Текст книги "Случайная судьба"

Автор книги: Барбара Делински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Между прочим, Гриффин не единственный, у кого есть связи. У самой Кэсси в Калифорнии осталось несколько университетских приятелей-юристов, которые охотно поделятся с ней информацией. А Джон Киплинг? Насколько ей известно, у него куча друзей и знакомых среди газетчиков, которые будут рады рассказать все, что им известно. И еще Марк, в очередной раз оказавшийся правым. Надо позвонить и рассказать ему обо всем. А успокоить свое уязвленное самолюбие можно будет и попозже. Сейчас есть дела поважнее.

– Когда вам удобно? – потянувшись за телефоном, спросила она Гриффина.

* * *

Мика опустил стекло, рассчитывая, что холодный воздух немного остудит бушевавшую в нем злость. Напрасно. Когда он свернул на дорогу, ведущую в обход озера, его все еще трясло. А стоявший возле дома темный «седан» и две хорошо знакомые ему физиономии окончательно испортили ему настроение. Это были те самые парни из ФБР, которые во вторник устроили у него обыск. У одного на коленях был компьютер Хизер.

Резко притормозив, он выбрался из грузовика.

– Быстро же вы управились, – проворчал он.

– Мы так поняли, что вы без него как без рук.

– Врете. Просто вы ничего не нашли. Да я вам это сразу сказал! Все, что там есть, касается только моей работы.

– И работы Лизы.

– Нет тут никакой Лизы! Ее зовут Хизер!

– Не будем играть словами. Куда вам его поставить?

Мика не двинулся с места.

– Туда, откуда вы его, парни, взяли.

– Вы уж нас извините, но нам тогда пришлось обыскать весь дом, и мы сейчас вряд ли вспомним, где он у вас стоял.

– А где, по-вашему, люди работают? – издевательски поинтересовался Мика.

Фэбээровцы обменялись взглядами.

«Ну же, давай! – взмолился про себя Мика. – Грохни эту штуку об крыльцо, я вам такое устрою, что вы до смерти не забудете! Для начала – иск о причинении ущерба, а там видно будет!»

Он даже расстроился слегка, когда фэбээровцы, вскарабкавшись на крыльцо, двинулись в глубину дома, к задней двери.

– Дверь заперта? – не оборачиваясь, крикнул один из них.

– А что – в прошлый раз была заперта? – съязвил Мика. – Или вы там где-то видите замок?

Дождавшись, когда они скроются из виду, Мика захлопнул дверцу машины и последовал за ними, едва не наступая обоим на пятки. Так, гуськом, они добрались наконец до сахароварни. Отступив в сторону, Мика молча ждал. Он вспомнил, как пять минут назад сказал: «Нет тут никакой Лизы! Ее зовут Хизер». А фэбээровец отмахнулся: «Не будем играть словами».

«Меня зовут Хизер Мэлоун», – в первый же день слушаний заявила Хизер. Получается, она тоже играла словами, промелькнуло у Мики в голове. Она могла бы честно сказать, что ее зовут Хизер Мэлоун сейчас. А пятнадцать лет назад у нее было другое имя. Внезапно он почувствовал острое, почти нестерпимое желание увидеть, что спрятано в ее рюкзаке.

Вскоре оба фэбээровца вышли, не глядя на Мику, забрались в «седан» и уехали. Не успела их машина скрыться за поворотом, как он уже был в сахароварне и кинулся к поленнице. И тут к дому, как на грех, подъехала еще одна машина – маленький «шеви», довольно старый, но в отличном состоянии. Впрочем, все, что окружало Камиллу Сэвидж, было в отличном состоянии.

Притормозив возле Микиного грузовичка, Камилла опустила стекло, высунулась наружу и громко крикнула:

– Эй, есть дома кто-нибудь?

Мика двинулся ей навстречу.

– Эти парни приезжали вернуть компьютер. Держу пари, они стерли все данные, что были в памяти.

Камилла вытащила откуда-то целую пригоршню дисков.

– Если хотите, я все проверю. В случае чего, перепишу с этих. Да, кстати, если нужно составить какие-нибудь счета или сметы, я свободна.

Будь на ее месте кто-то другой, Мика просто повернулся бы к нему спиной. Но с Камиллой так невозможно было поступить – она явно предлагала помощь от чистого сердца.

– Да нет, все в порядке, – промямлил Мика, моля Бога, чтобы Камилла поскорее убралась.

– Так вы сами перепишете все это?

– Нет, буду работать, как привык.

– Но если вы не знаете, что там было на этих дисках…

– Я справлюсь.

– Интересно, как?

Скрывая глодавшее его нетерпение, Мика выдавил из себя вежливую улыбку:

– Честное слово, как-нибудь справлюсь. Может, потом поговорим, а? У меня куча дел.

– Вы не знаете, может, Хизер успела сбросить их на жесткий диск? – Камилла снова помахала перед его носом дисками.

– Понятия не имею. Я посмотрю.

– Давайте лучше я. Тем более, что до вечера у меня никаких дел. И вообще – мне страшно хочется хоть чем-то помочь!

– Может, тогда заодно вытащите Хизер из тюрьмы? – взревел Мика, окончательно потеряв терпение. Он чувствовал, что его понесло, но уже закусил удила. – Или докажите, что она – не Лиза? Нет? Тогда заставьте Хизер заговорить! Или по крайней мере объясните Стар с Мисси, как можно говорить, что любишь кого-то, и при этом скрывать в своей душе тайны настолько ужасные, что язык не поворачивается рассказать об этом! Даже когда речь идет о спасении собственной жизни! Не можете? Ну так объясните это мне! Эту Хизер я не понимаю! И она мне не нужна! Я хочу ту, прежнюю. Знали бы вы, как мы хорошо жили!

Ее испуганное лицо заставило Мику пожалеть об этой вспышке. Ему стало стыдно, и он большими шагами двинулся прочь. В конце концов, у него дел невпроворот, подумал он. Трубы вот проложить, и все такое. Больше всего на свете ему сейчас хотелось окунуться с головой в работу и не думать ни о чем.

* * *

Планы Поппи пошли кувырком. Лили была в школе. Мэриан – у дантиста. А для ланча явно было еще слишком рано. Конечно, можно было бы заглянуть к Чарли и, уютно устроившись возле большой печки, поболтать с кем-то из завсегдатаев, но она сейчас была не в настроении болтать. Может, съездить к матери? Ни за что! Поппи поняла, что ей вообще не хочется никого видеть.

Поразмыслив немного, Поппи объехала вокруг озера. Радио она выключила, и в кабине джипа стояла тишина. Сделав полный круг и вновь оказавшись в центре города, Поппи сбросила скорость, потом медленно обогнула церковь. Позолоченный солнцем шпиль, словно копье архангела, победоносно воткнулся в серое подбрюшье неба. Вдоволь налюбовавшись этим зрелищем, Поппи двинулась дальше, свернула за угол и не спеша поехала по узкой дороге, петлявшей вдоль городского кладбища. Теперь Поппи ехала совсем медленно. А вот и место, где похоронен ее отец. В горле Поппи встал комок.

После той аварии она часто приезжала на кладбище – и не только из-за отца. Сколько ее хороших знакомых ушли из жизни за эти годы! Вот хотя бы Гас Киплинг, отец Джона. Сгорел как свечка всего несколько месяцев назад. Но одну могилу она старательно избегала. Почему-то ей было страшно увидеть ее. Однако сегодня Поппи чувствовала, что ей просто необходимо там побывать.

Свернув с дороги, она притормозила. Чтобы немного успокоиться, Поппи сделала несколько глубоких вдохов, стараясь дышать как можно медленнее. Она заставила себя думать о Виктории, пытаясь не смотреть по сторонам. В особенности не смотреть туда. Но, увы, именно туда и устремлялся упорно ее взгляд – в ту сторону, где позади длинной череды гранитных плит разных цветов и размеров, немного поодаль, словно упорно стараясь держаться в стороне от всех, высился простой, но элегантный памятник.

Даже в ярких лучах солнца снег на кладбище казался тусклым и серым. Обвившие плиту узловатые ветки свидины напоминали уродливые пальцы калеки. То, что было скамейкой, превратилось в огромный сугроб снега.

Но, возможно, могильная плита выглядела одинокой и заброшенной не только поэтому. Перри Уокер погиб совсем молодым, и хотя рядом предусмотрительно оставили место для могил других членов его семьи, все они были еще живы.

Родители Перри давно уже перебрались в Элкленд, в сорока минутах езды к северу от Лейк-Генри. Поппи не знала, почему они уехали из города. Возможно, из-за той аварии. Не знала она и о том, остались ли у него какие-нибудь родственники в Нью-Гемпшире. Она никогда об этом не спрашивала – просто не могла. Да, в общем, и не хотела знать.

Даже спустя столько лет она почувствовала в груди знакомую сосущую тоску, вызывающую желание – бежать, бежать со всех ног. Но взгляд Поппи был прикован к могильному камню, к буквам, хорошо видным даже с того места, где стояла ее машина. Да, она бы с радостью сбежала бы отсюда, если бы могла. Но еще больше ей сейчас хотелось поговорить с Перри.

Поппи с трудом проглотила вставший в горле комок, захлопнула дверцу и медленно тронулась с места. Ей показалось, что Перри окликнул ее, и она машинально нажала на газ. Не прошло и нескольких секунд, как его могила осталась далеко позади. Поппи знала, что еще вернется сюда. Их с Перри связывало одно незаконченное дело. Оставалось только придумать, как разделаться с этим поскорее.

* * *

В тюрьму Гриффин проник без особого труда. Кэсси договорилась обо всем по телефону, так что его не только ждали, но даже проводили в то помещение, которое обычно представляется исключительно адвокатам и их клиентам. Гриффин сильно сомневался, что такое было бы возможно где-нибудь в Калифорнии или в Нью-Йорке. Еще одно из преимуществ маленьких, по-домашнему уютных штатов вроде Нью-Гемпшира, с завистью подумал он.

Когда ввели Хизер, Гриффину показалось, что они знакомы много лет. Темные, с легкой проседью волосы, серебристо-серые глаза, тонкая, бледная кожа, искривленный в вымученной улыбке рот – после долгих часов, которые он провел, разглядывая снимки этой женщины, он знал ее черты, как свои собственные.

А вот Хизер явно была поражена.

Дождавшись, когда охранник закроет дверь, Гриффин приветливо протянул ей руку.

– Я – Гриффин Хьюз, приятель Поппи. Они с Кэсси разрешили мне прийти. Присядем?

Но Хизер осталась стоять возле двери, словно не слышала.

– А они сами почему не приехали? – дрожащим голосом спросила она.

– Решили, что вам будет удобнее, если я приду один.

Судя по перекошенному лицу Хизер, тут они явно ошиблись. В глазах ее метнулся страх, от лица отхлынула кровь.

– Хизер – мягко проговорил он. Поверьте, у меня и в мыслях нет причинить вам вред.

Выражение панического страха как было, так и осталось у нее в глазах, и Гриффин счел за лучшее сесть. Он заранее решил, что не стоит возвращаться к тому признанию, которое она сделала Поппи. Достаточно того, что она вообще решилась его сделать. Это говорит о том, что она готова заговорить. Или скоро будет готова…

– Есть одна проблема, – начал он. – Я слышал, вы не хотите говорить. Но это значит, что у нас нет никаких сведений о том, где вы жили до того, как приехали в Лейк-Генри. Вы, конечно, можете сколько угодно утверждать, что вы Хизер Мэлоун, но пока у нас нет доказательств, все это только слова. Лиза Мэтлок сбежала из Калифорнии пятнадцать лет назад. Нужно доказать, что вы звались Хизер Мэлоун задолго до этого времени. Что-то могут подтвердить документы – это лучше всего. Кое-что свидетели – друзья, родственники, коллеги. Юристы в таких случаях используют термин «подтверждение дополнительными фактами». Это то, что нам нужно.

– Но ведь вы не адвокат, – тем же дрожащим голосом пробормотала она.

– Нет. Я журналист и писатель. Но я здесь сейчас не потому, что хочу писать о вашем деле. Я пришел к вам как друг, мне кажется, я могу вам помочь. Дело в том, что по роду своей работы мне часто приходится вести журналистские расследования. Книги, которые я пишу, имеют успех и расходятся быстро потому, что мне удается раскапывать такие факты, которых больше нет ни у кого. У меня есть своя сеть осведомителей. Часть из них – мои собственные, остальные работали еще на моего отца. Они с радостью окажут мне услугу. Так что вам это не будет стоить ни цента.

Лицо ее по-прежнему оставалось испуганным.

– Итак, то, что нам с вами нужно, – все тем же мягким, убедительным тоном продолжал он, – это дополнительные факты или свидетельства. Идеально было бы, конечно, заполучить свидетеля, который подтвердит, что вы действительно Хизер Мэлоун, но вы отказываетесь говорить. Мои информаторы способны на многое, но что в них проку, если они не знают, с чего начать? Нам известно, что Хизер Мэлоун приехала в город четырнадцать лет назад. До этого она работала в Атланте, в каком-то ресторанчике, но очень недолго. Тут ее след обрывается. Поэтому я решил, что на этот раз мы попытаемся размотать этот клубок с другого конца. С того, что остался в руках Лизы. И попытаемся узнать, что же заставило ее сбить Роба Диченцу.

Хизер зябко сунула руки в карманы своего оранжевого свитера.

– А почему не приехала Кэсси? Неужели возненавидела меня?

– Нет, она вас не ненавидит. Просто злится из-за того, что вы ничем не хотите ей помочь.

– А Мика… Мика ненавидит меня?

– Не думаю. Будь это так, он вряд ли бы так переживал, верно?

– Тогда почему он не пришел?

– У него полно дел. Ему ведь теперь приходится приглядывать за девочками.

Хизер прижалась спиной к двери:

– Если вы собираетесь начать с Лизы, чего вы от меня-то хотите?

– Что бы вы рассказали мне все, что вам известно о Хизер. Все что угодно. Дата рождения. Место рождения. Это, так сказать, один конец ниточки. Вот с другим, думаю, будет потруднее. Семейство Диченцы уже успело переговорить со всеми, кто хоть как-то знал Роба и Лизу, так что все они молчат как убитые. Но кое-что все-таки удалось узнать. Оказывается, Роб отличался склонностью к насилию. Лизу несколько раз забирала «Скорая» – под вымышленным именем, конечно. Но она каждый раз решительно отрицала, что ее избили. Мне известно, что она была умной, поскольку не только поступила в колледж, но и получила стипендию. Что она была на редкость законопослушной – за ней не числится ни единого нарушения, даже штрафа за превышение скорости. Не думаю, что она собиралась убить Роба. А знаете, что я думаю? В ту ночь было темно. Возможно, он свалился прямо под колеса. Может быть, она не заметила его. Или заметила, но не успела затормозить. Дело было на пустыре, повсюду были припаркованы машины. Он мог вынырнуть из-за одной из них и угодить под колеса. В таком случае это уже не убийство, а несчастный случай, в котором нет и не может быть злого умысла. Мне не верится, что она хотела убить его. Больше того – я почти уверен, что она даже не сообразила, что он мертв. Так как его семья очень богата и влиятельна, она понимала, что ее ждут крупные неприятности, даже если бы она его просто помяла. А узнав, что Роб погиб, она решила, что у нее есть только один выход – бежать.

– И я ее не виню, – продолжал Гриффин. – В руках Диченцы было все: богатство, власть – у Лизы же не было ничего. Она предполагала, и вполне обоснованно, что ее рассказу никто не поверит. Дело в том, что в их отношениях вряд ли все было гладко. И кто-то наверняка уже успел обратить на это внимание – ссоры, угрозы… Роб Диченца был завсегдатаем вечеринок. Его постоянно окружали люди. В протоколах остались показания свидетелей о том, что Лиза и Роб часто встречались, правда, украдкой. Думаю, кто-то из них смог бы подтвердить, что Роб, мягко говоря, не всегда вел себя как джентльмен.

– Но вы же только что сказали, что семья «позаботилась» о свидетелях.

– Не забывайте, прошло пятнадцать лет. Это достаточный срок для того, чтобы солгавшего замучила совесть. Или человек уехал и давно живет в другом месте. Возможно, он затаил злобу на Диченцу. А может, кто-то, чье имя не всплыло тогда, пятнадцать лет назад. Отец Лизы говорил, что у нее были друзья, но ни один из них тогда не пришел в полицию. Не исключено, что кто-то из них захочет сделать это сейчас. Тогда они, вероятно, боялись, а теперь уже нет причин для страха.

Какое-то время Хизер размышляла над его словами.

– Но, будучи Хизер, – тихо пробормотала она, – я ничего не могу об этом знать.

– А есть шансы, что вы с Лизой близнецы, которых разлучили при рождении?

Ничто не дрогнуло в ее лице.

– Знаю, – кивнул он. – Есть еще шрам.

Она опять проморгала.

– Помогите же мне, Хизер, – взмолился он. – Помогите себе!

Хизер потупилась.

– А что толку?

– Вы что – смеетесь? – взорвался он. – Между прочим, вам светит пожизненное заключение. Если вы по-прежнему будете настаивать на том, что вы Хизер, не приводя при этом никаких доказательств, вас осудят!

– Возможно, меня признают невменяемой.

– Тогда вас засадят в психушку. Как-то я написал рассказ о человеке, который избавился от наказания благодаря тому, что его признали невменяемым. Знаете, я бы не назвал это избавлением.

Ресницы Хизер затрепетали, и Гриффин решил воспользоваться этим.

– Может быть, сейчас такая перспектива и не пугает вас – зато она приводит в ужас ваших друзей. Неужели друзья – недостаточная причина для того, чтобы хотя бы попытаться защитить себя? Все это время они стояли за вас горой. Они любят вас. Но вы продолжаете молчать, и они постепенно начинают терять надежду.

Подбородок у нее задрожал. Даже шрам, из-за которого губы ее постоянно казались улыбающимися, был бессилен скрыть, насколько она растеряна.

Гриффин намеренно не стал смягчать свои слова. И сейчас даже не пытался прервать наступившее молчание.

Наконец Хизер не выдержала.

– Что вы, черт возьми, хотите от меня?! – крикнула она.

– Только то, о чем я уже говорил. Назовите имя… место… дату. Любое, что связано с жизнью либо Хизер, либо Лизы. То, что может доказать, что в Калифорнии произошла ошибка.

Хизер закрыла лицо руками.

– Знаете, Хизер, – с вызовом бросил он, хорошо понимая, что рискует перегнуть палку. – То, что вы сейчас делаете, – верх эгоизма. Нет, это не просто эгоизм – это гораздо хуже. Это глупость. В конце концов, теперь это касается не только вас. Если вы не хотите сделать этого для Кэсси, Поппи и других ваших друзей, то сделайте это ради Мики и его детей. Ради Мисси и Стар. Ваше упорное молчание убивает их. Они приняли вас, вы стали частью их жизни. Губите себя – это ваше право. Но зачем же губить их? То, как вы поступаете с ними… они этого не заслужили. Это несправедливо. По-моему, они имеют право требовать хотя бы каких-то объяснений.

Хизер низко опустила голову, и Гриффин даже испугался, что она сползет на пол. Но она все так же стояла молча, спрятав лицо в ладонях.

Внезапно она резко отодвинулась от двери и отвела руки от лица. Глаза ее были сухи.

– Эйден Грин, – бесцветным голосом пробормотала она. И, видя, что он не понимает, повторила по буквам: – Э-й-д-е-н Г-р-и-н.

Гриффин не стал записывать – он и без того был уверен, что не забудет это имя.

– Где я могу его найти?

– Теперь? Не знаю.

– А пятнадцать лет назад?

– В Сакраменто. – Глаза ее стали бездонными. И внезапно он прочел в них признание.

– Спасибо, Хизер. Все в порядке. Это наверняка поможет.

* * *

Мика вернулся из сахароварни раньше, чем предполагал. Он прокладывал трубы, протягивая их от дерева к дереву, от усталости ломило все тело, солнце все ниже клонилось к горизонту, а из головы у него все не шел этот проклятый рюкзак.

Покончив с трубами, Мика вернулся к поленнице, вытащил рюкзак и положил его на стол. На мгновение им вновь овладел знакомый страх. Но теперь желание узнать, что же там внутри, оказалось сильнее.

Он сунул руку в рюкзак и нащупал три конверта.

В одном, поменьше, оказались три фотографии – черно-белые, на всех были две совсем еще юные девушки, почти подростки, хотя, конечно, он мог ошибиться. Одежда, прически, даже улица, на которой они стояли, почему-то выглядели иностранными, но в лицах было что-то смутно знакомое. Мике вдруг пришло в голову, что обе они неуловимо напоминают Хизер. Может, мать и дочь? Он посмотрел на обороте – ничего. Ни имен, ни даты, ни единого слова.

Отложив снимки в сторону, он взял конверт побольше, на котором был указан обратный адрес какой-то юридической конторы в Чикаго. Он был адресован Хизер на почтовый ящик. Город был тот же – Чикаго. Вытащив из конверта письмо, Мика прочел его раз, другой. Потом открыл последний конверт. Обратный адрес – какая-то клиника, но ни адреса получателя, ни почтовой марки, ни штемпеля на нем не было. Внутри оказались две пластиковые карточки с идентификационным номером на пластиковом же браслете – такие используются во всех больницах. Оба браслета были аккуратно разрезаны. На том, что побольше, значилось имя Хизер. На маленьком – «новорожденная девочка Мэлоун».

Вот оно что… Значит, за полгода до приезда в Лейк-Генри у Хизер родился ребенок! И она отдала его на усыновление, обратившись в какую-то юридическую контору в Чикаго!

Из груди Мики вырвался шумный вздох. Наверное, он должен был прийти в ярость, почувствовать себя оскорбленным. Ведь когда-то Хизер отказалась родить ребенка от него, хотя и знала, как он этого хотел. Только теперь он начал понимать, что часть ее сердца осталась там, в Чикаго, вместе с ребенком, которого она родила и от которого вынуждена была отказаться.

Мика принялся мысленно перебирать причины, которые могли бы заставить ее сделать это, а теперь вынуждают хранить упорное молчание. И вдруг услышал у двери чьи-то шаги. Он поднял голову как раз в тот момент, когда на пороге появился Гриффин.

Мике и в голову не пришло прятать рюкзак. Гордость и гнев не позволили ему это сделать. И потом… Гриффин, конечно, был чужаком, но Мика почему-то чувствовал, что может ему доверять. Хотя бы потому, что ему верила Поппи, а Поппи Мика доверял, как самому себе.

Первым заговорил Гриффин:

– Вам знаком человек по имени Элден Грин?

– Нет. – Мика протянул Гриффину конверты. – Это было внутри рюкзака. Она прятала его с первого дня, как поселилась здесь.

Первым делом Гриффин, как и Мика до него, посмотрел снимки.

– Родственники?

– Возможно.

Прочитав письмо от адвоката и повертев браслеты, Гриффин поднял взгляд на Мику.

– Сдается мне, что мы тут раскопали немало грязи, – вздохнул он и в двух словах пересказал Мике свой разговор с Хизер. – Ну что ж, в адвокатскую контору можно позвонить. Документы в клинике, думаю, тоже удастся поднять. Так что начало у нас есть.

Мике очень хотелось бы разделить его энтузиазм, но вернувшийся страх нахлынул на него с новой силой. Он не знал ту Хизер, что лежала в больнице в Чикаго. И знать не знал ни о каком ребенке. Тех женщин на снимках он тоже не знал. И никогда не слышал об Эйдене Грине.

Итак, дверь в прошлое Хизер приоткрылась. Но ему стало страшно узнать, куда же она ведет.