Текст книги "Когда отцветают розы"
Автор книги: Барбара Майклз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
– Чувствуется, что ты слегка ушиб голову, – съязвила Мэри-Джо. – Поразмысли над этим как следует.
Энди и впрямь задумался. Диана прильнула к худому плечу Мэри-Джо, удивляясь, как она с самого начала не поняла главного. Мэри-Джо не надо предлагать помощь, но стоит попросить – и не будет вернее и преданнее друга, чем она.
– Бог мой! – воскликнул Энди внезапно. – Надеюсь, ты не дошла до того, чтобы подозревать мать?
Его возмущение вызвало улыбку на лице Уолта, а Диана от души рассмеялась.
– Это невозможно, стоит только с ней познакомиться. К сожалению, когда это произошло, я уже по уши увязла во лжи и не было простого выхода из положения. По крайней мере, так мне казалось. Я потеряла способность ясно мыслить, но потом все же приняла решение во всем признаться Эмили и Чарльзу. Поэтому я и согласилась задержаться у вас еще на неделю, чтобы их дождаться.
– Это правильно, – в тоне Энди отчетливо слышалось облегчение. – От всей души желаю, Диана, чтобы ты оказалась не права. Брэд мне понравился.
– Я тоже предпочитаю думать, что ошибаюсь. Но все же боюсь, жутко боюсь, что мои опасения справедливы. После того, что произошло здесь сегодня вечером…
– Вне всякого сомнения, Ларри продемонстрировал нам сегодня, что способен на убийство, – кивнул Энди.
– Это и так всем было известно, – покачала головой Диана. – Я сейчас думаю не о том, что он натворил, а о том, что он увидел. Ты ведь тоже это видел, Энди, и ты, Мэри-Джо.
Она не в силах была продолжать. К горлу подкатил ком.
– Что он увидел? – удивленно переспросила Мэри-Джо. – Ты имеешь в виду полицейских?
– Нет, – Диана попыталась откашляться, но безуспешно. – Я думала, вы тоже…
Энди наблюдал за ней с тревогой.
– Успокойся. Ты все еще ощущаешь последствия шока. На твоем месте я говорил бы поменьше. Давай я тебе заварю крепкого горячего чая? Мне и самому он не повредит.
– Я сама все приготовлю, – вызвалась Мэри-Джо. Что ты будешь, Уолт?
Тот уловил едва заметный знак Энди и последовал за Мэри-Джо в кухню.
– Ему нравится думать, что он ее защитник, – прокомментировал Энди. – И потом я не хочу, чтобы он слышал.
– Она ничего не заметила? – спросила Диана.
– Я так прижал ее к полу, что она едва ли могла бы что-то увидеть. Да она и не поверила бы собственным глазам. Она в высшей степени рациональная натура. Уолт еще хуже – он скептик, к тому же его здесь в тот момент не было. Не пытайся их ни в чем убеждать, они решат, что ты просто сильно не в себе. Кстати, даже я пока не убежден, что это не так, – с иронией закончил Энди.
– Но ведь ты-то это видел! Ты видел ее, я уверена!
– Я видел… нечто. И начинаю подозревать, что мое видение не было похоже на твое.
– Как это?
Энди зябко поежился.
– Что привиделось мне, – сказал он задумчиво, – могло иметь смысл только для меня самого. Тебя бы это не напугало, а ведь ты была испугана! И уж, конечно, это не обратило бы в паническое бегство такого бесчувственного чурбана, как Ларри.
– То, что видела я, могло, – сказала Диана.
– Расскажи, – попросил Энди мягко.
– Не могу.
– Тогда я первый, – Энди говорил все тем же тоном, словно увещевал готового заплакать ребенка. – Когда мне было шесть лет, я однажды заплутал в лесу. Задворки нашего дома выходили в густую чащу, и мне строго-настрого было запрещено ходить туда одному, но я, конечно, не слушался. В тот раз я забрел слишком далеко и не мог отыскать обратной дороги. Наступила ночь. Луна не показывалась на небе. От ветра стонали стволы деревьев, скрипели ветви, и я знал – определенно знал, – что в темноте скрываются чудовища. От страха я прильнул к подножью векового дуба и плакал, пока не заснул. Когда я проснулся, было все еще темно, но вокруг меня образовался шар света, исходивший от масляной лампы, которую кто-то держал над моей головой. Она склонилась надо мной, и я увидел ее лицо очень близко. Всклокоченные волосы, густая сеть морщин и всего пара зубов во рту. Я разглядел это, потому что она улыбалась.
Энди засмеялся при этом, но как-то принужденно.
– Разумеется, весь соседний городишко отправился меня разыскивать. И она меня нашла, полубезумная, но добрая старуха, которая жила в хижине у самой кромки леса. Она кричала, чтобы позвать остальных, но голос ее был слишком слаб. Народ сбежался на мои собственные вопли. Я был уверен, что она ведьма. Бедняжка и впрямь ее напоминала. У нее денег на еду-то не хватало, не говоря уже о дантистах или парикмахерах. Потом мы с ней подружились. Но иногда она являлась мне в ночных кошмарах, и я испытывал тот же панический страх, что и в первый раз.
– Значит, тебе привиделась она? – спросила Диана недоверчиво.
– А тебе что-то другое?
– Да.
Энди ничего не сказал, что, наверное, было умнее всего в подобных обстоятельствах.
– Я видела… – прошептала Диана. – Сначала оно… Потом она, а потом появился Брэд, но таким, как если бы он был похоронен восемь месяцев назад. Едва узнаваемый, но это был он.
Глава одиннадцатая
Как сей цветок, достигший совершенства
Без всякого намеренья к тому,
Так человек вершит свои поступки,
Не ведая последствий.
Хумберт Вулф
Спрятав лицо в обивку спинки дивана, Диана лишь смутно услышала приближающиеся шаги. Потоптавшись на месте, они удалились. Видимо, Энди жестом попросил их уйти. Его рука мягко лежала на ее плече. У него была большая ладонь и длинные пальцы. У Брэда рука походила на женскую, маленькая и нежно очерченная.
Все ее тело сотряслось. Энди осторожно сжал ее плечо.
– Ну, ну, поплачь, если хочется. Не держи это в себе. Здесь никого, кроме меня, нет.
Она не знала, его ли утешение помогло ей, или что-то другое, но она стряхнула с себя жуткое видение – кости, торчащие из полуистлевшей плоти. Она повернулась и вытерла слезы.
– Я уже успокоилась. Извини.
– Извинить за что? Я, как и всякий мужчина, ценю в людях самообладание, но ты перегибаешь палку. Ты можешь позволить себе небольшую истерику, зачем же сдерживаться? Сколько в тебе это накапливалось: месяцев семь или восемь?
– Меньше, – ответила Диана. Она снова откинулась на подушки дивана, чувствуя полнейшую опустошенность. – По-настоящему я начала тревожиться четыре месяца назад.
– Ты заявила куда следует об его исчезновении?
– Да, в полицию Нью-Йорка.
– И что же?
– Меня четыре раза таскали на опознание трупов. Брэда среди них не было.
– Боже, – пробормотал Энди, – то-то ты повеселилась.
– Хотя в двух случаях некоторое сходство имелось.
– И если моя догадка верна, это не могло не распалить твоего воображения? Отсюда и загадочное видение.
– Это был Брэд. Это было самое худшее из того, что я опасалась увидеть. Мы с тобой разглядели разное, и Ларри, наверное, тоже, но если он действительно убил Брэда, то…
– …его видение было не менее страшным, чем твое, но по другим причинам. Однако, рассуждая таким образом, ты ходишь по замкнутому кругу. Он увидел нечто, потому что имел на то причину.
– Согласна, – Диана выдавила из себя подобие улыбки, – но почему я должна воспринимать это как утешение?
– Потому что это не был мстительный дух твоего брата. Тебе лишь пригрезилось то самое страшное, что могло с ним случиться.
– Звучит как сюжет из глуповатой мелодрамы, – нахмурилась Диана. – В реальной жизни так не бывает.
– Бывает всякое. Почитай литературу о коллективных галлюцинациях и массовых психозах. Сотням людей одновременно может померещиться видение Богоматери или профиль Элвиса Пресли на дверях холодильников.
– Не вижу здесь ничего общего.
– Это смотря на какие авторитеты ты будешь опираться. Я далек от того, чтобы придерживаться догм в вопросах, которые непосильны и для лучших умов человечества, – Энди шумно вздохнул и потер лоб. – Есть ли необходимость говорить тебе, какова альтернатива? Это идея охоты за привидениями, которую ты с гневом отвергала совсем недавно. Или все-таки предпочтем остановиться на версии коллективной галлюцинации? Так удобнее, рекомендую. И мне было бы проще, если бы несколько часов назад мне не случилось видеть то же, что и тебе.
Поначалу Диана не поняла, что он имеет в виду, а потом напряглась и изумленно уставилась на него.
– Так ты видел?..
– Да. Нам надо еще поговорить, но не сейчас, – он заторопился, услышав голоса Уолта и Мэри-Джо, которые нарочито громко извещали их о своем приближении, – потом, когда будет возможность остаться наедине.
Стоило однажды разбудить в Мэри-Джо покровительственные инстинкты, и он уже не знал удержу. В чай она положила столько сахара, что пить его оказалось практически невозможно. Когда Диана поперхнулась, Мэри-Джо наставительно сказала:
– Выпей залпом. Сахар – лучшее средство от нервных потрясений. Потом я уложу тебя в постель.
Диана не стала спорить. Лучше продолжать изображать робкую овечку, чем объяснять подлинную причину своего страха…
Мэри-Джо, должно быть, подмешала ей в чай снотворное, потому что Диана проснулась на следующий день только после обеда и все еще зевала, встретившись с Энди для разговора, намеченного накануне.
– Как романтично, – заметила она. – Розовый сад при закатном солнце. Ты не мог найти более подходящего места?
– До заката еще далеко, а розы не цветут, и все заросло сорняками, некоторые из которых обладают весьма неприятными свойствами. Если ты действительно намереваешься присесть прямо на траву, завтра можешь обнаружить воспаление на кое-каких частях тела. Возьми вот складной стульчик. Специально для тебя принес.
Диана послушно села и, еще раз зевнув до боли в ушах, сообщила:
– Мэри-Джо меня чем-то вчера отравила. Сама я никогда не принимаю снотворное, после него не проснешься целый день и голова тяжелая.
– Это заметно, – сыронизировал Энди, наклонился и начал ковырять валявшейся рядом тяпкой среди травы. – Хотя тебе нужен был полноценный, спокойный сон.
– Я здесь всегда хорошо сплю.
– Имеется в виду без сновидений, – уточнил Энди.
– Мне и не снится ничего дурного, только…
– Что?
– В том сне не было никакой связи с этим домом. – Она не желала вдаваться в детали своих отношений с отцом и потому быстро закончила фразу: – Так, какие-то люди танцевали и смеялись под красивую музыку среди роз.
– Что за люди?
– Не помню, – ответила Диана раздраженно. – Не пытайся анализировать мои сны, Энди. Они не имеют никакого отношения к…
– Откуда ты знаешь? – Энди уселся на траву и как жезлом взмахнул тяпкой. – Музыка, розы, танцы. Нет ли здесь некой системы? По крайней мере, музыка нам может кое-что подсказать. Я, кстати, определил, что это была за мелодия.
– В самом деле?
– Угу. Это Боккерини. Менуэт из его струнного квинтета. Менуэт, – сказал он с интонацией учителя, – это, да будет тебе известно, такой танец. Так, музыка, танец, а как же розы?
– Два или три раза мне почудился во сне аромат роз. Однако обман обоняния…
– К дьяволу! – прервал ее Энди. – Неужели я должен все это вытягивать из тебя точно клещами? Перестань сопротивляться. Мы вдвоем пытаемся выстроить подходящую случаю теорию, а не готовим лекцию для Общества оккультных наук. Всему можно найти логическое объяснение, но нам это не удастся, если мы не обсудим все до последней детали.
Он щурился от падавших на лицо солнечных лучей, в уголках губ словно бы собиралась улыбка. Красивым его не назовешь: нос слишком широк, рот слишком велик, уши определенно чуть оттопырены. Ничего схожего с Брэдом, который, если заставлял себя бриться и иногда заходить в парикмахерскую, был по-настоящему хорош собой. И все же в этот момент Энди чем-то неуловимым напомнил ей брата.
– Да, запах роз присутствовал каждый раз, когда я слышала музыку, – сказала она. – И вчера вечером тоже, стоило мне открыть дверь из кухни в сад. Хотя там сейчас ничто не цветет.
– Ага! Я тоже его почувствовал, – Энди подхватил с торжеством. – А мне даже почудилось, что на клумбах распустились анютины глазки и лилии. Я еще напугал тебя тогда. Я обошел вокруг дома и приближался к крыльцу. Ты открыла дверь, и в этом свете я заметил что-то или, вернее, кого-то… Ничего отчетливого, какой-то темный полусилуэт на фоне темноты. Потом ты завопила…
– Я не вопила, неправда!
– Хорошо, ты вскрикнула. Но почему? Меня ты еще видеть не могла.
– Я… Я тоже видела силуэт.
– Вот! Это не просто совпадение. Музыку тоже слышали мы оба. Было еще что-нибудь из ряда вон выходящее?
В Диане вдруг зашевелились сомнения, правильно ли она себя ведет. Странный блеск в глазах Энди вызвал у нее смутные подозрения. Но раз уж она приняла решение, колебаться не следовало. Начав говорить, она добросовестно поведала ему обо всем, даже о весьма сомнительных случаях.
Энди, надо отдать ему должное, умел слушать. Его подвижные черты складывались в выражения, которым были подвластны любые оттенки эмоций. Когда она окончила свой рассказ, он просто взорвался:
– Невероятно! Поразительно! Ведь эти вспышки дежа вю идеально вписываются в общую картину! Нет, это даже чересчур!
– Не надо, Энди!
– Почему? Я только хотел…
– Мэри-Джо была права, ты – неисправимый романтик. Ты на ходу пытаешься сочинить из всего этого волшебную сказку. Видение прошлого вечера не было сказочно прекрасным, а в убийстве не может быть ничего романтического.
Ей хотелось сказать ему еще много, но она захлебнулась в резких словах. Энди не пытался защищаться или возражать. Он выслушал ее и заговорил сам:
– Я не предлагаю тебе никаких готовых решений, Диана, я все еще их ищу. Разве ты не хочешь помочь? Мне кажется, я начинаю видеть целостную картину. Не стоит списывать все на мое богатое воображение. Как юрист, ты должна рассмотреть любые доводы.
– Согласна.
– Спасибо. Слушай и попытайся свести все вместе. Танец восемнадцатого столетия, аромат старых роз, женщина в старинном костюме. И это она, я уверен, уберегла тебя от несчастного случая.
– Остановись. Неужели ты серьезно полагаешь, что это некое подобие ангела-хранителя?
– Ты сама назвала вещи своими именами. Именно ангел-хранитель.
– Который затем показал мне разлагающийся труп брата?
– И это верно, – лицо Энди недовольно скривилось. – Пожалуй, мне этого сразу не объяснить. Быть может, мы имеем дело не с одним, а с двумя…
– Нет! Если уж здесь присутствует призрак, он может быть только один.
– Но ты же прониклась ее чувствами и даже мыслями, – упорствовал Энди. – Она кого-то очень ждала. Мужчину, который уехал и не вернулся.
Диана заговорила не сразу. Она до мороза по коже вновь ощутила это непереносимое ожидание. И все же оно было следствием, скорее, ее собственного желания, чтобы Брэд снова был с ней. Наконец, она спросила:
– Когда ты говоришь «она», кого ты имеешь в виду?
– Ну, это всего лишь предположение…
– И почему ты назначил мне встречу здесь, среди кустов роз?
– Мне показалось, что тебе труднее будет разговаривать рядом с надгробиями, – ответил Энди с глуповатой улыбкой.
– Я не суеверна.
– Тогда пошли, – он встал и протянул ей руку.
На камни уже легли густые вечерние тени. «Джордж» лежал так же, как и в первый раз – лицевой стороной в коричневых прошлогодних сосновых иглах. Энди направился прямиком к третьему надгробию, где надпись была утрачена.
– Ей было девятнадцать, – сказал он. – Дочь хозяев дома. Незамужняя…
– Что за вздор? Опять ты начинаешь. С чего ты взял, что она не была замужем? Мы даже не знаем, женщина ли это. Имени не прочитать.
– Замужняя женщина была бы похоронена в фамильном склепе. Для взрослого сына изготовили бы более солидное надгробие.
– Это логично, – согласилась Диана, – но как доказанный факт не принимается.
– Значит, придется навести справки.
– Где и каким образом?
– Должны были остаться какие-то записи. В архивах хранятся книги регистрации рождений, браков, смертей, копии завещаний, контрактов, договоров. А возраст ее указан на камне.
– Перестань говорить в женском роде. Это давление на присяжных.
Энди рассмеялся и обнял ее за плечи, что получилось естественно по-дружески.
– Наоборот, мне необходим весь твой скептицизм.
– Не забывай, что двое скептиков у тебя уже есть, – сказала Диана.
– Мне кажется, нам лучше держать свои теории при себе. Уолт даже слушать не станет, а Мэри-Джо…
– Тс-с-с, – прервала его Диана, освобождаясь от его руки. – Сюда кто-то идет.
Откуда-то неподалеку донесся голос Мэри-Джо:
– Диана! Где ты?
– Иду! – откликнулась Диана.
Они встретились у розария. Мэри-Джо так запыхалась, что было понятно – она бежала от самого дома.
– Там тебя к телефону!
– Почему ты не сказала, что я перезвоню? – Диана покачала головой. – Не было никакой необходимости бегать меня искать.
– То же самое сказал ей я, – следом показался неторопливо идущий Уолт. Лицо его выражало явное неудовольствие.
– Тебе звонит отец, – сказала Мэри-Джо.
У Дианы перехватило дыхание.
– Он ничего не сказал о маме? Она была не совсем здорова.
– Нет. И вообще он говорил совершенно спокойно.
– Он всегда такой, – пробормотала Диана и направилась к дому, остальные – следом.
– Ничего страшного не случилось, я уверена. Твой отец даже не сказал, что это срочно. Просто не знаю, почему я побежала.
– Его голос часто действует на людей подобным образом.
«Не похоже на него, однако, – подумала она, – тратить время и деньги, ожидая, пока кого-то позовут к телефону. В воскресный вечер… Правда, вполне вероятно, что он в офисе. Он нередко проводил на работе все семь дней в неделю».
Ей стоило некоторого усилия говорить спокойно.
– Здравствуй, папа.
– Где ты была?
Она готова была прикусить язык, только бы не извиняться за задержку.
– Я была в саду и вполне могла тебе перезвонить.
– Не люблю дожидаться, когда мне перезвонят. Завтра я буду в Вашингтоне. Если тебе не к спеху эти письма, ты могла бы подъехать туда и забрать их у меня.
– Ты сделал копии?
– Разумеется.
– Спасибо. Я очень ценю…
– Для меня это не составило труда. Значит, в «Мей сон Бланш», час дня.
– Да, очень хорошо. Как там…
Но он уже положил трубку.
Диане осталось только сделать то же самое.
На время разговора Мэри-Джо увела Уолта из кухни, но уговорить Энди проявить деликатность она не смогла. Он стоял у холодильника спиной к ней, но не скрывал, что все слышал. Достав банку пива, он открыл ее и невозмутимо поинтересовался:
– Что за копии?
– Копии писем Брэда, – ответила Диана со вздохом. Потом повысила голос: – Идите сюда, вы двое, мне вовсе не хочется потом все повторять.
– Выпейте пива, – радушно предложил Энди, когда они вернулись в кухню.
– Я и не думала подслушивать, – сказала покрасневшая Мэри-Джо.
– А я подслушивал, – признался Уолт, – но ты говорила слишком тихо. О каких копиях шла речь?
– О письмах, которые Брэд писал мне, когда ушел из дома. Мама с ними не расстается. Она убеждена, что его нет в живых, и у нее… глубокая депрессия, так, кажется, это называется. Я подумала, что могла пропустить что-нибудь важное при первом прочтении, и попросила папу снять для меня копии.
– Неплохая мысль, – одобрил Уолт, принимая из рук Энди банку пива. – Он пришлет тебе их по почте?
– Я просила его об этом, но теперь выяснилось, что завтра он будет в Вашингтоне. Он привезет их с собой. Мы договорились пообедать вместе.
– Разумно, – сказал Уолт, но его тон противоречил смыслу сказанного.
– Не будь таким циником, Уолт, – сказала Мэри-Джо. – Само собой, он сделает все возможное, чтобы помочь Диане прояснить ситуацию, – она с сомнением посмотрела на Диану, – верно ведь?
– Задай ты мне этот вопрос час назад, я бы сказала – нет. До вчерашнего вечера он ничего не знал о моих планах и даже о том, что я здесь. С самого начала он предпочитал считать Брэда погибшим. Но, быть может, я не понимала его. И сейчас до конца не понимаю, что у него на уме.
До Вашингтона было два часа езды. Диана поднялась рано после беспокойной ночи и оделась под ставший привычным шум машин и громкие голоса рабочих. Спустившись вниз, она застала Энди в кухне одного. Он оторвался от газеты, посмотрел на нее и присвистнул.
– Очень элегантно. Так вот как выглядят молодые привлекательные юристы! Но лично мне больше по душе, когда у тебя простой хвостик, а не этот узел.
– Хвостик атрибутом профессии не является, – Диана налила себе чашку кофе. – Ты, я вижу, тоже вырядился вполне официально. Только галстук ужасный.
– Ты что, это же последний писк моды! – запротестовал Энди, разглядывая в зеркало ярко-красную полосу, спускавшуюся от шеи до брючного ремня. – Я подумал, что мне надо приодеться, ежели предстоит отобедать в таком классном заведении, как «Мейсон Бланш».
Диана вздохнула, чувствуя, что дело безнадежное. Они чуть не повздорили по этому поводу вчера вечером. Их остановила только настоящая ссора, вспыхнувшая между Уолтом и Мэри-Джо, когда та заявила, что отправится назавтра работать как обычно.
– Тогда, быть может, ты нарисуешь заодно и мишень у себя на спине! – заорал Уолт. – Тебе нельзя выходить из дома, пока мерзавца не поймали. Ему прекрасно известно, когда и где ты бываешь…
– Он опасен только, когда пьет.
– А почему ты думаешь, что он не пьет сейчас?
Этот спор Уолт безнадежно проиграл, хотя сумел стоять, что он отвезет Мэри-Джо на работу и заберет вечером. Что касается перепалки Дианы с Энди, то ей хотелось верить, что победительницей вышла она. Поэтому сейчас она сказала:
– Ты не обедаешь в «Мейсон Бланш». Это было решено вчера.
– А мне так хочется вкусно покушать за счет твоего старого брюзги!
Диана не сдержала улыбки.
– Соблазнительно, я понимаю, но нет, Энди, не надо.
– О'кей, о'кей! Я поем в одиночестве в каком-нибудь не менее классном месте типа «Макдональдса». Но позволь мне хотя бы поехать с тобой. Я мог бы начать архивные изыскания, о которых мы говорили вчера.
Она прекрасно знала, что он лукавит. Документы, которые им были нужны, следовало искать прежде всего в местном суде и историческом архиве. Энди, видимо, хотелось изобразить из себя ковбоя, скачущего по прерии и в любую минуту ожидающего засады. Полная ерунда, но вполне в духе Энди. Она терялась, должна ли ей быть приятна его забота или оскорбительно мнение, что она не в силах за себя постоять.
– Хорошо, – она отмахнулась от ненужных сомнений. – Поехали.
В этот раз он и не пытался сесть за руль. Развалившись на сиденье рядом, он лениво, но внимательно следил за потоком встречных машин. Только когда они выехали на 29-ю магистраль, он прервал необычно долгое (для него, разумеется) молчание, а затем говорил без перерыва о чем угодно, только не о самом важном. К концу их поездки у нее звенело в ушах.
– К «Мейсон Бланш» туда, – сказал Энди, ткнув пальцем вправо, заметив, что она включила левый указатель поворота.
– Спасибо, я знаю.
– Тогда куда же ты едешь?
– К ближайшему «Макдональдсу».
Энди усмехнулся.
– Это я хохмил, как говорят парни в «Лисьей норе». Подбрось меня до станции метро. Где и в котором часу мы встретимся?
– В три часа я тебя подберу. Где ты будешь? В библиотеке Конгресса?
Он так поспешно закивал, что она поняла: посещение библиотеки не входит в его планы.
Она оставила машину на стоянке в квартале от ресторана. «Почему я так нервничаю?» – спрашивала она себя. Последний раз ей доводилось испытывать подобную робость перед встречей с отцом еще ребенком. Не потому ли это, что она пыталась изменить сами основы их взаимоотношений? Они не были слишком теплыми и близкими, но им была свойственна по крайней мере стабильность. Она давно научилась избегать ситуаций, при которых он мог вспылить, разозлиться, выйти из себя. Для этого нужно было немного – поступать так, как хотел он.
Диана вошла в ресторан за десять минут до назначенного времени, но отец уже ждал ее. Когда в сопровождении метрдотеля она подошла к столику, он учтиво привстал, приветствуя ее. Она даже не подозревала, насколько другим человеком стала за последние несколько дней – она смотрела на отца как на незнакомца, с которым прежде не встречалась, но много о нем слышала.
«Представительный мужчина» – так отзывались о нем многие. Слово «привлекательный» не совсем к нему подходило: черты лица были немного грубоваты, глаза слишком глубоко посажены под густыми бровями, губы постоянно сжаты в напряженную линию. Однако же представительный. Он был высок, прям и все еще строен. Волосы не тронуты сединой, за исключением проблесков на висках. «Интересный мужчина» – еще одна характеристика его внешних данных употреблялась по отношению к нему.
Он по своему обыкновению прикоснулся губами к ее Щеке и дал официанту усадить ее прежде, чем сел сам. Диана почувствовала, что внутреннее напряжение спадает. Если бы он на нее сердился, уже дал бы понять. Не поцеловал бы – это точно.
– Хорошо выглядишь, – сказал он так, словно встретил знакомую, с которой сто лет не виделся. – Деревенская жизнь тебе, пожалуй, на пользу.
– Рада, что тебе так кажется, – Диана углубилась в меню. Папа теперь будет говорить ничего не значащие банальности, пока официант не примет заказ и не удалится. Его привычки она изучила прекрасно.
Когда они сделали заказ, он достал из своего чемоданчика папку.
– Это то, что ты просила.
– Спасибо, – она положила папку в свой «дипломат».
Деловая встреча адвокатов за ленчем. Но его следующая реплика не была уже столь официально обезличенной:
– Не понимаю, чего ты добиваешься, Диана. Все твои усилия впустую.
– Откуда ты знаешь? – вызов, прозвучавший в этом вопросе, отнял остатки ее храбрости. Она не решилась произнести вслух, что думала: «Ты же не Господь Бог».
– Наверняка я, конечно, не знаю, но есть много оснований полагать, что твоего брата нет в живых – погиб в результате несчастного случая, скорее всего. В больших городах вроде Нью-Йорка люди гибнут, как мухи – безвестные и неоплаканные. В маленьком городке подобное невозможно. Там насилие – редкость.
– Со мной, однако, случилась крупная неприятность в субботу, – сказала Диана. – Семь пуль сорок пятого калибра.
– Ну-ка, рассказывай, – велел он после небольшой паузы.
– Этот же человек вполне мог убить Брэда. Он патологически ревнив, а его бывшая жена была… хорошей знакомой брата. Она ночевала у меня. Охотился он за ней, но был настолько пьян, что мог прикончить любого, кто оказался бы между ним и Мэри-Джо.
– Понимаю, – он зацепил вилкой лист салата и принялся медленно его пережевывать. – Но ведь тело не было найдено.
– Вокруг дома сотни акров леса и лугов, а если взять всю округу, то и не сосчитать. Ларри – здоровенный мужик. Такой может выкопать очень глубокую могилу.
Отец внимательно посмотрел на нее.
– Ты начинаешь удивлять меня, Диана. Быть может, все не так бессмысленно, как я полагаю. Что ты собираешься делать дальше?
Редкое для него признание самой возможности собственной неправоты вселило в Диану уверенность. Еще она была благодарна ему – его явно взволновало известие, что Ларри все еще на свободе.
– Мне страшно от того, что ты там одна. Возвращайся в Филадельфию, пока его не поймают.
– Я не одна.
Отец беззвучно фыркнул.
– Ты имеешь в виду бывшую жену? Жила бы уж лучше одна, чем с такой приманкой для этого разбойника.
Диана обрисовала ему ситуацию более детально.
– Ах, так там вас четверо! Что ж, я тебе верю и знаю, что ты не свяжешься с глупым провинциальным мальчишкой. И еще раз признаю, что в данном случае ты, быть может, права, а я – нет. Придется благословить тебя на дальнейшее и помочь всем, что в моих силах. Не нанять ли частного детектива? Эти деревенские полицейские…
– Они по крайней мере ориентируются на местности. Городскому «пинкертону» там делать нечего.
– Возможно, – он некоторое время ел молча и размышлял. – Дай мне знать, когда они схватят этого парня. Я хотел бы с ним побеседовать.
Подразумевалось – допросить, но Диана все равно была рада его неравнодушной заинтересованности. Да и в профессиональном смысле едва ли нашелся бы кто-то другой, способный так придирчиво и въедливо проводить допросы свидетелей и обвиняемых. Они обсудили другие варианты так тепло и по-семейному, как не бывало меж ними уже очень давно. Диане было приятно сознавать, что она неверно истолковала причины, побудившие его встретиться с ней. Судьба Брэда ему небезразлична. Жаль, что гордость не позволяет ему более открыто высказать наболевшее, но уж такой он человек, и с этим ничего не поделаешь.
Они закончили с едой и дожидались кофе, когда взорвалась подлинная «бомба». Он сказал:
– Мне надо тебе, Диана, кое-что сообщить. Будет лучше, если ты узнаешь об этом не по телефону, а прямо от меня, с глазу на глаз. Я подал на развод. – Он выждал немного, наблюдая за ней, и продолжал: – И что, ты не удивлена? Не будет упреков или уговоров?
– Мне, наверное, следовало этого ожидать, – ответила Диана. Если она чему и удивлялась, так только собственному спокойствию.
– В самом деле следовало. Ты же разумная женщина. Само собой, я буду заботиться о твоей матери до конца ее дней. Боюсь только, что ее придется отдать в пансион.
– Нет! Она ненавидит богадельни. Ты не можешь…
– Когда позавчера вечером я вернулся домой, она была в коме. Еще полчаса, и она бы умерла. Она стала очень много пить. В сочетании с успокоительным…
– О Боже! – Диана полезла за платком.
– Она словно поставила целью покончить с собой. Если бы я действительно был таким чудовищем, как ты считаешь, Диана, я бы дал ей это сделать. И тогда – свобода. Но я, естественно, не способен на это. Что же, еще тридцать лет жизни в этом аду? – его голос впервые выдал волнение, с которым он тут же совладал, и продолжал совершенно невозмутимо. – Мне только пятьдесят шесть. Для тебя я, возможно, старик…
– Вовсе нет, – прервала его Диана. Она подумала об Эмили и Чарльзе. У обоих это был не первый брак. Могла ли она осуждать отца за стремление к счастью?
– Я не считаю, что в распаде нашей семьи виновата она. Вину всегда разделяют двое. Но наше с ней время прошло. Даже если она поправится, то никогда не простит мне Брэда. И как бы справедливы ее упреки ни были, наказанием мне не должно быть пожизненное самобичевание.
Диана промокнула глаза и сунула платок в косметичку.
– У тебя есть другая женщина?
– Не думаю, что это должно тебя касаться.
– Вероятно, не должно. Если нет, то скоро появится. Чего ты ждешь от меня – благословения и пожелания личного счастья?
– Мне горько, что ты реагируешь подобным образом, – сказал он тихо. – Остается надеяться, что со временем…
– Созвонимся, – Диана с шумом отодвинула стул, вставая.
– У тебя растеклась тушь. Тебе лучше будет привести себя в порядок прежде, чем выходить на улицу.
Когда она вышла из туалетной комнаты, он дожидался: чемоданчик в одной руке, трость с позолоченным набалдашником – в другой. Он окинул ее взглядом и удовлетворенно кивнул:
– Так намного лучше. Я, между прочим, не отказываюсь от обещания помочь в твоем расследовании. Надеюсь, ты перестанешь сердиться и примешь мою помощь.
– Созвонимся, – повторила Диана.
