Текст книги "Советский морской транспорт в Великой Отечественной войне"

Автор книги: Б. Вайнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Штаб Северного флота, получив от британской миссии сведения о конвое, организовал подготовку к обеспечению его безопасности в своей операционной зоне. Подводные лодки, находившиеся в море, были переведены на непосредственные подходы к базам противника с задачей атаковать немецкие корабли в случае выхода их на перехват конвоя. На советских аэродромах были сосредоточены 191 истребитель, 69 бомбардировщиков и 27 самолетов-разведчиков {165}.

Для разгрома «PQ-17» гитлеровское морское командование разработало операцию под кодовым названием «Ход конем». В ней должны были участвовать 133 самолета-бомбардировщика, 57 самолетов-торпедоносцев {166} и две группы кораблей: в Тронхейме – линкор «Тирпиц», тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и шесть эсминцев; в Нарвике – тяжелые крейсера «Адмирал Шеер», «Лютцов» и шесть эсминцев. Подводные лодки были развернуты на позициях в районе островов Ян-Майен и Медвежий.

Немецкая воздушная разведка обнаружила конвой в полдень 1 июля и не выпускала его из поля зрения до конца операции. Подводные лодки, бомбардировочная и торпедоносная авиация наносили удары по нему в течение нескольких суток. Так, 4 июля у острова Медвежий налет предприняли 24 торпедоносца. Атакуя с кормы на бреющем полете, они почти в упор сбросили торпеды. Корабли охранения и вооруженные транспорты открыли ураганный огонь. Артиллеристы танкера «Донбасс» (капитан [210] М. И. Павлов) из кормовой 76-миллиметровой пушки сбили низко летевший самолет, а капитан успел уклониться от двух выпущенных по судну торпед.

Не избежали торпедных ударов танкер «Азербайджан» и два английских судна. Англичане покинули поврежденные транспорты и потопили их артиллерией. На «Азербайджане» торпеда взорвалась в отсеке с растительным маслом. На десятки метров вверх взметнулось около 200 т горящей жидкости, а затем эта огненная масса обрушилась на палубу. Одновременно остановился главный двигатель, погас свет, танкер лишился управления и накренился. Экипаж во главе с капитаном судна В. И. Изотовым и помполитом П. А. Борвинченко в этой ситуации действовал героически. Огромными усилиями удалось потушить пожар и устранить крен. Машинисты под руководством второго механика Д. П. Слауты запустили главный двигатель, и танкер продолжал переход вместе со всеми судами.

Возможно, конвой, продолжая стойко защищаться, и смог бы дойти до советских портов, если бы британское адмиралтейство, предположив, что немецкие корабли вышли в море, не приказало 4 июля отряду ближнего прикрытия и эсминцам из состава непосредственного охранения оставить транспорты и направиться на запад к авианосцу и линейным кораблям, а торговым судам рассредоточиться и дальше следовать самостоятельно. В действительности фашистская эскадра в составе линкора «Тирпиц», тяжелых крейсеров «Адмирал Шеер» и «Адмирал Хиппер», семи эскадренных миноносцев и двух миноносцев оставила Альтен-фьорд утром 5 июля.

Британское адмиралтейство объясняло свое решение необходимостью защитить авианосец и другие корабли групп прикрытия. Между тем хватило смелой атаки одной лишь советской подводной лодки, чтобы вражеская эскадра отказалась от намерения напасть на конвой и вернулась в базу.

Вот как это произошло. Еще 27 июня подводная лодка «К-21» под командованием Героя Советского Союза капитана 2 ранга Н. А. Лунина, бывшего штурмана дальнего плавания торгового флота, получила приказ занять позицию в 20-25 милях севернее острова Рольвсей – на вероятном пути следования фашистских кораблей к «PQ-17». Вечером 5 июля она, обнаружив их, нанесла четырехторпедиый удар по линкору «Тирпиц». Донесение Лунина об этом было перехвачено радиостанцией [211] противника, и последовал приказ эскадре немедленно вернуться в базу.

Угроза нападения фашистского надводного флота была снята. Но многие транспортные суда, оставшись без охранения и информации об обстановке, стали жертвой ударов вражеских самолетов и подводных лодок. Эфир был наполнен их призывами о помощи. Зачастую экипажи поврежденных английских и американских судов, руководствуясь инструкцией своего командования, бросали их, даже если они оставались на плаву.

Иначе воли себя команды советских судов. Танкер «Донбасс» отразил атаки еще шести групп вражеских самолетов и доставил в Архангельск ценный груз. Отлично действовали в рейсе старший механик М. М. Федоров, мотористы Ф. В. Бутенко, Ф. И. Лаврентьев и многие другие члены экипажа. В пути судно подобрало 51 моряка с погибшего американского парохода «Даниель Морган» {167}. Воодушевленные героическим поведением советских людей, они активно включились в самооборону корабля. При отражении налетов фашистской авиации умело руководил огнем носового орудия американский лейтенант Мортон Вольфсон. Этот расчет сбил тогда один самолет.

Весь израненный танкер «Азербайджан», самостоятельно следуя на восток, постоянно преследовался фашистскими самолетами, но выстоял и дошел до Русской гавани на Новой Земле.

К Новой Земле направлялось и большинство спасшихся союзных судов. Три из семи транспортов привел английский сторожевой корабль «Айршир». Его командир пресек попытки некоторых своих коллег затопить суда в проливе Маточкин Шар. Здесь командование Беломорской флотилии сформировало конвой, в состав которого вошел и танкер «Азербайджан». В охранении североморских боевых кораблей шесть транспортов 24 июля пришли в Архангельск. Еще несколько судов достигли Белого моря самостоятельно.

Из 37 торговых судов конвоя «PQ-17» лишь 11 дошли до Архангельска (3 транспорта вернулись в Исландию). Остальные затонули, причем 7 поврежденных судов были оставлены экипажами и добиты кораблями охранения. От вражеских ударов погибли сотни моряков, ко дну пошло 3350 автомашин и орудийных тягачей, [212] 430 танков, 210 бомбардировщиков и около 100 тыс. т других грузов {168}.

После разгрома «PQ-17» английское правительство приостановило отправку союзных конвоев в северные порты СССР. Однако через два месяца по настоянию советского руководства и под давлением общественного мнения своей страны оно было вынуждено возобновить перевозки.

Очередной конвой «PQ-18» вышел из Англии 2 сентября 1942 г. Он имел самый большой к тому времени состав – 40 транспортов (в том числе 6 советских), прикрывавшихся с моря и воздуха крупными военно-морскими и военно-воздушными силами союзников. На североморских и фронтовых аэродромах на Кольском полуострове по указанию Верховного Главнокомандования было сосредоточено до 300 самолетов, для усиления охранения судов в своей операционной зоне Северный флот выделил 4 эскадренных миноносца.

В районе острова Ян-Майен над конвоем появился вражеский разведывательный гидросамолет. Он вел наблюдение в течение двух последующих дней.

Первоначально гитлеровцы намеревались и против «PQ-18» направить эскадру надводных кораблей, но в последний момент изменили свое решение. Приказ разгромить его получили авиация и подводные лодки. Вдоль курса конвоя были развернуты три группы подводных лодок по четыре лодки в каждой. На воздушных базах Норвегии в готовности к действиям находились 225 бомбардировщиков и торпедоносцев {169}.

9 сентября советские авиационные части приступили к нанесению систематических ударов по вражеским аэродромам. Через три дня немецкая авиация начала налеты на конвой, но на этот раз она встретила решительное противодействие средств противовоздушной обороны сил прикрытия, имевших в своем составе конвойный авианосец, кораблей непосредственного охранения и самих транспортов. При отражении ее атак было уничтожено более 40 бомбардировщиков и торпедоносцев. По два самолета сбили советские торговые суда «Комилес», «Петровский» и «Тбилиси». [213]

Теплоход «Комилес» имел семь орудийных установок. Его рулевая и штурманская рубки были обшиты железобетонными плитами со щелями для обзора. Во время боев капитан судна В. В. Любченко, вопреки инструкции английской конвойной службы, находился на верхнем мостике, чтобы лучше наблюдать за вражескими самолетами и уклоняться от сброшенных ими торпед.

На счету эсминцев Северного флота также было по одному-два сбитых вражеских самолета. Корабли вели огонь по низко летящим торпедоносцам шрапнелью из орудий главного калибра.

Около 20 фашистских самолетов было уничтожено на норвежских аэродромах. Успешно боролись с подводными лодками противника английские эскадренные миноносцы и самолеты с авианосца. Они потопили четыре лодки.

За сутки до прихода «PQ-18» в порт назначения ударная группа эсминцев английского флота ушла прикрывать конвой «QP-14», который 13 сентября направился из Архангельска в Англию. К силам охранения «PQ-18» присоединились эсминцы Северного флота. На подходе к мысу Канин Нос и далее к горлу Белого моря еще продолжались налеты фашистской авиации. Одна из ее торпед поразила американское судно «Кентукки». Экипаж покинул транспорт. Это была единственная потеря в операционной зоне Северного флота. Всего же «PQ-18» потерял 13 транспортных судов, в том числе советские «Сталинград» и «Сухона». Причем 6 поврежденных союзных судов были добиты кораблями охранения.

19 сентября конвой стал на якорь у острова Мудьюгский в ожидании лоцманов. Три транспорта попытались самостоятельно войти в устье реки Северная Двина и все сели на мель. Эти и другие случаи показывали, как необходима и важна лоцманская проводка в Кольский залив, Мурманский порт, в Белое море, Архангельск и Молотовск. Военно-лоцманская служба в бассейне состояла главным образом из капитанов и штурманов торгового флота, отлично знавших навигационную обстановку на Севере, в Кольском заливе, в дельте Северной Двины. От их искусных, мужественных действий зависел успех завершения рейса, постановки транспортов к причалам под выгрузку. В летний период союзные конвои, стремясь избежать нападения подводных лодок, держались как можно дальше к северу от острова Медвежий, прижимались к кромке неподвижного ледяного покрова. Курс их пролегал к северной оконечности Новой Земли, оттуда [214] они поворачивали на юг и следовали вдоль западного побережья острова и далее – к полуострову Канин. Там в любую погоду их встречали североморские корабли, чтобы проводить до порта назначения. Лоцманы благополучно ввели в Архангельский порт и 27 транспортов «PQ-18», которые доставили 150 тыс. т различных военных грузов.

Ссылаясь на большие потери этого конвоя, а также гибель трех судов из состава «QP-14», союзники в конце сентября снова прервали свои поставки через Север в СССР.

Всего в 1942 г. в Советский Союз прибыло 13 конвоев, включавших 222 союзных и 27 советских транспортов и 125 кораблей охранения; из северных портов СССР отправились 12 конвоев (150 союзных, 37 советских транспортов и 122 корабля охранения). На переходе в обоих направлениях было потеряно 70 судов (7 советских) и 7 боевых кораблей {170}.

Усиление противодействия гитлеровцев перевозкам на северо-западных морских коммуникациях и приостановка движения союзных конвоев вызвали необходимость более интенсивного использования Северного морского пути. Был разработан план проводки через арктические моря на восток каравана судов в балласте {171} для приема в портах США импортных грузов и доставки их во Владивосток. Другие суда должны были перевезти грузы из Америки в пункты Арктики, Сибири и в Архангельск.

Вскоре успешно прошел с Дальнего Востока караван груженых судов. Одни из них («Уриций», «Кузнец Лесов», «Селенга») проследовали до Архангельска, другие, разгрузившись в портах Арктики, вернулись на восток. А вот операцию по переводу части транспортного флота на Тихий океан из-за сложной ледовой обстановки не удалось осуществить. Этот караван вынужден был вернуться с полпути.

В 1943 г. плавание союзных конвоев по северо-западному маршруту осуществлялось лишь в первом квартале и в ноябре – декабре {172}. Из состава советского торгового [215] флота в этот период прибыли с зарубежными поставками всего три судна и одно ушло в США. Основной поток импортно-экспортных грузов прошел тогда через причалы Мурманска (начальник порта Л. П. Новосадов). Портовики довели суточный объем выгрузки до 6 тыс. т, обрабатывая на два борта одновременно 13 транспортов. И это было достигнуто в условиях нехватки рабочей силы и техники. Механизаторы (начальник отдела механизации порта Т. Б. Гуженко), не располагая техническими средствами для перевалки тяжеловесов (оборудование, танки, паровозы весом до 80 т), использовали четыре спаренных крана. Для перевалки относительно легких грузов наряду с обычными механизмами стали широко применять гусеничные краны грузоподъемностью 3 т, которые временно устанавливались на палубе судов. Все это намного ускорило переработку грузов. К апрелю 1944 г. ее средние темпы увеличились почти в два раза.

Восьмитысячный коллектив Мурманского порта трудился с высочайшим напряжением, презирая опасность. В течение трех лет линия фронта находилась всего в нескольких километрах от города. На него было совершено 792 воздушных налета, сброшено более 4 тыс. фугасных и свыше 180 тыс. зажигательных бомб {173}. «Нужно быть русским, чтобы оставаться здесь, – писал в 1943 г. английский моряк и журналист Дейв Марлоу в журнале «Харперс мэгэзин». – Надрывающая сердце героическая работа, но необходимая, чтобы грузы могли быть отправлены отсюда на фронт… Если он когда-нибудь наступит – этот мир, пусть скорее он придет к людям Мурманска. Они заслужили его». Пример собранности, выдержки и самоотреченности показывали Н. Е. Бондаренко, М. К. Амелин, П. Г. Воробьев, М. Б. Гавриленко, И. С. Самуилов, Н. И. Торопов, С. Ф. Фролов, В. Ф. Кузнецов, А. А. Тимофеев, Д. Д. Агафонова, Н. А. Беляев и многие другие портовики.

Среди коллектива получило широкий размах движение под девизом «Работать и во время воздушных налетов». Его инициатором была лебедчица М. И. Ваганова. Пример отважной труженицы увлекал ее товарищей на самоотверженные действия. Однажды вражеская бомба разорвалась у судна, лебедкой которого управляла Ваганова. Она была тяжело ранена: осколки перебили кисти рук, повредили грудную клетку. Без признаков жизни [216] сняли ее на берег, но вскоре она пришла в сознание. Восемь месяцев врачи боролись за ее жизнь. Комиссия определила ей инвалидность. Несмотря на это, Ваганова добилась возвращения в порт на прежнюю работу. Летом 1944 г. за свой героический труд и подвиг она была награждена орденом Ленина.

В ту суровую годину ордена Красной Звезды удостоился портовик И. С. Тушицын. В острой ситуации он, рискуя жизнью, предотвратил взрыв опасного груза. Всего за время войны 360 мурманских портовиков были награждены орденами и медалями.

В годы войны Мурманский порт переработал 2,5 млн. т грузов и отправил на фронт 13 тыс. вагонов с военной техникой, снаряжением, продовольствием {174}.

Напряженно работал и Архангельский порт (начальник порта Я. Л. Бейлинсон, затем Г. И. Дикой). Через его грузовые районы за время войны прошло 2 млн. т импортных и 0,7 млн. т экспортных грузов {175}. Здесь лучшими бригадирами и стивидорами {176} были П. Ф. Брыкин, Н. Д. Кузнецов, А. К. Кирмичеев, А. П. Реферовский, С. Н. Ермак, П. Я. Лаврентьев и И. Ф. Кукушкин. Под их руководством коллективы грузчиков и механизаторов добились права называться фронтовыми.

В ходе войны Наркомат морского флота вынужден был постоянно перераспределять контингент портовых рабочих по бассейнам. Это, естественно, нарушало налаженную организацию перегрузочного процесса. Такое положение было вызвано периодическим прекращением союзниками военных поставок и изменениями в направлениях экспортно-импортных перевозок. Например, с 1943 г. основные транспортные грузопотоки были перенесены на Дальний Восток, и поэтому из Мурманска во Владивосток было отправлено 1900 грузчиков.

В конце апреля 1944 г. союзники вновь приостановили отправку транспортов по североатлантическому пути, мотивируя это подготовкой к высадке стратегического десанта во Франции (операция «Оверлорд»). Движение конвоев здесь возобновилось лишь в августе. Обычно же в последние годы войны внешние конвои в северные порты приходили зимой, и основная нагрузка в приемке и обработке транспортов ложилась на незамерзающий Мурманский [217] порт, подвергавшийся систематическим ударам немецкой авиации. Чтобы несколько облегчить его работу, принимались меры по организации круглогодичного плавания в Белом море. Весной 1943 г. 22 английских и американских судна были переведены из Кольского залива в Архангельск.

Союзные конвои и в зимние месяцы 1943-1945 гг. делились на мурманскую и беломорскую группы. Суда беломорской группы проводились ледоколами главным образом к причалам порта Молотовск.

С января по май 1943 г. в Белом море в обоих направлениях прошло 13 конвоев. В следующем году, в основном в те же месяцы, ледоколы Арктического пароходства (начальник А. А. Бондаренко) обеспечили проводку через льды к беломорским портам 50 англо-американских транспортов, в Мурманск ими было выведено 66 союзных судов {177}. Всего за 1944 г. портовики Мурманска, Архангельска и Молотовска переработали 1,9 млн. т импортно-экспортных грузов {178}.

В январе – мае 1945 г. в Кольский залив и Белое море прибыло пять конвоев в составе 136 транспортов и 90 боевых кораблей, в западном направлении отправилось столько же конвоев, включавших 141 судно и 89 кораблей охранения {179}.

Прекращение же на длительное время плавания союзных конвоев в порты Мурманск и Архангельск вынуждало советское руководство идти и на организацию движения одиночных судов.

В одиночном плавании

Советские торговые суда, принимавшие участие в перевозках импортно-экспортных грузов через порты Дальнего Востока и Персидского залива, совершали рейсы самостоятельно, без охранения.

В Тихом океане немецко-фашистский флот не оперировал, но здесь велись военные действия между Японией и Соединенными Штатами Америки. Японские военно-морские силы нападали на транспортный флот США и их [218] союзников. Хотя Япония и соблюдала нейтралитет по отношению к СССР, ее военные корабли и самолеты чинили всяческие препятствия советскому судоходству.

Читатель уже знает, что в Северной Атлантике и Баренцевом море, где активно действовали немецкие надводные, подводные и воздушные силы, базировавшиеся на норвежской территории, советские транспорты в первый год войны плавали только в составе союзных конвоев. Конвойная система тогда была здесь единственным методом перевозок. Когда же Великобритания летом и осенью 1942 г. прекратила формирование и отправку союзных конвоев в Мурманск и Архангельск, самостоятельное плавание судов стало осуществляться и на самом опасном – северо-западном направлении.

Это было очень рискованным предприятием. Встреча слабовооруженного, тихоходного транспорта с боевыми кораблями противника грозила ему трагическим исходом. Да и просто сам по себе одиночный переход в океане вызывал у части экипажа угнетающие психологические ощущения. Иных моряков, еще не привыкших к такому плаванию, неотвязно преследовала мысль: в случае опасности никто не сможет прикрыть судно огнем, никто не спасет его при нападении врага. Но обстановка на фронте требовала идти на риск. Поставки военной техники, стратегического сырья, продовольствия по кратчайшей морской коммуникации союзники прервали в тяжелейший период войны. Попытки же использовать для импортных перевозок Северный морской путь не решали проблему. Регулярное плавание через арктические моря было еще далеко не обеспечено. Суда надолго застревали во льдах или возвращались с полпути назад. Даже если им и удавалось пройти всю трассу, то на это уходило слишком много времени – по существу, целая навигация. Невыгодным был и другой дальневосточный вариант. Военные грузы из США и Канады на Дальний Восток шли долгими тихоокеанскими путями, а затем, чтобы попасть из Владивостока на фронт, должны были пересечь всю страну.

Все это советские моряки хорошо понимали и были готовы идти на все ради спасения Родины. Экипажи торговых судов, находясь в одиночном плавании в Атлантическом, Северном Ледовитом, в Тихом или Индийском океанах, смело вступали в неравный бой с противником. Иногда выходили победителями, но чаще погибали от подводных ударов врага. [219]

Пароход «Колхозник», прибывший с Дальнего Востока в США для ремонта и вооружения, в начале 1942 г. принял в порту Бостон танки, самолеты, цветной металл. 15 января он самостоятельно направился в Канаду, в Галифакс, чтобы там присоединиться к союзному конвою и вместе с ним совершить переход в Мурманск.

После полуночи следующих суток радиостанции Галифакса, Бостона и Нью-Йорка приняли сигнал бедствия: «Торпедирован в широте 44 градуса 23 минуты северной, долготе 63 градуса 30 минут западной». Это попал в беду «Колхозник». Пароход уже приближался к порту назначения, когда борт разворотила выпущенная подводной лодкой торпеда. Через пробоину вода хлынула в носовые трюмы. Капитан судна Г. С. Царев круто повернул к берегу, чтобы выскочить на отмель. Одновременно он приказал механику погасить топки и стравить пар. Пароход быстро погружался, высоко задрав вверх корму. Откачивать воду не успевали. Пришлось спускать шлюпки, плоты и покинуть гибнущее судно. Спасся почти весь экипаж, погибли двое – кочегары А. А. Левин и М. З. Попов.

Весной 1942 г. пароход Дальневосточного пароходства «Ашхабад» (капитан А. П. Яскевич) дважды пересек Северную Атлантику; в составе союзного конвоя совершил переход с грузом авиационного бензина в бочках из Англии в Мурманск, а оттуда с экспортным грузом через Исландию и Великобританию – в Соединенные Штаты Америки. В конце апреля судно покинуло Нью-Йорк и в одиночку направилось на Кубу за грузом сахара для СССР. Почти весь рейс проходил вдоль Атлантического побережья США с минимальными глубинами, и казалось – опасность здесь не грозит. Но она, затаившись, поджидала. Вечером 29 апреля при подходе к траверзу мыса Лукаут корпус парохода вдруг содрогнулся от мощного взрыва. Корма, поврежденная торпедой, быстро ушла под воду. И тут же в 5 кабельтовых всплыла немецкая подводная лодка. Пароход был вооружен. Еще в ноябре 1941 г. в порту Нью-Орлеан американцы установили на корме и полубаке 75-миллиметровые универсальные орудия, а на крыльях мостика и шлюпочной палубе – пулеметы. И сейчас это вооружение сработало. Носовая пушка, которой управлял старший помощник капитана Л. Татарников, вынудила гитлеровскую лодку погрузиться и отказаться от намерения добить поврежденное судно. Это спасло команду. Капитан организовал посадку людей на боты и плоты, сам последним покинул судно. Береговая охрана [220] США, получив от советского парохода сигнал бедствия, направила в указанное место корабль, который принял на борт со спасательных средств экипаж.

Через две недели в еще более удаленном от советско-германского фронта районе Мирового океана, в Тасмановом море, подвергся внезапному нападению противника крупнотоннажный советский пароход «Уэлен», совершавший самостоятельное плавание из Владивостока в Персидский залив, а оттуда – в Австралию. Судно, не имевшее вооружения, в марте благополучно прибыло в австралийский порт Пири, где приняло в трюмы стратегическое сырье – 4 тыс. т свинца. Затем пароход пришел в Сидней. Здесь капитану удалось заполучить старенькую трехдюймовую пехотную пушку времен первой мировой войны. Колеса заменили корабельным станком и установили орудие на корме, на том месте, где находчивые моряки в начале войны поставили макет деревянной пушки. Приобрели и зенитное вооружение: один 22-миллиметровый пулемет и несколько обычных, а для противоминной защиты – параван-трал.

Командовал «Уэленом» молодой талантливый капитан Н. Н. Малахов. До войны он окончил курсы военно-морской подготовки и хорошо освоил тактические приемы обороны от надводных и подводных кораблей, от воздушного противника. Военных моряков на судне не было. Своим приказом капитан сформировал орудийный расчет. Управляющим огнем назначил второго помощника капитана А. В. Меля. В расчет вошли машинисты, кочегары и матросы – М. С. Поносов, А. Г. Николаев, Е. П. Гоголин, Н. Ф. Беззубов и А. И. Луцик. После тренировок провели учебные стрельбы.

В Тихом океане немецкие подводные лодки не появлялись. Япония в жестокой морской войне с Соединенными Штатами Америки не щадила и Австралию, союзницу США. Незадолго до прихода «Уэлена» в порт Сидней внутрь его гавани проникла японская карликовая подводная лодка, управляемая смертником – камикадзе. Погибая, она потопила два судна {180}. Самостоятельно эта малютка дойти до Австралии, конечно, не могла. Очевидно, ее сюда доставила океанская подводная лодка. По всей вероятности, этот корабль после удара по Сиднейскому порту решил «поохотиться» у австралийских берегов. [221] Заманчивой целью для него и оказался советский пароход.

В конце апреля 1942 г. «Уэлен» ушел из Сиднея в Новую Зеландию на догрузку. Там он принял на борт еще 4 тыс. т груза (шерсть в тюках) и направился обратно в Австралию, в порт Ньюкасл, для пополнения запасов пресной воды, продовольствия и топлива.

16 мая около полуночи примерно в 30 милях от Ньюкасла капитан Малахов, как того требовала инструкция британского адмиралтейства, скомандовал включить ходовые огни, поставить параван-трал и лечь на курс, ведущий между минными заграждениями в порт. Как только все это было сделано, послышались артиллерийские выстрелы. На судне раздался оглушительный взрыв: снаряд попал в палубную надстройку перед ходовым мостиком. Ранило капитана, третьего помощника А. А. Аристова и рулевого Г. Б. Дурносвистова. Перебило трубопровод, и пар вырывался из него со страшной силой. Повредило лебедки, стрелу, ванты, переборки.

Экипаж занял посты по боевой тревоге. Через 40 мин враг снова открыл огонь. Расчет трехдюймовой пушки «Уэлена» с максимальной скорострельностью выпустил по орудийным вспышкам несколько снарядов, и противник прекратил обстрел.

Пароход приближался к порту. Капитан Малахов вел его противолодочным зигзагом, чтобы помешать противнику правильно рассчитать торпедную атаку. И действительно, лодка, невидимая в темноте, продолжала в надводном положении преследовать заметное на горизонте крупное судно. Первым ее обнаружил старший помощник капитана Ю. Гурлев. А потом и другие моряки увидели, как слева на траверзе, метрах в 100-150, почти параллельным курсом движется стальная сигара.

Капитан «Уэлена» поначалу решил таранить лодку, но, поняв, что поворотом судна в сторону врага подставит борт под торпеды, быстрым маневром вправо ввел кормовое орудие в сектор обстрела. К этому времени крупнокалиберный пулемет кочегара И. X. Симбердеева бронебойными пулями прострочил по рубке и корпусу подлодки. Орудийный расчет А. В. Меля вторым выстрелом поразил цель – снаряд разорвался у основания рубки. В тот момент, когда лодка скрылась под водой, над ней разорвался еще один снаряд «Уэлена».

К району боя подошли сторожевые катера. В их охранении пароход вошел в гавань Ньюкасла. Офицеры военно-морской [222] службы порта были восхищены тем, что схватку с грозным противником выиграли не военные, а торговые моряки.

Судоремонтники Ньюкасла в короткий срок устранили повреждения на «Уэлене», и он снова вышел в море. Но его рейсовое задание было изменено. Если раньше предписывалось доставить груз в иранский порт Бендер-Шахпур, чтобы он оттуда по более короткому пути через Каспийское море мог попасть на советские военные предприятия, то теперь судно должно было следовать в Сан-Франциско. Прибыв туда через месяц и приняв дополнительный груз – 500 т продовольствия, пароход направился на Родину и через 24 дня, 8 августа, вошел во Владивостокский порт.

Как раз в это время победителем поединка с подводной лодкой противника вышел еще один экипаж советского торгового судна. Произошло это уже в другом районе – в Северном Ледовитом океане.

После трагедии «PQ-17» британское адмиралтейство утверждало, что конвойные операции на северо-западном маршруте возможны лишь с наступлением полярной ночи. Между тем в начале августа в Исландии скопились десятки транспортов с военными грузами. На двух советских судах находилось оборудование для арктических портов. Необходимо было успеть доставить его на Диксон и в море Лаптевых, пока позволяли ледовые условия. И Наркомат морского флота пошел на серьезный риск, решив в порядке эксперимента направить эти два транспорта в одиночное плавание по маршруту семнадцатого конвоя до окончания периода полярного дня.

9 августа из Рейкьявика в опасный рейс вышел теплоход «Фридрих Энгельс» (капитан К. В. Касьянчук). Он был перекрашен в бело-серый цвет, чтобы лучше маскироваться на фоне льдов и в туманной дымке. Теплоход имел артиллерийско-пулеметное вооружение и глубинные бомбы. Его путь пролегал к южному побережью Шпицбергена, мимо островов Медвежий и Надежды – к северной оконечности Новой Земли и от мыса Желания – в порт Диксон. В это время в Норвежском и Баренцевом морях на больших пространствах стоят устойчивые туманы.

12 августа из Исландии отправился пароход «Беломорканал» (капитан С. В. Куницкий). На его корме была установлена четырехдюймовая пушка, на носу и по бортам – шесть крупнокалиберных пулеметов системы «Эрликон». [223]

На нем имелось устройство для сбрасывания глубинных бомб.

Пароход следовал примерно теми же курсами, что и «Фридрих Энгельс». Для уменьшения вероятности встречи с подводными лодками сначала он направился в сторону Гренландии и шел вдоль кромки неподвижного льда восточного побережья острова до 78 градуса северной широты, а затем повернул на юго-восток, чтобы пройти южнее Шпицбергена.

В этом районе 15 августа был обнаружен неизвестным военным кораблем теплоход «Фридрих Энгельс». Проход между островами Шпицберген и Медвежий, который никак нельзя миновать, был самым опасным местом: обычно там вражеские подводные лодки и самолеты подстерегали свои жертвы. Появление здесь одиночного торгового судна оказалось для гитлеровцев полной неожиданностью. Патрульный корабль, следуя параллельным курсом, с наведенными на транспорт орудиями, вел интенсивные радиопереговоры со своим командованием. Тем временем теплоход вошел в полосу густого тумана. Капитан изменил курс, а затем застопорил ход. Маневр удался – преследование прекратилось. После этого «Фридрих Энгельс» направился к мысу Желания, вошел в Карское море и благополучно прибыл в порт Диксон.

«Беломорканалу» же, вошедшему в опасный коридор через четыре дня, не удалось избежать столкновения с противником. Утром 19 августа, когда пароход находился недалеко от южной оконечности Шпицбергена, над ним пролетел самолет. Капитан объявил боевую тревогу. Орудийный и пулеметные расчеты приготовились к отражению воздушного удара. Но в этот момент в разрыве тумана впередсмотрящие увидели гитлеровскую подводную лодку. Она в надводном положении пересекла курс «Беломорканала» в 2-3 кабельтовых. Моряки боевого поста на баке Ш. Ф. Альмухаметов и Ф. П. Налимов тут же открыли огонь. Заговорили и бортовые пулеметы. Крупнокалиберные пули прошили основание рубки подводной лодки. Она стала погружаться. «Беломорканал», резко повернув вправо, пошел на таран, но она успела уйти под воду. Вслед ей полетела глубинная бомба.