Текст книги "Не слышу зла (ЛП)"
Автор книги: Айви Фокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
– Так ты его так и не встретила?
– Нет. Мне и не хотелось. Когда мама умерла, соцслужбы уведомили его, но он даже не приехал. Ни звонка, ни визита. Ни открытки с извинениями. Ничего. Только Оуэн и дядя Джек были рядом.
– Мне жаль.
– Все в порядке. Такова жизнь, наверное.
– Как умерла твоя мама, Скарлетт? – осторожно спрашиваю я, гадая, хватит ли у нее сил рассказать об этом.
Она морщит нос, ее карие глаза темнеют от печали.
– Мама была очень талантлива. И красива – внутри и снаружи. Она умела сделать так, чтобы каждый чувствовал себя самым важным человеком в комнате. В ней был... свет, понимаешь? Но ее доброту иногда воспринимали неправильно. Она была такой легкой, игривой, что люди думали, будто она флиртует, хотя она просто была собой. Некоторые мужчины вели себя навязчиво, не понимая разницы между добротой и интересом. Особенно один.
Я замечаю, как дрожат ее руки, и беру их в свои, целуя каждый сустав, пока ее дрожь не утихает.
– Сначала мама думала, что он просто увлеченный поклонник. Благодарила за цветы и подарки, но когда они стали слишком дорогими... личными... начала возвращать.
– Что ты имеешь в виду? Какие подарки?
– Сначала дорогие украшения. Те, что дарят женам, а не малознакомым женщинам. Потом – нижнее белье, ключи от отелей... Жуткие вещи.
– Понятно.
– Если бы на этом все закончилось... Но потом пошли письма. Пугающие. Мама старалась скрывать страх, но я все замечала. Слышала, как она звонила Оуэну, говорила, что боится за нас. Когда она сказала, что мы переезжаем в Эшвилл, пока этот человек не остынет, я подумала, что кошмар закончился.
– Но этого не случилось, да?
– Нет. Однажды ночью я проснулась от грохота. Вышла посмотреть... До сих пор не знаю, как он проник в дом. Когда я добралась до маминой комнаты... она была привязана к кровати, халат сорван, комната в огне. Она не могла кричать из-за кляпа. Но то, как она смотрела, умоляя спасти... Это не забыть. Я не думала – закрыла лицо руками и бросилась в огонь. Боль была адская, но я должна была ее освободить. Так я и получила их.
Ее слезы катятся одна за другой, а дрожь в голосе разрывает мне сердце.
– Я пыталась, Ист. Правда. Но узлы были слишком тугими. Когда я сняла кляп, она закричала, чтобы я бежала. Я плакала, отказывалась... Но потом почувствовала его за спиной. Он стоял в углу и наблюдал. Когда она снова приказала бежать… я побежала. Я сбежала, Ист. Оставила маму умирать в огне с тем монстром. – Ее голос срывается.
Я прижимаю ее к себе, чувствуя, как она дрожит от боли. Ее рыдания – будто миллион порезов на моей душе.
– Скарлетт, посмотри на меня. Ты ничего не могла сделать.
– Я могла остаться с ней, – всхлипывает она. – Я не должна была оставлять ее одну. Я должна была остаться.
– И Слава богу, что не осталась. Иначе я потерял бы тебя еще до того, как нашел.
Но она не слышит меня, поглощенная воспоминаниями. Я продолжаю держать ее, целую макушку, обещая не отпускать.
Это не тебе решать. Она уйдет. Общество позаботится об этом.
Я крепче обнимаю Скар, борясь с мучительными мыслями. Осознание, что девушка, которую я люблю, сейчас разваливается на части в объятиях очередного монстра, рвет меня изнутри на части.
– Скар, детка. Почему ты боишься темноты?
Ее глаза покраснели от слез, очки запотели.
– Я боюсь не темноты, Истон. А монстров, которых в ней не видно.
Глава 24
Скарлетт
Я безмолвно лежу, наблюдая, как Истон спит. Уже поздно, и, наверное стоит разбудить его, чтобы он отвез меня домой – завтра у нас обоих занятия. Но мне не хватает сил пошевелиться. Быть в его постели, в его объятиях – слишком хорошо, чтобы прерывать этот момент. Его пухлые губы слегка приоткрыты, грудь медленно поднимается и опускается в такт дыханию, а одна рука крепко обнимает меня за поясницу, будто не желая отпускать.
Лунный свет струится через большое окно спальни, и кажется, будто на всей земле остались только мы двое. Здесь нас никто не достанет – даже те уродливые тайны прошлого, которые мы слишком долго носили в себе. Я тихо вздыхаю, скользя взглядом по его прекрасным чертам.
Как они могли меня когда-то пугать?
Я острожно приподнимаюсь, сокращая расстояние между нашими лицами. Его теплое дыхание касается моих щек, и я провожу по его лицу тыльной стороной ладони. Даже во сне он чувствует мое прикосновение – его черты смягчаются под моими пальцами. Я касаюсь его приоткрытых губ, наслаждайся нежностью. Сердце сжимается в груди от того как он безмятежно спит рядом со мной.
– Я люблю тебя, – шепчу я
Охваченная глупой смелостью – или бесконечной любовью – я приближаюсь к его губам и осторожно целую их. Они такие теплые. Такие манящие. Из моей груди вырывается тихий стон, и прежде чем успеваю опомниться, мои губы жадно сливаются с его, требуя ответа.
Истон внезапно открывает глаза, заставая меня врасплох. Я тут же отстраняюсь, но он не дает мне уйти. Его рука впивается в мою шею, и он целует меня с такой страстью, что перехватывает дыхание. Мы столько раз были близки, но лишь во второй раз он позволяет себе поцелуй без ограничений. Наши взгляды соединяются, пока губы и языки отдают друг другу все без остатка.
Это больше чем поцелуй. Это – отпущение.
Истон дико хватает меня за бедра и переворачивает на себя. Я стону в его рот, чувствуя, как его твердый член скользит между моих влажных складок. Его низкий стон растворяется во мне, пока я прижимаюсь к нему, жаждая сладостного трения. Мы оба вздрагиваем, когда он медленно входит в меня, не прерывая безумного поцелуя. Я так возбуждена, что он скользит легко, без сопротивления. Я хочу оторваться, чтобы перевести дыхание, но он не позволяет.
– Истон, – умоляю я, жаждая воздуха не меньше, чем его поцелуя.
К частью, он слушает меня и отпускает, позволяя приподняться и упереться ладонями в его грудь. Его серебристые глаза пылают, пока я сама задаю ритм, медленно двигаясь на его члене.
– Черт, ты прекрасна, – хрипит он, сжимая мою талию одной рукой, а другой лаская грудь.
Он приподнимается, чтобы схватить губами мой сосок, играя с ним зубами, затем переключается на другой, а я продолжаю двигаться, наслаждаясь тем, как он заполняет меня. Голова сама запрокидывается назад – мне нравится этот медленный, сладостный ритм. Кажется, будто небеса разверзаются надо мной, а в ушах звучит ангельская симфония. Он входит глубже, попадая в ту самую точку, от которой перед глазами вспыхивают звезды. Мое громкое восклицание мгновенно заглушается его новым, сокрушительным поцелуем. И пока наши губы сливаются в одном порыве, я разлетаюсь на части в его объятиях.
Едва оправившись от оргазма, я чувствую как он переворачивает меня, не отрывая своих губ от моих. Моя спина вжимается в постель, а он входит в меня снова и снова – так неистово, что внутри начинает разгораться новый взрыв удовольствия, переходящий в сумасшедшую потребность. Он не произносит ни слова, поглощенный поцелуем. Это битва.
Война.
Завоевание.
А Истон – командир, решивший снести все мои защиты.
С каждым толчком и горячим поцелуем я схожу с ума, осознавая, что на самом деле происходит. Это не просто секс – так Истон занимается любовью. И пусть его движения грубы, я понимаю каждое прикосновение, каждый жест. Своим телом он отдает мне свое сердце. Без единого слова он говорит все, что мое изголодавшееся сердце так жаждет услышать.
– Истон, – снова умоляю я, молясь, чтобы он оставил хотя бы часть меня, а не поглотил целиком.
– Ты уничтожила меня, Скар. Черт возьми, ты меня уничтожила, – признается он, входя в меня с такой яростью, что комната наполняется ярким светом, и я падаю в пропасть, выкрикивая его имя. Его собственное наслаждение накрывает его с неистовой силой, и я чувствую, как его тепло наполняет меня, стекая по бедрам.
Мы смотрим друг другу в глаза, будто в этом взгляде целая вечность. Наше учащенное дыхание постепенно успокаивается, но груди по прежнему вздымаются, и невысказанные слова душат нас обоих.
– Ты поцеловала меня, – наконец говорит он, разрывая тишину.
– Да.
– Не надо было этого делать.
Мои брови сдвигаются, и горечь смешивается с гневом, разрушая тот идеальный миг счастья, что мы только что создали. Я отворачиваюсь, но он хватает меня за подбородок, заставляя смотреть на него.
– Не прячься от меня, – приказывает он. – Никогда не прячься.
– Ты ответил на поцелуй, – парирую я с болью в голосе, пока его глаза изучают мое лицо.
– Лучше бы я этого не делал, – шепчет он, и от этих слов мне становится еще больнее.
Я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но вес его тела слишком велик.
– Ты переживаешь из-за гребаного поцелуя, когда твоя чертова сперма все еще внутри меня?! – кричу я, позволяя боли говорить за меня, изо всех сил ударяя его в грудь. Он хватает мои запястья, отводит руки в стороны и, прежде чем отпустить, оставляет на каждой по поцелую.
– Моя сперма внутри – делает тебя моей. Твой поцелуй – делает меня твоим.
Я фыркаю, а его проклятая ухмылка лишь злит меня сильнее.
– Никогда не устраивайся в Hallmark16, Истон. Ты никудышный романтик, – бросаю я, а его взгляд снова падает на мои губы.
Он заставляет меня замолчать, нежно приникая к ним. Этот поцелуй мягкий, бережный – точь-в-точь как чувство, живущее в моем сердце. Логика твердит, что влюбиться в Истона Прайса – худшая ошибка в моей жизни. Но моим губам все равно. Моему телу все равно. Моему сердцу тоже все равно.
Он отстраняется, прижимаясь веском к моему и тяжело дыша.
– Я должен был поцеловать тебя в тот же день, как увидел, – шепчет он, и эти слова обволакивают мое сердце, лишая сил. – Но я знал, стоит мне начать, и я уже не смогу остановиться.
– Поцелуй меня снова, – умоляю я.
Истон издает низкий стон и снова завладевает моими губами. Я таю в его объятиях, пока он держит меня в плену, а его поцелуй затягивает в омут. Бездыханная, покорная, я поддаюсь его чарам. Как истинный дьявол, Истон подчиняет меня себе – тело и душу.
– Скарлетт… – произносит он между поцелуями, и мое имя из его уст звучит как молитва и проклятье.
– Просто целуй меня, Истон, не останавливайся, – молю я, впиваясь пальцами в его волосы.
Он заводит мои руки за голову, сжимая запястья одной рукой, и продолжает целовать с такой страстью, что я вот-вот воспламенюсь.
Этот поцелуй говорит за него.
Что он хочет меня.
Что я нужна ему.
Что он любит меня.
Не отрывая губ от моих, он приподнимает мою ногу, обвившую его талию, снова открывая меня для себя. Когда он входит в меня, я стону ему в рот, и он поглощает этот звук. Его движения медленные, властные, будто он заново заявляет права на мое тело. Слезы застилают глаза, когда я понимаю, что мы занимаемся любовью так, как, по его мнению, я заслуживаю.
Каждым неторопливым движением он поклоняется мне, а его страстные поцелуи дергают за струны моего сердца. По щекам катятся беззвучные слезы и он прерывает поцелуй, но лишь чтобы слизать их, и в его глазах та же мука, что и в моих.
Это слишком.
Слишком.
И прежде чем я могу остановить это, меня накрывает волной наслаждения – уже в третий раз за этот вечер.
Он следует за мной, и мое сердце разрывается, когда он произносит мое имя с благоговением. Истон обрушивается на меня, осыпая робки поцелуями веки, щеки, кончик носа, и, наконец, мои жадные губы.
Время останавливается. Мы целуемся до тех пор, пока между нами не остается ни капли лжи.
Когда меня, наконец, накрывает сон, Истон прижимается сзади, обнимая меня так крепко, будто боится, что я исчезну.
– Ты изменила правила, – шепчет он, перебирая пальцами мои волосы. Я не решаюсь ответить, сосредоточившись на его нервном сердцебиении. – Не стоило этого делать, Скарлетт.
– Почему?
– Потому что я принесу тебе лишь боль.
– Разве ты сам не говорил, что боль тоже может быть приятной?
– От любви ко мне не будет ничего приятного.
– Я тебе не верю.
Он притягивает меня ближе, и я кладу голову ему на плечо.
– Но ты должна. Ты заслуживаешь большего, чем ад, который я могу тебе предложить.
– Я не боюсь адского пламени. Ты должен был это понять.
Тишина затягивается, и мне очень хочется знать, о чем он думает.
– Мне стоит отвезти тебя домой, – наконец произносит он мрачно, но его объятия не ослабевают.
Я уже дома.
Но вместе этих слов я кусаю губу, закрываю глаза и стараюсь продлить этот момент еще хоть на минуту.
Когда я просыпаюсь на следующее утро, то разочарована тем, что нахожусь в своей постели. Истона рядом нет, и от этого сердце проваливается куда-то в бездну.
Прошлой ночью мы перешли какую-то грань. Возможно, для него это было слишком. Нужно вернуть все на прежние места – туда, где все проще и нет этих проклятых чувств.
И тут меня осеняет.
Я кладу телефон на комод, чтобы в кадре была вся кровать. Ложусь и провожу руками по обнаженному телу, предоставляя, что это его прикосновения. Чувствую, как его губы скользят по моей коже, как язык играет с моей киской, вторгается в нее, будто хочет завоевать неизведанные земли.
Представляя его его серые глаза, я кончаю, выкрикивая его имя.
Я несколько минут прихожу в себя, и чувствую укол грусти из-за того, что его нет рядом, чтобы обнять меня.
Встав и накинув халат, я беру телефон, и, не смотря запись, отправляю ему видео с текстом:
Жаль, что тебя здесь нет.
Сообщение отмечается как прочитанное. Но ответа нет.
Меланхолия окутывает меня, как уродливая шаль, пока я собираюсь на учебу, изо всех сил стараясь не придавать значения его молчанию – хотя оно звучит громче любого крика.

Я чувствую его присутствие еще до того, как мои глаза натыкаются на его дьявольскую ухмылку. Продолжая расставлять стулья по кругу в небольшом зале для собраний, я бросаю взгляд на парня, чей пронзительный взгляд превращает меня в лужицу желания. Я сухо сглатываю, стараясь сохранять видимость обыденности, но украдкой любуюсь открывающимся видом.
Прислонившись к стене и скрестив руки на груди, Истон выглядит как архангел-мститель, готовый к последней битве между раем и адом.
Он – Михаил.
Гавриил.
Люцифер.
Мой собственный непростительно красивый, непристойный дьявол.
Сердце бешено колотится в груди, когда я ставлю последний стул, замыкая круг для собрания АА17, и с нетерпением жду, что же он сделает. Его хищный взгляд прожигает меня насквозь, когда он отталкивается от стены и закрывает дверь рядом, гарантируя, что никто не помешает тому греховному действу, что сейчас разыгрывается в его голове. Уверенными, длинными шагами он приближается к кругу стульев в центре зала, и его легкие, кошачьи движения выдают во мне добычу. Я не произношу ни слова, пока он начинает кружить вокруг стульев напротив меня – наша игра в кошки-мышки в самом разгаре.
– Я думал, ты хорошая девочка, – хрипло насмехается он, и мы начинаем эту извращенную, дьявольски горячую версию музыкальных стульев.
– Так и есть.
– Хорошие девочки не присылают плохим парням видео, как они кончают.
– Тогда, наверное, я не такая, – пожимаю я плечами без тени раскаяния, проводя ладонью по спинкам стульев, мимо которых прохожу.
Он усмехается, его взгляд скользит по моему телу, прожигая меня изнутри теми греховными обещаниями, что в нем читаются.
– Ты хочешь поиграть, Скарлетт?
– Разве мы не всегда играем, Истон?
То, как он облизывает губы, заставляет меня почувствовать давление на клитор. Дрожь пробегает по телу при мысли о том, как его рот оказывается между моих бедер. Он использует эту секундную потерю концентрации с моей стороны, чтобы сделать ложный выпад влево, затем вправо, и мое сердце бешено колотится, пока я пытаюсь не отстать.
– Думаешь, сможешь убежать от меня? – спрашивает он, раздраженный тем, что мне пока удается сохранять дистанцию.
– Придется очень постараться.
– Ты никогда не будешь достаточно быстрой.
– Ну, ты все еще не поймал меня, – дразню я, подначивая его.
Он останавливается между двумя стульями напротив, пригвождая меня взглядом.
– Хочешь станцевать с дьяволом? Если да, то ты не выиграешь, – уверенно заявляет он, и хищная ухмылка трогает угол его губ, отчего у меня подкашиваются колени.
– Но и не проиграю.
Низкий смешок, который он издает, лишь усиливает пульсацию между моих ног.
– Хочешь быть плохой, малышка? Насколько плохой ты готова стать, Скар?
– Проверь и узнаешь. – Я вызывающе приподнимаю бровь, сердце ускоряется, когда он сжимает спинку стула до побелевших костяшек.
Я готова сорваться с места, затаив дыхание в ожидании, куда он двинется в следующий момент, чтобы тот не застал меня врасплох снова. Блеск в его глазах сводит меня с ума от жажды его прикосновений, но я стою на своем, бросая ему вызов – пусть покажет, на что способен.
– Хочешь меня, Ист? Тогда поймай. Попытайся.
Пламя, разгорающееся в его раскаленно-серебряном взгляде, лишь разжигает мой голод. Наша маленькая игра вызвала всплеск чистого адреналина по венам, и мне нравится, что это я провоцирую погоню. Я не свожу с него глаз, напряженная и жаждущая его следующего шага.
И когда он подмигивает мне с насмешливым видом – будто кот, уже заглотивший канарейку, – я понимаю, что попала.
Истон бросается мимо стульев, опрокидывая их на пути ко мне. Не дожидаясь, чтобы увидеть, какой урон он учинил, я мчусь так, будто меня несет ветер. Я добегаю до двери, ведущей внутрь церкви, и распахиваю ее, зная, что дьявол следует за мной по пятам.
С широкой улыбкой на губах я бегу так быстро, как только могу. Я уже почти взбегаю по трем ступеням к алтарю, как две сильные руки хватают меня за талию, лишая равновесия. Я падаю, увлекая за собой Истона. Я чувствую его твердое возбуждение между ягодиц, прежде чем он переворачивает меня на спину – и в его глазах уже не остается и следа от былой игривости.
– Ты думаешь, это игра? – хрипло спрашивает он, наматывая мои волосы на запястье.
– Нет, – выдавливаю я, пытаясь отдышаться, мои ободранные колени уже порядком пострадали.
Он резко дергает за пряди, и сладкая боль разливается по коже головы, пока его губы шепчут мне на ухо:
– Не ври мне, Скар. Тебе нравится дразнить меня, да?
Да.
Но я не хочу быть обычным игроком в его игре. Я хочу владеть ею. Сделать его своим, как он сделал своей меня. Я уже открываю рот, чтобы сказать ему это, но все слова растворяются в громком стоне, когда Истон впивается зубами в мой твердый сосок сквозь свитер.
– Сколько бы раз я не говорил, что стану твоей погибелью, ты позволяешь мне возвращаться снова и снова, – рычит он. – Подними юбку, Скарлетт.
Я повинуюсь, потому то уже готова взорваться, а он еще даже не прикоснулся ко мне там, где я больше всего в нем нуждаюсь. Сквозь громкий стук моего сердца едва слышится звук растягиваемой молнии. Я вздрагиваю, чувствуя, как резинка трусиков впивается в кожу бедер, прежде чем он срывает их с меня.
Мне следует остановит его. Предупредить, что дядя Джек вот-вот вернется со свежим кофе и рогаликами – их встреча произойдет меньше чем через час. Но не делаю этого. Вместо этого я впиваюсь ногтями в его плечи и раздвигаю ноги, чтобы он мог войти в меня. Когда головка его члена проникает в мою влажную плоть, я вскрикиваю от наслаждения.
– Ты всегда такая чертовски мокрая для меня. Меня каждый раз сводит с ума то, как сильно ты меня хочешь, Скар, – шепчет он мне на ухо, кусая мочку, прежде чем погрузиться глубже.
– Да, я хочу тебя, Ист. Всегда.
– Ты не должна.
– Но я хочу. Ты – все, чего я хочу.
Я смотрю в его глаза, и в них так много печали, что мое сердце разрывается на части.
– Не люби меня, Скар. Не надо. Ты заслуживаешь большего.
Я хватаю его за волосы, чтобы у него не было другого выбора, кроме как смотреть глубоко в мою душу.
– Тогда стань лучше. Потому что я хочу только тебя. Я люблю тебя, Истон, – горько признаюсь я.
Он открывает рот, чтобы возразить, но я прижимаю палец к его губам, не давая ему и шанса.
– Поздно. Ты уже живешь во мне. Ничто этого не изменит. Есть только ты и я, Ист. Так было всегда.
Он сжимает мои бедра, мои ноги смыкаются вокруг его талии, а его ритм ускоряется, будто он хочет одновременно подчинить меня, и покориться мне сам.
– Это, Скар… мой храм. Быть внутри тебя – единственный способ приблизится к Богу.
Звук его толчков, наполняющих высокие своды церкви, становится самым божественным гимном, который когда-либо звучал в этих стенах. Он накаляется и целует меня так ждано, что мысль о том, чтобы вдохнуть воздуха уходит на второй план. Истон стонет от боли, поклоняясь мне единственным способом, который знает. Он изгоняет своих демонов каждым безжалостным толчком, наказывая мое тело в поисках спасения. И, несмотря на все это, я никогда не чувствовала себя более любимой, как в эту самую минуту.
– Истон! – вскрикиваю я, когда небеса разверзаются, озаряя нас божественным светом.
Мы взлетаем в нетронутую нирвану, выше и выше, пока не взрываемся в объятиях друг друга.
Наши тела дрожат от отголосков этого потрясающего оргазма, не давая возвращаться на землю. Сердце Истона так бешено бьется, что я почти могу синхронизировать каждый его удар со своим.
– Дьявол лжет, Скарлетт. Тебе следовало бы знать, что мне нельзя доверять, – шепчет он, в последней попытке отпугнуть меня.
Но не мой дьявол.
Он может лгать и скоывать свою истинную суть от всех – но не от меня.
Потому что, нравится это моему Темному Принцу или нет, его сердце принадлежит мне. Всегда принадлежало.
Просто мне потребовалось время, чтобы это понять.
