Текст книги "Советский морской транспорт в Великой Отечественной войне"

Автор книги: Б. Вайнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Вскоре лодка попыталась всплыть и атаковать судно артиллерией (она находилась слишком близко для нанесения торпедного удара). Бурун от поднимавшейся к поверхности ходовой рубки показался в нескольких десятках метров. Расчет кормового орудия под командованием [224] военного помощника капитана Н. Ф. Гончара открыл огонь, а старшина К. С. Сапига сбросил еще одну глубинную бомбу. Лодка, не успев всплыть, снова исчезла под водой.

Так команда транспортного судна в смелом поединке с фашистскими подводниками вышла победителем. Но в первые минуты и часы после боя капитан С. В. Куницкий еще не был твердо уверен в этом. В любой момент могла последовать новая атака. Надо было немедля уходить из опасной зоны, и капитан, повернув на северо-восток, уклонился от заданного маршрута – решил пройти между островами Эдж и Надежды.

Но там пароход подстерегала новая опасность. В ночь на 20 августа он, следуя в тумане, в сложных навигационных условиях островного района, с полного хода наскочил на каменистый грунт отмели у острова Надежды. Положение создалось хуже некуда. Сигнал бедствия мог привлечь внимание противника. А с рассеиванием тумана судно могли обнаружить вражеские самолеты и корабли.

В такой отчаянной ситуации экипаж более двух суток боролся за спасение парохода. Первые попытки снять его с грунта при помощи пяти якорей, заведенных на десятки метров от мели, лебедок и форсированной работы главного двигателя не увенчались успехом. Пришлось пойти на крайнюю меру – освободить судно от части груза. Однако и это пока не помогало, хотя из трюмов было выгружено в море 700 т взрывчатки, горючего, продовольствия, некоторого оборудования.

К исходу вторых суток изнурительного труда команды на помощь ей пришла морская стихия. Усилился ветер, поднялась крупная зыбь. Пароход стало раскачивать и бить о камни. Тогда прекратили разгрузку и снова принялись снимать судно с отмели тем же способом. «Беломорканал» начал медленно сползать с каменистого грунта. Вечером 22 августа он продолжил рейс, взяв курс к северной оконечности Новой Земли.

Однако и на этом тяжкие испытания мужественной команды не окончились. К мысу Желания пароход подходил рано утром 25 августа, за несколько часов до того, как немецкая подводная лодка, прикрывавшая прорыв тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» в Карское море, обстреляла полярную станцию. Сообщение полярников о нападении противника, посланное по радио открытым текстом, принял и радист «Беломорканала» Ф. В. Дегтярев. [225] Капитан повернул судно на север. Вскоре оно вошло в полосу тумана, а затем встретило ледяные поля. Снова изменив курс и обогнув Новую Землю в 40 милях от ее северо-восточной оконечности, пароход вошел в Карское море и направился к порту Диксон. Необходимо было пополнить иссякавшие запасы пресной воды.

После полудня радист перехватил открытую радиограмму ледокольного парохода «А. Сибиряков» о встрече с фашистским рейдером, а в ночь на 27 августа услышал сообщение радиостанции острова Диксон о том, что крейсер обстреливает порт. Капитан «Беломорканала» вынужден был отказаться от захода на Диксон. Он повел пароход к островам имени Арктического института, а оттуда – к проливу Вилькицкого, чтобы пройти в море Лаптевых и доставить груз прямо в место назначения – в бухту Кожевникова.

Благополучно пройдя пролив Вилькицкого, «Беломорканал» в море Лаптевых вошел в полосу льда. Теперь он уже был гарантирован от встречи с немецким рейдером. Удалось здесь и запастись талой водой для котлов: ее обнаружили на ледяном поле.

Двое суток простояло судно во льдах, пока ледокол «Красин» не провел его на чистую воду. 3 сентября пароход вошел в бухту Кожевникова. Его груз получили арктические порты и полярные станции в море Лаптевых, вплоть до Тикси.

Из Арктики «Беломорканал» доставил в Архангельск рыбу и уголь, а в конце года ушел через Исландию в США на ремонт. Когда пароход поставили в док, американские рабочие удивились, как он мог дойти до Америки. Днище под первым и вторым трюмами оказалось сорванным. Это было последствием посадки «Беломорканала» на каменный риф у острова Надежды. Выходило, что весь путь от этого острова до порта Тикси и последующее многодневное плавание в Архангельск, а затем в Нью-Йорк «Беломорканал» совершил на деке междудонной цистерны для жидких грузов.

Удачный опыт одиночного плавания двух советских торговых судов в августе 1942 г., в период полярного дня, в известной мере повлиял на принятие по инициативе Советского Союза решения начать регулярные самостоятельные переходы транспортов союзных стран северо-западным маршрутом с военными поставками по ленд-лизу после прекращения в сентябре движения конвоев. [226]

На отдельных участках трассы осуществлялось патрулирование английских и советских надводных и подводных кораблей. На подходах к Архангельску суда сопровождались силами Беломорской флотилии. Обычно переходы совершались в безлунное время. Осенью 1942 г. первый такой период длился с 28 октября по 8 ноября. В эти дни одновременно предпринимались одиночные рейсы в обоих направлениях.

К тому времени закончилась неудачей попытка направить Северным морским путем на восток группу крупнотоннажных судов для дальнейшего следования в США за военными грузами. 13 транспортов, вышедших в начале августа из Архангельска, смогли с проводкой ледоколов дойти только до Амбарчика. Они уже были близки к цели, когда в районе устья реки Колымы перед ними открылся тяжелый паковый лед. Пришлось каравану возвращаться, чтобы затем пройти через Северную Атлантику. В тех сложных условиях он потерял два парохода: «Куйбышев», который в районе Диксона был потоплен немецкой подводной лодкой, и «Щорс», подорвавшийся на вражеской мине при выходе из пролива Югорский Шар. Остальные пришли на Новую Землю в губу Белушья. Они-то и начали, отправляясь в Исландию, одиночные переходы.

Первым в самостоятельное плавание отправился 29 октября из губы Белушья пароход «Моссовет». Через два дня за ним последовал танкер «Азербайджан». В период с 2 по 26 ноября в Исландию поодиночке ушли еще семь транспортов.

В обратном направлении из Рейкьявика в течение 29 октября – 2 ноября вышли в Архангельск десять союзных судов (ежедневно по два транспорта с интервалом между парами в 200 миль). Кроме того, 30 октября из Исландии на восток направился советский пароход «Декабрист». Из этой группы 7-18 ноября прибыли в Архангельск только пять судов: два союзных транспорта погибли, два вернулись в Рейкьявик, один потерпел аварию у Шпицбергена {181}. Несчастье постигло и «Декабриста».

Около полудня 4 ноября примерно в 60 милях южнее острова Надежды, в роковом коридоре, пароход обнаружили немецкие торпедоносцы. Транспорт водоизмещением [227] 16 тыс. т, следовавший без охранения, был для них очень заманчивой целью, и они немедленно пошли в атаку. Ее удалось плотным артиллерийско-пулеметным огнем отбить. Но тут же в коридоре появились уже девять торпедоносцев и два бомбардировщика. Их атаки следовали одна за другой. Капитан парохода С. П. Беляев, проявляя хладнокровие, искусно маневрировал ходами и направлением движения. Временами казалось, что судно разворачивается на месте как волчок. Расчеты орудий и скорострельных зенитных установок ставили плотные заградительные завесы. Прицельное бомбометание затрудняли и взлетавшие с парохода ракеты с парашютами на тросиках.

Так «Декабристу» поначалу удавалось уклоняться от торпедных и бомбовых ударов врага. Но последние бомбы упали рядом с бортом. От их разрывов вышла из строя носовая пушка, заклинило крупнокалиберные пулеметы на спардеке. Заметное ослабление зенитного огня позволило замыкающему звену торпедоносцев нанести решающий удар. Все три самолета атаковали пароход с одного борта на бреющем полете с близкого расстояния. Получился прицельный торпедный залп. Беляев сумел уклониться от двух торпед, но третья попала в корпус у форштевня. Вода хлынула в форпик, а затем стала затапливать носовые трюмы.

Более 6 часов длилась героическая борьба экипажа за живучесть судна. Под руководством старпома В. Н. Эбелинга делалось все возможное. Боцман А. И. Петров-Старикович и матрос П. И. Фомин, работая в ледяной воде, завели пластырь. Однако герметично заделать пробоину не удавалось. Вода продолжала поступать. Откачивать ее водоотливные средства не успевали. Начало затапливать машинное отделение и кочегарку. Крен все увеличивался, угроза гибели судна становилась реальной, и капитан приказал спустить шлюпки. На них погрузили самое необходимое: продовольствие, пресную воду, теплую одежду, штурманские приборы.

Около полуночи четыре яла с разместившимися на них 80 членами команды отошли от борта. Вскоре разыгрался ветер, волны стали захлестывать шлюпки, обдавая людей ледяным душем. Ближе к полудню, когда стало светлее, моряки увидели мачты, трубу и надстройки своего полупогруженного судна, и шлюпки направились к нему. Но тут снова появились фашистские самолеты. Они [228] прилетели, чтобы добить свою жертву. На глазах у экипажа пароход пошел ко дну.

До потопления «Декабриста» ни один человек из его команды не погиб. Но дальнейшая ее судьба сложилась драматично. Некоторое время шлюпкам удавалось держаться вместе. Но потом жестокий шторм, длившийся несколько дней, разбросал их в разные стороны.

По некоторым данным, две шлюпки под парусами ушли в сторону Мурманска. Что случилось с ними и с третьей шлюпкой – остается тайной. После войны прояснилась участь 19 моряков яла, возглавлявшегося капитаном С. П. Беляевым. Они верили, что тревожные радиограммы «Декабриста» приняты где-нибудь, и находились в районе гибели судна. Действительно, сигналы бедствия, посланные начальником судовой рации Б. М. Щербаковым, дошли до Амдермы, Диксона, острова Уединения и некоторых судов. Но тонущий пароход находился далеко, никто прийти на помощь не мог.

Люди же надеялись на спасение, и капитан всячески поддерживал их веру. При этом он видел реальный шанс на выживание в высадке на расположенный в том районе скалистый остров Надежды, вершины которого временами показывались на горизонте.

Но пока держались места, указанного в радиограммах. Продуктов было достаточно. А вот пресная вода заметно убывала. Вскоре ее запасы и вовсе кончились. Выручал снегопад: расстелив парус, накопили немного талой воды.

В один из дней ожидания из пелены густого тумана вдруг показалась скалистая земля. Дружно налегли на весла. Грести пришлось против свежего ветра, и люди, вскоре обессилев, так и не смогли добраться до спасительного острова. Шлюпку пронесло мимо него.

Прошло еще несколько дней. Направление ветра переменилось, он уже дул в противоположную сторону, к острову Надежды. Днем 15 ноября шлюпку с находившимися на ее борту изможденными и обмороженными моряками прибило к пустынному берегу.

Девять человек, которые еще были в состоянии двигаться, двумя группами направились в северную и южную сторону острова на поиск домиков, которые заметили, когда гребли к земле.

Группа, возглавляемая рулевым В. Н. Бородиным, сильным и мужественным человеком, четко и виртуозно выполнявшим команды капитана, когда «Декабрист» уклонялся [229] от торпед и бомб, нашла домик норвежских промысловиков. Она вернулась к оставшимся на берегу и спасла их от смерти – еле живых откопали из-подо льда и плотного снега.

Группа помполита П. И. Корсетова не вернулась – погибла, не дойдя полкилометра до южного домика.

В северном домике моряки нашли продукты и бочку с жидким топливом. Но соли не обнаружили. Бочонок с ней стоял рядом с домиком, укрытый снегом. Его нашли только через семь месяцев, когда оттаял снег. К тому времени в живых осталось лишь четыре человека.

Когда кончилась полярная ночь и засветило солнце, появились дополнительные продукты. Моряки нашли выпрошенные с погибших судов на берег ящики с маслом и мешки с мукой. Было у них мясо и жир – еще зимой Беляев убил белого медведя.

Оставшиеся в живых сильно страдали от цинги и тоже были на краю гибели. Летом 1943 г. их обнаружил самолет противника. В июле к острову подошла подводная лодка. Она забрала на борт лишь одного капитана Беляева. Через три месяца, когда наступила полярная ночь, к острову прибыл военный корабль, чтобы оборудовать там станцию наблюдения. Гитлеровцы нашли в домике двух полуживых советских моряков – рулевого Бородина и судового фельдшера Надежду Матвеевну Наталич. Третьего – матроса П. Лобанова – уже не было в живых. Пленные были отправлены в Норвегию, в концлагерь. Из фашистской неволи Бородина и Наталич освободили советские войска, а Беляева – норвежские патриоты.

В канун 1945 г. С. П. Беляева вместе с другими советскими военнопленными переправляли морем из северного лагеря в юго-западную Норвегию. В начале рейса он принял участие в попытке захватить пароход. Военнопленные сумели завладеть оружием, находившимся в трюме. Они рассчитывали, что после уничтожения конвоя и экипажа Беляев в качестве капитана и другие пленные моряки поведут судно в Кольский залив. До сигнала к восстанию оставались считанные минуты, когда пароход с полного хода наскочил на подводный риф. Смелый план расстроился.

В память о героическом экипаже «Декабриста» в июне 1975 г., во время празднования 30-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне, на острове Надежды был установлен памятник. На мраморной [230] стеле золотом выгравировано на русском и норвежском языках: «Морякам советского парохода «Декабрист», героически погибшим в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в 1942 г.».

В той же опасной зоне, в районе островов Надежды и Медвежий, где разыгралась трагедия «Декабриста», почти в то же время погиб танкер «Донбасс» в поединке с фашистским военным кораблем. Это была единственная потеря из девяти советских транспортов, совершивших в ноябре – начале декабря самостоятельные переходы от Новой Земли до Исландии.

Радиостанция «Донбасса» не слышала сигнала «Декабриста» о помощи. Но если бы даже радиограмма была принята, капитан не имел права следовать на помощь. На этот счет существовал строгий приказ начальника пароходства, изданный, чтобы избегать излишних потерь {182}.

7 ноября 1942 г. «Донбасс» (капитан В. Э. Цильке) подходил к злополучному коридору. Небо было безоблачным. Фашистские самолеты обнаружили и атаковали танкер. Ему удалось отбиться от них и уклониться от торпед. Однако к вечеру его настиг фашистский эскадренный миноносец «Z-27». Он имел несравнимое превосходство в артиллерии и скорости хода. Но советские моряки сражались до конца, пока не кончились снаряды. Орудийный расчет в составе механика М. И. Тищенко и моториста Н. П. Галкина, оставшись без боеприпасов, в пылу боя зарядил пушку снарядом, который перед тем дал осечку, а сейчас сработал и поразил эсминец.

Однако судьба танкера уже была решена. От метких залпов гитлеровцев вышла из строя машина, загорелась нефть в танках. Все судно было объято пламенем, но еще держалось на плаву. Тогда эсминец с близкого расстояния выстрелил две торпеды. Танкер переломился. Носовая часть затонула сразу же, а кормовая, продолжая гореть, погружалась медленно. 49 членов экипажа погибли в этом неравном бою, длившемся около 45 минут. Оставшиеся в живых перешли на спасательный плот, оказавшись без продовольствия и пресной воды. Фашистский корабль сначала удалился, но потом вернулся и, подойдя к плоту, захватил находившихся там 12 моряков. Четверо из них умерли в концлагерях от истощения, остальные, [231] в том числе капитан В. Э. Цильке, после войны вернулись на Родину.

В середине ноября из Архангельска в составе союзного конвоя направилось в Англию 28 транспортов, в том числе 6 советских. На подходе к острову Медвежий разразился сильный шторм. Конвой распался. Дальше – к северному берегу Исландии – суда следовали самостоятельно. Пять советских транспортов достигли фьорда Акурейри. Теплоход «Кузнец Лесов» (капитан В. А. Цибулькин) не дошел. Причина и место его гибели точно не установлены. По некоторым свидетельствам того времени, катастрофа произошла в районе острова Медвежий. Можно предположить, что теплоход и его команда погибли в результате нападения противника, чему способствовал свирепствовавший в те дни шторм.

Тем временем по указанию Наркомата морского флота управления Северного и Мурманского пароходств готовили к отправке в одиночное плавание в порты Великобритании и США еще одну, самую большую группу торговых судов. По распоряжению Государственного Комитета Обороны от 20 ноября 1942 г. {183} они должны были доставить союзникам грузы, предусмотренные планом взаимных поставок. Предусматривалось, что после разгрузки суда пройдут ремонт на иностранных базах и затем направятся на Дальний Восток для дальнейшего участия в импортно-экспортных перевозках.

В течение 14-31 декабря из Архангельска, Йоканьги и Мурманска вышли в море с интервалом до суток 20 грузовых судов. Им предстояло к Исландии следовать самостоятельно, а дальше идти через Северную Атлантику в порты назначения уже в составе конвоев. Выйдя из горла Белого моря и Кольского залива, транспорты направлялись на северо-восток, затем двигались вдоль западного побережья Новой Земли на север. Достигнув района паковых льдов, они поворачивали на запад и далее шли вдоль кромки полярных льдов, зачастую в ледяной шуге, где нахождение вражеских лодок в подводной засаде практически исключалось.

Форсирование самой опасной зоны на сей раз проходило в сравнительно благоприятных условиях. Глубокая полярная ночь, частые и обильные снежные заряды, низкая сплошная облачность – все это уменьшало вероятность [232] встречи с противником. Но трудности, как всегда, были. Плавание сопровождалось жестокими штормами, на суда обрушивались удары тяжелых волн, они теряли остойчивость от обледенения палубы и надстроек. И это при всем том, что большинство их находилось в крайне неудовлетворительном техническом состоянии, а некоторые по старости и ветхости уже давно подлежали списанию с флота. К тому же многие из них имели боевые и навигационные повреждения корпуса, гребного вала, винтов, рулевого устройства. Все они давно нуждались в ремонте, но нехватка судового состава вынудила послать их в океанское плавание.

Пароход «Ветлуга» (капитан К. Н. Лукошков) вышел из Архангельска 14 декабря. Это было до предела изношенное судно. Вскоре отказал главный двигатель, его удалось ввести в строй огромными усилиями машинной команды и военных моряков, отозванных с боевых постов. Потом потекли трубки холодильника этой машины, а за ними – дымогарные трубки котлов. Пока устранялись неисправности, пароход дрейфовал без хода. Но выручила непогода, помогла избежать встречи с вражескими самолетами и кораблями. Транспорт достиг северной оконечности Исландии, а затем перешел в Рейкьявик, где должен был формироваться союзный конвой.

Пароход «Ока» (капитан П. В. Константинов), отправившийся из Архангельска 16 декабря, был безоружным, следовал со скоростью 3-4 узла, но, к счастью, благополучно дошел до Исландии. Позже, когда в Великобритании вооружали его, английские рабочие удивлялись тому, как это старенькое судно смогло пересечь штормовой океан. Его надстройки были настолько ветхие, что с большим трудом удалось приклепать крепления при установке «эрликонов».

Чудом совершил переход и транспорт «Сакко». Во время ремонта в Англии выяснилось, что у него сорвано 30 кв. метров обшивки корпуса, сломаны две лопасти винта и ахтерштевень. Эти серьезные повреждения он получил в Арктике, еще до выхода в рейс в Исландию. В пути ему тоже повезло – не был обнаружен гитлеровцами. А вот пароход «Ванцетти» не избежал встречи с противником: Капитан В. М. Веронд вывел его из Йоканьги в одиночное плавание 29 декабря. Оно проходило в тяжелой навигационной обстановке: полярная ночь, густые туманы, шторм, доходивший до 10-11 баллов, снежные [233] заряды. В таких условиях было очень трудно выдержать задуманное – не приближаться к острову Медвежий и вместе с тем пройти от побережья Северной Норвегии на предельно возможном удалении. Малокалорийный уголь не позволял выдерживать необходимую скорость, она при шторме временами падала до 1-2 узлов. Не удавалось определить по счислению точное место судна; плотные низкие тучи, закрывавшие небо почти на всем пути до опасного коридора, исключали обсервацию {184} по звездам.

Поэтому не случайно в полдень 5 января 1943 г. второй помощник капитана А. В. Базылев, стоявший на вахте, неожиданно в разрыве снежного заряда увидел остров Медвежий на расстоянии 10-12 миль, хотя штурманы рассчитывали пройти мимо него в 30-35 милях. Капитан сразу повернул на зюйд, чтобы быстрее выйти из зоны, обозреваемой с острова: было известно, что на Медвежьем имеется немецкий наблюдательный пункт. Через полтора часа пароход снова лег на генеральный курс.

Вскоре наблюдатели обнаружили силуэт небольшого парусного судна. Видимость была плохой, и не сразу различили, что это за корабль. Старший помощник капитана А. Н. Агеев высказал предположение, что это подводная лодка, поднявшая парус для маскировки под рыбацкое судно. Капитан объявил боевую тревогу. Комендоры и пулеметчики заняли свои боевые посты, было усилено наблюдение во всех секторах.

Старпом не ошибся. К северу от парохода стала отчетливо просматриваться подводная лодка. Но через несколько минут она исчезла с темного горизонта. Капитан понял, что гитлеровцы заметили судно и погрузились, чтобы атаковать из-под воды. Он не свернул с генерального курса, но прибег к противолодочному зигзагу.

След торпеды, тянувшийся слева, первым обнаружил боцман Ф. А. Ксенафонтов. Последовали четкие команды капитана. Судно повернуло вправо, и смертоносная сигара прошла вдоль левого борта в 8-10 метрах.

Едва закончился этот маневр, как матрос В. С. Скипор, находившийся у кормовой пушки, заметил другой след. Теперь надо было развернуться так, чтобы бурунчик шел на ахтерштевень. И это Веронду удалось. Торпеда [234] в 15-20 метрах от кормы сильной струей от винта, работавшего на полных оборотах, была отброшена в сторону.

В этот момент с ходового мостика увидели в 3-4 кабельтовых силуэт подводной лодки. Видимо, она, не добившись успеха торпедным оружием, всплыла, чтобы атаковать теперь артиллерией. Но комендоры «Ванцетти» первыми открыли артогонь; тут же последовала и трассирующая очередь крупнокалиберного пулемета с левого крыла мостика. Пули рикошетировали от корпуса лодки, но их светящиеся трассы четко обозначили цель для орудийного расчета. Вторая очередь пулеметчиков главного старшины Г. И. Голикова и краснофлотца Н. В. Блохина тоже полоснула по борту лодки. Поразили ее и два фугасно-бронебойных снаряда трехдюймового кормового орудия комендоров А. Н. Софина и А. И. Суханова. На «Ванцетти» видели сильное пламя от их разрывов. Подводная лодка быстро исчезла под водой. По месту ее погружения орудийный расчет выпустил еще три снаряда.

Пароход уходил на север, чтобы скрыться в начавшемся там густом снежном заряде. Капитан понимал, что место судна теперь известно противнику. В момент нападения лодки Веронд приказал начальнику радиостанции Г. А. Рудневу послать в эфир на английском и русском языках радиограмму с указанием координат места боя. Поэтому надо было поскорее уйти от этого места. Пароход через некоторое время вошел в полосу льдов, чтобы обезопасить себя от подводных атак врага.

Дальнейший переход до самой Исландии проходил в условиях жестокого шторма и частой пурги. Пароход обледенел и двигался с трудом. В фьорд Акурейри он пришел 18 января, а затем, обогнув Исландию, вошел на рейд Рейкьявика.

Представители советской военной миссии и британского военно-морского командования поздравили капитана и героический экипаж с победой над немецкой подводной лодкой. 26 января 1943 г. В. М. Веронд в донесении подробно изложил ход боя, а его результаты оценил так: «Считаю, что попаданием двух трехдюймовых снарядов лодка если и не была потоплена, то повреждена настолько сильно, что от преследования и повторных атак вынуждена была отказаться» {185}. Помощник капитана по военной части младший лейтенант А. А. Чуланов, [235] управлявший артиллерийским огнем «Ванцетти», в своем рапорте утверждал, что «по знакам падения снарядов», их разрывам подводную лодку следует считать потопленной {186}. О том, что она была уничтожена, свидетельствуется в ряде статей и книг, увидевших свет в военное и послевоенное время. В официальных же источниках сделан вывод, что в результате прямого попадания снарядов 75-миллиметрового орудия парохода «Ванцетти» фашистская подводная лодка была лишь сильно повреждена, поскольку в немецких документах о потерях флота Германии во второй мировой войне нет данных о потоплении подлодки в районе острова Медвежий 5 января 1943 г. Но как бы там ни было, в этой смертельной схватке с грозным фашистским кораблем победителем вышел экипаж советского торгового судна.

Все 20 транспортов Северного и Мурманского морских пароходств, вышедших поодиночке из портов советского Заполярья в течение второй половины декабря 1942 г., прибыли в Исландию, затратив 12-14 суток. Оттуда в составе союзных конвоев они направились с экспортными грузами в Великобританию и США, где встали на ремонт.

В январе 1943 г. из советских северных портов в одиночное плавание на запад отправились еще шесть транспортов. Два из них – «Красный партизан» и «Уфа» – стали жертвами нападения противника. О том, как погибла «Уфа», точных сведений нет. О «Красном партизане» известно лишь то, что уже в районе острова Медвежий он подвергся налету вражеских самолетов и, очевидно, там и затонул от их ударов.

20 февраля 1943 г. в Кольский залив доставил 3500 т военных грузов пароход «А. Марти». Возглавлял его Б. М. Хирхасов, бывший капитан балтийского парохода «Майя», откомандированный на Север. Транспорт прошел самостоятельно из порта Лох-Ю (Шотландия) с заходом в Рейкьявик. Во время рейса бушевал жестокий шторм. Палуба, надстройки до такой степени обледенели, что пароход катастрофически терял остойчивость. И только благодаря высокой морской выучке капитана и титаническим усилиям всего экипажа удалось сколоть и искусственной качкой судна сбросить за борт значительную часть 100-тонного ледяного нароста. [236]

Когда «Л. Марти» достиг района острова Медвежий, штормовой ветер стих. С улучшением видимости значительно возросла вероятность встречи с врагом. Его самолеты появились вскоре же. Пароход уже был готов к бою: артиллеристы и пулеметчики стояли у орудий и пулеметов, находилась наготове специально созданная группа подачи боеприпасов. Враг преследовал неотступно, но экипаж успешно отражал его атаки, а 17 февраля в схватке с фашистскими бомбардировщиками один из них был сбит.

За мужество и стойкость, проявленные в этом трудном рейсе, 13 членов команды «А. Марти», в том числе капитан Б. М. Хирхасов и помполит С. П. Казанков, были награждены орденами и медалями.

Всего за период с августа 1942 г. по февраль 1943 г. в обоих направлениях северо-западного морского пути одиночные переходы с экспортно-импортными грузами совершили 27 советских и 13 союзных транспортов. Семь из них погибли {187}; несколько англо-американских судов по разным причинам возвратились в Исландию, не завершив рейса.

В дальнейшем, когда оборона союзных конвоев стала достаточно надежной, самостоятельные плавания транспортных судов на коммуникации северные порты СССР – Исландия прекратились. А на океанских путях между Владивостоком и западными портами США они продолжались до конца войны. Несколько транспортов стали здесь жертвами «неизвестных» подводных лодок. В некоторых случаях это были японские субмарины, нарушавшие условия нейтралитета, которого Япония обязалась придерживаться в отношении Советского Союза, в иных – американские. С мая 1942 г. по февраль 1943 г. от их ударов погибли пароходы «Ангарстрой», «Микоян», «Кода», «Ильмень». Два последних потопила американская подводная лодка «Софиш», оперировавшая у юго-восточного побережья японского острова Кюсю {188}.

Нападения на суда своего союзника – СССР командование военно-морских сил США объясняло тем, что командиры-подводники ночью, при плохой видимости не могли в перископ точно определить опознавательные знаки, рассмотреть отличительные огни и поэтому ошибочно принимали советские транспорты за японские. [237]

Суда Дальневосточного пароходства, направлявшиеся в американские порты, с согласия японских властей пользовались проливом Лаперуза, что значительно сокращало им путь. Зимой, когда пролив замерзал, а ледоколов по ряду причин в Охотском море не оказывалось, они выходили из Японского моря через восточную сторону Корейского пролива (Цусимским проходом). Пользоваться незамерзающим Сангарским проливом, наиболее близким от Владивостока и удобным для сообщения с Тихим океаном, японцы не разрешали. Таким образом, чтобы выйти в океан, надо было обогнуть Японию с юго-востока, следуя проливом Осуми вдоль побережья острова Кюсю по фарватеру, указанному японскими властями.

13 февраля 1943 г. из Владивостока направился в Соединенные Штаты Америки за военными грузами пароход «Кола» (капитан Л. М. Соловьев). На его борту находились 73 человека – экипаж, а также пассажиры, в числе которых были моряки, отправлявшиеся за океан для приемки судов, и члены семей работников советских представительств в США. Следом за «Колой» начал переход транспорт «Ильмень», а потом один за другим оставили порт еще несколько судов. Все они должны были обогнуть Японию с юго-востока.

Ко времени выхода в рейс «Колы» и «Ильмени» пролив Лаперуза уже целый месяц был скован льдом. Военно-морское командование американского Тихоокеанского флота, конечно, знало об этом. Бывший командующий подводными силами США вице-адмирал Ч. Локвуд после войны в своих мемуарах напишет, что «русские воспользовались морским путем через Цусимский пролив… не поставив нас в известность» {189}. Но американцам было известно, что в навигации 1942 г. советские торговые суда, направлявшиеся из Владивостока в США, зимой, если не было мощных ледоколов, проходили через Цусимский пролив и далее обходили Японию с юга. И вот теперь в такой же ситуации транспортам Дальневосточного пароходства предстояло следовать через Корейский пролив. В январе этим маршрутом уже прошел пароход «Комсомольск». Штаб советского Тихоокеанского флота не был извещен, что путь вдоль юго-восточного побережья Японии опасен в военном отношении, что вблизи Кюсю находится позиция американской подводной лодки.