Текст книги "Не слышу зла (ЛП)"

Автор книги: Айви Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава 17

Скарлетт

«Мне не следовало сюда приходить» – думаю я про себя, когда передо мной возникает чудовище в виде дома Линкольна Гамильтона.

Помимо взрывов хохота, доносящихся изнутри, бывшая резиденция губернатора и правда выглядит как дом с привидениями. Дымовые пушки, жуткая музыка, громко льющаяся из динамиков по всему двору, искусственная паутина, резные тыквы и скелеты, украшающие ухоженный газон. Но больше всего леденит душу зловещая тьма, что ждет меня внутри.

За каким чертом я позволила Истону заманить меня сюда? Да еще и в субботу!

Пришлось солгать Руби, сославшись на недомогание, лишь бы не идти сегодня на работу. Она была не в восторге – Хэллоуин привлекает в клуб толпы клиентов, и все они ждут развлечений. Он тоже вряд ли обрадуется, что я не появилась.

Вздох.

Не говоря уже о том, что, если бы мне пришлось потратить один из своих редких выходных, я бы с радостью провела его дома, нежась в ванной с хорошей книгой. Но вместо этого я здесь, в этом костюме ангела с длинными рукавами, выполняю прихоть Истона и изо всех сил стараюсь не выглядеть белой вороной.

Дрожа от нервов, я делаю последние шаги к входу – и тут же сталкиваюсь с печально известной Кеннеди Райленд и хозяином этого показного мероприятия.

– Добро пожаловать в "Эшвиллский дом ужасов"! – приветствует меня Кеннеди с планшетом в руках и ослепительной улыбкой на лице. На ней желтый комбинезон из "Убить Билла", в то время как Линкольн щеголяет в костюме Тора с молотом и всем прочим. – Но прежде чем войти и испытать свою жуткую судьбу, ты должна назвать секретный пароль.

– Чего? – я запинаюсь, потому что понятия не имею, о чем она.

– Не обращай на Кеннеди внимания. Она имеет виду, что ты должна назвала свое имя, чтобы мы могли вычеркнуть его из списка гостей, – поясняет Линкольн.

– А… Ладно. Скарлетт, – тихо бормочу я.

– Скарлетт Дэвис? – уточняет Линкольн с любопытством.

– Да. Это я.

– Рады тебя видеть. Твой кавалер очень ждал твоего прихода.

Слава богу, моя венецианская маска скрывает верхнюю часть лица – по крайней мере, он не видит, как я краснею от его слов.

– Это та самая девушка Истона? – переспрашивает Кеннеди Линкольна с неподдельным азартом, подпрыгивая на месте. Я еще не встречала никого, кто излучал бы столько безудержного веселья. Это даже пугает.

Я нервно пинаю воздух, радуясь, что она задала вопрос ему, а не мне.

– Не знаю, – он нежно приподнимает ее подбородок. – Спроси у нее самой.

Я вдруг чувствую, будто подглядываю, когда Кеннеди закусывает губу, глядя в мягкие глаза Линкольна, прежде чем вспоминает о моем присутствии и резко поворачивается ко мне. Ее голубые глаза по-прежнему сверкают, пока она осматривает меня с ног до головы, и я вижу, как вопрос буквально жжет ей язык: действительно ли я девушка Истона? Решаю взять инициативу в свои руки, пока она не озвучила догадку.

– Мы просто друзья. Если Истон вообще способен на дружбу, – бормочу я последнюю часть себе под нос.

– О-о-о, эта вечеринка становится все интереснее! – визжит она от восторга, и Линкольн снова улыбается. – Он просто взбесится, когда увидит твой костюм! Правда, Линк?

– Ему точно понравится, – соглашается он.

– Ну, чего ты стоишь? Заводи свой миленький маленький зад внутрь! Твой дьявол где-то здесь. Уверена, ты его сразу заметишь. – Она подмигивает.

Я хмурю брови в недоумении, но ничего не отвечаю. Светские беседы – не мой конек, поэтому решаю посмотреть, какие жуткие трюки с приведениями для меня приготовил этот дом, чем притворяться, будто во мне есть хоть капля общительности.

Чем дальше я продвигаюсь внутрь, тем сильнее нарастает мое беспокойство от количества людей, слоняющихся в темноте. Я перехожу из комнаты в комнату, слыша смех и визги гостей, и чувствую себя еще более чужой – все вокруг чувствуют себя комфортно, а у меня сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Леденящий кровь крик, доносящейся сверху, заставляет меня вздрогнуть, и я проклинаю Истона за то, что тот меня сюда затащил.

Ты могла отказаться. Ты пришла, потому что сама захотела.

Мне чудится, будто он шепчет эти слова мне на ухо.

Я трясу головой и продолжаю осматривать этот пугающий дом. После нескольких неверных поворотов я оказываюсь одна в маленькой пустой комнате в конце коридора. Здесь особенно страшно – кажется, шумная толпа заполонила весь дом, кроме этого места.

В каждой комнате вдоль стен стоят столы с напитками и угощениями, и эта не исключение. Вместо пунша, который наверняка на девяносто процентов состоит из водки, я беру запечатанную бутылку воды, надеясь, что она утолит сухость в горле. Может, пунш придал бы мне храбрости, но я никогда в жизни не пробовала алкоголь. И уж точно не стану начинать в таком месте, где мне и так не по себе.

У меня начинает сводить желудок, когда минуты идут, а я не встречаю ни души. Снаружи дом казался огромным, но с таким количеством людей, не ожидала, что попаду в такое уединенное место. Здесь даже музыка едва слышна.

Прежде чем окончательно заблудиться, я решаю вернуться и попытаться найти дорогу к выходу. Но, развернувшись, чувствую, как по спине пробегает холодок. Я судорожно сглатываю, заметив краем глаза чью-то темную фигуру, смотрящую прямо на меня.

Это просто игра твоего воображения, Скарлетт. Здесь никого нет.

– Кто здесь?

Ответа нет.

Я делаю еще один шаг, но леденящее чувство чужого присутствия заставляет меня споткнуться, и бутылка с водой выпадает из рук. Одной ладонью я хватаюсь за стену, чтобы удержать равновесие, а другую прижимаю к груди, под которой бешено колотится сердце.

– Эй? Кто здесь? – снова спрашиваю я, понимая, как это глупо.

Я знаю, что здесь кто-то есть.

Я чувствую на себе чей-то взгляд.

– Это не смешно!

Паника начинает нарастать, когда низкий, зловещий смех отражается от стен вокруг меня. Эхо знакомой угрозы сжимает горло, а травмированный разум терзают старые страхи.

Я ускоряю шаг, надеясь, что ноги сами выведут меня к безопасности, которую может дать только свет. Я бы побежала, если бы не боялась в таком состоянии упасть лицом в пол. Сердце бешено колотится с каждым поворотом, а ужас растет из-за невозможности найти выход к людям. Волосы на затылке встают дыбом, когда за спиной раздается чье-то хриплое дыхание. Кровь стынет в жилах, а по щекам катятся горячие слезы. Сдавленный всхлип срывается с моих губ, когда я натыкаюсь на стальную стену, и чьи-то руки смыкаются у меня за спиной, заключая в клетку.

Уперевшись ладонями в чью-то грудь, я запрокидываю голову и встречаюсь взглядом с глазами цвета холодного металла. Сердцебиение замедляется, когда я вдыхаю знакомый аромат гвоздики, дыма и дорогой кожи. Я прижимаюсь к нему изо всех сил, надеясь, что его демоны смогут подавить моих.

– Почую ты дрожишь, малышка? – спрашивает Истон, обнимая меня так же крепко.

Я наконец-то даю волю слезам, чувствуя себя в безопасности в его объятиях.

– Скарлетт? Поговори со мной.

– Просто выведи меня отсюда. Пожалуйста.

Он отстраняется, но тут же переплетает свои пальцы с моими и уверенно ведет меня через этот лабиринт. Разглядывая его костюм со спины, я наконец понимаю, на что намекали Кеннеди и Линкольн. На Истоне его обычная черная футболка и джинсы, и лишь единственная деталь, выдающая костюм, – ободок с дьявольскими рогами, венчающий его иссиня-черные волосы. Я сочла бы это забавным, если бы до сих пор не ощущала отголоски пережитого ужаса. Когда он внезапно останавливается и начинает водить рукой по стене, мое замешательство на время вытесняет страх.

– Истон?

Он подмигивает мне, прикладывая палец к своим соблазнительно полным губам, которые так и хочется поцеловать. Я стискиваю зубы, когда часть стены с легким скрипом отъезжает в сторону. Молниеносным движением он затаскивает меня внутрь, и потайная дверь закрывается. Здесь еще меньше света. Мы погружены в абсолютную тьму, и, если бы он не держал меня за руку, я бы свернулась калачиком и зарыдала.

– Открой глаза, Скар.

– Не могу.

– Можешь.

– Нет! – кричу я, и снова начинаю дрожать.

Он притягивает меня к себе, не давая впасть в панику.

– Послушай меня. Эти голоса в твоей голове – всего лишь голоса. Они не могут причинить тебе вреда. Никто больше не сделает тебе больно. Обещаю.

– Обещания созданы для того, чтобы их нарушать.

– Я когда-нибудь тебе лгал?

– Нет.

– Тогда доверься мне. Просто доверься.

Твердость его рук придает мне сил. Я медленно открываю глаза и вижу, что он достал свой телефон, чтобы осветить пространство вокруг. Облегчение, наконец, согревает мои продрогшие кости.

Я смаргиваю слезы, ненавидя себя за то, что он видел меня в таком состоянии. Темнота пугает меня, но в объятиях Истона даже самый жуткий страх меркнет перед тем, что пробуждают во мне его прикосновения.

– Что это за место? – икаю я, вытирая остатки слез под маской.

– Позволь мне показать, – он шепчет мне на ухо, и по спине пробегает уже не леденящий, а сладостный трепет.

Мы идем по темноту коридору, крепко держась за руки, пока вдали не появляется крошечный лучик света. Я вырываюсь вперед, жадно устремляясь к нему. Когда мы достигаем источника, у меня раскрывается рот: перед нами огромное окно, за которым – как я успеваю понять – гостиная Гамильтонов.

– Они нас видят? – спрашиваю я, указывая на костюмированную толпу по ту сторону стекла.

– Нет.

– Я не понимаю, – бормочу я, когда он снова берет меня за руку и ведет к следующему просвету. На этот раз перед нами открывается огромный зал, где все танцуют и веселятся. – Как они могут не видеть или не слышать нас, если мы их можем?

– Видимо, так были спроектированы эти потайные ходы, – объясняет он, не отрывая от меня взгляда. Видя, что я все так же сбита с толку, он подводит меня к следующему окну – с видом на пустую библиотеку. – Видишь ли, Ричфилды когда-то участвовали в "Подземной железной дороге", и им приходилось следить за гостями, чтобы убедиться, что никто не раскрыл их тайну. Держу пари, они прятали множество людей в этих самых коридорах.

– Погоди, но дом же перестраивали. Зачем сохранять эти ходы, если в них больше нет нужды?

– Думаю, слежка вошла у них в привычку. Собирать чужие секреты – давняя традиция семьи Ричфилд. От некоторых привычек трудно избавиться. – Он игриво щелкает меня по носу костяшкой пальца.

– Хм… Ты и Линкольн играли здесь в детстве? Так вы узнали об этих ходах? – спрашиваю я, пытаясь отвлечь его. Мне и так достаточно тревожно, а его намеки лишь усугубляют мое хрупкое состояние.

– Нет. Я даже не спрашивал его, знает ли он о существовании этих коридоров.

– Правда? Тогда откуда ты о них знаешь?

– Однажды я проследил за старшим братом Линкольна, Тедди. Он меня не заметил, но я его заметил, – объясняет он, но едва эти слова срываются с его губ, мысли уносят его куда-то еще – в место, которое, кажется, его несколько тревожит.

– Истон? Все в порядке? – обеспокоено спрашиваю я, прижимая раскрытые ладони к его груди в надежде вернуть его из мрачных мыслей.

Он поднимает мои руки к губам, целует костяшки пальцев, а затем прижимает их к своим щекам. Я уже собираюсь снова спросить, что его тревожит, когда дверь библиотеки со скрипом распахивается.

Финн Уокер и Стоун Беннет, сплетенные в страстном поцелуе, вваливаются в комнату. Их костюмы – один из самых удачных парных образов на этой вечеринке. В сетчатых колготках, шортах и футболке "Маленький папин монстр", да еще и с бейсбольной битой в руке, Стоун в роли Харли Квинн выглядит просто бомбезно. Ее бойфренд Финн в образе Джокера в исполнении Хита Леджера и вовсе сводит с ума. И судя по тому, как они путаются сорвать друг с друга одежду, их поцелуй вот-вот превратится в живое порно, что заставляет меня сглотнуть и отступить на шаг от одностороннего окна.

Но у Истона другие планы. Он резко притягивает меня к себе, так что моя спина плотно прижимается к его груди, и теперь я вынуждена смотреть на происходящее по ту сторону стекла. Стоун стягивает с Финна рубашку, и они, не отрываясь друг от друга, движутся к ближайшему дивану.

– Нам стоит уйти.

– Тссс, – шепчет он мне на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. – Мы же не пропустим самое интересное.

Я пытаюсь вырваться, но он вцепился меня как плющ. Я уже собираюсь возразить, как вдруг он начинает водить кончиком носа по нежной коже за моим ухом – будто знает, что от этого у меня подкашиваются ноги.

– Просто смотри, – воркует он, облизывая кожу, проводя языком вниз, медленно опускаясь к шее.

Я кусаю щеку изнутри, лишь бы не выдать, как это приятно. Мой взгляд снова скользит в сторону библиотеки – как раз в тот момент, когда Финн рвет сетчатые колготки Стоун, разводит ее ноги и склоняется между ее бедер.

– Это неправильно, – бормочу я, но мой упрек звучит скорее с придыханием, чем строго.

– Как и всегда быть паинькой. Ты ведь знаешь это не хуже меня, Ангел, – насмехается он, прежде чем вонзить зубы в мое плечо.

Хотя он только что и намекнул, что хочет, чтобы мы подглядели за его друзьями, мне кажется, что его больше занимает моя шея, чем шоу по ту сторону стекла.

Громкий шлепок возвращает мое внимание к библиотеке. На округлой заднице Стоун виднеется отпечаток ладони Финна, когда он поднимает ее с дивана и ставит на колени.

– Малыш, – мурлычет она, бросая на него вызывающий взгляд через плечо. – Если ты сейчас же не трахнешь меня, я закричу.

– Ты и так будешь кричать, негодница. Я позабочусь об этом.

Его рука начинает скользить между ее бедер. Стоун тихо вздыхает, когда его пальцы касаются ее киски, и внизу моего живота разгорается жгучее желание. Я ерзаю, бедра сами ищут трения, а Истон тем временем покусывает мочку моего уха.

– Тебе больно, Скар? Хочешь, чтобы дьявол забрал твою боль?

Я сглатываю, пульсация между ног становится только сильнее.

– Скажи, чего ты хочешь, и, возможно, я дам тебе это.

– Этого, – выдыхаю я, не отрывая взгляда от пары передо мной.

– Ты уверенна, что хочешь мой член, а не мой рот?

– Разве я не могу получить и то, и другое? – я поворачиваю голову, чтобы встретиться с его пылающим взглядом.

– Сними маску, – приказывает он, задирая мое платье до пояса. Прохладный воздух касается разгоряченной кожи. Маска падает на пол, и он отодвигает мои трусики в сторону. Его пальцы скользят между моих влажных складок, и он сразу же чувствует, как я возбуждена.

– Ты все еще ненавидишь меня, Скар? Это влага – от ненависти?

– Я могу ненавидеть тебе и хотеть одновременно, – признаюсь я на выдохе.

– Вот оно как, – бормочет он, кривя губы в хищной ухмылке.

Его пальцы начинают играть с моим клитором, а губы приникают к шее – он вечно направит оставить на мне свои следы. Это происходит всегда, когда мы вместе. Он безжалостно трахает меня, оставляя удовлетворенной и помеченной его губами. Таков уж метод Истона.

Единственное, чего мы не делаем – не целуемся в губы. Мы сделали это только однажды, в актовом зале моего дяди, и к моему горькому разочарованию, он больше не повторял этого. Что-то подсказывает мне, что для него даже один поцелуй – уже слишком много близости. Как забавно: я боюсь такой простой вещи, как темнота, а он боится обычного поцелуя.

Ну мы и парочка.

Я запрокидываю голову ему на плечо, пока он продолжает играть на моем теле, как на скрипке. Я знаю, он хочет, чтобы я смотрела на его друзей, но сейчас его рук мне более чем достаточно.

– Как же ты пахнешь, – ворчит он, царапая кожу зубами, в то время как его пальцы доводят меня меня до края.

– Как? – хриплю я, впиваясь в его черные шелковистые волосы.

– Как самый сладкий грех. А я просто дьявол, который должен проглотить его целиком.

Веки закрываются сами собой, колени дрожат, кто-то кричит "пожалуйста" – то ли Стоун умоляет Финна, то ли это я. Но вдруг Истон отстраняется меня от себя, обрывая наслаждение и оставляя в ярости от неудовлетворенности. Он облизывать губы, стаскивает с меня трусики и наклоняет меня таким образом, что мои ладони упираются в стекло. Раздвинув мои ноги, он сжимает ягодицы, не оставляя мне выбора.

– Интересно… – в его голосе звучит озорная нотка. – Если я возьму тебя прямо здесь, ты произнесешь мое имя, задыхаясь от наслаждения, или прокричишь его?

– Думаю, ты никогда этого не узнаешь, – бросаю я вызывающе.

– Ох, Скар. Мы оба знаем, что нет ни одной части твоего тела, которую я не попробую. Включаю эту попку.

– Я бы хотела посмотреть, как ты попытаешься, – дразню я.

С дьявольским блеском в глазах, он падает на колени и прижимается лицом прямо к моему заднему входу.

– Истон! – взвизгиваю я, немного обеспокоенная тем, где находится его лицо.

– Ш-ш-ш, – отвечает он, проводя ладонями вверх и вниз по моим бедрам. – Не двигайся.

– Что..? – я запинаюсь, но тут же прикусываю язык, когда он со всей силы шлепает меня по заднице.

– Какая же ты красивая… – хрипло бормочет он. – Держись за окно, чтобы не упасть.

– Что? Зачем? Что ты собираешься делать?

– Разве не очевидно? Я собираюсь взять то, что мне причитается.

– Истон, не смей, – протестую я.

– Держись, – повторяет он, и в следующую секунду его язык скользит по моей чувствительной киске – от начала до конца, задерживаясь на узкой дырочке. Ощущение влажного тепла поначалу кажется странным, но когда он вводит в киску два пальца, а язык продолжает играть у узкого входа, из моего рта вырывается томный стон.

– Ты заставляешь меня грешить каждый день, Скар, – хрипло шепчет он, продолжая ласкать меня языком сзади и трахать пальцами, превращая меня в ненасытное месиво.

– Истон! – выкрикиваю я, когда он добавляет третий палец, касаясь большим пальцем моего тупого колечка. – О Боже мой!

Мне едва хватает сил не рухнуть на пол, когда оргазма разрывает меня надвое.

Он поднимается во весь рост, и в его взгляде читается та самая опасная испорченность, которую я так хорошо знаю. Раздвинув мои ноги еще шире, он кладет руку мне на затылок и наклоняет меня вперед, пока мой лоб не прижимается к холодному стеклу. Волосы падают мне на лицо, скрывая мою реакцию на его властность.

Без единого предупреждения его огромный член резко входит в меня, вырывая из груди громкий крик – смесь легкой боли и дикой страсти.

Боже, как же хорошо чувствовать его внутри.

– Черт! Дай мне посмотреть на тебя, – почти мучительно просит он, крепко сжимая мое бедро и дергая за волосы, чтобы я обернулась через плечо.

Я не могу ничего сделать в такой позе, чувствуя, что Истон сейчас единственный, кто командует моим телом.

Как только его серые, хищные глаза встречаются с моими, наша взаимная жажда и вожделенен усиливается в десять раз. Я действительно не знаю, что делать с эти осознанием, прямо сейчас я слишком возбуждена, чтобы думать. Каждый его толчок сводит меня с ума, оставляя в голове лишь одну мысль: я нуждаюсь в нем.

Я так в нем нуждаюсь.

Я уже так близко, что мне все равно, превратилось ли мое тело в его игрушку. Он дергает меня за волосы до боли, впиваясь пальцами в бедра, оставляя следы – но мне это даже нравится. Пусть делает со мной все, что хочет. Пусть разорвет меня на части, лишь бы продолжал заставлять мое тело петь для него.

Я выкрикиваю его имя, кончая, и погружаюсь в сладострастное блаженство, которое может подарить только он. Он продолжает владеть мной, разворачивая и надавливая на плечи, заставляя опустится перед ним на колени.

– Заставь меня кончить, – рычит он, проводя твердым, обнаженным членом по моим губам.

У меня даже не хватает сил упрекнуть его за то, что он тот надоел презерватив. Вместо этого я покорно раскрываю губы, чтобы взять его целиком. Всего за два движения он кончает мне в рот, и я глотаю, пока его пальцы нежно перебирают мои волосы.

Он поднимает меня на дрожащие ноги, и мы смотрим друг другу в глаза, пытаясь отдышаться.

Столько слов застревает между нами, но ни у кого из нас не хватает смелости их произнести. Мой взгляд падает на его губы, и мне отчаянно хочется, чтобы он меня поцеловал. Но вместо этого он проводит большим пальцем по моей нижней губе, а затем крепко прижимает к своей груди.

Приподняв мой подбородок, он целомудренно целует меня в висок, а его серебристые глаза скрываются целый мир боли и неуверенности.

– Ты, черт возьми, преследуешь меня повсюду, Скар. Мне тебя вечно мало.

Забавно.

Я думала о том же.

Глава 18

Истон

Я держу Скарлетт за руку, пока мы идем по потайному проходу. Найдя дверь, ведущую на кухню Линкольна, я провожу пальцами по щели в подвижной стене кладовой, пока та не скрипит и не открывается. Как и ожидалось, здесь никого нет, но громкая музыка, грохочущая по всему дому, говорит мне, что вечеринка в самом разгаре.

– Ты и твои друзья, несомненно, выбрали идеальный дом для Хэллоуина, – тихо шутит она, стараясь казаться беззаботной, но не в силах скрыть дрожь в голосе.

Я никогда не чувствовал себя более беспомощным, чем когда увидел, как она переживает одну из своих панических атак в одиночестве, в комнате прислуги. Это вернуло меня в тот день, когда мы впервые встретились. Как она пыталась быть доброй ко мне, пока я вел себя как обычный мудак. Все пошло прахом, когда она застряла в ловушке собственного разума из-за того, что я неосознанно сделал. Я наблюдал, как ее демоны пожирают ее, не желая отпускать. Я видел, как моя боль отражается в ее больших карих глазах. Было ужасно осознавать, какое облегчение я почувствовал от того, что больше не одинок. Что где-то в этом ужасном мире есть тот, кто понимает, каково это – жить с чудовищами внутри себя.

И с каждой новой встречей мне кажется, будто мы приближаемся к краю чего-то неизбежного. Каждая воображаемая стена, которую мы построили, чтобы наши демоны не сталкивались друг с другом, будто исчезает, и каждое прикосновение приближает их к запретной встрече. С самой первой минуты знакомства мы пытались защитить свои сердца именно от этого, но теперь это кажется неминуемым.

Моя душа все еще болит от того, как ее остекленевшие глаза умоляли меня поцеловать ее. Черт, как же я хотел это сделать. Хотел положить все на кон и прикоснуться губами к ее губам. Но в итоге струсил. Не смог заставить себя наклониться и взять то, что всегда должно было принадлежать мне. Потому что для этого пришлось бы признать то, что я изо всех сил пытался скрыть от нас обоих.

Я люблю ее.

Всегда любил.

Но такой, как я, не заслуживает любви, только мучений.

Скарлетт – жертва, а я – доказательство того, что настоящее зло существует.

Она опускает голову, будто читает каждую тревожную мысль в моей голове.

– Хочешь остаться здесь или пойдем куда-нибудь еще? – спрашиваю я, гадая, не будет ли ей слишком тяжело оставаться здесь с ее травмированной психикой.

– Хм. Это же моя первая вечеринка на Хэллоуин. Будет жаль, если я нарядилась зря, – она игриво хлопает ресницами, изображая храбрость.

Я подавляю стон, который рвется наружу. Я все еще чувствую, как ее идеальные губы, похожие на лук Амура, обхватывают мой член. Я точно не против сбежать с этой вечеринки, чтобы повторить все это у нее дома. Если я недостоин сердца Скар, то хотя бы ее тело – пока она позволяет – должно утолить мою жажду.

Но она права.

Скарлет, наверное, по пальцам одной руки может пересчитать, на скольких вечеринках она была за всю жизнь. Уже то, что она вообще пришла, о многом говорит. Я не сомневаюсь, что она здесь из-за меня. Так что моему желанию снова завладеть ее ртом придется подождать. Сначала я должен вознаградить ее за храбрость и показать ей, как можно хорошо провести время.

– Тогда, думаю, пора познакомить тебя с моими друзьями, – подмигиваю я, когда мы возвращаемся на вечеринку.

Ее губы кривятся в улыбке, а щеки заливает прелестный розовый румянец.

Порой она настолько болезненно застенчива, что не может попросить о том, чего действительно хочет. Мне бы это казалось милым, если бы временами не бесило. Она приучила себя к такому поведению. Ее истинная натура – не та робкая мышка, которую она показывает миру. Это всего лишь одна из многих масок, за которыми та прячет свое настоящее "я".

Каким-то образом она внушила себе, что если будет делать себя достаточно незаметной, никто не обратит на нее внимания. Ее застенчивость – лишь побочный эффект этой игры. Я знаю, что внутри нее бьется сердце свирепой богини – той, что сожжет мир дотла, если ей дать шанс. Когда она на сцене, поет от души, я вижу проблески той женщины, которая умирает от желания открыться. Но, как и я, она скована своим прошлым, вынужденная быть той версией себя, которую этот гребаный мир не сожрет заживо.

– Пошли, – говорю я с легкой улыбкой, кивая ей, чтобы та шла за мной, и переплетаю свои пальцы с ее, обожая, как идеально они совпадают с моими.

Когда мы поворачиваем за угол в направлении, где кипит основное веселье, я замираю на месте, заметив две знакомые фигуры в нише неподалеку. Кольт прижимает Кеннеди к стене, его рука нависает над ее головой, а она неуверенно смотрит в его суровое лицо.

Блядь! Только не снова.

– Подожди здесь. Если станет невмоготу – позови меня, – приказываю я, оставляя растерянную Скарлетт на месте, а сам иду разбираться с этим бардаком. Я не хочу оставлять Скар одну, но и не хочу, чтобы у нее был билет в первый ряд на это дерьмовое шоу.

Я медленно подкрадываюсь к ним, пытаясь подслушать их напряженный разговор, прежде чем окончательно прервать его. Кольт и Кеннеди настолько поглощены друг другом, что даже не замечают моего приближения. К счастью, коридор окутан тем же темно-синим светом, что и весь дом, создавая жутковатую хэллоуинскую атмосферу, которая успешно скрывает мое присутствие от этой странной парочки.

Приблизившись, я понимаю, что выражение Кольта не такое уж угрожающее, как я сначала подумал, а скорее разбитое и потерянное. Одного этого достаточно, чтобы включить все мои сигналы тревоги, но я вижу то же самое страдальческое выражение на лице Кеннеди. Я прочищаю горло, привлекая их внимание, и Кольт мгновенно опускает руку, давая Кеннеди пространство.

– Все нормально? – спрашиваю я, и мой тон ясно дает понять, что то, что происходит между ними, далеко от того, чтобы быть нормальным.

– Конечно, – Кеннеди бросает мне свою привычную фальшивую улыбку, ту, что она оттачивала годами. Она запросто может заставить тебя поверить во что угодно одной лишь своей ослепительной улыбкой. Я знаю это лучше других – ведь большинство своих уловок она освоила благодаря мне. Жаль, но на меня ее фокусы не действуют.

– Ты в этом уверена? – я скрещиваю руки на груди, сверля взглядом разъяренного Кольта.

– Не говори глупостей. Все в порядке, – напевает она, стараясь отмахнуться от моих подозрений.

Да уж, очевидно, что все совсем не в порядке.

Когда голос Кеннеди взлетает на октаву выше – это верный признак того, что она взвинчена. И не нужно быть гением, чтобы понять причину. То, о чем говорили Кен и Кольт, задело ее за живое. Даже гадать не приходится, что именно он мог сказать, чтобы так ее расстроить.

Она заглядывает за мою спину и машет Скарлетт, которая все еще нервно переминается с ноги на ногу в нескольких шагах от нас. На губах Кеннеди снова играет искренняя улыбка.

– Знаешь что? Я еще не успела как следует познакомиться с твоей новой подружкой. Самое время официально принять ее в нашу компанию, не находишь? – она подмигивает мне и пытается пройти мимо.

Но я успеваю схватить ее за локоть, прежде чем та делает шаг, и пристально смотрю в ее широко раскрытые голубые глаза.

– Ты точно в порядке, Кен?

На этот раз ее ободряющая улыбка искренняя, но во взгляде все равно читается легкая тень грусти.

– Все хорошо, Истон, – она кивает. – Просто внезапно пересохло в горле. Я просто утащу твою спутницу и спрошу, не хочет ли она чего-нибудь выпить, пока вы, мальчики, беседуете.

– Ладно, только будь с ней поласковее. Не спугни ее, ясно?

– Ничего не обещаю, – озорно предупреждает она. – Если решу, что она тебе не подходит, то девчонка сделает то, что должна. Ты же понимаешь.

Если Кеннеди заподозрит, что Скарлетт меня недостойна, то без колебаний спровадит ее куда подальше. Я в этом уверен. Кен всегда была предельно требовательна в отношении нашей четверки и мастерски чуяла даже слабый запах лжи. Она без раздумий уничтожит любую угрозу, если решит, что мы слишком ослеплены чувствами или страстью, чтобы разглядеть подвох. Но, наверное, так и должны вести себя в семье – прикрывать спину и защищать, даже когда для тревоги нет причин.

– Она хорошая девушка, – уверенно говорю я.

– Ах, милый, все мы на поверхности кажемся хорошими, – она похлопывает меня по плечу и грациозно направляется к Скарлетт. Я киваю в знак согласия, когда Кен берет Скар под руку и уводит ее в сторону вечеринки. Убедившись, что они уже не услышат нас, я поворачиваюсь к своему второму лучшему другу, который, что неудивительно, все еще пышет злостью.

– Не хочешь объяснить, что тут, черт возьми, вообще происходит?

Кольт даже не моргает в ответ на мой обвиняющий тон.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Не смей мне врать, мудила. Сегодня я не в настроении терпеть твое дерьмо, – рычу я, тыча пальцем ему в грудь. – Я думал, ты завязал с этим.

– Это не твое дело, Ист, – сквозь зубы отвечает он, прислонившись к стене.

– Не делай того, о чем потом пожалеешь.

– Поздно. Занимайся своими делами, а Кен предоставь мне, – отмахивается он.

Как всегда, самодовольный засранец.

Я сокращаю дистанцию между нами, вставая с ним лицом к лицу. Остальные десять раз подумают, прежде чем связываться с этим надменным чудовищем, но на меня Кольт никогда не действовал так же устрашающе, как на других. Один дьявол не загонит в угол другого – мы оба выкованы в одном пламени.

– Это не должно повториться. Ты меня слышишь? – предупреждаю я.

– Да пошел ты.

– Боже, Кольт, ты всегда был упрямым, но не тупым. Что, если бы вас увидел Томми? Или ее брат? Ты в курсе, что эти ублюдки сегодня здесь?

– Как будто мне есть до них дело, – усмехается он, проводя рукой по темным волосам.

– Да? А если бы вас застал не я, а Линкольн? – рычу я, и наконец на лице этого высокомерного кретина появляется что-то похожее на раскаяние.

– Если бы она хотела его, то была бы с ним. Но она не с ним, верно? Она помолвлена с этим недоразумением Максвеллом.

– Знаешь что? Беру свои слова назад. Ты и правда тупой, как пробка! Тебе хотя бы раз приходило в голову, что она не с Линком потому что он сам нажимает на тормоза?

Он опускает голову, пытаясь скрыть болезненный блеск в своих изумрудных глазах.

– Не будь мудаком, брат. Ты же знаешь, она – единственное, что для него важно. Рано или поздно Линк перестанет валять дурака и скажет Кен об этом прямо. И когда это случится, она выберет его, а не кого-то другого. Она любит его.

– Думаешь, я этого не знаю?! – выкрикивает он, отталкиваясь от стены.