Текст книги "Японские народные сказки"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)
63. Деревянный будда и золотой будда
Жил когда-то бедняк в услужении у богача. И был у этого богача великолепный будда из чистого золота. День и ночь думал слуга: «Ах, если бы у меня был такой будда! Может быть, он послал бы мне лучшую долю. Ведь мой хозяин всегда говорил, что нет на свете ничего сильнее золота». Но при его бедности это была пустая мечта.
Как-то раз пошел слуга в горы рубить дрова и приметил чурбан, немного похожий на статую будды. Принес он его в свою каморку и начал по три раза в день ставить перед ним столик с кушаньем.
– Поешь, мой чурбанчик, а я тебе расскажу, как мне плохо живется.
Так делал слуга многие годы, и все в доме потешались над ним, а хозяин больше всех.
Слуга был честным и работящим. Стал думать богач, как бы заставить его работать всю жизнь даром, и вдруг вспомнил про деревянного будду.
– Придумал! – обрадовался богач и зовет слугу. – Слушай, устроим сумо между твоим божком и моим золотым буддой. Если чурбан будет побежден, то будешь ты мне служить без всякой платы до конца своих дней, а если мой золотой будда даст себя победить – я отдам тебе все мое богатство.
Собрал богач всех слуг и служанок и торжественно поклялся перед ними, что сдержит свое обещание. А бедняк пошел в свою клетушку сам не свой и говорит чурбану:
– Послушай, какая беда над нами стряслась! Трудную задачу задал мне хозяин! Велит тебе победить в борьбе его золотого будду, а не то придется мне даром служить всю свою жизнь. Лучше я взвалю тебя на спину и убегу отсюда.
Божок ему в ответ:
– Полно, не тревожься, не падай духом! Ничего страшного нет. Неси меня к хозяину без страха. Попробую я одолеть золотого будду.
Торопит хозяин слугу скорее устроить сумо. Нечего делать, понес бедняк свой чурбан в парадные покои. Хозяин тоже принес туда своего золотого будду. Слуг и служанок собралось там видимо-невидимо.
Обратился богач к буддам с такой речью:
– Дал я клятву, что если ты, мой золотой будда, победишь, то будет мне служить этот работник даром всю свою жизнь. Если же победишь ты, деревянный будда, то твой хозяин получит все мое богатство! Помните это вы оба! – И с этими словами, взмахнув своим веером, он подал знак начинать борьбу.
И – о диво! – оба будды встали на ноги, отошли друг от друга и медленно, враскачку стали сходиться. Вот они схватились и стали бороться в обнимку. То один одолевает, то другой. Целых два долгих часа длилась борьба! Зрители кричали наперебой:
– Ара! Ара! Ну-ка, чья возьмет?! Глядите! Глядите!
Слуги и служанки старались подбодрить деревянного будду.
– Эй, чурбанчик, держись, не сдавайся! Не сдавайся! Не дай хозяину победить!
У хозяина глаза налились кровью. Он тоже все время кричал охрипшим голосом:
– Золотой будда, не сдавайся! Золотой будда, не отступай!
С золотого будды пот катится градом. Стал он двигаться все медленнее, с трудом и наконец зашатался в изнеможении. У хозяина тоже заструился пот по лицу, он побагровел и завопил:
– Золотой будда, не сдавайся! Держись! Тебе ли не воздавали почести в моем доме, тебе ли не поклонялись? Неужели ты поддашься простому чурбану, жалкой деревяшке? Покажи всем, что нет на свете ничего сильнее золота! Ах ты жалкий трус! – И в гневе хозяин стал поносить золотого будду бранными словами, но чем больше он бранился, тем больше слабел золотой будда и наконец громко заплакал, застонал и повалился на пол.
Обрадовались слуги и стали осыпать золотого божка насмешками. Потребовали они, чтобы сдержал богач свое обещание. Нечего делать, пришлось богачу убираться вместе со своим золотым буддой. Досталось все его богатство бедняку. Щедро оделил бедняк всех остальных слуг, и пошло веселье в доме, где раньше лились слезы.
Стал богач скитаться по свету. Скоро у него ни одной монетки не осталось. Как-то раз заночевал он в открытом поле и начал со слезами упрекать золотого будду:
– Ах, зачем ты дал себя побороть какому-то чурбану? Из-за твоего малодушия я с позором изгнан из своего дома, и хозяйничает в нем нищий оборвыш. А я-то на тебя понадеялся! Разве не отлил я тебя из чистого золота?
Золотой будда ему в ответ:
– Напрасно ты меня винишь. Пеняй на самого себя! Вспомни, как ты кормил меня! Только два раза в год, по большим праздникам! А слуга делился всем, чем мог, со своим простым чурбаном. Вот и стал чурбан сильнее золота. Горькая моя судьба, что мне такой хозяин достался! Одно мне осталось утешение: стукать тебя по спине на каждой кочке. Узнаешь, сколько весит золото!
Пришлось хозяину нищенствовать до скончания своих дней да еще таскать на спине тяжелого золотого будду.
64. Счастливые несчастья
В старину жил один бедный торговец, сковороды вразнос продавал. Как-то раз выдался незадачливый день, ни одной-единственной продать не удалось. Усталый, побрел разносчик домой.
По дороге надо было через высокий холм перевалить. Смотрит: на вершине холма спит крепким сном самурай. С опаской прошел разносчик мимо самурая, стал спускаться по крутому склону и вдруг на половине пути призадумался. Нет, что-то здесь не так! Вернулся назад. Самурай за это время и не пошевелился.
«Может, он помер?» – подумал разносчик, поднял дорожный посох, стукнул самурая по лбу и припустился наутек вниз с холма. Уже пробежал полдороги, но не слышно, чтобы кто-нибудь за ним погнался. Снова взошел разносчик на вершину холма, нагнулся к мертвому самураю, сунул руку к нему за пазуху и нашел кошель, набитый деньгами.
Разносчик запрятал кошель у себя за пазухой и снова бегом с холма. На полпути остановился, огляделся: нигде никого не видно. Он опять воротился и снова все забрал у самурая: парадный костюм, два меча. И в третий раз побежал с холма без оглядки.
Домой он вернулся поздно. Сказал только:
– Хватит сковородами торговать. Пойду в город, стану самураем, – и завалился спать.
На другое утро разносчик встал на рассвете, нарядился самураем, заткнул за пояс меч и пошел в город. Смотрит: поставлен на видном месте столб с таблицей, а на ней какая-то надпись. Стоит самозваный самурай перед таблицей, пялит глаза – да только не знает ни одного письменного знака. Прочесть не может, уйти любопытство не позволяет.
Пришел тут один старик и спросил:
– По какой причине, господин самурай, вы здесь стоите с самого утра?
– Да вот, не могу одного знака разобрать, гляжу и думаю.
Старик говорит ему:
– На этой таблице написано, что в доме одного городского богача каждую ночь появляется оборотень. Кто его убьет, тот получит в жены дочь богача.
Разносчик пошел к богачу и объявил:
– Я – первый во всей Японии странствующий воин – покоритель чудовищ. Прочел надпись на таблице и явился к вам на помощь.
Богач устроил для гостя великолепное угощение и оставил его ночевать в верхних покоях. Несет разносчик ночной дозор. Над входной дверью понавесили множество оружия: копье и топорик, лук и ружье. Таких вещей разносчик никогда и в глаза не видел, посмотреть бы поближе. Для начала снял он ружье и давай вертеть его в руках. Вдруг раздался оглушительный выстрел. Перепугался разносчик: «Пропал я!»
Тут прибежали сторожа:
– Поистине великий подвиг совершили вы, господин самурай! Только оборотень вышел из чулана, как вы сразили его метким выстрелом!
Согласно обещанию отдали разносчику в жены дочь богача. Разнеслась повсюду молва: молодой зять – замечательный воин.
Однажды пришел к самозваному самураю житель дальней деревни и жалуется. Случилась у них неслыханная беда: выходит по ночам из глубины гор оборотень, поля опустошает. Одна у них надежда: может, господин самурай убьет чудовище? «Какой ужас!» – подумал разносчик, но делать нечего, пришлось согласиться.
А дочке богача он был противен, и, чтобы отделаться от нежеланного мужа, подмешала она яду в нигиримэси. Ничего не подозревая, разносчик взял нигиримэси и отправился в дорогу.
Оборотень, как стемнеет, приходил в бамбуковую чащу поодаль от деревни. Поселяне поставили там охотничью сторожку, и – «Прощения просим!» – все поспешили убраться засветло.
Остался разносчик в одиночестве. Начало темнеть, и на него нашел страх. Вдруг посреди ночи раздался ужасный рев и пахнуло болотной вонью. Зажглись во мраке два сверкающих огня и движутся все ближе, ближе…
Не помня себя от испуга, разносчик выбежал из охотничьей сторожки, влез на ближайшую хурму и привязал себя к ветке. Смотрит вниз и видит: огромный змей обвился вокруг дерева, два ярких огня – это его глаза. Дрожь пробрала разносчика. Творит молитву: «Нанмандабуцу, нанмандабуцу»[132]132
См. примеч. 3 к № 38.
[Закрыть] – и весь трясется, как в лихорадке. Выпал у него из-за пазухи нигиримэси и угодил прямо в разверстую пасть чудовища. Затих змей, не шелохнется.
Когда рассвело, разносчик увидел, что змей издох. Всадил он ему в каждый глаз по стреле, вернулся в сторожку и уснул спокойным сном. Вскоре пришли поселяне. Разбудили самозваного самурая, спрашивают:
– Как ночь прошла?
– Вечером, едва сон меня сморил, что-то зашуршало в кустах. Послал я в ту сторону две стрелы, и все утихло. Сходите туда, посмотрите.
Пошли они и видят: лежит под хурмой мертвый змей, в оба глаза стрелы впились.
И снова повсюду шумит молва о великом подвиге самурая. Захотел князь, чтоб такой замечательный воин служил у него кэраем:
– Ступайте за ним, пусть предстанет передо мной!
Пять-шесть воинов поскакали на конях к самозваному самураю.
«Досадное дело!» – в смущении подумал разносчик. Как быть? Ослушаться нельзя. Никогда в жизни он не садился на коня, но самурай должен ехать верхом. Потрюхал разносчик позади всех. По дороге надо было переправиться через большую реку. Плохо пришлось самозваному самураю, посреди реки свалился с коня. Тонущий цепляется за что попало. Ухватил разносчик громадного карпа.
Перепуганные самураи поспешили вернуться:
– Какая беда с вами приключилась?
– Нет, не случилось со мной никакой беды. Но я в первый раз предстану перед князем, а не везу с собой никакого подарка. Негоже это. Приметил я в реке вот эту рыбешку, бросился в воду и поймал. Только и всего!
– Каков молодец! – восхитились самураи.
Наконец прибыли в княжеский замок. Князь говорит:
– Много я о тебе слышал. Покажи мне свое умение фехтовать. Против тебя выйдут самые искусные воины.
Вконец оробел разносчик:
– Новая беда!
Сначала попросил он, чтобы устроили состязание между другими самураями. «Ха-ха, так вот, значит, как фехтуют! Дело, кажется, нехитрое».
Но вот пришла его очередь. Думал он: «И я сумею махать мечом», но не тут-то было. Стал противник наносить ему сильные удары. Мечется разносчик, вопит:
– Пощадите! Помогите!
И вдруг очнулся. Все было сном! Заспался он утром, и стали жена с детьми будить его колотушками по голове. Еле-еле добудились.
65. Удивительные путешествия ротозея Тораяна
Жил некогда у нас в городе Осака, в квартале Тэмма молодой парень по имени Тораян. По приказу своей матушки он готовил кушанье из угрей на продажу. Тем и промышлял. Очень боялся сынок своей матушки, но, что поделаешь, был он порядочный ротозей и часто попадал впросак.
Как-то раз купил он большого жирного угря, положил на доску и хотел было ножом отхватить ему голову, да по обыкновению зазевался. Соскользнул угорь с доски, вильнул хвостом – и в канаву, оттуда в другую. А канава эта была длинная, вела прямо в поля.
– Эй, куда ты, негодяй! Постой, милый, подожди!
Бежит Тораян за угрем, расставив руки, но куда там! Разве поймаешь! Вот прибежал он на поле, где редька росла. Крикнул ему хозяин:
– Эй ты, чего здесь бегаешь по моей земле?!
– Чего, чего! Ловлю сбежавшего угря, вот чего! Да уж, видно, не поймаю. Как же я теперь вернусь домой с пустыми руками? Мать забранит. Ах, несчастный я, лучше бы не родиться мне на свет! Домой идти боюсь. Куда я теперь пойду?!
– Ну, что разнюнился, – говорит ему крестьянин. – Слезами горю не поможешь. Если боишься домой идти, поступай ко мне в работники, поможешь редьку собирать.
Обрадовался Тораян, взялся за работу. На беду, попалась ему большая редька с очень крепким корнем – ну никак не выдернешь! Поднатужился Тораян, уперся ногами, тянет, потом обливается:
– Унтокоса! Раз, два – взяли! Идет, идет, пошла!
Как рванет изо всех сил! Выскочила редька из земли, а самого Тораяна подбросило высоко-высоко, под самые небеса. Покрутился он в воздухе, как волчок, и – хлоп! – упал посреди двора одного бочара на улице Бочаров.
Онемел бочар от испуга:
– Откуда ты? Вот уж, правда, с неба свалился!
– Вытянул я из земли большую редьку. Как выскочит она, меня к вам и забросило, – со слезами стал рассказывать Тораян, потирая ушибленный зад. – А идти мне теперь некуда. Не приютишь ли ты меня, хозяин?
– Вот оно, выходит, какое дело, – стал размышлять бочар. – Ну что ж, мне как раз нужен работник. Будешь ободья на бочки набивать.
Начал Тораян набивать бамбуковый обод на бочку. Но был он ротозей, на руку неспорый. Согнул обод в круг, да не удержал. Пин! – щелкнул обод, и полетел Тораян вверх, словно стрела, спущенная с тетивы. Хлоп! Упал он на землю во дворе одного зонтичных дел мастера на улице Зонтов.
– Ай, ай, ай, больно! – закричал Тораян, подпрыгивая от боли и потирая свой дважды ушибленный зад.
– Ты откуда такой взялся, с молотком в руке? – удивился хозяин. – Каким ветром тебя занесло?
– Служил я у одного бочара, набивал ободья на бочку. А один обод так сильно щелкнул меня, что взлетел я под самые небеса… Стыдно мне теперь к бочару возвращаться. Не приютишь ли ты меня, хозяин, у себя?
– Что ж, хорошо! Натягивай бумагу на зонты, если сумеешь.
Взялся Тораян за дело. Натянул бумагу на огромный зонт и понес его показывать хозяину. Вдруг, откуда ни возьмись, налетел вихрь. Не выпустил ротозей вовремя зонт из рук, и понес его ветер, закрутил, как пушинку. Все выше и выше летит Тораян сквозь облака и очутился на самом небе.
Видит он: стоит какой-то дом. Позвал Тораян хозяев, и вышла к нему диковинного вида женщина: глаза у нее так и сверкают! Зажмурился Тораян, а она говорит:
– Ты как попал к нам сюда, человек? Это ведь дом громовиков[133]133
См. примеч. к № 43.
[Закрыть], а я – Огненная Зарница.
Подкосились ноги у Тораяна. Насилу-то насилу сошло у него с языка:
– Унес меня зонт на самое небо. Куда я теперь денусь? Пожалей меня, дай мне приют.
Тут как раз идут огромные черти, стуча в барабаны. Это и были громовики. Рассказал им Тораян про свою беду.
– Ну что ж, пожалуй, – говорят. – Поможешь нам. Как ударим мы в свои барабаны – горо-горо-горо-горо! – ты сразу лей воду из кувшина.
– Уж постараюсь.
Стал Тораян служить громовикам. Они бьют в барабаны, а он льет воду из огромного кувшина. А как глянет вниз на землю, так смех его и разбирает:
– Вот смех-то, веселая работенка! Ой, вот потеха!
Льет Тораян, не жалеет воды, а на земле суматоха, люди бегают, как встревоженные муравьи, белье с шестов снимают, зонты раскрывают, прячутся кто куда. Загляделся Тораян, зазевался – раз! – и поскользнулся. Полетел с неба вверх тормашками, да и угодил в самую середину Осакского залива. Плюх! Пошли круги по воде. С большой высоты летел Тораян и в один миг очутился на дне.
Стоит под водой дивный дворец, так и сверкает всеми цветами радуги.
– Ой, что это? Никак дворец Повелителя драконов?
Вышла к Тораяну Отохимэ, прекрасная дочь морского царя, и проводила гостя в палаты. Подали ему богатое угощение, а потом начались во дворце веселые пляски. Развеселился Тораян, а Отохимэ ему наказывает:
– Смотри же, гость, если спустится сверху какое-нибудь вкусное лакомство, не польстись на него – беда случится.
Через некоторое время вышел Тораян в сад погулять. Вдруг спускается откуда-то сверху кусочек мяса, да такой на вид нежный и вкусный! Болтается он перед самым носом Тораяна. Был Тораян сыт до отвала, но тут не устоял, поймал приманку ртом, да как завопит:
– Ай, колет, колет! Больно!
Мясо-то было на рыболовный крючок насажено. Проколол крючок губу Тораяну. Чувствует Тораян – тащат его кверху.
Как выставил он голову из воды, рыбаки на лодке крик подняли:
– Чудище, чудище! Поймали мы на крючок чудище морское!
Тораян им в ответ со слезами:
– Да какое я чудище! Такой же человек, как и вы! Спасите, помогите!
– И правда, как будто человек! Выходит, ребята, мы человека выудили!
Таращатся рыбаки на Тораяна в изумлении:
– Откуда ты взялся такой? Какого роду-племени? Где живешь?
– Живу я в Тэмма, тут неподалеку.
– Вот так штука, выходит, поймали мы на удочку парня из квартала Тэмма! Куда только наш брат не заберется!
Взвалили они Тораяна на плечи и понесли его домой к строгой матушке на расправу.
66. Путешествие по небу
В старину жил удачливый человек. Счастье само так и плыло к нему в руки. Как-то раз пошел он на охоту. Ружье у него старое, кривое. Вдруг видит – дикие гуси летят. Выпалил он, почти не целясь. Пуля подшибла одного гуся, а за ним другого, третьего… С одного выстрела попадало на землю несколько десятков гусей.
Вот это охотничье счастье! Подобрал удачливый человек всех подстреленных птиц, кое-как засунул за пояс и пошел домой. Но по дороге птицы ожили. Стали бить крыльями, взлетели вверх и унесли его с собой. Долго летел он по небу. Но понемногу один за другим дикие гуси выбрались из-за его пояса на свободу. Стал счастливчик падать вниз… Но и тут повезло! Опустился он на самый верх пятиярусной пагоды в краю Ямато[134]134
Край Ямато – старинное название древнейшего культурного центра Японии, ныне входящего в состав преф. Нара.
[Закрыть]. «Как же я теперь спущусь на землю?» – подумал он и начал кричать во весь голос:
– Помогите! Спасите!
Сбежалось множество людей из храма и ближних селений. Что делать? Чем помочь? Принесли самый большой платок, какой в храме нашелся. Велели тем, кто посильней, держать его за четыре угла. А сверху на платок навалили целую гору мягкой хлопковой ваты.
– Прыгай вниз, не бойся! Подхватим! Ну, раз, два, три!
Прыгнул вниз счастливчик и угодил точно в самую середину платка.
Но тут платок сложился наподобие мешка, и люди, державшие его, сшиблись лбами, да так, что искры из глаз посыпались.
Хлопок вспыхнул, огонь перекинулся дальше. Платок, пагода и счастливчик – все, все сгорело!
Только сказка осталась.
67. Жрец, врач и канатный плясун в аду
В старину это было.
Как-то раз на празднике богини Каннон[135]135
См. примеч. 3 к № 8.
[Закрыть] в деревне Мацуё один канатный плясун показывал свое искусство. Зрителей собралось великое множество. Но вдруг неведомо по какой причине упал канатный плясун с высоты и разбился насмерть.
А в это время умер от простуды местный врач. Заодно с ним отправился на тот свет и старый жрец, подавившись моти на празднике в честь бога – покровителя домашнего очага[136]136
В Японии существует несколько божеств, покровительствующих домашнему очагу. Наиболее известен бог Кодзин. Считалось, что Кодзин настолько чистоплотен, что терпеть не может всякой грязи и потому живет в очаге, где пылает очистительный огонь. Полагали, что Кодзин поддерживает мир в семье. Известно также божество по имени Акиба-сан. В нем видели бога огня, заботящегося о том, чтобы дому не угрожали пожары. Кодзин и Акиба-сан были тесно связаны с китайским божеством Цзаошэнь, или Цзаован. Он считался посланцем небесного Правителя судеб, определявшего срок жизни каждого человека. Цзаошэнь соединял в своем лице функции домашнего соглядатая и покровителя, от которого зависит благополучие семьи. Богу Цзаошэню в Китае поклонялись в день праздника 23-го дня 12-го лунного месяца. В Японии этот день в календарной обрядности не имел такого же важного значения.
[Закрыть].
Явились все трое на суд к владыке преисподней – князю Эмма[137]137
Князь Эмма (санскр. Яма) – согласно древней индийской мифологии, владыка преисподней, судит грешные души. Изображается как грозное божество. В народных фарсах и сказках, однако, играет комическую роль. Грешники обманывают его и ускользают.
[Закрыть]. Первым взял слово канатный плясун:
– Всемилостивый повелитель наш Эмма, в земном мире был я искусным акробатом и приносил радость людям. Пошли же меня за это в райскую обитель.
– Нет, врешь, врешь, за всю свою жизнь ты ни одного нового фокуса не показал, работал по старинке, да и то нечисто… Даром только с людей деньги брал. Ступай же в преисподнюю.
Вторым стал говорить врач:
– Господин наш Эмма, когда я жил в земном мире, то сделал много добра. Я исцелял людей от болезней. Не было врача искуснее меня. Пошли же меня в светлый рай.
– Лжешь, жалкий знахарь! – загремел князь Эмма. – Ты не умел правильно распознать ни одной болезни, назначал бесполезные лекарства. Сколько больных заморил! Даром только драл с людей деньги. Ступай же в ад кромешный!
Настала очередь жреца.
– Господин наш Эмма, я в бытность мою на земле беседовал с богами, услаждая их молитвами и празднествами. Внимая мне, боги дарили свою милость людям. Нет выше моей заслуги! Уж я-то наверняка достоин рая!
– Вот ты как раз самый худший из всех плутов и обманщиков! – в гневе закричал Эмма. – Всю жизнь ты людей обманывал! Учил их всяким глупостям: прикладываться к амулетам, читать разные заклинания, изгонять злых богов, насылающих болезни… И ты тоже даром брал с людей деньги. Проваливай в преисподнюю!
Нечего делать, пришлось всем троим отправляться в ад. А там уж был получен приказ князя Эмма. Схватили черти всех троих и потащили к огромному котлу. А в котле горячая вода ключом бурлит, клокочет! Страшного вида черт заорал на них:
– Эй вы, полезайте в котел. Сейчас вам крышка, сварю вас в кипятке.
И в самом деле держит в руках большую крышку.
Врач с канатным плясуном испугались:
– Конец нам пришел! Что делать, как выпутаться из беды?
– Успокойтесь и положитесь на меня, – отвечает жрец. – Есть у меня против огня и адского жара хорошее средство. – И забормотал себе под нос заклинания от огня…
Влезли все трое в котел, а вода уже стала остывать.
– Вот здорово-то, вода сейчас в самую пору. Ух, как приятно! Эй ты, чертово рыло, подкинь еще дровец.
Развеселились трое, нежатся в теплой водице. Стало чертям тошно от досады.
– Ну, хватит! Вечно, что ли, вы собираетесь в этом котле прохлаждаться? Вылезайте, негодные грешники, не то раскаетесь!
Видят черти: вода остыла, начали дров в огонь подбавлять. Носят дрова охапками. Сожгли все топливо в аду, а котел не закипает.
Побежали черти с докладом к князю Эмма.
– Ну ладно же! – разгневался владыка преисподней. – Вытащите их из котла отправьте на гору Мечей.
Погнали черти троих нагишом к высокой горе. А эта гора от подножия до самой вершины острыми мечами утыкана. Сверкают клинки красным огнем, страшно глядеть!
– Вот когда мы пропали! Ах, неужели нет средства спастись? – горюют жрец с врачом.
– Есть, как не быть, – отвечает им канатный плясун. – Надейтесь на меня. Я вызволю вас из беды.
Посадил он на правое плечо жреца, а на левое врача и затянул песню:
Ёй-ёй-ёй, ясаноса.
На правом плече
Несу жреца.
На левом плече
Несу врача.
Ёй-ёй-ёй, ясаноса.
Скачи, плясун,
Ноша хороша.
Стал канатный плясун через мечи перескакивать – прыг-скок, прыг-скок! Работенка для него привычная, легкая; быстро добрался до самой вершины. Сидят трое на горе и любуются! Ах, взгляните туда, как красиво! Нет, лучше вон туда поглядите, какой замечательный вид!
Черти даже зубами от злости заскрипели, бегут князю Эмма жаловаться.
– Ну, погодите, узнают они меня, мерзавцы этакие! Тащите их ко мне, я с ними мигом расправлюсь.
Схватили черти жреца, врача и канатного плясуна, приволокли силком к грозному князю Эмма.
– Ах вы подлецы! Смеяться над нами вздумали?! Вот я вас сейчас проглочу, – заревел князь Эмма и разинул свою пасть, страшную, словно жерло вулкана.
А врач – прыг в нее, легче лягушки. Не успел князь Эмма сжать свои острые зубы, как врач уже очутился у него в животе.
«Ох, кажется, я его целиком проглотил», – подумал князь Эмма и снова разинул рот, а канатный плясун прыг к нему в глотку! Эмма только впустую зубами лязгнул. «Смотри ты, и этого целиком проглотил!» Но только Эмма раскрыл снова рот, как жрец проскользнул у него между зубами.
Все трое вновь встретились в животе у князя Эмма.
– Вот уж теперь мы совсем пропали! – приуныли жрец с канатным плясуном.
– Вы два раза спасли меня, – говорит врач. – Теперь моя очередь. Не падайте духом, подбодритесь, я вас выручу.
Достал он из коробочки пригоршню порошка и давай сыпать во все стороны. Поднялись у князя Эмма в животе колики, забурлили вихри. Раз! – вылетел канатный плясун. Два! – вылетел жрец. «Неужели я здесь один останусь?» – испугался врач и высыпал порошок весь до конца. Завопил князь Эмма. Разыгралась у него в животе сильная буря – и вылетел врач легче пушинки.
– Гоните их в шею вон из ада! – завопил Эмма чертям. – Пусть убираются на землю. Ты, канатный плясун, ступай опять кувыркаться на своем канате. Ты, жрец, иди в свой храм бормотать молитвы. А ты, врач, мори других. С меня хватит!
Так они все трое – жрец, врач и канатный плясун – благополучно воротились из преисподней на землю.
