Текст книги "Зеленая трава Дзен. Одинокая кукушка"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Невозможно общаться одного плана на другой. Связь не будет действовать. Вы должны подняться на другой план бытия. И только тогда, внезапно вы можете увидеть. И когда вы видите, испытываете, доверие осуществляется. Но до того, как вы увидите, у вас должна быть вера, должно быть доверие. Вы должны позволить преображению случиться.

Гуджо ответил: «Откуда мне знать?»

Смерть еще не пришла. Когда она придет, она придет. Тогда я буду знать и сообщу тебе, но в настоящее мгновение я не знаю.

Просветленный не будет давать вам теории. Он предпочтет дать вам внутренне постижение, а не теорию. Внутреннее постижение – это глубокое явление внутри вас. Все теории заимствованные. Он мог бы ответить. Есть теории, которые говорят что происходит с просветленными, после того, как они умирают. Кто-то говорит, что просветленные достигают плана мокши, на котором они живут вечно. Некоторые теории более разукрашенные. Они говорят, что просветленные попадают в мир Бога и живут с Богом вечно. Например, Иисус сидит рядом с Богом на троне, а справа ангелы танцуют и поют. Праздник продолжается. Есть миллионы теорий. Но все они создаются теологами для того, чтобы утешать людей. Вы спрашиваете, поэтом кто-то вынужден давать вам ответ.

Но не просветленные. Они хранят молчание относительно этого. Это их совершенно не заботит. Иисус говорит: «Посмотрите на цветы в поле. Они живут в настоящем. Их не волнует завтрашний день. Завтра позаботится о них».

Кто-то принес Новый Завет дзенскому мастеру. Он прочитал несколько предложений из него. Особенно это предложение. «Посмотрите на цветы в поле. Они живут в настоящем. Их не волнует завтрашний день. Завтра позаботится о них. Причем они такие красивые в настоящем. Даже Соломон, великий император, на вершине своей власти, был потрясен их красотой». Когда ученик прочел эти строки дзенскому мастеру, тот сказал: «Стоп. Тот, кто сказал это, был Буддой». Этот мастер не знал об Иисусе, не знал ничего о христианстве. Христианство пришло в Японию всего лишь несколькими днями до этого. Мастер сказал: «Стоп! Не нужно говорить ничего больше. Тот, кто сказал это, был просветленным».

Просветленные настаивал на том, чтобы оставаться в настоящем. Вот почему Гуджо сказал: «Откуда мне знать?»

Бывший император сказал: «Почему? Потому что ты – мастер».

От мастера мы ожидаем ответов. Но на самом деле, мастер никогда не дает вам ответов. Он просто разрушает ваши вопросы. Есть огромное отличие между этими двумя вещами. От мастера мы ожидаем ответов на наши вопросы. Но если эти вопросы глупые, ответы не могут быть лучше. Как вы можете ответить на глупый вопрос умно? Сам вопрос глуп. Кто-то приходит и спрашивает: «Каков вкус зеленой травы?» Это нелепый вопрос. Потому что нет связи.

Но вопрос выглядит совершенным, он совершенен с лингвистической точки зрения. Вы можете спросить: «Каков вкус зеленого цвета?» В языке нет ошибки, нет ошибки в формулировке вопроса.

То же самое происходит, когда вы спрашиваете: «Что происходит с просветленным, когда он умирает?» Во-первых, он никогда не умирает. Просветленный – это тот, кто познал вечную жизнь. Он никогда не бывает мертвым. Во-вторых, просветленный теряет личность. Его эго растворилось, вот почему он просветленный. Поэтому, первое, что нужно помнить, это то, что он никогда не умирает. Во-вторых. Он уже мертв, потому что его не больше.

Будда жил еще около сорока лет после просветления. Но говорят, что за эти сорок лет, когда он путешествовал из одной деревни в другую, постоянно разговаривал с людьми, передавая то, что он получил, он не сказал ни одного слова и не сделал ни одного шага. Что это значит? Правильно говорят, когда говорят, что он не сказал ни одного слова, потому что его больше не было. Как вы можете сказать хоть слово, когда вас больше нет? Как будто бы само существование говорили эти слова, а не сам Будда. Будда больше не был личностью. Осталось только его имя, для удобства. Оно не было нужно ни в каких других целях. Он никогда не сделал ни одного шага, но он много путешествовал. Вся провинция Бихар зовется так из-за того, что он путешествовал по ней. Бихар означает путешествие. И из-за того, что он путешествовал по ней, вся провинция стала известна как Бихар. Но говорится при этом, что он никогда не сделал ни одного шага. И это совершенно правильно. Он никогда не сделал ни одного шага.

Я говорю вам, я постоянно с вами разговариваю, но я не сказал ни одного слова. Когда эго больше нет, кто может говорить? Тогда что происходит, когда я говорю с вами? Это подобно тому, как ветер дует среди деревьев, как ручей движется к реке, как открывается цветок. Но меня там нет. И цветок не может претендовать на то, что открылся сам. Ветер не может сказать: «Я пролетел через эти деревья». Потому что у ветра нет эго для того, чтобы сказать это. Река не может сказать: « Я двигаюсь к океану». Река движется, но нет никого, кто движется. Я разговариваю с вами, но я не сказал ни одного слова.

Но как связать эти вещи? Просветленный человек уже мертв. Прошлое исчезло, центра больше нет. Теперь просветленного больше нет, он живет повсюду. Теперь он един с целым. Волна потерялась в океане. Поэтому когда вы видите, как стоит Будда, помните о том, что тело его служит только для того, чтобы общаться с вами и не больше того. Оно подобно электрическому проводу. Если вы подсоедините его к розетке, потечет ток, иначе энергия будет оставаться в розетке. Поэтому когда стоит Будда, он просто точка соприкосновения с космосом. Его больше нет, он просто проход, просто якорь в этот мир. И когда якорь потерян, тело Будды перестанет существовать.

Вы спрашиваете: «Что происходит?» Когда волны нет больше, что происходит? Она становится океаном. Когда Будды нет больше, тело исчезает так же, как волна исчезла. Будда уже мертв. Вот почему он и есть Будда. И во-вторых, он никогда не может умереть. Потому что когда однажды эго теряется, достигается вечная жизнь. Теперь Будда больше не где-то в определенно месте, он повсюду. Когда у вас нет центра, все существование становится для вас центром.

Этот вопрос глупый, несмотря на то, что выглядит он умным, логичным. Но, тем не менее, он глуп. Вот почему Гуджо ответил: «Откуда мне знать?» Многое включено в этот ответ. Гуджо говорит: «Меня нет. Кто может это знать? После того, как волн исчезла в океане, как я могу знать?»

Бывший император сказал: «Почему? Потому что ты – мастер».

Мы ожидаем ответов от мастера, но ответы даются учителями, а не мастерами. Мастера просто уничтожают ваш ум. Несмотря на то, что кажется, будто они отвечают вам, они никогда вам не отвечают. Они уклоняются. Вы спрашиваете что-то одно. А они отвечают о чем-то другом. Вы спрашиваете об А, а они отвечают о Б.

Но они очень настойчивы, соблазнительны. Они говорят о Б. И они убеждают вас, что ответили на ваш вопрос. Но ваши вопросы глупы, на них нельзя ответить. Они не насущные. Поэтому мастер никогда не отвечает на вопрос. Он дает вам чувство, что он отвечает вам, но он просто пытается при этом убрать землю из ваших ног. Все ваше усилие обращается в то, что ваш ум падает и разбивается. И если вы будете рядом с мастером какое-то время, вы упадете и разобьетесь. Он – это хаос. Вас полностью запутают. Не будет ни вопросов, ни ответов. Но только тогда, когда в вас будет тишина, можно сказать, что мастер преуспел.

Ответы снова наполнят ваш ум, так как же мастер может дать вам ответы? Они будут только теориями. Они не позволят вам войти в реальность. Мастер на самом деле обрезает ваш вопросы, пока постепенно вы не перестанете спрашивать. И когда наступит такое мгновение, только тогда ответы придут. Но эти ответы не на уровне слов. Эти ответы придут из вашего бытия. И тогда мастер переливает себя в вас. Он – это средство. Целое переливает себя в вас через мастера.

Бывший император сказал: «Почему? Потому что ты – мастер».

Мы думаем, что мастер должен очень много знать, что он должен знать все. На самом деле мастер ничего не знает, он обрел совершенное невежество, потому что только невежество может быть невинным. Знание никогда не может быть невинным. Знание всегда хитрое, оно никогда не может быть невинным. Это совершенное невежество. Он ничего не знает. Знание отброшено. Он есть но он не тот, кто знает. И все, что он говорит, идет из невинности, а не от знания. Он может сказать миллионы вещей, потому что невинность такая могущественная. Он может продолжать многие годы. Будда говорил сорок лет. Теперь ученые говорят, что один человек не может говорить сорок лет, причем столько. Они не могут этого понять. Потому что они не знают о том, что невинность неисчерпаема. Знание будет исчерпано. Если вы знаете что-то, это может быть исчерпано. Если я знаю что-то, есть ограничения. Тогда вы не можете продолжать постоянно. И я говорю вам, что если вы готовы, я могу продолжать целую вечность, потому что это не идет от знания, но идет от совершенного невежества.

Совершенное невежество – это не ваше невежество. Ваше невежество несовершенно. Вы знаете, на самом деле, вы знаете слишком много. Вы не можете найти невежественного человека, который не знает. Он может знать мало, или больше, но что-то он знает. Даже идиот знает, и настаивает на том, что он знает правильно. Только просветленный отрицает, что он знает. Сократ сказал: «Когда я был молодым, я знал многое, фактически я знал все. Потом я стал немного более зрелый, и начал чувствовать, что многого не знаю, что на самом деле, я знаю мало. И когда я стал очень старым, я понял все. Теперь я знаю лишь одно. Я знаю, то я ничего не знаю».

Пока он был молодым, он знал многое... Молодость груба. Только незрелые люди полны знания. Зрелость подобна невежеству, она не знает. Или она знает лишь то, что ничего не знает.

Гуджо ответил: «Откуда мне знать?» Бывший император сказал: «Почему? Потому что ты – мастер».

Этот ответ легко предсказуем. Если ты не знаешь, кто же знает?

И Гуджо прекрасно говорит: «Да, сэр, но я еще не мертвый». Подожди, когда я буду мертв, я скажу что происходит, когда умирает просветленный. Я все еще живой, а ты спрашиваешь меня о смерти. Это еще не случилось, так как же я могу знать? Когда это случится, я скажу тебе.

Это никогда не происходит с просветленным. Гуджо действительно совершенен. Это никогда не случается с просветленным. Только невежественные люди умирают. Только эго умирает. Когда нет центра внутри вас, кто может умереть? Как может прийти смерть? Смерть может случиться только с эго, с личностью. Как смерть может случиться с не личностью. Все просветленные на протяжении веков говорили только одно: «Умри в эго, чтобы обрести вечное. Пусть эго умрет, и тогда смерть тебя не коснется, ты станешь бессмертным».

ГЛАВА 8
ПОЛЕ ЯРКИХ ФИАЛОК

Нинагава Шинзаемон, известный поэт и последователь дзен захотел стать учеником замечательного мастера Икьо, который был в то время настоятелем монастыря Дайтокуджи Мурасакино, известного своим фиалковым полем.

Он обратился к Икьо, и между ними произошла следующая беседа, перед входом в храм.

Икьо: «Кто ты?»

Нинагава: «Последователь буддизма».

Икьо: «Откуда ты?»

Нинагава: «Из ваших мест».

Икьо: «И что там происходит в эти дни?»

Нинагава: «Кричат вороны, воробьи чирикают».

Икьо: «И где ты думаешь теперь находишься?»

Нинагава: «В поле ярких фиалок».

Икьо: «Почему?»

Нинагава: «Астры, незабудки, хризантемы, сафлоры».

Икьо: «И после того, как они отцветут?»

Нинагава: «Это поле будет Миагино, полем осеннего цветения».

Икьо: «Что происходит в этом поле?»

Нинагава: «Потоки текут, ветры дуют».

Удивленный тем, что Нинагава говорит в стиле дзен, Икьо повел его в свою комнату и подал ему чай. Потом он сказал этот необыкновенный стих:

«Мне бы хотелось тебе дать настоящих сладостей. Увы, дзенская секта не может ничего предложить тебе».

На это Нинагава ответил:

«Ум, который приучает меня к пустоте, это изначальная пустота, это самый большой деликатес среди всех деликатесов».

Глубоко тронутый, мастер сказал: «Мой сын, ты многому научился».

Поэзия ближе, чем теология к религии, воображение ближе, чем разум. И естественно религия превосходит и то, и другое.

Но посредством логики попасть в область религии, достаточно сложно, потому что логика очень строга. Она не текуча, она закрыта, не открыта. Она не имеет окон, не имеет дверей для того, чтобы выйти из себя. Она подобна могиле. Человек может умереть внутри нее. Но человек не может жить благодаря ей. Логика подобна бронежилету, тюрьме. Поэзия ближе к религии, потому что она более подвижна, текуча, жидка. Она не есть религия, но можно легче выйти из нее, чем из логики. Она имеет отверстия: двери и окна, и свежие ветры всегда могут достичь глубин сердца поэта. Поэзия не твердая. Можно оставить ее, если есть желание. Она не будет цепляться за вас. И из-за того, что она полна воображения, она может даже бессознательно натолкнуться на неизведанное. Она продолжает двигаться во тьме. Она есть движение во тьме, и она продолжает брести, продолжает искать. Она всегда готова перейти в новое измерение.

Логик сопротивляется. Вы не можете найти более ортодоксальных людей, чем логики. Они никогда не будут слушать новое открывшееся измерение. Они даже не будут смотреть на него. Они просто скажут, что это невозможно. Все, что возможно, как они думают, уже известно. Все, что может произойти, уже произошло. Они всегда относятся с подозрением к неизведанному.

Сердце поэта всегда тянется к неизведанному. Он продолжает продираться через тьму в поисках нового, чего-то оригинального, чего-то такого, что он раньше не пробовал. Поэт бредет к тому, чем он еще не жил, не испытал. Поэт бредет. И иногда он может наткнуться на неизведанное. Он может упасть в пропасть религии.

Поэзия метафорична, она живет метафорами. Таков же язык религии. Конечно, когда метафоры используются поэтическим образом, это означает одно, но когда они используются в религиозном смысле, это означает нечто другое. Но и то, и другое – это метафоры. Происходит встреча. Значение может отличаться, но методы принадлежать одной семье. Они выглядят близнецами. Внутри них есть широкое отличие, по крайней мере, в форме, на поверхности, они больше похожи, чем религия и логика. Из-за этой схожести, религия всегда говорила путем поэтов. Упанишады, Веды, Кабир, Мира, дзенские поэты...

Дзенские поэты написали прекрасные хайку, настолько конденсированные, что широкий поэтический мир становится как семя в хайку. Иногда они очень простые, вы даже не можете мгновенно понять их значимость. Но если вы будете думать о них, постепенно маленькая хайку становится дверью. Несколько дней назад я читал знаменитую хайку Басе. Она очень маленькая, но если вы будете медитировать на нее, внезапно дверь откроется. Хайку такая: «Старый пруд, прыгает лягушка, звук воды». Только представьте себе все эго. Старый пруд, очень древний, прыгает лягушка, раздается звук, всплеск воды. Все. Нечего больше сказать. Вся ситуация в конденсированном виде. Если вы будете медитировать на нее, внезапно вы почувствуете, как вас окружает тишина. Что-то изменится внутри вас. Это объективное искусство.

Дзенские поэты, суфийские мистики, индуистские святые, все говорили языком поэзии. И если иногда Будда, Махавира, Иисус не говорили языком поэзии, поэзия есть в их словах, независимо от того, пользовались ли они стихотворной рифмой или нет. Если вы послушаете их, вы почувствуете определенные качества, свойственные поэзии, которые лежат за словами. Их проза лежит только на поверхности. Форма состоит из прозы, но дух – поэзия. На самом деле, просветленный не может говорить по-другому. Если он вынужден говорить прозой, он может говорить прозой, но он не может избежать поэзии. Поэзия будет под поверхностью. Если вы немного загляните в глубину, вы увидите это. Она вибрирует и живет там. Религия и поэзия обладают одним и тем же языком: их слова отличаются, но где-то происходит точка встречи. И эта точка встречи и есть предмет сегодняшнего разговора. Поэт приходит встретиться с дзенским мастером. Он, должно быть, был великим поэтом, потому то только самые великие поэты могут встретиться с мастером и найти точку соприкосновения. Не каждый поэт сможет найти общий язык с мистиком. Потому что там, где поэзия находит высшую точку, делает первый шаг мистицизм. А там, где поэзия заканчивается, достигает своей вершины, Гуришанкара, Эвереста, начинается первая ступень храма мистики. Высшая поэзия – это самый низкий мистицизм. Вот точка соприкосновения. Поэтому только самые великие поэты могли достичь тех высот, на которых дзенские мастера могли сказать им: «Мой сын, ты научился многому». Теперь мы должны обсудить эту историю.

Нинагава Шинзаемон, известный поэт и последователь дзен захотел стать учеником замечательного мастера Икьо, который был в то время настоятелем монастыря Дайтокуджи Мурасакино, известного своим фиалковым полем.

Я всегда так чувствовал, что величайшие поэты не могут избежать религии. Они должны войти в нее. Потому что поэзия ведет к определенной точке, а выше нее лежит религия. Если вы настаиваете на том, чтобы быть поэтом, вы станете религиозными. Вы можете оставаться поэтами только в том случае, если вы не прошли всего пути по всей его длине. Поэтому только маленькие поэты могут оставаться поэтами. Великие поэты вынуждены обратиться к религии. Вы не можете избежать этого, потому что приходит определенное мгновение, в котором заканчивается поэзия и начинается религия. Если вы будете следовать до этих пор, куда вы потом пойдете? В это мгновение поэзия сама превращается в религию. Вы должны следовать.

То же самое происходит с логиком, с ученым, но по-другому. С ученым, если он настаивает, происходит такое мгновение, в которое он начинает чувствовать, что дальше двигаться некуда. Он подходит к пропасти, а дальше дороги нет. По-другому происходит с поэтом, дорога дальше есть, но теперь это уже не поэзия. Его дорога автоматически превращается в дорогу религии. Но для ученого, логика, философа все происходит по-другому. Они подходят к обрыву, дорога просто заканчивается. Если они поедут дальше, там не будет дороги, просто пропасть, бездонная пропасть.

Это случилось с Альбертом Эйнштейном в его последние дни. Это может случиться только с самыми великими из великих. Меньшие умы на той же самой дороге никогда не сталкиваются с пропастью. Они умирают где-то по середине дороги, веря в то, что дорога ведет куда-то, потому что впереди еще была какая-то дорога. Обращение происходит только с величайшими. В последние дни жизни Альберта Эйнштейна, он начал чувствовать, что напрасно потратил всю свою жизнь. Кто-то спросил у него: «Если бы вам пришлось родиться снова, кем бы вам хотелось стать?» Он сказал: «Никогда больше мне бы не хотелось становиться ученым. Я бы предпочел стать сантехником. Но никогда бы я не захотел стать ученым. Хватит!» В последние дни своей жизни он начал думать о Боге, или высшем смысле жизни, тайне тайн. И он еще сказал: «Чем больше я проникал в тайну существования, тем больше я чувствовал, что эта тайна вечная, бесконечная, безграничная. Чем больше я узнавал, тем меньше во мне сохранялась уверенность в моем знании».

Тайна широкая, она не может быть исчерпана. От какова концепция Бога: таинственный, загадочный, тот, который не может быть исчерпан. Вы можете знать, и, тем не менее, он остается непознанным. Вы движетесь в него, входите внутрь, и, тем не менее, вы движетесь на поверхности. Вы продолжаете падать в него, но ему нет конца края. Вы никогда не можете попасть в центр этой тайны. Никогда не приходит такое мгновение, в которое вы можете сказать: «Я познал все». Никто не говорил этого, кроме глупцов. Мудрый человек начинает чувствовать себя еще больше невежественным. Только глупцы собирают со всего мира по капле и начинают думать, что они знают. Только глупцы знают, претендуют на знание.

Даже в научном поиске наступает такое мгновение, когда дорога никуда не ведет. Потом внезапно происходит прыжок. Поэт может обратиться к религии без прыжка. Он может просто соскользнуть в нее, дороги связаны вместе. Но ученый должен предпринять прыжок, полный поворот, на сто восемьдесят градусов. Он должен полностью перевернуться, вывернутся наизнанку. Но поэт может просто соскользнуть, точно так же, как змея выскальзывает из своей шкуры. Вот почему я говорю, что поэзия ближе религии

Этот человек, Нинагава, должно быть, был великим поэтом, вот почему он начал интересоваться дзен, медитацией. Если поэзия не ведет вас к медитации, это не поэзия. Самое большее, чем может она быть, так это правильным набором слов, но в этом не будет поэзии. Вы можете быть хорошими лингвистами, хорошими композиторами, хорошими грамматиками, теми, кто знает все правила о том, как писать стихи. Но вы не будете поэтами. Потому что поэзия в своей глубине медитативна.

Поэт – это не композитор, поэт – это медитирующий, созерцающий. Он не составляет, поэзия приходит к нему в определенные мгновения, это мгновения медитации. На самом деле, когда поэта нет, происходит поэзия. Когда поэт полностью отсутствует, внезапно он наполняется чем-то неизведанным, чем-то таким, чего он не просил. Внезапно что-то из неизведанного мира входит в него. Свежее дуновение входит в его дом. Теперь он должен превратить этот свежий ветер в слова, но он не составитель, он переводчик. Поэт – это переводчик. Нечто происходит внутри его бытия, и он переводит это в язык, в слова. Нечто бессловесное попадает в его бытие. Это больше похоже на чувство, и меньше на мысли, меньше на голову, и больше на сердце. Поэт очень мужественный. Для того, чтобы жить с сердцем, для этого нужно глубокое мужество. Слово мужество очень интересное. Оно происходит от латинского слова угол. Угол означает сердце. Быть мужественны означает жить с сердцем. Люди же боятся, они создают безопасный щит логики вокруг себя. Они закрывают все окна и двери в доме в страхе при помощи концепций, теорий, и прячутся внутри них.

Путь сердца – это путь мужества. Это означает жить в опасности, в любви, в доверии. Это означает двигаться в неизведанное, оставлять прошлое и позволять будущему наступить. Мужество означает двигаться по опасному пути. Жизнь опасна и только трусы могут избежать опасности. Но потом они уже становятся мертвыми. Живой, по настоящему живой, жизненно живой, будет всегда передвигаться в неизведанное. Там существует опасность, но он возьмет риск. Сердце всегда готово предпринять риск. Сердце – это азартный игрок. Голова – это бизнесмен. Голова всегда вычисляет, она хитрая. Сердце не вычисляет.

Английское слово мужество прекрасно, очень интересно. Смысл в том, чтобы жить сердцем. Поэт живет сердцем. И постепенно в сердце он начинает слушать звуки неизведанного. Голова не может слушать, она очень отдалена от неизведанного. Голова наполнена известным.

Каков ваш ум? Это все, что вы узнали. Он в прошлом, это то, что уже прошло. Ум – это ничто иное, как накопленное прошлое, память. Сердце – это будущее, сердце всегда надеется, сердце всегда где-то в будущем. Голова думает о прошлом, а сердце думает о будущем.

Причем я говорю вам, что настоящее ближе к будущему, чем прошлое. Именно поэтому я говорю, что поэты ближе к религии. Философия, логика, метафизика, теология, наука – все они принадлежат прошлому, известному. Поэзия, музыка, танец, искусство, все искусства, они принадлежат будущему.

Религия принадлежит настоящему. И я говорю вам, что будущее ближе к настоящему, чем прошлое, потому что прошлое уже исчезло. Будущее должно только прийти. Будущее еще только должно быть. Будущее – это все еще только возможность. Оно наступит. В каждое мгновение оно становится настоящим, в каждое мгновение будущее становится настоящим, а настоящее становится прошлым. У прошлого нет возможностей, оно уже использовано. Вы уже отошли от него, оно уже мертвое, оно подобно могиле. Будущее подобно семени, оно приходит, все время приходит, всегда достигает и встречается с настоящим. Вы всегда движетесь. Настоящее – это ничто иное, как движение в будущее, это уже один шаг, который вы сделали. Оно передвигается в будущее. Поэзию волнуют возможности, надежда, сны, она близка.

Этот человек, Нинагава, должно быть, был великим поэтом. Почему я говорю, что он, должно быть, был великим поэтом? Я не читал его стихов, я не знаю, что он писал. Но я говорю, что он, должно быть, был великим поэтом, потому что он начал интересоваться дзен. И не только это, он захотел стать учеником замечательного мастера, Икьо.

Интересоваться дзен еще не достаточно, до тех пор, пока вы не станете учениками. Интересоваться религией не достаточно. Это хорошо, но вы не сможете пойти далеко. Интересы остаются любопытством, они на уровне ума, до тех пор, пока вы не прыгнете, не решитесь, пока вы не станете учениками.

Стать учеником – это великое решение. Это не обычное решение. Это очень сложное, практически невыполнимое решение. Я всегда говорю о том, что стать учеником – это практически невыполнимое, революционное изменение. Потому что как вы можете доверять другому? Как вы можете предоставить свою жизнь в руки другого человека? Это наиболее невозможное революционное изменение, но оно происходит. И когда оно происходит, оно прекрасно, нет ничего такого же прекрасного как оно. Но очень мужественные люди, храбрецы, лишь они могут сделать этот шаг. Этот путь не для трусов. Этот путь не для тех людей, которые ориентированы на голову. Он лишь для тех, кто готов рискнуть. Это величайшая азартная игра, которая когда-либо проводилась, потому что вы должны рискнуть всей жизнью. Вы должны полностью отдать себя кому-то. Вы не знаете, кто он. Вы не можете этого знать. Вы можете чувствовать определенные вещи, но вы никогда не можете быть уверены в мастере. В вас всегда будут оставаться сомнения. Несмотря на эти сомнения, вы должны предпринять прыжок. Сомнения не могут быть удовлетворены. Нет. Вы можете их прятать, но вы не можете убедить сомневающуюся часть, как вы можете ее убедить? Вы должны быть с мастером, лишь тогда сомнения исчезнут. Это невозможно до этого. Только опыт поможет им исчезнуть. Так как же вы можете быть уверенными?

Ум всегда колеблется. Люди приходят ко мне и говорят, что они сомневаются, пятьдесят на пятьдесят, что же им делать? Должны ли они ждать? Если они будут ждать, они могут ждать так целую вечность. Потому что если они будут думать, что они могут сделать прыжок только тогда, когда ум будет не сто процентов убежден, уверен, они никогда не предпримут прыжок. Потому что ум никогда не может быть на сто процентов уверен в чем-то. Такова природа ума. Он всегда разделен, частичен. Он никогда не может быть тотальным. В это отличие между сердцем и умом. Сердце всегда тотальное, ум всегда разделен. Ум -это разделение вашего бытия, сердце – это неразделенное бытие.

Ученичество идет от сердца. Ум продолжает вращаться и разговаривать, сомневаться и подозревать. Несмотря на это, несмотря на этот болтающий ум, вы можете прыгнуть. Я говорю: несмотря на него. Это единственный путь. Просто не слушайте ум. Просто двигайтесь в сторону от ума, достигнете сердца, и спросите сердце. Ученичество подобно любви, оно не подобно работе, или деловой сделке. Это не сделка. Вы просто должны отдать себя, не зная при этом, произойдет ли что-нибудь или нет. Вы не знаете, получите ли вы что-нибудь в ответ. Вы не знаете этого. Вот почему это и есть мужество.

Он интересовался не только дзен, но был преданным. Он любил. Интерес, любопытство, вопросы идут от ума. Любовь идет от сердца.

Захотел стать учеником.

Что значит: стать учеником? Что это означает? Это означает, что вы попытались, но у вас не получилось. Вы искали, но не смогли найти. Вы сделали все, что только можно было сделать, но остались при этом теми же. Никакого преображения не случилось с вами. Поэтому вы сдаетесь. Теперь решать будет мастер. Не вы. Вы же будете просто следовать за ним как тень. Что бы он ни говорил, вы будете делать. Вы не будете спрашивать доказательства. Вы не будете просить того, чтобы он сначала убедил вас. Вы не будете спорить, вы будете просто следовать, в глубоком доверии.

Ум все еще будет продолжать. Что ты делаешь? Это не хорошо. Это никуда не приведет. Это глупо это сумасшедшее решение. Ум будет продолжать говорить так, но когда однажды вы приняли решение стать учениками, вы не слушаете ум? Вы слушаете мастера. До сих пор вы слушали свой ум, эго, но с настоящего мгновения, вы будете слушать мастера. Теперь умом будет ваш мастер. Вот в чем смысл ученичества. Вы откладываете себя в сторону и позволяете мастеру проникнуть в глубину вашего бытия. Вас больше нет. Теперь есть только мастер. Быть учеником означает быть тенью, означает полностью отложить эго в сторону.

Он обратился к Икьо, и между ними произошла следующая беседа, перед входом в храм.

Дзенские истории полны смысла. В них нет ни одного лишнего слова, ни единого.

Он обратился к Икьо, и между ними произошла следующая беседа, перед входом в храм.

Обратите сначала внимание на слово беседа. Это не просто разговор, не просто обсуждение, не просто спор, это не дебаты. Слово беседа несет совершенно другое качество. Беседа – это встреча двух существ, встреча в любви, попытка понять друг друга. Не попытка спорить, не попытка обсуждать, но симпатия. Беседа – это участие в бытие другого человека. Два друга или два любящих, у которых нет никаких противоречий внутри, нет никаких усилий, направленных на доказательство собственной правоты.

Это происходит тогда, когда вы говорите с людьми, и на тонком уровне вы продолжаете доказывать им, что вы правы, а они нет. В таком отношении беседа невозможна. Беседа означает попытка понять другого человека открытым умом. Беседа – это редкое явление и оно прекрасно. Потому что оба обогащаются благодаря беседе. На самом деле когда вы говорите, это может быть либо обсуждение, в котором два человека всегда противоположны друг другу, они готовы бороться друг с другом. Один пытается доказать свою правоту и неправоту другого человека. Либо это может быть беседа, которая совершенно другая. Беседа не противопоставляет одного человека другому, но берет другого человека за руку, причем оба движутся к истине, помогают друг другу найти путь. Это совместность, это сотрудничество. Это гармоничное усилие найти истину. Это не в какой мере не борьба, совершенно нет. Это дружба, совместное движение, направленное на то, чтобы найти истину. Помощь друг другу в том, чтобы найти истину. Ни у кого нет истины, но когда два человека начинают бороться, они спрашивают вместе об истине, возникает беседа, в которой обогащаются оба. И когда истина находится, она не принадлежит ни одному из них. Когда истина находится, она больше, чем оба из тех, кто участвовал в этой беседе. Она выше, чем оба, она окружает обоих, причем обогащаются оба.