Текст книги "Бог Войны (ЛП)"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Он сказал – на закате, – напомнил мне Финан, зная, что я волнуюсь за Эадрика. – Старик ловок! Они его не увидят. Он и к самому дьяволу подкрадется незаметно.

Я сидел в тени у края леса, глядя вниз на обширную вересковую пустошь со шрамом римской дороги. Подо мной, у подножия холма, между болотистыми берегами бежала речушка.

– Выдр нет, – сказал я.

– Выдр? – Финан сел рядом со мной.

– Хорошее место для выдр.

– Всех переловили. Их шкуры очень хорошо продаются.

– А зимородки есть. Я видел двух.

– Моя бабка говорила, что зимородки приносят удачу.

– Будем надеяться, что она была права.

Я дотронулся до молота.

И тут прибежал Осви.

– На дороге люди, господин! – Я посмотрел на север и ничего не увидел. – Они далеко, господин. – Осви присел на корточки рядом со мной. – Человек тридцать. Все верхом и со знаменами.

Это было странно. Мы выставляли напоказ знамена, когда шли на битву, но редко щеголяли ими, передвигаясь маленькой группой.

– Возможно, они отвлекают нас, а сами отправили людей через лес? – предположил я.

– Никого там не видел, господин, – сказал Осви.

– Возвращайся и гляди в оба!

– Нам лучше сесть на лошадей, – предложил Финан, и к тому времени, как я оказался в седле, появились вражеские всадники.

– Тридцать четыре, – сказал Финан.

– И у двоих в руках ветки, – сказал присоединившийся Эгиль.

Мы загнали лошадей в тень деревьев.

– Ветки! – воскликнул Финан. – Ты прав.

Я увидел, что два всадника впереди держат ветки с побуревшими листьями, знак перемирия.

– Может, они едут в Честер? – предположил я.

– Потребовать сдать им город?

– Чего ж еще?

– Нам лучше побыстрей возвращаться, – мрачно заметил Финан, – а то как бы этот говнюк Леоф не согласился.

Прежде чем я успел ответить, половина всадников съехала с дороги и рассредоточилась по пустоши между дорогой и речушкой. Они двигались маленькими группами, время от времени останавливались и озирались, будто собирались покупать землю и оценивали ее. Большая группа осталась на дороге, один всадник вез связку копий, но двое с ветками в руках галопом поскакали к хребту, с которого наблюдали мы.

– Ублюдки знают, что мы здесь, – сказал Финан.

Эти двое вглядывались в лес, очевидно, в поисках нас, а потом замахали ветками, чтобы до нас дошел смысл их сообщения.

– Вот тебе и скрытность, – мрачно заметил я. – Но они предлагают перемирие, так что давайте поглядим, кто это такие.

Финан, Эгиль, Торольф и Ситрик спустились с холма вместе со мной. Склон был пологий, но берег речки довольно крутой и скользкий от грязи, а поток, высоко поднявшийся после дождя, нёсся быстро, заливая густые прибрежные заросли камыша. Один из всадников с ветками подъехал к противоположному берегу.

– Король просит вас не переходить на эту сторону.

– Который король?

– Да все они. Ты будешь соблюдать перемирие?

– До заката.

Он кивнул, отбросил громоздкую ветвь и пришпорил коня к большей группе всадников, которые проехали немного ближе к Честеру и остановились у ​​деревянного моста, где дорога пересекала поток. Там они развернулись и опять стали смотреть на дорогу, плавно поднимавшуюся к пологому хребту, где их ждали другие всадники. Тот хребет, слишком низкий, чтобы назвать его гребнем, лежал поперек дороги.

– Что они делают? – спросил Ситрик.

Ему ответил Эгиль.

– Помечают поле боя.

– Поле боя? – спросил Финан.

– Это не копья, – кивнул Эгиль в сторону дальнего всадника с длинной связкой, – это ореховые прутья.

Финан плюнул в сторону речушки.

– Нахальные ублюдки. Этельстан мог бы кое-что сказать по этому поводу.

Наверное, Эгиль прав. Враг выбрал поле битвы и теперь пошлет вызов Этельстану, где бы он ни находился. Норвежский обычай. Выбери место сражения, пошли вызов и, когда он будет принят, все набеги должны прекратиться. Враг будет ждать здесь, сразится на выбранном поле, и проигравший отдаст то, что у него потребуют.

– А если Этельстан не примет вызов? – спросил Ситрик.

– Тогда они осадят Честер, – сказал я, – и пойдут в центральную Мерсию. – Я взглянул на восток и увидел дым от пожаров, устроенных налетчиками, которых мы видели на прибрежной дороге. – А потом продолжат путь на юг. Они хотят уничтожить Этельстана и его королевство.

Ждавшие на невысоком холме люди теперь поскакали к нам.

– Анлаф, – сказал Финан, кивнув на знамя с соколом, которое держал один из них. Дюжину всадников возглавлял сам Анлаф, облаченный поверх кольчуги в огромный медвежий плащ, несмотря на теплую погоду. На его шее и сбруе жеребца блестело золото. Голову украшал тонкий золотой обруч. Подъехав к берегу речушки, он широко улыбнулся.

– Лорд Утред! Мы за тобой весь день наблюдаем. Я мог бы убить тебя!

– Многие пытались, король, – ответил я.

– Но я сегодня милостив, – жизнерадостно продолжил Анлаф, – я даже пощадил твоего разведчика! – Он повернулся и махнул людям на дороге. Трое пришпорили коней, и, когда они подъехали ближе, я увидел, что одним из них был Эадрик со связанными за спиной руками. – Он старый, прямо как ты, – сказал Анлаф. – Знаешь моих спутников?

Я узнал двоих. Келлах, сын Константина и принц Альбы, с серьезным видом кивнул мне, а рядом с ним сидел в седле Торфинн Хаусаклюфр, правитель Оркнейяр, известный как Торфинн Раскалыватель черепов. Он держал свой знаменитый топор и свирепо улыбался.

– Принц Келлах, – поприветствовал я скотта. – Надеюсь, твой отец в добром здравии?

– Конечно, – сухо ответил Келлах.

– Он здесь? – спросил я, и Келлах просто кивнул. – Тогда напомни ему обо мне и передай, что я надеюсь на его скорое возвращение домой.

Интересно, подумал я, что Константин не приехал помочь выбрать поле битвы. Это говорит о том, что армией командует более молодой Анлаф. И Анлаф, вероятно, самый грозный враг. Он улыбнулся мне неестественно широким ртом.

– Ты пришел присоединиться к нам, лорд Утред?

– Похоже, у тебя и без меня достаточно людей, король Анлаф.

– Будешь биться за христиан?

– Принц Келлах – христианин, – заметил я.

– Как и Оуайн из Страт-Клоты. – Анлаф указал на хмурого седого человека на высоком жеребце. – Но кто знает? Если боги даруют нам победу, может, они обратятся? – Он посмотрел на воинов, которые привели к речке Эадрика. – Спустите его с седла, – приказал он и повернулся ко мне. – Ты знаешь Гибеахана с Судрейяр?

Судрейяр – норвежское название скопления суровых островов на необжитом западном побережье Альбы, а их король Гибеахан – грузно сидевший в седле злобный здоровяк с чёрной бородой почти до пояса, на котором болтался огромный меч. Я кивнул ему, он сплюнул в ответ.

– Король Гибеахан вселяет в меня ужас, – весело сказал Анлаф, – и он говорит, что его воины самые свирепые в Британии. Они все ульфхеднары, все до одного! Ты знаешь, кто такие ульфхеднары?

– Конечно знаю, ведь я убил многих из них, – огрызнулся я.

Он рассмеялся.

– Мои люди тоже ульфхеднары! И они выигрывают сражения! Не так давно мы победили его, – Анлаф указал на угрюмого человека на крупном гнедом жеребце. – Это Анлаф Кеннкарех. Он был королем Хлимрекра, пока я не разгромил его флот пару недель назад! Так ведь, Шелудивый?

Угрюмый просто кивнул.

– Шелудивый? – тихо спросил я Эгиля.

– Это его последний серьезный соперник-норвежец в Ирландии, – так же тихо ответил Эгиль.

– А теперь Шелудивый со своими воинами сражается за меня! – объявил Анлаф. – И тебе тоже следует, лорд Утред, ведь я твой король.

– Король Нортумбрии? – спросил я и рассмеялся. – Сказать-то легко, да доказать трудно.

– Но мы докажем это прямо здесь, – заявил Анлаф. – Видел ореховые прутья? Ты передашь сообщение красавчику, называющему себя королем всей Британии. Он может встретиться со мной здесь через неделю. Если победим мы, а так и будет, Альба больше не станет платить дань. Нортумбрия станет моей. Уэссекс будет платить мне золотом, много золота, и, возможно, его трон я тоже возьму. Я стану королем Британии.

– А если Этельстан отклонит твое приглашение?

– Тогда я предам саксов мечу, сожгу ваши города, заберу ваших женщин себе на потеху, а детей сделаю рабами. Ты передашь ему это сообщение?

– Передам, король Анлаф.

– Можешь перейти реку, когда мы уйдем, – небрежно сказал Анлаф, – но помни, что у нас перемирие. – Он глянул на Эадрика. – Бросьте его в реку, – приказал он.

– Сначала развяжите, – сказал я.

– Ты христианин, старик? – спросил Анлаф у выглядевшего бесконечно несчастным Эадрика.

Тот не понял вопроса и посмотрел на меня.

– Он хочет знать, христианин ли ты, – перевел я.

– Да, господин.

– Да, – повторил я Анлафу.

– Так пусть его бог покажет свою силу. Бросьте его.

Один всадник спешился. Он был крупным, а Эадрик маленьким. Здоровяк ухмыльнулся, подхватил Эадрика и швырнул в бурный поток. Эадрик вскрикнул, бултыхнулся в коричневую воду и исчез. Эгиль, самый младший из нас, спешился, но Эадрик уже показался на поверхности.

– Тут неглубоко, господин!

– Похоже, у его бога есть сила, – сказал я помрачневшему Анлафу. Для того это был дурной знак.

Но хотя Эадрик мог прыгать со связанными лодыжками по дну речушки, лишь в одном месте доходившей ему до шеи, он с трудом держался на ногах и точно не сумел бы вскарабкаться по крутому и скользкому берегу.

– Бросьте мне копье! И постарайтесь не попасть в меня! – крикнул я наверх.

Из листьев вылетело копье и воткнулось в дерн в нескольких шагах от нас. Торольф, вероятно, догадался о моих намерениях, поскольку спешился, взял копье и протянул тупой конец брату.

– Спускайся, – сказал он.

Эгиль, держась за копье, скользнул с берега вниз, пробрался сквозь камыши и схватил Эадрика за шиворот.

– Пошли!

Оба поскальзывались в грязи, но Эадрика все-таки вытащили и перерезали кожаные веревки, связывавшие его руки и ноги.

– Прости, господин, – сказал он, подойдя ко мне. – Я зашел слишком далеко, и проклятая девчонка меня заметила.

– Главное, что ты жив.

– У него есть что тебе рассказать! – крикнул Анлаф, развернул коня и свирепо его пришпорил.

Мы остались посмотреть, как под руководством Анлафа в землю вбивают ореховые прутья. Наконец, он насмешливо помахал нам и уехал.

– Есть что рассказать? – спросил я Эадрика, закутанного в плащ Ситрика.

– Там их сотни, господин! Не мог их сосчитать! Роятся как пчелы. А в бухте полно кораблей, их не меньше двух сотен.

– Поэтому он тебя и не убил. Хотел, чтобы мы узнали.

– И они продолжают прибывать.

Я отправил Эадрика на вершину хребта, а сам повел своих спутников вверх по реке, пока мы не нашли безопасное место для переправы. Лошади спустились с берега, прошлепали сквозь болотные камыши и с плеском перешли реку, выбравшись на поле битвы, отмеченное Анлафом.

Я отправился прямо к мосту и посмотрел на север. Если Этельстан примет вызов, то мы в двухстах шагах от места, где будет стоять его стена щитов. С лесистого хребта вересковая пустошь выглядела почти плоской, с легким подъемом там, где поставит своих людей Анлаф, но с дороги уклон выглядел круче, особенно слева от меня, где неровная земля взбиралась к западному хребту. Войско, атакующее с этого склона, ударит в левое крыло Этельстана не хуже молота Тора.

– А я молился никогда больше не стоять в стене щитов, – мрачно сказал я.

– И не будешь, – сказал Финан. – Ты будешь сидеть на своей треклятой лошади и говорить нам, что делать.

– Потому что я стар?

– Я что, сказал это вслух, господин?

– Тогда ты тоже слишком стар.

– Я ирландец. Мы умираем в бою.

– И слишком много болтаете при жизни, – огрызнулся я.

Мы поехали по дороге, пока не оказались на низком хребте, затем развернулись и посмотрели на поле. Именно таким его увидят воины Анлафа, и я попытался представить в долине саксонскую стену щитов.

– Его план очевиден, – сказал я.

– Ударить справа? – предположил Эгиль.

– Вниз с самого крутого склона, – добавил Торольф. – Прорвать левое крыло Этельстана и повернуть в центр.

– Это будет бойня, – заметил Ситрик. – Мы будем зажаты между двумя реками. – Он указал на камыши, выдававшие место, где протекал ручей поменьше, который окажется у Этельстана на левом фланге. Меньший поток впадал в больший, промытые ими овраги легко было различить среди высоких камышей, росших по берегам. Речушки медленно сближались, сливаясь к западу от узкого мостика, через который шла дорога на Честер.

– Болотистая почва, – буркнул Финан.

– И если войско Этельстана расколется, – сказал Эгиль, – мы будем зажаты между реками. Получится бойня.

– Поэтому Анлаф и выбрал это место для битвы, – ответил я.

Стена щитов Этельстана между двумя ручьями, как я посчитал, получится шириной около шестисот шагов. Это много, потребуется примерно по тысяче человек в каждый ряд, но дальше расстояние между потоками сокращалось. Тот, что мы только что пересекли, слева, был глубже и шире, и я глядел на него, прикидывая, как бы я дрался на месте Анлафа, насколько был бы уверен в себе. Он полагал, что со своими знаменитыми воинами-волками сумеет разбить армию Этельстана, обойти саксов и прижать их к более глубокому ручью.

– Этельстану нужно отклонить вызов, – сказал Торольф.

– Тогда он потеряет Честер, – ответил я. – Леоф и двух дней не продержится.

– Значит, Этельстан сразится с Анлафом где-нибудь еще, побьет ублюдка и заберет Честер назад.

– Нет, – отозвался я. – На месте Этельстана я принял бы вызов.

Никто не ответил, все молча смотрели на капкан, приготовленный Анлафом.

– Они будут атаковать по всей стене щитов Этельстана, – продолжал я, – но свои лучшие силы Анлаф поставит справа. У них будет самый высокий участок, и с него они бросятся по холму, постараются сломить левый фланг Этельстана, а потом прижмут наше войско к той реке, что пошире.

– Где случится резня, – заключил Эгиль.

– Это да, резня, – согласился я, – но кто именно пойдёт на убой? На месте Этельстана я позволил бы Анлафу оттеснить свой левый фланг.

Мои спутники молча смотрели на меня, у всех на лицах отражалось сомнение, только Финан казался заинтересованным.

Затянувшуюся неловкую паузу прервал Торольф:

– Разве их не больше, чем нас?

– Может быть, – сказал я.

– Без сомнения, больше, – мрачно добавил Эгиль.

– И Анлаф неглуп, – продолжал Торольф, – он поставит справа своих лучших воинов, ульфхеднаров.

– Я бы так и сделал на его месте, – согласился я, про себя надеясь, что мои люди не окажутся на левом фланге войска Этельстана.

Торольф хмуро глядел на меня.

– Ульфхеднары – свирепые воины, господин. В Ирландии им нет равных.

– И они прижмут Этельстана к реке, – сказал я, – наши силы окажутся там в капкане.

– Окружены и вырезаны, – угрюмо заключил Торольф.

– Но ты думаешь, что мы можем победить, – произнес Финан, всё так же заинтересованно. Потом перевёл взгляд на Торольфа. – Обычно он побеждает.

– Так расскажи нам, – вставил Эгиль.

– Совершенно очевидно, что планирует Анлаф, – объяснил я, – и это выигрышный план, но сомневаюсь, что он думал дальше этого. Он собирается выиграть битву одним мощным ударом, одной яростной атакой своих лучших людей на левый фланг Этельстана, но что будет, если это не сработает?

– И что же?

– Мы победим.

Однако победа зависела от того, согласится ли со мной Этельстан.

И что бы ни случилось, Ситрик, Эгиль и Торольф правы. Это будет бойня.

Глава тринадцатая

– Какая наглость! – разъярился Этельстан. – Он меня вызывает!

Я провел два дня в поисках короля и обнаружил его на римской дороге, ведущей на север вдоль границ Уэльса. Его армия встала лагерем на ночь, и Этельстан находился в своем ярком шатре в центре огромного скопления шалашей и привязанных лошадей. С ним был епископ Ода, а также его единокровный брат принц Эдмунд, и полдюжины олдерменов. Все они мрачно разглядывали кусок ткани, на котором я углем набросал план поля битвы, выбранного Анлафом.

– Короли часто нахальны, – сухо заметил я.

Он бросил на меня пронзительный взгляд, понимая, что я намекаю на его попытки забрать Беббанбург.

– Нам не обязательно принимать его вызов, – раздраженно сказал он.

– Конечно нет, мой король.

– И если не примем?

– Он осадит Честер, – предположил я, – и еще сильнее разграбит северную Мерсию.

– Мы достаточно близко, чтобы этому помешать, – так же раздраженно бросил он.

– Значит, ты с ним сразишься, – сказал я. – И где же? У стен Честера? Но для этого тебе нужно подойти к городу. А он первым делом разрушит мост через Ди, и тебе придется не меньше двух дней идти в обход, что даст ему дополнительное время.

– Леоф удержит город.

– Леоф уже обмочился от страха.

Этельстан нахмурился. Сегодня в его волосах не было золотых локонов, и одет он был в простую темную одежду.

– Сколько людей у Анлафа?

Он задал этот вопрос уже в третий раз.

– Могу только предположить, что тысячи три. – Я боялся, что на самом деле намного больше, но сейчас не время усиливать страхи Этельстана. – Много, – продолжил я, – и скотты продолжают прибывать.

– На кораблях! Почему же наши корабли им не мешают?

Никто не ответил, потому что Этельстан и сам прекрасно знал ответ. Его корабли все еще находились в Сэферне, и даже если бы он мог перебросить их на север, их не хватит, чтобы противостоять огромному флоту Анлафа.

– Не меньше трех тысяч, – безжалостно продолжил я, – и, несомненно, к ним добавятся еще люди с островов и из Ирландии.

– У меня будет больше, если я подожду.

– У тебя достаточно людей, мой король, – тихо сказал я.

– Меньше, чем у него! – зло ответил он.

– У твоего деда тоже было меньше людей при Этандуне, но он победил.

– Стеапа все время напоминает мне об этом.

– Стеапа! Он здесь?

– Он настоял, – нахмурился Этельстан. – Но он уже старик! Как и ты!

– Стеапа, – с нажимом сказал я, – один из величайших воинов Уэссекса всех времен.

– Так говорят.

– Так слушай его, мой король, возьми его в дело!

Он беспокойно поерзал в кресле.

– Я и тебя должен слушать?

– Ты король. Можешь делать, что пожелаешь.

– Сразиться с нахальным ублюдком на поле, которое он выбрал?

– Он выбрал поле, которое дает ему преимущество, – осторожно произнес я, – но оно также дает нам хорошую возможность его побить.

С тех пор как я вошел в шатер, никто не произнес ни слова, ни люди Этельстана, ни Финан, который меня сопровождал. Я поехал на юг, взяв с собой шестерых и оставив Эгиля, Торольфа и Ситрика в Честере. И я выбрал Финана за то, что он носил крест и нравился Этельстану. Сейчас Финан улыбнулся.

– Ты прав, мой король, – тихо сказал ирландец, – Анлаф нахален и жесток, но не обладает изощренным умом.

Этельстан кивнул.

– Продолжай.

– Свои войны в Ирландии он выигрывал яростными атаками, мой король, его войско численностью превосходило врагов. Он прославился жестокими нападениями и резней, учиняемой его ульфхеднарами. Его боятся, и он на это рассчитывает, ведь напуганный воин уже наполовину побит. Он хочет, чтобы ты принял его место битвы, потому что видит в этом способ тебя победить. – Финан указал на лоскут ткани с грубыми линиями, начерченными углём. – Он считает, что может разбить левое крыло твоей армии, а потом окружить остальных и наполнить ручей нашей кровью.

– Так зачем давать ему шанс? – спросил Этельстан.

– Потому что он не думает дальше этого. – Финан продолжал говорить спокойно и рассудительно. – Он знает, что его план сработает, и потому ему не нужно придумывать другой. Он пьет эль в какой-нибудь усадьбе Виреалума и молится, чтобы ты согласился на его условия, и тогда он станет не королем Нортумбрии, а королем Британии. Это все, что он видит. Все, чего хочет.

В наступившей тишине слышалось лишь пение где-то в лагере Этельстана. Ее нарушил принц Эдмунд, следующий в очереди на трон, пока Этельстан не женился и не имеет наследника.

– Но если откажемся, мы сможем выбрать поле битвы сами. Такое, которое даст преимущество нам.

– И где, мой принц? – спросил Финан. Я доверил Финану вести разговор, поскольку чувствовал, что раздражаю Этельстана. – Если мы не прибудем к Честеру в следующие пять дней, мост через Ди будет разрушен. Леоф сдаст город, потому что Анлаф предложит ему соглашение. Потом их войско выступит в Мерсию. Мы пустимся в погоню, и поле битвы все равно будет выбирать он. Такое, которое даст ему еще большее преимущество.

– Или мы где-нибудь поймаем его в ловушку, – сказал Этельстан.

– Возможно, – очень терпеливо произнес Финан. – А возможно, он поймает тебя. Но уверяю, у тебя есть хорошая возможность уничтожить его в Виреалуме.

– Ха! – рявкнул Коэнвульф, сидевший рядом с другим олдерменом.

Он хмуро глядел на меня. Я улыбнулся, взбесив его еще сильнее.

Этельстан не обратил на Коэнвульфа внимания.

– Ты говоришь, командует Анлаф? Не Константин?

– Анлаф выбрал поле битвы, – сказал я.

– И Константин это допустил?

– Похоже на то, мой король.

– Но почему? – с негодованием спросил Этельстан, будто его оскорбляло то, что Константин согласился на второстепенную роль.

За меня снова ответил Финан:

– У Анлафа есть определенная репутация, мой король. Он не проиграл ни одной битвы, а сражался он много. Константин, хоть и мудрый король, такой славы не имеет.

– Не проиграл ни одной битвы! – повторил Этельстан. – И ты думаешь, мы сможем разбить его на месте, которое он выбрал?

Финан улыбнулся.

– Мы можем разбить его, потому что знаем его план. Мы будем к этому готовы.

– Ты говоришь так, будто это легко, – сердито вклинился Коэнвульф, – но Анлаф превосходит нас числом, и он выбрал поле битвы. Принимать его вызов – безумие!

– Нам все равно придется где-нибудь с ним сражаться, – терпеливо сказал Финан, – а в Виреалуме мы хотя бы знаем, что он задумал.

– Ты только думаешь, что знаешь!

– Меня волнуют эти ульфхеднары, – впервые заговорил Этельвин, второй олдермен.

Остальные согласно закивали.

– Ты не сражался с ними, – сказал я. – А я – да. Их легко убить.

– Легко! – возмутился Коэнвульф.

– Они верят в свою неуязвимость, – пояснил я, – и потому атакуют как безумцы. Они устрашают, но если принять их первый неистовый удар на щит, а затем воткнуть им в живот сакс, они валятся замертво, как обычные люди. Я немало их поубивал.

Этельстан поморщился от этого хвастовства.

– В Виреалуме или в другом месте нам все равно придется встретиться с ульфхеднарами Анлафа, – сказал он, отметая возражения Этельвина, и посмотрел мне в глаза. – Почему ты так уверен, что мы сможем победить в Виреалуме?

Я помедлил, размышляя, не рассказать ли сказочку, которая его убедит. Сказочку о втором короле по имени Анлаф, правителе Хлимрекра, которого Анлаф насмешливо называл Шелудивым и которого вынудил привести людей сражаться за своего победителя. Я хотел намекнуть, что его люди будут биться не так яростно, и если мы сломаем их, то прорвем ряды Анлафа, но сам в это не верил. Воины из Хлимрекра будут сражаться за свою жизнь так же отчаянно, как любые другие, и потому я посмотрел Этельстану в глаза.

– Потому что мы разобьем их стену щитов, мой король.

– Как? – возмущенно поинтересовался Коэнвульф.

– Так же, как я разбивал другие стены щитов, – усмехнулся я.

Наступила неловкая пауза. Мои слова прозвучали заносчиво, но моей заносчивости никто не смел бросить вызов. Им известно, что я проламывал стены щитов, как и то, что я сражался в большем количестве битв, чем любой из них. Все молча смотрели на Этельстана. Король хмурился, и думаю, подозревал, что я просто ушёл от ответа.

– Значит, если мы собираемся сразиться при Виреалуме, – медленно произнёс он, – я должен принять решение сегодня же вечером?

– Да, если хочешь вовремя добраться до Честера, – сказал я.

Этельстан всё смотрел мне в глаза, смотрел и молчал. И никто другой не осмеливался заговорить. Решение только за ним, и он знал – от этого зависит судьба его трона, знал и то, что чуть раньше Финан говорил от моего имени. Этельстана наша уверенность заинтересовала.

– Останься, лорд Утред, – наконец произнёс он. – Остальные могут пойти поспать.

– Но... – начал Этельвин.

– Идите, – рявкнул Этельстан. – Уходите все!

Он подождал, пока все выйдут, затем налил два бокала вина и один протянул мне.

– Ты встречался с Анлафом, – прямо сказал он.

– Встречался.

– Он просил тебя сражаться за него?

– Конечно.

– Откуда мне знать, что ты не согласился?

– Оттуда, что я поклялся защищать тебя. И никогда не нарушал своей клятвы.

Я сидел, потягивая вино, казавшееся мне кислым, а Этельстан мерил шагами толстые ковры.

– Этельвин говорит, тебе нельзя доверять.

Этельвин был одним из новых олдерменов, я его не знал, он никогда не стоял рядом со мной в стене щитов.

– Элдред говорил то же самое, – грубо ответил я. – И Ингилмундр.

Он поморщился, продолжая шагать.

– Я хотел быть королем, – тихо сказал он.

– Я сделал тебя королем.

Он проигнорировал мои слова.

– Я хотел быть хорошим королем, как дед. Почему он стал хорошим королем?

– Он думал о других прежде, чем о себе. И он был умен. Как и ты.

Он остановился и повернулся ко мне.

– Ты убил Элдреда.

Это было утверждение, а не вопрос.

Мгновение я колебался, а затем решил, что пришло время для честности.

– Да.

Он поморщился.

– Зачем?

– Чтобы защитить тебя. – Я не стал добавлять, что защищал его от дурных советов. Он сам это знал.

Этельстан задумчиво нахмурился.

– Значит, эта война из-за тебя. Полагаю, Гутфрита тоже убил ты?

– Да. И война началась бы независимо от того, живы Элдред и Гутфрит или нет.

Он кивнул.

– Полагаю, что так, – тихо сказал он и с укором посмотрел на меня. – Иней теперь у тебя.

– Иней?

– Жеребец. Я подарил его Элдреду.

– Щедрый дар. Я назвал его Снаугебланд. Хочешь его вернуть?

Он покачал головой. Мое признание его не слишком тронуло, но, видимо, он и так подозревал, что это я убил Элдреда, и кроме того, ему предстояло разобраться с проблемами посерьезнее.

– Я всегда боялся, что, если Гутфрит умрет, ты заберешь трон Нортумбрии.

– Я! – расхохотался я. – Зачем мне такие сложности?

Этельстан шагал по коврам, время от времени поглядывая на кусок ткани с планом. Наконец, он остановился и внимательно посмотрел на него.

– Я боюсь, что Господь меня покарает.

– За что?

– За грехи, – тихо ответил он.

– Господь позволил тебе стать королем, – с нажимом сказал я, – позволил заключить мир с Хивелом, вторгнуться в Шотландию и закончить то, что начал твой дед.

– Почти закончить. И я могу потерять все это в один миг. Может, это станет наказанием господним?

– С чего бы Господу предпочесть тебе Анлафа?

– Чтобы покарать меня за гордыню.

– Анлаф тоже горд.

– Он дьявольское отродье.

– Тогда твоему богу следует его уничтожить.

Он зашагал снова.

– Константин – добрый христианин.

– Тогда почему он вступил в союз с язычником?

Он остановился и криво улыбнулся.

– Похоже, я тоже.

– С язычниками. Со мной и Эгилем Скаллагриммрсоном.

– Он будет биться за нас?

– Да.

– Невелика радость, – тихо произнес Этельстан.

– Сколько у тебя людей? – спросил я.

– Чуть больше тысячи западных саксов, шестнадцать сотен мерсийцев. Еще твои люди, конечно, и каждый день прибывают новые.

– Фирд? – уточнил я. Фирдом называют воинство, собранное по деревням, войско пахарей, крестьян и охотников.

– Тысяча. Но одному Богу известно, насколько они будут полезны против Анлафа.

– Даже с фирдом у тебя, скорее всего, будет меньше воинов, чем у Анлафа, но ты все же можешь победить.

– Как? – резко спросил он. – Просто сражаясь отчаяннее, чем они?

– Сражаясь умнее, чем они, – сказал я, взял кусок угля и нарисовал еще несколько линий. – Вот так ты победишь.

Он задумчиво смотрел на примитивный рисунок.

– Почему ты не показал это Этельвину и остальным?

– Потому, что если дюжина человек знает план до начала сражения, они расскажут еще дюжине, а те остальным. Сколько пройдет времени, прежде чем его узнает Анлаф?

Он кивнул, продолжая смотреть на ткань.

– А если я проиграю? – тихо спросил он.

– Тогда не будет никакого Инглаланда.

Он продолжал смотреть на изменения, которые я внес в карту.

– Архиепископ Вульфхельм говорит, что Бог повелел мне быть королем. Иногда я забываю об этом.

– Доверься своему богу, – сказал я. – И своему войску. Они сражаются за свой дом, за своих жен и детей.

– Но сражаться в месте, выбранном Анлафом?

– Если победишь его на месте, которое выбрал он сам, то унизишь его и докажешь, что ты действительно Monarchus Totius Brittaniae.

Он быстро улыбнулся.

– Взываешь к моей гордыне, лорд Утред?

– Воин должен быть гордым.

Он посмотрел на меня, и на мгновение я увидел ребёнка, которого вырастил, ребенка, жившего в постоянном страхе за свою жизнь, но имевшего смелость.

– Ты правда думаешь, что мы можем победить? – спросил он.

Я не посмел показать свои сомнения. Я хлопнул рукой по карте.

– Сделай, как я советую, мой король, и к концу месяца станешь монархом всей Британии, а реки Виреалума наполнятся кровью твоих врагов.

Он помолчал, а потом кивнул.

– На рассвете скачи в Честер. Перед отъездом я сообщу тебе свое решение.

Я вышел в темноту ночи, но, прежде чем полог шатра опустился у меня за спиной, я увидел, что король упал на колени и молится.

Начался дождь.

* * *

На следующий день Стеапа поехал с нами. Он выглядел старым, хотя остался таким же огромным и устрашающим воином, готовым свирепо ответить на малейшее сопротивление. Когда мы впервые встретились, он меня напугал, но потом я узнал, что за его мрачным видом скрывалась добрая душа. Теперь его волосы и борода побелели, скуластое лицо изрезали глубокие морщины, но он всё так же легко держался в седле, и с его пояса свисал длинный меч, убивавший ещё врагов Альфреда.

– Он должен был убить и тебя, – проворчал Стеапа в ответ на моё приветствие.

– Куда тебе. Ты был неповоротлив, как стог сена.

– Да я просто давал тебе шанс.

– Забавно, а я давал его тебе.

Мы сражались много лет назад по приказу Альфреда. Тот бой должен был установить мою вину или оправдать меня, но его прервало вторжение Гутрума. Бой так и остался неоконченным, но я никогда не забывал свой страх перед Стеапой, даже когда мы стали друзьями.

– Может, нам стоит закончить тот бой, – предложил я. – Тебя теперь легко победить. Ты старый и неповоротливый.

– Старый? Я? А себя-то ты видел? Тебя будто пес пожевал и выплюнул.

Он ехал с нами, потому что Этельстана всю ночь одолевали сомнения, и он послал Стеапу посмотреть на выбранное Анлафом поле боя.

– Если Стеапа согласится с тобой, – сказал мне король на рассвете, – сообщи Анлафу, что я встречусь с ним там.

Я не стал спорить. Решение было за Этельстаном, и я лишь удивился, что он выбрал Стеапу в качестве провожатого. Я ожидал увидеть кого-то из более молодых олдерменов, но Этельстан выбрал Стеапу не без причины.

– Он сражался больше, чем любой из нас, – сказал мне Этельстан, – он сражался столько же, сколько и ты! Он знает, как использовать местность, и не позволит тебе убедить себя, если не будет согласен.

– А если ты не согласишься со мной? – спросил я Стеапу, когда мы скакали на север.