Текст книги "Случайная судьба"
Автор книги: Барбара Делински
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
За дверью послышался неясный шорох. Мика обернулся и заметил Стар, бесшумно проскользнувшую в спальню. Она ничего не сказала, просто обняла отца и крепко прижалась к нему.
Поглаживая шершавой ладонью ее волосы, Мика почувствовал в горле комок. Стар была прелестным ребенком с на редкость чуткой душой. Ему не было нужды спрашивать, почему она не спит…
* * *
Спал Гриффин отвратительно – ему было холодно и ему было больно. Брошенные на пол одеяла не могли заменить нормальную человеческую постель. Но если бы в доме даже стояла тропическая жара, Гриффин вряд ли бы смог воспользоваться кроватью, что стояла в спальне. Его рост был пять футов и десять дюймов[2]2
Фут – 30,48 см, дюйм – 2,54 см. Рост Гриффина составляет 177,8 м.
[Закрыть], он был ни толстым, ни слишком худым, а вот брат Чарли, похоже, был ростом с сидящую собаку, и к тому же Гриффин готов был голову дать на отсечение, что на этой кровати с ним не спала ни одна женщина, поскольку тут едва хватало места и на одного. Да и в самом доме не чувствовалось присутствия женщины. Все тут было добротным, основательным, но каким-то уж очень примитивным. Впрочем, вполне в духе человека, которому пришло в голову выстроить себе дом посреди озера.
Гриффин вновь провалился в дремоту и проснулся часа через два. Ветер немного утих, он уже не выл за окном, как голодный зверь, а тоненько, жалобно поскуливал, швыряя в окно ледяной крупой. Неплохо было бы сходить в туалет, но никакая нужда не заставила бы его сейчас выбраться из дома. Подавив в себе это желание, Гриффин попытался снова уснуть. Как ни странно, это ему удалось.
Потом он снова проснулся и подбросил в плиту дров. Приоткрыв занавески, Гриффин обнаружил, что мир вокруг него погружен в густой туман. Какое-то подобие видимости сохранялось только в радиусе нескольких футов от дома.
Чувствуя себя неуютно, он вернулся к печке. Ботинки до сих пор не просохли. Расшнуровав их и поставив поближе к печке, он водрузил котелок на огонь, собираясь сварить кофе. Дождавшись, когда он закипит, Гриффин принялся прихлебывать обжигающую жидкость, попутно разбив пару яиц и вылив их в тяжелую чугунную сковородку. Потом, переминаясь с ноги на ногу, съел их прямо со сковородки, стоя. Больше делать было нечего. Убедившись, что терпеть больше нет сил, Гриффин, чертыхаясь, всунул ноги в ботинки, выбрался на крыльцо и кинулся к ближайшему дереву.
Охватившее его облегчение было настолько сильным, что он даже не почувствовал холода. Испустив шумный вздох, Гриффин задрал вверх голову и с улыбкой подставил лицо ледяному ветру, упиваясь восхитительным чувством освобождения. Закончив, он уже не спеша направился к дому, мимоходом бросив взгляд на озеро. Туман потихоньку рассеивался, стало заметно светлее.
Облака прямо на глазах поднимались вверх. Наконец, они истончились настолько, что слабые лучи солнца смогли пробиться сквозь них, и снег сразу вспыхнул и засиял разноцветными огнями, но вовсе не это зрелище заставило Гриффина задохнуться от удивления. Звук, несшийся откуда-то из поднебесья, казалось, не принадлежал этому миру. Гриффин не сразу узнал призывный клич гагар, хотя ему случалось уже слышать его в октябре. Сейчас птиц не было видно, из чего он сделал вывод, что они держатся где-то, где еще остались полыньи.
Гриффин на мгновение забыл обо всем. Он смотрел, как редеет туман и берег озера словно приближается к нему. Он даже смог разглядеть оставленный там грузовик. Чуть дальше из тумана выплыл небольшой коттедж, затем, чуть повыше, другой, потом еще один и еще. Послышался неясный клекот работающего двигателя.
Гагары снова закричали. Гриффин уже дрожал, но упрямо продолжал слушать, пока не почувствовал, что еще минута, и уши его просто отвалятся от холода. Он чуть ли не галопом вернулся в дом, где, на его взгляд, уже стояла адская жара, и тут же повеселел. Теперь он пойдет и отыщет этот проклятый выключатель. И тогда у него будут и свет, и вода. И он сможет спокойно работать.
После этого останется только вытащить из снега грузовик, и он будет готов к бою.
* * *
Поппи трудилась как вол, пока руки и плечи у нее не онемели. Не сводя глаз с тумана, она не чувствовала сейчас ничего, кроме веса верхней части тела. Сидя на специальном тренажере, она жала руками на некое подобие велосипедных педалей, что заставляло ее ноги подниматься и опускаться в каком-то подобии движения. Приспособленный для этой цели стол помогал поддерживать ее тело в вертикальном положении, свойственном здоровым людям. Поппи намеренно старалась не замечать поручней, прикрепленных к стене в дальнем конце комнаты. Идея установить их принадлежала ее врачу, сама она не видела в этом смысла. Она никогда больше не сможет ходить. Поппи уже заставила себя смириться с этой мыслью.
Покончив с упражнениями, она приняла душ, позавтракала и принялась отвечать на звонки. Очень скоро выяснилось, что Мика отвез девочек в школу, что Кэсси не удалось вытянуть из Чарли больше того, что накануне узнала сама Поппи, и что Гриффин сумел пережить эту ночь. Утром его видели в магазине: руки его были ободраны в кровь, на щеке красовалась свежая ссадина, которой он обзавелся, когда пытался вытолкнуть грузовик из снега, но он был бодр и свеж и хвастался, как утром слушал гагар. Из рассказов стало ясно, что Гриффин держится стойко. По его словам, приехал он исключительно для того, чтобы купить теплые варежки, высокие ботинки, термостойкое белье и заодно узнать, как все-таки на острове включается электричество.
Любая собака в городе знала, что пробки находятся позади небольшой панели в углу кухни, что гагары улетели до весны и что Бак Киплинг держит цепи для колес под водительским сиденьем своего грузовичка.
Поппи гадала, сообразит ли кто-нибудь намекнуть Гриффину насчет цепей.
Еще ей очень хотелось знать, догадается ли кто-нибудь сообщить ему, что, если не поставить трубы, о воде можно и не мечтать, а трубы можно будет поставить только весной.
И еще она спрашивала себя, заедет ли он к ней.
Не желая, чтобы он застал ее дома, если надумает это сделать, она умчалась в своем «блейзере», как только Селия Маккензи явилась сменить ее у телефона. К десяти она была уже в офисе Кэсси, а через пару минут обе отправились в Вест-Эймс навестить Хизер.
Глава 6
Окружная тюрьма представляла собой приземистое кирпичное строение, притулившееся позади здания суда. При виде его сердце Поппи екнуло, а потом ухнуло куда-то вниз. Пока Кэсси договаривалась, чтобы их впустили, она старалась держаться поближе к подруге. По заведенному порядку их обыскали, особенно тщательно осмотрев инвалидную коляску. Наконец их провели в небольшую комнату, где арестованные могли поговорить со своими адвокатами.
Вскоре привели Хизер. Оранжевый комбинезон подчеркивал нездоровую бледность ее лица, похоже было, что она почти не спала. Протянув руки, Поппи кинулась к ней.
– Ну как ты тут?
– Ужасно, просто ужасно, – прошептала Хизер, и из глаз ее ручьем хлынули слезы.
– Ты в порядке? – мягко спросила Кэсси.
Хизер, смахнув с ресниц слезы, молча кивнула.
– А где Мика? – тоненьким голосом спросила Хизер.
– После обеда приедет. Он хотел увязаться с нами, но я ему не разрешила.
– Почему?
– Потому что нам нужно поговорить – тебе, мне и Поппи. Мы должны знать, откуда ты приехала в Лейк-Генри. Мне показалось, что в отсутствие Мики ты будешь чувствовать себя свободнее. Чарли рассказал нам про тот ресторан в Атланте, где ты работала. Это уже кое-что. Мой помощник сейчас звонит туда, чтобы поговорить с хозяином.
– Для чего?
– Чтобы доказать, что ты Хизер Мэлоун, а не Лиза Мэтлок, нам нужно отыскать людей, знавших тебя до того, как произошло это убийство. Мы должны это сделать, и тут без тебя не обойтись. Помоги же нам, Хизер!
Хизер со свистом втянула в себя воздух и испуганно прижала ладонь ко рту. Вид у нее был такой, словно она вот-вот потеряет сознание.
Поппи подкатилась к ней:
– Что? Что случилось?
Глаза Хизер снова наполнились слезами, но она продолжала молчать.
– Послушай, нам наплевать, что произошло! – закричала Поппи. – Если ты боишься, что мы станем из-за этого относиться к тебе по-другому, будем меньше тебя любить, то выкини это из головы! Мы же друзья, слышишь?!
– Джон уже написал обо мне?
Газета Джона «Лейк Ньюс» выходила по вторникам.
– Джон тоже твой друг. Статью он написал, но ограничился лишь упоминанием самого факта ареста. Никаких комментариев.
Хизер кивнула.
– А как Мисси и Стар?
Почувствовав, что начинает потихоньку закипать, Поппи выпрямилась.
– Ужасно, – заявила она куда резче, чем ей хотелось бы. – Все время спрашивают, когда ты вернешься. Честно говоря, мне кажется, они боятся, что ты не вернешься – как когда-то Марси.
В комнате повисло молчание. Первой не выдержала Кэсси.
– Хизер, это несправедливо и жестоко по отношению к ним. Они ведь любят тебя. И Мика тоже. Неужели ты не видишь, что он держится из последних сил? А ведь скоро начнется сезон, и что ему тогда делать? А мы? Мы – твои друзья, мы любим тебя и хотим тебе помочь. Послушай, дорогая, будь же благоразумна. Нам нужны факты – факты и документы. Мы должны знать, кто ты, когда и где родилась, выросла, в какой училась школе.
Нахмурившись, Хизер судорожно глотнула.
– У нас совсем не было денег, – дрожащим голосом прошептала она.
– Есть и бесплатные школы, – отрезала Кэсси. – Так где ты училась?
Ответа не было. Теперь уже не выдержала Поппи.
– Водительские права ты получала?
– Я обычно нанималась присматривать за детьми, – чуть слышно пробормотала Хизер.
– Фамилию родителей помнишь?
– Их уже никого нет в живых. Отцу было не под силу одному вести дело. И стало совсем невмоготу, когда ушла мать.
«Ушла». Это было сказано так, что Поппи ни на минуту не усомнилась в том, что та умерла. Но неужели Хизер не приходит в голову, что это слово можно трактовать как угодно, а от того, что она продолжает упорно молчать, дело еще больше запутывается. К чему эти тайны? Они все часто вспоминали своих матерей – сама Поппи, Мэриан, Сигрид… И никогда Хизер.
– Ушла? – переспросила Кэсси.
– Куда ушла? – присоединилась к ней Поппи.
– Не знаю.
– И сколько тебе было лет, когда она ушла? – Это уже была Кэсси. Так и не дождавшись ответа, она снова вцепилась в Хизер. – Выходит, тебя растил отец? Где это было? – Все то же упорное молчание. – Послушай, Хизер, так не пойдет. Я должна это выяснить. Расскажи мне все, и я вытащу тебя отсюда.
– Не могу.
– Что, все так плохо?
Хизер кивнула.
– Неужели даже хуже, чем перспектива оказаться в Калифорнии и быть осужденной за убийство? Потому что если ты мне не поможешь, дорогая, так и случится.
Хизер прижалась лбом к стене.
– Расскажи нам все, – умоляла Кэсси.
Хизер чуть-чуть отодвинулась от стены – ровно настолько, чтобы сжать ладонями виски.
Кэсси отвернулась.
– Если ты по-прежнему будешь молчать, люди сочтут тебя виновной.
Хизер вся сжалась.
Поппи робко тронула ее за руку:
– Помоги же нам, Хизер. Не нужно рассказывать нам все, если это так ужасно, просто назови хоть одного человека, готового подтвердить под присягой, что ты – это ты! Ты слышишь меня? Любое имя…
Хизер зажала руками уши.
– Мы потерпели неудачу, – будничным тоном сказала Кэсси.
– Нет! – крикнула Поппи, повернувшись к ней. Лицо у Кэсси было каменное.
– Мы спрашивали, мы просили, мы умоляли, – проговорила она достаточно громко, чтобы Хизер могла ее слышать. – Не знаю, что еще можно сделать. У Хизер есть тридцать дней, чтобы решить, хочет ли она оказаться в Калифорнии. Если по истечении этого срока у нас не будет на руках доказательств, ее отправят первым же рейсом – и уже не в камеру предварительного заключения, а в тюрьму. Замки на дверях, тяжелые решетки на окнах… Похоже, калифорнийцы не испытывают особых симпатий к Лизе Мэтлок. А вот Чарли Диченца для них свой, местный. И если Хизер не готова к тому, что ее ждут тяжелые времена, она должна все рассказать. – Подойдя к двери, она с силой постучала. Появился тот же самый охранник и увел Хизер.
Провожая ее взглядом, Поппи чувствовала себя до ужаса беспомощной. Не успела дверь захлопнуться, как она набросилась на Кэсси.
– Нужно было надавить на нее! И не вдвоем ехать сюда, а впятером – чтобы она знала, что у нее есть друзья, которые никогда от нее не отвернутся. Ведь если у нее нет семьи, то выходит, мы – ее единственная надежда. Так и надо было ей сказать!
– Мы и сказали. Только она нас не слушала.
– Но то, что ты сказала… Это было так жестоко!
– Скорее уж грубо и начистоту. От уговоров нет никакого толку. Я вчера битый час ее упрашивала. Посмотрим, может, теперь до нее дойдет.
* * *
Высадив Кэсси возле дверей ее офиса, Поппи набрала телефон Мэйды.
– Привет, мам.
Сначала никто не ответил, потом на другом конце трубки раздалось осторожное:
– Поппи, это ты? С тобой все в порядке?
– Все чудесно, – самым жизнерадостным тоном ответила она.
И снова заминка.
– Ты так редко мне звонишь… Что там с Хизер? Мне тут звонили несколько раз, так что я знаю, что она в тюрьме.
– Скоро ее выпустят. Мы стараемся раздобыть доказательства того, что она та самая, за кого себя выдает.
– А ты уверена, что так оно и есть?
Поппи почувствовала легкий укол раздражения.
– Естественно, мама. Почему ты спрашиваешь? Хизер – моя подруга. Неужели бы я не почувствовала, если б она была убийцей?
Помолчав немного, Мэйда тяжело вздохнула:
– Может быть… может, и нет.
– Почему ты так говоришь?
– Иной раз кажется, что знаешь человека, а потом оказывается, что это не так.
– Хизер – это не кто-то. Она – мой друг.
Разговор получился совсем не таким, как она рассчитывала, хотя Поппи и сама не знала, чего она, собственно, хочет. Поппи всегда терпеть не могла привычку матери во всем сомневаться.
Мать молчала. Подождав немного, Поппи тяжело вздохнула:
– Я думала, поговорю с тобой, и сразу станет легче.
– Именно для этого ты и звонила?
В общем-то так оно и было, хотя раньше Поппи никогда этого не делала. Мэйда принадлежала совсем к другому поколению, смотрела на жизнь иначе, и между ними никогда не было особой дружбы.
– Просто захотелось позвонить, вот и позвонила.
– Извини, если разочаровала тебя. Я почему-то вечно разочаровываю вас – то тебя, то Лили.
– Да нет, мама. Все в порядке. Я уже почти приехала. Поговорим в другой раз, хорошо?
* * *
Незадолго до полудня ФБР снова нагрянуло в дом Мики. Он в это время был на сахароварне, разгребая кучи скопившегося за зиму мусора. Вдруг звенящую тишину, которая бывает только в сильный мороз, разорвало сытое урчание автомобильного двигателя. Скользя и оступаясь, Мика спустился с холма. Эти лица были ему незнакомы, но он все равно догадался, что им нужно.
– У нас ордер на обыск вашего дома, – объяснил один из них, сунув ему под нос сложенный лист бумаги.
– А если я скажу «нет»?
– Что ж, придется ломать дверь.
– Я могу позвонить своему адвокату?
– Вы считаете, в этом есть необходимость?
– Я не о себе, а о Хизер. Вы ведь ее барахло ищете, верно?
– У ее «барахла» нет никаких прав. В ордере так прямо и сказано.
Тяжело опустившись на крыльцо, Мика стащил с ног снегоступы. Черта с два он позволит им рыться в ее вещах без присмотра! Встанет и будет стоять у них над душой, пока они не уберутся восвояси. А то с них еще станется подложить Хизер какую-нибудь свинью.
* * *
– Мика, что тебе известно? – спросила Поппи. К этому времени она успела отбить атаку не меньше дюжины журналистов, требовавших соединить их с Микой, но говорить об этом ему самому, естественно, не собиралась. – Вы ведь прожили вместе целых четыре года. Не может же быть, чтобы ты ничегошеньки о ней не знал!
– У нас сейчас обыск, – возмущенно прорычал Мика. – Насколько я знаю эту шайку, у них хватит совести прослушивать заодно и телефон! – Он с размаху швырнул трубку.
Поппи тут же перезвонила Кэсси, которая пообещала, что немедленно отправится к нему. Потом приняла несколько местных звонков – все это были ее знакомые, жаждавшие задать ей вопросы, ответов на которые она не знала. Наконец, наступила тишина.
Страх за Хизер, какое-то неясное беспокойство после разговора с Мэйдой, усталость от того, что вопросов было куда больше, чем ответов, – все это не давало ей покоя. В конце концов она уселась обедать, гадая, когда же появится Гриффин. При малейшем шорохе она кидалась к окну посмотреть, не он ли это, машинально ища глазами его машину.
Машину? Да нет же, грузовик, напомнила она себе. Грязный, шумный, старенький грузовичок Бада Киплинга.
* * *
Хотя в этот вечер она старательно вертела головой, разглядывая все вокруг, пока ехала вокруг озера, а потом через город, грузовика, который ее интересовал, нигде не было видно. Но когда Поппи усадила обеих девочек в «блейзер», беспокойство за них тут же вытеснило из ее головы все мысли о Гриффине. Кто-то уже успел проболтаться Мисси, что Хизер в тюрьме, и теперь она желала знать, правда ли это.
– Да, это так.
– Но почему? – Темные глаза Мисси казались огромными.
– Потому что кто-то вбил себе в голову, что она – не Хизер.
– Но тогда пусть Хизер скажет им, что она – это она! – с несокрушимой логикой заявила Мисси.
– Сказать-то она может, но нужны доказательства. Их как раз и ищет Кэсси.
– Какие доказательства?
– Документы. К примеру, дневник. Или листок с контрольной работой, на которой стоят твое имя и число. С его помощью можно доказать, что в этот день Мелисса Смит была в школе.
– А ведь и вправду есть. Мы как раз сегодня писали диктант. У меня пять слов с ошибками.
– Пять? А сколько их было всего? – поинтересовалась Поппи, прикинув, что пять из тридцати, возможно, не так уж плохо.
– Пять из десяти. То есть половина, – бесхитростно заявил ребенок.
– О! – Вот это уже хуже! – Наверное, трудный, да?
– Да нет, не поэтому, – вздохнула Мисси. И печально понурилась. – Просто Хизер со мной не занималась.
Поппи украдкой бросила в зеркальце взгляд на Стар – лицо девочки было в тени мохнатого капюшона. Виден был только краешек щеки – видимо, она смотрела в окно.
Гадая, о чем задумалась младшая из сестер, Поппи повернулась к Мисси.
– Я могла бы позаниматься с тобой. Ты ведь ничего не сказала. Жаль, я бы с удовольствием тебе помогла.
– Наверное, ты училась в школе на одни пятерки, да?
– Вовсе нет.
– Почему?
– Потому что я часто баловалась и не слушала на уроках, и это было глупо. И училась поэтому хуже, чем могла бы. Кроме этого, я мешала тем, кто действительно хотел слушать, поэтому меня постоянно ругали, и это огорчало моих родителей. Школа – это не то место, где стоит валять дурака, Мисси, уж ты мне поверь.
Скорее всего, ее ответ не слишком понравился Мисси, потому что, когда Поппи повернулась, девочка, пожав плечами, с рассеянным видом уставилась в окно.
– А как у тебя прошел сегодня день, а, Стар? – поинтересовалась Поппи. В ответ тишина.
Так продолжалось все два часа. Поппи пыталась разговорить их, несколько раз предлагала во что-нибудь поиграть, она потушила яблоки в кленовом сиропе, испекла темные, цвета янтаря, кортлендские пряники, мимоходом отметив про себя, что прошлогодний сироп не столь нежный, как был перед этим, но для печенья годился и такой… Девочки послушно подавали ей все, что она просила, но упорно молчали – только спросили, когда же вернется Мика.
А потом вдруг Стар отправилась на улицу – просто отложила в сторону цветные карандаши, прошагала по коридору, решительно толкнула заднюю дверь и вышла из дома.
Поппи проводила ее изумленным взглядом.
– Стар! – окликнула она. Девочка даже не оглянулась, и тогда она покатилась вслед за ней. – Стар, ты куда? – Вместо ответа громко хлопнула дверь.
Смеркалось. Вернее, было уже почти совсем темно и к тому же холодно. А на девочке не было ни куртки, ни сапог, ни шапки. Ни даже теплого свитера.
Распахнув дверь, Поппи беспомощно смотрела, как маленькая фигурка взобралась по холму и скрылась из виду.
– Вернись, Стар! – в отчаянии крикнула она.
Стар даже не обернулась.
– Господи боже! – пробормотала Поппи. Она представила, как Стар заблудится… Замерзнет насмерть… Станет жертвой бешеной лисы… и вернувшийся Мика не успеет спасти дочку. А сама Поппи бессильна ее остановить. Склоны холма превратились в ледяной каток, и она попросту не сможет въехать наверх в своей коляске.
– Стар, вернись сию же минуту! – завопила Поппи во всю мощь своих легких. Потом, не оборачиваясь, бросила через плечо: – Мисси, надевай куртку и бегом за ней!
– С ней все в порядке.
– Ничего подобного! – рявкнула Поппи. – Она даже куртку не надела!
– Она недалеко – дойдет до дерева Хизер и вернется.
– Что еще за дерево Хизер?! И где оно? Мисси, прошу тебя, беги за ней! Я-то ведь сама не могу. – Схватив висевшую на низком крючке куртку Мисси, она сунула ее девочке в руки. – И сапоги не забудь, – спохватилась она. – И для Стар тоже. – Девочка молча протянула руки.
Отыскав выключатель, Поппи зажгла висевший над задней дверью фонарь и молча смотрела, как Мисси, вскарабкавшись по склону холма, скрылась в темноте.
Прошло, наверное, не больше минуты, когда в пятне света от фонаря мелькнула тоненькая фигурка Мисси. Поначалу Поппи решила, что девочка возвращается одна. Увидев позади Стар, она едва не разрыдалась от облегчения. Судорожно прижав девочку к себе, она, гладила ее шелковистые волосы.
– Никогда больше этого не делай, Стар Смит, – дрожащим голосом пробормотала Поппи.
– Дерево Хизер, наверное, чувствует себя таким одиноким. Вот я и пошла сказать, что я тут.
– Почему же ты мне не сказала? – Поппи, слегка отодвинув от себя девочку, твердо взглянула ей в глаза. – Я должна всегда знать, где ты, потому что я ведь не могу сходить за тобой! И если что-то случится, я даже не смогу тебе помочь. Понимаешь?
* * *
«Я ведь не смогу тебе помочь!» – эта мысль преследовала Поппи по дороге домой. Ей впервые пришло в голову, что вряд ли она сможет заменить Хизер, если не будет делать все то, что делала та. Однако она понимала, что это ее долг – не перед Микой, не перед девочками, а перед Хизер.
Чувствуя на своих плечах груз этой ответственности, Поппи совсем растерялась. Что ей делать? Свернув к своему дому, она едва успела затормозить, когда свет фар выхватил из темноты стоявший на дорожке старый грузовичок Бака Киплинга – вернее, теперь уже Гриффина Хьюза. Слезы мигом высохли, и ее растерянность тут же исчезла, сменившись злостью.
Возмущенная подобной бесцеремонностью, Поппи даже забыла про гололед, ударила по тормозам, и «блейзер» повело юзом. А вот это уже зря, выругалась она про себя. Закусив губу, Поппи осторожно постаралась припарковаться как можно ближе к дому. После чего, спрятав ключи от машины в карман куртки, выбралась наружу, кипя от возмущения.
Она умудрилась вкатиться по пандусу до того, как вышедший из своего грузовика Гриффин успел ей помочь.
Двинувшись к дому, она едва удостоила его взгляда. Заметив, что Гриффин бросился вперед, чтобы открыть перед ней дверь, Поппи фыркнула, как разъяренная кошка, и, отпихнув его в сторону, въехала в дом. Направившись прямиком в комнату, где стоял телефонный пульт, она сбросила куртку и перчатки, не дожидаясь, пока Селия Маккензи закончит разговор.
Селия была одной из двух ее постоянных сменщиц. Энни училась в старших классах и обычно подменяла Поппи по вечерам, а Селия – днем. Уроженка Риджа, она в свои сорок два года недавно стала бабушкой. Ловкая, терпеливая, Селия позарез нуждалась в деньгах, а кроме того – в возможности ускользнуть из того бедлама, в который разом превратилась ее жизнь, что делало ее бесценной помощницей.
Подкатившись к ней, Поппи протянула руку за наушниками:
– Что-нибудь новенькое?
– Журналисты совсем одолели, – буркнула Селия и отодвинулась в сторону вместе со стулом.
– Надеюсь, ты их послала подальше?
– Очень вежливо. И местные все время звонили – спрашивали, какие новости.
– А новостей нет, – рявкнула Поппи. Надев наушники, она развернулась к пульту. И тут одна из лампочек зажглась.
Селия, угадав ее настроение, прихватила ключи от машины и молча испарилась.
Вместо нее вошел Гриффин и встал так, чтобы Поппи могла его видеть.
Поппи уставилась перед собой. Она знала, что глаза у нее покраснели и опухли, а щеки горят. Сердце билось так сильно, что едва не разрывало ребра.
Гриффин сунул руки в карманы джинсов – она видела это, даже не глядя на него. Видела его крепкую, худощавую фигуру, волосы цвета осенних листьев и глубоко посаженные голубые глаза.
Лампочка погасла.
Поппи подняла на него глаза. Взгляды их встретились, и Поппи почувствовала, что потихоньку начинает закипать. «Зачем ты приехал? Разве я недостаточно ясно дала понять, что не нуждаюсь в тебе? Почему, черт возьми, ты не хочешь оставить меня в покое?!»
Первым не выдержал Гриффин:
– У тебя такое лицо, словно перед тобой рыцарь в сверкающих доспехах.
И тут Поппи прорвало.
– И этот рыцарь, разумеется, ты! А я сама не сумела бы влезть на лошадь даже под дулом пистолета. – Глаза ее вдруг наполнились слезами. – Я отвечаю на звонки. Это единственное, на что я способна. Я не могу лазить по горам, бегать на лыжах или танцевать. Господи, да ведь я даже ходить не могу! И за детьми присматривать тоже не в состоянии – что, может быть, и неплохо, поскольку их у меня никогда не будет.
– Из-за этого ты и плачешь?
– И в самом деле, чего мне расстраиваться? Моя лучшая подруга в тюрьме, ее дети брошены на произвол судьбы, муж на грани разорения, а сама я прикована к инвалидной коляске – это ведь все пустяки?
Поппи сверлила его ненавидящим взглядом. Но то, что она услышала, повергло ее в настоящий шок.
– Хочешь поцелуй?
– Нет!
Порывшись в кармане, Гриффин выудил оттуда карамельку в серебряной обертке и протянул ее Поппи.
Поппи сделала вид, что догадалась, что он имел в виду.
– Сказала же – нет! Между прочим, я тоже покупаю их у Чарли. «Поцелуй», десять центов за дюжину.
– А вот и нет – за десяток! – возразил он, сунув карамельку в карман, и направился в дальний угол комнаты. Там, в углу, между телевизором и камином, стоял длинный диван. В камине догорал огонь.
Сунув в огонь полено потолще, Гриффин выпрямился и запустил руку в волосы.
– Перевернутая психология не сработает, – пробормотал он.
– Прости, не поняла.
– Изображая жгучую жалость к себе, ты вряд ли сможешь заставить меня уйти. – Гриффин присел на край стола. – Все мы, случается, жалеем себя, это нормально.
– И ты тоже? А когда?
– Когда вспоминаю сестру и гадаю, почему мне так и не удалось ее найти. – Гриффин закусил губу, лицо его разом помрачнело. – Но не всегда. Сейчас, например, мне тоже жалко себя, поскольку мой дурацкий язык навлек на людей несчастье. В разговоре с братом я случайно обронил одну фразу, которая и привела сюда ищеек из ФБР. Будь в моих силах вернуть прошлое, я бы скорее отрезал бы себе язык, чем сделал это, поскольку знал, что ты возненавидишь меня за это… За то, что случилось с Хизер. И тогда бы я потерял то, чего хотел больше всего на свете. Но ты, верно, и так уже догадалась. Это я во всем виноват. Мой брат служит в ФБР. В том самом отделе, который занимается расследованием старых дел. Вернувшись в октябре из Лейк-Генри, я зашел к нему в кабинет, увидел на стене фотографию Лизы Мэтлок и удивился, до чего они с Хизер похожи – просто как две капли воды.
Поппи похолодела. Ничего подобного она не ожидала. До этой минуты у нее и в мыслях не было подозревать Гриффина. Его признание заставило ее онеметь.
Уронив голову на руки, она горько заплакала.
– О господи, – прошептала она, наконец, вытерев слезы рукавом. – Это были жуткие два дня.
Когда Гриффин ничего не сказал, Поппи заставила себя взглянуть ему в глаза.
– Ну? чего молчишь? Хоть бы извинился, что ли. Не хочешь?
Гриффин по-прежнему молчал. Вид у него был совсем убитый.
– А что прикажешь делать? Больше всего на свете я сейчас хотел бы тебя обнять. Если бы еще знать, как ты к этому отнесешься…
– Не нужно мне, чтобы меня обнимали, – проворчала Поппи.
Прошло уже бог знает сколько времени, с тех пор как ее обнимал мужчина. Проклятие, прошло уже черт знает сколько времени с тех пор, как ее вообще кто-нибудь обнимал! Кресло под ней скрипнуло, беззастенчиво напомнив своей хозяйке о ее увечье.
Поппи глубоко вздохнула.
– Ладно, все в порядке… Выходит, это ты проболтался им о Хизер?
– Да нет же! Я просто сказал, что одна из местных жительниц очень напоминает Лизу. А он… Короче, у него нюх на такие вещи.
– Что ж он тогда со своим нюхом не смог найти вашу сестру?
Гриффин безнадежно пожал плечами.
Однако эта нарочитая покорность разъярила Поппи еще больше.
– Что ему нужно, твоему брату? И тебе, кстати, тоже. Для чего ты явился сюда? Если ради меня – это одно. А если для того, чтобы накропать очередную душещипательную историйку, то зря стараешься. Я не собираюсь тебе помогать.
– Выкини это из головы. Я просто подумал… может, я чем-то смогу помочь?
– Да ну! – Сейчас Поппи не приняла бы от него помощь, даже если бы он на коленях умолял ее об этом. – Между прочим, у тебя на лице ссадина.
– Не поладили с грузовиком – пришлось объяснить ему, кто из нас хозяин. – Рука его коснулась подбородка, уже слегка заросшего щетиной.
– Господи, а во что превратились твои руки?! Ты что, сунул их в мясорубку?! Ну и кто из вас победил?
– Естественно, я. А еще я протопил дом и нашел щиток, где включается электричество, – похвастался Гриффин. – Воды, правда, пока что нет, но я над этим работаю.
– Можешь забыть о воде! – злорадно заявила Поппи. – Трубопровод прохудился, а починить его можно будет не раньше весны.
Гриффин вытаращил глаза:
– Ты это серьезно?!
– Абсолютно. Тут все это знают. И еще одно: нет тут никаких гагар, во всяком случае, в это время года. А то, что ты слышал… скорее всего, это Билли Фарруэй снова играл на волынке в своей будке. То есть никакая это не волынка, конечно, просто мы ее тут так называем. Это манок. Такая штука, которой приманивают гагар. Старику уже семьдесят пять, а он всю зиму иной раз торчит на озере. Все рыбу ловит. Будку таскает за собой. Знаешь, что такое будка для подледного лова?
– Примерно представляю. Но на острове я пока ни одной не видел.
– И не увидишь, если ее закрывает один из островков. Ты хоть знаешь, сколько их на озере?
Гриффин улыбнулся:
– Нет. И сколько же?
– Тридцать восемь. Так что если ты до сих пор не познакомился с Билли, то это просто вопрос времени. Не волнуйся – он сам тебя найдет.
– А ты уверена, что это был манок? Я бы мог поклясться, что это кричала гагара. И потом, я рассказал об этом у Чарли и, уверяю тебя, никто и ухом не повел!
– А ты чего, собственно, ожидал? – хмыкнула Поппи и посмотрела ему в глаза. Челюсть у Гриффина отвалилась. Похоже, до него наконец дошло.
– Ага, вот, значит, как. Пусть, мол, строит из себя идиота и дальше.
