Текст книги "Неоновое солнце"

Автор книги: Антон Кротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)

Два месяца назад у Лёвы случился конфликт с соседями, и он попал в психиатрическую клинику. Недавно его выпустили и он стал приходить каждый день. Здесь Льва Сергеевич всегда накормят и не выгонят, даже когда он засыпает где-нибудь на скамейке. До нас дошли слухи, будто какие-то аферисты сумели обманом отобрать у него квартиру, пока он находился в больнице. Теперь вы понимаете, что мы не можем указать ему на дверь.

После разговора с Михаилом прошло что-то около часа. То, что он рассказал, не выходило у Козыревой из головы. Между тем Маргарита за кими-то текущими заботами потеряла из виду пару, которую они обсуждали, а когда стала искать «шпиона» и больную взглядом среди окружающих людей, не смогла найти. То, что они вдруг пропали вряд ли могло быть просто случайностью. Оставив Дашу ждать её, Маргарита отправилась на поиски. Она должна убедиться, что с ними всё в порядке. Улучив момент, Маргарита проскользнула в дверь, куда обычным людям доступ был запрещён. Вскоре она услышала голоса, и пошла на них. В небольшой комнате за приоткрытой дверью происходило очень необычное действо: в центре комнаты на стуле сидела та самая заболевшая, а вокруг неё стояли бородатый раввин, провославный священник в рясе с массивным наперсным крестом на шее, католический ксёндз, буддийский лама и мусульмансский мулла – каждый в своём облачении. Вместе они молились за выздоровление больной и спасение её души.

Чтобы остаться незамеченной и не мешать, Маргарита отступила на несколько шагов назад, но ещё некоторое время вслушивалась в негромкий хор голосов. В этой маленькой комнатке творилось чудо – перед лицом общей опасности, в порыве человеколюбия люди забыли о всех разделающих их противоречиях. Казалось благодать, рождённая там, сейчас выйдет из комнаты и начнёт своё исцеляющие шествие за ворота храма, где так необходимо было присутствие живого, милостивого к каждому Бога.

Назад в общий зал Маргарита вернулась в состоянии духовной приподнятости, будто приобщилась к чему-то очень большому и светлому. Никогда ещё она не переживала такого просветления. Все страхи последнего времени отступили. Улыбнувшись в наполненные тревогой глазах встречающей её дочери, Маргарита ласково взяла в ладони её лицо и проворковала:

– Мне кажется, Дашонок, что прямо с этой минуты всё теперь начнётся меняться к лучшему.

За спиной Маргариты раздался яростный, полный нечеловеческой злобы рык, кто-то в ужасе вскрикнул и забулькал, захлёбываясь собственной кровью. Пронзительно, так что у Маргариты чуть не лопнули перепоки, завизжала перепуганная баба. Маргарита резко оглянулась. Какой-то человек, низко склонившись над дёргающимся телом, вгрызался в него зубами, ноги и руки жертвы барабанили по полу. Сидящая рядом с ними на гимнастическом мате женщина, неестественно широко распахнув рот, сиреной вопила от ужаса, вытаращив безумные глаза. Словно дьявол, сумев проникнуть в запретные для него пределы, того лишь и ждал, чтобы разбить вдребезги забрезжившую светлую надежду.

Прежде чем паника перекинулась дальше, в другом конце огромного зала возник второй бесноватый – будто выскочил ниоткуда, в считанные секунды порвал горла у двоих, и не останавливаясь, помчался вдоль стены, охваченный жадой как можно большего количества убийств. Вспыхнула паника, хаос, люди заметались по залу, сталкиваясь, отбрасывая друг-друга и топча тех, кто отдыхал на матах и не успел быстро подняться. Возле дверей на улицу возникла давка, люди дрались, отшвыривали друг-друга, моментально забыв, что только что были почти семьёй, молились бок о бок. Из-за этого единственный путь к спасению оказался отрезан.

***

Окольцованный бетоном ствол гигантской трубой прорезал толщу земли на сотни метров, спуск на большую глубину по отвесной лестнице – тоска смертная. Брошенный вниз камень летел долго, целую вечность, прежде чем снизу донесется глухой удар.

Вступив ногой на тонкую перекладину, которая представляла собой достаточно скользкий металлический прут толщиной в палец, Владислав Викторович Козырев внятно ощутил пустоту под собой и вокруг. Но лишь начав спуск, президент в полной мере осознал всю серьёзность своего положения. На практике это оказалось намного сложней, чем он мог себе представить. Его привыкшее к удобным креслам тело оказалось слишком тяжёлым и неповоротливым. Здесь ничего не стоило сорваться. На иллюзорной лестнице требовалось быть немного гимнастом и акробатом. С таким же как он изнеженным горожанином теперь всякое могло стрястись: соскользнет ли с перекладины нога, рука ли занемеет, сил ли не хватит или мгновенный испуг перед высотой затуманит сознание – и все, одним жильцом на свете меньше. Как говорится, устанешь падать. Холодному равнодушному миру глубоко наплевать, что ты кем-то там был в недавнем прошлом и считал себя особенным, важной персоной. И так ему стала очевидна бренность собственного существования в этом зыбком пространстве и обманчивость всего того, чем он себя считал, что хоть вой от тоски и жалости к себе!

Хоть в своей прошлой, допризидентской жизни Козырев был офицером, но по роду своей деятельности давно и прочно занимался в основном кабинетной работой. Опускаться же на сотни метров по вертикальному шахтному стволу его вообще никогда не готовили. Само собой разумеется, что для такого дела требуется изрядная подготовка. Цена физической и психической готовности здесь одна – жизнь! Твоя единственная, драгоценная и неповторимая, теперь она только в твоих собственных руках и ни в чьих более. Только от тебя самого зависит, сумеешь ли ты продлить собственное существование или всё закончится очень скоро. Оставалось лишь сожалеть, что в последний год из-за загруженностью обязанностями главы государства он почти забросил тренировки в спортзале и крайне редко выходил на пробежку по утрам. Впрочем, что толку теперь кусать себе локти, остаётся стиснуть зубы и до боли напрягая мышцы, двигаться вниз. Хорошая новость лишь в том, что каждый шаг приближает тебя к цели, надо лишь продержаться нужное время.

...Ступеньки тянулись и тянулись вниз бесконечной чередой. Владислав Викторович давно потерял чувство времени, казалось они спускаются уже больше часа, а по сути целую вечность. Пот заливал глаза, мышцы рук забило тупой болью, они предательски дрожали. Надсадно дыша, Козырев тяжёло полз по скользким перекладинам, которые кое-где сильно поржавели и казалось вот-вот обломятся. Он старался не смотреть вниз.

Вдобавок ко всему с нарастанием глубины появилось крайне неприятное ощущение чужого присутствия, близкой опасности, пристального внимания, словно кто-то тайком наблюдал за ними, хотя невозможно было определить откуда именно исходит опасность. И нельзя внятно объяснить себе, чего именно стоит опасаться. Единственное разумное объяснение, что так подземелье действует на неподготовленного человека. Что-то типа клаустрофобии. Только что толку от твоего понимания, если всё равно не в силах справиться с собой! Бесполезно убеждать себя в иррациональности растущей внутри паники. Она возникла без всякого повода сама по себе, и плохо поддавалась самоконтролю. Вероятно внутри человека природой предусмотрен древний механизм, который включается автоматически, начинает бить тревогу, мучить особстрившимся страхом, чтобы любознательный Homo sapiens не лез туда, где ему не место.

А тут ещё Макар вдруг решил по ходу спуска предупредить, что если вдруг заработают вентиляторы, чтобы он держался крепче за ступени:

– Если вас оторвёт, от поручней, костей не соберёте, а то что останется перемолет в порошок.

– Они что, могут заработать?! – ужаснулся Козырев.

– Этого никто не знает. Они включаются с центрального пульта или автоматически. Но если вдруг это произойдёт, прежде чем мы спустимся, – цепляйтесь изо всех сил в поручни, чтобы вас не оторвало. Иначе каюк.

«Парень просто перестраховывается, – стал убеждать себя Козырев. – Такова работа телохранителей первого лица – учитывать все риски и предупреждать меня о них. На самом деле вероятность включения вентиляторов такая же, как наличие поблизокти реального врага». Как ни странно, самоуговоры подействовали, Владислав Викторович даже почувствовал прилив сил, у него словно открылось второе дыхание. И в этот момент идущий впереди проводник замер и сделал ему знак тоже остановиться. Секунд пять Макар вслушивался в окружающее пространство, что-то до крайности напрягло и переполошило его настолько, что охраник в большой спешке сбросил с себя всё снаряжение, даже сдёрнул брючный ремень и стал крепко привязывать им Козырева к ступеням.

– Похоже, не успеем! Держитесь, сколько хватит сил! – в сильном волнении, срывающимся голосом, прокричал он. Снизу донёсся металлический стук, теперь уже Владислав его тоже явственно услывшал, и вдруг из глубины пророс машинный гул, сулящий смерть безумцам. Огромные лопасти вентилятора, завращавшись, начали всасывать в шахту потоки воздуха с поверхности.

Глава 80

Руководитель военной лаборатории Рон Барроу решил последовать совету директора ЦРУ Атрура Тёрнера. Для этого професор арендовал на выходные отдельный коттедж в элитном пансионате на берегу живописного лесного озера. За двести пятьдесят миль на лоно природы он отправился рано утром в субботу. Поехали вдвоём с женой, детей решили оставить на его стариков. Так предложила поступить Рону супруга, она была мудрой женщиной, хотя и моложе его почти на четверть века. Тем не менее она интуитивно почувствовала, что на эти дни мужу необходимы тишина и покой, чтобы принять какое-то важное решение.

Большую часть дня, – пока вёл машину, и когда уже приехали в пансионат, – Барроу пребывал наедине с собственными тяжёлыми мыслями, и супруга не беспокоила его разговорами. Она обладала очень ценным качеством – умела молчать, когда и сколько это было необходимо.

Однако к вечеру Рон так устал от самого себя, что перед ужином позвал жену прогуляться.

Семейная чета шла по берегу, держась за руки, совсем как в первый год знакомства. Хотя столько лет прошло... Шагали по тропинке, петляющей меж позолочённых закатом сосен. Было ветрено, отчего на озере поднялась довольно крупная зыбь. А во взаимоотношениях супругов царили полный штиль и гармония. Они весело жмурились от солнечных бликов, отражающихся от волн. Приятный ветерок, пахнущий речной свежестью и хвоей, обдувал им лица и качал прибрежные камышы. Рон чувствовал благодарность по отношению к верной подруге, которая неизменно поддерживала его в самых трудных жизненных ситуациях. И сейчас он ни на секунду не усомнился, что она без споров примет любое его решение.

Тропинка привела пару на берег уютной бухты, в центре которой стояла на якоре белоснежная красавица-яхта. Хозяев её не было видно, вероятно они спрятались от ветра и брызг в кубрик.

Семейная пара залюбовалась яхтой. Рон сзади обнял беременную жену за плечи. Ему хотелось пообещать ей прекрасное путешествие под белым парусом к экзотическим островам.

Однако, прежде он всё-таки должен предупредить её о некоторых трудностях, которые могут их ожидать в самое ближайшее время:

– Вероятно мне придётся вернуться на работу в университет.

– Ну и хорошо, – беззаботно отозвалась жена, будто давно о чём-то подобном догадывалась. – Тебе давно следовало что-то серьёзно поменять в своей жизни. Ты ведь, дорогой, не посоветовался со мной, когда решил надеть погоны. На этой чёртовой каторге ты стал сам не свой. В последние дни просто бешенный. Совсем перестал спать. Хоть нервы приведёшь в порядок.

– Но нам придётся вернуть кругленькую сумму военному ведомству из-за того, что я разрываю контракт – пояснил он, виновато сморщив переносицу.

– Ничего, справимся, – промурлыкала жена со своей обычной восхитительной уверенностью в том, что окружающий мир непременно позаботится об их семействе, и в любом случае всё у них сложится хорошо.

Постепенно к Барроу вернулись спокойствие и уверенность. На его измученный душевными метаниями мозг снизошло блаженное умиротворение. Всё им сделано правильно! Опасный демон, которого он в своей лаборатории так опрометчиво пробудил и выпустил на свободу, не сможет далее угрожать его семье и стране. Скоро весь мир узнает правду об адском вирусе и тогда зло окончательно и навечно будет надёжно закупорено. Как джин в бутылке!

Единственное о чём Рон сожалел, что озарение снизошло на него только теперь. Почему он был так поразительно слеп! Он – генетик, биолог, – не мог сразу осознать простую вещь, до которой в какой-нибудь Индии легко доходит любой неграмотной бродяга: что все мы, люди, на этой маленькой планете – фактически единокровные братья! Одинаково любим, чувствуем боль, мечтаем о счастье; и одинаково уязвимы перед тёмной стороной природы, вне зависимости от рассовой или национальной принадлежности.

Барроу очень не хелось, чтобы из-за его научной ограниченности этот чудесный лес и турбаза наполнились злом и смертью. Нет, он этого не допустит!

Рон мягко развернул к себе супругу, очень осторожно положил обе ладони на её живот и почувствовал биение маленькой ножки. Супруга впервые за долгое время увидела своего добродушного, но обычно не слишком склонного к чрезмерному проявлению сентиментальности мужа почти готовым заплакать.

– Прости меня, что невольно доставляю тебе и нашей малышке беспокойство, – с чувством проговорил он, заглядывая в родные зелёные глаза.

– Ты меня тоже прости, Рон, – тоже расчувствовалась женщина, – ты ведь знаешь, что мы всегда в первую очередь должны думать о наших детях... И не беспокойся о деньгах. Вообще, освободи свою большую, умную голову от всех мыслей. Главное, чтобы ты был в ладах с самим собой.

Барроу почти с благоговением посмотрел на женщину, она выглядела просто святой в его глазах.

Назад супруги вернулись в сгущающихся синих сумерках. Ветчер выдался тёплым и тихим. Вдали от озера ветер почти не чувствовался, в природе наступила удивительная неподвижность, будто в воздухе тоже разлилось приятное спокойствие и умиротворение. Пока шли под ручку по освещённым фонарями аллеям, над головами в высоких кронах огромных лип шелестели лишь мотыльки, да доносились из столовой приятные звуки удивительно красивой мелодии. Обсуждали планы на завтрашний день. А ещё предвкушали, как славно всё снова будет, когда они переедут с военной базы обратно в университетский городок, к прежним друзьям.

В освещённую мягким светом ночных ламп столовую пансионата Барроу вошёл с лёгкой улыбкой на губах, походкой человека, на которого больше не давило бремя невыносимого груза ответственности. С некоторыми отдыхающими супруги уже виделись за обедом или на прогулке и обменивались приветливыми кивками. Усадив жену за безукоризненно сервированный стол, Рон расположился напротив. Лёгкой бесшумной походкой к ним тут же приблизилась приятная девушка-официантка в простом, но хорошо скроенном, уютного вида платье, поверх которого был надет кружевной передник. Всё тут работало на поддерживание семейной атмосферы, чтобы гости полностью отрешились от всех проблем.

Супруги уже знали имя обслуживающей их столик18-леней особы с лёгким румянцем на нежном личике. Теперь же выяснили, что она подрабатывает в семейном заведении перед поступлением в медицинский колледж. Пребывающий в благодушном настроении профессор даже посоветовал барышне несколько хороших авторов, которых ей стоит прочесть, дабы сразу же блеснуть познаниями перед будущими сокурсниками и преподавателями.

В благодарность подавальщица с искренней непосредственностью пообещала накормить чету Барроу таким ужином, что пальчики оближешь. Они ещё немножко мило поболтали. Обаятельная официантка распросила новеньких о впечатлениях после первого дня в пансионате, посоветовала куда им стоит сходить и на что посмотреть завтра, после чего отправилась на кухню за обещанным ужином. Провожая взглядом точёную фигурку, Барроу обратил внимание на стол с выложенной свежей прессой, и решил после ужина прихватить пару газет в номер, чтобы было что почитать перед сном. Вначале он конечно примет ванну с травяным отваром, потом наденет пижаму, заберётся в мягкую постель и уже тогда при свете ночника расскроет газету. В окно будут биться мотыльки, мягко шелестеть по стеклу ветки клёна, отчего на душе станет совсем хорошо и спокойно.

Глава 81

...Однако Барроу не утерпел и пробежал глазами несколько заголовков по пути к свой коттедж. И испытал шок, прочитав, что руководитель немецкой лаборатории Маркус Краузе, от которого они получили образцы вируса, сегодня утром насмерть забит неизвестными хулиганами. Это случилось на подземной парковке его собственного дома. 37-летний мужчина скончался от кровоизлияния в мозг.

В заметке также сообщалось, что по роковому совпадению сегддня же ночью над Тихим океаном пропал авиалайнер, на борту которого находились сразу несколько крупнейших учёных-микробиолгов. Поразительно, что на конгресс в Новую Зеландию, где они намеревались выступить с общим заявлением , коллеги Барроу отправились одним рейсом. Автор статьи очень удивлялся такому поразительному совпадению и, ссылаясь на свои источники в разведке, строил конспиралогические версии, ища в случившемся руку русских из ФСБ.

Однако Барроу кое-что понимал в методах своих заказчиках и сразу понял, чья это работа. Налицо все признаки «пускового события» (trigger event) или «сфальсифицированного инцидента» (false flag incident) – так мастера провокаций из ЦРУ называют теракты, которые призваны повернуть общественное мнение в нужном для них направлении, запустить цепь событий, которая поможет им под шумок расправиться с неугодными. Для себя Рон одзназначно определил ситуацию фразой: «круг сужается».

– Я хочу немедленно позвонить этому коварному лису Тёрнеру! – взволнованно заявил он жене. – Как ловко он обвёл меня вокруг пальца, прикинувшись, что готов согласится с моими доводами! А я то, наивный простак, ему поверил! Я позвоню ему прямо сейчас домой и выскажу всё, что о нём думаю. И пусть не думает, что я его боюсь, мы живём в свободной стране!

Однако, поразмыслив, профессор решил, что звонить этому мерзавцу Тёрнеру бессмысленно.

– Так я лишь ускорю развязку. Ясно, что запущена машина ликвидации опасных для них носителей информации. Думаю, у меня совсем немного времени на поиск спасительного решения.

Они закрылись в своём коттедже, Барроу с крайне озабоченным видом расхаживал по гостинной с телефонной трубкой в руках.

– Я должен срочно что-то придумать, чтобы обеспечить нашу безопасность... Вот что...у меня есть знакомый журналист в «Вашингтон Пост», я немедленно позвоню ему и всё выложу. Или лучше попрошу его приехать к нам. И прихватить с собой ещё съёмочню группу с телевидения. Пусть это будут репортёры с частного независимого канала, не связанного с Белым Домом, которым можно доверять. Лучше всего, если это будет CNN. Да, так я застрахуюсь от внезапной смерти. Устрою прямо тут пресс-конференциию, выдам им всю подноготную про наш людоедский проект, про этого торговца смертью Тёрнера. После этого я стану для них недосягаемым...

Поразмыслив, Барру решил пойти ещё дальше:

– Я также отошлю все результаты своей работы в ту небольшую русскую лабораторию, из которой покойный Маркус Краузэ получил образцы древнего вируса. Почему бы и нет. Представляю как взбесится Тёрнер, когда узнает, что все наши наработки уплыли к русским. Надеюсь, получив данные моей лаборатории, коллеги в Москве смогут быстрее получить вакцину...

Однако с Интернетом возникли неожиданные неполадки, а телефон вашингтонского репортёра оказался занят... Услышав в динамике снова извещение, что вызываемый абонент пока недоступен, Рон медленно оторвал трубку от покрасневшего от чрезмерного давления на него уха. Поблуждав по окружающей обстановке задумчивым взглядом, он взглянул на супругу, которая не спускала с него тревожных глаз. Ей его идея всё обнародовать не понравилась:

– Послушай, Рон, ты никогда не лез в политику, не шёл против властей. Подумай хорошенько. Своим интервью ты можешь сильно разозлить руководство ЦРУ. Ты ведь сам много раз мне говорил, что с ними лучше не ссориться. Но если ты сделаешь, что задумал, то обратной дороги у нас уже не будет.

– Хорошо, ты что предлагаешь – сидеть и ждать, когда мне тоже битами разобьют голову или подстроят какую-нибудь другую смерть? Как ты ещё не поняла, что ничего не предпринимать намного опасней!

– И всё же тебе не стоит рубить с плеча, – с женской осторожностью посоветовала миссис Барроу. – Для начала успокойся.

Тихо журчала вода из крана, профессор в полной расслабленности возлежал в глубокой ванне, мысли в голове перестали скакать подобно диким мустангам. Жена в готинной сделала музыку громче: они оба очень любили бархатный голос Фрэнка Синатры. Тёплая вода, розовая ароматная пена, мраморное великолепие комнаты действительно подействовали на тело и мозг профессора благотворно. Гнев его угас, теперь он мог разложить ситуацию по полочкам.

Жена заварила ему успокаивающий чай по своему рецепту и принесла на подносе, он неторопливо прихлёбывал его из фарфоровой чашки и размышлял, что решение засветить сверхсекретную программу – его единственный реальный шанс уцелеть. Так что всё правильно. Конечно ему может это дорого обойтись, но зато публично выступившему с такими разоблачениями учёному не проломят в подземном паркинге череп и не уберут каким-либо более изощрённым способом. Он станет неприкасаемым! А главное, сможет с чистой совестью смотреть в глаза своим детям.

Резкая острая боль пронзила грудь, спазмом сдавило рёбра. Мужчина инстинктивно попытался глубоко вздохнуть, но что-то помешало ему это сделать. Объятый ужасом, н захрипел, забился, выплёскивая воду из ванной. Когда вбежала перепуганная жена, он смог с трудом прохрипеть:

– Сердце... не могу дышать!

Жена быстро вернулась с упаковкой каких-то таблеток в руках. Поражённый сердечным приступом мужчина тут же стал лихорадочно рвать целлофан, в который были закатаны пилюли, судорожно проглотил спасительную таблетку… Но его ждало чудовищное разочарование, которое красноречиво отразилось на его помертвевшем лице… Через несколько минут напряжённого ожидания облегчения и полного непонимания происходщего, мужчина поднял свои глаза человека, враз перевернувшего для него всё в этом мире с ног на голову. Затем стал искать взглядом того, кто тут сыграть с ним такую злую шутку.

Визита «специалиста» в домике ждали. Едва он появился у дверей расположенного в стороне от прогулочных дорожек коттеджа, как перед ним тут же открылась дверь. В прихожей старика встретила беременная жена пациента. Она приняла у визитёра портфель и шляпу.

– Спасибо, милочка, – старик ласково погладил женщину по щеке, и озабоченно поинтересовался, – как наш больной?

– Он уже пятнадцать минут в ванной, с ним телефон. Однако, он больше не звонил. Чай, как вы просили, я приготовила. Таблетки тоже принесла и он принял одну.

– Чудненько, – молвил старик, и пригубил женщине ручку. – Вот что, милая моя, где я могу помыть руки, и приготовить всё необходимое?

...В ванну старик вошёл со шприцем в руках.

– Спокойно, любезный, небольшая прививка, – объявил он пациенту. Взгляд и речь его были ласковы, да и всем своим видом он походил на доброго семейного доктора, но никак не на состарившегося штатного палача ЦРУ. – Обещаю, никакой боли, только тепло и блаженство.

– О господи! – хрипя, дернулся Борроу. – Прошу вас, не надо! Это какая-то ошибка! Я клянусь, буду молчать! Позвоните Тёрнеру, я уговорю его, что сохраню тайну и продолжу эксперимент... Спаси! – обратил он расширенные от ужаса глаза на жену. Та увела глаза в сторону. Зрелище предательской расправы было до того отвратительным, что подневольная соучастница почувствовала приступ острой жалости к мужу, ей стало дурно. Но что поделать, она обязана думать о себе и о детях.

Чай и пилюли сделали свой дело – не способный больше шевельнуться, Рон прекратил сопротивление. Бессмысленными, налитыми кровью глазами он наблюдал , как к нему приближается смерть.

После укола несчастному стало совсем плохо, глаза умирающего закатились, пухлое тело стало сползать в воду.

– Через пятнадцать минут вызовите здешнего врача, – взглянув на часы, велел на прощание старик.

– А что сказать?

– Скажите, что вашему мужу внезапно стало плохо, вероятно, это инфаркт, – мягким вкрадчивым голосом поучал старик. -Объясните, что когда вы вошли, ваш супруг уже захлебнулся. Вы пытались ему помочь, но что вы можете... И примите мои соболезнования. Ваш супруг ушёл легко, поверьте, его душа уже на небесах, ей там хорошо. А вам сейчас надо думать о своём малыше.

Глава 82

Москва, синагога на Большой Бронной

Из-за возникшей паники Маргарита Павловна вместе с дочерью оказались в западне. И словно попали на бойню. Сколько именно человек вирус стремительно превратил в беспощадных убийц, определить в поднявшемся хаосе было сложно, но в огромном зале творилась что-то ужасное. Мать крепко сжимала Дашу в своих объятиях. А повсюду: отчаяние, дикие крики, бьющий в нос запах крови.

Какой-то мужчина неподалёку обратил на себя её внимание: не самого крепкого сложения, с всклокоченными волосами, он вёл себя как-то страннно: неподвижно застыл посреди мечущейся толпы, будто потерялся. Невозможно проникнуть в голову человека, понять по внешнему облику, что с ним происходит, а с этим явно что-то творилось...Кажется она его уже видел раньше, и тогда в руках он держал толстую книгу. Мужчина задрал небритый подбородок и вертел головой, словно принюхиваясь, а затем вдруг сгрёб в охапку пробегающую мимо девушку и впился ей в губы ртом взасос. Маргарита не могла разглядеть деталей, но то, что улавливал её слух, заставляло кровь стыть в жилах. Бедняжка беспомощно дёргалась в руках схватившего её «книжника». Их контакт продлился всего несколько секунд: плотоядный поцелуй стоил несчастной откушенных губ и частично обглоданного до черепных костей лица. А хищник уже переключился на другую жертву – теперь он с остервенением потрошил чьё-то тело на полу. Во все стороны летели окровавленные внутренности. Безумные, светящиеся голубым огнём глаза монстра несколько раз обращались в сторону Козыревых. И каждый раз Маргарита обмирала от ужаса и крепче прижимала к себе дочь, мурашки по коже, это было бы слишком слабым описанием её реакции. Потрясенная и скованная ужасом, Марго не могла двинуться с места, но во все глаза смотрела на ужасное пиршество. Она не видела и не слышала ничего, кроме зверя на полу и жуткого звука разрываемой плоти. Сердце взрослой женщины трепетало, как листок на ветру, страх сковал все ее существо, воля изменила ей.

В состоянии шока, почти на грани обморока, Марго могла думать лишь о том, чтобы они с дочерью не стали следующими. Правда пока убийца занят, и казалось, не обращает на мать с дочерью никакого внимания, но всё может измениться, если они тронуться с места или позовут на помощь. Поэтому надо изображать камень, тогда авось пронесёт... Но вот в мечущейся толпе мелькнула знакомая яркая косынка на голове полной женщины и Маргарита дёрнулась в надежде и радости: Полина! Эта женщина тут своя, она знает все входы и выходы.

Добрая кормилица с кухни резко обернулась, услышав своё имя, яростно зашипела и злобной фурией бросилась навстречу. Как же она жестоко ошиблась! Теперь помочь ей мог лишь Бог. Марго подняла глаза к огромной светящейся звезде в куполе зала и успела попросить Всевышнего о заступничестве. И только произнесла свою просьбу, как над толпой вознёсся сильный чистый голос. Маргарита оглянулась. Одновременно с нею сотни лиц повернулись к поднявшейся над толпой полноватой фигуре раввина. В эту минуту он показался Козыревой великаном.

– В этих святых стенах с нами наш Великий Бог! – ровным торжественным голосом объявил с кафедры священник, слова его достигли самых дальних закоулков храма. – Да не убоимся смерти, братья мои, ибо заботить нас должен лишь Небесный суд. Не проклинайте убийц ваших, они сами жертвы... и посланцы неба. Ибо реальность – есть высшая справедливость, какой бы она нам не казалась...Для тех из нас, кому пришёл срок, наступает торжественный момент Перехода.

На раввина набросились сразу несколько бесноватых, но голос его даже не дрогнул:

– Именем Творца я говорю вам, что праведники, да не убояться погибели телесной, ибо праведники даже после смерти называются живыми. Грешники же должны спешить покаяться, чтобы предстать перед Всевышним очищенными душами...

Вскоре у подножия трибуны образовалась давка голодных упырей. Священнику грызи ноги и низ живота, пытались стащить с кафедры, а бородатый ребе упорно продолжал проповедь. Полы его облачения пропитались кровью, вскоре он зашатался, и в этот драматический момент рядом поднялись священники других религий, они взялись за руки и как только замолкал один, тут же начинал говорить другой. Жертвуя собой, святые отцы давали время остальным спастись.

Маргарита с Дашей присоединились к большой группе, которую Михаил повёл во внутренние помещения храма: где-то под синагогой существовал тайный подземный ход. Но когда беглецы вслед за своим провожатым стали спускаться по каменным ступенькам в подвал, они неожиданно попали в облако едкого дыма, в глубине которого то и дело появлялись всполохи пламени. Все испуганно шарахнулись назад. Никто не мог заставить обычных обывателей спуститься в преисподнюю, даже рыщущие поблизости зомби. Люди бросились врассыпную, стали разбегаться по коридорам. Каждый искал спасения в одиночку, заботясь лишь о себе и своих близких. Михаил пытался удержать людей, внушить им, что другого пути к спасению не существует, и можно попытаться пройти через дым, если замотать лица одеждой. Но его никто не слушал. Словно пастырь, растерявший стадо, Михаил выглядел растерянным и подавленным.

– Ждите меня тут, – обратился он к Маргарите, – я попробуя собрать, кого смогу.

Михаил побежал собирать разбежавшийся народ, но буквально через несколько секунд Козырева услышала его короткий вскрик.

Глава 83

Марго подбежала и застала несчастного молодого человека на бетонном полу в луже собственной крови. Она бросилась к Михаилу, но перед ней уже был фактически труп. То, что несчастный молодой священник уже не жилец, было видно невооружённым глазом, у него был пробит затылок.

Из тёмной ниши появился тот самый неприятный тип с лицом шпиона, который недавно рассказывал ей мерзости про здешних священослужителей. В руках он держал два факела, один из которых, ни секунды в ней не сомневаясь, протянул Козыревой: