Текст книги "Муза (ЛП)"

Автор книги: Айла Старлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

Тео

Ее темные глаза затягивают меня, и я с удовольствием тону в них. Мои руки по-прежнему обнимают ее талию, не желая отпускать, как будто это разрушит хрупкий момент, в котором мы оказались. Как, черт возьми, я здесь оказался? Как этот безумный поворот судьбы привел меня к этому?

Сюда, к ней. К ученице. Запретной во всех смыслах. И все же я не откажусь от нее. Ни за что.

Ее губы прижимаются к моим, мягкие и теплые, со вкусом сладких ягод. Я мог бы съесть ее. Я углубляю поцелуй, и из моего горла вырывается стон, когда жар опускается по моему животу. Мои руки скользят по изгибу ее позвоночника, но мой мозг знает, что я не должен этого делать. Этот момент мимолетен, он не может длиться вечно.

Мысли, проносящиеся в моей голове, далеки от чистоты, и боль между ног выдаёт их направление. Я ничего не могу с этим поделать. Ее тело под моими руками, теплое и мягкое, может стать моей гибелью.

Я давно не чувствовал себя таким живым. Не смеялся так, как сегодня, уже больше, чем могу вспомнить. Наша совместная ночь в баре занимает второе место. Она не просто красива... Она умна, остроумна и это невозможно игнорировать.

Идеальна.

И я не хочу ничего больше, чем просто потерять себя в ней. Отвести ее домой, снять с нее шелковое платье и поклоняться ей так, как она того заслуживает.

Но я должен остановиться. Мне нужен холодный душ и суровая доза реальности. Я должен напомнить себе, что поцелуй – это одно, а пересечь последнюю черту – совсем другое. И как бы я ни хотел ее, как бы ни хотел, чтобы наши обстоятельства были другими, я чертовски хорошо знаю, что это никогда не сработает.

Эта мысль бьет меня в живот. Я заставляю себя отстраниться, и между нами открывается пространство, как пропасть. Мое сердце разрывается на куски от взгляда в ее глазах. Она уже понимает, что я отстраняюсь, пытаясь восстановить стену между нами.

– Я провожу тебя до машины... уже поздно, – мой голос звучит хрипло, почти болезненно. Слова как ножи, царапающие мое горло.

Она молча кивает. Я встаю, протягиваю ей руку, и она берет ее. Я не отпускаю. Если это все, что я могу получить... если все закончится здесь, сегодня вечером... я буду наслаждаться этим моментом, пока он длится. Ее маленькая рука идеально ложится в мою, кожа мягкая и теплая.

Мы спускаемся по пожарной лестнице, город тихо гудит вокруг нас, но я сосредоточен только на ней. То, как ее пальцы идеально переплетаются с моими, как ее шаги совпадают с моими. Мы идем в тишине, в этот момент нам нужно только общество друг друга.

Наши шаги медленные и ленивые, мы тянем минуты до момента расставания как можно дольше. Однако мой ум остается бдительным, обеспечивая ее безопасность. Это хороший район, но никогда не знаешь, кого или что можно встретить на темных городских улицах.

Когда мы доходим до ее машины, я колеблюсь. Она поворачивается ко мне, прикусывая свою идеальную нижнюю губу, и что-то во мне ломается.

К черту.

Я теряю самообладание. Хватаю ее за бедра, прижимаю к холодному металлу машины и прижимаюсь губами к ее губам. На этот раз, в этом поцелуе, нет ничего нежного. Он отчаянный и безумный. Наши руки жадно блуждают по телам друг друга. Мы дикие друг для друга, не имея возможности еще теснее приблизиться друг к другу.

Она опьяняет и вызывает привыкание. Наши зубы сталкиваются, наши языки переплетаются в интимном танце. Ее руки скользят под рубашку, находя опору на моей обнаженной коже.

Я стону. Я как пластилин в ее руках.

– Тео... – шепчет она мне в губы.

– Софи, – я поднимаю ее подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. – Я знал, что ты принесешь мне проблемы с того момента, как встретил тебя.

Она ухмыляется.

– Я могла бы сказать то же самое о тебе, – ухмылка поднимает уголки ее губ, и я хочу поцеловать ее.

Я откидываю голову назад, к небу, резко выдыхая. Вес реальности снова обрушивается на меня.

– Послушай, Софи, – мой голос низкий, осторожный. – Сегодняшний вечер... сегодняшний вечер был потрясающим. Но...

Я делаю шаг назад, создавая между нами достаточное расстояние, чтобы прояснить свои намерения.

– Я не могу этого сделать. Моя работа, моя жизнь... если кто-нибудь узнает, все рухнет. Ты невероятная, Софи. Но это... мы... время не подходящее.

Ее выражение лица меняется, и трещина в ее самообладании разрывает мне душу. Я чувствую, как мое сердце сжимается под тяжестью ее разочарования. Я ненавижу это. Клянусь, я обречен никогда не найти счастья. Все мои отношения заканчивались провалом. И все же передо мной стоит невероятная женщина, ради которой я отдал бы все, чтобы провести с ней больше времени.

Но я не могу. Потому что она моя ученица.

И я знаю, что она никогда не сможет быть моей по-настоящему.

– Я понимаю, – шепчет она, но боль в ее голосе неоспорима. – Но... может быть, однажды мы сможем попробовать? После окончания учебы?

На моих губах появляется мягкая улыбка.

– Да, моя нарушительница. Может быть, однажды.

***

Я уже выпил три пива, но мне все равно мало. Боль в груди не утихает, и я чертовски хорошо знаю, почему.

Из-за нее.

Как, черт возьми, это произошло? Должно быть, со мной что-то не так, раз я испытываю такие чувства к ученице. Но она другая. Я знаю, как банально это звучит, но это правда.

Сегодня я почувствовал, что живу. Я почувствовал, как моя душа тянется к ее душе. Впервые за долгое время я не зацикливался на прошлом и не позволял трагедии своей жизни крутиться в голове, отвлекая меня от мира, который был прямо перед моими глазами. Она заставила замолчать призраков моего прошлого.

Если бы только она была старше и уже закончила школу. Черт, она могла быть хотя бы студенткой колледжа. Не то чтобы на нас все равно не смотрели косо, но по крайней мере такие отношения не были бы запрещены. Нам не было бы запрещено.

Я провожу рукой по лицу и тихо стону. Еще один глоток. Еще один вздох. Я смотрю на бутылку Джека в своем баре. Пиво не помогает, мне нужно что-то покрепче.

Виски жжет, когда стекает по горлу, и я наслаждаюсь этим ощущением. Это подходит. Физическая боль, соответствующая эмоциональным мучениям.

Когда я уже достаточно пьян, мои пальцы начинают жить своей жизнью, переходя на Facebook и вводя ее имя. Софи Уилсон. Небольшая часть меня знает, что завтра, в утреннем свете, я буду сожалеть об этом, но к черту мою ответственность. Сегодня я пьян.

Ее профиль появляется мгновенно, как будто это чертово приложение знало, что я буду ее искать. Я смотрю на фото, впитывая ее женственные черты. Те губы, которые я целовал с неистовством всего несколько часов назад. Я колеблюсь, и у меня еще есть время, чтобы сделать правильный выбор. Но я его не делаю.

Тео: Привет, нарушительница.

Я наблюдаю, как сообщение почти сразу помечается, как прочитанное. Мой пульс учащается, желудок сжимается, когда я вижу, как появляются три точки.

Софи: Привет, Тео. Похоже, теперь мне нужно придумать тебе прозвище.

Тео: И какое же? Я с удовольствием его послушаю.

Софи: Дай мне подумать. Я тебе сообщу.

Софи: Ты благополучно добрался до дома?

Тео: Да. А ты?

Софи: Да. Но... я бы хотела быть с тобой.

Телефон почти выскальзывает из моей руки. Мои легкие сжимаются, тело напрягается. Что я, черт возьми, делаю? Я не должен был ей писать. Она как магнит, притягивающий меня обратно в свою орбиту, как бы я ни пытался от нее отдалиться.

Это неправильно во всех отношениях. Я даже не могу справиться с бурей эмоций, разрушающих меня изнутри. Я ненавижу себя за то, что хочу ее, за то, что поцеловал ее. Она моя ученица. Независимо от ее возраста, я обязан направлять и учить ее. А не пользоваться ею или поддаваться искушению.

Я чувствую, что она заслуживает кого-то лучше меня. Я зависим и готов поддаться взаимному влечению, пересекая грань запретного. Если быть честным с самим собой, я должен подать заявление об увольнении в понедельник. Я вдруг почувствовал, что не гожусь для преподавания.

Если бы в такой ситуации оказался любой другой учитель, я бы осудил его поведение. Я бы без колебаний сообщил об этом его начальству. Возможно, с юридической точки зрения она уже взрослая, но это не делает ситуацию приемлемой.

Я должен заблокировать ее. Должен перевестись в другую школу. Я должен что-то сделать, что угодно, чтобы изменить ход моего и ее будущего. Но самое страшное, что я знаю, что не сделаю этого. Потому что на самом деле не хочу ее отпускать. И это может стать моим падением.

Я не пишу ей больше, зная, что чем больше я пью, тем рискованнее становятся эти сообщения. Вместо этого я напиваюсь, пока не могу держать глаза открытыми, и погружаюсь в беспокойный сон.

Глава 21

Софи

Когда я врываюсь к Сал, сердце колотится от всего, что хочу высказать, я нахожу ее свернувшуюся на диване с Джейсом. Я прочищаю горло, чтобы объявить о своем приходе, и они оба вскакивают, как будто я застала их за чем-то, чего не должна была видеть.

Странно.

Но я слишком взвинчена, чтобы думать об этом. Мой разум переполнен, грудь сдавливает тяжесть событий этого вечера. Я еще не рассказала Сал всего, но больше не могу держать это в себе. Сал всегда была моим доверенным лицом, и я знаю, что могу довериться ей с этим секретом.

В конце концов, если не могу доверять ей, то я не могу доверять никому. И эта мысль пугает меня.

Джейс быстро извиняется и исчезает в конце коридора. Как только он выходит из зоны слышимости, я бросаюсь в объятия Сал и визжу.

– О боже мой. У меня была лучшая ночь в жизни.

Сал широко раскрывает глаза, прежде чем хватает меня за руку и ведет наверх. Мы выходим на ее балкон, где нас обволакивает прохладный ночной воздух. Я устраиваюсь на одном из шезлонгов, накрываю ноги пушистым пледом и устраиваюсь поудобнее. Мягкие подушки мгновенно принимают форму моего тела, обволакивая меня комфортом, как лучшее объятие. Она достает пергамент, наполняет его ароматной травкой и делает глубокую затяжку.

– Ладно, выкладывай.

И я выкладываю.

Я рассказываю ей все. О ночи после вечеринки, о том, как я провела ночь, свернувшись калачиком на его диване. О медленном разгорании моих чувств, украденных взглядах, крошечных электризующих моментах, которые заставляли меня сомневаться, не придумываю ли я все это. А потом я рассказываю ей о сегодняшнем вечере. Сегодняшний вечер изменил все.

– Я поклялась, что больше не буду вступать в отношения. Я так устала от парней. Но он... – я качаю головой и выдыхаю. – Он заставляет меня хотеть попробовать еще раз.

Она молча смотрит на меня, ее выражение лица нечитаемое, пока я рассказываю ей все до мельчайших подробностей. Мне нужно, чтобы она поняла. Нужно, чтобы она сказала мне, что я не сумасшедшая, потому что чувствую себя именно таковой. Если она отвергнет это, я, возможно, никогда больше не смогу произнести эти слова.

Когда я наконец замолкаю, чтобы перевести дух, рассказав все, что только могу вспомнить, она протягивает мне косяк. Я благодарно улыбаюсь. Теперь ее очередь говорить. Я делаю глубокую затяжку, уголек на кончике ярко вспыхивает, чуть не обжигая большой палец о пламя. Мои мышцы расслабляются, напряжение ночи улетучивается. Но мои мысли по-прежнему заняты одним.

Им.

Тео, стоящий в темноте и смотрящий, как я уезжаю, с нечитаемым выражением лица. Я хотела повернуть назад, чтобы остаться в его орбите еще немного. Но я видела все, как ясный день. Он уже отстранялся. Но он ошибается, потому что я не собираюсь так легко сдаваться.

Через несколько месяцев школа закончится. Я стану взрослой, по-настоящему. Это должно что-то значить, правда? Тогда мой возраст не будет иметь значения. На самом деле.

Сал пинает меня ногой, возвращая к реальности.

– Земля вызывает Софи!

Я моргаю, виновато ей улыбаясь.

– Прости! Что ты говорила?

– Не могу поверить, что ты это от меня скрывала! Я знала, что ты влюблена в нашего учителя и что у вас есть общая история... но я и понятия не имела, что чувства взаимны!

Я фыркнула.

– Честно говоря, я тоже не знала.

– И ты ночевала у него дома? – она качает головой. – В то время как я сходила с ума, думая, что тебя похитил маньяк с топором.

Смех поднимается у меня в горле, и от кайфа его невозможно остановить.

– О боже. Ты же не сделала этого. Но да, все так. Я до сих пор не могу в это поверить.

Она улыбается.

– Я так рада за тебя. Твоя собственная романтическая сказка.

Я закатываю глаза.

– Жаль, что это не роман. По крайней мере, тогда у меня был бы счастливый конец.

– Почему ты так уверена, что его не будет? – ее голос мягкий, искренний.

Я вздыхаю.

– Ну, он мой учитель, Сал. Более запретной любви, чем эта, не придумаешь.

– Запретная или нет, если она суждена, то так и будет, – она ухмыляется. – К тому же, у вас с ним будут милые дети.

Я бросаю ей в лицо подушку.

– Сал! Да что с тобой не так?

Мы расхохотались, и я почувствовала облегчение. Я так благодарна, что наконец поделилась с ней этой тайной. Теперь она не только моя. Она знает. И независимо от того, чем это закончится, я знаю, что она всегда будет на моей стороне.

– Ну, – говорит она, отдышавшись. – Дай мне знать, если тебе понадобится алиби. Я всегда готова тебя прикрыть!

– И я тебя.

Вокруг нас воцаряется тишина. Мы расслабляемся, наслаждаясь тишиной и звездами, мигающими высоко над нами, когда мой телефон вибрирует на коленях. Сердце подскакивает к горлу, когда я неловко разблокирую его, уже зная, кто это.

Он.

Сал сразу замечает мою реакцию и подбегает ко мне, любопытная, как всегда. Увидев имя на экране, она вскрикивает и хватает меня за руку.

– Я же тебе говорила! Счастливый конец, вот и он!

Она смотрит через мое плечо, пока я печатаю, и жду его ответов. А потом... ничего. Разговор обрывается. У меня скручивает живот, но я заставляю себя дышать. Уже поздно, может, он уснул.

– Я хочу приглашение на свадьбу, – объявляет Сал.

Я стону.

– Ха-ха, очень смешно.

– Хочешь что-нибудь поесть? Я проголодалась, – спрашивает она.

При упоминании о еде у меня в животе урчит.

– Да! Пойдем.

Мы набрасываемся на кухню, уничтожая чипсы, мороженое и конфеты, как будто не ели неделями. Я нахожу пакет с миндалем с васаби, моим любимым, засунутый высоко на полку в кладовой. Сал включает фильм, и мы устраиваемся поудобнее, а мои глаза с каждой минутой становятся все тяжелее.

Джек и Роза шепчут свои трагические прощания на экране, а мои глаза наконец закрываются.

Громкий хлопок будит меня. Солнечный свет льется через окна, слишком яркий. Сал стонет рядом со мной, протирая глаза от сна. Я сажусь, сердце колотится, ищу источник звука.

Джейс входит, перекинув через плечо спортивную сумку. Я глубоко выдыхаю, увидев его. Это просто Джейс, который ведет себя как черт, не обращая внимания на тех, кто спит. Придурок.

Сал поднимается на локти.

– Ты только что пришел домой? Где ты был?

Джейс встречает ее взгляд, его лицо напряжено, затем проходит мимо, не говоря ни слова. Скорее всего, он уходит в свою пещеру. Я редко вижу его в доме, он избегает людей, как чумы. Понятно. Я бы поступила так же, будь я дома.

Она с досадой выдыхает, приглаживая выбившиеся из косы волосы.

– Есть планы на сегодня?

– Нет, – я потягиваюсь, качая головой. – Но, если у тебя есть, я могу пойти домой.

– Ни в коем случае. Сегодня ты моя. Давай проведем день здесь, смотря сентиментальные мелодрамы... Согласна?

Я улыбаюсь.

– Ты же знаешь, что согласна.

Глава 22

Софи

Остаток выходных я провожу у Сал и только поздно вечером в воскресенье возвращаюсь домой. Родители едва замечают меня, когда я вхожу в дверь, но это не страшно. Лучше, когда меня игнорируют, чем когда приходится выслушивать их резкие вопросы. Но их молчание каким-то образом давит на меня. Оно громкое. Это оксюморон, я знаю.

Я почти не сплю. Просто лежу и смотрю в потолок, как будто там могут быть ответы, которые я ищу. Подсказки, как двигаться дальше. Мой телефон лежит рядом со мной всю ночь, на ярком экране отображается последнее сообщение от Тео. Я постоянно нажимаю на него, смотрю, а потом снова закрываю. Мой палец так много раз парит над клавиатурой, что я теряю счет. Я хочу что-то сказать. Я хочу, чтобы он что-нибудь сказал. Но ничего не происходит. Он не пишет. А у меня нет смелости сделать первый шаг.

Утром я прихожу в школу еще до восхода солнца. Здание тихое и спокойное. Странно быть здесь так рано. Коридоры тихие и спокойные, как в городе-призраке. Но я здесь не ради тишины и покоя, я здесь ради него.

Я нервничаю. Меня тошнит, пальцы покалывает от нервного напряжения. Я не знаю, что он скажет и как поведет себя. Будет ли избегать меня? Будет ли делать вид, что ничего не произошло? Будет ли он смотреть на меня, как на ошибку, как на просчет, о котором теперь сожалеет?

У меня скручивает живот. Я ненавижу даже думать об этом. Ненавижу, что ожидаю этого. Но после Коула... я как будто не могу не готовиться к отказу, к боли. Что в конце концов все решат, что я недостаточно хороша, или слишком хороша, или просто не подхожу во всех важных аспектах.

Но Тео не Коул. Я знаю, что он не Коул. Он добрый, сложный и такой, которого я не должна хотеть. Но я хочу. Боже, как хочу.

Я сижу одна в классе, часы тикают громче, чем должны. Над головой гудят лампы, в комнате слишком ярко для такого раннего утра. Мой пульс гудит еще громче, звук эхом разносится в ушах. Каждая проходящая секунда тянется и тянется, пока не становится почти невыносимой.

Потом открывается дверь.

– О, черт!

Тео так сильно вздрогнул, что чуть не уронил кофе. Его голос слегка дрогнул, и он выпустил тихий смешок, успев вовремя поймать чашку.

– Не ожидал, что кто-то будет здесь так рано. Урок начнется только через тридцать минут.

Я улыбаюсь, не успев себя остановить, и в груди становится тепло. Сегодня он выглядит по-другому. Усталым. Его волосы немного более растрепанные, чем обычно, глаза немного тусклее, как будто он тоже мало спал. Его рубашка выглажена, но рукава свободные, не застегнутые, как будто он одевался в спешке. Что-то в нем выглядит не так. Может быть, он разваливается, как и я.

Мой взгляд скользит по его мускулистому телу, улавливая слабые очертания его майки через белый хлопок. Я представляю, как снова прикасаюсь к нему, всего на мгновение. Мои руки скользят по теплой коже, губы касаются его шеи. Я кусаю щеку, чтобы не сделать что-нибудь глупое.

Когда мой взгляд возвращается к его лицу, я вижу горячий, жадный жар в его глазах. Он смотрит на меня. Пристально. Смотрит прямо в глубину моей души. Между нами висит тяжелая тишина, воздух наполнен невысказанными словами.

– Прости, что напугала тебя, – говорю я, стараясь, чтобы мои слова прозвучали непринужденно. – Сегодня рано проснулась. Решила начать день пораньше.

– Ты меня не напугала, – быстро отвечает он, прищуриваясь и хмурясь на меня. – Я просто испугался.

– Это одно и то же, – отвечаю я, улыбаясь.

– Конечно, нет, нарушительница.

Его голос понижается, когда он произносит слово «нарушительница», и мое сердце замирает. Это прозвище... оно говорит все, что он не может или не хочет сказать вслух. Одним словом.

Он напрягается, его глаза расширяются, как будто он не хотел произносить это слово вслух. Особенно здесь. Сейчас. В школе. Мы играем в очень опасную игру.

– Итак... – говорю я, медленно вставая и позволяя слову повиснуть между нами. Я пересекаю комнату, направляясь к нему, каждый шаг обдуманный. – У тебя был хороший уик-энд?

Его плечи поднимаются и опускаются с глубоким, тяжелым вздохом. Вздохом, который говорит мне, что он не просто устал, он измотан. Мучится этим. Нами.

– Софи... – наконец говорит он. – Да. У меня были лучшие выходные за долгое время.

Это признание ударяет меня в грудь, как глоток воздуха после того, как я чуть не утонула. Мое сердце трепещет, предательское и полное надежды.

– У меня тоже, – тихо шепчу я.

Он слишком долго молчит. Тишина висит в воздухе между нами. Я задерживаю дыхание, пока он снова не начинает говорить.

– Послушай...

И вдруг воздух становится холодным. Я не шевелюсь, готовясь к удару.

– Мы... это... это не сработает. Это не может сработать.

Эти слова пронзают меня насквозь. Я чувствую их в горле, в ребрах, в позвоночнике. Мне больно. Я отворачиваюсь, быстро моргая. Чувствую, как горят глаза, слезы готовы вырваться наружу.

Мой голос дрожит.

– Я так близка к окончанию учебы. Всего пару месяцев. И тогда все это не будет иметь значения.

– Это имеет значение сейчас, – говорит он, глядя в пол, как будто не может даже смотреть на меня. – Это слишком.

Он проводит рукой по волосам, пальцы дрожат так, что я это замечаю.

– Я хочу, чтобы ты меня услышала, – говорит он, теперь уже более мягким голосом. – Я не могу быть с тобой. Моя работа, моя жизнь... Я потеряю все. А ты... – он останавливается, сжимая челюсти. – Ты слишком молода. Для этого, для меня. Это неправильно. Мы пересекли черту, которую нельзя пересекать, но дальше так продолжаться не может.

Черт. Все хуже, чем я ожидала. Не из-за того, что он сказал, а из-за того, как осторожно он это сказал. Как будто это убивает его. Как будто он верит в каждое свое слово, хотя и хотел бы, чтобы это было не так.

Он даже не смотрит на меня.

Я стою, и мое сердце разрывается на части. Затем я беру ближайший стикер и дрожащими пальцами набрасываю на него свой номер. Он едва разборчив. Я бросаю записку на его стол, не глядя ему в глаза.

– На случай, если ты передумаешь, – говорю я.

А потом я возвращаюсь на свое место, и каждый шаг кажется криком в тихой комнате. Я не оглядываюсь. Я не дам ему удовольствия увидеть слезы в моих глазах.

Но внутри я разваливаюсь. Субботний вечер казался чем-то из сна. Или, может быть, из другой жизни. Из той, где нам позволено хотеть друг друга. Из той, где наши поцелуи не сопровождаются угрозой серьезных последствий.

А сейчас? Кажется, что меня снова затолкнули в серую реальность этой жизни. Где я просто ученица, а он просто учитель, и мы не можем быть никем другим.

Постепенно ученики начинают собираться. Я опускаю голову. На всякий случай крепко сжимаю в руке телефон с выключенным экраном. На случай, если он решит написать мне, чтобы прояснить ситуацию перед началом занятия, сказать что-нибудь. Но он этого не делает.

Сал садится на место рядом со мной и бросает на меня долгий косой взгляд. Она знает, что что-то не так. Она всегда знает.

Он начинает лекцию, как ни в чем не бывало, голос ровный и четкий, но почему-то более холодный. Более резкий. Каждое его слово возводит между нами стену.

Но он продолжает смотреть на меня, его взгляд снова и снова блуждает по моим глазам. Слишком часто, чтобы это было случайно, но слишком быстро, чтобы другие ученики могли заметить. Никто больше, кажется, не замечает, но я замечаю, и Сал определенно тоже.

Я чувствую, как она ерзает рядом со мной, каждые несколько минут прочищая горло, пытаясь привлечь мое внимание. Она практически бурлит от любопытства.

К моменту, когда звенит звонок, я готова взорваться. Я хватаю Сал за руку и тяну ее прямо в туалет, отпуская только для того, чтобы начать ходить как сумасшедшая, а она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, как на животное в клетке.

– О боже. Я не могу этого вынести, – говорю я, хватаясь за край раковины, как будто она может удержать меня от того, чтобы не развалиться на части.

Она прислоняется к стене, скрестив руки, на ее лице выражение благоговейного страха.

– Он не мог отвести от тебя глаз, Соф. Он как будто одержим. Но ты выглядишь такой отрешенной. Что, черт возьми, произошло?

– Мы поговорили, – признаюсь я тихим голосом. – Я пришла рано, и мы поговорили. А потом он сказал мне, что нас не может быть. Что я слишком молода. Что это все испортит.

Она вздыхает и подходит ближе ко мне. Она полна силы, которой хватит на нас обеих.

– Может быть. Но он обманывает себя, если думает, что не хочет быть с тобой.

Я часто моргаю, стараясь не плакать. Она кладет руки мне на плечи и поворачивает меня лицом к зеркалу.

– Посмотри на себя, – говорит она. – Ты сильная. Ты достойная. И ты абсолютно точно не какая-то глупая, влюбленная девчонка. Он тоже это знает.

Я киваю, с трудом сдерживая себя.

– Я люблю тебя, ты знаешь. На случай, если я не говорила этого в последнее время.

Ее улыбка теплая, она успокаивает меня.

– Я знаю. А я люблю тебя еще больше.