Текст книги "Сказки народов Америки. Том 5"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)
Перевод Н. Испольновой
те времена, когда люди не умели возделывать поле, сажать маис и ананасы, а умели только собирать лесные плоды, промышлять зверя и ловить в реке рыбу, жила одна семья: муж, жена и две дочери. Старшую звали Имаэро, а младшую Денаке.
Как-то вечером смотрела Имаэро в звездное небо и увидала звезду вечернюю, что сияла чудно и нежно.
Воскликнула девушка:
– О отец, как она прекрасна! Вот если б она стала моей! Хочу поиграть с нею!
Рассмеялся отец:
– Звезда вечерняя далеко, никому не достать. Разве что услышит она тебя и сама пожелает спуститься.
Наступила ночь, и все уснули. И тут чувствует Имаэро, что кто-то стоит рядом с ней, а кто – не видно в темноте. Испугалась она и спрашивает:
– Кто ты и чего ты хочешь от меня?
– Я Таина-Кан, звезда вечерняя. Ты звала меня, и я пришел. Выходи за меня замуж.
Тогда Имаэро разбудила родителей и зажгла огонь.
Перед ней стоял древний старик с морщинистым лицом и белыми, как хлопок, волосами.
Закричала Имаэро:
– Нет, не возьму я тебя в мужья: ты стар и безобразен, а мне нужен молодой, с сильными руками и красивым лицом.
Опустил голову Таина-Кан и заплакал.
А младшая сестра, Денаке, когда увидала это, сжалилась над стариком и говорит:
– Отец, позволь мне выйти за него замуж.
Так они и поженились – к великой радости старенького Таина-Кана.
А после он и говорит молодой жене:
– Буду я работать для тебя, Денаке. Пойду распашу поле и посажу на нем добрые растения, каких не видали доныне люди твоего племени.
Пошел он к реке, сказал ей приветливое слово и вступил в ее воды. Расставил пошире ноги и стал вычерпывать из воды добрые семена, которые плыли по течению.
Река дала ему целые пригоршни маиса и все то, что выращивают теперь люди.
А когда вышел старик из реки, то сказал Денаке:
– Пока я буду рубить лес и поле расчищать, ты ко мне не приходи, на меня не смотри. Сиди дома и готовь еду, я приду голодный и усталый.
Ушел Таина-Кан, а Денаке осталась ждать его дома. Но он долго не возвращался, и забеспокоилась жена. Стала думать: верно, измучила его тяжелая работа и упал он без сил на землю. Вот уже ночь наступила, но не спится Денаке. И решилась она ослушаться мужней воли – сходить потихоньку проведать его.
Пришла в поле, и что же она видит?
Работает в поле прекрасный юноша, стройный и высокий, сильный и неутомимый, и могучее тело его разукрашено яркими красками. Не удержалась Денаке, бросилась, счастливая, обнимать его, а после повела домой, чтобы увидали мать с отцом, каков ее муж на самом деле.
Взглянула на него старшая сестра, Имаэро, позавидовала Денаке и говорит:
– Таина-Кан, ты не ее муж, а мой. Ты ведь не к ней пришел, а ко мне!
Но Таина-Кан отвечал ей так:
– Не ты, а Денаке была добра ко мне. Не ты, а она пожалела меня в образе старика. Ты меня отвергла, а она приняла. За это полюбил я Денаке, а тебя не люблю.
Закричала Имаэро в тоске и досаде, упала на землю и превратилась в птицу урутау, что каждую ночь громко рыдает в лесу.
А люди стали с тех пор выращивать на полях маис, ананасы и многое другое и позабыли о голоде.
Перевод Н. Испольновой
далекие-далекие времена жило в лесу индейское племя. Ели они то, что собирали, – плоды, ягоды, мед диких пчел. А бывало, ничего не находили и тогда голодали.
Был в племени старый человек по имени Ньяра. Давно побелела его мудрая голова. Больно было Ньяре смотреть на голодных детей и внуков. И сказал он однажды, чтобы взяли мужчины топоры и расчистили поле в зарослях бамбука. Потом отнесли его туда на руках, потому что сам ходить он уже не мог.
– Теперь нарежьте крепких лиан, обвяжите ими меня и пропашите моим телом всю эту землю из конца в конец. Когда я умру, заройте меня посреди поля, а сами ступайте в лес и не возвращайтесь, пока не пройдет три луны[64]64
Стр. 451. …пока не пройдет три луны. – Индейцы считают месяцы по фазам луны. Здесь – «три месяца».
[Закрыть]. То, что вырастет на этом поле, сажайте каждый год и никогда не будете знать голода.
Заплакали люди, потому что любили старого Ньяру и не хотели его убивать.
– Не горюйте обо мне, а делайте то, что я велел, – отвечал им старик. – Это нужно вам, и вашим детям, и детям ваших детей. А я долго жил на свете и от жизни устал.
Тогда люди сделали так, как велел им Ньяра, и ушли в лес собирать плоды и мед.
Прошло три луны, вернулись люди и увидали, что поле сплошь поросло невиданными растениями. То были маис, фасоль и клубника. Как созрел урожай, собрали его и поделили семена между всеми.
Отсюда и пошел обычай – как засеют поле, сразу уходят в лес на несколько месяцев.
А маис, который растет на индейской земле, назвали «ньярой» в память о том старике, что принес себя в жертву людям.
Перевод Н. Малыхиной
ил-был мальчик, который ставил в лесу силки на птиц с той поры, как стал входить в разум. У каждой пойманной птички он вырывал по два пера – одно из крыла, другое из хвоста – и складывал их в мешок. Долго ли, коротко ли, но набрался у него целый мешок перьев.
Отец и мать спрашивают его:
– Сынок, на что тебе столько перьев?
– Пусть себе лежат, они мне пригодятся, – отвечал мальчик.
Однажды семья мальчика собралась на дальнюю реку ловить рыбу. Все в доме еще накануне началиготовиться в дорогу: кто стряпал, кто проверял крючки и верши, кто чинил сети. Один мальчик ничего не делал.
Когда пришло время отправляться в путь, он взял свой мешок с перьями и закинул его за спину. Отец спросил:
– Сынок, зачем тебе этот мешок?
– Он мне пригодится, отец.
Когда они добрались до места, все опустили свою ношу на землю, только мальчик не выпускал мешка из рук. Наконец все было готово, и началась рыбная ловля. Кто-то сказал:
– Знаете, а здесь водится кибунго, страшное чудовище.
– Вот еще! Ничего подобного! – отвечали ему.
Так они препирались, водится там кибунго или нет, как вдруг издалека, из лесу, донесся ужасный рев. Все страшно перепугались.
– Ой, да это же кибунго!
– Я ведь вам говорил!
– Что с нами будет?
– Все пропало, не видать нам родного дома, съест нас чудище!
Когда все кинулись бежать, мальчик сказал:
– Послушайте меня! Никуда бежать не надо, спокойно стойте на месте и держите крепче улов.
Потом он выстроил всех в ряд и каждому дал по два птичьих пера – одно из крыла, другое из хвоста – и велел:
– Перо из крыла возьмите в зубы, а перо из хвоста суньте под мышку.
Раздал всем перья, встряхнул мешок, оставшиеся два пера взял себе и встал в ряд последним. И тут появился злобно ревущий кибунго. Он уже протянул свои страшные лапы к отцу мальчика, который стоял первым в ряду, но мальчик вдруг запел:
Не смей отца моего хватать,
Не то тебе несдобровать!
Кибунго зарычал и протянул лапу к матери мальчика, но мальчик запел:
Не смей мать мою хватать,
Не то тебе несдобровать!
Так кибунго прошел вдоль всего ряда, но никого из родных мальчика не тронул, потому что стоило ему изготовиться, как мальчик запевал свою песню. А как только кибунго проходил мимо, у каждого вырастали крылья.
Когда кибунго дошел до мальчика, тот тоже одно перо взял в зубы, а другое сунул под мышку, и у него выросли крылья.
И тогда все взмахнули своими крыльями – фр-р-р-р! – и полетели домой. А как только прилетели и сели во дворе перевести дух, то заговорили:
– Ну все, теперь кибунго уж не явится! Пора заняться уловом.
Мальчик тут говорит:
– Придет кибунго, придет.
Призадумались тут все, как бы им покончить с проклятым кибунго.
Мальчик и говорит:
– Давайте выроем глубокую-глубокую яму перед дверью и воткнем в нее колья. Потом сделаем пугало и посадим возле ямы. Чудище кинется на него и свалится в яму на колья. Тут-то мы его и прикончим.
Сказано – сделано. Выкопали яму, воткнули туда колья, прикрыли ее ветками и банановыми листьями, а сверху землей присыпали. Потом соединили накрест две палки, обрядили их в штаны и рубаху, а затем и шляпу приспособили. Когда все было готово, они спрятались.
Скоро послышался рев кибунго, потом он и сам появился. Увидел человека у порога, кинулся на него и свалился на колья. Тут все – мужчины, женщины, дети – бросились на чудовище, кто с дубьем, кто с ножом, кто с серпом, и в мгновение ока его прикончили. Ну и ликование же было потом! Не страшен больше кибунго, лови себе рыбу где хочешь!
А уж как мальчика хвалили! Ведь он не только спас их из лап кибунго, но и подсказал, как с ним покончить.
Перевод Н. Малыхиной
ил когда-то человек, и было у него трое сыновей. Пошел он как-то раз на работу, а детей и жену оставил дома. Откуда ни возьмись появился кибунго и заревел:
Чей это дом?
Кто живет в нем?
Женщина ему и отвечает:
Живем тут впятером:
Дети, муж и я,
Одна семья, —
Вот чей это дом.
Кибунго обрадовался:
Какой хороший дом,
Всех сейчас сожрем,
Я давно не ел,
Даже похудел.
Заплакала женщина:
Ах, не ешь ты нас, пощади!
Смилуйся над нами, погоди!
Но кибунго проглотил троих детей и хотел уже было приняться за женщину, как вошел ее муж с ружьем. Кибунго очень испугался ружья, кинулся искать заднюю дверь и не нашел: ведь в домах у негров не бывает второй двери. Тут кибунго завыл:
Проклятый дом,
Одна дверь в нем.
Куда податься?
Как спасаться?
Муж бросился на кибунго и убил его, а потом вытащил у него из брюха своих детей, целых и невредимых, и стали муж с женой жить-поживать, детей растить и миловать.
Вот и сказка улетела, да нам что за дело: птичка нам еще десяток спела.
Перевод Н. Малыхиной
ак-то раз стояла страшная засуха, и все звери голодали. Но вот на одном дереве появились очень сладкие плоды, и все звери отправились к нему. Только скорпион не мог туда добраться, потому что ему надо было для этого переплыть очень широкую реку. Когда над ним пролетал гриф, скорпион сказал:
– Возьми меня с собой, гриф, мне очень хочется есть.
– Взбирайся ко мне на спину, – ответил гриф.
Взобрался скорпион на грифа, и полетели они на поиски того дерева. А когда нашли его, гриф спустил скорпиона со своей спины, и только он решил поесть, как скорпион закричал:
– Нет-нет, гриф, это мой плод, я наметил его, еще когда мы летели.
Гриф перебрался на другую ветку и нацелился клювом на другой плод, но скорпион снова закричал:
– Нет-нет, гриф, этот я тоже себе присмотрел.
Стоило грифу только присесть возле какого-нибудь плода, как скорпион повторял свои слова. Скоро грифу это надоело, он улетел прочь на пустой желудок и оставил скорпиона одного. Когда скорпион как следует наелся, он спустился с дерева и направился домой. Но через реку он никак не мог переправиться и потому сел на берегу и заплакал, проклиная свою горькую участь. Увидел его кайман[65]65
Стр. 457. Кайман – пресмыкающееся из семейства аллигаторов.
[Закрыть] и сказал:
– Кум скорпион, пойдем ко мне. Ты у меня переночуешь, а поутру мои дети доставят тебя на ту сторону.
Пришли они к кайману уже поздно ночью. Кайман велел детям постелить скорпиону постель, потому что он очень устал. Кайманята постелили скорпиону прямо в гнезде, на кайманьих яйцах. Когда скорпиона устроили на ночь, он попросил:
– Кум кайман, пусть твои дети меня пораньше завтра домой отвезут.
И начал есть яйца. Когда он разбил первое яйцо – трах! – дети подумали, что скорпион храпит, и закричали:
– Папа, а гость-то наш храпит!
– Тихо, дети, не мешайте куму скорпиону спать!
Так прошла вся ночь. Стоило скорпиону разбить яйцо – трах! – как дети кричали: «Гость-то храпит!», а кайман велел им молчать и не мешать скорпиону. Едва рассвело, скорпион, сожравший за ночь все яйца, крикнул:
– Кум, вели детям отвезти меня домой.
– В такую-то рань, кум!
– Что ж поделаешь, я очень тороплюсь.
Скорпион не отставал, и кайман велел детям отвезти его на тот берег. Когда кайман увидел, что в гнезде остались одни скорлупки, взвыл он от горя и побежал на берег. А дети его со скорпионом были уже далеко. Он закричал:
– Дети, везите кума скорпиона назад…
Кайманята сказали:
– Папа велит вас обратно везти.
– Да нет же, – ответил скорпион, – он говорит, чтобы вы побыстрее гребли.
А кайман на берегу так и заходится:
– Дети, везите кума скорпиона назад…
Кайманята его прекрасно слышали, но скорпион говорил, что отец велит им побыстрее шевелиться. Только лодка причалила к берегу, как скорпион спрыгнул на землю и был таков.
Шел он по лесу вдоль реки и увидел, что кибунго ловит рыбу и бросает себе за спину. Подошел к нему скорпион потихоньку и давай есть рыбу. Когда кибунго обернулся, не увидел он ни единой рыбешки. И сказал кибунго:
– Ах, это ты, скорпион, сожрал мою рыбу! А ну верни мне все сию же минуту!
– Это не я, не ел я твоей рыбы!
Так они спорили, а мимо пролетала птица журути; скорпион и говорит:
– Ах, кабы не сделал я тебя такой красоткой, не летала бы ты так весело!
Услышал это кибунго и спрашивает:
– Разве ты знаешь, как делать зверей красивыми?
– Конечно, знаю.
– Так сделай и меня красивым!
– Ладно, пошли со мной.
Шли они, шли и вышли на поляну. Скорпион велел кибунго найти палку покрепче. Кибунго искал-искал, но под конец нашел то, что надо. Скорпион и говорит:
– А теперь ищи лиану потолще.
Кибунго пошел в лес и, еле дыша, принес целую охапку таких толстых лиан, что каждой из них можно было быка связать. Скорпион сказал:
– Ложись-ка здесь, я тебя свяжу, иначе не бывать тебе красивым.
Глупый кибунго лег, а скорпион стал его обматывать-обвязывать лианами так, что скоро тот и шевельнуться не мог.
– А ну, кибунго, попробуй двинься, – сказал скорпион.
Кибунго и так и сяк, но ничего у него не получилось. Пикнуть и то не мог.
Каждого зверя, который проходил мимо, кибунго просил разрезать лианы, но никто не соглашался, а все говорили:
– Нет-нет, я тебя освобожу, а ты моих детей сожрешь…
Пробегал мимо термит[66]66
Стр. 460. Термит – крылатое или бескрылое насекомое, живущее колониями в тропиках в подземных и надземных гнездах.
[Закрыть], и взмолился кибунго:
– Термит, а термит, спаси меня…
– Ну нет, я тебя освобожу, а ты моих детей съешь…
– Освободи меня, термит, я никого больше есть не буду!
Так он просил, так умолял, что термит сжалился над ним, позвал своих товарищей, и они в один миг перегрызли лианы.
Как только кибунго оказался на свободе, он бросился искать скорпиона, который уже далеко ушел.
Через некоторое время началась страшная засуха, и звери все вместе выкопали пруд. Кибунго подумал, что тут-то он и поймает скорпиона. Каждый день он приходил караулить к источнику, все поджидал скорпиона, который хочешь не хочешь, а должен был прийти за водой.
А скорпион все думал, как бы ему добраться до воды, но так, чтобы кибунго его не узнал. Наконец он решил надеть на себя шкуру оленя, который высох от жажды. Нарядился он в шкуру и отправился к пруду, правда, еле дошел: такая тяжелая была шкура. Кибунго спросил его:
– Что это с тобой, друг олень? Что ты так высох?
А скорпион отвечает из шкуры, тяжело вздохнув:
– Ох, друг кибунго… Это меня скорпион проклятый довел…
– Что?! Скорпион? Ах, друг олень, знал бы ты, что он со мной сделал…
И рассказал все, что с ним произошло, а под конец прибавил:
– Но погоди, я еще до него доберусь, я ему покажу!
Скорпион подошел к пруду, напился, искупался и пошел восвояси. Отойдя на изрядное расстояние, он сбросил оленью шкуру, влез на дерево и закричал:
– Кибунго, а кибунго! Глянь-ка сюда! Это я!
Кибунго прямо обезумел от ярости, но поймать скорпиона не мог.
Перевод Н. Испольновой
а прекрасном острове Пакета жило племя индейцев, и была в этом племени красивая девушка по имени Аи. Все любили ее за веселый нрав, но случилось так, что стала она печальной и задумчивой. И все из-за того, что полюбила она юного Авитиу, который приплывал на остров, чтобы порыбачить и поохотиться.
Не замечал молодой охотник красавицы Аи, равнодушно проходил мимо нее. Горькие слезы проливала Аи и, чтобы развеять тоску, все пела и пела нежным голосом о своей несчастной любви.
Каждый день на рассвете поднималась смуглянка на высокий утес, и ждала, и высматривала на берегу равнодушного юношу, пела и плакала, пока не садился он в пирогу[67]67
Стр. 462. Пирога – узкая длинная ладья, выдолбленная из ствола дерева; управляется парусом или веслами.
[Закрыть] и не уплывал домой.
И так горячи были слезы бедной Аи, что прожигали они утес насквозь, а в гроте под утесом эхо без конца повторяло ее песни.
Как-то раз Авитиу утомился от долгой охоты, зашел в грот отдохнуть и уснул. Аи, как всегда, оплакивала на утесе свою безответную любовь. Прожгли ее слезы камень и упали на сомкнутые веки юноши.
Вздрогнул юноша и проснулся. Схватил в смятении лук и стрелы, бросился к своей пироге и уплыл в море.
С тех пор стало тянуть его в грот неудержимо, и каждый день он приходил туда, чтобы послушать чарующие песни.
Вот однажды вошел он в грот, и захотелось ему пить. Припал юноша к ключу, что пробился сквозь камень, и напился.
Тогда и случилось чудо. Волшебный источник наполнил сердце Авитиу любовью, и никогда с той поры не расставались влюбленные, а когда подошла к концу их жизнь, умерли в один и тот же час.
Люди говорят, что тот, кто испробует водицы из ключа в гроте любви, обязательно полюбит юную островитянку и, куда бы он ни уехал, все равно вернется сюда за своей возлюбленной. А еще говорят, что откроются ему самые прекрасные тайны любви.
Перевод Н. Малыхиной
ак-то раз устроил Небесный Властитель пир на небесах и пригласил всех зверей. Но как доставить на пир приглашенных? Рыбы решили подниматься по радуге. Бабочки, жуки и прочие насекомые могли взлететь вместе с ветром. Проще всего оказалось птицам – маши себе крыльями, пока до облаков не доберешься.
А вот с четвероногими и земноводными было куда сложнее. Долго думали-гадали, судили-рядили, как поступить, и наконец придумали: птицы соберутся стаями и поднимут в небеса кабанов, оленей, ягуаров, морских свинок, выдр, муравьедов и всех остальных.
Побежали цапли разносить весть о празднике и собирать приглашенных. То и дело в лесу поднималась суматоха, слышались крики, вздохи, стоны, смех, и вдруг в небо взмывал броненосец, весь обвязанный лианами, которые целые стаи птиц держали в клювах.
Птицы вовсю старались как следует выполнить порученное им дело.
Толстые рыбы и рачки не сумели взобраться по радуге и метались из стороны в сторону – всех одолевали просьбами о помощи. Тогда длинноногие журавли стали расстилать в низинах пончо[68]68
Стр. 463. Пончо – короткий плащ с отверстием для головы посередине; традиционная одежда жителей Южной Америки.
[Закрыть], собирать туда неумех, потом брали концы пончо в клювы и переносили их на небо.
Так все и шло, пока не появилась черепаха и не подняла шум:
– А кто меня отвезет на небо? А кто меня отвезет на небо?
Никто не хотел поднимать черепаху: уж слишком она большая, тяжелая и нескладная. И случилось так, что пролетал мимо стервятник – а был он очень зловредный, надо вам сказать! – услышал эти разговоры, сложил свои траурные крылья и сказал:
– Давайте я доставлю эту громадину на небо!
Собрались тут всякие речные обитатели смотреть, как это стервятник повезет черепаху.
Стервятник и говорит:
– Влезай-ка мне на спину, кума!
Да разве может черепаха куда-то влезть! И все звери стали помогать ей взобраться на стервятника. Когда им это удалось, все замерли: что-то дальше будет? Стервятник взмахнул крыльями, похожими на обтрепанный зонтик, и полетел.
Летел он, летел, но черепаха – наездник неважный: то в одну сторону сползет, то в другую, то на шею стервятнику съедет, то на хвост.
Стервятник ей и говорит:
– Сиди спокойно, кума, держись покрепче за луку седла. А если будешь дергаться, то…
Летит стервятник, обливается потом, а через полчаса понял, что не под силу ему доставить эту громоздкую ношу на небо.
Тогда он резко взмахнул крылом, и черепаха полетела вниз!
Пробила она облака, упала на равнину, и панцирь ее разбился вдребезги.
Стервятник видел это сверху и только буркнул:
– Ну и родилась же такая нелепая тварь, что ей и на небо не подняться!
И затрясся от смеха.
Но Небесному Владыке его поступок не понравился, и в наказание он запретил стервятнику отдыхать на живых, зеленеющих деревьях, а в пищу ему назначил одну падаль.
Перевод М. Гурвица
давние времена трудно жилось индейцам племени кариба, что ни день – голодали они. Каждое утро просили они духа Солнца Аравиди прогнать тучи над горой Рораима и согреть землю: может, хоть тогда маниока[69]69
Стр. 465. Маниока – невысокое растение, из клубней которого получают муку.
[Закрыть] на поле уродится получше. Но все было напрасно, и решили индейцы начать охотиться на лесных зверей – может, так раздобудут себе пропитание. Смастерили они лук и стрелы, чтобы охотиться на игуану[70]70
Игуана – крупная ящерица; ее мясом и яйцами питаются индейцы Южной Америки.
[Закрыть], броненосца и кабана, сделали дротики и духовые ружья из тростникового стебля и пошли в лес. Метнули дротики в кабана, да мимо. Наконечники застряли в деревьях, а древки сломались. Пустили стрелы в дятлов – пролетели стрелы мимо и затерялись. Духовое ружье оказалось слишком коротким, и ядовитые колючки не достигали цели.
Вернулись люди племени кариба из лесу с пустыми руками – все стрелы разлетелись неведомо куда, дротики сломались, духовые ружья тоже удачи не принесли.
А звери тотчас перестали с ними дружить. Дятел рассказал всем лесным жителям, как индейцы чуть не убили его. Кабан разнес весть, как люди метнули в кабанов дротики. А броненосец поведал о духовом ружье.
Испугались звери лесные:
– Человек стал охотником! Надо держаться от него подальше.
Строго-настрого запретили они попугаю рассказывать людям о лесных новостях, а тетереву приказали предупреждать зверей о приближении человека.
С тех пор только человек войдет в лес, тетерев кричит:
– Кон-кон-кон!
Будто кто-то постукивает молоточком по наковальне.
Подойдет человек ближе – тетерев кричит:
– Куа-тин, куа-тин!
Выйдет из леса, тетерев враз залопочет:
– Кон-кэй, кон-кэй!
Так и остался человек в лесу один-одинешенек. Звери и птицы тотчас прятались и убегали прочь, едва он появлялся неподалеку.
Грустно стало человеку – так хотелось ему перемолвиться словечком с кем-нибудь из своих старых приятелей. Или с дятлом, или с болтунишкой попугаем, который раньше рассказывал ему обо всех лесных новостях.
Снова пошел человек в лес, но ни лука, ни стрел, ни дротика, ни духового ружья не взял с собой.
Вышел на опушку, слышит – птицы поют на все голоса, звери рычат. А как вошел в лес, вмиг настала тишина – все голоса разом смолкли. Слышался лишь один звук:
– Кон-кон-кон!
Будто кто-то постукивает молоточком по наковальне.
Углубился человек в заросли, тотчас разнеслось:
– Куа-тин, куа-тин!
Человек чувствовал – лесные жители не спускают с него глаз: и змеи, и павианы, и ягуары. И взгляды эти – совсем не дружеские.
Направился человек из лесу, а вслед ему несется:
– Кон-кэй, кон-кэй!
Опечалился человек и стал просить духа Солнца:
– Пошли мне зверя, который днем будет делить со мной одиночество, а ночью охранять меня! Найди мне такого друга!
Каждое утро смотрел человек на гору Рораима и на небо, где жил дух Солнца Аравиди, все ждал ответа. Потом шел к реке наловить рыбы. Сядет на бревно, опустит ноги в воду и оттолкнется от берега. Но в речной глубине плавали рыбы пираньи, зубы у них – острые как бритва. Поэтому вместо бревна придумал человек плот и сделал его из легких веток деревьев.
Однажды увидели индейцы, как легко плывет по реке длинная узкая половинка бобового стручка, и сделали себе каноэ. Теперь стали они плавать на середину залива и там удить рыбу. А по вечерам жарили ее.
Любил рыбачить в реке и дух Солнца Аравиди. Увидел он, что индейцы выловили из залива почти всю рыбу, и сказал:
– Если и дальше так будет, я останусь без рыбы. Лучше дать человеку такого зверя, с которым он сможет ходить на охоту в лес. Пусть зверь поможет ему отыскивать броненосцев и кабанов, пусть ночью охраняет его. Тогда человек оставит мой залив и вернется в лес.
В тот же вечер дух Солнца в образе человека предстал перед индейским племенем кариба. Люди сидели вокруг костра, а на земле лежала выловленная рыба.
Аравиди брал в руки каждую рыбину и лепил из нее сначала тело собаки, потом ноги и голову. Рыбьи головы были разные, поэтому и у собак морды получились неодинаковые – у одних узкие, у других широкие. Такими они выглядят и сейчас. А собачий нос остался холодным, потому что дух Солнца Аравиди нечаянно прикрыл его рукой.
Вот почему и сегодня в доме каждого индейца племени кариба живет собака. Ночами она сторожит дом, а днем выслеживает в лесу добычу. Нос у собаки и поныне холодный.
