Текст книги "Не слышу зла (ЛП)"

Автор книги: Айви Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16

Истон

– Вижу, ты как обычно хмуришься, – выговаривает мне Кеннеди, когда я вхожу в «Гринд».

Я не вижу, но ощущаю, как она закатывает глаза, пока я подсаживаюсь к ней в нашу привычную кабинку.

– Хватит меня донимать, Кен. Дай хотя бы кофе выпить, прежде чем выслушивать твои жалобы. Слишком уж рано для этого, черт возьми.

– Уже одиннадцать, Ист! Практически обед, – отчитывает она, отбрасывая длинные светлые волосы с плеча, чтобы я как следует разглядел ее недовольную гримасу. – И вообще, что ты здесь делаешь? Разве сейчас ты не должен быть на истории? Финн вроде бы говорил, что у вас сегодня тест.

– Следишь за мной, детка? Как мило.

Я пытаюсь ущипнуть ее за обе щеки, но она шлепает меня по рукам.

– Ты же знаешь, что Прайс взбесится, если ты завалишь еще один предмет.

– Мне абсолютно плевать на мнение придурка Дика.

Я разваливаюсь на сиденье, не испытывая ни малейшего желания обсуждать отчима. Одна головная боль за раз – мой принцип. А в последнее время этих "головных болей" у меня стало больше, чем я могу вынести. Я всю ночь не спал, думая о Скарлетт. Провел бессонные часы в попытках понять, как заставить ее открыться мне – и, надеюсь, рассказать, что связывает ее с Обществом, – без того, чтобы спрашивать напрямую. Мне точно не нужно добавлять к этому еще и разочарование отчима.

– Она права. Ты явно заставляешь Кольта побороться за первое место в категории "угрюмых" – вставляет Линк с насмешливой ухмылкой.

– Иуда.

– Ой, ну хватит, Ист. Ты же знаешь, что если у тебя проблемы с девушкой, ты всегда можешь прийти ко мне, – Кеннеди оживленно поднимает брови.

– Ты ни слова от меня не услышишь, крошка. Так что хватит выуживать.

– Хмф! С тобой вообще не веселело! – она надувает губы и скрещивает руки на груди.

– А он вообще когда-нибудь веселится? – добавляет Линк с тем же игровым тоном.

Я машу официантке, и она кивает, давая понять, что сейчас подойдет.

– Вам что-нибудь заказать, или трепаться обо мне достаточно для утоления вашего аппетита?

– Закажи мне еще кофе. Я скоро вернусь, – говорит Линкольн, прежде чем извиниться и направиться в туалет.

Глаза Кеннеди незаметно скользят за задницей моего лучшего друга, но я все равно ловлю этот томный взгляд.

– Что?! – резко обрывает она, сужая глаза, когда я бросаю ей проказливую ухмылку, давая понять, что поймал ее с поличным.

– Ничего. Просто… для девушки, которая после выпуска сразу же пойдет под венец, ты слишком часто заглядываешься на моего друга.

– Я вообще не понимаю, о чем ты. – Она поджимает губы, и ее южный акцент становится таким протяжным, что сразу ясно – я задел ее за живое.

– Конечно, не понимаешь, – усмехаюсь я, когда подходит официантка, готовая принять заказ.

"Гринд" забит привычной толпой из Ричфилда – вокруг стоит гул оживленных голосов, давая мне передышку от собственных сумбурных мыслей. И нет ничего более отвлекающего, чем проводить время с друзьями, где мы притворяемся обычными студентами, которых не шантажируют убийством. Хотя бы на час.

Когда приносят наш кофе, Кеннеди отхлебывает свой макиато, делая все возможное, чтобы игнорировать мою все еще довольную ухмылку. Я уже собираюсь подколоть ее еще раз, как вдруг девушки за соседним столиком начинают трещать так громко, что не обратить внимания на их разговор просто невозможно.

– О боже, ну правда! Он такой горячий! Жаль, что я не настолько сумасшедшая, чтобы встречаться с ним. Ну серьезно, кто на это пойдет? Только тот, у кого есть желание умереть. Я права? – визгливо тараторит одна из них, и ее пронзительный голос буквально сверлит мне барабанные перепонки.

– Ну, не знаю, – вторит ей ее не менее раздражающая подруга. – Я бы без колебаний трахнулась с Линкольном Гамильтоном. Он потрясающе красив. Еще и чертовски богат.

– Не-а. Я – нет. Мне все равно, даже если он красив или богаче самого Бога. Он – сплошные неприятности.

– Да ладно тебе, Тиффани, ты преувеличиваешь.

– Разве, Лиса? Все, с кем он контактирует, умирают. Типа, в прямом смысле – буквально мертвы.

– Это вообще не так, – вяло защищает та, которую зовут Лиса.

– Так! Ты же слышала слухи. Никто, кто живет в поместье Гамильтонов, не задерживается там надолго. Я слышала, особняк проклят – там полно призраков всех, кто умер в его стенах. Линкольн либо следующий в очереди в "Клуб мертвецов", либо устроит сцену прямо из "Сияния"¹⁵. Кто знает? Может, уже устроил, – заявляет Тиффани, – которую я мысленно окрестил первоклассной стервой, – несмотря на скепсис подруги.

– Ты и твои теории заговоров. Он потерял всю семью. Ты правда думаешь, что он как-то к этому причастен?

– Ладно, может, это перебор. Возможно, он не виноват в этих загадочных смертях, но он все равно, блин, жуткий. Ну серьезно, кто вообще захочет жить в таком доме? А вдруг призраки, которые там обитают, вселятся в него? Представь, что ты его девушка и остаешься у него на ночь. Ты думаешь, что спокойно уснешь, а потом – бам! – и он вонзает тебе нож в спину.

– О господи, Тиффани, тебе пора перестать смотреть все эти хорроры. Они тебя параноиком делают, – хихикает Лиса. – Да и какая разница? Я точно знаю: если бы Линкольн Гамильтон хоть дважды на тебя посмотрел, ты бы уже висела на нем. Даже не вздумай врать, сучка.

– Ага, я бы его так отымела, – она щелкает пальцами для выразительности. – Может, даже уговорила бы вписать мое имя в завещание. Чтобы, когда он сыграет в ящик, все деньги Ричфилдов достались мне.

– И хороший член, пока ждешь, – добавляет вторая.

Обе заливаются истерическим смехом, привлекая внимание окружающих посетителей. Этого хватает, чтобы пустоголовые дурочки перешли на шепот, избавив нас от необходимости слушать каждую тупую фразу, вылетающую из их ртов. Я бросаю взгляд на окаменевшую Кеннеди и вижу в ее глазах чистый яд.

Дерьмо.

– Не делай этого, Кен, – предупреждаю я, хватая ее дрожащую руку, чтобы удержать на месте.

В ее хищном, кошачьем взгляде читается лишь одно – она мечтает вскочить и вмазать каждой по лицу. Может, даже выцарапать им глаза. Будь ее воля, Кеннеди сожрала бы их заживо, так что, учитывая все обстоятельства, я восхищаюсь ее самообладание и желанием оставаться на месте.

Конечно, будь мы в безлюдном месте, она уже ринулась бы в бой. Но мы в переполненном кафе, а значит, еще до первого удара вся округа – включая ее не слишком понимающего декана-отца, и напыщенного кретина-жениха – уже знала бы об этом. Объяснять им, что ее спровоцировало, было бы… неловко. И она это прекрасно понимает.

Я наблюдаю, как краснота постепенно сходит с ее щек, и, убедившись, что она не наделает глупостей, я отпускаю ее дрожащую кисть. Под столом она хрустит костяшками, сохраняя для посторонних вид образцовой леди.

Но я знаю Кен. Под этой милой южной оболочкой бурлит ярость. И когда этот сдерживаемый гнев прорвется… мне будет жаль того, кто окажется на его пути.

Когда Линкольн возвращается и садится, то мгновенно считывает напряженную атмосферу.

– Что я пропустил?

– Ничего. Кен, как обычно, меня достает. Верно, детка? – я играючи толкаю ее плечом.

Линку и так несладко. Нет смысла сыпать соль на рану, рассказывая, что какие-то дуры поливали его грязью за спиной.

– Вообще-то, мы обсуждали Хэллоуин, – неожиданно заявляет Кеннеди, оживляясь и придвигаясь к Линкольну.

– Мы что? – удивленно моргаю я.

– Ага, – она растягивает "а" на конце, бросая через плечо взгляд, приказывающий играть по ее правилам.

– И что там с Хэллоуином? – ухмыляется Линк, отхлебывая кофе.

– Думаю, нам стоит устроить вечеринку.

– Вечеринку? – как попугай повторяю я, не понимая, к чему она клонит.

– Да, Истон. Вечеринку.

– Окей, я за. Где? – оживляется Линк, всегда готовый поддержать любую идею Кен.

– В твоем доме, конечно же, – сияет она, томно опуская длинные ресницы.

Бедняга даже не подозревал, куда это приведет.

– В моем доме?

– В его доме?

– Да! Боже, вы оба иногда так медленно соображаете, – вырывается у нее, но она тут же смягчает тон: – Пора залечить старые раны, и что для этого может быть лучше, чем вечеринка на Хэллоуин?

– Я могу придумать много вариантов получше, – бормочу я себе под нос, получая удар каблуком по ноге.

Черт, забыл, что она дерется грязно.

– Ну, так что думаешь?

Линкольн лишь пожимает плечами, но улыбка не сходит с его лица. Он никогда не сможет отказать Кеннеди. Скажи она, что хочет вечеринку на Луне – он бы и там ее организовал.

– Но только по приглашениям, разумеется. Чтобы создать ажиотаж. Так все захотят попасть. Открытый вход будет не так привлекателен.

– Как скажешь, милая. Ты здесь главная.

– Видишь, Ист? Вот как надо обращаться с дамой. Записывай, – она самодовольно подмигивает мне.

– Да уж, особенно учитывая, как это "сработало" для Линка в прошлом, – саркастически парирую я, но тут же вспоминаю, что с этими двоими лучше помалкивать. Нога Линкольна резко бьет меня по голени, а каблук Кеннеди в тот же миг впивается в мой палец, заставляя расплачиваться за свой длинный язык. – Твою мать! – вскрикиваю я от боли.

Кеннеди лишь криво ухмыляется и тут же переключается на планы вечеринки, увлекая за собой Линка. Я наблюдаю, как бедняга готов ползать перед ней на коленях, исполняя любой каприз. Не желая снова нарваться на ее гнев, я даже не спорю, когда она требует привести с собой пару. Лишь покорно киваю, надеясь, что это спасет остальные пальцы ног от ее убийственных каблуков.

Мы не успеваем опомниться, как время давно перевалило за обеденное, напоминая, что пора возвращаться в кампус, если не хотим прогулять еще одно занятие.

Сделав несколько шагов от кафе, Кеннеди замирает:

– Ой, какая же я растяпа! Я кое-что забыла внутри.

– Подождать тебя? – галантно предлагает Линк.

– Нет, все в порядке. Идите, я вас догоню.

– Хорошо, я подгоню машину, – он поворачивается и направляется вниз по тротуару.

– Встретимся в кампусе! – кричу я ему вслед. Он кивает и продолжает свой путь.

Я же остаюсь на месте, наблюдая через витрину, как Кеннеди возвращается к нашему столику – точнее, к тому, что за ним. Я вижу, как Тиффани и Лиса бледнеют с каждым ее словом. Ее лицо сохраняет сладкое, как пирог, выражение, но я уверен – слова далеко не столь приятны. Не могу сдержать усмешки, когда одна из девушек начинает рыдать, а другая бежит в туалет – наверное, блевать. Довольная, Кеннеди выпрямляется и выходит на улицу, сияя улыбкой.

– Полегчало? – спрашиваю я с ухмылкой.

– О да, значительно.

После этого небольшого инцидента оставшаяся часть дня показалась пресной. Ситуацию не улучшало и то, что у нас со Скарлетт не было ни одного общего занятия. А поскольку сегодня у нее репетиция хора, после пар я остался без дела. Дел, конечно, хватало – например, отогнать мой пикап в автосервис в Саутсайд, – но сегодня мне было не до этого.

Внезапно до меня дошло: с тех пор, как в нашей жизни появилось Общество, все наши мысли крутились только вокруг него, не оставляя места ничему другому. Я даже не помню, когда в последний раз брал в руки чистый альбом, чтобы просто рисовать все, что придет в голову. Если не считать набросков профиля Скарлетт в тетради во время бесконечных скучных лекций профессора Донавана, у меня совсем не осталось времени заниматься тем, что я люблю больше всего.

Пока мы не покончим с Обществом раз и навсегда, ни у кого из нас не будет такой роскоши, как свободное время.

С этой мыслью я еду к Линкольну, надеясь, что мы сможем разузнать что-то новое о нашем зловещем враге. Проезжая через ворота, я замечаю знакомый "Порше" рядом с "Ягуаром" Кольта, и это пробуждает мое любопытство. Войдя внутрь, я слышу смех Стоун где-то наверху – значит, Финн сейчас чем-то занят и не сможет объяснить, почему его любимая машина снова в его владении.

Поскольку машина Кольта тоже была у дома, начинаю искать его в огромном особняке. В конце концов я нахожу своего друга с голым торсом, растянувшегося на шезлонге у бассейна и впитывающего витамин D, чтобы его пресс выглядел еще привлекательнее. Кольт всегда был самовлюбленным ублюдком, но, наверное, я бы тоже таким был, будь я словно сошедшим с обложки журнала.

– Ты в курсе, что уже октябрь? Никто не ждет, что ты будешь загорелым, – подкалываю я.

Он просто показывает мне средний палец, не открывая глаз, наслаждаясь последними лучами солнца Северной Каролины.

– Только что видел тачку Финна снаружи. Что за дела?

– Его старик приходил сегодня. Думаю, "Порше" – это его способ вернуть расположение Уокера.

– Судя по твоему тону, не сработало, – усмехаюсь я, опускаясь в шезлонг рядом с ним.

– А ты как думаешь? – Кольт открывает глаза, уголок его губы кривится в брезгливой усмешке. – Не виню Финна за то, что он хочет видеть, как его отец ползает на коленях. Хэнк заслужил попотеть. Я бы поступил так же, будь я на его месте.

– Но в этом и разница между отцом Финна и твоим. Твой никогда не попытался бы выгнать тебя.

– И что, я должен быть благодарен? Уверен, у старика такая мысль возникала миллион раз. Просто Колин держит его на коротком поводке.

Я ничего на это не отвечаю. Я понимаю, почему Кольт не в восторге от своего отца, но его неуважительные слова о матери режут мне слух. Возможно, потому что я готов отдать жизнь за свою. Сомневаюсь, что Кольт когда-либо пожертвовал бы собой ради кого-то.

Хотя нет, это неправда. Он сделал бы это ради Линкольна.

Наверное, в каком-то смысле он уже это делает.

Кстати, о Линкольне…

– Я подумывал съездить в Шарлотт. Составишь компанию?

– Я сейчас немного занят, – зевает он, потягиваясь и снова закрывая глаза.

– Занят он, черт возьми, – смеюсь я, пиная ножку его шезлонга.

Я встаю и швыряю ему в лицо его же рубашку. Он ловит ее с раздраженным ворчанием.

– И что такого важного в Шарлотте, ради чего нужно ехать два часа?

Я игнорирую его недовольный тон и нависаю над ним, заслоняя солнце, чтобы тот понял: он едет, нравится ему это или нет. Если я поеду один, мои мысли неизбежно вернутся к Скарлетт. Кольт рядом хотя бы отвлечет меня, чтобы я сосредоточился на нашей общей проблеме.

– Поедем в их библиотеку, поищем информацию про Общество.

– Тогда я вынужден вежливо отказаться. Благодарю.

– Я не спрашивал. Все должны вкладываться в общее дело, Кольт. Раз уж эти ублюдки еще тебя не отметили, самое меньшее, что ты можешь, – изучить их.

– Черт возьми, вы все реально портите мне жизнь в последнее время.

– Да что ты? – смеюсь я.

– Да. Ты со своими поездками в занудную библиотеку, Финн со своим вечным нытьем.

– О чем ты, Кольт? Объясни, потому что не все мы говорим на языке придурков.

– Иди на хрен, – он снова показывает мне средний палец, но хотя бы начинает надевать футболку. – Перед тем, как его старик приехал, этот болван не закрывал рта, твердя, что что-то не сходится. Бесился, что Общество до сих пор не прислало нового письма с требованиями. Говорил, это плохой знак или что-то в этом роде.

– Мне кажется, первое письмо было достаточно ясным.

– Но не для Финна. Клянусь, если бы хотел слушать бесконечный бред, я бы остался дома с сестрами. Слава богу, приехал его отец и переключил его внимание на другое.

– Хм. Думаешь, он рассматривает вариант вернуться домой?

– Ты серьезно? – Кольт смеется, застегивая рубашку. – Я бы лично надавал этому идиоту, если бы он попытался. Пусть его старик пострадает от чувства вины подольше.

Я не разделяю жажду мести Кольта. Если Финн хочет вернуться домой – это его право. Но, несмотря на попытки отца загладить вину, мне кажется, Финн не скоро соберется обратно. Особенно если считает, что это снова привлечет внимание Общества к Стоун. Он никогда не рискнет ее безопасностью.

– Ну что, поехали или как? – Кольт встает во весь свой метр восемьдесят семь, будто только что сошел с обложки.

Даже если бы у Кольта не было богатства Ричфилдов за спиной, его внешность открыла бы перед ним любые двери. С темно-каштановыми волосами и пронзительными зелеными глазами он – предмет зависти для одних и презрения для других.

Хотя я чаще тяготею к обществу Линкольна и Финна, это лишь потому, что с ними я еще могу притворяться хорошим человеком. Время с Кольтом напоминает мне, что это не так. Мы с ним одного поля ягоды. Может, я и вспыльчив, в то время как он холоден как лед, но мы оба – мудаки, и знаем это.

Следующие пару часов мы болтаем о всякой ерунде, пока едем в Шарлотт. Как я знаю, Линкольн заказал на Amazon все книги о тайных обществах и все, что связано с Эшвиллом. Но пока ни в одной из них не нашлось ничего о проклятии нашего существования. Я заранее провел небольшое расследование и выяснил, что в публичной библиотеке Шарлотта хранятся уникальные материалы по истории и фольклору Северной Каролины. Возможно, это окажется погоней за призраками, но вдруг там найдется редкое издание, в котором кто-то в прошлом проговорился об этой тайной организации.

По прибытии мы направляемся к стойке регистрации и просим дежурного библиотекаря подсказать нам нужный раздел, конечно же, не упоминая само Общество. Кольт, как обычно, включает все свое обаяние, заявляя, что собирает материалы для диссертации, и просит любые доступные книги. Как всегда, его флирт дает результат – она распечатывает список возможных источников. Несколько книг оказались на руках, но после того, как Кольт оставляет ей свой номер, она обещает сообщить, когда их вернут. Взглянув на список из сотни с лишним названий, я предвкушаю долгий-предолгий день.

После бесконечных, изматывающих часов сидения на одном месте без видимого результата, я решаю, что необходим перерыв.

– Мне срочно нужно покурить, – я разминаю затекшую шею.

– Да, мне тоже не помешает передышка.

Мы встаем и направляемся к выходу, когда Кольт вдруг хватает меня за плечо, останавливая на полпути.

– Будь я проклят.

– Что? – растеряно спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы проследить за его взглядом. – Погоди... Это разве не профессор Харпер?

– Она самая, – он облизывает губы и направляется к ней.

– Куда это ты, черт возьми? – тихо шиплю я, стараясь не привлекать внимание других посетителей.

– Она в моем списке.

– В каком еще списке?

– В черном списке. Она поставила мне двойку за последний экзамен.

– Если бы ты уделял ее лекциям столько же внимания, сколько ее ногам, может, и не поставила бы, – подкалываю я.

– А в чем моя вина? Это она приходит на занятия, выглядя, как чертова госпожа. Как тут сосредоточиться?

– У меня четверка, так что я справился, – дразню его я, зная, что вообще не готовился к экзамену.

Он бросает на меня убийственный взгляд и продолжает двигаться к преподавательнице по этике.

Профессор Харпер в изящных очках с кошачьей оправой быстро делает заметки в ноутбуке, аккуратно перелистывая страницы книги, которой, кажется, не меньше сотни лет. Кольт демонстративно покашливает рядом с ней, но она не обращает на него внимания. Он делает это снова, и мне приходится подавить смех, кашлянув в кулак. Наконец, она оборачивается, и на ее лице появляется раздраженное выражение при виде нас.

– Мистер Прайс. Мистер Тернер. Вы двое далековато забрались от дома, не находите? – бросает она, возвращаясь к записям.

– Мы могли бы сказать то же самое о вас, профессор, – парирует Кольт, одаривая ее своей самой обезоруживающей улыбкой.

Ох, братан.

– Я живу в Шарлотте, мистер Тернер, – насмешливо отвечает она.

– Немаленький путь до Эшвилла, однако.

Я хмурюсь, наблюдая непривычную для Кольта потерю уверенности.

– Какого хрена с тобой происходит? – беззвучно шевелю я губами, но он отмахивается от меня так же легко, как профессор Харпер от него.

Он снова кашляет, и она поднимает на него взгляд, еще более раздраженный, чем прежде.

– Вы хотели обсудить что-то еще, мистер Тернер? Напомню, мой кабинет в Ричфилде открыт для студентов с двух до четырех. Предлагаю вам воспользоваться этим временем, поскольку, как вы можете видеть, сейчас я не на работе.

Я вижу, как его резко очерченная челюсть напрягается, а ноздри раздуваются от ярости. Я хватаю его за плечо, пока он не натворил глупостей.

– Мы просто хотели поздороваться, профессор. Ничего больше. Пойдем.

– Хорошего вечера, джентльмены, – отрезает она, уже погрузившись в свои дела.

Я уже готов увести Кольта, когда профессор Харпер переворачивает страницу древнего фолианта – и меня будто парализует. На развороте во всю страницу изображен крупный, хорошо знакомый символ, мгновенно приковывающий все мое внимание.

Я узнал бы эту зловещую пентаграмму где угодно.

Кольт тоже ее замечает, и, когда мы отходим от профессора, нас обоих переполняют эмоции. Мы приехали сюда в надежде найти зацепку об Обществе – и, как ни странно, возможно, случайно наткнулись на нее.

Единственная загвоздка в том, что похоже, мы не единственные, кто капает под наших шантажистов.

Профессор Эмма Харпер тоже идет по их следу.