Текст книги "Советский морской транспорт в Великой Отечественной войне"

Автор книги: Б. Вайнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Принявший командование судном второй помощник капитана Л. Н. Загорулько, увлекая за собой краснофлотцев и красноармейцев из числа пассажиров, начал сбрасывать за борт снаряды и гранаты, к которым подбиралось пламя. С помощью армейских командиров удалось прекратить панику. Людей оттеснили от разбитых и сохранившихся шлюпок, успокоили, убедили, что спасение не за бортом, куда уже успели многие выброситься, а на палубе, в борьбе с огнем.

На борту из состава экипажа осталось всего семь человек. Вместе с ними и командирами-пассажирами Загорулько направил усилия нескольких сотен людей на тушение пожара. Машинные донки запустить не удалось, пришлось использовать все подручные средства – от камбузных ведер до красноармейских касок.

Девять часов длилась тяжелая борьба с огнем. И все это время не прекращались атаки вражеских самолетов. Грозила и другая беда – «Казахстан» дрейфовал в сторону эстонского местечка Кунда, занятого фашистами.

Когда пожар потушили, Загорулько приказал отдать якорь и приступить к ремонту машины, чтобы своим ходом добраться до ближайшего острова, не захваченного врагом. На палубе зажгли дымовые шашки, а в разрушенных кают-компании и каюте капитана жгли всякое тряпье, чтобы создать у противника, продолжавшего налеты, впечатление, что пароход все еще горит и положение его безвыходное.

Проявив редчайшую находчивость и изобретательность, моряки во главе со старшим механиком В. А. Фурсом сумели отремонтировать машину. Затем общими усилиями наполнили водой вручную с помощью ведер, кастрюль и касок сохранившийся правый котел и подняли пары.

Рано утром 30 августа «Казахстан» подошел к острову Вайндло. 2300 бойцов высадились на берег и под командованием полковника Г. А. Потемина заняли круговую оборону. На следующий день подошедшие сюда тральщики, малые охотники и спасательное судно «Метеор» из состава спасательного отряда КБФ приняли на борт людей. «Казахстан» направился сначала к острову Гогланд, а затем в Кронштадт, куда прибыл 2 сентября.

Героические действия экипажа транспорта были отмечены в приказе Верховного Главнокомандующего [34] № 303 от 12 сентября 1941 г. Второй помощник капитана Л. Н. Загорулько, старший механик В. А. Фуре, машинисты Л. А. Слепнер, А. П. Шишин, кочегар А. П. Шумило, боцман X. К. Гайнутдинов и кок П. Н. Монахов были награждены орденом Красного Знамени.

Переход конвоев и отрядов завершился 30 августа. Всего в Кронштадт прибыло 112 кораблей, 23 транспортных и вспомогательных судна. В Кронштадт и Ленинград было доставлено более 18 тыс. защитников Таллина. В пути погибло 15 кораблей и 31 судно {32}, в том числе торговый флот Балтийского бассейна потерял 22 транспорта, не считая 6 судов, выбросившихся на отмель в районе острова Гогланд {33}.

В оказании помощи судам и кораблям, терпящим бедствие, большую роль сыграл специально созданный спасательный отряд под командованием капитана 2 ранга И. Г. Святова. Корабли отряда брали на буксир поврежденные суда, в критических ситуациях снимали с них пассажиров и экипажи, подбирали оказавшихся в воде людей. Всего ими было спасено свыше 12 тыс. человек {34}.

Во время эвакуации Таллина часть судов Балтийского транспортного флота была привлечена к вывозу войск двух стрелковых корпусов 23-й армии Ленинградского фронта, окруженных превосходящими силами противника на Карельском перешейке. Во второй половине августа пароходы «Вилсанди», «Ханси», «Илга», «Стензо» Эстонского и Латвийского морских пароходств и транспорты Северо-Западного речного пароходства, находившиеся в оперативном подчинении Ладожской военной флотилии, совместно с ее кораблями участвовали в операции по эвакуации частей, прижатых к северо-западному побережью Ладожского озера. В течение 12 дней они под артиллерийско-минометпьгм и автоматным огнем вывезли из окружения три дивизии 19-го стрелкового корпуса со всем вооружением и военной техникой. Эти [35] соединения существенно укрепили ряды защитников Ленинграда.

В ночь на 2 сентября транспорты, канонерские лодки и катера шхерного отряда эвакуировали части 50-го стрелкового корпуса (около 20 тыс. человек), отошедшие к побережью Выборгского залива. В Койвисто, находившемся в 3 км от линии фронта, были направлены суда Балтийского пароходства «Отто Шмидт» (капитан Н. А. Фафурин), «Мееро» (капитан В. А. Цибулькин) и «Барта» (капитан М. А. Фармаковский). Пароход «Мееро» погиб, подорвавшись на вражеской мине. «Отто Шмидт» и «Барта» под шквальным огнем противника, прорвавшегося к берегу, вывезли из Койвисто 6000 бойцов и командиров.

После потери Таллина в далеком тылу противника еще сражались гарнизоны военно-морской базы Ханко и островов Моонзундского архипелага. Поддерживать с ними транспортную связь морем становилось все труднее, а с утратой архипелага (середина октября) положение базы еще более ухудшилось. 23 октября началась эвакуация защитников Ханко. Последние части покинули базу 2 декабря.

В этой операции участвовал ряд судов торгового флота.

23 ноября, утром, к южной оконечности Угольной гавани порта Ханко ошвартовался пароход «Минна» (военный транспорт № 548). После приемки топлива началась погрузка вооружения, боеприпасов, имущества, продовольствия. Затем судно приняло 2000 бойцов и командиров – небывалое для «Минны» количество пассажиров. Людей разместили на палубе, в коридорах, на спардеке {35}.

Предстоял путь, полный опасностей: впереди плотно заминированные фарватеры, притаившиеся в шхерах вражеские подводные лодки и торпедные катера. Вечером следующего дня пароход в сопровождении сторожевого корабля и трех базовых тральщиков вышел в море. Ночь прошла спокойно. В 9 ч утра тральщик «Клюз» подорвался на мине и через 4 мин затонул: сперва медленно наклонился на нос, оголив винты, а затем, встав вдруг почти вертикально, стремительно ушел под воду. [36]

Экипаж парохода подобрал из воды оставшихся в живых военных моряков.

На траверзе Хельсинки появились вражеские самолеты, но сильным зенитным огнем они были отогнаны. У северного берега острова Гогланд «Минна» стала на якорь. После короткой стоянки конвой продолжил путь и в полдень 26 ноября пришел на Большой Кронштадтский рейд. Сюда же через день благополучно прибыла с Ханко с продовольствием и боеприпасами шхуна «Эрна».

Турбоэлектроход «Иосиф Сталин», переоборудованный в санитарный транспорт, и пароход «Майя» участвовали в эвакуации с Ханко последних частей гарнизона. Прибыв в базу, «Майя» днем 2 декабря приняла на борт 2800 человек, 600 т военных грузов и вышла на внешний рейд. Там уже стояли, готовясь к выходу в море, «Иосиф Сталин», взявший на борт 5589 человек, эскадренные миноносцы и другие корабли. С берега доносились взрывы. На Ханко уничтожалась военная техника, которую невозможно было увезти на судах. Летели по проложенным в воду рельсам вагоны, спускались под откос автомашины, тележки, зарядные ящики. Последний поезд, облитый нефтью и подожженный, огненным змеем был пущен в сторону вражеских позиций.

С наступлением темноты суда и военные корабли в двух отрядах покинули рейд Ханко, увозя около 12 тыс. героических защитников полуострова. Пароход «Майя» входил в состав первого конвоя. За двумя тральщиками строго в кильватер шли сторожевой корабль «Вирсайтис», «Майя», канонерская лодка «Волга», катера, буксиры. Вскоре финские артиллерийские батареи, расположенные на островах восточнее Ханко, открыли огонь. Велся он беспорядочно и не причинил конвою вреда. А вот утром случилась беда – на минном поле почти одновременно подорвались и мгновенно затонули оба тральщика, а потом погиб и сторожевой корабль {36}. Капитан «Майи» Б. М. Хирхасов, несмотря на огромный риск дрейфовать на минном поле вне фарватера, приказал застопорить машину и спустить шлюпки, чтобы прийти на помощь тонущим. Под руководством старпома Э. П. Лаана удалось подобрать из ледяной воды 20 человек.

Теперь головной шла «Майя». Уголь, которым на Ханко были заполнены ее пустые бункера, горел плохо. [37] Во время обороны полуострова под систематическими обстрелами большая его часть превратилась в шлак. Приходилось заливать его керосином, машинным маслом. Старший механик М. А. Велик делал все возможное, чтобы; поддерживать необходимое давление пара.

Вскоре изменили курс. У острова Гогланд в удобной бухте конвой отдал якоря. Вечером 4 декабря он продолжил движение. Теперь шел в сложной ледовой обстановке. С каждым часом его ход из-за тяжелого льда все более замедлялся. Финские береговые батареи в течение полутора: часов обстреливали почти неподвижные суда. Но успеха не добились. Подоспевший на выручку ледокол «Ермак» освободил конвой из ледового плена и форсированным ходом довел его до Малого Кронштадтского рейда.

За отвагу и мужество, проявленные при эвакуации войск из Ханко, капитан парохода «Майя» Б. М. Хирхасов и помполит М. Л. Забелло были награждены орденом Красной Звезды, а старший механик М. А. Велик, боцман В. Ф. Якобсон и старший матрос Э. В. Марину – медалью «За боевые заслуги».

Второй конвой на переходе потерял турбоэлектроход «Иосиф Сталин», подорвавшийся на трех минах. С тонущего судна удалось снять 1740 человек {37}.

В итоге эвакуации военно-морской базы Ханко в Ленинград было доставлено около 23 тыс. бойцов и командиров, 1700 т продовольствия, 1000 т боеприпасов, большое количество оружия и военной техники, что явилось немалой помощью защитникам Ленинграда {38}. [38]

В суровую блокадную зиму

8 сентября 1941 г. начался отсчет дней беспримерного отпора защитников города Ленина полчищам врага, охватившим город кольцом блокады. В тот день фашистские войска захватили Шлиссельбург (Петрокрепость), вышли к южному берегу Ладожского озера и завершили окружение Ленинграда. 16 сентября они под самым городом, у Стрельни, вышли к Финскому заливу, изолировав в районе Ораниенбаума (Ломоносов) 8-ю армию Ленинградского [38] фронта и Ижорский сектор береговой обороны Краснознаменного Балтийского флота. На южном берегу Невской губы, на участке от Петергофа (Петродворец) почти до Морского канала Ленинградского порта, фашисты установили артиллерийские батареи. Этот единственный порт, остававшийся у торгового флота Балтики, теперь находился, в зоне вражеского артогня. Поэтому все суда из Барочного бассейна, Угольной гавани, районов Турухтанного острова и Хлебного мола, наиболее близких к фронту, были отведены в Гутуевский ковш. Особенно сильно обстреливался район Угольной гавани. Поэтому уголь грузился в баржи только ночью, при полной темноте. Они буксировались к Железной стенке, куда подходили суда для бункеровки. Приемка угля, как и все другие операции по погрузке и выгрузке, производилась силами судовых команд.

С изоляцией войск Ленинградского фронта на приморском плацдарме главной задачей транспортного флота стали воинские перевозки между Ленинградом и Ораниенбаумом, а также между Ленинградом и Кронштадтом. После эвакуации базы Ханко и населенных пунктов островов восточной части Финского залива суда Балтийского пароходства курсировали только на этих коротких сообщениях. Между тем флот к этому времени понес тяжелые потери. Подавляющая часть современных, в основном крупнотоннажных, транспортов погибла. В строю осталось немного судов, которые к тому же нуждались в восстановительном ремонте. Тем не менее их эксплуатационная деятельность была очень напряженной.

Условия же плавания были исключительно тяжелыми. Морской канал, фарватеры до Кронштадта и Ораниенбаума находились под мощным огневым заслоном, проскочить который благополучно, казалось, было невозможно. Самым уязвимым местом был так называемый 114-й пикет. Немецкие артиллерийские батареи, располагавшиеся/ всего лишь в 4 км от фарватера, вели огонь прямой наводкой. А позднее, когда Финский залив покрылся льдом, гитлеровцы ставили мины. Всеми способами старались они прервать эту жизненно важную коммуникацию. Обстреливался не только морской путь до приморских рубежей обороны, но и гавани и причалы Ораниенбаума, рейды и вся территория Кронштадта, не говоря уже о самом Ленинграде: за сентябрь – декабрь противник выпустил по городу более 30 тыс. снарядов [39] {39}. Кроме того, он и все прилегающие к нему районы подвергались ожесточенным воздушным налетам.

Во время предпринятого гитлеровцами в сентябре штурма Ленинграда, в самые критические для него дни, акватория морского порта служила огневой позицией для советских крейсеров и эсминцев, обрушивавших шквал снарядов на немецкие танки, которые атаковали со стороны Урицка. Еще более грозную силу представляла крупнокалиберная артиллерия береговой обороны и линкоров. Она вела огонь по врагу из районов Красной Горки, Ржевки и Кронштадта.

Стремясь уничтожить Краснознаменный Балтийский флот, гитлеровское командование бросило против него основные силы авиации группы армий «Север». Начиная с 21 сентября в течение нескольких дней подряд Кронштадт подвергался массированным воздушным налетам, в которых ежедневно участвовало до 270 самолетов. Горели деревянные строения, пирсы, взлетали на воздух склады боеприпасов. Весь Кронштадт сотрясался от взрывов. 26 сентября прямое попадание бомб в нефтяные баки в Военном углу вызвало грандиозный пожар. Вспыхнувшая нефть зажгла деревянную пристань, языки пламени спустились на воду. Ветер, дувший со стороны баков, создавал большую угрозу для стоявших поблизости судов. Пароход «Майя», обрубив концы, успел отойти от стенки, а пароход «Бирута», прижатый ветром к причалу, без помощи буксира оттянуться не смог, и пламя быстро охватило все его надстройки.

К концу сентября героическими усилиями армий Ленинградского фронта, частей и соединений КБФ наступление противника на Ленинград было остановлено. В этих решающих боях принимали участие и транспорты Балтийского бассейна. Небольшие суда высаживали десанты в район Петергофа, пароходы «Аретуза», «Астра», «Липна», «Майя», «Отто Шмидт» и другие доставляли на ораниенбаумский плацдарм подкрепления и боевое питание.

С этого времени Балтийский транспортный флот активно занимался перевозками войск и военных грузов. Из-за близости линии фронта приходилось рейсы планировать так, чтобы выход из Ленинградского порта, проход по Морскому каналу и грузовые операции у ораниенбаумских [40] причалов производились в темное время суток. Если разгрузка-погрузка не заканчивались к рассвету, суда уходили на Кронштадтский рейд под защиту боевых кораблей и береговых батарей, а с наступлением темноты возвращались в Ораниенбаум. Однако не всегда удавалось избегать потерь.

В конце сентября пароход «Барта» на переходе к плацдарму был атакован фашистскими самолетами. Судно начало тонуть на фарватере Морского канала. В этой критической ситуации капитан М. А. Фармаковский сумел посадить его на мель вблизи от берега, занятого противником. Но и после гибели транспорт продолжал нести боевую вахту. На возвышавшемся над водой мостике балтийцы оборудовали флотский наблюдательно-корректировочный ноет, который эффективно функционировал до января 1944 г. – до полного разгрома немецко-фашистских войск под Ленинградом.

13 начале октября 1941 г. в гавани Ораниенбаумского порта от вражеского огня легла бортом на грунт «Астра», тяжело осел на корму «Полярис». Несколько позже получил тяжелые повреждения пароход «Отто Шмидт». Произошло это лунной ночью, когда на темном фоне воды четко вырисовывался силуэт судна. Вражеская береговая артиллерия заметила его и открыла ураганный огонь. На пароходе вспыхнул пожар – загорелись бензин и военные грузовые автомобили. Противник, прекрасно видя цель, усилил огонь, стремясь не дать судну войти в закрытую часть Морского канала. Еще несколько снарядов попало в транспорт. На носовом мостике убило военного коменданта старшего лейтенанта И. П. Золотарева и боцмана П. И. Шехолая. Капитан Н. А. Фафурин, продолжая управлять судном из окутанной дымом ходовой рубки, приказал старшему механику Я. Я. Чиркову максимально форсировать ход, чтобы как можно быстрее выйти из зоны обстрела. Тем временем палубная команда во главе со старшим помощником Л. А. Тарвидом справилась с пожаром. «Отто Шмидт» вскоре вошел в Ленинградский порт.

Много боевых заданий выполнил тогда вооруженный линейный ледокол «Ермак» (капитан М. Я. Сорокин). Обеспечивая транспортную связь блокированного Ленинграда с Кронштадтом и островами восточной части Финского залива, он осуществлял ледовую проводку боевых кораблей и транспортных судов. В ночь на 2 декабря «Ермак» провел из Кронштадта в Ленинград по [41] скованному льдом фарватеру пароход «Вахур» (капитан А. С. Сергеев). На борту судна находились защитники Ханко. Вдоль южного берега Невской губы караван сопровождался отрядом лыжников-автоматчиков на случай возможного нападения противника.

Несколько раз ледокол пробивался к острову Лавенсари, где была развернута передовая база Балтийского флота. В декабре там оказались скованные тяжелым льдом 16 судов. «Ермак», маневрируя у занятого врагом берега, освободил их из ледового плена.

В течение зимы 1941/42 г. ледокол под сильным огнем артиллерии противника десятки раз прорывался из Ленинграда в Кронштадт с боеприпасами для кораблей и береговых батарей КБФ, постоянно оказывал помощь судам, следовавшим в Ораниенбаум. Всего в первую военную навигацию он осуществил проводку 74 кораблей и транспортов {40}.

В плавании на этих коротких, но исключительно опасных сообщениях той зимой отличились также экипажи пароходов «Аретуза» (капитан А. А. Симаков), «Аурания» (капитан В. С. Гинцберг), «Мария» (капитан А. В. Гаврилов), «Эверенна» (капитан Ф. И. Воробьев), «Тиина» (капитан А. В. Ненно) и других судов.

За период с 19 сентября по 20 декабря 1941 г. в перевозках 8-й армии из Ораниенбаума в Ленинград участвовало 12 транспортных судов, совершивших 74 рейса. Они перевезли 33 тыс. бойцов и командиров, 1651 автомашину, 309 орудий, 6612 лошадей, 2786 повозок. В это же время из Ленинграда на приморский плацдарм было доставлено 14,6 тыс. человек, 44 танка, 151 автомашина, 23 орудия, 3721 т боеприпасов, 690 т жидкого топлива, 4799 т продовольствия {41}.

Всего за второе полугодие 1941 г. транспортными судами, а также кораблями Краснознаменного Балтийского флота было перевезено из Таллина и Ханко, между Ленинградом и ораниенбаумским плацдармом, с побережья Выборгского залива и Ладожского озера около 190 тыс. человек, 6700 орудий, более 8 тыс. лошадей и много других грузов {42}. По огненным фарватерам Невской [42] губы прошли 680 транспортных судов и боевых кораблей {43}.

Но каждый успех давался тяжело, с кровью. Транспортный флот Балтийского бассейна в этот период понес значительный урон. На Большом Кронштадтском рейде затонули пароходы «Мария» и «Барта», в Ораниенбауме – «Астра» и «Полярис», в Финском заливе – пароход «Скауте», ледоколы «Трувор», «Октябрь», «Газуя», теплоход «А. Жданов». «Отто Щмидт», «Сауле» и другие пароходы получили серьезные повреждения» и нуждались в большом ремонте. Из более чем 120 пароходов и теплоходов, имевшихся в бассейне к началу войны, к концу декабря 1941 г. в эксплуатации находилось всего 6 грузовых судов {44}.

Немалым вкладом в укрепление обороны Ленинграда наряду с перевозками стало активное участие работников Балтийского пароходства и Ленморстроя Наркомата морского флота в строительстве оборонительных сооружений вокруг города и в порту. От них на эти работы ежедневно выходило около 800 человек: моряки, сотрудники аппарата, рабочие Канонерского завода, судоремонтных мастерских, порта, инженеры и техники Ленморпроекта, Центрального научно-исследовательского института морского флота и члены их семей. Они трудились на сооружении лужского оборонительного рубежа, где войска Ленинградского фронта и дивизии народного ополчения в течение месяца сдерживали наступление противника на Ленинград, а также на возведении укреплений в поселках Дачное, Автово, в районе больницы Фореля.

Сотрудники Центрального научно-исследовательского института морского флота (ЦНИИМФ) директор И. И. Корнаух, секретарь партбюро П. И. Струмпе, инженеры П. П. Алексеев, З. Г. Русаков и другие участвовали в оборудовании Дороги жизни на Ладожском озере. Кроме того, специалисты института, переключившись на выполнение заданий фронта, создали прибор для обнаружения самолетов, траншейный перископ, систему перевода автомобильных карбюраторных двигателей на смесь бензина и соляра. По разработкам ЦНИИМФа (в тот период директором был К. С. Черлинка) на ряде [43] ленинградских предприятий внедрялись газогенераторные и электрические блокстанции. В производственных мастерских института было налажено изготовление военной продукции.

Перестраивалось и единственное в ту пору судоремонтное предприятие Балтийского бассейна – Канонерский судоремонтный завод (директор А. П. Ефимов). Продолжая ремонт торговых судов и боевых кораблей, он приступил к выпуску боеприпасов. Для этого пришлось изменить всю организацию производства и труда. Трудностей возникало немало. Не хватало материалов, оборудования, инструмента, особенно специального измерительного и режущего, не было связи со смежными предприятиями. Острый недостаток завод испытывал в кадрах. Десятки квалифицированных рабочих в жестокую блокадную зиму 1941/42 г. погибли от голода. На предприятии осталось всего около 300 человек – в пять раз меньше, чем было накануне войны. Многие ушли на фронт. Однако заводской коллектив находил выход из трудного положения. Недостающий специальный инструмент изготовили в своих цехах и на Кировском заводе. С помощью горкома ВКП(б) изыскали необходимые материалы, наладили кооперирование с другими предприятиями Ленинграда. Была изменена организация производства. Сократили управленческий аппарат, чтобы освободившихся работников перевести к станкам.

Партийный комитет завода (секретарь А. К. Старчик) развернул массово-политическую работу, направленную на безусловное выполнение плана выпуска военной продукции.

Коллектив предприятия успешно справлялся с заданиями по изготовлению авиационных бомб, вскоре наладил также производство 76-миллиметровых снарядов, а позднее, в 1942 г., и сопел для реактивных минометов прославленных «катюш», газогенераторов для грузовых автомашин.

За первую блокадную зиму на заводе были построены металлические баржи для будущей водной трассы Дороги жизни. Эту работу выполняли в основном женщины и подростки. Они продолжительное время не оставляли свои цехи, а весь их суточный рацион состоял из 250 граммов блокадного хлеба.

Руководил производством талантливый инженер и организатор коммунист Г. Г. Башкиров. Инженерно-технический состав, рабочие-котельщики, слесари-сборщики, [44] монтажники, литейщики, формовщики, модельщики, сварщики, электрики настойчиво внедряли новую технологию, прогрессивные способы ремонта, позволявшие выполнять такие сложные работы, какие в тяжелейших условиях блокады казались просто невозможными. Ударный труд рабочих, рационализаторские предложения новаторов намного сокращали сроки ремонта транспортных судов и боевых кораблей, обеспечивали выполнение плана выпуска боеприпасов на 120-150 процентов.

Канонерцы помогали защитникам окруженного Ленинграда не только судоремонтом и изготовлением боеприпасов и вооружения. Многие из них непосредственно сражались на фронте и в тылу врага.

С началом боев за Ленинград десятки работников завода вступили в сводный партизанский отряд Балтийского бассейна, созданный по призыву Ленинградской городской партийной организации. Состоял он из двух групп. Первой командовал капитан парохода «Майя» Б. М. Хирхасов (военком – электромеханик турбоэлек-трохода «В. Молотов» С. Н. Марков, начальник штаба – инженер пароходства Г. И. Вольперт); второй – лейтенант Е. Ф. Туволович (военком – инструктор политотдела пароходства О. В. Кириллов, начальник штаба – инженер-механик С. Д. Холоденко).

17 августа 1941 г. партизанский отряд в составе 106 человек направился в Волосовский район, где перешел линию фронта. Моряки-балтийцы, действуя на оккупированной территории Ленинградской области, взрывали вражеские эшелоны и склады, громили штабы воинских частей. Так, группа партизан, возглавляемая прорабом Канонерского судоремонтного завода коммунистом М. И. Парадизом, уничтожила железнодорожные эшелоны и склады на станции Извары, заминировала большой участок шоссе, ведущего из Ленинграда на Лугу. Подрывники под командованием И. М. Мельника разгромили колонну автомобилей.

Спустя месяц отряд возвратился в Ленинград, прорвавшись через линию фронта у города Пушкин. После переформирования партизаны группами по 25-30 человек вновь направились в тыл врага. В районах Любани и Чудова они взорвали несколько железнодорожных составов и складов с боеприпасами. В ноябре 1941 г. основная часть партизанского отряда вернулась на свои суда и предприятия. [45]

За героические действия во вражеском тылу были награждены боевыми орденами и медалями Б. М. Хирхасов, Е. Ф. Туволович, С. Н. Марков, И. Я. Климин, Г. И. Вольперт, Б. Г. Ентин, С. И. Жук, О. В. Кириллов, И. М. Мельник, М. И. Парадиз, А. З. Резников, А. Н. Сбитнев, Н. Н. Чигиринский, А. П. Хьюнов, А. М. Шубин и другие балтийцы.

Мужественно вели, себя и те моряки Балтийского бассейна, которые 22 июня 1941 г. вместе со своими судами были интернированы в немецких портах. Оставаясь верными социалистической Родине, незыблемым морским законам, они категорически отказались спустить флаг своей страны. Гитлеровцы вынуждены были сделать это сами. В тот момент, когда с флагштоков спускались стяги, советские моряки по команде «Смирно» вскинули руки под козырек, в последний раз отдавая на своих судах честь Государственному флагу морского торгового флота СССР. Экипажи этих судов фашисты отправили в концентрационные лагеря.

В середине июля 1941 г. около 300 моряков были свезены в лагерь Блакенфельде на окраине Берлина для обмена на интернированных в СССР немцев. Но получили свободу лишь около 90 человек – в основном члены экипажей, прибывших накануне войны в Гамбург принимать закупленные паровые шаланды для Балтийского технического флота. Этот обмен состоялся в августе на турецко-болгарской границе при содействии международного общества Красный Крест. Подавляющее большинство моряков, захваченных в Германии, находились там до конца войны. Экипажи теплоходов «Волга-лес», «Хасан» пароходов «Днестр», «Магнитогорск», «Эльтон» и других судов томились эти долгие годы в концлагере Вильцбург под Нюрнбергом. В нарушение международного права их содержали как военнопленных. Все пришлось испытать морякам – голод, холод, пытки, побои, всевозможные издевательства. Многие из них погибли – или не выдержали жестокого режима, или были убиты. Люди сильно ослабели телом, но крепким оставался их дух. Капитаны судов X. А. Балицкий, М. И. Богданов, С. Г. Дальк, С. Н. Ермолаев и Л. Ф. Новодворский укрепляли веру товарищей в освобождение, сплачивали ряды своих экипажей.

Осенью 1941 г. коммунисты создают подпольную партийную группу, в которую вошли капитан «Магнитогорска» С. Г. Дальк, старший механик парохода [46] «Днестр» В. И. Шилин, третий механик парохода «Андрейс Кальниньш» А. П. Семантовский и еще несколько человек. Первой заботой подпольщиков было найти возможность слушать голос Москвы. Из подручных материалов, добытых товарищами, которых гоняли на работы в ближайший городок Вайсенбург, радист Е. Рудаков смонтировал радиоприемник. Голос Москвы, голос Родины, помогал пленникам держаться и оказывать сопротивление. По заданиям партгруппы моряки портили машины на предприятиях, где их заставляли работать, умышленно роняли ящики с ценным грузом, сыпали песок в буксы вагонов… В глубоком тылу врага они боролись с фашистами всеми доступными им средствами.

Те же балтийцы, которым посчастливилось вернуться на Родину осенью 1941 г., активно включились в боевую и трудовую деятельность пароходств на Балтике и других морях.

Транспортные суда Балтийского бассейна, остававшиеся в строю, в начале декабря 1941 г. были поставлены на консервацию в наиболее защищенных от артиллерийских обстрелов местах Ленинградского порта. Небольшие экипажи занимались их ремонтом, устраняли повреждения, вызванные артобстрелами, гасили зажигательные бомбы, которыми противник забрасывал порт и прилегающие к нему жилые кварталы, тушили пожары.

В первую, самую тяжелую блокадную зиму в Ленинграде не было ни топлива, ни света, ни воды. Электроэнергия нужна была прежде всего заводам, работавшим на оборону. Поэтому мощные турбогенераторы турбо-элоктроходов «Иосиф Сталин» (до начала декабря) и «В. Молотов», присоединенные к городской энергосистеме, снабжали электричеством некоторые военные заводы, отдельные районы и порт. Каждый из них ежесуточно посылал в сеть до 60 тыс. кВт-ч электроэнергии. «В. Молотов» давал также ток судоремонтным мастерским. Ленинградский порт обеспечивал боевые корабли топливом и пресной водой.

Ту жестокую зиму не пережили сотни моряков торгового флота. Чтобы спасти остальных от голодной смерти, вылечить заболевших дистрофией и цингой, на турбоэлектроходе «В. Молотов» создали специальный стационар, ставший лечебным центром Балтийского морского пароходства. Он функционировал с 23 января до 1 мая 1942 г. В стационаре многим сохранили жизнь, [47] вернули трудоспособность. Здесь прошли курс лечения от дистрофии около 1 тыс. человек.

Учитывая ограниченную возможность использования остававшихся в строю балтийских судов, Наркомат морского флота принял решение перевести подавляющую часть плавсостава Балтики на другие морские бассейны. Большая группа высококвалифицированных судоводителей, штурманов, механиков была направлена на суда Дальневосточного, Мурманского и Северного пароходств, которые приступили к перевозкам военных поставок союзников по антигитлеровской коалиции. Некоторые моряки получили назначение на Каспий. Туда же выехала группа специалистов ЦНИИМФа для содействия Каспийскому пароходству в поддержании на должном уровне технического состояния судов. Несколько сот портовиков, судоремонтников было отправлено на юго-восточный берег Ладожского озера для участия в строительстве и эксплуатации нового порта на будущей водной трассе Дороги жизни Ленинграда, а также в Архангельск, чтобы помочь в напряженной работе, связанной с приемкой и отправкой союзных конвоев.

На заполярных широтах

В Заполярье немецко-фашистские войска перешли в наступление не сразу, а через неделю после начала Великой Отечественной войны. Это несколько облегчило осуществление морским торговым флотом Севера мер по перестройке работы на военный лад, привлечению новых кадров взамен ушедших на фронт, подготовке сил и средств к выполнению военно-хозяйственных задач в боевых условиях.