Текст книги "Муза (ЛП)"

Автор книги: Айла Старлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 41

Софи

Я не встаю с постели. Не разговариваю. Я прячусь от своей семьи, от последствий своих поступков, от правды, от реальности того, что произошло. Нас поймали. Вся моя жизнь, все, что было у нас с Тео, ушло с дымом.

В середине дня сестра стучит в мою дверь, но я не отвечаю. Я не хочу разговаривать. Не хочу видеть и слышать, как родители снова говорят мне, какая я ужасная. Все, что я хочу – это Тео. Услышать его голос, почувствовать его прикосновение, знать, что все будет хорошо.

Но я знаю, что это не так, и в глубине души я это понимаю. Выражение его лица, свет, угасший в его глазах, когда отец угрожал ему, угрожал мне... Я знаю, что это значило. Он не станет рисковать мной, ради нас. Он отступит, уйдет, чтобы спасти меня.

Но я не хочу будущего, в котором его нет.

Я сплю, отказываюсь есть и погружаюсь в жалость к себе до понедельника. Я знаю, что мне нужно встать, нужно идти в школу. Половина меня хочет этого, чтобы я могла увидеть его. Другая половина, рациональная, знает, что все пойдет не так, как я хочу.

Я заставляю себя встать, когда мама в третий раз кричит, обещая сама вытащить меня из постели, если не спущусь вниз. До сих пор она милосердно оставляла меня в покое, позволяя гнить в своей комнате. Вероятно, она даже не знает, что сказать. Она уже достаточно меня сломала, нанесла достаточно вреда.

Я выкатываюсь из постели, голова кружится от резкого движения. Надеваю спортивный костюм, ткань которого утешает как одеяло, и беспорядочно собираю волосы в пучок. Я даже не смотрю в зеркало, зная, что вид будет не из приятных.

Когда я спускаюсь вниз, мои ключи исчезли. Мама стоит у входной двери и ждет.

– Пойдем, – говорит она резким голосом.

Я моргаю, сбитая с толку.

– Куда? Где мои ключи?

– Ты лишилась права водить машину. Я тебя отвезу, – она с силой открывает дверь, и ее огромная сумка с грохотом ударяется о нее в спешке.

Я следую за ней, не в силах произнести ни слова. Моя машина. Она забирает мою машину. У меня не осталось свободы. Мне девятнадцать лет, а со мной обращаются как с чертовым ребенком. Я никогда не прощу ей этого.

Когда я сажусь на пассажирское сиденье, мне приходится приложить все силы, чтобы не хлопнуть дверью. Мое раздражение ощутимо в этом маленьком пространстве. Если она его не чувствует, то совершенно не обращает на него внимания.

Она не говорит ни слова, пока мы едем, даже не прощается, когда подвозит меня к школе. Я выскакиваю из машины, стремясь как можно дальше уйти от нее, и практически бегу, чтобы попасть внутрь и скрыться из ее поля зрения.

В коридорах царит оживление понедельника, каждая новая неделя вызывает восторг у учеников, поскольку лето приближается. Лето и выпускной. День, которого я так ждала, но который в этот момент кажется таким далеким.

Я останавливаюсь перед дверью класса Тео, делаю глубокий вдох. Утихомириваю нервы. Затем поворачиваю за угол и замираю в дверном проеме, все мое тело холодеет. За его пустым столом сидит женщина, которую я никогда раньше не видела. На доске за ее головой написано, что она мисс Джонс, наша новая учительница.

Он ушел.

Я не могу дышать. Он ушел, он действительно меня бросил. Это происходит. Мои худшие опасения сбылись. Колени подкашиваются, голова затуманивается, и я почти падаю на пол. Сал подходит, в последнюю секунду обнимает меня и спасает от падения.

Она поддерживает меня, ведя к нашим партам в конце класса, и мягко помогает мне сесть за свою. Она опускается на корточки, чтобы быть на одном уровне с моими глазами, и берет меня за руки.

– Софи, посмотри на меня. Ты в порядке. Я здесь. Дыши для меня.

Я пытаюсь послушаться, действительно пытаюсь, но не могу вдохнуть воздух достаточно быстро. Моя грудь сжимается, эмоции захлестывают меня, унося в темное место. Затем Сал сжимает мои руки почти до боли, и это вырывает меня из этого состояния.

– Со мной, – говорит она, а затем глубоко вдыхает и выдыхает. Ее голос почти шепот, но я слышу его громко и ясно.

Через несколько мгновений мое дыхание замедляется, и голова начинает проясняться. Я оглядываюсь и замечаю, что почти все смотрят на меня, некоторые с открытыми ртами. Мои глаза расширяются от ужаса, и я съеживаюсь на своем месте, пытаясь исчезнуть, понимая, что теперь я опозорилась перед всем классом.

Сал резко поворачивает голову и прищуривает глаза, глядя на тех, кто находится ближе всего к нам.

– Не лезьте не в свое дело! – кричит она. К счастью, все слушаются ее и быстро отводят взгляд. Затем она поворачивается ко мне и тихо говорит. – Все будет хорошо. Давай досидим до конца урока, а потом поговорим.

Я киваю, быстро вытирая глаза, чтобы скрыть слезы, которые наполнили их. Затем обращаю внимание на новую учительницу, замену Тео. Она смотрит на меня с беспокойством в глазах, сидя за его столом.

Наконец, она встает.

– Здравствуйте, я мисс Джонс. Я буду вашей учительницей до конца года. Осталось не так много времени, поэтому я сосредоточусь на том, чтобы вы выполнили все требования курса и подготовились к итоговому экзамену. Согласны? – ее лицо озаряет улыбка, и я должна признать, что она кажется доброй.

Из класса раздается хор «да», и она кивает.

– Отлично, через несколько минут я проведу перекличку, а потом мы начнем. Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне, если вам нужна помощь или у вас есть вопросы.

Я оглядываюсь на Сал, ее глаза прикованы к моим. Я с трудом сглатываю, и она улыбается мне, и я бесконечно благодарна ей за ее присутствие. Я бы не смогла пройти через это без нее, я в этом уверена.

Я терплю до конца урока и следующих двух, с благодарностью ожидая обеда. Я нахожу Сал в коридоре, и она, бросив на меня один взгляд, кивает, берет за руку и ведет к своей машине. Мы закрываемся в салоне.

Как только дверь закрывается, я начинаю плакать. Сал наклоняется с водительского сиденья, обнимает меня и крепко прижимает к себе.

– О, Софи. Черт. Мне так жаль.

Я рыдаю так сильно, что не могу даже произнести ни слова, поэтому просто позволяю ей держать меня, пока мои глаза не высохнут и я наконец не смогу говорить.

– Он ушел, он уехал. Я не... не знаю, куда он уехал.

– Я уверена, что он не уехал навсегда, – говорит она, отстраняясь и качая головой. – Этот мужчина любит тебя, он не уехал бы просто так, не оставив следа.

– Тогда, где он? – спрашиваю я в отчаянии. Я опускаю голову на сиденье, еще больше погружаясь в него. – У меня нет телефона, нет машины, родители забрали все.

– Что? Это безумие! – восклицает она. – Вот, возьми мой. Напиши ему. У меня есть его профиль в Facebook, я там и написала ему о, ну, о твоем дне рождения... – ее голос затихает в конце.

Надежда. В моей груди зажигается искра надежды. Я выхватываю телефон из ее протянутой руки и перехожу в Facebook Messenger быстрее, чем она успевает моргнуть. Я ввожу его имя, но ничего не появляется. Я смотрю на нее.

– Где он? Его нет в списке!

Она берет телефон обратно, пролистывает свои сообщения, пока ее лицо не хмурится, а губы не сжимаются.

– Соф... – вздыхает она. – Думаю, он заблокировал меня.

Из моих губ вырывается дикий стон, полный отчаяния. Моя последняя надежда улетучилась. Но потом мои глаза расширяются от осознания. Его дом. Я знаю, где он живет.

– Сал, мне нужна твоя помощь... – она смотрит на меня, ее глаза полны скептицизма. – Отвези меня к его дому.

Она кусает нижнюю губу, обдумывая мою просьбу. Но затем кивает, заводит двигатель, включает передачу и трогается с места.

– Говори куда ехать.

Я выпрямляюсь на сиденье, пристегиваю ремень безопасности и направляю ее туда. На этом этапе это уже мышечная память, маршрут полностью заложен в моем мозгу. Мое сердце начинает биться быстрее, чем ближе мы подъезжаем, я чертовски хочу увидеть его.

Пожалуйста, будь здесь. Пожалуйста, будь дома.

Мы въезжаем прямо на подъездную аллею, к черту попытки быть незаметными. Я выскакиваю из машины, не дожидаясь, пока Сал переключит коробку передач в режим парковки, и бегу к двери, стуча ногами по асфальту. Я стучу, но никто не выходит. Я стучу снова, тишина.

Даже Винни не лает, встречая мое прибытие. В желудке начинает расти тяжесть. Меня охватывает страх.

Я поворачиваюсь, прохожу мимо Сал, которая собиралась присоединиться ко мне, и обхожу дом. Когда я дохожу до заднего дворика и заглядываю через стеклянные раздвижные двери, то, что осталось от моего сердца, снова разбивается.

Он не пуст, не совсем. Но миска, игрушки и поводки Винни исчезли со своих мест на кухне. Проигрыватель, который так нравился Тео, исчез со своего места под телевизором. Его нет. Важные вещи, которые он схватил бы в спешке, уходя, исчезли.

А это значит, что и он тоже.

Он действительно ушел от меня. Я падаю на колени, острые края асфальта впиваются в кожу. Это должно быть больно, но эта боль бледнеет по сравнению с болью внутри меня. Эмоциональные мучения и физическая боль там, где когда-то находилось мое сердце в груди.

Ушел. Ушел. Ушел.

Я повторяю это слово в бесконечном цикле в своей голове, но не плачу. У меня не осталось слез. И когда Сал находит меня и ведет обратно к своей машине, меня охватывает чувство оцепенения. Я ничего не чувствую, больше ничего.

Это страшнее, чем слезы.

Мы возвращаемся в школу, как раз вовремя, чтобы не пропустить следующий урок. Когда мы с Сал расстаемся, я вижу в ее глазах беспокойство, страх за меня. Я быстро обнимаю ее и благодарю за то, что она попыталась. За то, что взяла меня с собой. Хотя сейчас я жалею, что пошла.

Но уже слишком поздно. Я знаю, и это почти хуже, чем гадать и беспокоиться.

Остаток дня проходит как в тумане, и не раз кому-то приходится несколько раз пытаться привлечь мое внимание. Клянусь, я замечаю взгляды и шепот в коридорах, но не могу быть уверена, что это не просто игра моего воображения. Мое подсознание насторожено ко всем и всему в свете всего произошедшего.

Я доживаю до конца дня и вижу, что моя мама ждет меня у дверей после последнего звонка. Она увозит меня домой, по дороге делая лишь несколько язвительных замечаний, на которые я отказываюсь отвечать. Когда мы приезжаем, я сразу иду в свою кровать и погружаюсь в еще более беспокойный сон.

Следующие несколько недель до выпускного проходят примерно так же. Сон, школа, дела по дому, сон. Сал пытается вытащить меня из моего уныния, но ничего не помогает. У меня нет энергии, нет желания делать что-либо интересное.

Выпускной в этот уик-энд, и я лучше вырву себе глаза, чем пойду на церемонию. Я бы лучше тихонько забрала свой диплом из школьной канцелярии и исчезла.

Я мало ем, плохо сплю, я в полном беспорядке. Я похудела. Выгляжу как призрак, и что самое страшное, мне на это наплевать. Я и раньше бывала в депрессии, так что мне не привыкать к этой пустоте, но в этот раз как-то хуже.

Моя сестра врывается в мою комнату, полная энергии, и бросается на кровать рядом со мной.

– Соф! Я попала в летнюю танцевальную программу!

Я стону, пряча лицо под одеялом. Но потом меня охватывает чувство вины. Я сдерживаюсь и сажусь на кровати.

– Это здорово, Беллс. Я горжусь тобой.

Она хмурится, оглядывая меня с ног до головы, и я морщусь. Я знаю, что выгляжу ужасно. Но не хочу ее беспокоить, она и так, наверное, уже достаточно волнуется.

– Я в порядке, – говорю я.

Она качает головой.

– Нет, ты не в порядке, – она срывает с меня одеяло, хватает за руку и вытаскивает из постели. – Вставай, тебе нужен душ. Долгий душ, – она морщит нос. – Ты воняешь.

– Спасибо, – бормочу я, и в этом слове слышится сарказм. – Я не хочу принимать душ.

– Мне все равно! Давай, для этого и нужны сестры. Чтобы помогать друг другу. Позволь мне помочь тебе.

Я покорно киваю и следую за ней в ванную, наблюдая, как она накручивает воду на максимальную температуру, а затем отступает, освобождая мне место.

– Вперед. Я подожду тебя в твоей комнате.

Я закатываю глаза, но подчиняюсь. Я ценю ее больше, чем она думает, за то, что она пытается. Даже Сал, кажется, потеряла надежду. Хотя я не могу ее винить.

Я раздеваюсь и вхожу в парную душевую, позволяя горячей воде стекать по моим плечам. Брызги щекочут мою кожу головы, проникая в мои густые локоны, которые отчаянно нуждаются в хорошем мытье. Последние несколько недель я в основном носила их в пучке, не имея сил ухаживать за ними должным образом. Они спутались в комок, поэтому я начинаю с них, нанося кондиционер и прочесывая их пальцами, пытаясь распутать некоторые узлы.

Я мою голову шампунем, а затем снова наношу кондиционер. Дважды. Затем я намыливаю тело мылом и тщательно оттираю каждый сантиметр, пытаясь смыть всю негативную энергию в канализацию. Я смотрю, как кружится вода, представляя, что она уносит с собой мою печаль и горе.

Я стою там, пока вода не станет холодной, и только тогда заставляю себя выйти из душа и вытереться, обернув одно полотенце вокруг волос, а другое – вокруг груди. Я тихонько возвращаюсь в свою спальню и вижу, что Беллс ждет меня на кровати, как и обещала.

– Привет, – улыбается она и указывает на стул у моего стола. – Садись.

Я киваю и делаю, как она говорит. Она подходит ко мне сзади, в руках у нее щетка и аэрозоль со средством для волос. Она снимает полотенце с моих волос и приступает к работе, аккуратно переходя от одной пряди к другой, расчесывая мои волосы и возвращая им жизнь.

Возможно, понемногу возвращая жизнь и мне.

Мягкая улыбка озаряет мои губы, когда она начинает напевать песню, и она замечает ее в маленьком косметическом зеркале.

– Вот ты где.

– Вот и я.

Глава 42

Софи

Сал берет меня за руку, когда я подхожу к дверям спортзала. Позднее утреннее солнце жарко обжигает мою кожу, пробиваясь сквозь небо, которое настолько голубое, что почти обидно. Сегодня день выпускного. Я сделала это. Дешевая синтетическая мантия неловко облегает мое тело, прилипая от влажности, а шапочка слишком туго обтягивает мою голову, как будто пытается задушить меня.

Я должна быть счастлива. Я должна.

Но под фальшивой улыбкой на моем лице скрывается тихая, мучительная пустота, от которой я не могу избавиться. Она гудит под моими ребрами, низкая вибрация утраты, которую не может заглушить никакое празднование.

Но я стараюсь. Правда стараюсь.

Сал останавливает меня прямо перед входом, крепко держа за руку и успокаивая. Она поворачивается ко мне, ее идеально уложенные локоны слегка подпрыгивают при движении.

– Ты готова?

Я киваю, с трудом сглатывая, пытаясь подавить ком в горле.

– Да. Мы сделали это, – мой голос слабый. Я пытаюсь наполнить его энтузиазмом, чтобы соответствовать случаю. Но все, о чем я могу думать, это о том, что он должен быть здесь. Что сегодняшний день должен быть чем-то, что мы разделяем. Что я должна была увидеть, как он смотрит на меня из толпы, с гордостью в глазах.

Но его нет. Он ушел. Так что я должна извлечь из этого максимум.

Моя семья где-то здесь, теснится на переполненных трибунах спортзала, обмахиваясь программками, которые им раздали у входа. Никаких планов на ужин, никакой вечеринки после. Но они пришли, и я думаю, это уже что-то значит. Моя сестра, наверное, улыбается как идиотка, кричит мое имя, машет руками как сумасшедшая. А Сал... Сал здесь, держит меня за руку, удерживая на земле. Чего еще я могу желать?

Мы входим в спортзал, в воздухе витает запах вощеного пола и тепла тел. Складные стулья выстроены в строгие ряды, каждое место занято нервным учеником. Шум разговоров трещит, как статическое электричество, а звуковая система слабо визжит перед началом церемонии. Сал и я находим свои места, металл сочиться холодом, сквозь ткань моего платья.

Начинаются речи. Студент, которого я едва знаю, говорит о наследии, а директор школы произносит банальные фразы о нашем «светлом и солнечном» будущем, но я почти ничего не слышу. Большую часть времени я провожу, оглядывая толпу, глаза бегают по незнакомым лицам в поисках того, кого я знаю, что здесь не будет.

Но надежда – вещь коварная и жестокая. Она все равно расцветает в моей груди, резко давя на ребра. Глубокая боль, которая не уходит.

Начинают объявлять отличников, вызывая бурные аплодисменты с переполненных трибун. Я хлопаю вместе со всеми, но сжимаюсь в себе, чувствуя, как жар поднимается по шее. Это не я, и никогда не было мной, хотя я уверена, что мои родители хотели бы другого.

Этот момент настал. Просят встать первый ряд.

Мы поднимаемся один за другим. С каждым шагом к сцене мой желудок сжимается все сильнее. Я смотрю на свои кеды, черные Converse, изношенные временем, как будто они могут безопасно провести меня через сцену, не давая споткнуться. Мои ладони потные, сердце колотится за ребрами, пульс громко звучит в ушах.

Когда называют мое имя, я делаю глубокий вдох и шагаю вперед. Натягиваю на лицо улыбку, которая не отражает моих внутренних переживаний, и пересекаю сцену с напускной уверенностью в каждом шаге. Рука директора сухая и слишком крепкая, он дергает меня вперед, когда я беру папку с дипломом. Вспышка фотоаппарата режет глаза. Я все равно широко улыбаюсь.

Затем я возвращаюсь назад. Одна нога за другой, обратно на свое место. Обратно в тишину.

Следующей идет Сал. Я как идиотка болею за нее, хлопая так сильно, что у меня болят руки. Она владеет сценой, вышагивая, как будто она ее, с высоко поднятым подбородком и сияющим лицом. Ее семья взрывается аплодисментами, свисты отскакивают от стен спортзала. Моя семья вежливо хлопает, и я делаю вид, что не замечаю разницы. Я рада за нее. Правда.

Но когда последний из учеников пересекает сцену, что-то в воздухе меняется. Волосы на затылке встают дыбом.

Я чувствую это, еще не увидев, это странное ощущение, что за мной наблюдают. Я резко поворачиваю голову, мои глаза сканируют заднюю часть спортзала как раз вовремя, чтобы заметить высокую фигуру, поворачивающуюся к выходу.

Не может быть.

Но он был похож на него. По осанке и по манере походки.

У меня перехватило дыхание. Ноги дернулись от желания двигаться, бежать за ним, чтобы узнать правду. Но я не могу. Не здесь, не сейчас. Я застряла на этом стуле, окруженная слишком многими свидетелями, слишком многими ожиданиями.

Я сижу как вкопанная, глядя на двери, которые давно закрылись за ним.

Вокруг меня поднимается шум. Восторженные крики, смех, море улыбающихся лиц и шапочки, которые уже снимают с голов. Я улыбаюсь, как могу. Я благодарна, что все закончилось. Правда.

Но я чувствую, что смотрю на все это как бы из-за стекла. Мир кажется далеким и недосягаемым.

Мое сердце не здесь.

Оно где-то в другом месте, спрятанное в кармане мужчины, который ушел, унеся с собой части меня, которые я, возможно, никогда не верну.

Сал убеждает меня пойти с ней домой после церемонии, хотя все, чего я хочу – это залезть под одеяло и исчезнуть. Она обещает, что это будет спокойный вечер. Джейс пригласил нескольких друзей, ничего сумасшедшего. Я не уверена, но я пытаюсь. Пытаюсь вытащить себя из тьмы, которая поглотила меня целиком. Поэтому я соглашаюсь.

Как только я падаю на ее кровать, она бросается за мной, обнимает меня и крепко прижимает, как будто пытается склеить мои разбитые кусочки.

– Я скучала по тебе, – тихо говорит она.

– Я тоже скучала по тебе, – шепчу я. – Прости, что пропала. Я просто... Не знаю. Большую часть времени я даже не могу встать с постели. Я хочу быть счастливой, но просто... не могу.

Она обнимает меня еще крепче, ее рука медленно поглаживает мою спину.

– Мне так жаль, Соф. Хотела бы я как-то исправить ситуацию. Я бы убила этого крысолица Тео за то, что он так ушел. Серьезно. Без прощания? Как трус.

Я вдруг рассмеялась. По-настоящему. Впервые с тех пор, как... он меня бросил.

– Крысолиц Тео? – фыркнула я.

– Ага. Его новое прозвище. Я подумываю о сувенирной продукции.

Я искренне улыбаюсь, и за это люблю ее еще больше.

– Ты лучшая, ты знаешь об этом?

Она улыбается мне в ответ.

– Вот почему я сегодня буду тобой командовать. Я дала тебе достаточно времени погрустить. Ты будешь веселиться. Без отговорок.

Я стону и закрываю лицо рукой.

– Ладно. Но только потому, что это ты.

– Ура! – восклицает она. – Давай готовиться. Может, здесь будут какие-нибудь симпатичные друзья Джейса.

– Э-э, нет, спасибо. Все мужчины официально в моем черном списке.

Она закатывает глаза.

– Ты знаешь, как говорят...

– Не говори.

– ...лучший способ забыть кого-то – это...

– Сал.

– Ладно, ладно, – смеется она. – Никаких знакомств. Но хотя бы оденься мило, для поднятия самооценки.

Мы снимаем выпускные наряды и переодеваемся. Я тянусь за своей обычной удобной футболкой большого размера, но ее гневный взгляд останавливает меня. Я вздыхаю и меняю ее на укороченную.

Она надевает кожаные брюки, которые выглядят преступно узкими, но как только она в них влезает, они смотрятся невероятно. Хотя я не понимаю, как она в них дышит. Сверху она надевает розовую майку на бретельках, которая облегает ее, как будто была сшита специально для нее, подчеркивая все ее достоинства.

– Ты выглядишь потрясающе, – говорю я, когда она поворачивается, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

– Ты уверена?

– На сто процентов. Ты сексуальна. Точка.

Она слегка краснеет и поправляет низ майки.

– Спасибо.

– Кто-то приглянулся? – спрашиваю я, дразня ее.

– Нет, – быстро отвечает она. Слишком быстро.

Я ухмыляюсь, но не продолжаю. Она думает, что я не заметила, но я заметила.

Ее телефон зазвонил, и она загорелась, как будто кто-то нажал на кнопку.

– Они здесь.

Я улыбаюсь.

– Ты похожа на диснеевскую принцессу, которая собирается поприветствовать лесных зверюшек.

Она бросает в меня подушкой.

– Заткнись. Пойдем уже.

Внизу, в подвале, уже царит оживленная атмосфера, звучит музыка и разговоры. Коллеги Джейса по группе растянулись на диване с бокалами в руках. Фигуристая брюнетка устроилась поудобнее на коленях Джейса, закручивая прядь волос на палец и неприятно смеясь над чем-то, что он сказал.

– Привет, ребята! – щебечет Сал сладким голосом. Ее голос веселый, но я слышу в нем стальную твердость. Я смотрю на нее и замечаю ее напряженные плечи и сжатую челюсть. Она бросает гневные взгляды на девушку на коленях Джейса.

Я слегка толкаю ее.

– Ты в порядке?

– Конечно, – лжет она, улыбаясь мне слабой улыбкой.

Мы опускаемся на огромный пуф на другой стороне комнаты. Сал сидит так близко, что наши бедра соприкасаются, ее рука сжата в кулак на одеяле между нами. Она не говорит ни слова о Джейсе, и я не настаиваю, но вижу, что все ее внимание приковано к нему.

– Пиво? – спрашивает Люк, протягивая мне бутылку.

У меня сжимается желудок. Я слишком быстро качаю головой.

– Нет, спасибо.

Последний раз я пила в ту ночь, когда все изменилось. В ту ночь, когда Тео нашел меня, обнял и отнес в безопасное место. В свой дом. Я давно не думала об этом моменте, но теперь воспоминания нахлынули на меня. Печаль снова начинает овладевать мной.

Сал сразу замечает перемену во мне. Она толкает меня в плечо.

– Курить будешь?

– Да, пожалуйста.

– Джейс! – зовет она, протягивая руку.

Он даже не смотрит, только вздыхает и бросает ей изящный черный футляр с подлокотника дивана. Она ловит его одной рукой, открывает и вытаскивает косяк, как будто делала это сотни раз. Что, зная Сал, она, вероятно, и делала.

Она медленно зажигает его, приоткрывая губы, и делает глубокую затяжку. Ее глаза все это время не отрываются от Джейса. Он не отвечает на ее взгляд, но то, как он шевелится на диване, ясно дает понять, что он чувствует это. Чувствует ее взгляд на себе.

Она передает его мне, и я вдыхаю дым. Напряжение в груди ослабевает. Я чувствую, как туман окутывает мои мысли, смягчая все вокруг. Моя печаль не исчезает, но становится менее острой. Она утихает, по крайней мере на мгновение.

Вскоре к нам подходит незнакомый мне парень, высокий и небритый, с ухмылкой, которая говорит о том, что он знает, что он симпатичный, и плюхается на пуфик рядом с Сал.

– Ты всегда тусуешься здесь с рок-звездами или только по особым случаям? – спрашивает он ее тихим и мягким голосом, с ухмылкой на губах.

Она наклоняет голову и бросает ему кокетливую улыбку.

– Иногда. Ты тоже рок-звезда?

– Нет, – отвечает он с улыбкой. – Скорее сольный исполнитель.

– Ммм, загадочно. Мне нравится, – говорит она, наклоняясь к нему и понижая голос.

Я смотрю на нее исподлобья. Серьезно?

На другом конце комнаты Джейс напрягается. Девушка на его коленях продолжает смеяться, но его взгляд прикован к Сал. Он ничего не говорит, не двигается, но его глаза становятся острее, в их голубой глубине пылает огонь.

Сал замечает это и усиливает свое очарование.

Она смеется громче, касается руки парня, закручивает волосы. Классические приемы, все на показуху. Ее внимание не на нем, а на Джейсе. Она украдкой наблюдает за ним, проверяя, как далеко она может зайти.

Я толкаю ее.

– Ты ужасна, – шепчу я.

Ее губы дрожат.

– Я знаю.

Бедный парень даже не подозревает, что он – лишь реквизит в ее игре.

Джейс залпом допивает пиво и бросает бутылку на кофейный столик с громким звоном. Он снова не смотрит в нашу сторону, но ему и не нужно. Напряжение, исходящее от него, очевидно.

Это игра.

И они оба в ней участвуют.

Ночь продолжается, подвал гудит от музыки, разговоров и хаоса. Парни спорят о правилах игры в бильярд, кто-то пытается битбоксить и терпит неудачу, и впервые за несколько недель я позволяю себе смеяться. По-настоящему смеяться.

На мгновение я забываю о своей грусти.

В конце концов, свет гаснет, и кто-то включает фильм, на который никто не обращает внимания. Я оказываюсь лежащей между Сал и Люком на диване, на наши ноги накинуто теплое одеяло. Я прислоняюсь головой к плечу Сал, и она пропускает пальцы по моим волосам, пока я не погружаюсь в сон.