Текст книги "Эхо Древних (СИ)"
Автор книги: Б. Анджей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Глава 38
Заброшенный в песках город выглядел огромным – гораздо большим, чем представлялось издалека. Мишек, за всю жизнь посетивший лишь один город – Орсию, не мог себе даже представить, что поселения бывают настолько величественными. Сложенные из белого камня шестиугольные башни, зачастую полуразрушенные, но по-прежнему красивые, тянулись ввысь, к звездам и Бие – малой вечерней луне. Среди башен возвышались массивные громадины зиккуратов и ступенчатых пирамид, смотреть на которые получалось лишь высоко задрав голову.
К счастью, город оказался нормальным поселением, а не монументальным кладбищем, как изначально предположил Кевин. Когда-то давным-давно здесь наверняка жили люди. В пользу этого свидетельствовали тысячи прямоугольных глинобитных домов, с потрескавшимися стенами, проваленными потолками, занесенными песком внутренними двориками. Если солидные каменные здания сохранились достаточно хорошо, то полуразрушенные жилые кварталы уже проиграли схватку с природой.
– Не понимаю, как возможно, что Орден ничего не знает об этом месте… – недоумевал Кевин, с нескрываемым восторгом и удивлением осматривавшийся вокруг. На безоблачном небе ярко светили звезды, а желтого света Бии вполне хватало, чтобы без особого труда разглядывать местные достопримечательности.
– Этот город построили тысячи лет назад. В период древнейшего хоптского царства или даже раньше, – рассуждал Кевин вслух. – Хотя похожие элементы встречаются и за морем, в ахорийских руинах... Ладно, камень, но глинобитные строения не могли сохраняться до сих пор, если бы за ними никто не ухаживал. Получается, что жители покинули это место лишь пару веков назад. Не понимаю, почему нам ничего об этом не известно, не сохранилось никаких источников… Эпидемия? Но следов человеческих останков нигде не видно…
Мишек молча пожал плечами, не зная, как прокомментировать рассуждения лорда. Впрочем, вряд ли тот нуждался в каких-либо комментариях. Увлеченный окружающей обстановкой, он, казалось, не замечал никого вокруг. И это тревожило Мишека. Потому что предчувствие опасности, подступавшее изнутри, с каждым часом становилось сильнее. Путники уже достаточно давно бродили по занесённым песком улицах, не осмотрев еще и половины города, однако Кевин, похоже, не собирался уходить, пока не исследует всё досконально.
Очередное видение застигло врасплох – пришло внезапно, без обычного головокружения и водоворота красок в глазах. На верхушке большого здания, у края нависшей над улицей крыши, возник темный силуэт в обрамлении жёлтого лунного света. В нём без труда узнавались уродливые очертания того самого монстра, который преследовал их в сновидениях. В остальном, мир вокруг оставался прежним, ничего не изменилось.
И только тут до Мишека вдруг дошло, что это не видение. Чудовище на крыше было самым настоящим. В конце концов, оно настигло беглецов, за которыми охотилось.
– Господин, смотрите туда! – испуганный Мишек прервал задумчивое бормотание лорда Изумрудного и указал рукой в нужном направлении.
Кевин всегда реагировал быстро, потому и в этот раз переключился мгновенно. Только что он был расслаблен, погружен в размышления и фантазии, но в следующий момент уже сжался в комок, готовый к драке.
– Вот же срань… Это действительно та самая тварь…
Кевин не испугался, ведь искатели-оперативники не умеют бояться по-настоящему. Нейросап блокирует излишне сильные выбросы гормонов, чтобы не мешали трезво мыслить и действовать. Однако для позитива места тоже не нашлось – ситуация выглядела предельно опасной. Неодоспех давно уничтожен, какого-либо приличного оружия не было. Не камнями же бросать в эту тварь, право слово…
– Давай туда, к зиккурату! – Кевин решил, что в нынешнем положении вступать в неравный бой будет сродни самоубийству, – вон те ниши похожи на дверные проёмы. Попробуем войти и забаррикадироваться изнутри.
Мишек засомневался, не получится ли так, что они сами загонят себя в ловушку, но спорить с лордом не хотел. Тем более, что сам ничего другого предложить взамен не мог – на открытом пространстве у них действительно не оставалось шансов на спасение. К счастью, расстояние до чудовища пока ещё было достаточно большим, потому стоило попытаться.
Мужчины рванули бегом по тускло освещенной ночной улице, перепрыгивая через валявшиеся на пути каменные блоки и наметённые ветром груды песка. Мишек, прижимавший к себе младенца, начал отставать. Тогда Кевин забрал ребенка себе – так получилось ускориться. Оглянувшись на бегу, Мишек заметил преследовавшего их монстра. Тот скакал по крышам, словно страшная ярмарочная обезьяна.
– А ведь он не такой и ловкий, как мне показалось при первой встрече, – пробормотал Кевин, тоже оглянувшийся назад, – совсем не такой…
Чудовище передвигалось со скоростью обычного зверя – достаточно быстро, чтобы догнать убегающего человека, но совсем не так, как во время сражения. Тогда мелькала лишь неуловимая тень – никто не успевал ни спастись, ни ударить, а сейчас ничего сверхъестественного в его движениях не было. Просто животное, всё ещё опасное, но уже без аномальной скорости и проворства.
«Если тварь больна или настолько истощена переходом, то наши шансы сильно вырастут, – с надеждой подумал Кевин, – и острый кусок камня в качестве оружия уже не будет казаться бредовой идеей».
Улица с жилыми домами закончилась, впереди раскинулась большая площадь. Теперь, чтобы добраться до входа в зиккурат, требовалось пересечь открытое пространство. Но по крайней мере избавились от вероятности, что зверь обрушится на плечи сверху, с крыши. Не сбавляя темпа, побежали дальше. Преследовавшей их твари пока не было видно.
Беглецы преодолели большую часть площади, когда заметили впереди движение. Из-за преграждавших дорогу обломков статуй, пустующих постаментов и упавших откуда-то каменных глыб, одна за другой стали появляться невысокие фигуры.
Существа напоминали людей – прямоходящие, с округлой, чуть вытянутой, головой, с парой рук и парой ног. Маленькие, словно дети, и совершенно голые, с безволосой белой кожей, отражавшей свет Бии.
Вспыхнувшая надежда сменились тревогой, когда удалось разглядеть карликов поближе. Всё-таки назвать их людьми язык не поворачивался. Все они оказались одинакового роста и комплекции, не имели половых признаков. Но самое главное – у них не было лиц. Ни глаз, ни ртов, ни ушей – ничего. Словно деревянные манекены спустились с витрин одежных лавок.
Кевин и Мишек невольно замедлили шаг, даже не представляя, что может сулить встреча с подобными существами. Вдруг они вообще не разумны, или это какие-то ночные хищники, лишь издалека напоминающие людей?
Карлики никак не реагировали – вскарабкавшись на небольшие возвышения, замерли неподвижно, словно ожидая чьей-то команды.
Предположение оказалось правильным. Они действительно подчинялись чужим приказам, и спустя минуту из прохода в стене зиккурата показался хозяин. Нормальный человек, достаточно высокий, с обычным лицом. Одетый в широкую мантию с капюшоном, наподобие тех, что носят жрецы и монахи. В одной руке он сжимал небольшую масляную лампу, свет которой призывно манил, обещая уют и защиту. Незнакомец, заметив чуть притормозивших Кевина и Мишека, энергично помахал им рукой, советуя поторопиться.
Выбор оказался несложным – пришлось довериться нежданному спасителю. Тем более, что позади уже слышался хруст щебня под тяжелой поступью догонявшего зверя.
Мужчины пробежали мимо замерших, словно мраморные статуи, белых карликов, и начали подниматься вверх по ступенькам.
– Люди-кегли…– пробормотал непонятное Кевин.
Когда они добрались до площадки перед входом в здание, Мишек почти задыхался, хватал воздух, как выброшенная на берег рыба, широко открывая рот. Он не был слабым или толстым, но такой бег, да ещё и вверх по ступенькам, кого хочешь выбьет из сил. Кроме Кевина, разумеется – лорд дышал хоть и глубоко, но по-прежнему ровно и спокойно. Встречавший их человек тоже обратил на это внимание и посмотрел на Кевина внимательней. Возможно, даже с подозрением. Впрочем, сам он при ближайшем рассмотрении выглядел не менее странно. Желтоватая, как старый пергамент, кожа на сухом лице не имела морщин, однако назвать её молодой язык тоже не повернулся бы. Прямая спина, благородная осанка, уверенные движения. Тыльная сторона ладони, высовывавшаяся из рукава мантии и освещенная светом лампы, чистая – никаких пигментных пятен. А вот голос звучал старше, не соответствуя внешности – он уже начинал дребезжать, как у старика:
– Прошу за мной. Муляки задержат погоню, – человек говорил на хорошем имперском, даже без южного шарибадского акцента.
– Вы здесь один живете? – спросил первое, что пришло в голову, Кевин.
Незнакомец неопределённо кивнул:
– Можно и так сказать… Отшельник, смотритель руин, жрец…
– Жрец? И какого же бога?
Человек ничего не ответил, уже скрывшись в темной нише дверного проёма. Мужчинам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Напоследок Мишек оглянулся – внизу, перед началом каменной лестницы, на засыпанной обломками площадке, катался слепленный из тел ком. Беснующаяся темная туша, со всех сторон облепленная белыми наростами. Карлики отлетали в стороны как тряпичные куклы, ударялись о камни, но в тот же миг вставали и снова прыгали на чудовище. Вдвойне жутко было из-за того, что схватка происходила в полной тишине – ни монстр, ни нападавшие не издавали ни звука.
Что было дальше, Мишек не увидел, поспешив вслед за отшельником и лордом укрыться за каменными стенами зиккурата.
Глава 39
Утром колонна свернула с имперского тракта и теперь ноги пленников месили грязь просёлочной дороги. Моросил, не переставая, хмурый октябрьский дождь. Холодные струи барабанили по неприкрытой голове, стекали по лицу, ручейками забегали за шиворот.
Повезло тем, кого забирали из дома и разрешили захватить с собой одежду потеплее. А Грушека взяли прямо на улице. Когда положили мордой в землю, была на нём лишь холщовая рубаха и жалкое подобие кожаного нагрудника. Вырядился как городской стражник при исполнении и гордился собой. Даже не захотел надевать вязаную шапку, предложенную матушкой, – несолидно выглядела, не по-солдатски, вот бы вместо неё настоящий стальной шлем… Дурак-дураком. И что в итоге? Повоевал, герой? Когда всё полетело к чертям, Грушек тоже испугался, чего уж тут скрывать. Сбежал с поста, бросил тяжелый неудобный бердыш, и ломанулся с перепугу куда глаза глядят. А как было поступить иначе, если вокруг разверзся настоящий ад, а рядом не нашлось не то, что командира, но даже одного-единственного напарника? Кто в одиночку выдержит такой кошмар? Когда едкий удушливый дым накатывает стеной, и слышно, как за ним ревёт рвущееся к небу пламя. Где-то там, среди пожара, мучительно гибнут люди, издавая последние жуткие, душераздирающие крики. И вдобавок слышны не менее пугающие вопли паникёров о том, что враг уже в городе.
Слышал, на привале болтали, что надо было стать на колени, изображать радость и приветствовать захватчиков как долгожданных гостей. Якобы несколько торговок так сделали – и их не тронули. И что они не сами такое придумали, а услыхали от знающих людей. Поговаривали, что на самом верху, в городском совете, притаились предатели. Потому и горючие запасы неспроста полыхнули, и кусок стены не враги снаружи взорвали, а изменники с нашей стороны. Они-то и распространяли слухи, чтоб люди не сопротивлялись, а покорились дикарям.
Может оно и на самом деле так было. Иначе кому пришла бы в голову подобная чушь? Это ж надо быть не столько смелым, сколько придурочным. Подумать только: от взрыва рушится стена, враг с боем входит в город, а ты к нему обниматься лезешь. И он такой добрый сразу становится, прям родственная душа, улыбается и подарки дарит. Такие друзья одарить могут лишь дубинкой по башке. Дескать, радуйся, что не копьём в живот – поживешь ещё, если череп не треснет.
Особенно дикарье, которое теперь охраняет колонну – уродливые карлики, разъезжавшие верхом на больших зубастых ящерицах. В плен-то Грушек угодил не к ним, а к великанам с черной татуированной кожей. Это потом уже пойманных собрали на площади и отправили на юг под охраной верховых карликов. Разве ж с такими можно о чем-то договориться?
Что ещё интересно. Вначале пленниками забили всю площадь, не протолкнуться было. Прямо на булыжниковой мостовой сидели и лежали раненые. Кто умел, помогал им, чем мог. Рядом копошились тётки на тюках с пожитками, возились испуганные детишки. Тяжкие вздохи, стоны и плач стояли над площадью.
А потом все увидели приближающегося ужасного зверя – жёлтого носорога, на спине которого величаво восседал король дикарей. Чернокожий гигант, облаченный в кирасу имперского рыцаря и шлем с оторванным забралом, держался как настоящий победитель – широченная рожа брезгливо кривилась от жалкого вида испуганных горожан. Он остановил свирепого зверя на краю площади, едва не раздавив бабу с ребенком, и принялся свысока осматривать собравшихся.
В тот момент к нему подошёл с поклоном кто-то из орсийских аристократов. Жаль, Грушек сам приезжий и не знал в лицо всех членов городского совета. Потому не мог сказать, тот ли это предатель, о котором рассказывали. Тощий и высокий, златокудрый пижон в дорогих шмотках. Уже позже узнал от других пленников, что барон Рудель Гижма именно так и выглядел. Сдал, гадёныш, врагу город, спасая свою никчемную жизнь. Не аристократ, а предатель и трус. Впрочем… Чья бы корова мычала – сам тоже ведь хорош, горе-стражник…
А ещё рядом с бароном был другой типчик – неприметный такой, одет поскромнее. Кто-то сказал, что это Чет Контим – глава местной Тайной службы. Но Грушек в такую глупость не поверил. Чтобы начальник охранки стал изменником? Туда же набирают только самых верных императору, самых проверенных людей. Грушек сам мечтал работать в охранке, да не взяли. Так что личность второго предателя осталась неясной. Да и неважно это, суть истории в другом. После того, как оба изменника поболтали с королем южан, тот благосклонно махнул рукой и отдал приказ своим воинам. Те пошли сквозь толпу, расталкивая людей древками копий. Начали сортировать народ, словно скотину. Тех, кто помоложе да покрепче, сгоняли в одну кучку, остальных отпускали. Спустя час на площади оставалась лишь десятая часть от тех людей, кого туда изначально согнали.
Остальных на самом деле отпустили по домам, ко всеобщему удивлению горожан и явному недовольству южан-каннибалов. Тот златокудрый, оказавшийся бароном Руделем, ещё надрывался, рассыпаясь хвалебными речами о великодушии освободителей. Какой неожиданный подарок сделал Черный Король – не наказал горожан за сопротивление, а помиловал, позволил спокойно жить под властью новых хозяев. И даже защитил Орсию от разграбления, удержав в узде собственное свирепое воинство.
Ещё больше повезло некоторым избранным счастливчикам, в число которых угодил и семнадцатилетний Грушек. Они отправятся на юг, в гости к богу южан. Прямо так, стервец, и сказал: «в гости»! Можно подумать, мы совсем тупые и не понимаем, какой приём ждёт таких гостей… Если повезёт, то станем рабами. А не сложится, то и в жертву могут принести. Слыхали мы о тамошних обычаях. Даже последнему дурачку известно, что пустынники замешивают тесто для праздничных лепёшек на детской крови. Неспроста ведь бабки каждого сопляка с малолетства этим пугают.
Вначале Грушек рассчитывал сбежать по пути, но потом понял, что бесполезно… Куда сбежишь от хоть и массивных, но проворных ящериц? Один вчера попытался – в итоге стал ужином для кровожадных рептилий.
Так-то охранников немного – дюжина всего. А пленников в колонне почти две сотни. Если бы разбежались в разные стороны, многие могли бы спастись – преследователей попросту не хватит на всех. Однако при таком раскладе несколько десятков наверняка погибнет в зубастых пастях. И никому не хочется попасть в их число. Да и вообще, половина народу в колонне – дети и подростки. Как потом жить дальше, если будешь знать, что спас собственную шкуру ценой жизни малолетних карапузов. Вот того сопливого рыжего шалопая, или той плаксы с косичками.
Когда холмистая равнина сменилась лесом, колонна растянулась ещё сильнее. Было видно, как напряглись карлики – если уж кто соберётся бежать, то лучшего места не придумать. Среди кустов и деревьев ящерицы не смогут преследовать так же быстро, как на открытой местности. Да и двигаться цепочкой вдоль колонны, как раньше, у сопровождающих не получалось – дорога здесь была слишком узкая. И не дорога вовсе, а хорошо утоптанная тропа, даже без парной колеи для тележных колёс.
Когда впереди возникло замешательство, Грушек вначале не понял, что происходит. Заверещала вдруг одна из ящериц, донеслись испуганные крики дикарей. А поперёк тропы рухнуло большое дерево, преграждая путь.
Минутой позже похожие звуки послышались от хвоста людской колонны, скрывающегося в зарослях за поворотом. Грушек держался ближе к голове, потому не видел, что происходило сзади.
Но когда воздух разрезал свист стрел и арбалетных болтов, парень узнал этот звук. А увидев, как валится набок одна из ящериц, как со второй сползает наездник с пробитой головой, всё понял окончательно. Засада, умело организованная таинственными партизанами, сулила освобождение. Значит, ещё не всё потеряно и не все наши сдались на милость завоевателей.
Грушек не желал снова выглядеть трусом. Он много думал, стыдясь своего недавнего поступка. Достаточно уже корил себя за брошенный бердыш и покинутый пост. Больше такого не повторится. Чувствуя нервное возбуждение, придавшее сил, начал озираться в поисках какого-либо оружия.
Неподалёку, в десяти шагах, валялся подыхающий карлик. Он ещё слабо шевелился, пытаясь дотянуться до окровавленного уха, из которого торчало древко арбалетного болта. Ящерица бросила хозяина – с хриплым воем устремилась в заросли, не то атакуя невидимого противника, не то убегая в страхе. Всё же глупая тварь – страшная, но настолько тупая, что даже засады не почувствовала. Правда, лес – не её стихия, может поэтому.
Помедлив всего секунду, Грушек бросился к умирающему карлику. Налетел с разгона и, с силой оттолкнувшись обеими ногами, обрушился деревянными подошвами башмаков прямо на ненавистную рожу. Разбивая глазные яблоки, сминая широкий нос, выбивая острые зубы с выступающих вперёд челюстей. Прыгал вверх-вниз, слыша противный хруст и превращая голову дикаря в кровавое месиво. Потом, убедившись, что враг больше не шевелится, вытащил у того из-за перевязи острый серп. Чёрное стекло, называемое обсидианом – Грушек, бывший помощник стекольного мастера, в таких вещах знал толк.
Кругом царил хаос. Некоторые дети кричали и плакали, другие разбежались в стороны, прячась за деревьями. Парни постарше, вроде Грушека, искали оружие или уже кромсали слабо сопротивляющихся раненых карликов.
Впереди, на небольшом пригорке, с которого на тропу падало срубленное дерево, Грушек заметил выскочивших из зарослей взрослых мужиков в крестьянской одежде. Каждый из них двумя руками сжимал копьё и теперь всаживал наконечник в бьющуюся в судорогах раненую ящерицу. Ещё одна рептилия, утыканная стрелами и стонущая от боли, кружилась вокруг неподвижно лежащего в траве тела хозяина. Не желая оставить его, собиралась биться до последнего, словно верный пёс. Когда тварь в очередной раз задрала вверх голову, чтобы отпугнуть нападающих предупреждающим рёвом, бледную пятнистую шею пробил арбалетный болт. А вслед за ним вонзилось несколько длинных, остро заточенных, деревянных пик. Ящерица качнулась – и тяжело рухнула сверху на тело собственного хозяина.
Потом над лесом пронесся звук охотничьего рожка. Грушек не разбирался в подобных сигналах, но, судя по всему, он означал победу. Парень так и не нашёл в кого вонзить трофейный серп – всё закончилось слишком быстро. Вокруг не осталось ни одного выжившего карлика или ящерицы. Только окровавленные тела валялись в траве тут и там. К сожалению, не только вражеские.
Позади, за поворотом, где скрывался хвост людской колонны, отозвался второй рожок. Значит, и там получилось. Свобода…
Глава 40
Мишек лежал в углу на деревянном настиле, обнимая малыша одной рукой, и давно уже спал, тихо посапывая. В центре зала, на каменной плите стола, плясал огонёк масляной лампы, отбрасывавший на стены причудливые тени. Кевин и Заха сидели друг напротив друга и, будто старые приятели, вели неспешный разговор. На столе между ними красовались изящные каменные чашки и глиняный сосуд со старинным вином. Мужчины не спешили увлекаться пьянящим напитком, но по паре чашек за вечер всё-таки выпили. Эффект оказался странным, изрядно удивив Кевина. Искатель почувствовал, как развязался язык. Непонятным образом обойдя детокс-систему организма, вино заставило его болтать без умолку, выдавая порой такое, что непосвященным местным знать не следовало. Начавшаяся с простых вещей беседа постепенно приняла вид научной лекции, заведя собеседников в настоящие философские дебри.
– Наука подобна живому существу, в котором за определённый период времени обновляются все клетки организма. – увлечённо рассказывал Кевин, соскучившийся по подобным разговорам. – Физика двадцатого века и физика нынешняя – это, по сути, две разные науки, даже предмет изучения частично изменился, не говоря уже о методологии. Но, тем не менее, она по-прежнему называется физикой.
Точно так же обстоят дела и с научным знанием, касающимся антропогенеза. Когда-то антропология изучала становление человека и общества в пределах одной планеты. Даже, когда люди вышли в космос и посетили десяток экзопланет, не встретив там следов иного разума, антропология всё еще оставалась в прежних рамках. Но как только открыли Афину Альфа и археологи познакомились с её наследием, система знаний стала меняться – ведь появился концептуальный прорыв, меняющий всю парадигму. Исчезнувшее общество Афины оказалось древнее нашего, что сделало доминирующей концепцию первородности афинян – среди учёных утвердилось мнение, что они обнаружили следы наших предков. Дескать, укрываясь от катастрофы, погубившей их мир, афиняне были вынуждены бежать на Землю, где, к несчастью, деградировали. Это, кстати, обычное дело – в девяти случаях из десяти оторванные от метрополий колониальные общества, даже будучи самодостаточными, не развиваются, а деградируют.
– Почему? – удивился Заха, – история знает много примеров колоний, ставших более великими, чем государства, их породившие…
– В истории нашей Земли тоже была колония, превратившаяся в самое мощное государство планеты. – кивнул Кевин. – Однако я говорю о колониях космических. Человечество за последнее тысячелетие освоило почти четыре десятка миров, но, к сожалению, лишь три колонии поднялись выше стартового уровня, а все прочие регрессировали и постепенно отстали в развитии. Я продолжу об антропологии, если позволишь…
Заха кивнул, потянулся за кувшином и плеснул в чашки ещё немного вина. Пригубил сам, жестом пригласил Кевина. Тот сделал глоток и продолжал:
– Потом случился первый контакт – мы встретили в космосе других людей, не так уж и сильно от нас отличающихся. Их тоже посчитали потомками афинян. Спустя следующую сотню лет произошла провальная встреча с архелаями, приведшая к долгой войне, а затем гуманитарная миссия для помощи отсталому обществу чемулотов. И все они оказались не просто приматами, гоминидами, а именно людьми, генетически абсолютно совместимыми при половом скрещивании! Разница в росте, пигментации, волосяном покрове и незначительных рудиментах – вот и все отличия. Не более, чем между кроманьонцами и неандертальцами.
Хоть Кевин и вел свой рассказ на обычном имперском, Заха иногда хмурился, не понимая некоторых терминов и странных слов, явно заимствованных из чужого языка. Но разошедшегося Кевина, похоже, это нисколько не заботило:
– Но заметь важный нюанс – традиционная цивилизация архелаев оказалась значительно старше давно погибшей афинской! А значит, вся теория о первопредках-афинянах, заселивших космос представителями нашего вида, снова рухнула! Притом имелись очевидные доказательства, что архелаи на их место определённо не годятся – они, несмотря на всю древность, никогда не покидали пределов собственной системы.
Получается, базовая теория космического антропогенеза зашла в тупик. Наличие общего предка сомнений не вызывает – настолько идентичные биологические виды попросту не могли возникнуть отдельно в каждом из миров. Но где же искать этого прачеловека? Вот тут-то исследователи и обратили внимание на артефакты предтечей. Их ведь не сразу выделили в общую систему, а долгое время считали нерасшифрованным наследием тех планет, где эти странные артефакты обнаруживали. И таких мест в Галактике действительно немало. Прошло много лет, прежде чем стало понятно – это следы одной и той же неизвестной нам цивилизации, так называемых Предтечей. Которые, возможно, и были теми самыми предками человечества в космическом масштабе. По крайней мере, на данный момент в науке доминирует эта концепция. Возможно, когда удастся разгадать тайны артефактов, мы снова поймем, что ошибались, и снова придумаем новую версию. Так устроена наука – вечно изменяющаяся, живая система.
Внимательно слушавший Заха выглядел заинтересованным, не перебивал. Когда Кевин закончил, жрец сидел некоторое время молча, размышляя над услышанным, а потом сказал:
– Признаюсь, я понял не всё, но рассказ действительно интересный. Любопытно, что ваша наука сказала бы о муляках? От кого, по-вашему, произошел бледный народец?
Кевин озадаченно посмотрел на Заху, не зная, что ответить. Но, поразмышляв немного, предположил:
– Белые карлики… Хм… Новый биологический вид, научившийся мимикрировать под людей? Полуразумные животные, копирующие наш облик…
– Однако муляки древнее всех прочих жителей нашего мира, – возразил Заха, – изначально им и копировать-то было некого. Вдруг именно они являются исходным материалом, из которого появились люди? То самое тесто, из которого боги испекли разные виды хлеба. Как я понял, ваша антропология разбирается в том, какой из хлебов более старый, но она до сих пор не признала, что хлеб делается из теста.
– Ох, дорогой Заха, давай не будем о богах. С этой темой можно в такие дебри забраться… – отмахнулся Кевин. Однако интуитивно чувствовал, что в словах отшельника имеется определенный смысл. Конечно, полуразумные манекены вряд ли могут претендовать на роль предков человечества. Однако сама концепция, что первопредки – это не сформировавшаяся высшая раса, породившая все прочие, а лишь чистый лист, на котором для каждой планеты писалась собственная история, выглядела свежей и любопытной.
– У меня недостаточно информации о ваших карликах, – сказал Кевин, – чтобы делать какие-то выводы об их эволюции потребуются лабораторные исследования.
– Придёт время – и я приглашу тебя в собственную лабораторию, – благосклонно пообещал Заха.
Кевин сдержал улыбку и ответил с максимально серьёзным выражением лица:
– Благодарю за доверие. Но я имел в виду лабораторию моих соплеменников.
Жрец нахмурился, потом покачал головой, но так ничего и не ответил.
– Наши учёные располагают несколькими примитивными изображениями Предтеч, – не находя в себе сил остановиться, продолжил рассказывать Кевин. – Они были найдены в разных уголках галактики, но имели один и тот же общий мотив, который вы сочли бы божественным. Высшие существа одаряют склоненных перед ними людей. Существа эти действительно похожи на ваших муляков: очертания тел максимально простые, бесполые, одинаковые головы не имеют лиц – просто антропоморфные силуэты, без деталей. Однако все они не карлики, а настоящие гиганты. Обычные люди, изображенные рядом, едва доходят им ростом до колен.
– Классические изображения любой древней цивилизации, – пожал плечами Заха, – у хоптов даже фараон изображался в несколько раз крупнее обычных смертных. Что уж говорить о богах.
– Согласен, древние культуры на Земле тоже соотносили размер изображения с величием и властью персонажа, а не реальными физическими данными.
– Ну вот видишь, возможно эти ваши предтечи на самом деле вовсе не были гигантами.
Кевин бездумно потянулся к чашке, но она оказалась пустой. Взглянул на Заху, но тот почему-то отрицательно помотал головой и, забрав кувшин, спрятал под столом:
– На сегодня хватит, а то будет болеть голова.
– Мне не будет. Но ты прав, действительно хватит, – Кевину начало доходить, сколько всего он наговорил за вечер. В общем-то ничего страшного или особо секретного не прозвучало, но столь неадекватное красноречие всё равно не к лицу оперативнику.
– Доброй ночи, – Заха поднялся из-за стола, – отдыхайте пока, а завтра продолжим.
У Кевина оставалось слишком много вопросов, вино не отпускало и потому все они посыпались беспорядочно и одновременно:
– А что стало с чудовищем, преследовавшим нас? Послушай, Заха, мы твои гости или все-таки пленники? Поможешь ли ты нам добраться до Шарибада? Как долго ты здесь живёшь? Белые карлики добывают для тебя пищу?
– Потом… Всё потом… – по-отечески улыбаясь, спокойно ответил Заха и направился к выходу.
Кевин наблюдал за походкой отшельника и по-прежнему не мог понять сколько тому лет. Жилистое подтянутое тело, обтянутое желтой, словно высохший пергамент, кожей могло принадлежать как рано состарившемуся юноше, так и пользующемуся омолаживающими средствами старику.
