Текст книги "Вечное Лето, Том III: Спасение (СИ)"

Автор книги: Catherine Macrieve

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Потому что ты его не заслуживал, – жёстко отрезает Рурк. – Я так долго пытался вывести идеальное создание в твоём лице. Моя совершенная генетическая структура, подсаженная к Имоджен в утробу – столько лет труда, усилий – а ты! Лишь бледное подобие меня!

Алистер отшатывается.

– Что… Что ты сейчас сказал? Это неправда.

– Ты знаешь, что это правда, – сквозь стекло в грудном отсеке Омеги явно видно, что Рурк пожимает плечами. – Ты сам сказал, что я тебе не отец. Ну, в некотором роде, ты был прав. Я не твой отец, но я твой создатель… Ты должен был стать совершенной копией меня, но… Получилось то, что получилось.

– Алистер, не слушай его! – кричу я. – Он просто пытается тобой манипулировать!

– Ирис, – командует Рурк, – установи актуальную конфигурацию и объясни суть протокола 1908.

Голограмма, проецируемая панелью на корпусе Омеги, появляется прямо перед Алистером.

– Протокол 1908, – холодно сообщает она, – заключается в использовании знаний Имоджен Рурк о репродуктивном клонировании с целью создать более совершенный аналог Эверетта Алистера Рурка при помощи трансплантации взрослого мозга в тело Местного.

– Нет! – визжит Грейс, пытаясь вырваться из хватки Крэйга. – Рурк, ты ублюдок! Эгоцентричный, аморальный ублюдок, который не достоин даже дышать тем же воздухом, что Алистер!

Рурк вновь пожимает плечами, глядя на неё с отвращением.

– Да, эксперимент провалился. Однако у меня есть, кому передать свои знания, – он переводит взгляд на меня, а потом – на всех остальных. – Свои умения… Есть более достойные наследники.

– О чём ты говоришь? – возмущается Шон. – Да никто из нас никогда бы…

Он не успевает договорить, потому что огромная рука Омеги внезапно погружается в лаву. Спустя несколько секунд над бурлящей поверхностью в механической ладони робота оказываются кристаллы… Все кристаллы, включая Сердце острова.

– Вот он – ключ к новой эпохе, – зачарованно произносит Рурк.

Я чувствую, что мне не хватает воздуха. В глазах темнеет, и тут в моей голове вновь раздаётся голос Ваану.

– Не бойся, дитя. Последний фрагмент всё ещё не на месте… Без него время не подчинится этому смертному. Ты найдёшь его раньше, чем он… Но будь осторожна. Он уже знает, где его искать.

Я открываю глаза, обнаруживая себя в объятиях Джейка. Ноги не держат, и я с трудом распрямляюсь.

– Принцесса, что с тобой происходит? – шепчет Джейк, и я только качаю головой в ответ. Не знаю, не время, давай подумаем об этом позже.

Тем временем Рурк с сияющими кристаллами в лапе Омеги пробирается сквозь каменную породу в том же направлении, откуда пришёл.

– До скорой встречи, друзья мои, – доносится до нас его голос. – Вечность почти принадлежит нам…

– Уходим, – бормочет Шон. – Давайте, быстрее.

Ребята ныряют в туннель – все, кроме Алистера и тянущей его за руку Грейс – когда только Крэйг успел её отпустить?.. Я подбегаю к ним, намереваясь поторопить их, но, кажется, Алистер не планирует двигаться с места.

– Алистер, идём.

Он остаётся неподвижным.

– Алистер, пожалуйста.

Просто смотрит на пузырьки лавы, лопающиеся в нескольких футах от него.

– Алистер, не смей так поступать!

– Всё, – выдыхает он. – Всё, Грейс. Ничто не имеет больше значения.

Грейс тянет его изо всех сил, но он не предпринимает попытки сдвинуться с места.

– Алистер, пожалуйста, – продолжает она уговаривать, – ты не можешь…

Я чувствую присутствие Ваану ещё до того, как он становится видимым. В его ладони – какая-то книга. Алистер скользит по переплёту в руках Ваану безразличным взглядом, и я беру инициативу на себя – почти выхватываю книгу у Ваану и пихаю её едва ли не в лицо Ала.

Уютная комнатка в незнакомой квартире наполнена ароматами свежей выпечки и каких-то солений. Грейс, сидя на диване, поглаживает себя по выпуклому животу, и Алистер, выйдя из кухни, замирает в дверном проёме и глядит на неё с благоговением. Он подходит ближе, садится на пол рядом с Грейс и осторожно кладёт ладонь на её живот.

– Как… Как она? – шёпотом спрашивает он.

– Сейчас спит, – тихо отвечает Грейс. – Успокоилась недавно. Маленькая дикарка!

Она взъерошивает волосы Алистера и улыбается, когда он подаётся вперёд, целуя её живот.

– Маленькая Реджина, – шепчет он, – мы уже скоро встретимся.

Он начинает напевать какую-то колыбельную, но в этот момент Грейс досадливо морщится.

– Любимый, я не думаю, что Редж нравится твоё пение, – она морщится ещё раз, прижимая ладонь к животу.

– Прости, Реджина, – бормочет Алистер, кладя руку поверх тонких пальчиков Грейси. – Твоя бабушка пела мне эту колыбельную, и я думал… Моя маленькая девочка, – внезапно голос Алистера надламывается, когда он обращается к животу супруги с таким видом, как будто ещё не родившаяся дочь действительно понимает всё до последнего слова. Впрочем, кто знает? – Твой папа неидеален. Но ты только знай, что я сделаю всё, чтобы тебе было хорошо. Я всегда буду рядом, когда ты будешь нуждаться во мне. День, когда твоя мама сказала мне, что скоро нас будет трое, был самым счастливым в моей жизни. Я обещаю тебе, Реджина Холл-Рурк, что в твоей жизни не будет ни дня, когда ты бы чувствовала себя нелюбимой или ненужной. Потому что я уже люблю тебя больше всех на свете… Тебя и твою маму.

Он поднимает глаза к Грейс, которая улыбается сквозь слёзы, и тут её лицо искажается гримасой.

– Кажется, Редж очень хочет поскорее сказать папочке, что она тоже его любит, – говорит она, тяжело дыша после первого приступа боли.

Алистер бледнеет, а потом внезапно широко улыбается, доставая ключи от машины.

– Я…

Алистер словно приходит в себя после транса и растерянно оглядывается, будто не понимает, где он находится.

– Да, – коротко киваю я, – именно. А теперь, пожалуйста, бежим отсюда!

Когда мы догоняем всех остальных и несёмся вперёд по узким туннелям пещеры, я не сразу понимаю, что мы бежим не той дорогой. В тупике мы оказываемся раньше, чем я успеваю сообщить о своём неприятном открытии друзьям.

– Да ебать его в рот! – психует Мишель. – Где, где мы свернули не туда?

У меня перед глазами выплясывают чёрные точки. Больше всего мне хочется оказаться сейчас как можно дальше от этого места… Я рассеянно оглядываю своих друзей, и мои глаза останавливаются на Вэйрине. И я почему-то думаю – интересно, как там его народ без вождя? Сколько вообще времени прошло с тех пор, как он вместе с нами покинул Элистель?

Я даже не успеваю додумать эту мысль до конца, когда позади меня – как раз вместо стены, на которую я опираюсь – возникает разлом в пространстве.

Твою. Мать. Не знаю, как, но я совершенно точно уверена в том, что это сделала именно я.

Однако никто не задаёт никаких вопросов – мои друзья слепо идут в открывшийся проход, и Джейк почти силой заталкивает меня в портал. Прямо передо нами древо Элистель сверкает миллионами огней, синих, фиолетовых, зелёных и лиловых.

– Как красиво, – шепчет Куинн.

– Вэйрин! – на встречу нам по мосту, ведущему в деревню, выбегает Серакса. – Наконец-то вы вернулись, мой господин. Я отправила скаутов на поиски, но они вернулись ни с чем…

– Я дома, Серакса, – кивает Вэйрин, задумчиво глядя на меня.

«Что сейчас произошло?» – слышу я в голове его вопрос.

«Я надеялась, что ты сможешь объяснить!» – Вэйрин только коротко качает головой, и наш обмен мыслями, кажется, проходит незаметно для остальных.

– Вы вернулись как раз вовремя, – бормочет военачальница. – Завтра первый день Ниала’рей. Народ начал волноваться, как проводить фестиваль без вождя.

– Фестиваль? – восторгается Радж. – Точно, мы вовремя!

Вэйрин усмехается.

– Да. Ниала’рей – праздник, на котором те, кто любит друг друга, могут связать свои судьбы на особой церемонии…

– Вот блеск, – ворчит Крэйг. – Ненавижу свадьбы.

__________________________

*Отрывок из Шекспировского «Макбета». В тексте использован перевод Александра Трибунского

========== действие VIII – глава 10 – «ни море, ни суша, ни одна живая душа» ==========

Комментарий к действие VIII – глава 10 – «ни море, ни суша, ни одна живая душа»

Церемония: https://yadi.sk/d/eJ3qUgEjCHJkgg

у меня всё

So won’t you please just

take my hand and take my whole life too?

Я сижу на мосту в Элистель, свесив ноги вниз и держась за перила. Подо мной мерцают миллионы огней, где-то на пляже музыканты играют на причудливых инструментах, и до моих ушей доносится сюрреалистичная музыка ваанти – люди Вэйрина готовятся к празднеству. По словам Сераксы, солнце село не больше часа назад, но из-за ярких фонарей в ветвях огромного дерева кажется, что за пределами Элистель царит непроглядная тьма.

– Мари, как ты себя чувствуешь? – доносится до меня тонкий голос Куинн. Я чуть поворачиваю голову, пожимаю плечами и снова вглядываюсь в окружающую деревню темноту. Слышу глубокий вздох подруги, когда она подходит ближе. Спустя мгновение она опускается рядом со мной и кладёт голову на моё плечо.

– Я рада, что ты пришла, – шепчу я.

Она вздрагивает, и я встречаюсь с ней взглядом. В аквамариновых глазах Куинн отражается страх.

– Господи, – выдыхает она.

Мне требуется с полминуты, чтобы понять, что её испугало. И вдруг я вспоминаю – это то самое место, где она потеряла сознание и чуть не умерла, впав в кому. И наш короткий диалог почти в точности повторяет то, что мы сказали друг другу тогда. Только мы поменялись ролями.

– Нет, Куинн, – жёстко говорю я, – нет, всё не так. Не… Не смотри так на меня, я не собираюсь умирать.

Куинн заметно расслабляется.

– Так… как ты, Мари?

– Хреново, – отвечаю я, качая ногой в такт музыке внизу. – Хреново, Куинн. Вечное погибла.

– Ты уверена? – тихо спрашивает она. – Мы ведь толком не видели, что произошло.

– Она мертва. Я точно знаю. Её больше нет.

– Как ты можешь знать наверняка?

Я молчу. Долго молчу. Не имею ни малейшего понятия, откуда такая уверенность – может быть, дело в прощальных словах Вечного и в том, что она сама знала, что это конец. Но я чувствую, что её нет. Словно какая-то важная часть меня погасла. И несмотря на это… Я чувствую себя более полноценной, чем когда бы то ни было.

– Просто знаю, – отвечаю я наконец. – Куинн, как ты считаешь…

Я снова замолкаю, не уверенная в том, что хочу озвучивать свой вопрос.

– Мари? – Куинн довольно долго ждёт, когда я продолжу, прежде чем заговорить.

– А… Я просто думаю, может быть, с её смертью какая-то часть её способностей… Перешла ко мне? Как думаешь, это возможно?

– Мари, уже все знают, что портал в Элистель открыла ты, – вздыхает подруга. – И, вообще-то… Радж предположил именно это. Что дело в её способностях и в том, что ты вернула Сердце острова Ваану…

– Вернула, – горько говорю я, – вернула для того, чтобы Рурк забрал всё!

– Мы остановим его, – твёрдо говорит Куинн. – Но… Ты не должна замыкаться. Ты не должна… Это… Я понимаю тебя, как никто другой. Когда я была одержима Сердцем…

– Почему это произошло? – тихо спрашиваю я, чувствуя, как по щекам текут слёзы. – Почему… Ведь с тобой всё было относительно объяснимо. Сердце исцелило твою болезнь, заменив этой одержимостью. Но я не…

– Не знаю, Марикета, – Куинн накрывает мою ладонь своей. – Я не знаю. Но ты должна понимать – это можно обуздать. Можно контролировать. Не позволять этому брать над собой власть. Я чувствовала себя так плохо в первые разы, думала, что я злодейка, не контролирующая собственного тела, но всё же оказалась сильнее.

– Наверное, ты права, – уклончиво отвечаю я, не решаясь признаться, что со мной всё было иначе. Когда я ощутила ту вспышку гнева, я не чувствовала себя злодейкой. Я чувствовала себя собой… И я не хотела с этим бороться. Единственное, что меня остановило – это то, что я не хотела, чтобы такой меня видели мои самые близкие люди.

– И одно совершенно точно могу тебе сказать, – мягко улыбается Куинн, – тебе не нужно закрываться и сбегать ото всех на вершину дерева. Не надо прятаться. В конце концов, что бы там ни было, ты была и остаёшься Марикетой, которую мы все знаем и любим.

Я неуверенно возвращаю ей улыбку и киваю, стирая слёзы.

– Да. Хорошо. Ты права, пойдём к остальным.

Куинн тянет меня за собой на пляж.

– Вэйрин сказал, сегодняшний вечер – неотъемлемая часть Ниала’рей, – рассказывает она, когда мы преодолеваем третий или четвёртый пролёт. – Накануне первого дня фестиваля все пары, которые хотят заявить о своей любви, должны прийти к обоюдному согласию в присутствии свидетелей. Считается, что такой союз будет освящён самим Ваану, хотя церемонию, конечно, проводят старейшины племени.

– Интересно, – киваю я, – ты уже успела узнать все детали?

– Ох, – смеётся Куинни, – я всегда интересовалась свадебными традициями разных народов! Это так увлекательно и романтично, хотя у некоторых довольно необычные обряды.

Когда мои ноги утопают в белоснежном песке, я скидываю ставшие ненавистными ботинки и иду прямо к воде. В мягких волнах, ласково целующих мои ступни, отражаются огни ветвей Элистель, и внезапно все мои тревоги отходят куда-то на второй план. И, хотя моё сердце всё ещё разрывается от осознания, что Вечное погибла, я откуда-то знаю, что она продолжает жить во мне. Никогда прежде я не чувствовала это так сильно, как теперь – мы с ней лишь две версии одного и того же человека. У меня есть часть её воспоминаний, как и часть воспоминаний каждой из двух тысяч меня. Не думаю, что психотерапевты знают хоть один случай такого множественного диссоциативного расстройства личности, но теперь, с гибелью Вечного, я остро чувствую себя целой. Единой. Восстановленной.

Я слышу мурчание Снежка позади себя и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Все мои близкие стоят напротив, и я, улыбаясь, делаю шаг к ним. Алистер стоит чуть поодаль, так что я подхожу в первую очередь к нему.

– Как ты себя чувствуешь? – мягко спрашиваю я.

– Так, как может себя чувствовать нечто вроде меня, – вздыхает Ал. – Странно осознавать, что я… искусственный.

– Это не так, – возражаю я. – Ты настоящий, Алистер. Такой же настоящий, как все мы. И пусть Рурк говорит всё, что ему заблагорассудится… Ты гораздо лучше него.

– Несмотря на то, что я создан из его ДНК? – горько усмехается Ал.

– Вопреки этому, – киваю я, – но и благодаря этому тоже. – Он непонимающе вскидывает брови, и я торопливо поясняю: – Ты такой, какой ты есть. Пусть Рурк и задумал тебя, как свою копию, ты взял у него только хорошее.

– Как ты можешь такое говорить? Я предал вас, Марикета.

– Ты просто живой человек, – вздыхаю я. – А человеку свойственно ошибаться.

Он криво усмехается.

– Ладно. Я постараюсь помнить об этом. Спасибо, Марикета.

– Мари права, – вдруг вмешивается Грейс. – И я хочу, чтобы ты знал, Алистер. Я люблю тебя вне зависимости от того, как ты появился на свет, и каким тебя задумывал Рурк.

– Но я не заслуживаю этого, – возражает Алистер, и я переглядываюсь с Мишель, с трудом сдерживая смех. По-моему, Алистер услышал что-то не то. – Я был идиотом, столько натворил, а ты… Погоди… Что ты сейчас сказала?

Грейс скрещивает руки на груди и хмурится.

– Что слышал, то и сказала, – с напускным холодом в голосе произносит она.

– Я… Я люблю тебя, Грейс, – как-то немного удивлённо говорит Алистер.

– Ага, – мне хорошо видно, каких трудов Грейс стоит сохранять это наигранное равнодушие. – Я тут, как бы, в курсе.

– Принцесса, – Джейк подходит ко мне вплотную, отвлекая от жадного созерцания того, как Грейс и Алистер разрубают свой гордиев узел, и касается пальцами моего лица, убирает упавшие на глаза пряди волос – и я моментально забываю, что мы здесь не одни. – Как ты думаешь… Завтра… На этом празднике… Ты и я, мы могли бы…

– Я уж думала, ты и не спросишь, – нарочито раздражённо отвечаю я.

– То есть, ты согласна…

– Тебя это по-прежнему удивляет?

– Да.

– Окей, – я мягко высвобождаюсь из его объятий и припоминаю, что говорила Куинн. В присутствии свидетелей, значит… – Джейкоб Лукас Маккензи, здесь, на глазах наших самых близких друзей, я заявляю о своём намерении завтра же, во время празднества Ниала’рей, стать твоей женой. И я не собираюсь ждать дольше, чем необходимо.

Джейк широко улыбается, прежде чем притянуть меня к себе и поцеловать.

Я упиваюсь этим мгновением, которое, к сожалению, длится совсем недолго, потому что внезапно где-то за спиной Джейка раздаётся визг Мишель.

Я отрываюсь от своего жениха и бросаюсь к подруге, которая указывает дрожащим пальцем на вышедшего из кустов саблезубого тигра. Возможно, я бы тоже могла завизжать, но на спине у монстра сидит Таари.

– Т’Каал, мой старый друг! – Вэйрин ласково трепет загривок саблезубого тигра, а Таари, соскользнув с шерсти животного, бросается к нам. Я подхватываю ребёнка на руки, и он крепко ко мне прижимается.

– Кот-лидирующие! Вы вернулись! Я так надеялся, что мы ещё встретимся!

– Ну конечно, малой, – ворчит Зара, внезапно оказываясь рядом со мной. Она взъерошивает волосы мальчика и непривычно мягко улыбается. – Соскучился, небось?

– Конечно, Зах-ра! – хихикает ребёнок. – А вы скучали?

– Скучали, Ежевичка, – усмехается Джейк. – Надеюсь, ты достаточно потрепал нервы тёте Сераксе в наше отсутствие?

Позади раздаётся раздражённое покашливание военачальницы.

– Очень рада слышать, что ты не растерял своего чувства юмора, – ворчит Серакса. – Таари, ты уже должен спать!

– О, – ребёнок дует губы. – Хорошо, Серакса. Я теперь должен идти, Кот-лидирующие!

Я опускаю мальчика на землю, и он убегает в сторону лестницы.

– Это что… – поражённо произносит Майк, не в силах договорить.

– Да, – кивает Келе с не менее ошарашенным видом, – это был маленький мальчик верхом на саблезубом тигре. Я тоже это видел, ты не сошёл с ума.

– Т’Каал может и вас покатать на спине, – поддразнивает Вэйрин, – если не решит, что вы окажетесь лучшей закуской, нежели наездниками. Но полно, – он отворачивается от тигра, который тычется мордой в его руку, явно прося ещё ласки, но вождь не обращает внимания. Он смотрит на Диего, и я совершенно точно знаю, что сейчас произойдёт. – Диего Рикардо Ортис Сото, – торжественно произносит Вэйрин, и мой лучший друг вздрагивает, – с того момента, как я тебя впервые увидел, я понял, что хочу быть с тобой. Я люблю тебя, Диего. И я хочу провести с тобой вечность. Согласишься ли ты разделить её со мной?

Диего бледнеет, краснеет, потом снова бледнеет. На его лбу выступает испарина, а потом на губах медленно, неуверенно появляется широкая улыбка.

– Да! – восклицает он. – Чёрт возьми, конечно, да!

Он бросается в объятия Вэйрина, и я деликатно отвожу взгляд, прежде чем Мишель перехватывает мою ладонь и отводит в сторону.

– Итак, Марикета, – она говорит так громко, что очарование момента всерьёз оказывается под угрозой. Правда, Диего и Вэйрин ни на мгновение не отлипают друг от друга. – Поскольку эта свадьба будет несколько… нестандартной, я думаю, нам просто необходимо соблюсти некоторые из наших традиций.

– Каких традиций? – с ужасом переспрашиваю я.

– Ну, например, – вклинивается Радж, – я совершенно уверен в том, что смогу организовать мальчишник… Минут за пятнадцать.

– Что такое «мальчишник»? – с любопытством спрашивает Вэйрин, возвращаясь с небес на землю.

– Ну, знаешь, – мнётся Радж, – типа… холостяцкая вечеринка. Прощание со свободой. У нас дома так принято, но… Чёрт, а как нам поступить, если у нас тут, типа, три жениха?

– Я буду вынужден отказаться от твоей вечеринки, – с грустью произносит Вэйрин, – ещё до начала Ниала’рей мне необходимо решить несколько насущных вопросов, возникших в моё отсутствие.

Радж кивает.

– Хорошо, – и тут же поспешно исправляется, – то есть, конечно, плохо, но будущие молодожёны должны провести ночь перед свадьбой отдельно друг от друга, так что это нам на руку…

– Отдельно друг от друга? – с ужасом переспрашиваю я. – Но…

– Не переживай, Мари, – усмехается Мишель, – мы устроим тебе такой девичник, что ты даже не вспомнишь про своего жениха!

О, в этом я очень сильно сомневаюсь.

Джейк заключает меня в объятия и целует так, что я понимаю – он думает о том же самом.

– Завтра, – шепчет он мне в губы, – в это время ты будешь моей женой.

– Постараемся пережить эту ночь вдали друг от друга? – тоже шёпотом произношу я.

– В последний раз, – улыбается мой будущий муж.

– Хватит, – Зара хватает меня за запястье и буквально оттаскивает от Джейка. – Успеете ещё!

– Ах да, – внезапно спохватывается Джейк, – Скриллекс, прежде, чем вы украдёте мою невесту, можно тебя на пару слов?

Зара пожимает плечами, но отходит в сторону вместе с ним. Я, заинтригованная, пытаюсь расслышать хоть слово, когда Джейк что-то неуверенно у неё спрашивает, а она ухмыляется в ответ – но у меня ничего не выходит.

– Девки, уведите Марикету, – кричит она спустя пару минут с такой интонацией, словно меня здесь нет, – я позже догонюсь.

– Ты хотела сказать «догоню»? – усмехается Куинн.

– Нет, я хотела сказать именно то, что сказала!

Мишель, хихикая, тянет меня по пляжу куда-то в сторону; Куинн, Эстелла и Грейс идут за нами. Когда спустя минут десять мы выходим к небольшой пустынной гавани, я не могу сдержать своего шока.

– Как, во имя всего святого…

С деревянного каркаса свисают полотна белой полупрозрачной ткани, образуя некое подобие беседки. Внутри этой беседки расстелен плед, на котором лежат бутылки с вином и разные фрукты. Я перевожу взгляд на девочек и не могу сказать ни слова.

– Пока ты тосковала наверху, – поясняет Мишель, явно упиваясь моей реакцией.

– Но мы же…

– Да ладно тебе, Мари, – фыркает Куинн, – и так понятно было, что сегодня последняя ночь твоей незамужней жизни.

– Я бы серьёзно разочаровалась в Маккензи, если бы он не воспользовался шансом, – добавляет Эстелла. – Впрочем, в тебе бы тоже, Мари.

Если бы кто-то знал, как я обожаю своих подруг!

Собственно, я сразу же им об этом сообщаю.

Зара появляется примерно спустя полторы бутылки вина и буквально пихает мне в руки какой-то свёрток.

– Вэйрин передал, – поясняет она, откупоривая бутылку и прикладываясь к горлышку.

Я в непонимании разворачиваю свёрток, и в моих руках оказывается самое красивое платье, какое я только могла себе представить. Лёгкая, словно пух, серебристая ткань скользит, как вода, между пальцев. Мишель издаёт восторженный визг, который тут же топит в глотке вина, а Грейс восхищённо касается ткани пальцами.

– Как? – я могу выдавить из себя только одно слово.

– Вэйрин сказал, что это платье принадлежало его матери, – пожимает плечами Зара. – Ну, примерь уже, даже мне интересно.

Конечно, платье оказывается мне великовато. Оно крепится к шее ожерельем из цветов, сделанных из неведомых мне драгоценных камней. Широкий пояс мы с девочками без труда фиксируем на моих бёдрах, и это выглядит очень красиво, хотя мне кажется, несколько всё-таки чересчур: плотно обхватывая грудь двумя широкими полосами, ткань оставляет обнажённой спину и живот; надо полагать, на ваанти этот наряд выглядит менее откровенно, потому что пояс должен располагаться на талии, а не на бёдрах. Юбка струится мягкими складками и ожидаемо оказывается слишком длинной для меня. Но Мишель быстро находит выход из ситуации – она достаёт из своей набедренной сумки нитки и иглу (я полагаю, это было предназначено для зашивания ран) и берёт у Эстеллы нож. Не думаю, что Вэйрин одобрил бы подобных издевательств над платьем своей матери, но наряд настолько красив, что я заглушаю голос совести добрым глотком вина.

Мишель отрезает подол спереди, что-то там колдует, пока я ощущаю себя пьяной куклой, и в итоге подгоняет длину как раз под мой рост, оставляя сзади длинный шлейф.

– А теперь снимай, – командует Миш, – не дай бог, обольёшь вином или ещё что…

Переодевшись, я бросаюсь к девчонкам с объятиями. Удивительно, но даже Зара стойко терпит мои нежности.

– Итак, Мари, – произносит Грейс ещё спустя пару бутылок, – ты готова?

– К чему? – пьяно икнув, спрашиваю я.

– Ну, типа, к замужеству, – ухмыляется Зара.

Я не отвечаю сразу, делая вид, что всерьёз раздумываю над ответом.

– Конечно, – наконец, с излишней торжественностью говорю я, – мы же тут, типа, на каникулах. А что за каникулы без бракосочетания?

Я пытаюсь перевести дело в шутку – не стану же я, в самом деле, рассказывать девочкам, что я так сильно люблю Джейка, что хочу, чтобы он был моим во всех возможных смыслах. И что сама страстно желаю принадлежать ему. Это было бы слишком.

Однако моя попытка внезапно имеет обратный эффект – мои подруги как-то разом сникают.

– Точно, на каникулах, – протягивает Мишель. – На блядских затянувшихся каникулах.

– Ну, мы скоро вернёмся домой, – неуверенно бормочет Грейс. – Как только мы…

– Надерём жопу Рурку, – заканчивает вместо неё Зара.

– И Мари вернётся в Америку замужней женщиной, – подхватывает Куинн, пытаясь вернуть всем доброе расположение духа. – Вы ведь обязательно проведёте ещё одну церемонию, да? Если бы речь шла обо мне, я бы хотела, чтобы на моей свадьбе были родители.

– Уверена, родители Мари тоже хотели бы это видеть, – поспешно говорит Эстелла, – но давайте не будем об этом, хорошо? – я благодарно улыбаюсь ей, не желая признаваться девочкам, что понятия не имею, что бы там подумали или сказали мои родители по поводу моей свадьбы.

– Да, – киваю я, – давайте лучше чем-нибудь займёмся.

– Или о чём-нибудь поболтаем, – ухмыляется Мишель, поворачиваясь к Эстелле. – Итак, расскажи нам, что там у вас с Майком.

И Эстелла храбро приносит себя в жертву любопытству Миш, лишь бы никто не заподозрил, о чём я сейчас думаю. Выпив ещё немного, Куинни без зазрения совести отвечает на вопросы по поводу Келе, с явным сожалением рассказывая, что дальше милых разговоров они так и не зашли, потому что наш новый приятель довольно старомоден. Разумеется, сразу после этого наши беседы сводятся в русло ниже пояса.

В конце концов, когда мы съедаем все фрукты и почти не оставляем вина, Куинн произносит:

– Я думаю, нам надо поспать. Мы же не хотим завтра выглядеть, как кикиморы с похмелья?

Я хихикаю, обнимая бутылку.

– А как выглядят кикиморы с похмелья? – икаю я. – Не, не хочу спать. Хочу купаться!

– И завтра только сделка с дьяволом поможет тебе вычесать соль и песок из волос, – возражает Мишель. – Нет, есть идея получше. Пойдёмте вломимся на мальчишник!

– Жених и невеста не должны быть вместе перед свадьбой! – возмущается Грейс. Её очки съехали на бок, по-моему, даже дужка погнулась, но её это нисколечко не беспокоит.

– Я лично позабочусь о том, чтобы они не вздумали трахаться, – кровожадно обещает Зара, и я обиженно дую губы. – А остальное не считается.

– Окей, – я с трудом поднимаюсь на ноги, – идём к мальчикам!

Зара ведёт нас мимо Элистель куда-то вглубь леса. Я почти не разбираю дороги, однако спустя какое-то время мы оказываемся на опушке леса около Долины гробниц.

– Нет, не так! – доносится до меня голос Диего. – Джейк, не хватай его за шерсть, это нечестно!

Я щурюсь, пытаясь разглядеть, что там происходит. И от открывшейся моим глазам картины из меня моментально выветривается добрая половина алкогольных паров.

Мой без нескольких часов супруг сидит на спине у грёбаного саблезубого тигра, словно на лошади, и держится за загривок. Тигр брыкается, пытаясь сбросить нежеланного наездника, но Джейк стойко выдерживает эту бешеную тряску.

– Придурки! – шиплю я. – Я передумала! Не хочу идти к этим идиотам!

– Расслабься, Мари, – усмехается Зара, – этот их Т’Каал вполне безобиден, если корешить с ваанти.

– Да пофиг, – возмущаюсь я, – блин, вроде все взрослые мужики, – я наблюдаю, как Джейк слезает со спины тигра, шатаясь, а его место под одобрительные крики Алистера и Шона занимает Диего, – а ведут себя, как дети малые.

– Мужчины, – одновременно вздыхают Грейс и Мишель. Только у первой получается объяснение, а у второй – ругательство.

– Всё, – заключаю я, – всем спать.

Мы с девочками возвращаемся в Элистель, в те же хижины, где ночевали в прошлый раз. Зара, не принимая возражений, ложится со мной.

– Я слишком хорошо вас знаю, – ворчит она, когда я пытаюсь спихнуть её с кровати. – Вернётся Маккензи, и вы всю деревню перебудите. Марикета, не брыкайся. В конце концов, из-за тебя я сегодня добровольно записываюсь в монашки!

В конце концов я успокаиваюсь и укладываюсь спать. Меня немного штормит после выпитого, но всё-таки я умудряюсь уснуть довольно крепко.

Когда я просыпаюсь, полдень давно минует. Я не сразу вспоминаю, где нахожусь, и обвивающая мою талию худая рука Зары совсем не способствует пониманию ситуации. Однако уже спустя минуту до меня доходит: я в Элистель, и сегодня вечером я стану женой Джейка Маккензи.

Меня наполняет предвкушение, нетерпение и немного волнение. С трудом выбравшись из крепкого объятия Зары, я вылезаю из постели. Ни следа похмелья, ни какого либо дискомфорта – внезапно моё сердце начинает биться очень быстро и рвано, подобно запертой в клетке птице. От этого я едва могу соображать, когда Зара, чертыхаясь, сползает с кровати, когда в комнату врывается Мишель, принося с собой моё платье и запах кофе, когда Куинн весело что-то щебечет, заходя вслед за ней.

– Я выйду проветрюсь, – бормочу я, чувствуя, что мне просто необходимо побыть одной.

– Только помни, что у нас ещё куча дел, – ворчит Мишель, и я решаю не спрашивать, какие у нас там дела.

Я практически сбегаю по ступеням в бухту, и на моём пути туда-сюда снуют ваанти с корзинами цветов и прочими атрибутами. Внизу, у кромки воды, я нахожу того, с кем так и не успела и словом обмолвиться за всей этой мишурой – Диего сидит у самой линии прибоя, опустив ноги в тёплые волны.

– Эй, ну ты как? – садясь рядом, спрашиваю я.

– Немного волнуюсь. А ты, малышка?

– Точно так же.

– Забавно, да? – усмехается Диего, когда я пристраиваю голову на его плече. – И чего волноваться, в самом деле?

– Не знаю. Ты мне скажи.

– Наверное, так все себя чувствуют перед свадьбой, – Диего обвивает моё плечо рукой. – Я люблю Вэйрина, и мне вот прямо не терпится… Но всё равно я нервничаю.

– Я люблю Джейка, – в тон ему произношу я. – И мне не терпится. Но… Я боюсь.

– Боишься? – Диего поворачивает ко мне голову и хмурится. – Боишься, Марикета?

– Боюсь, – повторяю я.

Он не спрашивает, что меня пугает, и хорошо – при всём желании я бы не смогла ответить. Мы молчим ещё с четверть часа, пока за мной не спускается Грейс. Она, извинившись, зовёт меня обратно наверх – по её словам, Мишель рвёт и мечет, и я срочно ей нужна.

В итоге, конечно, оказывается, что Мишель попросту взяла на себя управление сборами невесты и со свойственным ей перфекционизмом командует всеми остальными. Под её руководством я принимаю ванную (у ваанти оказываются просто потрясающие глубокие чаны для воды, а Грейс шумно восхищается своеобразным устройством подачи и спуска воды, в котором я даже не пытаюсь разобраться). Куинн откуда-то приносит букет цветов – тех самых, необыкновенных, которые очаровали её ещё на наш второй день на острове. Цветы слабо сияют, и их нежные лепестки по виду напоминают ткань моего платья. Мишель достаёт свой «дорожный» набор косметики, и я в очередной раз поражаюсь – нет, правда, всё это время она тягала с собой только две вещи: аптечку и косметичку. Самое, блин, необходимое.