Текст книги "Неоновое солнце"

Автор книги: Антон Кротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

Малыш у неё руках капризно задёргался, замахал ручками, пытаясь сорвать со своего личика маску.

– Ну потерпи, милый, немножко осталось – заворковала женщина, и вдруг обнаружила, что от всех переживаний у неё снова открылось кровотечение между ног. Только этого ещё не хватало!

За спиной как-будто послышались стремительные шаги. Возможно ей это только почудилось. Ксения замерла, превратилась в статую, нет, кошмар не закончился, кто-то торопиливо шёл по её следу! Опять эта знакомая ей тяжёлая мужская поступь. И вдруг жуткий вой. Зверь бежал по её следу, сатанея от запаха её крови и воя от возбуждения. Игорь! Болезнь сделала его чудовищно коварным, он не уходил далеко, а лишь притворился, чтобы выманить жертву из пруда, и настичь посреди парка. «Господи! Он же меня как Зою её Сергей – на кусочки растерзает!» – пронзила Ксению ужасная мысль. Она бросилась бежать. Понеслась как пуля, не чувствуя под собой ног. И первой выскочила на асфальтовую дорожку, впереди-наискосок заблестела водная гладь – там начинался целый каскад прудов. Лишь бы добежать до них! И тут удача: на обочине лежал брошенный кем-то велосипед с объёмистой багажной корзиной на переднем крыле. Лучшего подарка и не придумаешь, скорей в седло! На колёсах она помчится вдвое быстрей! Но перед тем как сорваться с места Звонарёва нервно оглянулась. Всё стихло и замерло, будто никто её и не преследовал.

Таковы повадки большинства хищников: им нравиться сперва поиграть с жертвой... Всё произошло возле павильона «Космос», когда пруды остались далеко позади, Игорь неожиданно выскочил ей наперерез, Ксения ещё продолжала крутить педали по инерции, не зная, куда деваться: впереди надвигался огромный макет космического челнока «Буран» и какой-то серый павильон, уйти направо не позволял детский городок А слева огромными прыжками её настигал бывший любовник, у которого в безумных глазах людоедский блеск.

Но как оказалось смерть притаилась гораздо ближе, чем думала Звонарёва. Стая псов выскочила ей навстречу. Собыки прятались под основанием стальной лестницы ведущей на космический корабль. Огромный могучий пёс, самец кавказской овчарки в толстой шубе свалявшейся шерсти, играючи сбил журналистку с велосипеда, подлетел к упавшей и придавил передними лапами.

Жаркое дыхание, тяжёлый мясной дух и брызги липкой слюны из оскаленной пасти – всё это жертва обычно чувствует в тот самый миг когда её начинают поедать живьём. Вокруг сгрудились, яростно сражаясь за лучший кусок, ещё с десяток голодных псов, которые вслед за вожаком стаи страстно желали урвать свою часть добычи.

Глава 108

Московский Ботанический сад – ВВЦ

Внезапно на вожака стаи кометой набросился Игорь и буквально смёл зверя с Ксении! Произошло чудо, и будь Звонарёва в ином состоянии, душа её отреагировала бы на случившееся фонтаном эмоций. Но перед лицом всё ещё грозящей им с малышом опасности Ксения действовала, как автомат. Вскочив на ноги, женщина сумела отогнать псов, которые ухватив живой свёрток с двух сторон и пытались его разорвать. Хорошо что малыш был плотно спеленат и не пострадал. Схватив ребёнка, Ксения забежала в музейный павильон и успела захлопнуть стеклянную дверь перед мордами очухавшихся четвероногих бродяг.

Впрочем, большая часть своры была занята таким же одичалым одиночкой, посмевшим бросить вызов их многочисленной стае. Между ними возникла серьёзная свалка. Но как оказалось, даже одичавшим псам двуногий волк оказался не по зубам! Ксения наблюдала битву через прозрачную стену. Первую бросившуюся на него собаку Игорь убил ударом кулака по голове в момент прыжка, и она упала перед ним, харкнув на ноги человеку кровавой пеной. Это уберегло его от страшных челюстей второго кавказца, который пытался укусить мужчину за ноги, но передумал и начал располосывать зубами мёртвого собрата. Третий пес, которому мешали добраться до двуногого две другие собаки, смог наконец броситься вперед, вцепился Игорю в руку и повалил его. Однако Волков с яростным рёвом, вкладывая всю свою ненависть к собачьему племени в удары, обрушил всю силу свободной руки на медвежью башку и хребет ротвейлера. Он колотил врага с такой невероятной мощью, что скоро крупный кобель разжал челюсти, заскулил, неистово мотая головой, поджал хвост и, волоча за собой парализованные задние лапы пополз прочь.

И это Игорёк Волков! Ксения не верила своим глазам. В прежней своей жизни её телевизионный босс если и посещал фитнесс-центр, то больше ради фигуристых девиц в купальниках, а так ничего тяжелее портфеля с деловыми бумагами не поднимал! Даже в булочную ездил на автомобиле и всегда упорно дожидался лифта, – причём не важно, требовалось ли ему подняться на десятый или всего лишь второй этаж. Инфекция превратила Волкова в альфа-самца из диких времён, когда предкам людей приходилось на равных сражаться с опаснейшими хищниками, и выживали только сильнейшие.

Стиснув челюсти, Игорь успел ударить ещё одного пса, горячая кровь брызнула мужчине в глаза. Атака захлебнулась, уцелевшие враги, проиграв битву за территорию чужаку, с визгом, поджав хвосты бросились врассыпную. Мужчина поднялся на ноги, перед ним скулила и дёргалась в агонии одичавшая овчарка, через минуту она затихла в луже крови подле мертвых сородичей. Все было кончено. Гордый победить посмотрел вслед удирающим шавкам, испустил громкий победный вопль, потом медленно обратил свои яростные глаза ядовито-синего цвета на бывшую возлюбленную. И заговорил, если эти это можно было так назвать, ибо из рта его вылетали не слова, а отрывистое густое рычанье очень низкое по тембру. Обычно при съёмках фантастических фильмов для озвучания кинозлодеев такого эффекта добиваются особой обработкой обычной речи в тон-ателье, микшируя её на сентизаторе. Но тут ведь не кино, а жизнь! От того всё сжалось внутри Звонарёвой в один дрожащий комок.

Игорь высоко поднял труп овчарки и, размахнувшись, двумя могучими руками швырнул в стену павильона. Стена-витрина разлетелась вдребезги.

Ксения бросилась бежать. Кошмар для неё совсем не закончился, он снова преследовал её по пятам. Она стрелой пробегала через залы музейного павильна, который напоминал космопорт из фантастического фильма. Миновав кинозал, Золотарёва по рукаву-переходу попала на борт самого космического челнока и закрыла за собой дверь. Здесь, в отсеке – в носу корабля располагалась кабина с креслами космонавтов. Ксения опустилась в одно из них, ребёнка пристроила на соседнее. Можно было перевести дух. Дверь снаружи содрагалась под ударами преследователя.Только на этот раз она будет сидеть тут сутки, даже после того, как всё смолкнет!

За спиной раздался треск. Ксения обернулась и...обомлела. Она как-то не подумала, что макет знаменитого челнока изготовлен вовсе не из особопрочного титана, а из обыкновенного пластика, гипсокартона. В двери отсека появилась дыра, сквозь которую рука Волкова пыталась отовинуть внутренний засов. Инстинктивно Ксения – слабая женщина, – схватила одержимого за мощное запястье. Он тут же перехватил её руку и сжал так, что у Золотарёвой слёзы брызнули из глаз от боли. Однако свободной рукой она загнала ему в запястье шприц с дозой сыворотки, потом ещё один. Игорь через дверь рычал, ругался, и всё сильнее, словно тисками, сжимал ей ладонь. Боль от вонзившихся иголок довела его ярость до белого кипения. Ксения чувствовала, что будет разорвана на части, как только он проломит хлипкую преграду. А потом его рука вдруг обмякла. Разделяющая их дверь оказалась не такой уж хлипкой, в конце концов зверь в человеческом обличье даже притомился ломая её и присел отдохнуть. Ксения слышала его тяжёлое дыхание, нечленораздельное бормотание.

Через семь половиной минут она сама открыла дверь. Волков вскочил и от неожиданности замешкался перед прыжком. Ксения протянула ему малыша, который улыбался и тянул к чудовищу ручёнки.

– Смотри, папочка, какой у тебя крепыш, прямо как ты, – ласковый жеский голос дрожал.

Мужчина зарычал и угрожающе двинулся к ним. Ксения закрыла глаза.

***

Дымок костра, горячий чай – всё это навевало приятные воспоминания. Вас Вас впервые за последние сутки не чувствовал боль в животе и по-настоящему смог расслабиться.

– Не хотите моей настоечки на черноплоджной рябине – всё время старалась чем-нибудь ещё угостить понравившегося ей человека старуха.Тем более, что её сынок-алкаш, выдув в одно жало бутылёк с дешёвым коньяуком, громко храпел.

Вас Вас не стал отказываться. Они даже чокнулись стаканами с настойкой.

В это время соседние костры обходил какой-то человек. Подошёл он и к ним. Мужика этого тут называли Бригадиром. Он собирал для чего-то деньги – по 100 евро за взрослого и 50 за ребёнка.

– Эй, скрипач, – обратился к нему бригадир, – с тебя полтора косаря еврейских денег.

Сенин ответил, что у него нет с собой валюты.

– Можно и деревянными, – согласился Бригадир, – но тогда с тебя десять косарей. Дорого, а что делать, жизнь дороже.

Вас Вас предложил расплатиться оставшимися у него консервами, но соседи по костру быстро ему втолковали, что у тех, для кого собирается дань, такого добра в избытке. Им нужны живые деньги, желательно валюта.

– А на что идут деньги? – спросил Вас Вас.

– На содержание зоопарка отбашляем, – поглажимая тонкие усики, хохотнул яйцеголовый учитель физкультуры. – Видели клетки в паре сотен шагов отсюда?

Пожилая глава семьи тяжко и протяжно вздохнула. Но мужик Бригадир не видел тут никакой трагедии:

– А я считаю, что хозяева квартала делают хорошее дело. Они создали для нас безопасное место. Я знаю, что многие даже бросают на ночь свои квартиры и приезжают сюда. Потому что здесь гораздо больше шансов дожить до утра. К тому же ночной патруль уничтожает крыс.

– Это вы о бездомных?– подал голос пристроившийся по соседству бродячий поэт, которого Вас Вас недавно угостил тарелкой супа.

Но Бригадир ответил не ему, а Сенину:

– Я сочувствую тем, кто потерял свои дома и близких. Но у меня нет ни капли жалости к разным опустившимся типам: алкоголикам и наркоманам и бомжам. Если их станет меньше все только выиграют – он кивнул на старого поэта.

Тот немедленно ответил, странный голос его зазвучал торжественно, нараспев, словно он разговаривал с ночным ветром:

– Бойтесь бывшего человека. Он восставший из могилы, тело его – обитель червей и мерзости. Нет жизни в глазах его, нет тепла в коже его, нет биения в груди его. Душа его пуста и черна, словно ночное небо. Он смеётся над мечом и плюёт на стрелы, ибо не повредят они его плоти. Вечно будет он ходить по земле, чуя сладкую кровь живых, пируя на костях проклятых.

Берегись, ибо он – живой мертвец.

Все слушали как завороженные, в том числе Бригадир. Он очнулся лишь когда прозвучала последняя строка странного пророчества и сердито закричал на кликушу:

– Почему ты говоришь это мне?!

– Потому что некоторые живые на самом деле тоже давно мертвы, – бесстрашно пояснил поэт. – Бацилла равнодушия и жестокости убила в них душу и отравила мозг. Вы такой же мертвец, как те, что бродят там баррикадой. Даже хуже, потому что они не ведают, что творят!

Бригадир выругался на старика, но поспешил уйти, словно опасался связываться с полоумным. Зато люди у костра дружно приняли сторону поэта, ему даже освободили персональное место поближе к огню и налили полную чашку горячего чаю. Сборщика дани тут недолюбливали и всем понравилось, как старикан-интеллигент его умыл. Похоже поэту даже светило быть на ближайшую ночь принятым в семью. Хотя чужакам редко теперь бывают рады, но сегодня определённо всем скитающимся везёт, так думал Вас Вас, пока не появились крепкие парни с повадками бандитов.

Глава 109

Бутырская тюрьма

Какое-то время Легату предстояло провести в отдельной камере вместе с дочерью – таково было условие, на котором им с Оксаной позволили остаться. Стас постоянно думал об обещании, которое дал тюремному доктору: он сам должен будет убить дочь, если увидит, что она заражена. Что ж, он сделает это, а потом покончит с собой, потому что жить дальше не будет иметь никакого смысла.

Их с дочерью привели в знакомый Стасу тюремный блок. Стоило Легату появиться тут, как из-за третьей слева железной двери зазвучали голоса бывших сокамерников из привелигерованной камеры, где он когда-то провёл несколько суток. Оказывается бытовиков уже второй день вообще не кормят и не выводят из камеры.

– Мы ждали вас, уважаемый! – почтительно обращались к нему исстрадавшиеся сидельцы. – Вы наша последняя надежда.

Стас попросил сопровождающего конвоира обождать, чтобы выслушать всех.

– Старика помните? – говорили ему. – Бухгалтера из театра. Так он этой ночью умер, потому что не получил лекарство. Он был инсулинозависимый диабетик.

– О нас просто забыли! – в отчаянии воскликнул кто-то ещё из бывших сокамерников. – Труп старика никто не собирается забирать в морг.

– Передайте, пожалуйста, здешним начальникам, – очень просили Легата ожидающие суда дельцы и чиновники, – что если у них возникли проблемы с продуктами для нас, то мы сами за них заплатим, хорошо заплатим! Здесь большинство сидят солидные состоятельные люди.

– Давай в камеру! – поторопил Стаса конвоир. Люди за железной дверью перешли на отчаянный крик, торопясь высказать ему всё. И Стас не держал на них обиду за то, что когда-то сокамерники открестились от него в угоду Гарику Маленькому, но и обнадёжить их не мог, ибо собственное будущее было для него под большим вопросом.

– Ты голодна? – повернулся к дочери мужчина, когда за ними закрылась дверь одиночной камеры.

– Я соскучилась по мамочке, – зевая и устало хлопая слипающимися глазками, прохныкала девочка.

– Скоро мы увидими её. – Отец сел на кровать и взял дочь на руки, начал качать её и хрипло затянул единственную известную ему колыбельную, как Оксана не уснула .Дышала она очень неровно. Вскоре кожа её стала холодной и серой, как цементные стены камеры. Забеспокоившись, Стас не обнаружил ни пульса, ни сердцебиения. Он уже хотел броситься к двери, колотить в неё, звать охрану, врача, но вдруг уловил тихое посапывание дочери. Нет, ему просто показалось. Да и не откроют ему, пока у тюремщиков не будет полной уверенности, что с его дочерью всё в порядке.

Легат и не заметил, как сам отключился.

...Пробуждение его было нервным. Резко открыл глаза будто током ударило. Он всё так же сидел на кровати, облокотившись спиной о стену, но дочери рядом не было. Сколько именно он проспал, сказать было трудно. Свет в камере не горел. Пригляделся и разобрал тёмный комок в дальнем углу. Позвал :

– Котёнок.

В ответ тихое рычание. Сверкнули злые глаза затравленного зверёныша.

– Ну иди сюда, не бойся, котёнок.

Рычание стало злей.

Стас поднялся, сделал несколько шагов и опустился на колени перед девочкой.

– Это же я, малыш.

Она кинулась на него, он даже не попытался уклониться, дочь вцепилась зубками ему в плечо.

– Тише, тише, котёнок, а то злые охотники за стеной нас могут услышать – шептал он и ласково прижимал к себе маленькое худенькое тельце. Оксана так дёргалась , что даже ему взрослому мужчине не просто было её удержать подле себя. Обычно очень спокойный и ласковый ребёнок корчился в его объятиях, как дикое животное, отцовское плечо, в которое одочь пыталась впиться, лишь частично заглушало рычание.

Но всё равно охрана была начеку и быстро срегировала:

– Эй, папаша, – прозвучал за дверью камеры голос надзирателя, – ты должен убить своего зверёныша, ты же обещал новому начальнику.

Стас сжал зубы так, что скулы свело, положил руки на детскую шею, и поразился какая она тонкая и нежная, достаточно небольшого усилия, чтобы сломать эту хрупкую жизнь.

***

Вас Вас, как учитель со стажем, немного знал повадки уличной шпаны. Тупые и злобные молодчики, они как бездомные собаки сбивались в стаи, которые рыскают повсюду в поисках добычи. Каждый сам по себе был ничтожен, но вместе они были опасны, в стае их разбирал кураж, в стае они мнили себя всесильными и значительными, стаей они мстили всем прочим за свое ничтожество в одиночку...

Крепкие парни обходили костры, бросая оценивающие взгляды на сидящих беженцев. При их появлении все разговоры разом смолкли и было что-то мертвое в общем молчании, как будто всех разбирала общая хворь. Но то был страх, тошнотворный, подленький страх, каждый, кто прятал глаза, полагал, что если не встревать, то его не тронут; иные глазели с любопытством, посмеивались, а на лицах некоторых держался неподдельный интерес к тому, что последует дальше.

Молодчики явились за данью. Вас Вас сразу определил среди них коновода, им оказался рослый плечистый блондин. Этот верзила, вероятно, спортсмен, надменно бычился и свысока, лениво поглядывал по сторонам. Он был накачан без меры, майка едва не лопалась на груди, но как все верзилы, был медлителен и сонлив. Но именно он похоже заплавлял уличной бандой. Но если блондин так сказать осуществлял общее руководство, то непосредственно все вопросы с данниками решал его заместитель. Невысокий, подвижный, у него были шалые глаза и что-то безумное в лице, нескончаемая истерика, понятно было, что он постоянно взъяривает себя и готов на все, чтобы доказать свою полезность вожаку. Именно этот «ртутный» коротышка с мокрым истеричным ртом разговаривал с бригадиром, который должен был подготовить оброк. Причём разговаривал он крайне грубо, покрикивал и матерился, хотя к приходу бандитов сумма налога была почти уже собрана, оставалось подождать буквально десять минут, пока бригадир всё ещё раз пересчитает и принесёт сумку с деньгами. Но ошалевшим от собственной власти молодым мерзавцам не достаточно было просто забрать деньги и золото. Им было скучно, их буквально распирало от желания показать силу. Вскоре они выбрали себе подходящий объект, которым оказался бездомный пожилой поэт. Его выволокли за шиворот на сводобное место, опрокинули на землю и начали избивать тяжёлыми ботинками, битами и цепями.

Вас Вас окинул взглядом улицу: рассчитывать на поддержку не приходилось. Все помалкивали, делали вид, что происходящее их не касается. И всё же Вас Вас поднял свой одинокий голос в защиту старика.

– А ты кто такой?– удивися подручный бандитского вожака.

– Человек прохожий, обшит кожей – к месту припомнилась Сенину прибаутка. Он широко улыбнулся, непонятно отчего поймав несвойственный ему в жизни весёлый кураж, лёгкость. – Откуда иду – не скоро забудут, а сюда пришёл – по новой разговор пошёл.

Борзой не был похож на обычного терпилу, его смелось и непонятная удаль, а главное армейкая форма с офицерскими знаками различия произвели впечатление на молодчиков.

– Мы тут власть!– горделиво ответил за всех невысокий бандит. – Мы «полярные кобры»! Ночной патруль: обеспечиваем охрану этой территории. Мы зашищаем наш город!

– Все должны платить за проход по нашей улице, – добавил другой рэкетир, злобно и озадаченно рассматривая непонятного военого. «Как и зачем он тут возник? И не грозит ли им это бедой?» – вот что интересовало самовольных хозяев территории.

– Хороши защитнички, – презрительно покачал головой Вас Вас. – Старик то чем вам помешал?

Приземистый бандит, выпячивая нижнюю губу, стал заносчиво говорить, что они, дескать, «санитары леса», чистильщики от всякой заразы.

– Эти люди нам платят, – обвёл он взглядом затаивашийся народ, – а мы выискиваем ночных выродков. Смотрите, у этого старого хрыча синеватый цвет лица. Он кого-то этой или прошлой ночью убил, у него кровь засохшая на одежде.

– А по-моему вся вина этого несчастного лишь в том, что он одинок, стар и главное ему нечем откупиться от вас, – возразил Вас Вас и неожиданно услышаль от стоящегона коленях старика:

– Не защищайте меня, благородный вы человек, не стоит подвергать свою жизнь опасности! Я предпочитаю умереть, чем продолжать эту муку под названием жизнь.

– Вот видите, старик сам признал, что с ним поступают по справедливости. Эти люди нам доверяют, можете спросить их об этом сами, – балансируя на грани истерики, объявил Вас Васу заместитель бандитского главаря, после чего зычным голосом громко объявил на всю улицу, что им нужно взять ещё пятерых человек, чтобы заполнить клетки в «Зоопарке», тогда твари получат своё и не сунуться сюда в ближайшие ночи.

У бандитов имелся специальный выборщик – человек с мешком на голове с прорезями для глаз. Его вели от одной группы беженцев к другой. Человек брел не быстро, не медленно, подолгу останавливаясь возле каждой компании. Того, на кого скрытый под мешком человек указывал пальцем, тут же хватали, начинали срывать с несчастного одежду, потом крепко вязали руки и ноги.

Подойдя к их костру, жуткий человек-мешок остановился напротив Вас Васа, капитан поднялся и увидел близко его глаза в прорезях. Они принадлежали женщине! Явно ещё не старой. Вас Вас почувствовал как страх заползает в него через макушку и змеится по позвоночнику, однако выбор пал не на него. Палец судьбы указал на внучку главы клана.

Вначале старуха остолбенела.

– Я узнала тебя! – ввизгнет она, выйдя из шока. – Чтобы твои мерзкие зенки сгнили и вывалились из глазниц, сука!

Старая женщина попыталась заслонить внучку собой, а когда бандиты всё же схватили девушку, словно разъёрённая медведица бросилась сражаться с молодыми бугаями. Никто из прочей родни не посмел вмешаться.

Несколько минут шла отчаянная схватка, исход которой впрочем был предрешён. Чувствуя, что силы покидают её и в одиночку ей не отстоять свою любимицу растрёпанная, страшная в своей тёмной ярости и одновременно жалкая старуха закричала молодым ублюдкам охрипшим голосом.

– Возьмите меня вместо неё!

– Кому ты нужна ,старая карга!– хохотали бандиты. – Ты не привлечёшь поджирателей плоти, на тебе мяса то почти нет, оно жёсткое и старое. Наш выборщик знает, что им нужно. Скажи спасибо, старая ведьма, что кормящую дочь не взяли.

– Моя внучка умеет мысленно разговаривать с зомби! – в отчаянии закричала старуха. – Именно поэтому они не приходят сюда, а не из-за ваших клеток.

На бандитов прозвучавшее заявление не произвело ни малейшего впечатления, вызвав лишь новую порцию острот:

– Вот пусть молодая ведьма поговорит с ними лично! Видать наш выборщик не спроста указал на неё. Похоже синерожие давно мечтают познакомиться с девчушкой поближе.

С девушки стали срывать одежду. Наглее и отвратительнее других бандитов держался ближайший подручный бандитского главаря. Он лично спешил раздеть юную жертву и громко на всю улицу смеялся дурным ломким смехом.

Грубо отброшенная в сторону старуха ползала по земле и выла от бессилья. Но искреннее сочувствие её горе вызывало лишь у нескольких чужаков. Родственники её благоразумно помалкивали, а соседи чувствовали эгоистическую радость и громадное облегчение от того, что пятая жертва выбрана.

Вас Вас присел рядом с Викой. Девочку не разбудили ни крики, ни плач, она продолжала крепко спать и даже улыбалась во сне. Вас Вас осторожно погладил свою маленькую спутницу по головке, потом перевёл взгляд на старуху. Совершенно выдохшаяся, она тихо скулила и была похожа на побитую дряхлую собаку. С минуту они смотрели друг на друга, старая ведьма сердцем прочитала его мысли и судорожно закивала.

Вас Вас полднялся и громко потребовал:

– Возьмите пятым меня!.. Иначе клянусь, что вернусь сюда со спецназом карателей и развешу всех вас по фонарям – по законам военного времени, включая вашего выборщика.

– Нам не нужны неприятности с военными, – ответил ему лично сам главарь банды.

– Посмотрите на меня внимательно, – предложил тогда Вас Вас. – Мои дёсны опухли, железы тоже. Меня то бросает в жар, то в холод. Думаю, в моих зрачках вы тоже обнаружите предвестники того, что через сутки я стану одним из проклятых. Так что я тут самая подходящая кандидатура в жертвы, ибо для живых я уже почти умер, а для зомби ещё не родился.

Глава 110

Идущий немного впереди сталкер продвигался с большой осторожностью, осматривая каждую щель, даже стыки чугунных тюбингов, чтобы не прозевать место, откуда им может угрожать опасность. На каждом шагу им встречались путейские эмалевые знаки, иногда попадались белые стрелки, указатели телефонов и сами шахтные телефоны, заключенные в защитные металлические кожухи, которые висели каждые пятьсот метров; при необходимости по телефону можно было вызвать диспетчерскую...Вот только вряд ли им кто-то ответит, ибо метро выглядит вымершим, как и город над ними: пассажирские поезда не ходят, тока нет, освещения, естественно, тоже.

Козырев знал, что они направляются к входу в секретное метро-2. Сам он им, как глава государства, ещё ни разу за время своего президентства не пользовался. Но естественно знал о существовании правительственной «подземки». Знал,что под Москвой со времён Сталина существовует целая сеть тоннелей, не уступающих в размерах городскому метро. «Второе метро» – называли эту сеть допущенные к секретной информации сотрудники девятого управления ФСБ. Как-то у Козырева вышел разговор на эту тему с начальником охраны. Владислав Викторович не очень понимал, какая необходимость в 21 веке в таком техническом пережитке, содержание которого выходит государственному бюджету в копеечку.

– В сорок первом на ноябрьские праздники собрание проходило в метро! Там был Сталин! – запальчиво повысил голос Захар Хромов, раздосадованный, что шеф не понимает очевидного.

– Знаю. Это все знают, – пожал плечами Козырев. – На станции «Маяковская» по-моему дело было. Ну и что?

– А то! Что прибыл Хозяин с охраной из тоннеля на специальном поезде! До этого он был в ставке! – торжествующе объявил Старик. – Есть много секретных веток, по которым можно быстро и безопасно попасть в любую точку в Москве. А ещё во Внуково! И в Шереметьево! Брежнев, Косыгин, Громыко и другие члены Политбюро могли неожиданно и загадочно возникнуть в аэропорту перед самым отлетом самолета, и никто не видел прибывших машин, кортежа, свиты…

В конце того разговора Захар предложил шефу как-нибудь опробовать подземную трассу, и он согласился, но потом всё как-то недосуг было. Да и зачем, если из Кремля до «Внуково» всего пять минут лёту? Но как теперь выяснялось: быстро не означает безопасно. Если бы вчера охрана напомнила ему о подземном пути, то он мог бы безопастно переправить в безопасное место свою семью и сотрудников! Только Хромов почему-то даже не заикнулся об этом, а он в суматохе и не вспомнил. Хотя с другой стороны наверняка с советских времён в девятом управлении существуют специальные инструкции как эвакуировать первых лиц и их окружение в случае серьёзной угрозы...

Козырев слышал, что переходы к секретным линиям существуют едва ли не на всех центральных станциях обычного метро. И ждал момент, когда они окажутся перед дверью, за которой начинается особая линия. Тем более, что глаз регулярно натыкался то на загадочную шахту, то на вентиляционный колодец или решетку.

Но совершенно неожиданно выяснилось, что они уже перешагнули запретную границу. Минут за десять до этого Козырев вслед за проводником подлез под решетчатые ворота, но Казбек не счёл необходимым что-то сказать по этому поводу и Влад не придал особого значения. Не заметил он и мину-ловушку, которую Казбек успел снять. Охранник сделал это как бы походя и Козырев решил, что это просто какая-то проволока. О том, что кто-то оставил сюрприз из двух осколочных гранат тому, кто решит сунуться на запретную территорию, Влад узнал лишь теперь.

– Растяжка поставлена недавно, я там след видел, – скупо обронил Казбек.

После токого сообщения Козыреву стало совсем не по себе. Зато теперь он жадно выискивал признаки «особости» места, куда ни один посторонний не сможет проникнуть. Но яркий луч проводника освещал всё то же круглое чрево туннеля с двумя нитками уходящих во мрак рельсов. Но эта одинаковость была обманчива, ведь тайный тоннель имеет массу секретов. Он связан с правительственными особняками и многоярусными системами бункеров, которые оснащены собственными электростанциями, родниками и артезианскими скважинами, электростанциями. Там есть улицы площади и переулки. Это настоящие автономные города, которые при необходимости легко изолируются от наземной Москвы после закрытия герметичных дверей и ворот. Включив гидравлические запоры и отрезав, наглухо отстранив себя от поверхности, обитатели подземной Москвы прервут все связи с внешним миром. Сами они могут с комфортом прожить на глубине многие месяцы, – запасов пищи и всего остального на складах запасено в изобилии. Наверное, после начала эпидемии эти бункеры не пустуют, избранная публика считающаяся цветом нации пережидает в безопасности и сытости суровые времена...

При этом Козыреву почему-то в голову не пришло, что он первый кандидат в жители подземного ковчега, зато он подумал о простых москвичах, что идут сейчас мимо Политехнического музея и памятника героям Плевны у Ильинских ворот, – никто из них не подозревает, что находится под ногами. Здесь на глубине десятков и сотен метров проложена сеть подземных дорог, которые ведут далеко за город, на десятки километров – в леса, к пригородным шоссе, в укрытия и на аэродромы. Где-нибудь на лесной опушке устроен отлично замаскированный выезд к объекту военно-стратегического значения. Например, один такой туннель тянется от глубинных бункеров Кремля на юго-запад, через Воробьевы горы и Раменки к аэродрому Внуково.

По другой ветке можно из Кремля с ветерком домчаться «кротовыми ходами» в Домодедово или в правительственный лесной пансионат Бор, где устроен резервный бункер для правительства и Генерального штаба. Еще один тоннель ведёт из центра Москвы в сторону Можайска, где находиться резервный командный пункт военно-морского флота и т.д. По рассказам Захара Хромова, таких маршрутных туннелей, за многие десятилетия прорыли во все стороны десятки.

Причём, чтобы попасть на одну из секретных станций (а оттуда на поезде покинуть город или укрыться в элитном бункере), не обязательно находиться Кремле. В некоторых московских домах, где проживала советская элита или размещались спецслужбы, а ныне охотно селяться люди из его ближайшего окружения, имеются специальные лифты, что-то вроде комфортабельной шахтной клетки для спуска на глубину. Одним из таких домов является знаменитый желтый дом с башенкой на Смоленской площади, построенный после войны по проекту академика Жолтовского. С торца дома располагается вход в обычное метро, но жильцы дома, среди которых было немало высоких чинов из госбезопасности, всегда могли пользоваться и другим метро, куда имели доступ только они: отдельная ветка подходила к Лубянке. Не удивительно, что вскоре после начала эпидемии десятки высокопоставленных чиновников самого высокого ранга и финансовых тузов просто испарились из города. «Вот только главе государства и его аппарату почему-то никто не напомнил о самом быстром и безопасном способе эвакуации», – ещё раз с досадой полдумал Козырев...