Текст книги "Харли Мерлин и похищенные волшебники (ЛП)"

Автор книги: Белла Форрест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 16.

САНТАНА

На следующий вечер я снова легла на кровать Астрид и накрыла лицо подушкой. Из динамиков Смарти играла музыка – медленная баллада, от которой меня клонило в сон. Усталость уже подкрадывалась, после целого дня, проведенного за следами, которые никуда не вели.

Марджери прикоснулась к вещам остальных пропавших детей и сделала все возможное, чтобы собрать их вместе, но каждое место, где мы побывали, было тупиком. Либо дети были перемещены, либо это было старое видение того, где они были. Никто из находившихся поблизости ничего о них не знал, да они и не видели их. Все эти ложные шаги начинали раздражать меня.

– Это безнадежно, – пробормотала я в подушку.

Я знала, что была пораженцем, что было совсем на меня не похоже, но усталость разрушала мою позитивность. У нас еще оставалась куча зацепок, и мы собирались попробовать еще раз завтра. В конце концов, Марджери говорила нам, что ее видения менялись, менялись, как цвета в калейдоскопе. Однажды они показали одно, а в другой день они могут показать что-то еще. Мы надеялись на что-то другое; в противном случае, мы вернулись на круги своя.

– Нет, это не так, – сурово ответила Астрид. Татьяна, Астрид и я удалились в уютную комнату Астрид. Было что-то в том, как она украсила ее, что казалось приветливым, с рождественскими огнями, покрывающими всю стену, и кристаллами, успокаивающе звенящими над головой. Харли и Уэйд строили друг другу лунные глазки, Дилан был в своей комнате, готовясь к экзамену в колледж, Джи Джо и Джейн отправились обедать в банкетный зал, а Раффи пошел поговорить с Тобе об усилении своей коробки Хайда. По словам Раффи, он беспокоился о ее целостности. Супер утешительно, учитывая, что я провела целую ночь рядом с ним, думая, что это было безопасно.

– Но это раздражает, – призналась Татьяна. – Мы все время думаем, что мы куда-то идем, что у нас есть преимущество, а потом оно снова исчезает. Наличие ясновидящей должно было сделать это легким, но ей не хватает силы, чтобы быть полезной.

Я убрала подушку с лица и села.

– Эй, она старается изо всех сил.

– Я не говорю, что это не так, но я не думаю, что ошибаюсь, предполагая, что мы все думали, что это будет ключом к решению нашей проблемы. Если бы она была сильнее и лучше контролировала свои силы, это могло бы иметь значение. А так у нас просто видения, которые никуда не ведут, – прямо ответила Татьяна.

Мне не хотелось признавать, что она была права. Татьяна была одной из моих лучших подруг, и я обожала ее до мозга костей, но иногда она оправдывала свою репутацию ледяной королевы. Каждый раз, когда Марджери напрягала свои силы, пытаясь проникнуть глубже, это оставляло ее слабой и измученной. Беда была в том, что мы все получили дар времени с нашими силами. У Марджери не было такой роскоши, если она хотела угодить всем вокруг. Меня взбесила мысль о том, под каким давлением она находилась. Ради всего святого, она всего лишь день провела на ковене! Дай ей чертов перерыв. Я не сказала этого вслух, потому что меня раздражала не Татьяна. Это был Элтон. Для директора ковена он не был особенно терпелив с новичком.

– Она, должно быть, так запуталась, – сказала Астрид. – Держу пари, все, чего она хочет, это вернуться домой к Хаммам и забыть обо всем, что случилось.

– Да, именно это и сделали Хаммы, – криво усмехнулась я. – Я не жду того дня, когда мне придется сказать ей это.

Татьяна улыбнулась.

– У вас двоих, кажется, хорошая связь. Ей будет хорошо иметь кого-то вроде тебя. Она уже смотрит на тебя снизу вверх, я вижу. Я просто надеюсь, что твой скверный рот не коснется ее.

– Мой язык совершенно чист, спасибо черт побери, – со смехом ответила я. – В любом случае, я не могу не быть вспыльчивой. Он поставляется с территорией, если вы Катемако.

– Кстати, как ты относишься к семейному собранию на следующей неделе? – спросила Астрид, оторвавшись от книги. Она копалась в царстве редких способностей, чтобы увидеть, с чем мы можем столкнуться. В книгах по истории было несколько сумасшедших, которые исчезли: летуны, амфибии, регены, электроны, прыгуны во времени. Безумная кучка ужасных сил, которые были отрезаны где-то в родословной.

Я выдохнула и плюхнулась обратно на кровать.

– Я жду этого с таким же нетерпением, как и прыжка в клетку бабуина, намазанную арахисовым маслом.

– Это хорошо, а? – усмехнулась Татьяна.

Я перевернулась и подползла к краю кровати.

– Ты ждешь этого с нетерпением?

– И да, и нет. Наверное, я немного нервничаю из-за того, что снова увижу своих родителей. Я предвижу обычный шквал очарования Василиса, – сказала она сардонически. – Однако на этот раз я расскажу им что-нибудь хорошее. Это будет не только гибель, мрак и разочарование.

– А?

– Я думала об этом пару дней, но планирую поговорить с ними о Мерлинах и Кэтрин Шиптон. – Она положила телефон и посмотрела на меня, свесив ноги с кровати. – В этом есть смысл, верно? Они знают свою историю, я уверена, что они знают, и они, возможно, даже были вокруг во время некоторых из этих событий.

Я нахмурилась.

– Разве они не были в Москве?

Она взволнованно покачала головой.

– Нет, не тогда. Двадцать лет назад они все еще были в Нью-Йорке, прокладывая себе путь через ряды Нью-Йоркского ковена. Через несколько лет они заняли свои посты в качестве директоров Московского ковена, потому что, вы знаете, они ничего не делают друг без друга. Как будто они соединены в бедре или что-то в этом роде. – Она закатила глаза, заставив меня рассмеяться.

Я схватила подушку и швырнула ей в голову.

– Эй, это так романтично!

– Не тогда, когда это твои родители.

Если Раффи оторвется от своей задницы и скажет, что я ему нравлюсь, то однажды это будем мы. Я усмехнулась при этой мысли. Моя встреча с Джинном не сделала ничего, что могло бы меня отпугнуть. У всех нас были свои недостатки. Он просто оказался дымчатым демоном, который время от времени захватывал его тело, давая ему улучшенную силу и выносливость. Там может быть даже несколько преимуществ для этого…

– Поверь мне, ты не хочешь быть похожей на моих родителей, – сказала Татьяна.

Я рассмеялась.

– Я думаю, что это хорошая идея поговорить с ними о Мерлинах и Шиптонах. У них может быть какое-то полезное иное знание, которое мы упустили, или что некоторые люди не хотят нам говорить.

– Эй, эти люди могут в один прекрасный день стать твоим тестем, судя по тому, как ты говоришь о Раффи, – поддразнила меня Татьяна.

– Видишь ли, это единственное, что может отпугнуть меня от Раффи… но если он справится с моей семьей, то и я справлюсь с его.

– Мы узнаем это на следующей неделе, не так ли?

Я поморщилась.

– Фу, не напоминай мне. Я даже не думала о том, как буду ориентироваться на этом минном поле, – сказала я. – Мои родители ворвутся сюда со своими любопытными вопросами, завышенными ожиданиями и постоянной суетой. Когда ты выходишь замуж? Когда ты вернешься домой? Когда ты найдешь хорошего человека и займешь свое место во главе ковена Катемако? Все как обычно. Это всегда что-то вроде побитого рекорда. Им никогда не приходило в голову, что я не заинтересована, что я не хочу поддаваться такому давлению.

– Так, ты в восторге от этого, тогда? – пошутила Татьяна, бросая подушку обратно на кровать.

– Думаю, я такая же, как и ты, – призналась я. – Я наполовину боюсь этого, наполовину с нетерпением жду этого. В конце концов, они моя семья, и я люблю их вплоть до их властного ядра. Я просто не очень хочу выходить замуж, понимаешь? Мне нравится держать свои романтические варианты полуоткрытыми.

– Раффи будет рад это услышать.

Я взглянула на Астрид, которая не так много говорила, как мы с Татьяной. Она прижимала Смарти к груди, когда он играл сладкую песню, ее взгляд был где-то далеко. Все, что ей было нужно, это капли дождя на окне, и она была бы натюрмортом из ромкома. Я толкнула Татьяну локтем и указала на нашего друга.

– Раз уж мы заговорили о романтических отношениях… что с тобой происходит, Астрид? Есть варианты, о которых ты хочешь нам рассказать? – спросила я.

Татьяна кивнула.

– Может быть, некий Гарретт Кайтелер?

Ее щеки порозовели, когда она повернулась, чтобы посмотреть на нас, очевидно вспомнив, что мы все еще были в комнате. Она положила Смарти обратно на стол и неловко заерзала. С таким же успехом я могла бы посветить ей фонариком в лицо и потребовать, чтобы она рассказала мне все, она была так взвинчена. До этого момента я не была уверена, что между ней и Гарреттом что-то есть, но теперь я была уверена. Это было похоже на лицо совершенно влюбленной молодой женщины.

Она пожала плечами.

– Я… он мне нравится.

Я закричала.

– Правда?

– Правда, – прошептала она, глядя куда угодно, только не на меня. – Я знаю, что он излучает эту грубую, резкую вибрацию, и он является главным страдающим синдромом ног в рот, но он забавен, когда находится рядом. Он забавный, и он умный, и он… Ну, кажется, я ему тоже нравлюсь. Я не уверена на сто процентов, но я действительно думаю, что это чувство может быть взаимным.

– Как он мог сопротивляться? Ты просто мечта! – взволнованно воскликнула Татьяна.

– В последнее время он давал мне все эти тонкие сигналы -

шутку здесь, прикосновение там, задумчивый момент время от времени. Кроме того, он реагирует всякий раз, когда я пытаюсь подать ему небольшой сигнал. Я не самый лучший флирт всех времен, но я думаю, что все в порядке. Он довольно много смеется, и я думаю, что это хорошо?

– Конечно, – заверила я ее.

Астрид смущенно подняла глаза.

– Я знаю, что тебе должно быть неловко, Сантана.

– Пфф, о чем ты говоришь? Мы с Гарреттом встречались миллион лет назад. Все это теперь в прошлом, – ответила я, имея в виду каждое слово. – Это было, когда я впервые пришла в ковен, и я думаю, что это было больше от одиночества, чем что-либо еще. Кроме того, все пошло боком довольно быстро.

– По-моему, я никогда не спрашивала тебя, почему все пошло наперекосяк, – сказала Астрид. Она выглядела обеспокоенной, явно готовясь к плохим новостям.

Я пожала плечами.

– Нам просто не суждено было быть вместе. У нас ничего не вышло. Я думаю, что мы были слишком разными, – ответила я, не желая углубляться в это слишком глубоко. Я больше не заботилась о Гарретте в этом смысле, но шрам от нашего горького расставания все еще занимал свое место в моем сердце. Он причинил мне боль и предал меня, его глаза постоянно блуждали, и мне потребовалось много времени, чтобы простить его за это.

– Ты уверена, что это все, что было? – нервно спросила Астрид.

– Неважно, чем мы закончили, потому что все меняются. Важно то, что у нас ничего не получилось. Я уверена, что теперь он хороший парень.

– Как ты думаешь, это хорошая идея, чтобы продолжить это?

Я улыбнулась ей.

– Я думаю, ты должна следовать своему сердцу, моя кайрида. У меня есть только один совет. Держи стражу вокруг своего сердца, потому что он может в конечном итоге разбить его. Может быть, и нет, но это всегда хорошая идея, чтобы защитить себя.

– Несколько недель назад я бы с тобой согласилась. На самом деле, я бы, наверное, вообще держалась подальше, – сказала Астрид. – Но недавно… я не знаю, что с ним случилось. Похоже, Гарретт сильно изменился с тех пор, как они с Уэйдом все уладили. Как будто с его плеч свалился груз или что-то в этом роде. Я не могу этого объяснить. Я не говорю, что назревает крупное возрождение дружбы, но у них есть лучшее представление о том, где они стоят друг с другом. Это, кажется, оказывает довольно замечательный эффект на Гарретта.

– Это здорово, Астрид. Это действительно так. – Я говорила это от всего сердца. Я хотела, чтобы она нашла кого-то потрясающего. Она заслуживала парня-туза, который обожал землю, по которой она ходила. Не было на свете женщины умнее, смешнее и мудрее Астрид Хеплер, и она была достойна лучшего из лучших. Я не думала, что Гарретт подходит под это описание, но это было не мое дело. Если он ей нравится, то больше сил ей.

Затяжная боль от предательства заволокла мой взгляд, о Гарретте Кайтелере. Небольшая заплатка не могла изменить чью-то природу. Гарретт всегда был ослом, и я готова была поставить свою жизнь на то, что он останется ослом… в той или иной форме. Единственная разница была в том, что если Астрид откроет ему свое сердце, а он сокрушит его, ему придется иметь дело со мной. Я обрушусь на него с яростью тысячи мучений и буду носить его яйца как серьги.

– В любом случае, хватит обо мне, – настаивала Астрид. – Я не единственный в этой комнате, у кого есть неоперившийся роман. Татьяна, у вас есть что-нибудь интересное, чтобы рассказать нам?

– Да, чай надо разлить, – подбодрила я ее, ухмыляясь как ненормальная.

Она вздохнула и закатила глаза, но я могла сказать, что она с нетерпением ждала, чтобы рассказать нам о Дилане.

– Все… немного продвинулось, я полагаю. Его очень трудно читать. Иногда мне кажется, что он действительно влюблен в меня, а потом я думаю, что он предпочел бы быть со своими друзьями по колледжу. Вот в чем проблема с американскими мужчинами, они не очень открыты со своими чувствами.

– А русские мужчины есть? – Я одарила ее понимающей улыбкой.

– Нет, пожалуй, ты права, – хихикнула она. – Ну, я говорю, что он не проявляет никакого интереса, но на днях он пригласил меня на свидание.

Астрид усмехнулась.

– Он это сделал?

– Во-первых, он забрал меня из ковена с букетом цветов в руке и взял с собой в это удивительное путешествие по Сан-Диего. Я понятия не имела, куда мы едем, но я решила насладиться незнанием, – продолжила она. – Мы ехали вдоль побережья и припарковались возле маленькой церкви, которая выходит на океан, и у нее есть самое красивое кладбище, которое я когда-либо видела.

Кладбище не казалось мне идеальным местом для свиданий, но Татьяна выглядела почти влюбленной.

– Мы прошли через эту красивую маленькую калитку и сели в тени деревьев на дальней стороне кладбища, – продолжила она. Вокруг было полно духов, благородных, которые довольствуются тем, что бродят в таком прекрасном месте. Они говорили мне, что плохие выходят ночью, а не днем. Пока я шла, я поняла, что он устроил для нас пикник на кладбище, с одеялом и корзиной, полной моих любимых продуктов – мягкий сыр, свежий хлеб, черника, трюфели. Он все продумал. Мы сидели там и разговаривали часами, прежде чем он отвез меня домой. Никаких поцелуев, никакой возни, просто одно из тех идеальных свиданий, где все, что вы делаете, это говорите и узнаете друг друга.

– И ты думаешь, что он не заинтересован? – ахнула я. – Этот человек явно по уши влюблен в тебя. Никто не устраивает пикник, если не любит тебя. И он устроил все это на кладбище, зная, что ты будешь там как дома со всеми упырями, плавающими вокруг. – Я подмигнула ей.

– Ты ужасна, Сантана. – Она усмехнулась, сверкнув застенчивой улыбкой. – Даже не знаю. Видите ли, он был милым и очаровательным на самом пикнике, но потом, как только мы вернулись сюда, он снова стал странным. Вся его уверенность как-то улетучилась, и он стал каким-то изворотливым и странным. Я думаю, что на этой неделе у нас будет еще одно свидание, так что на этот раз я смогу понять его лучше.

– Он просто стесняется, вот что я думаю, – сказала я.

– Но тогда почему он был крутым на кладбище, но странным здесь? Я не понимаю его.

– Я думаю, тебе стоит посмотреть, как пройдет следующее свидание, – вмешалась Астрид. – Чем больше ты узнаешь его, тем больше он будет расслабляться вокруг ковена. Наверное, это место заставляет его нервничать, а не ты.

– Может быть, ты и права, – задумчиво произнесла она. – В любом случае, почему у вас с Раффи не было никаких свиданий? Он тебе нравится, да?

– Он мне определенно нравится.

– И ты ему нравишься, верно?

Я пожала плечами.

– Это уже давно беспокоит меня, но я действительно не знаю. Мне нравится думать, что я знаю себя и что я могу включить очарование. Но с ним… я понятия не имею, то ли он просто легко волнуется и немного краснеет, как человек, то ли он, как вы говорите, влюблен в меня. Я хочу, чтобы он любил меня так же, как я люблю его, но мы не всегда получаем то, что хотим. Что, кстати, отстой. – Я уткнулась лицом в пододеяльник. – Если ты думаешь, что Дилана трудно читать, попробуй прочитать Раффи. Этот мальчик, в буквальном смысле, дует горячо и холодно.

– Проблемы с джиннами джиммины джинны джиммины джинны джинны джинны джинны джинны джинны джинру? – спросила Астрид.

Я усмехнулась.

– Как ни странно, нет. В этом сценарии у меня проблемы с Раффи. Джинн чертовски тупой. Он говорит так, как есть.

– Похоже, ты им восхищаешься.

– Им. Как будто я им восхищаюсь, – ответила я. Я достаточно хорошо знала Джинна, чтобы не считать его чем-то меньшим, чем самостоятельным человеком. – Нет, я просто хочу, чтобы Раффи иногда был немного более напористым, понимаешь? Ну, если он будет откровенен с тем, что я хочу услышать.

Татьяна улыбнулась.

– У меня есть решение всех твоих романтических проблем, моя дорогая.

– А ты знаешь?

– Харли.

– Эй, я знаю, что она симпатичная и все такое, но леди точно не подслащивают мои кокосы, если ты понимаешь, что я имею в виду?

Татьяна расхохоталась.

– Нет! Почему бы тебе не поговорить с Харли о Раффи? Будучи эмпатом, она сможет рассказать тебе, что он чувствует, и никто об этом не узнает. Включая Раффи.

Словно вызванная простым упоминанием о засахаренных кокосах, Харли прогрохотала мимо полуоткрытой двери спальни Астрид. Шагая с головокружительной скоростью, она, казалось, направлялась в какое-то важное место. Я подумала было последовать за ней, но, учитывая ее темп, решила не делать этого. Она выглядела решительной и немного сердитой, и если она была сердита на что-то, я не хотела мешать этому товарному поезду.

Увы, мои романтические горести подождут.

ГЛАВА 17.

ХАРЛИ

Я шагала по коридорам как одержимая, переполненная желанием снять с себя пару вещей. Последние несколько часов я провела в своей комнате, мучаясь после бесплодного дня поисков детей в Сан-Диего, и больше не могла выносить тишину. Девочки были в комнате Астрид, но я не хотела беспокоить их своими глупыми проблемами, не тогда, когда на всех наших тарелках было так много вещей. Я не была болтушкой, когда дело касалось личных вопросов. Таким образом, был только один человек – ну, Человек-зверь, который был готов к этой задаче.

– Харли, какой приятный сюрприз, – тепло проворчал Тобе, когда я плюхнулась на одну из стеклянных коробок и испустила громадный вздох. – Или, судя по звукам, не очень хорошо. Плохой день?

Я молча кивнула.

– Можно и так сказать. Плохой месяц, если честно.

– Тебе нужно с кем-нибудь поговорить?

– Ты не возражаешь?

Он прекратил свои занятия и сел на ящик рядом с моим.

– Нисколько. В чем проблема? – спросил он. – Это из-за пропавших детей?

– Видишь, так и должно быть, – резко ответила я. – Эти дети должны быть всем, о чем я могу думать, но мой ум продолжает блуждать в этих странных местах. Я не могу заставить свою голову думать прямо; она продолжает заполняться кучей бесполезного пуха.

– Я сомневаюсь, что существует такая вещь, как бесполезный пух, но не могла бы ты быть более конкретной? Я не могу посоветовать что-то столь неопределенное, как… ну, пух.

Я обхватила голову руками.

– Семейная встреча. Я и не подозревала, что это такое большое дело. Я думала, что это была какая-то случайная вещь, на которую ты мог бы пойти, если бы захотел. Элтон уже сказал, что ждет меня там, но какой смысл мне туда идти? – пробормотала я. – Не похоже, что мне есть кого взять с собой. Я просто буду бродить сама по себе, надевая улыбку, чтобы держать ковен счастливым.

Это было совсем на меня не похоже, так увязнуть в трясине жалости к себе. Вот в чем беда, это был один из сценариев, от которого я не могла отмахнуться. Я провела последние несколько часов, пытаясь вырваться из этого ада, но безрезультатно. У всех остальных были семьи, которые приходили на собрание. Возможно, они и жаловались на них, но у них у всех был кто-то на вечеринке.

– Я имею в виду, что не могу пригласить Смитов, не так ли? Они люди, так что это никуда не годится, хотя они почти единственная семья, которая у меня есть, – продолжала я. – Ну, единственная семья, которая не скрывается и все еще хочет, чтобы я была рядом.

– Притормози там, Харли, или у тебя будет аневризма, – сказал Тобе.

– Вот почему ты никогда не должен привязываться ни к кому и ни к чему, – выплюнула я. – Все, что они делают, это уходят… или погибают.

– Мы больше не говорим о Смитах, не так ли? – спросил Тобе.

Я бросила на него взгляд, полный умственного истощения.

– Я не знаю, что со мной. Я знала, что Айседора здесь не останется. Я поняла это в тот момент, когда мы встретились и она объяснила, кто она такая. Я такая идиотка.

Не говоря уже обо всем этом Уэйде. Вот почему это была ужасная идея привязываться к людям, она никогда не заканчивалась хорошо. Мне лучше было забыть, что он мне нравится. По крайней мере, это остановит меня от того, чтобы вести себя как полная идиотка рядом с ним. Да, хорошо. Как будто ты можешь просто выключить и включить его вот так. Это было бы чертовски полезно, если бы ты могла, но ты не можешь. Уэйд Кроули застрял в твоем мозгу, и его невозможно вытащить. Тьфу.

Тобе взъерошил свои бело-золотые перья, и этот звук странно успокоил его.

– Мне кажется, что ты переживаешь кризис идентичности, Харли. Могу добавить, что не по своей вине, – сказал он. – Ты всю свою жизнь строила стены, чтобы не пускать людей, и воссоединение с кем-то, кого ты могла бы назвать семьей, пробило дыру в этих стенах. Ты хотела впустить Айседору, это вполне естественно. Однако единственный способ впустить ее, это ослабить свою защиту. Теперь ты должна решить, были ли эти укрепления, кто ты на самом деле, или они были самой тканью того, кто ты на самом деле?

– Ты уверен, что не пишешь печенье с предсказаниями в свободное время? – поддразнила я его.

Он улыбнулся.

– Нет, хотя, возможно, мне следовало бы это сделать. Быть мастером зверей не так хорошо оплачиваемо, как ты могла бы подумать.

Я усмехнулась.

– Это просто тяжело, понимаешь? Больше я ничему не научилась у своей тети. Она продолжает давать обещания рассказать мне больше о семейной истории, но я ничего не получаю. Она исчезает в какой-то дыре в ткани времени и пространства, и я остаюсь вертеть своими проклятыми большими пальцами. Я ждала девятнадцать лет, Тобе. У меня совсем не осталось терпения.

– Трудно ждать, но это будет стоить того еще больше, когда ты наконец узнаешь всю правду, – сказал Тобе. – Кроме того, ты должна понимать, что могут быть вещи, которые ты не хочешь слышать. Мы знаем, что твой отец, возможно, был заколдован, когда убил всех этих людей, что принесло тебе некоторое облегчение, да?

Я молча кивнула.

– Но что, если у Айседоры есть и другие секреты, которые не так легко проглотить? Что, если, ожидая, она защищает тебя от правды, которую ты, возможно, не готова услышать?

– Это не ее выбор.

Он усмехнулся, урча, как мурлыкающий кот.

– Это ее работа, как твоей тети. Ты можешь чувствовать себя так, как будто она снова тебя бросила, и ты была бы вполне вправе терпеть такие эмоции, но она любит тебя. Ты – все, что у нее осталось в этом мире, так же как и она – все, что у тебя есть. Я думаю, что в ее нежелании есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

– И все же… это чертовски расстраивает.

Он подтолкнул меня локтем.

– Я так и понял.

– И я до сих пор понятия не имею, что делать с этим дурацким сборищем. Я пойду на оленя? Я устрою шоу? Я должна смириться с этим и пройти через это, как всегда?

– Жалость к себе тебя не устраивает, Харли. Ты сильнее этого. В конце концов, никто не любит валяться в грязи. Поверь, у меня есть один в Бестиарии.

Я рассмеялась.

– А как выглядит тот, кто валяется в грязи?

– Ты, если не остановишься.

– Ладно, ладно, хватит валяться. Я рассеянно ударила ногой по стеклу, напугав до смерти существо, похожее на броненосца, лежащее в ящике внизу. – Я пойду на эту чертову вечеринку, буду улыбаться и болтать с лучшими из них. Вот почему я пришла к тебе, я знала, что ты меня уговоришь.

– Похоже, в последнее время я и есть та самая «тетя агонии».

Я нахмурилась.

– Так это ты?

– Да, Сантана была здесь некоторое время назад, высказывая подобные опасения по поводу ее личности, – сказал Тобе. – Обычно я не разделяю слов другого, но вы двое, похоже, имеете дело с теми же самыми проблемами. Она не верит, что ей суждено жить так, как хочет ее семья. По крайней мере, в некотором смысле, это преимущество, что тебе не нужно подчиняться воле тех, кто тебе дорог.

– Отлично, заставь меня чувствовать себя виноватой, почему бы и нет? – пробормотала я, криво улыбнувшись ему.

– Я просто хочу сказать, что вы очень похожи. Вы пришли из исключительного наследия, но вы обе так сильно отличаетесь от того, что было раньше, – объяснил он. – По иронии судьбы, именно поэтому вы так хорошо ладите. Вы похожи. Возьмем, к примеру, Бестиарий. Вы обе больше очарованы им, чем боитесь его. Этого нельзя сказать обо всех людях. Я видел, как взрослые мужчины и женщины выбегали из этой комнаты, как будто я выпустил на свободу Бугимена.

Я не могла полностью осознать то, что он говорил, но кое-что из этого звучало правдиво. У нас с Сантаной было много общего, а также различий. Хотя, это заставило меня задаться вопросом, в миллионный раз в моей жизни, как все могло бы получиться, если бы мои мама и папа были рядом. Были бы у них такие же высокие ожидания от меня? Попытались бы они принудить меня к браку, которого я не хочу? Даже сейчас трудно было представить себе картину, отличную от реальности.

– Наверное, ты прав, – сказала я. Ты мудрый старый зверь; я не собираюсь спорить. – Итак, что ты знаешь о моей другой тете? Насчет Кэтрин? Я знаю, что она часто посещала Бестиарий, с ее связью с горгульями и всем остальным.

– Я думаю, что она уважала меня, но мы не разговаривали так, как ты и я. Мы обменивались любезностями, и я всегда спрашивал, не нужно ли ей чего-нибудь, но она всегда была довольна сидеть и болтать со своими горгульями, – ответил он. – На самом деле она была блестящей женщиной. Если бы ее ценили по праву, возможно, она не закончила бы так, как закончила. Видишь ли, она всегда жила в тени твоей матери. Как изголодавшееся растение, это отсутствие света делало ее скрюченной и искривленной, лишая ее сострадания и праведности.

Тобе, дружище, ты долбаный поэт.

– Ты знаешь, почему моя мама и Кэтрин могли поссориться? – Я взглянула на стеклянную коробку Кецци, ацтекскую змею, скользящую в тумане. Он остановился у стекла, словно прислушиваясь к тому, что мы говорили.

Тобе нахмурил свои пушистые брови, его усы дернулись.

– Я не совсем понимаю причину, но помню тот день, когда все начало разваливаться. Кэтрин ворвалась в Бестиарий однажды днем, в сильном приступе ярости. Я должен был удержать ее и физически удалить из помещения, потому что ее магия становилась опасной. Коробки тряслись, звери сходили с ума, а мои защитные чары угрожали взорваться.

Я кивнула в ответ.

– Ты не думаешь, что это как-то связано с моим отцом?

– Путь истинной любви никогда не проходит гладко, и отказ может ранить, когда любовь односторонняя, – ответил он. – Я думаю, что такая бурная реакция была вызвана соперничеством сестер за любовь Хайрама и последующей потерей Кэтрин. Я думаю, именно поэтому она ворвалась в Бестиарий в тот день, потому что Хайрам бросил ее ради Эстер. Она держала страшную обиду, это ясно. Если она действительно использовала Сал Винну против твоего отца, то мы можем быть уверены, что она совершенно безумна. Ни один человек не будет использовать это, если они не были полностью расстроены. Хотя я слышал, что разбитое сердце часто может довести до безумия даже самых здравомыслящих людей.

– Кажется, кто-то еще затаил обиду, – сказала я, указывая на Кецци. Каждый раз, когда упоминалось имя Кэтрин, он шипел и взъерошивал перья.

Тобе нахмурился, глядя на змею.

– Хм… как любопытно. Я не знаю, почему Кецци так себя ведет.

– Может быть, Кэтрин заставляет его змеиные чувства покалывать.

– В имени есть сила. Возможно, ты права, он может почувствовать зло в том, что мы обсуждаем.

– Ну, возможно, ему придется прошипеть еще несколько раз, потому что я хочу задать тебе еще один вопрос относительно маленькой мисс Шиптон, – нервно сказала я. – Ты что-нибудь знаешь о процессе превращения в дитя Хаоса? Мол, это вообще возможно? Ты был вокруг долгое время; ты когда-нибудь слышал о том, что происходит?

Он выглядел искренне потрясенным.

– Дети Хаоса никогда не позволят магу присоединиться к ним. Они существовали все время. Они не могут быть созданы, так же как рождаются и не создаются магические предметы. Если таков ее план, Харли, то она будет очень разочарована. Она едва успеет ступить в их царство, как они уничтожат ее за дерзость. – Он сделал короткую паузу. – За исключением…

– Разве что?

– На протяжении веков ходили слухи, что дитя Хаоса может быть заменено. Никто не знает, как именно, и это никогда не было написано нигде. Это всего лишь истории, передаваемые из уст в уста. Если Кэтрин расшифровала способ достижения этого, то… возможно, она знает что-то, что никто другой не знает.

С минуту я сидела молча, собираясь с мыслями. Прежде чем я сделаю что-нибудь еще, мне нужно пойти в Нью-Йоркский Ковен и узнать правду о моем отце. Айседора сказала мне, что он был околдован Сал Винной, но предыдущие слова Тобе сбили меня с толку, что если она пыталась защитить меня от правды и там тоже? Как бы болезненно это ни звучало, мне нужно было самой убедиться, есть ли какие-либо доказательства исландского любовного заклинания на моем отце, когда он умер. Если Айседора не собиралась объяснять мне все по буквам, я должна была сама собрать все воедино.

Я так же много думала о гримуаре моих родителей. Они написали этот гримуар вместе, необычное понятие само по себе, и я отчаянно хотела увидеть, какие мощные заклинания он содержит. Я подумала, что на его страницах может быть даже что-то полезное, например, дневниковая запись или что-то еще, что могло бы пролить свет на то, что произошло между ними и Кэтрин. Однако мои мотивы для чтения были немного более эгоистичными, чем это. Честно говоря, я думала, что это может заставить меня чувствовать себя ближе к ним в некотором роде.

Но чем больше я узнавала о Мерлинах и Шиптонах, тем лучше могла подготовиться к тому, что должно было произойти. Вооружившись кучей дерьмовой информации, у нас будет возможность уничтожить Кэтрин.

Теперь, как добраться до Нью-Йорка? У меня уже был допуск к путешествию через жидкие зеркала в Зале Главного Собрания, так как Элтон не отменил мой свободный проход. Хотя, он определенно хотел бы, чтобы я сказала ему, что я прошла через них, прежде чем я на самом деле это сделаю.