Текст книги "Японские народные сказки"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)
86. Тигр и улитка
Давно-давно жили в глубине чащи тигр и улитка. Кичливый тигр любил хвастаться своим быстрым бегом: за один прыжок тысячу ри покрываю. Но вот что приключилось однажды.
Тигр лениво прогуливался в чаще, и повстречалась ему на пути улитка.
– Господин тигр, господин тигр, – говорит улитка. – А ведь тоска возьмет целые дни проводить в темном лесу. Нынче хорошая погода. Не пробежаться ли нам через поле, скуку развеять?
– Как, мне состязаться с тобой? С ума спятила! – вознегодовал тигр.
– Обычно я ползу медленно, вот ты и думаешь, что я насмехаюсь над тобой. Но как дойдет до дела, ты меня не победишь. Зачем спорить? Лучше попробуем разок.
Сдался тигр на ее уговоры:
– Ну, так и быть, попробуем.
И вот – раз, два, три! – пустились наперегонки огромный тигр и маленькая улитка.
Но в тот самый миг, когда тигр прыгнул вперед, хвост его расстелился по земле, и улитка живо прицепилась к хвосту.
Помчался вперед тигр со страшной быстротой, завивая вихри песка, и в одно мгновение миновал широкое поле. Достигнув цели, остановился он как вкопанный и поднял хвост торчком. От сильного толчка улитка перелетела через голову тигра.
Ничего не заметил тигр. Стал он оглядываться назад: где она, эта улитка, может, проползла вперед самую чуточку?
Вдруг впереди него раздался голос:
– Эй, господин тигр, я уже здесь. Долгонько мне пришлось ожидать тебя.
Посрамила улитка кичливого тигра. С тех пор уже не хвастается, что одним прыжком тысячу ри покрывает.
87. Хоо, дай бобов!
В старину это было, в старину, в далекую старину. В одном большом лесу обитало множество зверей и птиц. Однажды поднялся горячий спор между зверями и птицами, кто в лесу главнее.
– Мы по всему лесу бегаем куда хотим, значит, мы здесь главные! – кричали звери.
– А мы по всему лесу летаем куда хотим, значит, мы здесь главные! – не уступали птицы.
Охрипли птицы и звери, но не могли перекричать друг друга и тогда решили:
– Сразимся в бою. Посмотрим, кто кого одолеет.
Вот собрались звери на совет: тигр, медведь, волк, олень, кабан, конь, бык, барсук, заяц, собака и кошка.
Прежде всего надо было избрать полководца. Выбрали хитроумную лису, а могучий тигр должен был идти впереди войска.
Стала лиса давать наказ:
– Я буду зорко наблюдать за врагом. Когда придет пора начинать бой, подниму вверх свой хвост. А если подожму хвост, это знак к отступлению. Следите за моим хвостом.
А тут прилетела пчелка и подслушала наказ лисы.
Тем временем птицы тоже стали держать совет: орел, сокол, хоо[147]147
См. примеч. 1 к № 78.
[Закрыть], коршун, ворон, дикая утка, фазан, филин, чиж, белоглазка, крапивник, воробей… Но никак не могли они решить, кто у них будет полководцем. Наконец согласились на том, что следует выбрать филина – самого старого, самого мудрого.
Вечером хоо явился в дом к филину:
– Господин филин, ты у нас умудрен годами, но ведь днем ты ничего не видишь. Может, лучше я буду полководцем вместо тебя?
– Нет, на это у меня есть военная хитрость. Пусть бой начнется в сумерках, без меня ведь не обойтись, – хвастливо ответил филин.
– Но я зато из урожая будущего года дам тебе целых пять то отборных соевых бобов.
– Угу.
– Я тебя не обману. Взамен поручи мне командовать войском.
– Но меня избрали все птицы. Не могу.
– У меня глаза острые, я все вижу издалека. На меня, зоркого хоо, положиться можно. Ну как, согласен?
Филин поддался на соблазн: очень уж он любил бобы! Хоо стал верховным полководцем.
Когда на другой день начали птицы готовиться к сражению, пчела прилетела к полководцу-хоо:
– Я – не птица, но все же у меня крылья. Прими меня в птичье содружество. Я принесу вам победу, – и рассказала потихоньку, какой наказ дала лиса звериному войску.
Обрадовался хоо и принял пчелу в птичье содружество.
Но вот начался бой. Звериное войско было могучим. Смело пошло оно в наступление. Лиса подняла свой хвост торчком. Но тут хвост словно огнем обожгло: это прилетела пчела и давай жалить лисий хвост.
– А-я-яй! – завопила лиса и невольно поджала хвост.
Все звери начали отступать. Тогда лиса поспешно снова подняла хвост, но пчела опять ужалила.
– А-я-яй, больно! – и лиса поджала хвост.
Звери, совсем сбитые с толку, стали отступать в беспорядке.
Все пропало! Лиса попробовала было поднять хвост торчком, но пчела опять стала его жалить. Под конец лиса уже не в силах была поднять хвост, а птицы перешли в решительное наступление. Звери кинулись бежать кто куда, и многим сильно досталось. Но хуже всех пришлось лисе. Ее тонкий хвост распух от укусов, стал большим-большим, да уж таким и остался.
Птицы одержали славную победу и начали кричать: «Бандзай!» Хоо стал государем птичьего царства, надел роскошный наряд и возгордился. Старый филин уже не смел к нему явиться запросто.
На следующий год собрали богатый урожай, но никто не принес филину обещанных бобов. Вот почему с тех пор филин кричит, чтобы напомнить уговор:
– Хоо, дай мне пять то бобов! Хоо, дай мне бобов! Хоо, хоо, хоо, хоо…
88. Коршун, воробей, голубь и ворон
В старину это было.
Весною расцвели вишни в горах. Стали слетаться туда разные птицы. Первым прилетел коршун с криком «тонбироро», следом воробей, чирикая «тинтико-тинтико», за ним голубь, воркуя «хаттобо-хаттобо». А последним явился ворон, каркая «гао-гао». Стали они вчетвером между собой советоваться:
– Какую бы нам придумать веселую затею, раз уж мы вместе собрались?
– А вот что. Вишни цветут, погода на славу, нас тут целая компания. Устроим-ка пирушку.
– Правда, правда, лучше не придумаешь!
Порешили птицы, что кому делать. Коршун – мастер рыбу ловить. «Тонбироро, тонбироро!» – полетел он к реке. Воробей – «тинтико-тинтико!» – поспешил за вином в харчевню. Голубь – «хаттобо-хаттобо!» – ножом стучит, закуску готовит. Ворон – «гао-гао!» – полетел взять в долг столики и чашки.
Вот началась пирушка. Сначала веселье не ладилось, ели, пили молча.
– Что ж это за пирушка, когда никто не поет и не играет?! Пусть каждый покажет свое умение!
Коршун сказал:
– Я сыграю на флейте.
Надел он накидку с гербами, достал из-за пояса флейту, покрытую красным лаком, и засвистел: «Тонбироро-тонбироро! Хёроро-хёроро!»
– Ах, как чудесно! – похвалил воробей. – А я подыграю на сямисэне.
Вычернил он себе зубы[148]148
В старой Японии был обычай покрывать для красоты зубы черным лаком.
[Закрыть] и затренькал на струнах: «Тинтико-тинтико, тинтикотин!»
Настала очередь голубя:
– Не могу я сидеть на месте, когда флейта свистит и сямисэн звенит. Пущусь в пляс.
Повязал себе голову полотенцем в крупных горошинах и начал подпрыгивать, крутиться и хлопать крыльями, припевая: «Хаттобо-хаттобо! Хаттобо!»
А пока они играли и плясали, ворон – «гао-гао, гао-гао!» – кусок за куском отправил себе в глотку всю закуску.
Опомнились остальные трое, глядят: в чашках пусто, ни вина, ни закуски, а ворона и след простыл.
Очень разгневался коршун. С тех пор где ни увидит ворона, сейчас за ним погонится. Все думает, как бы поймать и наказать обидчика.
89. Редька, лопух и морковь
В старину, далекую старину редька, лопух и морковь были белые-белые – не то что теперь.
Однажды решили они втроем совершить прогулку в горы. Взобрались на высокую вершину и до того обессилели, что уже не могли спуститься вниз. Заплакали они в голос.
Шел мимо крестьянин, услышал их жалобные вопли и спросил:
– Что случилось? Отчего плачете?
– Влезли мы на гору, а слезть не можем, слишком устали. Сделай милость, отнеси нас домой.
– Вот оно что! Одного из вас понесу, так и быть, а троих не смогу, и не просите.
Взвалил он себе на спину редьку и ушел. Остались морковь и лопух в большой обиде:
– Это что же такое?! Редьку унес, а нас бросил в беде, негодный! Мы для него, выходит, ничего не стоим. Редька – всего только редька, чем мы, спрашивается, хуже?
Побагровела морковь от гнева – и до сих пор красная. А лопух от злости перевернулся и обгорел на солнце. Вот почему у него корень черный. Одна редька осталась белой.
90. Упрямая жаба
Как-то раз жаба и краб шли вместе по дороге. Вдруг навстречу им скачет лошадь во весь опор.
– Ай, задавит! – испугался краб. – Спрячемся скорее в камнях!
Надулась жаба и пыхтит:
– А мне-то что? Прячься, если хочешь. Я как прыгну, от любого коня ускачу.
Спрятался краб в камнях, а жаба осталась посреди дороги, Но не успела отпрыгнуть она в сторону, и лошадь больно ударила ее копытом.
– Говорил я тебе! – упрекает жабу краб. – Так нет же! Вот теперь на кого ты похожа! Совсем тебя расплющило: глаза на лоб вылезли.
– Ничего они не вылезли, – стоит на своем жаба, – это я от злобы сама так вытаращилась! И с дороги я нарочно не сошла: могла бы лошадь-невежа и стороной обойти!
С той поры у жабы глаза навыкате.
91. Соперница в зеркале
В старину, в далекую старину восстали друг на друга два могучих рода: Минамото и Тайра[149]149
В XII в. происходила кровопролитная междоусобная война между двумя могущественными феодальными родами – Тайра и Минамото. Войска Тайра были разбиты и уничтожены. Немногим уцелевшим воинам из рода Тайра пришлось скрываться в горах (см. также № 140).
[Закрыть]. Род Минамото истребил своих врагов. Немногим из сторонников Тайра удалось спастись. Скрылись они в далеких северных горах и жили там, вдали от чужих глаз. Когда же потомки их стали наконец появляться открыто среди людей, то были они несведущи в самых простых делах. Поэтому случалось с ними немало смешного.
Как-то раз молодой человек из рода Тайра первый раз в своей жизни спустился в долину и попал в замковый город Кумамото[150]150
Город на о-ве Кюсю.
[Закрыть]. Там уже и следов былого не осталось. Но, проходя по одной из улиц, вдруг заметил он в лавке зеркал портрет своего умершего отца. Портрет был удивительно похож, но, как видно, нарисован давно, когда отец еще был молод.
– О, какая радость! Я снова вижу моего отца!
Не помня себя от счастья, молодой человек купил драгоценный портрет и бережно отнес домой. Дома он спрятал его в шкаф. Каждый день он любовался портретом, и тот улыбался ему, как живой.
Но скоро жена приметила, что муж часто подходит к шкафу, открывает его и подолгу чем-то любуется. Разобрало ее любопытство. Выдвинула она ящик из шкафа, взглянула – ах! – оттуда глядит на нее какая-то красотка.
Побледнела жена, вся дрожит и рыдает в голос. Прибежала свекровь:
– Что с тобой, дочка? Что случилось?
– Ах, матушка, матушка! Муж разлюбил меня, привез какую-то городскую красавицу и прячет ее в нашем доме.
– В своем ли ты уме! Где прячет? Покажи.
– Здесь, в шкафу, смотрите сами.
Поглядела свекровь и говорит:
– Вот эта, что ли? Не плачь, доченька. И стара она, и дурна собой. Уж поверь мне, он ее скоро разлюбит.
Пришла тут знакомая монашка. Услышала она, какая беда случилась в доме, и тоже захотела взглянуть на разлучницу.
– Успокойтесь, не плачьте! Правда, на лице у нее написано, что была она большой негодяйкой, но зато теперь раскаялась и постриглась в монахини. Так что не о чем вам больше тревожиться.
92. Кузнец и богатый помещик
Кузнец Дзэнсан с малолетства целый день допоздна стучал молотком по раскаленным докрасна брускам и листам железа – тонтэнкан, тонтэнкан, тонтэнкан! В селе хвалили работягу Дзэнсана. От пепла, раздуваемого мехами, и ржавчины на железе он был всегда весь черный. Неутомимо трудится, а достатка нет. Никак из нужды не выйдет.
Зато у его соседа, богатого помещика по имени Тоэмон, всего вдоволь. Он от предков своих унаследовал рисовые поля, огороды и леса. Были у него большие хоромы и в придачу еще две кладовые. На земле у него работали десятки издольщиков, служанки в доме все чисто убирали. Хозяин поместья мог жить беспечно. Зачем ему трудиться?
Когда Тоэмон достиг совершенных лет и получил родительское наследство, он радостно воскликнул:
– Вот я и стал богатым помещиком!
Но с тех пор он стал спать по ночам тревожным сном. Залает ли собака во дворе – сейчас проснется. Начнут ли бить в колокол где-нибудь в соседней деревне, вскочит с постели: уж не загорелось ли где, наготове ли кувшины с водой?
– Завидую я соседу Дзэнсану. Даже дверь не запирает. Знай стучит молотом в свое удовольствие – тонтэнкан, тонтэнкан! Хорошо ему живется, – говаривал Тоэмон.
Но Дзэнсан и не подозревал, какие заботы не дают покоя Тоэмону, и думал, что владеть богатством – большое счастье.
Однажды Тоэмон принес в дом к Дзэнсану тяжелый узел и попросил:
– Пожалуйста, возьми на сохранение! Здесь деньги. Из-за этих треклятых денег я ночи не сплю.
Дзэнсан охотно согласился:
– Ладно! Давай его сюда.
«Деньги-то, положим, чужие, а все-таки приятно думать, что в доме такое богатство», – подумал он.
Тоэмон вернулся домой радостный, словно вдруг с плеч тяжелая ноша свалилась, но эта ноша легла теперь на плечи Дзэнсана.
– Какое несчастье, коли чужие деньги пропадут! – встревожился он, запер деньги в шкаф и взялся было за работу, но все у него из рук валилось. Стал он ломать голову, где бы деньги спрятать получше, но в маленьком домишке все на виду, тайников нет. Делать нечего, привязал он на ночь деньги к себе на грудь и лег в постель. Изводит его беспокойство. Ночью ему пригрезилось, будто подкралась к нему какая-то черная тень. Грабитель с ножом грозно потребовал:
– А ну, подай мне свою казну!
Сердце у Дзэнсана в груди так и застучало.
Утром он пошел к Тоэмону:
– Вот, отдаю вам ваши деньги. Не то я умру от страха.
Тоэмон хотел было в знак благодарности дать ему немного денег, но кузнец не взял.
Вернулся Дзэнсан к себе домой и весело взялся опять за работу. Спала тяжесть с души.
93. Самый ловкий враль
В старину жили в городах Эдо, Осака и Киото три знаменитых враля. Как соберутся все трое вместе, сразу начинают врать наперегонки. Один говорит:
– Недавно я оторвал небо от земли, заткнул небо в одну ноздрю, а землю в другую. Что же вы думаете? Все равно в ноздрях пусто! Слышите – свистит!
Другой говорит:
– Ха, только и всего?! А я вчера для забавы щелчками подбрасывал землю и небо, да вдруг чихнул, их и сдуло без следа!
А третий подхватывает:
– Недавно солнце очень пекло – что было делать?! Надел я целый мир себе на голову. Хоть от него и небольшая тень, а все же легче.
Но решить, кто из них самый ловкий враль, они так и не могли.
Как-то раз враль из Киото и враль из Эдо отправились в гости к вралю из Осака. Выбегает им навстречу его маленький сынок и говорит:
– Отца нет дома!
– Куда же он пошел?
– Отец сказал, что недавно ураганом гору Фудзи свернуло набок, еле она держится, того и гляди, упадет. Вот он и пошел подпереть ее двумя курительными палочками.
– А мама твоя где?
– Мама сказала, что вся Индийская земля изорвалась, взяла с собой три иголки для шитья и пошла ее залатать.
Оба враля были совершенно ошарашены. Хотели было бежать без оглядки, да досада их забрала, вернулись назад.
– Эй, послушай, мальчуган! Недавно ураганом у нас унесло большую каменную ступку. Уж не залетела ли она к вам в дом?
– Что ж, очень может быть, – отвечает мальчик. – Поглядите, это не она ли в паутине под окном запуталась?
Прикусили оба враля языки и давай удирать!
Тут отец домой вернулся. Сынок ему говорит:
– Сейчас к нам приходили дяденька из Киото и дяденька из Эдо.
– Хо, в самом деле?
– Они меня спросили: «Где твой отец?» Я им говорю: гора Фудзи еле держится, ураганом ее подломило, вот ты и пошел туда – подпереть ее двумя курительными палочками. Тогда они спросили: «А мама твоя где?» Я им говорю: Индийская земля изорвалась, мама взяла три иголки и пошла ее латать. Они было ушли, да потом вдруг вернулись и спрашивают, не занесло ли к нам бурей их каменную ступку. Я говорю: «Посмотрите – может, она в паутине запуталась». Тут они со стыдом убежали.
Ужаснулся отец, слушая этот рассказ:
– Ты еще ребенок, а врешь так бессовестно! Не нужен мне такой сын, отнесу тебя куда-нибудь.
Посадил он мальчишку в мешок для угля, завязал мешок веревкой, взвалил на спину и пошел.
Вскоре попался ему по дороге питейный дом. Потянуло оттуда винным духом. А отец любил выпить. Повесил он мешок с мальчишкой на ветку осины и отправился пить вино.
Тем временем маленький враль нашел в мешке дырку. Поглядел он в нее и видит: ковыляет по дороге сгорбленный старичок. Тогда мальчуган затянул нараспев, словно молитву:
– Старый, стань молодым! Старый, стань молодым!
Подошел старичок к мешку, окликнул мальчишку:
– Ты что там, в мешке, делаешь?
– Да ведь это волшебный мешок! Стоит только влезть в него и прочитать заклинание: «Старый, стань молодым! Старый, стань молодым!», как станешь молодым. Вот я, например. Нынче утром был глубоким старцем, но побыл немного в мешке и помолодел. Слишком долго повторял я волшебные слова и стал совсем недоростком.
Старик от изумления глаза вытаращил:
– Скажи, пожалуйста, какой чудесный мешок! Я тоже хочу помолодеть! Пусти меня в него!
– Что ж, можно. Только даром я тебя не пущу!
– Хочешь, я дам тебе вкусных пирожков?
Мальчуган взял пирожки, посадил старика вместо себя в мешок и убежал домой.
Вскоре старый враль вышел навеселе из питейного дома. Заглянул он в мешок и остолбенел: сидит в угольном мешке вместо его сынка незнакомый старик и кричит во весь голос: «Старый, стань молодым! Старый, стань молодым! Старый, стань молодым!»
Удивился отец, но, когда узнал, в чем дело, совсем голову потерял:
– Ах он негодник! Это мой маленький сын, враль каких мало, вас обманул. Простите, пожалуйста. Извините великодушно!
Вернулся отец домой в страшном гневе и видит: сынок давно уже дома, сидит и пирожки уплетает. Схватил старый враль маленького враля за ворот и снова засунул в угольный мешок.
– Ах ты негодяй этакий! На этот раз я проучу тебя как следует!
Пошел он с ним по другой дороге. Но и там стоит питейный дом.
Тянет из него винным духом. Крепился, крепился отец и не выдержал: снова повесил мешок на ветку сосны и пошел пить вино.
Поглядел мальчишка сквозь дырочку в мешке. Видит: идет по дороге старушка подслеповатая. Палкой дорогу нащупывает. Дождался мальчик, пока подойдет она поближе, и давай бормотать заклинания: «Глаза, прозрейте! Глаза, прозрейте!»
Удивилась старушка, подошла к самому мешку и спрашивает:
– Что ты, сынок, там делаешь?
– Как что делаю? Сижу в волшебном мешке и читаю заклинание: «Глаза, прозрейте! Глаза, прозрейте!» Я уже с самого утра читаю эти заклинания – и вот прозрел. А раньше был слепым на оба глаза.
– Ах, какой удивительный мешок! Я очень плохо вижу. Нельзя ли мне сесть в этот мешок хоть на минуточку? – просит старушка.
– Отчего же нельзя? Только даром я не пущу!
– У меня есть хурма. Всю тебе отдам, только пусти меня в мешок.
Дала она мальчишке целую корзину хурмы, а он запрятал старуху в мешок и со всех ног пустился домой.
Вот вскоре вышел отец из питейного дома навеселе. Смотрит – в мешке незнакомая старуха, моргает глазами и причитает: «Глаза, прозрейте! Глаза, прозрейте!» Выпустил он старуху из мешка и не знает, как лучше у нее прощения попросить:
– Это все проделки моего негодного сынка, отъявленного враля! Простите, пожалуйста!
Вернулся отец домой, и что же он видит? Наелся его сынок хурмы до отвала и храпит себе на полу посредине комнаты, раскинув руки и ноги.
Ну что с таким будешь делать?
94. Рассеянный
Жил некогда один человек, на редкость рассеянный и суматошный. Как-то раз собрался он пойти в храм бога Инари[151]151
См. примеч. 3 к № 49.
[Закрыть] на праздник и говорит своей жене:
– Жена, завтра я пойду в храм бога Инари. Приготовь мне с вечера моти на дорогу. Мне идти далеко.
Утром он встал рано, до рассвета. Жена еще лежала в постели.
– Жена, а жена! Где моти?
– У окна.
А ему послышалось: «У очага!»
Пошарил он у очага и нашел круглый горшочек, в котором жена держала краску – зубы чернить[152]152
См. примеч. 1 к № 88.
[Закрыть]. Впопыхах он решил, что отыскал моти.
– Жена, а жена! Где платок – завязать моти?
– На полочке.
А ему послышалось: «На постели».
Поискал он на постели, нашел широкий женин пояс и думает – платок. Завязал в него горшочек и привесил к поясу. А за пояс вместо ножа деревянный пестик засунул.
– Жена, а жена! Где моя плетеная шляпа?
– Поищи на кухне.
Поискал он на кухне, нашел соломенную корзину и надел ее себе на голову.
Потом стал обуваться. На правую ногу надел носок, а на левую забыл. На левую ногу надел сандалию, а на правую – забыл. Так и вышел из дома.
Идет рассеянный по дороге. Начал день заниматься. Попалась ему на пути деревня, а люди там показывают на него пальцами и смеются.
– Глядите! Глядите! Вот идет какой-то чудак с корзиной на голове. И откуда только у него такая невиданная шляпа?!
Он подумал: «Про кого это говорят?» Оглянулся назад, никого нет. «Неужели про меня?»
Снял шляпу, взглянул – вот тебе и на! Да это не шляпа, а корзина! Забросил он ее подальше в траву.
– Смотрите, как этот прохожий обулся. С пьяных глаз что ли?
Поглядел – правда. Отошел он от деревни, разулся, забросил в траву носок с сандалией и пошел босиком.
Опять деревня на дороге. Люди на него показывают:
– Смотрите! Берегись, заколет! Вот чудак, пестик за пояс заткнул!
Посмотрел и в самом деле у него за поясом деревянный пестик. Отошел он от деревни и забросил пестик в поле.
Пришел рассеянный в храм, видит: у ворот храма амулетами торгуют. Было у него с собой сто монов. За амулет хотел он отдать три мона, а на остальные выпить и погулять, да опять впопыхах ошибся. Три мона оставил себе, а девяносто семь бросил в ящик для сбора денег. Что будешь делать? Взять назад совестно, а на три мона не попируешь. Пошел он за горку позади храма, где народу не было. Развязал узелок с едой, смотрит – а там пустой горшочек.
Схватил он его да как швырнет с досады! Покатился горшочек, ударился о камень и разбился.
Стал рассеянный сворачивать платок – что это? – длинные завязки болтаются. Посмотрел – а это не платок, а женин нижний пояс. Бросил его рассеянный, точно обжегся. Стал искать, чем подпоясаться, да вдруг видит: халат-то на нем надет шиворот-навыворот. Ахнул рассеянный и побежал с горки подальше от людей. А есть, как на грех, все больше хочется. Не до праздника ему стало, не пошел в храм на представлением поглядеть, а повернул домой.
Попалась ему по дороге лавка. Выставлен перед ней белый камень, похожий на рисовую лепешку, в знак того, что здесь торгуют лепешками.
Спросил рассеянный:
– Сколько лепешка стоит?
Ему говорят:
– Три мона.
«Куплю, – думает, – одну. У меня как раз три мона осталось». Положил деньги, схватил камешек и пошел. Удивился продавец, закричал ему вслед:
– Стой! Это не лепешка, а камень! Настоящую лепешку я тебе сейчас дам.
Куда там! Рассеянный подумал, что с него еще денег просят. Крикнул:.
– Я же положил тебе три мона! – и побежал со всех ног.
Продавец хотел было догнать его, да не смог.
Отдышался рассеянный, положил лепешку в рот и крак! – сломал зуб. Глядит – а это не лепешка, а белый камень. Бросил рассеянный его в реку и еще скорей побежал домой. Бежит он, злой, голодный, и думает: «Жена во всем виновата! Не сумела собрать меня в дорогу как следует. Приду домой, я ей покажу!»
Вбежал он в дом и кричит с порога:
– Ах ты негодница! Осрамила меня, на весь свет ославила.
– Ты чего ругаешься, сосед? Чем я тебя осрамила?
Глянул – а это не его жена, а соседка, и дом-то не его, а соседский.
Выскочил он оттуда как ошпаренный. Побежал в лавочку, взял в долг чаю, чтобы с соседкой помириться. Пошел к ней опять, протягивает сверточек чаю:
– Я сейчас нагрубил тебе. Прости, пожалуйста.
А она в ответ:
– Как же ты рано вернулся! Никогда еще этого не бывало.
Поглядел – а это его жена! По ошибке он в собственный дом вбежал. Делать нечего, отвечает рассеянный жене:
– Да там ничего любопытного не было. Не на что и глядеть. Решил я вместо выпивки побаловать тебя: видишь, подарочек принес. Завари-ка чаю!