Текст книги "Сказки народов Америки. Том 5"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 36 страниц)
Пересказ Н. Шерешевской
вое веселых янки как-то попали на Юг, то есть забрели в южные штаты, и оказались там на мели. Денег, стало быть, у них совсем не осталось, нечем было платить за гостиницу, не на что было даже перекусить. И вот что они придумали.
Зашли в типографию и заказали в долг кучу пригласительных билетов. В них жители города приглашались на единственное в своем роде зрелище:
ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ!
НЕ УПУСТИТЕ СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ!
ЗАВТРА ИЛИ НИКОГДА!
ВЫ МОЖЕТЕ УВИДЕТЬ УНИКАЛЬНОГО
ГОМО-УРОДУСА!
СПЕШИТЕ, СПЕШИТЕ!
Взрослым вход 25 центов, детям и собакам – полцены.
Хозяин зверинца с радостью уступил двум приятелям на день свой «дворец» из неотесанных досок. И даже сам соорудил вместо сцены высокий помост и задернул его тяжелым занавесом.
И вот заветный день настал. Более ловкий из этой достойной парочки взял на себя роль директора-распорядителя и билетера, пока другой брат его во грехе исполнял задуманную роль за занавесом. Трудился он в поте лица: рычал и ревел не своим голосом, швырял стулья, гремел цепями и все такое прочее, пока любопытные зрители занимали в зале свои места.
Наконец все расселись, не осталось ни одного свободного местечка, в зале яблоку негде было упасть, как любят говорить в таких случаях. Тогда директор-распорядитель, он же билетер, закрыл двери, торжественно прошел через весь зал, поднялся на сцену и скрылся за занавесом.
И тут же со сцены раздались громкие крики, шум, перебранка, вой, лай, лязг железа. Упало что-то тяжелое, послышался удар кнутом. Словом, зрителям в зале стало ясно, что за тяжелым зеленым занавесом идет жестокая борьба. Время от времени оттуда неслось истошное:
– Держи его, Джим!.. Дай ему по голове!.. Вот так!.. Нет-нет, не сюда!..
Публика все слышала и веселилась. Дети визжали от восторга, мужчины улюлюкали и свистели. Среди всего этого шума и гама вдруг раздалось:
– Позовите хозяина! Он сорвется с цепи! Ой, держите его!..
И из-под занавеса вынырнул взъерошенный билетер-янки, без шляпы, без сюртука, в разодранной рубахе, и завопил не своим голосом:
– Бегите, леди и джентльмены! Гомо-Уродус вырвался на свободу! Спасайте детей!
Что тут началось! Словно нефть забила из пустой скважины или табун диких мустангов пронесся по улицам города. Все бросились к выходу, женщины похватали детей, мужчины работали локтями и кулаками, кое-где даже сцепились врукопашную. Крики, вопли, угрозы!
И под этот громкий аккомпанемент янки тихонечко улизнули из зала, а потом подальше из города.
Когда злосчастные зрители очутились наконец на освежающем воздухе, они тут же пришли в себя и очнулись, а узнав, что устроители уникального зрелища сбежали из города, все поняли – к сожалению, поздновато! – что их ловко провели. Каждый про себя и дружно все вместе они признались себе, что оказались в дураках.
Пересказ Н. Шерешевской
вот вам история про знаменитого Сэма Бэсса, техасского Робин Гуда. И по сей день у ночных костров техасских ковбоев, на ранчо, в домах фермеров – повсюду рассказывают о его подвигах.
Одни говорят, он был дурным человеком, коварнее змеи. Другие клянутся, что – хорошим. А кое-кто утверждает, что и таким и сяким: когда дурным, а когда хорошим. Пожалуй, последние ближе к истине.
За голову Сэма Бэсса была назначена большая награда, неважно, приведут его живым или мертвым. И многие пытались схватить его.
Однажды один очень способный молодой человек, который называл себя сыщиком, решил заработать на этом кучу долларов. Он искал приключений и не сомневался, что поймает Сэма Бэсса, живого или мертвого. Для этого он отправился в техасское графство Стефенс, где этот разбойник со своей шайкой вел веселую, беззаконную жизнь. Он обошел уже немало холмов и лесов в поисках Сэма и его людей. И всегда на бедре его висел шестизарядный пистолет. Надежда поймать Бэсса не покидала его.
Как-то идя по дороге, он встретил легкую повозку, ею правил возница в шляпе, низко надвинутой на глаза. Это был не кто иной, как Сэм Бэсс. Он застыл на сиденье, точно луна в темном осеннем небе. На дне повозки под сеном было спрятано два шестизарядных пистолета. Лошадь трусила мелкой рысцой.
Увидев молодого человека, разбойник спросил:
– Далеко держишь путь, незнакомец?
– Да, как видно, не близко, – отвечал молодой сыщик.
– Подсаживайся в повозку! Четыре ноги у вола всё быстрей довезут, чем твои две.
Молодой человек подпрыгнул и сел на передок рядом с возницей.
– Видно, новичок в графстве Стефенс, да, приятель?
– Пару дней как приехал.
– За скотом или за лошадьми, по каким делам-то?
– Ни то, ни другое. За человеком! Сыщик я.
– Ого! Это небось чертовски интересно. А шестизарядка у тебя есть, чтоб изловить его, а? Я слышал, всем сыщикам полагается, работа такая.
– Попал в самую точку! Новехонький шестизарядный пистолет у меня всегда наготове. Дело-то предстоит трудное.
– Рыси воют, зверье разбегается! – заметил с усмешкой Сэм. – Можно подумать, ты играешь по большой?
– А то! Говорят, это самый отчаянный разбойник, на какого я выходил когда. Не люблю хвастать, но тебе скажу: я ищу Сэма Бэсса.
– Тю-тю-тю, да ты, я вижу, парень не промах. Что твой норный пес, натравленный на злюку тарантула. Не застряла б у тебя эта толстая кость в горле, юноша! Никак, ты сам напрашиваешься на беду?
– Знаю, что это крепкий орешек, но мы и не такие виды видали! Надеюсь, с Сэмом Бэссом я справлюсь.
– А как ты узнаешь его, коли встретишь?
– Ха, у меня глаз наметанный на преступников. Я их мигом распознаю. Я их нюхом чую.
– Сразу видно, ты сыщик с головой.
– Я молод, что так, то так, но из моих когтей еще ни одна дичь не вырвалась.
– А что ты, к примеру, сделаешь, если сцапаешь Сэма Бэсса?
– Он у меня станет послушный, как овечка, не то придется выносить его ногами вперед.
– Вот это мужской разговор! Правильно, долой страх! Что ж, юноша, могу помочь тебе, чтоб ты не искал больше Сэма Бэсса. Ибо ты сидишь с ним рядом.
И разбойник глянул сыщику прямо в лицо. Одной рукой он придерживал вожжи, а другой играл своим шестизарядным пистолетом, который вытащил из-под сиденья.
Молодой сыщик стал белее савана.
– Нн-нет… нет… мистер Бэсс, я не то хотел сказать. Я просто расхвастался. А у меня молодая жена и двое детишек… Я вам ничего такого не сделал… Клянусь…
Сэм Бэсс глядел на него, улыбаясь и вертя в руке пистолет.
У молодого человека даже язык прилип к гортани. Он не мог выдавить больше ни слова и был уверен, что вот и пришел его конец.
– Нет, – медленно произнес Сэм, – добрую свинцовую пулю я на тебя тратить не стану. Устраивать представление с веревкой тоже не буду. Проваливай отсюда! Живо! Я отпускаю тебя. Но чтоб ноги твоей больше не было в Техасе! Не то пеняй на себя. Тогда уж никто тебе не поможет, хоть подожги прерию с обоих концов!
Молодой сыщик живо соскочил с повозки, и только его и видели.
Вот каков он был, Сэм Бэсс, любил казнить, любил и миловать.
Пересказ Н. Шерешевской
акое могло случиться только в Техасе. Для вящей верности назовем даже точное место – прямо на север от Грейама, чуть в стороне от Уичито-Фолса, где веют свободные ветры, душистые, как утренний кофе!
Там под открытым небом лучшие техасские ковбои объезжали лошадей. У хозяина ранчо и его ребят дел было по горло. Чуть занимался рассвет, а уж ковбои верхом на конях носились наперегонки. Все чем-нибудь да занимались в ожидании раннего завтрака и кофе.
А надо вам сказать, хозяин ранчо был знаменитейшим во всем Техасе кофеваром. Он почти никогда не доверял это дело повару и, как правило, варил кофе сам. Крепкий утренний кофе по-ковбойски в стране дичков и кривоногих ковбоев слаще пения скрипки в субботний вечер!
А что такое крепкий кофе по-ковбойски, вы знаете? Нет? Сейчас расскажем.
Берется два фунта молотого кофе и сыплется в кипящую воду. Кипятится два часа, процеживается через лошадиную подкову и кипятится еще немного. Вот настоящий кофе по-ковбойски и готов!
На этом ранчо был котелок на три галлона[58]58
Стр. 349. Галлон – английская единица емкости (для жидкости); равен (в США) 3,78 дм3.
[Закрыть], в котором ковбои готовили свой излюбленный напиток.
Перво-наперво хозяин сам промывал котелок, чтобы уж не сомневаться в его чистоте. Наполнял его прозрачной водой, ставил кипятить, потом высыпал туда побольше свеженамолотого крепчайшего кофе. Кофе кипел и пенился, и восхитительно пряный аромат разливался в воздухе, словно сладкий весенний ветерок.
Все рассаживались вокруг и принимались за пресные лепешки с беконом, запивая их дымящимся кофе. Истинное наслаждение! После завтрака все в добродушнейшем настроении садились верхом на своих лошадок.
Все, кроме хозяина. Он любил сам вымыть котелок, чтобы не сомневаться в его чистоте и знать, что он готов для следующей трапезы.
И вот однажды прополоскал он котелок несколько раз, да еще засунул в него руку, чтобы проверить, не осталось ли на дне кофейной гущи, и, когда коснулся дна, почувствовал там что-то мягкое и скользкое. Подцепил, вытащил и… О, ужас! Это оказалась длиннющая, в семь дюймов, сороконожка!
Слышали вы когда-нибудь про техасских сороконожек? У каждой сорок ног, и в каждой ноге смертоносный яд. Достаточно прикосновения одной ядовитой ноги, и ты уже мертв! А представляете себе, что значит съесть ее целиком?
Хозяин ранчо был человек порядочный и честный. Увидев, какое сороконогое чудовище варилось в кофе, он стал белее полотна. Этот ядовитый кофе отравит его самого и его ребят!
И он поступил так, как любой порядочный техасец поступил бы на его месте. Он завыл-закричал-завопил громче тысячи койотов, чтобы созвать всех своих людей. Что-что, а соображать он умел, и соображал быстро. Все тут же прискакали назад.
– Друзья, – сказал он, – нам конец! И по моей вине. Я сварил ядовитую сороконожку в нашем кофе. – Он поднял высоко длинное гибкое тело гнусного насекомого. – Одного укуса сороконожки достаточно, чтобы отравить человека. А раз я варил эту ядовитую гадину в кофе, значит, кофе и вовсе отравленный. До Грейама больше двадцати пяти миль. Может, там нам и помогли бы, но нам не поспеть! Надежды нет. А коли уж нам суждено умереть, умрем, ребятки, как истинные техасцы!
Ковбои не спеша слезли с коней, они были мрачны и безутешны. Все сели в круг и стали ждать… Кое-кто попробовал засунуть пальцы в рот, чтобы изгнать из себя всю отраву. Другие подбадривали себя такими крепкими словечками, что пробуравят оловянные тарелки. А один даже похвалил хозяина:
– Это был твой лучший кофе!
Так они ждали… ждали… и ждали, пока яд сороконожки подействует.
Долго ждали… Прошел час. Потом медленно протянулся второй. А никто не умер! Ни у кого даже живот не заболел!
Хозяин был озадачен.
– А может, вареная сороконожка вовсе и не ядовитая?! – недовольно пробурчал он. – Может, сороконожка вообще не вредна техасским лодырям? Лично я чувствую себя бодрей сына самого громовержца на огненной колеснице!
– И я!.. И я!.. – раздалось со всех сторон с шумным облегчением.
– Гип-гип, ура! – И ковбойские шляпы полетели в воздух. – Этот кофе для ковбоев не страшен! Отличный был кофе!
Смеху тут было и всяких шуточек! Помалкивали только отпетые зануды, которые вообще не понимают шуток.
– Эй, хозяин, еще один отравленный завтрак из медведя под уксусом – и мы со страху излечимся все от чесотки!
– Верно, ребятки, веселей умереть от чашечки первоклассного кофе, чем от ревматизма в старости!
И все отправились работать в прекраснейшем настроении и… в добром здравии.
На другое утро хозяин заявил:
– Уж сегодня я так сварю кофе, что никакая сороконожка не заберется в него!
Он хорошенько вычистил котелок, потом налил воды и насыпал кофе.
И вскоре уже все сидели вокруг и наслаждались горячими лепешками с беконом и крепким кофе.
Самый тощий ковбой на ранчо, по прозвищу Тростинка, сказал:
– Кофе что надо, хозяин! Бьюсь об заклад, ты опять положил в него славненькую жирненькую сороконожку!
– Шутки в сторону, Тростинка! – сказал хозяин. – На этот раз ты проиграл. Нет никаких сороконожек в кофе!
Когда с завтраком было покончено, хозяин вытряхнул кофейную гущу и… вот те раз! Опять из котелка выпала отличная вареная сороконожка.
Ну и ну! Ведь он все сам проверил, все осмотрел. На глазах у других ковбоев.
– Не знаю, не знаю, – сказал он, – смягчат ли сладкие слова сердце упрямого северянина, но что кофе с вареной ядовитой сороконожкой особенно хорош – это точно!
Пересказ Н. Шерешевской
аких только сказок не рассказывают про море Бофорта! Над одними люди смеются до слез, над другими плачут.
Одни называют их пустой болтовней, враньем. Другие – истинной правдой.
А умные люди говорят: когда вы слышите сказку, какую в народе повторяют не раз, закройте глаза, откройте уши, слушайте и наслаждайтесь!
Вот вам одна из таких сказок, а уж будете вы плакать или смеяться, это ваше дело. Во всяком случае, умный последует совету умного.
Жил в городе Бофорте один человек по имени Джонс. Он был хорошим мастером, но уж слишком увлекался всякими там болтиками, винтиками, гайками, колесиками. Когда люди спрашивали у него почему, он отвечал:
– Я хочу открыть тайну вечного движения, чтобы заставить различные предметы двигаться беспрерывно и без посторонней помощи. Вечный двигатель – штука похитрее, чем золото, какое пытаются добыть алхимики. Если найти вечный двигатель, машины будут двигаться и работать сами. Представляете, какую кучу денег можно тогда заработать?
Одни смеялись над Джонсом, другие говорили:
– А может быть, он кое-что и знает?
Во всяком случае, он вечно был окружен толпой зевак, которые наблюдали, как он кует и паяет.
Одним ясным весенним утром мастер Джонс вышел на своем ялике поудить в водах Бофорта рыбу. Уйдя подальше от островов, на которых раскинулся город, он поднял весла и сидел ждал с гарпуном в руке, поглядывая на крутые набегающие волны. Ему хотелось загарпунить большого крылатого ската или, как его еще называют, морского дьявола. В те времена их много водилось там.
Было так уютно, приятно сидеть на теплом солнце, когда рядом тихо плещется о борт лодки морская волна. Вскоре он уже позабыл, ради какого жестокого занятия приплыл сюда, ему уже не хотелось бить рыбу, беззаботно игравшую в глубине. Мысли его сосредоточились на другом – на быстрых колесиках, вертящихся беспрерывно.
Он забыл обо всем на свете и не заметил даже, как его весла уплыли далеко в сизо-голубое море. И вдруг он очнулся от своего сна наяву. Он увидел могучие распластанные крылья гигантского морского дьявола. Тут же в руке его взметнулся гарпун и ушел глубоко под воду.
Рыба, обезумев от боли и ярости, рвалась из стороны в сторону. Но боль не отпускала, наоборот, только терзала сильнее. Скат в дикой ярости устремился вглубь, пытаясь избавиться от мучений. Но это не помогло, и он с еще большим ожесточением стал кидаться вверх и вниз, туда-сюда, волоча ялик Джонса за собой.
Люди на берегу и в рыбацких ботах хорошо видели в море ялик, без весел носящийся по морю. Они разглядели в нем Джонса, услышали его крики и решили, что наконец-то он нашел секрет вечного двигателя. Иначе разве могла лодка носиться по морю с такой скоростью без весел и без паруса?
Однако Джонс в своем ялике и думать не думал о вечном двигателе. Он был до смерти напуган и мечтал лишь об одном: как бы прекратить бешеную гонку по волнам и отделаться от рыбы, которая волочила его.
Рыба уже несла его в открытое море. Джонса охватил ужас. А люди на берегу и в лодках громко веселились и кричали «ура».
Перед глазами испуганного мастера раскинулось море, словно бескрайняя могила. И он летел прямо в нее! Но вдруг его осенило: в кармане ведь у него нож! Он тут же вытащил его и принялся из последних сил перерезать веревку, которой гарпун был привязан к лодке. Это было нелегко, потому что лодку мотало из стороны в сторону с огромной скоростью. Наконец ему все-таки это удалось. Веревка, на которой держалась гигантская рыба, оборвалась… и «вечный двигатель» остановился. Бедняга Джонс был почти без памяти.
Из города приплыли лодки, и люди подхватили выбившегося из сил рыболова. Только тогда они узнали, что послужило источником вечного движения для бешено кружившегося по воде ялика Джонса.
Однако у Джонса это не отбило охоты и дальше возиться со своими болтиками и винтиками в надежде создать когда-нибудь вечный двигатель.
Люди забывчивы.
Пересказ Н. Шерешевской
се техасцы любят говорить, будто Техас – лучший штат в Соединенных Штатах, а техасцы – самые умные люди в стране. Только каждому известно, что в один прекрасный день даже самый умный человек может попасть в глупое положение.
Но зато если техасец окажется в дураках, у него хватит ума, чтобы посмеяться над самим собой. Поэтому когда у жителей Уичито-Фолса хорошее настроение, они всегда рассказывают веселую историю о том, как они однажды попались на удочку. И завершают свой рассказ добродушной улыбкой. Они считают, что только глупцы не умеют смеяться над собой.
Случилось это во времена, когда Уичито-Фолс был городом скотоводов. Тогда их жизнью, их делом был рогатый скот и лошади. Удачливые охотники на бизонов сходились там, чтобы торговать, покупать и сорить деньгами.
Однажды в город прискакал британский офицер. Это был красавец мужчина верхом на красавце коне. Представился он капитаном Генри Наваррским. Ну совсем как знаменитый французский король Генрих IV Наваррский.
Так вот, он расхаживал по городу, высоко подняв голову, в разговоре и обхождении вел себя как настоящий джентльмен, и все принимали его за важную птицу.
Он очень скоро дал понять, что приехал закупать для британской армии верховых лошадей. Много лошадей. И за хороших лошадей обещал хорошие деньги. На чистом английском языке с прекрасным произношением он рассказывал лошадникам города, что был послан в Уичито-Фолс еще с одним офицером, чтобы совершить эту сделку. Однако спутник его задержался в Новом Орлеане, так как там из-за оспы на город был наложен карантин.
– В разведении лошадей никто не сравнится с вами! Вы прославленные лошадники, – говорил он техасцам. – Вот я и приехал к вам, чтобы вы отобрали для меня тысячу самых резвых скакунов. Сначала я произведу им смотр, а потом дождусь моего напарника, чтобы завершить сделку. Его скоро уже должны отпустить из Нового Орлеана, и все денежные расчеты он возьмет на себя.
Весь город всполошился и ликовал. Мужчины радовались, что предстоит крупная сделка, а женщины, что им выпало счастье развлекать столь видного офицера, который так прекрасно говорит по-английски и так изысканно воспитан. Да что там по-английски, даже по-французски!
Две тысячи жителей Уичито-Фолса почти все до одного были просто очарованы им. Его приглашали во все дома, и поили, и кормили, и развлекали.
Когда он заметил ненароком, что у него кончились деньги, которые ему были выданы, а он тратил их широко, угощая всех подряд, отцы города велели отпечатать для него особые купоны, коими он мог бы расплачиваться. А правительственный финансовый чиновник, случайно оказавшийся в городе, поставил на них государственную печать, чтобы капитан Наваррский пользовался ими как деньгами.
И пока сей блестящий офицер сорил направо и налево деньгами, люди рыскали вокруг и скупали за любую цену лошадей. Вскоре город оказался забит лошадьми. Не хватало конюшен, так что приходилось использовать любое прикрытие.
Такого переполоха и волнений в Уичито-Фолсе не было со времен Бантина, который со всем своим выводком бесстрашных деток ворвался в город, подобно знаменитому ковбою Пекосу Биллу, верхом на диких рыжих рысях.
И вот в пятницу, спустя ровно три недели как капитан явился в город, он объявил, что готов произвести смотр.
– Господа, – сказал он собравшимся вокруг него мужчинам, – приведите всех ваших лошадей в одно место, и на утро ближайшего понедельника назначим смотр. Карантин в Новом Орлеане уже снят, так что мой напарник будет здесь со дня на день.
За субботу и воскресенье сотни лошадей проделали путь в Уичито-Фолс. Всех мастей, размеров и статей. Вели их ковбои, а владельцы шествовали гордо рядом. Сбор был в центре города.
Никогда еще Уичито-Фолс не видел такого сборища прекрасных лошадей. Стук копыт, топот ног, веселое ржание, окрики – город гудел.
Настало утро долгожданного понедельника. Почти все мужчины города толклись возле этого гигантского табуна. Все только ждали капитана Наваррского.
Ждали… ждали… Уже и солнце поднялось высоко над головой, стало жарко, ковбои и лошади начали проявлять беспокойство. Но еще больше беспокоились их владельцы, которые тоже ждали… И, заждавшись, отправили в гостиницу, где остановился капитан Наваррский, целую депутацию.
Однако капитана Наваррского в гостинице не оказалось!
Хозяин сказал им, что капитан уехал еще в воскресенье к вечеру, но обещал рано утром в понедельник вернуться.
Нет, капитан Наваррский так и не вернулся… Добрые горожане и милые дамы остались с носом и были вне себя от гнева:
– А все-таки он был истинным джентльменом и таким красавцем!
Мужчинам ничего не оставалось, как криво улыбаться и… помалкивать.
Что ж, они сами попались на удочку и относились к этому, как истинные техасцы, – с усмешкой!
