Текст книги "Полутораглазый стрелец"
Автор книги: Бенедикт Лившиц
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)
Жакоб М. (1876–1944) – поэт, один из кубофутуристов, романист, художник. Погиб во время войны в нацистском лагере уничтожения. В его стихах остро, парадоксально, порой сатирически до сарказма преломляется внешний мир и вдохновляемые им поэтические эмоции. Его поэзия оказала влияние на сюрреалистов. Наиболее характерны его книги «Центральная лаборатория» (1921) и «Кающаяся в розовых трико» (1925).
259. Пампелуна (Памплона) – столица Наварры. Бекар – знак альтерации (понижения или повышения какого-нибудь звука на тон или полтона), отменяющий бемоль или диез.
Сальмон А. (1881–1969) – одинаково известен и как поэт, и как романист, но поэтом был преимущественно в ранний период своей литературной деятельности. В его стихах и новеллах этого времени довольно остро звучат гражданские, даже революционные мотивы. Таковы «Индейская трубка» (1910), «Живописать» (1921), «День и ночь» (1937) и др. В книге «Приказ» (1919) он восторженно приветствует Октябрьскую революцию.
261. Апрельский бык — созвездие Тельца. Алькад — городской судья.
Туле П.-Ж. (1867–1920) – второстепенный поэт, близкий к символистам своим меланхолическим гедонизмом и нежной эротикой. Наиболее значительная его книга – «Противорифмы» (1921–1923).
262. Содом — см. примеч. № 197. Тантал (греч. миф.) – лидийский царь, осужденный Зевсом на вечные муки жажды и голода, несмотря на близость воды и пищи.
Жироду Ж. (1882–1944) – знаменитый романист и драматург. Поэзией занимался спорадически и случайно. Стихи, переведенные Лившицем, являются вставками в роман «Элпенор» (1919), над переводом которого работал Лившиц.
265. Бельфор – город на востоке Франции.
Фарг Л.-П. (1878–1947) – сочетал лиризм и иронию, пристрастие к описанию «сценок из жизни» с безудержной фантазией и повышенным интересом к подсознательному. Эпигон символизма. Его стихотворения – певуче-музыкальная лирика интимных чувств и переживаний.
267. Аспазия – умная и образованная афинская гетера, подруга Перикла.
Сюпервьель Ж. (1884–1960) – был эпигоном символизма. В его книгах «Печальные юморески» (1919) и «Дебаркадеры» (1922) образ перестает быть символом; «преображающая мир» метафора – у него лишь средство для построения фантастических пейзажей, для фантастического переосмысления беглых впечатлений и ощущений внешнего мира. Одна из самых значительных и оригинальных поэтических книг – «Тяготение» (1925), высоко оцененная Р.-М. Рильке.
Карко Ф. (1886–1958) – преимущественно беллетрист, автор романов из жизни так называемого парижского «дна». В своих стихах «Богема и мое сердце» (1912), «Кисло-сладкие песенки» (1913), «Песенки» (1920) – он интимный лирик иронического оттенка. Стихи его часто приближаются к стилю уличной песни.
Дерем Т. (1889–1941) – принадлежал к той же группе поэтов, что Туле и Фарг, французской критикой прозванных «фантазистами». По существу же это не группа, объединенная общими поэтическими принципами, а несколько более или менее одаренных эпигонов позднего символизма. Первая книжка Дерема «Лиса и ворон» вышла в 1905 г. Затем в 1910-м – «Маленькие поэмы», за ней последовал ряд других, из которых можно отметить «Поэмы задушевных химер» (1919), «Золотая листва» (1922).
270. Вместо рифм ст-ние построено на диссонансах: такие эксперименты в высшей степени характерны для Т. Дерема.
Реверди П. (1889–1960) считается предшественником сюрреализма в поэзии. В его понимании поэтического образа много общего с алогизмом поэтических представлений и смены эмоций, с разорванностью поэтического сознания, свойственными сюрреалистам. Реалистические тенденции сделали его непосредственным предшественником П. Элюара и др. прогрессивных поэтов. Поэтическое наследие Реверди собрано в двухтомнике «Большая часть времени» (1945).
Кокто Ж. (1889–1963) – выдающийся поэт, романист, драматург. В начале своего поэтического творчества (дебютировал сборниками стихов «Лампа Аладина», 1909, «Легкомысленный принц», 1910 и «Танец Софокла», 1912) был близок к сюрреалистам и по своему бунтарству (в стихах о войне), и по своеобразной поэтической технике, отражающей сюрреалистическую – нарочитую и принципиальную – разорванность сознания. Однако в книге «Песнопения» (1923) Кокто стремится восстановить «преображенную» классическую форму стиха, хотя в дальнейшем в поэтической ассоциативности его слов-образов присутствует лирический алогизм. При этом Кокто остается высоко эмоциональным поэтом.
272. Людовик Шестнадцатый (1754–1793) – французский король (1774–1792), свергнутый 10 августа 1792 г., осужденный Конвентом и казненный. Нарцисс – здесь: самовлюбленный человек.
Элюар П. (1895–1952) – выдающийся поэт-сюрреалист, сумевший преодолеть сюрреализм и выйти на путь общенародности. Революционные настроения сюрреалистов нашли свое полное творческое выражение в лирике Элюара и Арагона, широко известной советскому читателю. Б. Лившиц был, к сожалению, знаком с его творчеством только по книге «Столица страданий» (1926).
ИЗ УКРАИНСКОЙ ПОЭЗИИК переводу украинских поэтов Лившиц был привлечен зимой 1929–1930 гг. И. С. Поступальским. Переводы из П. Тычины (№ 276–277) и М. Зерова (№ 278–280) опубликованы в кн.: Альманах современной украинской литературы, под ред. И. Поступальского. Л., изд-во «Красная газета», 1930, с. 32, 34, 61. Перевод ст-ния М. Зерова «Степь» (№ 279) печ. впервые по автографу – собр. И. С. Поступальского.
Тычина П. (1891–1967) – поэт и общественный деятель. Печатался с 1912 г. Автор сб. «Солнечные кларнеты» (1918), «Плуг» (1920), «Вместо сонетов и октав» (1920), «Ветер с Украины» (1924). В 1941 г. за сб. «Чувство семьи единой» получил Государственную премию СССР.
276. В образе Фауста поэт видит воплощение духовного оскудения буржуазной культуры. Прометей (греч. миф.) – титан, похитивший у богов огонь и давший его людям (здесь: революционный пролетариат).
Зеров М. К. (1890–1940) – поэт, переводчик и литературовед; в 20-е гг. возглавлял группу украинских «неоклассиков» (М. Рыльский, П. Филиппович и др.), отстаивавших традиционные формы стиха.
278. На автографе шуточная надпись переводчика: «14 рублей и ни копейки меньше!» Перелоги – поля под паром. Рапсодии – древнейшие эпические песни, эклоги – идиллии. Калагатия (греч. «прекрасный», «добрый») – одно из обозначений морального совершенства и культурной утонченности.
279. Херсонес – древний античный город (его развалины – на окраине современного Севастополя). Овидь – см. примеч. № 98.
ИЗ ГРУЗИНСКОЙ ПОЭЗИИВпервые к переводам с грузинского Лившиц обратился, по-видимому, в конце 1935 г. Тогда он перевел ст-ния Г. Леонидзе (№ 299, 303), Н. Мицишвили (№ 298) и К. Каладзе (№ 304 и 305) (см. письмо к Т. Табидзе от 21 декабря 1935 г. – КО, с. 74). Весной 1936 г. Лившиц приступил к изучению грузинского языка. В 1936 г. Лившиц переводил Важа Пшавела, в 1937 г. – Т. Табидзе и Н. Бараташвили. 25 октября 1935 г. Лившиц заключил с изд-вом «Заря Востока» договор на книгу переводов из грузинской поэзии объемом в 2000 строк: в письме к Н. Мицишвили от 1 июня 1937 г. он сообщал, что им уже переведено 1500 строк (семейный архив Н. Мицишвили). Книга не вышла. В настоящее время разыскано свыше 1100 строк переводов Лившица с грузинского. Переводы, вошедшие в КО, печ. по этому изданию (тексты сверены с первопубликациями). Источники других переводов оговариваются особо.
Бараташвили Н. (1817–1845) – поэт-романтик. Одному из его ст-ний – «Мерани» (1842) – было суждено стать национальным символом Грузии. При жизни не было напечатано ни одной его строчки, стихи распространялись в немногочисленных списках.
281. Печ. по авт. списку (архив В. Гаприндашвили – ГЛМГ). Желание переводить Бараташвили Лившиц неоднократно высказывал в письмах к В. В. Гольцеву (ЦГАЛИ). Овидь – см. примеч. № 98.
Важа Пшавела (1861–1915) – поэт редчайшего эпического дара, удивительной фольклорной образности. О. Мандельштам, один из его первых переводчиков, называл его «ураганом слова, пронесшимся по Грузии, с корнем вырывавшим деревья» (Мандельштам О. Слово и культура, М., 1987, с. 179). Из писем к В. В. Гольцеву от 8 июля 1936 и 16 февраля 1937 гг. (ЦГАЛИ) видно, что Лившиц перевел, по меньшей мере, три стихотворения Важа Пшавела (сохранилась строка из неразысканного перевода: «Лишь путник уцелел один…»).
Табидзе Г. (1892–1959) – народный поэт Грузии. Начал печататься в 1908 г., первая книга вышла в 1914 г. Ст-ния «Луна Мтацминды», «Синие кони», «Могильщик», «Мери» считаются шедеврами грузинской лирики. Один из самых труднопереводимых грузинских поэтов. 8 февраля 1937 г. Лившиц писал В. В. Гольцеву: «Посылаю Вам Галактиона – как видите, значительно раньше обусловленного срока. Делал я его con amore (итал. «с любовью». – Ред.) – не знаю, как Вы его найдете…» При жизни Лившица эти переводы напечатаны не были. Впервые, без указания имени переводчика – в кн.: Г. Табидзе. Избр. стих. М., 1940. Авторство Лившица документально подтверждает наборный экз-р этой книги в архиве ГИХЛ (ЦГАЛИ). Один из этих переводов (№ 289) впервые под именем Лившица появился в кн.: Г. Табидзе. Полвека. Тбилиси, 1959; два других (№ 284 и 286) – там же, но ошибочно приписанные Б. Брику и В. Гаприндашвили. Обе ошибки, к сожалению, получили дальнейшее хождение: так, в полемической статье А. Абуашвили «Критерий объективен» (ВЛ, 1978, № 6) перевод «Мери» Б. Ахмадулиной сравнивается с «переводом Б. Брика», в действительности принадлежащим Лившицу, а ошибка с авторством перевода ст-ния «Русскому поэту» воспроизведена в Большой серии «Библиотеки поэта» (Г. Табидзе. Стихотворения. Л., 1983). Эта ошибка повторена и в статье Н. Цховребова «Перевод – двойник оригинала» – ЛГр, 1986, № 2, с. 157. В кн.: Г. Табидзе. Лирика. Тбилиси, 1977 – под именем Лившица помещен перевод, в действительности принадлежащий С. Спасскому («Ты разве дворы не припомнишь и хаты?..»), и эта ошибка воспроизведена в указ. изд. «Библиотеки поэта»).
284. Обращено к Мери Шервашидзе, бывшей фрейлине русской императрицы, жившей в Кутаиси и вышедшей в 1915 г. замуж за князя Эристави. «Могильщик», «Я и ночь» – названия ст-ний Г. Табидзе. Пир – главный персонаж трагедии В. Шекспира «Король Лир».
285. «Белый пеликан» – название духана на бывшем Мадатовском острове в Тифлисе. Саят-Нова (Арутюн Саядян) (1712–1795) – средневековый армянский поэт и ашуг, жил в Тифлисе, писал стихи на армянском, грузинском и азербайджанском языках. Сазандар – грузинский струнный музыкальный инструмент. Пиросман – Пиросманашвили (см. примеч. № 105).
286. По сведениям H. Цховребова в черновом варианте называлось «Валерию Брюсову» (ЛГр, 1986, № 2, с. 157). Бальмонт К. Д. (1867–1942) – первым из русских поэтов перевел поэму Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» в 1915–1917 гг. Паладин – см. примеч. № 173.
Табидзе Т. (1895–1937) – поэт, двоюродный брат Г. Табидзе. Один из основателей поэтической группы «Голубые роги», во многом определившей пути грузинской лирики в 1910—1930-х гг. Восторженно приветствовал революцию и социалистические преобразования в Грузии (поэмы «1918 год», «На фронтах», «Рион-порт» и др.). Ст-ния № 291–295 входят в состав большого цикла Т. Табидзе «Халдейские города» (см. примеч. № 110).
290. Эдгар – Эдгар По, по недостоверной легенде побывавший в Петербурге в 1830-х гг. Летучий Голландец – легендарный образ морского капитана, осужденного вместе со своим кораблем вечно носиться по бурному морю. Андрей Белый (1880–1934) – поэт и прозаик, автор романа «Петербург». С поэтами группы «Голубые роги» его связывали самые дружеские отношения (см.: Т. Табидзе. Андрей Белый. Тифлис, «Заря Востока», 1927, 1 июля, а также: ВЛ, 1988, № 4, с. 271–282).
291. Заглавие восстановлено по письму Лившица к В. В. Гольцеву (ЦГАЛИ). Пилигрим – странствующий богомолец, паломник, странник.
292. Астарта – сирийская и финикийская богиня земного плодородия и любви. Приснодева – богоматерь. Лития – богослужение.
293. «L'art poetique» – трактат H. Буало (1636–1711), своего рода литературный кодекс классицизма, и ст-ние П. Верлена, где сформулированы основные требования поэтики символизма. Гафиз (Хафиз) – великий персидский поэт (1300–1389). Прюдом (Сюлли-Прюдом) (1839–1907) – французский поэт, принадлежал к группе «Парнас». Бесики (наст. имя Бессарион Габашвили (1750–1791) – грузинский поэт-лирик и дипломат. Цветами Злыми Бодлера – «Цветы зла» (1857) – книга ст-ний Бодлера. Чанги – восточный музыкальный инструмент, наподобие лиры. Сакартвело – Грузия.
294. «Цветы зла» – см. примеч. № 293.
295. Печ. по неавт. списку (собр. Г. М. Цуриковой). Атрибуция П. Нерлера и Г. Цуриковой (на авторство Лившица указывают стилистическая окраска перевода, а также близость «Бирнамского леса» к циклу «Халдейские города», над переводом которого он работал). Бирнамский лес – место действия 4-й сцены 5-го акта трагедии В. Шекспира «Макбет». Паоло – П. Яшвили, переводил А. Рембо (см.: Поступальский И. Паоло Яшвили – переводчик Артюра Рембо. – Лгр, 1967, № 8), в его ст-нии «Павлин в городе» (1916) упоминается малаец.
296. Танит Табидзе – дочь Т. Табидзе. Саламбо – карфагенская принцесса, сестра полководца Ганнибала, героиня одноименного романа Г. Флобера (1862). Танит – богиня Луны, особо почитаемая в Карфагене (Лившиц здесь обыгрывает имя дочери Табидзе). Атлантида – см. примеч. № 96. Так апреля в день второй – день рождения Танит Табидзе. Орпири – село в Имеретии, около которого родился Т. Табидзе. Мальдороровой кричащей жабою – намек на книгу Лотреамона «Песни Мальдорора», герой которой Мальдорор – человек-демон и злодей, символизирующий романтический дух отрицания.
Яшвили П. (1895–1937) – поэт, также один из основателей группы «Голубые роги» (издатель журнала «Голубые роги»). В 1913–1915 гг. учился в парижском Институте искусств при Лувре. Ввел в грузинскую поэзию ряд новых поэтических форм. П. Яшвили перевел на грузинский язык многие произведения А. С. Пушкина, В. Маяковского, Ш. Бодлера, А. Рембо и др.
297. В письмах к В. В. Гольцеву (ЦГАЛИ) – вариант названия «Первонасельники Колхиды». Адат – здесь: неписаный закон, обычай. Одиши (Самегрело) – старое название Мегрелии, горной части Имеретии. Рача – историческая горная область в Зап. Грузии.
Мицишвили Н. (1896–1937) – поэт, член группы «Голубые роги», редактор ряда грузинских литературных газет и журналов, в 1930-е гг. один из руководителей Союза советских писателей в Грузии и издательства «Заря Востока».
298. Дафн (Лавр) – здесь: лавровый венок (по имени нимфы, обращенной в это дерево). Лемнос – остров в Эгейском море. Мерани – крылатый конь, национальный символ Грузии.
Леонидзе Г. (1899–1966) – поэт (входил в группу «Голубые роги») и общественный деятель. Создал ряд произведений, удостоенных Государственной премии СССР. Кроме стихов и поэм, оставил сб. рассказов «Волшебное дерево». Был одним из ближайших друзей Лившица, инициатором издания КО и автором предисловия к нему. См. письма Лившица к нему в КО и ЛГр, 1985, № 11.
299. Иори – см. примеч. № 112–114. Чоха – грузинская национальная одежда. Гомбори – лесистый хребет между долинами Иори и Алазани. Мцвади (груз.) – см. примеч. № 112–114.
300—302. Фазан, сварившийся в ключе – имеется в виду легенда, связанная с горячими серными источниками в Тбилиси. Халдеи – см. примеч. № 110. Метехи и Кашуэти – названия тбилисских храмов. Роза Цинандали – Екатерина Чавчавадзе, дочь поэта Александра Чавчавадзе (Цинандали – имение Чавчавадзе в Кахетии). Григол – Г. Орбелиани, поэт-романтик. Кабахи – старое название одной из площадей в Тбилиси. Мтквари – древнее название Куры. Тарист – исполнитель на таре. Алибухари (груз.) – сушеные абрикосы. Ниневия – древний город в Ассирии. Тимур (Тамерлан) (1336–1405) – полководец и основатель обширного государства со столицей в Самарканде; совершал набеги в Закавказье. Чианури – музыкальный смычковый инструмент. Содом – см. примеч. № 197.
Каладзе К. (р. 1904–1988) – поэт и общественный деятель (одно время возглавлял издательство «Мерани»). В его сборниках («Стихотворения», 1940; «Хертвисские рассветы», 1964 и др.) даны поэтические картины социалистической Грузии.
305. Чорох – река в Турции, впадающая в Черное море на территории Аджарской АССР (недалеко от Батуми).
ПОЛУТОРАГЛАЗЫЙ СТРЕЛЕЦ
К работе над воспоминаниями «Полутораглазый стрелец» Лившиц приступил, вероятно, в 1929 г. Время, описываемое в книге, охватывает три года – с конца 1911 до начала войны 1914 г. Это была стадия зарождения футуризма и шумных футуристических выступлений – важный, переломный период в миропонимании самого Лившица и его поколения. Незадолго до начала работы над ПС-I[726]726
См.: условные сокращения, принятые в примечаниях
[Закрыть] Лившиц написал последний вариант «Автобиографии» (см.: «Приложения»), которую можно считать прообразом будущей книги воспоминаний.
Еще в 1919 г. в статье «В цитадели революционного слова» Лившиц декларировал свое право выступать в роли «историка искусства»: «Мы заинтересовываемся новым явлением искусства в лучшем случае к тому времени, когда оно начинает агонизировать, обычно же этот интерес возникает к явлению уже завершенному, к течению уже умершему; мы привыкли и любим получать произведения искусства из рук историка, а не художника, и нужны поистине сверхъестественные усилия, чтобы нарушить нелепую привычку нашу приходить «на все готовое» и считать это судом истории» (ПТ, № 5, с. 44). Вероятно, поэтому через десять лет, в 1929 г., Лившиц сам решает сломать эту несправедливую, устоявшуюся традицию. Непосредственный участник футуристического движения (Лившиц предпочитает другое название – группа «Гилея»), самого экспансионистского из тогдашних направлений в искусстве, он, поэт, пишет мемуарную книгу, в которой выступает как историк и теоретик футуризма.
Лейтмотивы истории, культуры, памяти пронизывают все творчество Лившица. Водная стихия (как поглощающее и отражающее начало) становится в его поэзии воплощением образа истории. Ипостаси этой преображенной истории разнолики: начиная от метафоры «Из нищей лужи рыжий мост Уходит к севам Гостомысла» («Логово») до образа идущей вспять Невы, непокоренной стихии народного бунта («Болотная медуза»), или до метафоры материка культуры, Атлантиды, гибнущей в волнах народного возмездия («Патмос»). И только в поэтическом слове Лившиц видит надежду на спасение от всех потопов – от ветхозаветного «мабеля» или «дилювия» до «разлива Днепра» или наводнения Невы («Насущный хлеб и сух и горек…»).
Поиски и осмысление своего места в потоке истории неизбежно приводят Лившица к воплощению темы памяти в прозе – к созданию воспоминаний.
Обращение его к мемуарам было стимулировано и литературной ситуацией рубежа 1920—1930-х гг. Почти одновременно появилось несколько мемуарных книг, «подводящих итоги», рассказывающих о литературном быте и различных направлениях в искусстве предреволюционных лет. Пожалуй, одной из скрытых побудительных причин, заставивших Лившица обратиться к жанру воспоминаний, был выход автобиографической прозы О. Мандельштама «Шум времени» (Л., 1925). В 1929 г. В. Пяст издал книгу воспоминаний «Встречи», посвященную символистам и акмеистам и противопоставленную своей «правдивостью и документальностью» откровенно фальсифицированным мемуарам Г. Иванова «Петербургские зимы», изданным в Париже в 1928 г. В начале 1930-х гг. одна за другой начали выходить мемуарные книги Андрея Белого («На рубеже двух столетий», М.—Л., 1930; «Начало века», М.—Л., 1933; и последняя, уже после выхода ПС-I – «Между двух революций», Л., 1934). В связи со смертью Андрея Белого Лившиц писал 14 января 1934 г. поэту М. А. Зенкевичу: «Оборвалась эпоха, с которой мы были – хотим ли мы это признать или нет, безразлично, тесно связаны. Обнажилась пропасть, куда ступить настает уже наш черед. <…> Дело не в самом факте смерти <…>, а в чудовищном одиночестве поколения, к которому мы с вами принадлежим и которое гораздо крепче связано с предшествующим поколением, нежели со своей сменой <…>, вы, мне кажется, не лишены того довольно мучительного чувства «историзма», которое не позволяет мне отрывать мою личную биографию от биографии моего поколения» (ГЛМ).
Об этой трагической разобщенности с эпохой, о своем «выпадении из времени» писал Лившиц и в ст-нии «Уже непонятны становятся мне голоса…» (1929), – включенное в предисловие Ц. Вольпе к ПС-I, оно послужило своеобразным эпиграфом к мемуарам.
Смерть Маяковского сразу же превратила литературный процесс, его «обыкновенные будни» в историю, начиналась новая эпоха, нужно было осмыслить прошлое. Так, под знаком Маяковского создавалась «Охранная грамота» Б. Пастернака (Л., 1931). В. Шкловский в своей книге «Поиски оптимизма» (М., 1931) назвал главу о поэте «Случай на производстве». Тогда же выпустил две книги воспоминаний другой участник футуристического движения В. Каменский – «Юность Маяковского» и «Путь энтузиаста» (1931). На его книги иронически намекает Лившиц в своих мемуарах (см. гл. 5). И хотя первая глава воспоминаний Лившица была написана до выстрела, прозвучавшего «подобно Этне» (Б. Пастернак), смерть поэта, бывшего соратника, несомненно заставила автора ПС-I многое переосмыслить и по-другому оценить. Пути поэтов в последние пятнадцать лет жизни Маяковского фактически не пересекались (Лившиц не принимал Маяковского лефовского периода), но уход из жизни бывшего единомышленника стал для него глубоким переживанием (см. ст-ние «Варцихе» о долге поэта, посвященное Маяковскому).
В этот ряд мемуарных книг становится и книга Лившица, главы из которой стали появляться в периодической печати с 1931 г.
Кроме того, одним из литературных толчков для обращения Лившица к мемуарам была также канонизация его бывших соратников – выход в 1927–1930 гг. первых томов собраний сочинений Маяковского и Хлебникова.
Важным, если не главным, стимулом для Лившица, безусловно, послужили «Фрагменты из воспоминаний футуриста» Д. Бурлюка, написанные в Нью-Йорке в 1927–1929 гг. и присланные литературоведу и переводчику А. Г. Островскому для публикации в СССР (см. гл. 5, 8; изданы не были). В одном из писем к Д. Бурлюку (от 26 января 1925 г.) Лившиц подчеркивал свои глубинные связи с футуристическим прошлым: «За все эти 10 лет я, несмотря на расстояние и время, нас разделявшие, не переставал считать тебя своим другом и себя – твоим. Я поднесь бережно и любовно храню все твои картины, рисунки, офорты, письма, черновики твоих стихов – все, в чем так или иначе проявилась твоя многосторонняя, твоя неотразимо убедительная творческая стихия. Сколько раз мысленно сопоставляя мое нынешнее литературное окружение с боевою обстановкой, в которой мы с тобою три года работали бок о бок, я испытывал чувство неподдельной горечи, вызывавшееся твоим отсутствием и нашей разобщенностью. Преждевременная смерть Хлебникова, безнадежное падение Маяковского, споровое размножение имажинистской сволочи, моя полная изолированность, порождающая у меня состояние, близкое к закупорке лирических сосудов, – всего этого, вероятно, не произошло бы, будь ты здесь, – ты, подлинный «отец российского футуризма», на моих глазах из ничего создавший мощное направление в русском искусстве» (CR, 1965, № 60, с. 95).
Примечательно, что Д. Бурлюк, издавший в 1914 г. в Херсоне футуристическую книгу Лившица ВС, через семнадцать лет, в 1931 г., выпустил, но уже в Нью-Йорке, отдельным изданием первую главу будущей книги его воспоминаний – «Гилею».
Сохранилось несколько экземпляров «Гилеи» с дарственными надписями, в которых Лившиц утверждает, что главный герой его книги воспоминаний – Давид Бурлюк. Например, в инскрипте, сделанном на титульном листе «Гилеи», где помещен графический портрет Д. Бурлюка работы его брата Владимира, Лившиц написал: «Григорию Эммануиловичу Сорокину – дружески – не столько первую главу «Полутораглазого Стрельца», сколько типографский опус его главного героя. 8.IX.1932. Ленинград» (ГПБ). В инскрипте линия со стрелой, проведенная Лившицем от слова «героя», указывает на правый (стеклянный) глаз на портрете Д. Бурлюка, подчеркивая прямую связь названия «Полутораглазый стрелец» с «отцом российского футуризма».
Название мемуарной книги многозначно и символизирует синтез историко-культурных понятий Востока и Запада. По объяснению Лившица, «полутораглазый стрелец» – мчащийся «дикий всадник, скифский воин, обернувшийся лицом назад [на Восток] и только полглаза скосивший на Запад» (ПС, с. 373). Образ всадника-стрельца проходит через все творчество Лившица. Этот образ, впервые появившийся в стихотворении в прозе «Люди в пейзаже» (1911), связан с портретом «гилейца» Д. Бурлюка (стихотворным – № 50 и графическим), навеян ранними композициями А. Экстер, «скифскими» рисунками В. Бурлюка, а также его «полутораглазым» портретом и офортом Д. Бурлюка, изображающим всадника-стрельца (воспроизведены на обложке и суперобложке первого издания ПС). Лившиц соединяет этот образ с пушкинским «Медным всадником», символизирующим Россию, – с мифом о Петербурге, с Петром, осуществившим в русской истории идею союза Востока и Запада (основная тема книги БМ). Вероятно, название «Полутораглазый стрелец» включает также и круг ассоциаций, связанных с названием альманаха «Стрелец» (I–III, Пг., 1915, 1916 и 1922), впервые объединившего футуристов и символистов как представителей «восточной» и «западной» культурных ориентации.
Итак, название «Полутораглазый стрелец», первоначально адресованное Д. Бурлюку, затем было переосмыслено и связано со всем футуристическим движением, и прежде всего с самим Лившицем, по-своему реализовавшим эту метафору своей литературной деятельностью в качестве поэта-переводчика.
Лившиц в своих мемуарах, по его слову, ведет «полемику с прошлым и о прошлом» и неоднократно подчеркивает: «Неблагодарное это занятие – восстанавливать по памяти труды и дни зачинателей будетлянства» (ПС, с. 441). Прежде всего он стремился передать в своих воспоминаниях атмосферу эпохи и в этом достиг замечательного успеха: его психологические, социологические и эстетические характеристики изящны, точны и в большинстве случаев заслуживают доверия.
На характерную особенность мемуаров Лившица указывал в своем предисловии к ПС-I литературовед Ц. Вольпе: «Это – мемуары «теоретические». Отдельные страницы книги производят впечатление не столько воспоминаний, сколько исследовательской работы по восстановлению литературного прошлого. Мемуарный «жанр» в отдельных частях книги кажется псевдонимом «жанра» исследовательского» (ПС-I, с. 5).
В своей работе Лившиц опирался главным образом на документы, письма (к сожалению, не сохранившиеся), на литературу о футуризме, газетные и журнальные отчеты. В этом ему помогали А. Г. Островский и поэт-переводчик Д. И. Выгодский, предоставившие собранный ими историко-литературный материал. Интересно, что даже метафорический и ассоциативный ряды многих пассажей в мемуарах Лившица часто связаны с материалами тогдашней периодики. И, пожалуй, не так важно, что Лившиц иногда описывает вечер или диспут, на котором он не присутствовал, ценно другое – мемуарист дает исторически верную картину, точные, хотя подчас и пристрастные, характеристики. Но стык документа и личных воспоминаний порой давал смещения фактов, несоответствия и анахронизмы – такие случаи требовали от комментаторов тщательных разысканий и уточнений.
Текст ПС пронизан цитатами и автоцитатами, реминисценциями и аллюзиями, а лирические отступления автора оказываются нередко автокомментариями поэтических текстов – мемуары дополняют стихи, но и наоборот – стихи становятся ключом для зашифрованных эпизодов воспоминаний. Поэтому примечания к ПС и к ст-ниям построены на перекрестных отсылках, что помогает расширить реальный план как мемуаров, так и стихов.
Особого уточнения и расшифровки требует используемый Лившицем в ПС прием автокомментирования ст-ний о Петербурге из БМ (см. ПС, с. 531). Мемуарные «отступления» дают ключ к расшифровке ряда ст-ний и одновременно участвуют в сложной системе кодирования текстов: прозаический и поэтические тексты создают единую мистификацию – вынужденный прием защиты от заведомо предвзятой критики.
Рассказывая в главе о Маяковском о том, что поэт намеренно сдвинул датировку некоторых своих ранних стихов (см. гл. 5, 51), Лившиц тем самым намекает, что этот же прием использовал и он сам (например, при датировке ряда текстов – см. преамбулу к БМ). Передатировка текстов была необходима Лившицу для сдвига или зашифровки смысловых акцентов ст-ний. Свидетельствуя в воспоминаниях, что ст-ния о Петербурге в «достаточной степени насыщены политикой», автор своими комментариями отнюдь не стремился раскрыть эту «политическую» тематику герметичных текстов БМ. Наоборот, в ПС Лившиц постарался зашифровать и революционные мотивы ряда текстов 1914–1915 гг., вошедших в БМ, и свое неприятие насилия в ст-ниях, написанных в гражданскую войну, и отрицание Брестского мира (тема «вдовства» и «отрешенности России от моря»). Кроме того, рассказывая в мемуарах о БМ, Лившиц намеренно ничего не говорит еще об одной важной теме книги – теме соборности, провозглашенной им в русле идей Вяч. Иванова, а затем своеобразно преломленной в «Патмосе».
История выхода из печати книги Лившица была сложна и драматична. В письме к М. А. Зенкевичу от 8 сентября 1933 г. Лившиц излагал ход событий: «Рад был узнать, что «Полутораглазый стрелец» до Вас дошел: он ведь был задержан главлитом и только на днях запрещение снято. Конфискация, впрочем, носила чисто комнатный характер, так как весь тираж разошелся в два дня. Сейчас передо мной стоит вопрос о переиздании. Боюсь только, как бы мне не «испортила каши» критика: в Ленинграде меня уже начали прорабатывать и за «формализм» (а что это такое и с чем его едят, ей-богу, не знаю!), и за «лукавство», и за «греческий язык». Разумеется, это только робкое начало – дальше пойдет лай вовсю» (ГЛМ). В этом письме упоминается рецензия З. Штеймана «Лукавая самокритика», напечатанная в «Лит. Ленинграде» (1933, 5 сентября).
Интересно, что за мемуары Лившица вступился А. М. Горький. Получив сведения о задержке книги Лившица, он в письме от 25 августа 1933 г. критику Б. М. Волину дал книге в целом положительную оценку, хотя и с некоторыми оговорками, и настаивал на необходимости ее выхода в свет: «Мне сообщили, что Вы против выпуска книги Б. Лившица «Полутораглазый стрелец». Разрешите ознакомить Вас с моей оценкой книги. Мне кажется, что она – определенно полезна для нашей литературной молодежи, ибо в ней рассказывается и разоблачается история возникновения футуризма и сродных ему литературных течений, анархо-буржуазных по их смыслу, резко индивидуалистических» (Архив А. М. Горького). В личной библиотеке А. М. Горького сохранился экземпляр ПС-I с большим количеством его помет.
