Текст книги "Эхо Древних (СИ)"
Автор книги: Б. Анджей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 17
Да уж и правда огров шиш – не просто столб, взять да выкопать. Испокон веков стоял на пригорке, и дедов помнит, и прапрадедов. Кто его построил и зачем – никому не ведомо. Сказок, конечно, рассказывали много: и об упавшем сверху мусоре занебников, и о демоновом пальце из-под земли, и о древнем герое, метившим такими памятниками места своих подвигов. Много чего болтали, только вот ни одна из сказок толком ничего не объясняла. Сверху упал штырь или вылез снизу? Из чего он сделан? Как его разрушить, если пока даже поцарапать никому не удавалось? Не каждый смельчак рискнет и приблизиться, а если осмелится, то упадет по дороге, скорчившись от головной боли, или заснет рядышком на тропинке.
– В общем, главное на него не смотреть, – делился своими соображениями Мишек, – если глянуть, то точно свалит с ног…
– Так ты же тогда пьяный был, свалился бы и сам, – попытался пошутить Бориш.
Никто из пяти мужиков, тоже подрядившихся на работу, не усмехнулся – не до веселья было, побаивались. С детства каждый помнил родительские наказы об огровом шише: не гляди, не подходи, не бросай камни и так далее. Некоторым доходило с первого раза – они отворачивались и обходили странный столб стороной. Другие, непослушные и любопытные, нарушали родительские запреты, пытались подглядеть, хотя б одним глазком. Удивительно, но факт: на детей проклятый столб действовал не так сильно, как на взрослых. И на баб немножко меньше. Мужики шутили, что чем умнее человек, тем опаснее для него железный штырь. Потому-то дети и бабы с куриными мозгами могут быть спокойны.
– Слушайте, а может и правда баб с детьми к делу подключить? – предложил Рафтик, молодой парень с разноцветными глазами – одним карим, другим зеленым. Это его свадьбу праздновали в начале лета. Да так, что Мишек с Боришем потом половину событий вспомнить не могли.
На секунду все задумались, потом мнения разделились. Холостые поддержали, а те, кто тревожился за молодых жен (Бориш, например), высказались против подобной затеи. И получилось, что трое «за» и трое «против». Снова мнение Мишека решало и пришлось выбирать сторону.
– Заставлять никого не нужно, – попытался найти компромисс Мишек, – и не будет такого, что если баба пошла, то мужик освобождается. Это не повинность с каждого двора, а дело добровольное. Потому давайте так: идут только добровольцы. Неважно, мужики или бабы. Знаешь, что можешь устоять перед чарами – пробуй. А если совсем беда – боишься или раньше уже получал по башке идольской магией – то лучше дома сиди.
– Так, а ты, выходит, не идешь? – нахмурился Бориш, – ты ж получал по башке, и вроде не слабо.
– Там не только идол виноват. И солнце припекло, и с пивом был перебор… Надо снова попробовать, просто не глядеть на него прямо…
– А как глядеть? Косо? – передразнил Рафтик, – работать не глядя – это как вообще?
– Есть у меня идея… Можно смотреть через замазанные чернушкой стеклышки, – начал Мишек, но вдруг замялся, словно смутившись. Бориш тоже глянул на него как-то необычно, с подозрением, но потом все-таки поддержал товарища:
– Мишек дело говорит, он умеет из чешуек гриба-змеевика такие стеклышки делать, закачаешься! – пухлые щеки Бориша аж порозовели от возбуждения, – покрасит как надо, вот и будем не прямо на идол смотреть, а сквозь пелену защитную!
– Так руки ж для работы нужны, а не чтоб стеклышки перед глазами держать! – возразил Рафтик.
– Сделаю оправу специальную, чтоб сама крепилась на голове, – предложил Мишек, – навроде очков аптекарских, видал такие в городе?
– Ну да, видал… – уступил Рафтик, ненадолго задумавшись, – эх, хитер ты, брат. Ну давай попробуем, поглядим, что получится.
Приступать решили завтра. Во-первых, Мишеку требовалось время, чтоб смастерить всем защиту на глаза. Во-вторых, сегодня утром накрапывал дождь, после которого кругом стало мокро, скользко, и тропинку к идолу наверняка тоже развезло. А теперь небо уже почти расчистилось, осадков больше не ждали, так что до завтра всё просохнет.
Утром на место сбора, помимо Бориша и Мишека, пришли не все мужики, а лишь четверо. Один передумал, сославшись на внезапную боль в спине.
– Мог просто сказать, что боится, зачем ерунду выдумывать, – пожал плечами Мишек.
Зато, вместо одного передумавшего добровольца, явились двое новых. Вернее, две: одинокая вдова Клюша, высокая и сильная женщина средних лет, и мелкая, почти как подросток, Нюшка – жена Рафтика.
– Как ни отговаривал, кричал даже, а она ни в какую: или вместе идём, или не пойдет никто! – словно бы оправдывался Рафтик.
– Спасибо вам от всех, – поблагодарил Мишек, – если почувствуете неладное – голова пойдет кругом или что, сразу возвращайтесь. Не нужно рисковать, вам детей рожать ещё!
Супруги переглянусь, заулыбались.
– Нормально всё будет, не беспокойся. Нюшка уже столько раз собирала ягоды там неподалёку – и ничего не почувствовала.
– А что, других мест нет, чтоб ягоды собирать? – удивился Бориш.
– А ты видал, какие там ягоды? – вмешалась Нюшка, – вдвое крупней обычных! И вдобавок там же никто не собирает, потому их полно, сколько лукошек не возьмёшь – все до верху насыплешь!
Один мужик покрутил пальцем у виска, другой улыбнулся в ответ. Но, к счастью, Рафтик этого не заметил, а то ещё пришлось бы разнимать дерущихся.
– А ты, Клюша, какими судьбами? – повернулся Мишек к вдове, которая ростом была выше многих мужиков. Да и шириной плеч не уступала половине из них.
– Такими же, как и все. Надо помочь – помогу. Тем более мне детей уже не рожать, отрожала своё, – Клюша в одиночку воспитывала троих сорванцов.
Мишек кивнул, поднял руку, чтоб дружески похлопать Клюшу по спине, но передумал, не уверенный, что с женщинами так можно. Вдова заметила, хмыкнула, но промолчала.
– Вообще-то огров шиш деторождению не помеха, – вмешался Бориш, – помню, дед рассказывал, что в давние времена люди приносили идолу жертвы, чтоб тот помог ребеночка зачать. А уже обрюхаченные жонки ходили просить, чтоб малыш родился здоровым и умным.
– Так чего ж свою не отпустил? Брюхатая как раз, попросила б кого поумнее, чтоб родить… – язвительно заулыбался Рафтик.
Бориш покраснел и стиснул кулаки, намереваясь броситься на защиту чести молодой жены. «Эх, неужели все-таки придется разнимать?» – тоскливо мелькнуло у Мишека. Однако не пришлось – готовых броситься в драку мужиков отвлекло появление нежданных гостей.
– Смотрите-ка, это к нам, кажись, – указала Клюша на фигуры, приближающиеся со стороны лагеря чужаков.
– У-у-у-у, оккупанты, – зло прошипел мудреное и наверняка нехорошее слово Бориш.
Четверо чернокожих воинов, вооруженных массивными короткими копьями, сопровождали направлявшегося сюда альбиноса. Пепельной рожи совсем не было видно из-за наброшенного на голову капюшона.
– Он вообще хоть когда-нибудь его снимает? – пробормотал кто-то позади Мишека.
– Капюшон? Ночью, когда спать ложиться. Ну и когда моется… – ответили ему.
– А ты уверен, что он моется? У них на юге с водой большие проблемы, я слыхал…
– И спит ли он по ночам, тоже неизвестно…
– Вообще, он в плаще потому, что у альбиносов кожа такая нежная, что приходится от солнца прятать, – присоединился к разговору Бориш, – я вот слыхал, что…
– Тихо! – оборвал болтовню Мишек, – треплетесь, как на базаре, а он может всё слышит!
Бориш аж крякнул от неожиданности. Хотел возразить, но сдержался, задумался. Ведь и правда, о слухе альбиносов он не знал ничего.
– Приветствую спасителей родной деревни! – приблизившись, весело сказал Таруй собравшимся. Вроде пытался шутить, расслабить напряженных людей, но у Мишека наоборот побежал холодок по спине. Уже не накрывало так сильно, как при первой встрече, но все равно он предпочитал держаться от чужака подальше. Остерегаясь встречаться с альбиносом взглядом, Мишек пробубнил, глядя в землю:
– Мы в общем-то готовы начинать... Вы хотели помочь как-то? Или просто посмотреть?
– Такие молодцы, думаю, справятся без нашей помощи, – продолжал сыпать комплиментами Таруй. Непонятно, ёрничал он или на самом деле был настроен настолько благодушно.
– Но понаблюдать будет интересно, тут ты прав. Все-таки не каждый день избавляемся от столь древней рухляди.
К облегчению Мишека, альбинос отвернулся от него и направил внимание в сторону лесистого пригорка, где прятался огров шиш.
– Вначале пробуйте выкопать этот проклятый столб. Если не получится, долбите киркой. Если снова не поддастся, придется закапывать.
– Закапывать? – переспросил Бориш.
– Ну да, мне что, нужно вас учить? – Таруй обернулся, мазнув недовольным взглядом по Боришу. У того прям живот скрутило от страха.
– Постройте каменную стену вокруг идола и засыпьте всё внутри землей. С такой задачей справитесь? – не дожидаясь реакции, ответил сам себе, – справитесь, конечно. Вам же не хочется, чтоб деревня опустела из-за того, что жители решили стать кормом…
Поежившись, Мишек махнул рукой остальным и первым пошел по направлению к древнему истукану. Работники с готовностью поспешили следом, не желая больше ни мгновенья оставаться рядом с жутким альбиносом. Тот, правда, некоторое время шел за ними, но в определенный момент остановился, словно бы натолкнулся на невидимую преграду. Возможно, идол не подпускал врага, неспроста же для чужаков так важно было от него избавиться.
Эта мысль зародила в Мишеке зерно сомнения. Вдруг огров шиш и вправду не проклятие, а благословение их деревни? Как и любой сверхъестественный покровитель, может он не только карает, но и защищает? Конечно, существовало много жутких историй, предостережений и запретов насчет древнего штыря. Однако в деревне и вправду за последние сотню лет ни разу не было пожара, никто никого не убил и даже роды у баб всегда проходили благополучно…
Мысль оказалась слишком тяжелой. Мишек почувствовал, словно задумал предательство. Начал корить себя, что, поддавшись эмоциям, первым вызвался пойти против шиша.
Вдруг один из мужиков закряхтел и медленно присел на тропу, по которой они поднимались.
– Ого, быстро тебя… – сочувственно пробормотал Рафтик, помогая ослабшему подняться на ноги, – возвращайся обратно, раз такое дело.
– Пора надевать, – Мишек принялся раздавать народу самодельные очки с закрашенными чернушкой стеклами-чешуйками. Их примеряли еще накануне, но потом Мишек собрал поделки обратно – кому-то подправить, настроить, а от кого-то просто убрать подальше до поры, чтоб не сломал кривыми руками.
Сквозь черные стекла была немножко видна тропинка и силуэты собравшихся – в дерево лбом не врежешься и в яму не упадешь. От любого света окуляры защищали хорошо, а это главное. Ведь самое опасное в истукане – если солнечный лучик отразится от его поверхности и скользнет по глазам. Тогда вмиг поплывешь, укутает ватной слабостью – и жди странных видений.
Уже остались позади река и дорога, на которой как-то валялся пьяный Мишек, неудачно глянувший на огров шиш. До истукана оставалось совсем мало, когда одновременно свалились еще двое – Рафтик и другой мужик, топавший последним.
Нюшка сразу же подскочила к мужу:
– Вставай, вставай, родненький! Не засыпай!
Тот лишь вяло отмахивался и бормотал что-то невнятное заплетающимся языком, словно пьяный.
– Я тебя не брошу! Или вместе идем, или остаёмся оба!
– Оставайся, Нюшка, – сказал Мишек, – мы не можем ждать, а куда ж его в таком состоянии дальше тащить? Если сможешь, помоги ему спуститься к дороге, а если нет, то мы на обратном пути подсобим.
Так их осталось лишь четверо: Мишек, Бориш, Клюша и рябой мужичонка по имени Чапчик.
– Невелика бригада, – грустно усмехнулся Мишек.
– Ничего, как-нибудь справимся, – попыталась приободрить Клюша, не знавшая, что порыв Мишека по поводу их затеи сильно поутих.
Разрываясь между сомнениями и долгом перед собравшимися, Мишек все-таки решил, что обещания нужно выполнять. Раз вызвался первым, повел за собой народ, то отступать стыдно – дело нужно довести до конца.
И только решился, собрал волю в кулак, как словно из-под земли выросла сбоку высоченная стена металлического истукана. Очки, конечно, мешали обзору, но дело было явно не в них. Шиш сам вытворял с мозгами, что хотел. То отдалялся, то приближался. Становился маленьким, ростом с человека, то вдруг вырастал до самого неба. Он словно бы насмехался, показывая, какая пропасть лежит между ним и простыми смертными – букашками у подножия священного памятника древней эпохи.
Не в силах сдерживать прорвавшиеся эмоции, ощущая восторг и страх, одновременно хохоча и рыдая, Мишек заорал не своим голосом и взмахнул киркой.
Инструмент поднимался и опускался, но Мишек не чувствовал ни веса кирки, ни ударов, ни собственных рук. Черное небо над головой закружилось, превращаясь в водоворот. Земля завертелась вместе с ним, но в противоположном направлении. Весь мир затрещал по швам...
Глава 18
Очнулся Мишек от ритмичного, в такт шагам, покачивания. Похоже, что он лежал на носилках, застеленных рогожей. В голове гудело, тело повсюду отзывалось болью.
– Осторожней, не уроните! – это голос Бориша. Беспокоится за него, Мишека, заботится…
Захотелось улыбнуться, но пересохшие губы не послушались, отказавшись повиноваться. Зато глаза отозвались – веки дрогнули и попытались приоткрыться. У правого немножко получилось.
Ослепило синевой ясное небо с редкими лоскутами облаков. Потом его закрыли кроны деревьев, но кое-где меж начавших уже желтеть листьев пробивались озорные солнечные лучики. Благодать!
И тут он вспомнил всё, что произошло.
Сразу стало плохо, накатило волной, закружило. Мишек выгнулся, застонал протяжно и громко.
– Я ж говорил, что живой! – издалека донесся радостный вопль Бориша.
– Очнулся, кажись? Или показалось?
– Опускайте носилки! Тут вот поставьте, где дорога начинается, здесь ровно.
Мишек дернулся всем телом и рывком принял сидячее положение. Только что пальцем пошевелить не мог, а тут вдруг… Впрочем, это было не осознанное решение, тело само вытворяло, что хотело.
Столпившиеся вокруг аж отпрыгнули, испугавшись. Словно мертвец только что сел в гробу.
– Мишек, ты как? – спросил Бориш, с надеждой заглядывая в глаза.
А Клюша – вот где непробиваемая баба – смотрела спокойно, взяла Мишека за руку, пытаясь послушать пульс на запястье.
– Колотится бодро. И ровно. У мертвяка б так не билось.
Все облегченно выдохнули, обрадовались, принялись хлопать воскресшего Мишека по спине, поздравлять.
– С чего радость-то? – не понял он, – неужели получилось?
– Ещё как получилось! – с восторженными глазами воскликнул Бориш, – и всё благодаря тебе!
– Из четверых оставшихся я первым слёг, – начал рассказывать мелкий Чапчик, – потом Бориш повалился.
– Ну так-то я не заснул и всё прекрасно видел! – пытался оправдываться Бориш, – просто ноги вдруг отказали…
– А Клюша даже не упала, – продолжал Чапчик, – так и осталась стоять, да еще и тебя, Мишек, поддержать пыталась, когда тебя швырнуло.
– Словно парализовало меня, – недовольно сказала Клюша, – не могла шагнуть ни вперёд, ни назад, и присесть тоже не могла. Потому ничего и не оставалась, кроме как Мишека подхватить, когда его истукан отбросил.
Бориш громко захохотал, вспоминая недавнюю сцену. Тогда не до смеха было, а сейчас можно, когда уже всё позади.
– Однако ж ловко Клюша тебя подхватила! Вылитый младенец у маменьки на ручках! Только сиськи во рту не хватало.
Бориш хотел ещё что-то сказать, но не успел – пришлось срочно уворачиваться от тяжелого клюшиного подзатыльника и отбегать в сторону.
– Это хорошо, что штырь тебя отбросил, прежде чем бабахнуло, – мрачно прокомментировала Клюша, – а то задело бы осколком – и поминай как звали.
– Бабахнуло? Осколком? – изумился Мишек. Он даже не помнил, смог ли дотянуться, чтоб ударить древний столб, а чтоб он еще и взрывался….
Бориш, не спеша приближаться, прокомментировал издали:
– Ты ж орал, как бешеный, и колотил-колотил! Не знаю, сколько раз попал, сколько промазал, но явно нашел уязвимое место. Потому как вдруг стемнело – и тебя каааак отшвырнуло!
– На ручки! – подмигнув, подсказал Рафтик.
– На рууучки…. К мааамке, ахахаха! – Бориш снова зашелся смехом.
– Наверное, это испуг так отпускает, вот и ржёт. Иначе чего ж тут разрываться… – пробормотала Нюшка, пытаясь оправдать неадекватность Бориша.
Пока земляки обсуждали поведение Бориша, Мишек встал с носилок, покачнулся, но удержал равновесие. Обернулся назад на уходящую вверх тропу, с которой они недавно спустились. Присмотрелся – меж зарослей чётко проглядывал кусочек металлической поверхности. Как и раньше, огров шиш непоколебимо стоял на прежнем месте. Так что они все тут, белены объелись?
– Народ, а вы уверены, что шиш разрушился? Вы что, ничего там не видите? – указал рукой в сторону истукана.
Разговоры и смех смолкли, все уставились на Мишека. Кто с удивлением, кто с тревогой и подозрением.
– Эк тебя приложило, браток… – сочувственно покачал головой Рафтик.
– После того, как тебя вырубило, нас-то всех наоборот отпустило!
Чапчик согласно кивнул и добавил:
– Ага, все на ноги повскакивали, бодренькие такие… И пока Бориш за носилками бегал, мы там всё вокруг облазили, искали следы. И знаешь что?
– Что?
– Нет никаких следов! Вообще, никаких! Словно и не было никогда огрова шиша. Не осталось ни дырки в земле, ни даже опалины какой от взрыва или вмятины хотя бы.
Все разом загомонили, подтверждая слова Чапчика. На лицах мелькали радость, удивление и облегчение. Даже Бориш вернулся под шумок и, украдкой усевшись на пень рядом, улыбался и согласно кивал головой.
Мишек снова скользнул взглядом поверх голов – чётко увидел, что истукан никуда не делся, поблескивает из-за деревьев. Но решил промолчать. Мало он в последнее время видений насмотрелся? Столько жути и бреда, что на целую жизнь вперёд хватит. Вдруг и сейчас мерещится? Не могут же все обманываться, а он единственный быть правым.
Хм… А если шиш сам всё так устроил? Решил спрятаться от назойливых людишек. Стоит сейчас на том же месте, где стоял, но никто его больше не видит и не чувствует. Хорошее предположение, только вот, а почему тогда Мишек чувствует? Особенный он какой-то или дураковатый? Впрочем, ведь так и есть, причем одно не исключает другого…
– Поздравляю с успешным выполнением важного поручения, – от голоса Таруя все дёрнулись и замолкли. Альбинос подошел незаметно и сейчас стоял рядом. Криво улыбался, растягивая в жуткой ухмылке безгубый рот.
«Раз он спокойно пришел сюда, значит невидимая стена, остановившая его вначале, и вправду исчезла, – подумал Мишек, – получается, соседи правы…»
– Мы держим своё слово, – важно продолжал белолицый, – и, как и обещали, не тронем вашу деревню. Продолжайте жить и трудиться как раньше. Единственное, что молельню имперского культа вам придется разрушить. Перестав быть подданными еретика-императора, вы должны отвергнуть прежнюю веру. Больше незачем молиться какой-то дурацкой звезде. Согласны?
Большинство собравшихся промолчало, некоторые что-то невнятно промычали, один лишь Чапчик послушно кивнул.
– Молодцы, – похвалил альбинос, – отныне вы будете молиться великому Нгарху, славься имя его во веки веков!
– А как ему молиться-то? – набравшись смелости, открыл рот Бориш, – имперской звезде молятся стоя, а южане, я слыхал, перед своими богами на землю рожей вниз валятся?
Этот вопрос неожиданно разозлил Таруя. Его бледное лицо порозовело, в ответе прозвучала угроза:
– Понадобится – не только ляжешь, толстяк, а будешь жрать землю! Ослушаешься – мигом на корм пойдёшь.
– А я что...? Я ж ничего, просто спросил… – Бориш испуганно вжал кудрявую голову в плечи.
– Спрашивать будешь, когда я позволю. А сейчас слушай да помалкивай.
Бориш, боясь поднять глаза, отодвинулся подальше, напоминая своим видом нахохлившегося упитанного воробья.
Таруй выдержал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. Потом смягчился, снова заговорил мирным тоном:
– Что касается налогов и повинностей, вам больше не нужно платить четвертину никаким господам.
– Вот это славная новость! – не сдержал радости Чапчик, изрядно задолжавший казне еще с прошлого сезона. Потом вспомнил, что влез без спроса, осекся, испуганно поглядел на Таруя. Однако альбинос в этот раз не разгневался, а наоборот кивнул ободряюще.
– Всё, что вырастите, можете съесть сами. Или продать, если пожелаете. Даже продовольствие для нашей армии – не ваша забота.
После этих слов уже многие начали улыбаться и переглядываться с удовольствием. С таким щедрым подарком легко отказываться от имперского подданства. Ведь если подумать, что селянам дала империя? Обещала защищать – не защитила. Наоборот, погнала умирать, особо не спрашивая, имеешь ли ты охоту идти в добровольцы. Хорошо хоть, что к битве опоздали.
Притом драть налоги чиновники не забывали. И в имперскую казну, и для местного барина. А если не заплатишь вовремя, то пеню начислят, а потом могут и вовсе имущество отобрать и отправить всё семейство в ссылку. Западные колонии постоянно нуждались в новых поселенцах. Еще хуже, если сошлют на северо-восток, осваивать негостеприимную тайгу – там, говорят, люди гибнут как мухи.
В общем, не такие уж и плохие оказались эти южане-оккупанты.
– Всё, что понадобится от вашей деревни, – это лишь один новорожденный ребёнок в год.
Бориш схватился за живот, словно беременным был он, а не оставленная дома жена. Нюшка тоже испуганно вытаращила глаза. Даже Мишек, сидевший на краешке бревна и до сей поры не издавший ни звука, не поверил своим ушам:
– Ребёнок в качестве дани? – переспросил он, чтобы убедиться, что не ослышался.
Таруй спокойно кивнул.
– Деревня достаточно оживленная, молодежь имеется, каждый год сможете рожать хоть десяток детей, потому отдать всего лишь одного будет не трудно. Поверьте, это весьма щедрое предложение. Очень многие имперские поселения вам бы позавидовали.
– А если бабы со страху рожать перестанут? – спросил Рафтик.
– Тогда придётся брать не новорожденных, а кто постарше, – невозмутимо ответил альбинос, – так что лучше всё-таки рожать.
Минуту все подавленно молчали.
– Какая ж мамка добровольно отдаст чужакам родного дитёночка?! – обретя наконец дар речи, возмутилась Нюшка.
– Это решается просто, – небрежно отмахнулся Таруй, – будете тянуть жребий. Лучше всего это делать на будущем капище Нгарха – тогда бог сам сможет выбрать.
– И зачем вашему Нгарху наши дети? – не отступала Нюшка.
Альбинос, судя по выступившим розовым пятнам на щеках, снова начал злиться, потому Рафтик быстро обнял Нюшку и шикнул на неё, чтоб помалкивала. Таруй всё же соизволил ответить:
– Во-первых, не «вашему», а «нашему». С этого дня Нгарх – и твой бог тоже, женщина. Во-вторых, эти дети удостоятся особой чести, они станут приближенными божества, вы сможете гордиться ими.
Не похоже, что размытый ответ Таруя кого-то успокоил, народ жевал губы и переглядывался в нерешительности. Однако продолжать расспросы тоже не имело смысла – было видно, что альбинос уже теряет терпение. Потому Мишек решительно поднялся, обеими руками отряхнул со штанин сухие иголки и лесной мусор.
– Ну что ж, мы всё поняли. Пошли домой, раз такое дело.
– Вот и правильно, молодец, – похвалил Таруй. Хотел было покровительственно похлопать Мишека по плечу, но тот шагнул в сторону, и рука альбиноса повисла в воздухе. Жрец слегка поморщился, но не растерялся. В два больших прыжка догнал Мишека и что-то зашептал ему на ухо. Никто из селян ничего не расслышал, но заметно было, как напряглась спина Мишека и сам он замедлил шаг.
– Я и не ожидал, что у вас получиться разрушить столб, – шипел Таруй, – однако ты заставил его убраться по другую сторону стен мироздания. Как тебе это удалось?
Значит, беломордый тоже видит, что истукан остался стоять на прежнем месте? Он словно бы скрылся от посторонних глаз и перестал влиять на людей, но не исчез окончательно.
Мишек не ответил, потому что попросту не знал, что сказать.
Ведь он не прилагал никаких усилий, не хранил секретных знаний и тайн. Он был обычным деревенским парнем, которого порой накрывали неприятные видения.
В общем, скорее больной на голову, чем владеющий неким особым искусством.
