Текст книги "Вечное Лето, Том III: Спасение (СИ)"

Автор книги: Catherine Macrieve

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Дай мне десять минут, и я спущусь, – я натягиваю влажное бельё и чулки, кое-как ещё раз отряхиваю злополучное платьице и долго гипнотизирую своё отражение в зеркале. Что-то со мной не так. Впрочем, конечно, проще было бы сказать, что со мной вообще так, но я впервые за многие дни смотрю в зеркало и отмечаю произошедшие со мной изменения. Конечно, до ванны всё было ещё хуже, теперь я хотя бы чистая, а в волосах нет остатков морской соли и пыли, но, блин, синяки под глазами и торчащие ключицы – действительно большая проблема. Впрочем, конечно, все ребята поистаскались в наших чёртовых приключениях, но от этого не легче. Счастье ещё, что никто не успел заболеть или что похуже.

Когда я спускаюсь в холл, куда ребята успели притащить здоровенный стол и заставить его всяческой едой, оказывается, что не я одна взяла тайм-аут – ни Куинн, ни Мишель, ни Грейс здесь нет. Эстелла сидит в кресле и расчёсывает пальцами мокрые волосы, на ней какая-то нелепая футболка и, кажется, мужские шорты, подвязанные снятым со шторы в холле шнурком. Ну, думаю, что сидеть в драном красном платье, которое она раздобыла в особняке Розенкрафта – действительно не самая лучшая идея. Впрочем, Зара тоже избавилась от розового платьица – она щеголяет только в толстовке Крэйга, которая доходит ей почти до колена и в целом выглядит так, словно сейчас свалится с её худых плеч. Мишель чуть позже спускается в холл в где-то раздобытом халате, в разрезе которого, пока она идёт по лестнице, мелькают длинные ноги – к явному возмущению Шона. Грейс единственная из всех девчонок остаётся в платье со злосчастной свадьбы Флоры. Куинн же спускается в диковатых шмотках из Куартель, и в ответ на вопросительный взгляд Зары произносит:

– А вы разве не в курсе? – она изумлённо обводит нас взглядом. – Та ваанти, Часовщик, прежде чем уйти, сказала, что все наши вещи в комнате со стороны чёрного входа в особняк. Наших вещей там, на самом деле, немного, но они притащили кучу шмоток.

– Я в восторге от этих Анахронистов, – выдыхает Мишель, поправляя халат. – До чего дружелюбные ребята!

– Сейчас мне впадлу, – сообщает Эстелла, удобнее устраиваясь в кресле, – но, вообще-то, я убить готова за чистую одежду.

И с этим я согласна.

– Слушайте, ребята, – неуверенно говорит Алистер, спускаясь в холл, – мне тут не очень комфортно, я боюсь, что это место просматривается из обсерватории. Что, если он сюда нагрянет?

– Устроим ему тёплый приём, – гогочет Крэйг. Мне почему-то совсем не смешно.

– Алистер, не волнуйся, – бормочет Грейс. – У него сейчас достаточно проблем с «Омегой» и тем, что мы устроили в обсерватории. Сомневаюсь, что ему сейчас есть до нас дело.

И, хотя это звучит не очень убедительно, я цепляюсь за слова Грейс, как утопающий – за спасательный круг.

– Вообще-то, – медленно говорит Радж, – есть подозрение, что он был тут относительно недавно. В холодильнике всё свежее, и вообще…

Да и пофиг. Еда. Нормальная еда!

Я тащу со стола кусок сыра. Кажется, одним этим наедаюсь, но заставляю себя съесть ещё хоть что-нибудь, памятуя о том, как исхудала за последнее время. Пока мы с ребятами набиваем животы, никакой вечеринки, конечно, не получается – не одна я рада тому, что появилась, наконец-то, возможность нормально пожрать. Однако, когда треть ломящегося от закусок стола пустеет, Радж, ойкнув, убегает в неизвестном направлении, чтобы вернуться через несколько минут, обнимая кучу бутылок.

– Вот теперь мы говорим на одном языке, – довольно бормочет Зара, откупоривая бутылку уже знакомого мне Armand de Fleur, точно такого же, как мы пили в «Небожителе». Я присоединяюсь к Мишель и Куинн, которые берут под свою опеку вино, и это, мать его, исторический момент – мы пьём не из горла, а из бокалов.

Я изумлённо наблюдаю за Алистером, который глушит водку со льдом из большого стакана.

– Ал, – протягиваю я, – ну ты, блин, даёшь.

Он пожимает плечами.

– Пришлось несколько изменить свои привычки за последние полгода, – пожимает он плечами.

– За последние сколько? – шокировано переспрашивает Шон.

– Полгода, – подтверждает он, глядя на Грейс в поисках поддержки.

– На меня не смотри, – поспешно открещивается она, делая глоток из бокала с джином. – Я не особенно следила за временем, знаешь ли.

– Точно, – Алистер тут же сникает. – Слушайте, я думаю, настало время поговорить об этом всём… Нормально поговорить. Вы знаете, что я сожалею о содеянном?

– Не надо, – качаю я головой. – Не надо, Ал. Уже нет никакого смысла. Что сделано, то сделано.

– Но…

– Мари права, – подхватывает Шон. – Это уже произошло. Но то, что ты сделал в обсерватории своего отца…

– Не называй его так, – кривится Алистер. – Я уже сказал, что думаю – он мне не отец. Вы – моя настоящая семья.

Я прячу улыбку за глотком вина. В обсерватории эти слова слышала только я, так что сейчас в холле ожидаемо наступает мёртвая тишина.

– О, Алистер, – спустя минуту-другую бормочет Куинн, – ты правда так считаешь?

Он весь покрывается багровыми пятнами и залпом допивает содержимое стакана.

– Ага.

– А не пошли бы вы все к чёрту, – вдруг произносит Зара, ставя полупустую бутылку шампанского на стол и вставая со своего стула. Она неловко поправляет сползшую толстовку и ухмыляется. – Я, если что, тоже думаю, что вы – моя семья.

– И я, – добавляет Крэйг.

– Я уже говорила, что всех вас люблю, – заключает Мишель. – Я сообщу, если что-то изменится, окей?

Обстановка наконец-то разряжается. Правда, ненадолго: когда входная дверь открывается, мы все синхронно вздрагиваем. Моё сердце подпрыгивает в груди, когда Джейк в сопровождении Майка заходит в холл.

– Мне не нравится ваша новая привычка тусоваться без меня, – недовольно произносит он.

– А вот нехрен шляться фиг знает где, – закатывает глаза Эстелла, и тут я с ней совершенно согласна.

– Э-э, да, – невпопад отвечает Джейк. – Ладно, ребята, я должен вас нормально познакомить и всё такое. Вы слышали от меня про Майка и к тому же видели его, но… Э-э… В общем…

Он теряется под взглядами друзей, и на помощь ему приходит Келе.

– Ещё один пилот, верно? – вставая со своего места, он подходит к Майку и протягивает ладонь для рукопожатия. – Рад знакомству.

– Я была уверена, что не увижу вас в ближайшие несколько часов, – замечаю я, стараясь не выглядеть хоть сколько-нибудь уязвлённой. Почему-то всё происходящее коробит мою дурацкую женскую гордость, а может, это просто вино.

– Знаешь ли, Мария, – фыркает Майк, и я закатываю глаза, – я тоже так думал. Но оказалось, что Дедуле толком нечего рассказать мне, кроме того, какие вы все тут крутые. Так что мы вернулись, чтобы я мог в этом лично убедиться.

– Джейк, ты правда про нас такое сказал? – широко улыбается Радж. Джейк пожимает плечами и оставляет вопрос без ответа.

Когда парни добывают себе виски, я опустошаю очередной бокал вина. Спустя ещё какое-то время, в течение которого ощущается напряжение моих друзей по отношению к Майку, все постепенно расслабляются. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы Мишель задала интересующий её вопрос.

– Так что, Джейк, – задумчиво произносит она, – получается, что это Фиддлер вас сдала? Я правильно поняла всю ту чушь, которую она несла в обсерватории?

Джейк мрачнеет.

– Да, – коротко отвечает он. – Слушайте, вы должны понимать, что… Всё это…

– Ты её трахал, – заключает Зара, как будто этот факт реально нуждается в том, чтобы быть произнесённым вслух. И, боги всемогущие, Джейк Маккензи краснеет.

– Мы… Мы как бы…

– Ну да, и что? – с вызовом бросается на его защиту Майк. – Слушайте, ну никто не знал, что Джан – такая сука. Она вроде бы действительно была влюблена в Дедулю и всё такое. Но она больная идиотка, вы ещё не поняли? Она слепо верит Лундгрену. Он, можно сказать, подобрал её из говна. Но тогда мы и подумать не могли, что она настолько ему предана, чтобы сдать нас.

– Всё, – я допиваю ещё один бокал и встаю со своего места. – Я официально заебалась. В смысле, официально заявляю: я заебалась.

Диего, до того уютно дремавший в кресле в объятиях Вэйрина, резко просыпается.

– Ты чего, малышка?

– Просто устала, – ворчу я, шагая в сторону лестницы под аккомпанемент возмущённого мурчания Снежка. – Извините, ребят, правда. Очень хочу спать.

По дороге я прихватываю бутылку вина, что, разумеется, не остаётся незамеченным.

– Маккензи, – слышу я голос Мишель, когда преодолеваю второй пролёт, – надеюсь, мне не надо тебе говорить, что ты сейчас должен сделать?

Ответа Джейка я не слышу. Он приходит в комнату спустя минут десять, когда я сижу у окна, наблюдая за закатом, и борюсь с пробкой в винной бутылке.

– Это был долгий день, – говорит Джейк в полной тишине. Для полноты картины не хватает стрекотания сверчков, чтобы этот момент стал ещё более неловким.

– И насыщенный, – наконец, отвечаю я.

Джейк отбирает у меня бутылку и ловко продавливает пробку вовнутрь.

– Вот спасибочки, – бормочу я, прикладываясь к горлышку. Какая там цивилизация? Так намного вкуснее, чем из бокалов.

– Принцесса, что случилось? – кажется, Джейк искренне нихрена не понимает. Я икаю и фокусирую на нём взгляд. Последние несколько глотков были явно лишними, так что я иду в ванную и засовываю голову под струю холодной воды. Вода стекает по волосам и лицу, попадает в нос и, когда я распрямляюсь, оказывается на платье.

– Даже не знаю, – вернувшись в комнату, отвечаю я. – Как сам думаешь?

– Я тебя не понимаю, – вздыхает Джейк, глядя на меня, как на бомбу замедленного действия.

– Вся эта фигня с Фиддлер, – подсказываю я, убирая с лица мокрые волосы. – Нет, ну, я давно, конечно, догадалась, но, блядь, Джейк.

Не уверена, что реально хочу это всё говорить, но вино решает за меня.

– Принцесса, это же…

– Да, да, да, – отмахиваюсь я. – Это было давно, все дела, тебе нравились блондинки.

– Ну нравились мне блондинки, – пожимает плечами Джейк и подходит ко мне вплотную. – Я не понимаю, для чего ты это сейчас говоришь, – я закатываю глаза, когда он зачем-то пытается распутать декоративные завязки на моём корсете. Какой смысл, если платье застёгивается на молнию? – Ты же прекрасно знаешь, что сейчас мне нравится одна определённая брюнетка.

– Ага, – фыркаю я.

– Одна совершенно невозможная, – до него доходит, что шнуровка – всего лишь обманка, и он ловко добирается до молнии на спине, – невыносимая, ревнивая брюнетка, – молния с тихим жужжанием расстёгивается, – которая постоянно находит приключения на свою, – платье падает на пол, а руки Джейка сжимаются на моих ягодицах, – прелестную задницу. Боги, Марикета, – он наклоняется, целует моё плечо горячими губами, – как я охренительно по тебе соскучился.

Я не без труда вырываюсь из его объятий и смотрю, как мне кажется, с вызовом.

– Арагорн, – шиплю я, – причём тут «ревнивая»? Я сержусь не поэтому. Просто не понимаю, почему ты сам не рассказал мне, какие отношения вас связывали? Я чувствовала себя такой дурой!

– Так, подожди, – Джейк отрывает взгляд от моей груди, до чего же неудобно читать нотации в одном белье, и смотрит мне в глаза. – Ты же сама сказала, что догадывалась?

– Да-а, я догадывалась, – нет, ну как можно быть таким тупым?! – Что ты с ней спал, я догадывалась, конечно. Но я и подумать не могла, что всё было так серьёзно!

– В каком смысле «серьёзно»? – в недоумении переспрашивает Джейк.

– Ты доверял ей, – тихо говорю я, – вы были достаточно близки, чтобы ты рассказал ей о преступлениях Лундгрена. Это… Я не знаю, что думать.

Джейк делает шаг в мою сторону, и я отступаю назад. Оказавшись зажатой между стеной и его телом, когда его руки упираются в бетон с обеих сторон от моей головы, я почему-то уже не чувствую себя такой уж на сто процентов пострадавшей стороной.

– Я, наверное, даже знаю, что всё это несусветная глупость, – чуть менее уверенно произношу я, – но когда она это сказала… Про работу и удовольствие…

– Не-ет, Принцесса, – протягивает Джейк. – Ты же не думаешь, в самом деле…

– Я не знаю, что я думаю.

Я вздыхаю, когда он подхватывает меня на руки, и послушно обхватываю его бёдра ногами, пока он тащит меня к кровати. Поставив меня на пол, Джейк садится на постель, и я кладу руки на его плечи.

– И не знаю, зачем вообще это говорю, – добавляю я.

– Но ты говоришь, – глядя на меня снизу вверх, произносит Джейк. – Значит, тебя это действительно беспокоит. Продолжай.

Я изумлённо вскидываю брови, но киваю.

– Окей… Как скажешь. Я действительно переживаю, что это, – Джейк расстёгивает замок на моём лифчике и стягивает лямки с плеч, – может быть, это… Если ты сейчас делаешь именно то, что она сказала? Совмещаешь удовольствие и… Джейк!

Он обхватывает мою грудь губами и проводит языком по соску так, что меня будто током бьёт. Я инстинктивно выгибаюсь навстречу его рту, а Джейк неожиданно отстраняется.

– Стой, пожалуйста, смирно, Принцесса, – спокойно говорит он. Так спокойно, будто это не его руки стягивают с меня трусики. – Я внимательно тебя слушаю.

– Ну… Я… Ладно, – я неуверенно закусываю губу, не понимая правил этой игры. – Когда я это говорю, мне кажется, что никакой проблемы нет, – продолжаю я. Джейк тем временем приподнимает мою правую ногу, стягивая с меня дурацкий вязаный чулок. – И ты, наверное, думаешь, что это всё ерунда…

– Допустим, – он отбрасывает один чулок в сторону и, снова поставив меня ровно, скатывает второй. – Но ты-то всё равно переживаешь.

– Это определённо глупо, – шепчу я, – но ничего не могу поделать с этими идиотскими мыслями.

– Я тебе уже как-то говорил, – Джейк вздыхает, подхватывает моё левое колено под локоть, и я с трудом удерживаю равновесие, – что никогда никого не хотел так, как тебя, – он прижимается губами к внутренней поверхности моего бедра, и я готова поклясться, что от жара его дыхания на коже остаются ожоги. – И просил не сомневаться в том, как много ты для меня значишь. Принцесса, почему ты делаешь это сейчас?

– Не знаю, Джейк, – тихо отвечаю я, внезапно ощущая себя пристыженной его словами. – Наверное, это обычные женские… Обожеблядьда.

Он медленно проводит по мне языком, и я едва не падаю.

– Кто там обычные женские? – как ни в чём не бывало, интересуется он, и прежде, чем я выдавливаю из себя хоть слово, я чувствую его язык и губы на себе – исступлённые, жадные поцелуи, от которых я почти забываю, о чём мы только что говорили. – Марикета?

Джейк отрывается от своего занятия и выжидающе на меня смотрит. Кажется, он так и будет издеваться, пока я не признаю, что была, возможно, не права – значит, мне нужно как можно быстрее закончить этот разговор, иначе он меня с ума сведёт.

– Обычные женские, – как только я открываю рот, он снова меня целует, ещё более неистово, – за-ах!-гоны!

– Очень хорошо, – заключает Джейк, отстраняясь на пару дюймов. – И что мы будем делать с твоими загонами, Принцесса?

Он кладёт голову на моё бедро, чуть царапает кожу щетиной, смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц.

– Без понятия, – бормочу я. Чёртпобери, он неожиданно вталкивает в меня пальцы, и меня начинает трясти. – Боже, Джейк, пожалуйста…

– Что «пожалуйста»? – невинно спрашивает он, лениво двигая рукой. Мои колени дрожат, и приходится вцепиться в его плечи, чтобы не рухнуть. – Слушай, я не знаю, как тебе помочь избавиться от этих загонов. Просто объясни, почему тебя это так беспокоит. Я не вижу поводов из-за этого переживать. Ни одного, – стремительное движение языка, – блядского, – толчок пальцев, – повода.

– Дьявол, – с трудом выдавливаю я, – Джейк, я не могу думать, когда ты, чёрт, когда ты так делаешь, ох-да-именно-так!

– Замечательно, – произносит Джейк, – и не думай. Марикета, – он по-прежнему остаётся убийственно спокойным, несмотря на ритмичные движения руки, от которых я едва не теряю сознание, – я не хочу, чтобы ты думала. Я хочу, чтобы ты кончила так сильно, чтобы ты чувствовала это следующие несколько часов.

Он снова припадает ко мне губами, а его пальцы двигаются так быстро, что мне почти больно, и я, наверное, кричу так, что меня слышно в холле, но следующее, что я понимаю – Джейк подхватывает меня под поясницу и прижимает к себе. Меня всю колотит, когда он усаживает меня к себе на колени и легко целует моё плечо. Дав мне несколько минут прийти в себя, Джейк укладывает меня на постель и всё с той же невозмутимостью произносит:

– Ты только никуда не уходи, я скоро вернусь. Разговор ещё не окончен.

Какой разговор? Куда не уходить? У меня дрожат колени. Куда я в таком состоянии вообще пойду? До меня не сразу доходит, что Джейк ушёл в ванную, потому что способность соображать возвращается ко мне только спустя несколько минут. Когда я наконец-то перестаю вздрагивать, а ноги уже не ощущаются такими ватными, я с трудом поднимаюсь с постели. Хочется пить и присоединиться к Джейку в душе. Кроме вина, у меня ничего нет, так что я делаю пару глотков из бутылки. К счастью, после такого интенсивного оргазма я немного протрезвела, и вино не идёт во вред. На этот раз.

Однако ворваться к Джейку в ванную я не успеваю – он выходит прежде, чем я успеваю сделать хотя бы шаг в сторону двери. С его волос на голые плечи капает вода, и на нём нет ничего, кроме обёрнутого вокруг бёдер полотенца. От этого зрелища у меня сжимаются пальцы на ногах.

Я мечтательно вздыхаю, жадно пожирая своего мужчину глазами.

– Ты встала, – недовольно произносит Джейк, – хотя я просил тебя этого не делать.

– Я хотела пить, – я пожимаю плечами. В его тоне проскальзывает такая властность, что я чувствую себя сучкой во время течки.

– Ага, – он сжимает губы, берёт меня за руку и тянет обратно в постель. Жаловаться в мои планы не входит.

Но, когда он укладывает меня на мягкие подушки и ложится рядом, и я думаю, что сейчас мы займёмся любовью, он просто обнимает меня. Укутывает в покрывало, трётся носом о мою щёку и… Всё. Это, конечно, здорово, но я тут, как бы, несколько иначе представляла, что последует за его «продолжим разговор»!

– Итак, – глухо произносит Джейк, когда я уже собираюсь возмутиться, – мы остановились на твоих загонах.

Я не сдерживаю разочарованного стона.

– Ты действительно хочешь об этом говорить? – возмущаюсь я.

– Да, – бесстрастно бросает он. – Хочу. Потому что, если ты сейчас мне не расскажешь, что тебя на самом деле беспокоит, проблема никуда не уйдёт.

– Я уже сказала, – шепчу я. – Я, наверное, неправа, но…

– Нет, – качает головой Джейк, разворачивая меня лицом к себе и убирая с моего лица волосы. – Марикета, скажи мне правду. Ведь дело не в Джанин… Точнее, не только в ней. Правда же?

Я задыхаюсь от потрясения. Когда ты успел стать таким проницательным, Джейкоб Маккензи?

– Я не хочу об этом говорить. Это… дурно.

– Принцесса.

– Ты возненавидишь меня за это и будешь прав.

– Принцесса, ёб твою мать.

– Это очень эгоистично с моей стороны, поэтому я даже не хочу начинать.

– Марикета, я уже и так всё понял. Но ты должна проговорить это вслух, окей?

– Нет!

Джейк вздыхает, зачем-то поправляет одеяло на моих плечах и отворачивается.

– Тогда спокойной ночи.

– Не поняла… Что?

– Ты меня услышала, – жёстко произносит Джейк. – Если ты могла подумать, что с тобой я «смешиваю работу и удовольствие», то я к тебе больше пальцем не прикоснусь, пока ты не соизволишь быть со мной честной.

– Ты шантажируешь меня сексом? – возмущаюсь я. – Ты… Ты вообще как, нормальный?

– Ага.

– Ну и пожалуйста! Мне и так хорошо!

Я отчётливо слышу, что Джейк усмехается, но он ничего больше не говорит. Я вскакиваю с постели, по-прежнему укутанная пледом, возвращаюсь к вину и сажусь в кресло у окна. Пытаюсь разглядеть что-то в сгустившихся сумерках, но это быстро надоедает. Меня просто колотит от злости, от самоуверенности Джейка и от того, что я по-прежнему хочу, чтобы он перестал играть в эту игру и наконец-то вытрахал из меня всю дурь.

– Окей, – сдаюсь я спустя несколько минут тишины. – Окей, ты победил.

Джейк поворачивается ко мне лицом и выжидающе на меня смотрит.

– Хорошо, – снова говорю я. – Да. Дело не только в ней. Дело в Майке, – я ненавижу себя за то, что говорю это, но ещё больше за то, что это – чистая правда. – Я рада, что он жив. Я рада, что он снова в себе. Я, блядь, рада, что тебя больше не мучает совесть из-за того, что ты якобы был виноват в его… в том, что с ним случилось, – Джейк открывает рот, чтобы возразить, но я качаю головой и продолжаю, – но… Но! Чёрт, я не могу тебе передать, как я презираю себя за это, – я делаю глоток вина, и оно реально приносит облегчение. Встав с кресла, я измеряю шагами небольшое пространство между окном и дверью, путаясь ногами в пледе. – Всё это время на Ла-Уэрте… Почти что с самого начала… Я знала, что ты мой. До сегодняшнего дня я даже не представляла себе, как меня грело осознание, что я – твой самый близкий человек. А теперь это не так. И за то, что меня это раздражает, я себя ненавижу.

– Принцесса, – тихо зовёт Джейк, – иди сюда.

Я всхлипываю и сажусь на постель. Он пододвигается ближе, кладёт голову на мои колени, обвивает мои бёдра рукой и лежит молча. Я думаю, что он теперь тоже ненавидит меня за то, что я такая эгоистка.

– Ты знаешь, – медленно говорит он, – у меня не было этого ощущения. Что ты безраздельно принадлежишь мне. Что я – твой самый близкий человек. Ты всегда ухитрялась делить своё внимание между всеми… Ну и Диего, конечно – я всегда понимал, что он занимает особенное место в твоей жизни. Меня это бесило. Даже когда мы с тобой вроде как всё уладили, я продолжал тебя ревновать ко всем, потому что мне хотелось, чтобы ты была только моей. Но… Потом я понял, что это разные вещи. Я знаю, что ты меня любишь, Марикета, – его голос звучит удивлённо, будто он до сих пор с трудом переваривает этот факт. – Не уверен, что понимаю, почему, но ты меня любишь. Но и к остальным ты тоже привязана, как, в общем-то, и я. И знаешь… Есть одна вещь, которая меня реально напугала. Даже больше, чем то, что несколько часов тебя не было рядом со мной.

Я хмурюсь, убирая с его лица волосы.

– Какая вещь?

– Картина радужного будущего, – тихо произносит Джейк. – Нет, это, конечно, помогло и всё такое. Но, Марикета, – он переворачивается так, чтобы посмотреть мне в глаза, – там, блядь, не было тебя.

– А что бы мне было делать на судебном заседании? – искренне изумляюсь я. – Думаю, на такие процессы не пускают посторонних.

– Нет, ты не поняла, – терпеливо говорит он. – Мне было бы достаточно увидеть, что ты цела, невредима и счастлива. Но эта штуковина показала мне поражение Лундгрена. И я испугался, Марикета. Потому что понял – моя месть и моё прошлое определяют меня гораздо сильнее, чем то, что я чувствую к тебе.

Я нервно сглатываю.

– И?..

– И это то, что я собираюсь изменить.

Он садится на постели и целует меня так нежно, что внутри меня что-то становится на свои места.

– Всё так же, как и было, Принцесса, – говорит Джейк, отстраняясь от меня на пару дюймов. – Ты по-прежнему самый близкий для меня человек. Ничто на свете этого не изменит, ты поняла?

– Да, – шепчу я. – Да, поняла. Прости меня за…

– Нет, – перебивает Джейк, – не извиняйся.

Я слабо улыбаюсь.

– Хорошо. Тогда, может, поцелуешь меня ещё раз, пока я не сморозила очередную глупость?

Без лишних слов Джейк откликается на мою просьбу. Я растворяюсь в его поцелуях, как это всегда бывает – и в его прикосновениях, и в сочетании нежности и неистовства, и в этом безумном мгновении, когда он вторгается в моё тело – я так люблю именно этот первый, совершенный момент, когда меня затапливает нереальное облегчение от того, что мы становимся единым целым. А потом всё на свете перестаёт иметь значение, когда я скрещиваю лодыжки на его пояснице, чтобы чувствовать его ещё глубже, и когда спустя короткое время меня накрывает именно так, как он хотел – и даже больше, потому что я не просто буду ощущать это несколько часов. Каким-то шестым чувством я знаю, что этот момент останется со мной навсегда.

Чуть позже, после того, как я впускаю в комнату скребущегося в дверь Снежка, и он устраивается в изножье к вящему неудовольствию Джейка, после того, как ещё одно «спокойной ночи» сказано уже не для провокации, я почти засыпаю, прежде чем подумать: может, он и трахал когда-то Фиддлер, и, может, даже доверял ей, но такого между ними точно никогда не было. Такое бывает только один раз. И это досталось мне, а не ей.

Я просыпаюсь через некоторое время после того, как на Ла-Уэрте наступает рассвет. До чего же странно, что ориентироваться по солнцу, который сейчас час – абсолютно бессмысленная затея на этом острове. Джейк куда-то ушёл, и именно его отсутствие становится причиной такого раннего пробуждения – и то, что Снежок перебирается на освободившееся место и укладывается клубочком около моей головы. Я без особой охоты поднимаюсь с постели, потому что, кажется, уснуть у меня больше не получится.

Выйдя из душа, я обнаруживаю постель заправленной, Снежка – поедающим с блюдца курятину, а Джейка – ставящего на стол у окна поднос с бутербродами и кофейником. На постели лежат чёрные кожаные брюки явно моего размера, ядовито-зелёная майка и плотная пайта цвета хаки. Но самый большой восторг вызывает комплект тёмно-синего белья – совершенно нового, с бирками.

– Как… Откуда это? – не веря своему счастью, я подцепляю бельё пальцами и пялюсь на бирки, как на Снежка в нашу первую встречу.

– Самому интересно, – пожимает плечами Джейк. – Судя по тому, какой клондайк для нас оставили Анахронисты, они большие любители мародёрства. Готов поклясться, что видел эти кружавчики в одном из магазинов в отеле.

– Могу ли я поинтересоваться, когда, и, главное, для чего ты рассматривал бельё в магазинах «Небожителя»?

– Не можешь, Принцесса.

Я качаю головой и скидываю полотенце под звук участившегося дыхания Джейка. Довольно опрометчиво с моей стороны, ведь кофе может остыть, если я не прекращу светить наготой перед его носом.

Впрочем, уже спустя несколько минут, прижатая к постели весом Джейка, я решаю, что холодный кофе гораздо вкуснее, а способы взбодриться есть и более приятные.

Когда я, в конце концов, одеваюсь, мы приступаем к завтраку. Это так странно и по-своему забавно – есть в комнате, в компании моего любимого мужчины и питомца, который, набив животик, залезает ко мне на колени – что моя жизнь в какой-то момент даже перестаёт казаться безумной. Даром что мы с Джейком обсуждаем, как лучше оторвать башку здоровенному морскому змею, а мой питомец – не болонка, а голубой лисёнок, который умеет дышать льдом.

Это поразительно, что, спустившись в холл, мы не обнаруживаем никого, кроме Зары и Крэйга – все остальные ещё не выползли из своих комнат. Оба пьют кофе из здоровенных кружек, и я думаю, что с бессонницей Зары нужно что-то сделать, пока она окончательно не спилась. От её кофе мне чудится сильный аромат коньяка.

– Доброго утра, – в холл спускается Майк. – Надеюсь, вы хорошо спали, Джейкоб и Марианна.

– Мы все слышали, как они спали, – ржёт Зара. Странно, но она говорит это даже без раздражения – так что я краснею от справедливости упрёка.

– Меня зовут Марикета, – на всякий случай напоминаю я Майку.

– Да-да, я в курсе, Мэри-Элизабет, – отмахивается он.

Остроумно пиздец.

Странно, а Джейк вроде упоминал, что это он был тёмной стороной Майка.

– Очень оригинально, – усмехается Диего, спускаясь в холл в сопровождении Вэйрина. – Чтобы ты знал, на первом курсе я гуглил производные от её имени, чтобы было, чем поддразнивать. Её жутко бесило.

Я стараюсь скрыть моментально возникшее беспокойство. Такого я не помню.

– Ну ещё бы, – ржёт Майк, – кто вообще в здравом уме назовёт ребёнка Марике… Как там тебя, Мэри-Джейн?

– Эта шутка свежа, как прошлогодние сливки, Микки Маус, – морщусь я.

Майк закатывает глаза.

– Любопытный факт, если ты – Мэри-Джейн, то Дедуля – Человек-паук. Крайне хуёвая ассоциация, да?

– Майк, уймись, – неожиданно осаждает его Джейк. – Тебя сегодня заносит.

И, чудо какое, Майкл Стюарт Дарвин затыкается.

Когда все собираются в холле, Мишель, поправляя косу, спрашивает:

– Ну и с чего начнём? Не то чтобы я жаждала поскорее встретиться с Ситасом, но мы же понимаем, что это необходимо?

– Где искать здороблядскую морскую змею? – подхватывает Диего.

– Я думаю, сначала нужно найти Мала и Ивонн, – в это утро Куинн выглядит подозрительно счастливой, и, исходя из того, какие многозначительные взгляды она бросает на Келе, я решаю, что надо будет задать ей пару вопросов, когда мы добудем вторую половину Сердца.

– Не надо никого искать, – сообщает Шон, до того вместе с Раджем вышедший на улицу, чтобы убрать подальше вчерашнюю батарею пустых бутылок. Следом за ним широким шагом заходит Ивонн.

– Ого! – восклицаю я, когда пиратка по очереди обнимает всех моих друзей и оставляет меня на десерт. – Мы только про вас говорили!

– Да-да, помяни чёрта, – усмехается Ивонн. – И глянь-ка, кого я нашла!

Следом за ней в холле появляется Малатеста.

– Это я нашёл тебя, самка трёхглазого ската!

Я не сдерживаю смеха. Чёрт, я рада видеть этого грубоватого пирата.

– «Дорада» ждёт у берегов, – охотно говорит Ивонн. – И есть одна плохая новость. Прошу всех пройти за мной на борт…

Очевидно, Ивонн неплохо сжилась с ролью капитана. Переговариваясь, мы с ребятами следуем за пиратами на «Дораду», и я думаю, что, какие бы новости ни хотела сообщить нам Ивонн, жизнь налаживается. В моей сумке – одна половина Сердца острова, все мои друзья целы и невредимы, а на мне чистая одежда.

Однако, когда «Дорада» отходит от берега, я понимаю, что так беспокоит Ивонн. Красноватое зарево, мелькающее далеко на горизонте, привлекает моё внимание, когда мы оказываемся в полумиле от особняка Рурка.

– Лава, – вздрогнув, говорит Грейс. – Барьер, который отделяет Ла-Уэрту от апокалипсиса, сдвинулся вовнутрь.

– Это всё Сердце, – выдыхает Куинн. – Рурк выкачал столько энергии из него… Я думаю, что именно на Сердце повязана защита острова.

– Значит, нам нужно раздобыть вторую половину и соединить их как можно скорее, – заключает Эстелла.

– Эс, ты что, вздремнула, когда этот чувак скормил Сердце Ситасу? – в недоумении спрашивает Крэйг.

– Моя ошибка, – с искренним сожалением произносит Малатеста. – Но я костьми лягу, чтобы её исправить. Мы должны победить чудище и вырвать камушек из его глотки! Вы со мной?

– Разумеется, – усмехается Джейк.

– Его нужно прикончить, – подхватывает Зара. – Мы и так слишком затянули с этим делом.

И где-то вдали раздаётся знакомый рёв.

Вот уж действительно – помяни чёрта.

========== действие VIII – глава 8 – «феномен» ==========

Комментарий к действие VIII – глава 8 – «феномен»

Тема аааще всех https://yadi.sk/d/cbWB1lPHuy0WJw

Куинн: https://yadi.sk/d/xTrzQzZ3QaCGrw