Текст книги "Неоновое солнце"
Автор книги: Антон Кротков
Жанры:
Постапокалипсис
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)
– Лом! – громко позвал новый хозяин тюрьмы. – Где ты там?! Черт тебя подери! Или, может быть, мне самому покойника тащить?
Вошел долговязый детина из числа уголовников, оторопело взглянул на тело бывшего кума с разможжёным пулей затылком.
– Оттащишь его в крематорий, и предашь огню – угрюмо распорядился Афанасий Жгутов.
– Подполковника? – рослый боец с лошадиным лицом недоуменно посмотрел на оперуполномоченного. – Может пока похоронить его за стеной, всё-таки такой важный человек.
– Сейчас! Немедленно сжечь! – отрезал Жгутов, потом нахмурившись, попытался зачем-то объяснить: – Тебе легко было бы убить собственного отца? Так он мне вроде того был...Но так надо.
Да, определенно старший лейтенант Жгутов был не в себе, и уголовник струхнул и замешкался.
– В печь его! – скривив мокрый рот, рявкнул Жгутов. – Если спросят, объяснишь, что полкаш тоже укушен заражённой мразью, у него на запястье правой руки следы от клыков должны остаться.
Напуганный гневом беспощадного гражданина начальника, двухметровый детина взвалил тяжёлый труп на собственные плечи и без всяких помощников потащил в кательную.
– И передай Гарику, – крикнул ему в спину новый тюремный кум, – чтобы не забывал, что за Монаха он теперь мой должник по гроб жизни, и должен выполнять все мои приказания.
Глава 86
Пролетевший над гловами у мужчин разведывательный дрон скрылся из вида, Вас Вас медленно перевёл взгляд на маленькую Вику, которая трогательно обнимала его, словно родного отца, потом взглянул на молодого владельца покорёженной уличными вандалами спортивной тачки и снова попросил паренька с проникновенной отечесткой интонацией в голосе:
– Прошу тебя, сынок, возьми девочку, пропадёт она тут!
Но длинноногий пижон лишь развёл руками: не может он взять малышку, так как сам пребывает в незавидном положении бродячего пса, то есть не имеет в этом городе своего угла, а теперь вот лишился ещё и последнего ппристанища – машины. Ему бы себя прокормить, а придёться печься ещё о семилетнем ребёнке. Нет это для него обуза, которой он не хочет себя обременять.
От нахлынувших переживаний боль в животе у капитана Сенина снова стала труднопереносимой. Чтобы хоть как-то унять её Вас Вас снял с себя рюкзак и, покопавшись в нём, извлёк маленькую бутылочку воды, которую раздобыл в супермаркете. Её содержимое красиво светилось в сумерках «космическим» сиянием. «Млечный путь» – прочёл Вас Вас. С яркой этикетки ему приветливо улыбалась супруга столичного мэра Любовь Вершинина. После нескольких глотков ему на удивление заметно полегчало: в только что пылающем болью животе вдруг повеяло прохлодой, в обиссиленном теле появилась энергия. Молодец – супруга градоначальника – прямо магическую живую воду разливает на своём заводе! Можно снова трогаться в путь, но куда? Вас Вас озадаченно закрутил головой.
– Кстати, у тебя, папаша, осталось всего несколько часов, чтобы найти себе и девчонке нору где переждать ночь – «обрадовал» его моднявый верзила.
– Может, всё-таки посоветуешь что?
– Извини, отец.
Впрочем, парню всё-таки пришла в голову какая-то стоящая идея, ибо лицо его вдруг оживилось:
– Или вот что: тут через квартал больница есть. Может, там кто-то и остался из персонала, тогда они тебе и с твоей язвой помогут, и девчонку твою может согласяться принять... Я бы вас подвёз, но моя тачка сто пудов не заведётся.
Парень указал рукой, куда им следует идти:
– На перекрёстке, после того как пройдёшь мимо зоопарка, поверни направо и дальше топайте до самой больницы.
«Откуда здесь взяться зоопарку?» – удивился про себя немного знающий Москву Сенин, однако тратить драгоценное время на выяснение этого абстоятельства не стал, а поблагодарил парня за совет, взял юную спутницу за руку и зашагал в указанном направлении.
Глава 87
Погребальным костром где-то за крышами полыхал закат, отражаясь в окнах верхних этажей. Асфальт отдавал тепло. С приближением ночи город преобретал всё более враждебный, зловещий вид. Рождающиеся при ходьбе звуки – стук шагов, скрип ремней, звяканье оружия – казались слишком громкими, способными привлечь беду. Страх, – этот неизменный спутник нового мрачного облика ночной Москвы, – взбухал сам собою, сдавливал грудь, помрачал мысли.
А тут ещё на фоне тягостной, почти кладбищенской тишины, возникло непонятное поскрипывание, монотонный металлический стук, от которого ещё мрачнее и тревожнее делалось на душе, что аж скулы сводило.
Неприятный звук становилось всё более отчётливым, пока не выяснился его неожиданный источник. На перекрёстке, в небольшом сквере, на ветвях старых лип, на высоте трёх-пяти метров кто-то развесил огромные клетки. Они покачивались на ветру, бились друг о дружку, скрежетали и скрипели. Дверцы некоторых клеток были распахнуты. Ещё несколько валялось на земле.
Однако внутри нескольких клеткок что-то темнело и они были заперты на замок. Когда Вас Вас подошёл достаточно близко и пригляделся, у него мурашки побежали от копчика до макушки.
– Зажмурься! – велел мужчина девочке и поспешил своими ладонями аккуратно прикрыть её глаза. – Помнишь про наш уговор? Ты должна меня слушаться, тогда я скорее смогу довести тебя к родителям.
Слава богу сразу начавшая считать до ста, как они условились, Вика кажется не успела ничего увидеть и понять. Потому что на ветвях какие-то изуверы придумали подвесить людей, заключив их в огромные железные футляры. Перед гибелью несчастных раздели донага. Некоторые мертвецы были не тронуты, зато другие имели просто жуткий, истерзанный вид. Плоти почти не осталось на костях, лишь там, куда не смогли дотянуться зубы и когти хищников. По сути от людей остались окровавленные скелеты с лохмотьями мяса. На стенке ближайшей к Вас Васу клетки висел мужчина, он так и умер, пытаясь залезть по решётке как можно выше, а его видимо схватили за ногу, от которой в результате остался огрызок с торчащей из лохмотьев мышц обглоданной костью, которая свисала сквозь прутья пола.
При этом страшные саркофаги были увешаны цепями и гирляндами из консервных банок, они издавали неприятный скрежет и стук. Так вот о каком зоопарке предупреждал его парень! Но зачем?! Кому могла прийти в голову столь извращённая идея? Эти клетки с мертвецами были словно из джалёкого мрачного прошлого, когда желая максимально удлинить мучения преступника, его везли к плахе в такой вот клетке через толпу жадных до кровавых зрелищ зевак и каждый мечтал ткнуть приговорённого через дыру в прутьях палкой или хотя бы плюнуть в рожу. Такое наслаждение чужой смертью – биологический механизм живой природы – людям, как и членам львиного прайда, приматам, рыбам и некоторым организованным насекомым навроде муравьёв, тоже в определённые времена становится свойственно выпускать на посторонних накопившуюся агрессию – в интересах мира внутри группы и сплочения всех её членов перед внешней угрозой.
Другой вариант такой расправы – вывесить на границе своей территории обезображенный труп в целях устрашения возможных врагов. Так может это предупреждение чужакам, чтобы не совались? Вас Васу всё меньше хотелось соваться дальше, но ночь гнала его на риск. Одновременно скрип становился громче, а ужасный запах сильнее, и полный смятения мужчина со своей маленькой спутницей постарилсь чуть ли не бегом миновать страшное место. Теперь Вас Вас часто настороженно оглядывался по сторонам, всматриваясь в темноту и пытаясь различить туманные очертания маячащих вдали фигур. Из-за сгустившихся сумерек уже не так хорошо просматривалось окружающее пространство. Его подслеповатым очкам в такое время суток очки больше мешали, чем помогали.Зато любые звуки казались особенно громкими из-за отсутствия человеческих голосов.
Где-то поблизости раздался призывной вой. Ему тут же ответил другой. Словно стая гиен собиралась на пиршество. В той стороне, откуда они пришли, показалась странная движущаяся тень, похожая на пригнувшуюся фигуру, бредущую между машин. Вас Вас минуты три вглядывался в неё. Вначале он решил, что это молодой хозяин тачки, с которым только что разговаривал, но фигура двигалась очень странно, люди так не ходят. Потом появились другие фигуры. По одному и небольшими группами они двигались в сторону сквера, в направлении источника звука, которым служили увешанные жестянками банки. Так вот что их привлекает – призывное позвякивание и запах разлагающегося мяса! Вас Вас даже на расстоянии ощутил их радость и восторг при виде ещё не тронутых тел, в разные стороны тут же полетели ошмётки человеческой плоти. И представил, каким экстази, гармоном счастья для них станет обнаружить поблизости ещё двоих, не успевших спрятаться прохожих. Вас Вас схватил Вику чуть не в охапку и побежал прочь, стараясь не слишком стучать ботинками по асфальту.
Стоило им с Викой повернуть за угол, как отчётливо потянуло дымком и запахом готовящейся на костре каши. После ужасного смрада будто повеяло ветерком надёжды. Вас Вас мгновенно забыл все недавние страхи и подозрения. В конце концов они живут в 21 веке! А не в тёмном тринадцатом, когда публичная казнь – с эшафотом перед городской ратушей из грубо сколоченных досок, колесом на втулке и палачом в глухом капюшоне и мясницким топором в руках, которым он под восторженный рёв толпы отсекает приговорённому всё лишнее – являлась главным развлечением толпы. То что он видел в сквере, могли придумать только какие-то деградировавшие выродки. Но большинство людей не могут так быстро потерять человеческий облик, сбиться в кровожадную озверевшую толпу.
Конечно, и в наше время встречаются некоторые деятели, даже облачённые властью, проповедующие безжалостный социал-дарвинизм. Как один Ярославский депутат (по совместитульству врач-онколог!), который недавно на всю страну фактически предложил законодательно заставить общество жить по законам естественного отбора, то есть, когда слабые и бедные обречены на вымирание в условиях отсутствия государственных пенсий и бесплатной медицинской помощи, даже для раковых больных! И всё ради того, чтобы выживали наиболее сильные и приспособленные, крепло и богатело государство.
Но в целом человеческое общество, даже в условиях жестокой эпидемии, не может так быстро деградировать, в этом потомственный интеллигент и скрипач в военной форме был убеждён, и потому с верой в людей поспешил им навстречу.
Впереди чернела баррикада, явно поставленная тут как барьер от чужих. Подходы к ней могли быть небезопасными. Как человек, знакомый с военным делом, Вас Вас не мог этого не понимать. Только и оставаться на ночь по эту сторону прочерченной кем-то линии фронта тоже нельзя. А баррикада, что ж, наверняка она поставлена тут для защиты от инфицированных.
Глава 88
Двигаясь нарочито неспешно, Вас Вас всматривался в приближающуюся баррикаду, основу которой образовывали поставленные поперёк улицы автомобили, поверх которых был навален всякий лом: крупные куски металлического гофрированного ограждения, фонарные столбы, мебель, какие-то скамейки, бочки, бытовая техника и прочая всячина, найденная на улицах и вынесенная из окрестных домов. Из наваленной кучи хлама даже торчала указующая в светлое будущее рука свергнутого с пъедестала бронзового Ильича, который, правда, указывал нынче не дорогу в коммунизм, а направление в менее весёлое место за спиной Вас Васа.
Капитан пытался представить, какими он и Вика видятся с той стороны тем, кто прячется за баррикадой. Ни в коем случае нельзя, чтобы походкой или манерой поведения они хоть в малейшей степени напоминали заболевших, ведь тогда их постараются убить издали без всяких разговоров.
«Ну хорошо, нас подпустили, что следует сказать, когда меня спросят, кто мы такие?» – этот простой вопрос неожиданно поставил Вас Васа в тупик. Ведь надо заранее заготовить верную фразу, которая станет пропуском к кострам с горячей пищей. А это не так то просто, учитывая, что в суровые времена эпидемий и войн люди быстро учаться не доверять чужим. В этом тоже один из основных законов выживания в природе. Муравьи тому отличный пример. История человейника – это ведь тоже история почти непрерывающегося на протяжении тысячилетий уничтожения, травли и остракизма чужих, непохожих, непонятных, подозрительных.
Когда они приблизились вплотную к импровизированной стене, на её вершине возникла фигура дозорного.
– Стойте! – последовал окрик. – Вы подошли к границе. Это территория Полярных кобр.
На торце здания слева действительно, как предупреждение или тотемный пограничный знак, был изображён огромный змей с раздутым капюшоном, устрашающе оскаленными кривыми зубами и длинным раздвоенным языком.
– Лучше сразу отваливайте, чужим здесь не рады! – предупредил неприязненный грубый голос. – Лишние рты и задницы нам тут не нужны.
– Нам нужно лишь пройти к больнице – стал было объяснять Вас Вас, но тут же запоздало сообразил, что напрасно он так сказал, потому что темнеющий над его головой страж прицелился в них из охотничего ружья.
– Кто-то из вас заразился? – подозрительно уточнил он для верности.
– Нет, нет, мы здоровы! Просто нам сказали, что в больнице можно устроиться на ночлег.
– Ищите другой путь, тут прохода посторонним нет! – отрезал часовой.
За спиной Вас Васа со стороны сквера донёсся взрыв яростных человекоподобных голосов.
– Я не посторонний! – резко сменил тон капитан Сенин. – Я офицер армии! Вот моё служебное удостоверение и погоны. Если желаете, могу показать пропуск с отметками, которые дают мне право проходить абсолютно везде (это был абсолютный блэф). Надеюсь, это понятно. Но учитывая ситуацию, предлагаю договориться: если пропустите нас, будете иметь вместо своей берданки мой автомат и два запасных рожка к нему. Могу также добавить банку свиной тушёнки и большую плитку шоколада в благодарность за дружеское понимание.
И добавил:
– Только не надо поднимать шум, приятель. Обещаю, мы с моей девочкой никого не потревожим и никому не доставим неудобства. Место у костра на одну ночь – больше нам ничего не нужно.
Глава 89
Бункер-лаборатория в Ботаническом саду
Ксения Звонарёва несколько раз порывалась рассказать хозяйке подземной лаборатории о том, что её супруг Сергей жив, и сейчас находится там наверху, вблизи входа в бункер! Но каждый раз журналистку что-то останавливало. Было совершенно непонятно какова будет реакция «стальной кнопки» на вскрывшийся невольный обман. Что уж там скрывать, Звонарёва побаивалась жёсткой «фрау профессорши», которая хладнокровно прикончила заболевшего пса и кромсала скальпелем мозги заразившихся коллег. И с каждым днём страх этот лишь усиливался. А тут ещё эта прорвавшаяся вспышки ненависти со стороны Зои, когда она фактически угрожала Звонарёвой за то, что она сделала с её мужем. Впрочем неприятный инцидент не имел для Ксении никаких последствий, уже на следующий день Зоя была сама любезность, будто ничего не помнила. Зато Ксения всю ночь не смогла сомкнуть глаз: искажённое мстительной яростью лицо подземной фурии стояло у неё перед глазами. Естественно, что она опасалась вызвать новую вспышку гнева у непредсказуемой хозяйки!
Только ведь шила в мешке всё равно не утаить! Скоро ложь обязательно вскроется, и тогда Ксении придёться лихорадочно подыскивать себе оправдания перед Зоей. Она должна будет как-то объяснить, почему не уничтожила её мужа Сергея, как Зоя её учила – ударом скальпеля в глаз, когда они с ним находились вдвоём в инкассаторском броневике. И почему скрыла от Зои этот факт. А теперь ещё замолчала, что видела его вблизи убежища. Если всё всплывёт сразу, ей может ой как не поздоровиться! Так что лучше сказать прямо сейчас...
Ксения удивлялась и тяготилась своей нерешительности. Ей то казалось, что долгая работа в журналистке закалила её характер, приучила прямо в глаза говорить людям, даже облечённым большой властью, всё, как оно есть. А оказывается, в некоторых случаях, ей до сих пор необходимо делать над собой очень большое усилие для этого.
После ужина Зоя решила немного проводить Ксению до её комнаты. По пути они остановились у мощной – такие обычно встречаются в военных бункерах – двери: с винтовым поворотным колесом открытия и овальным иллюминатором.
– Вы не против сегодня лечь спать на полчаса позже? – загадочно поинтересовалась Зоя и с усилием провернула колесо. Она посторонилась, пропуская Ксению в открытую дверь:
– Хочу кое-что показать вам...вас это наверняка заинтересует. Вы ведь сами сказали, что когда-то учились на биофаке...так что мы в некотором смысле коллеги. Для журналиста же за этой дверью вообще сенсация.
Ксения осторожно переступила порог и сделала несколько шагов. За спиной у неё неожиданно лязгнула захлопнувшаяся заслонка, загремел запираемый засов. Коварная естествоиспытательница осталась снаружи, а доверчивая «коллега» внутри. Ксения бросилась к иллюминатору, забарабанила по толстому стеклу:
– Что вы задумали? Откройте!
За спиной у журналистки в глубине помещения с электрическим гулом распахнулалась автоматическая перегородка в соседний отсек. Из образовавшегося проёма немедленно донеслись гулкие торопливые шаги. Кто-то спешил по её душу из неведомой глубины.
Зашипело переговорное устройство на стене и изменённый мембраной металлический голос Зои коротко сообщил:
– У вас гости.
Холодок сполз по спине и растворился в ногах, в которых разливалась слабость. Расшыренными от ужаса глазами Ксения таращилась в уходящий куда-то коридор. Страшная догадка поразила её. Ход мог вести в помещение, где Зоя содержала часть своих бывших коллег – для опытов. Эксперименты проводились ею разные. Похоже в очередном ей уготована роль белой мышки, которую скармливают подопытным хищникам. Хриплое дыхание и тяжелые шаги слышались все ближе и ближе. Не менее трёх оголодавших монстров, учуяв запах живого человека, рвались к еде.
Естествоиспытательница с живейшим интересом наблюдала за всем через иллюминатор. Звонарёва завопила пронзительно и отчаянно и с утроенной силой яростно забарабанила по иллюминатору:
– Умоляю, выпустите меня! Я не хочу!!!!
Глава 90
Рёв зомби, рычание и грохот их шагов были уже совсем близко. Наконец, Ксения увидела их в проёме двери. Трое человекоподобных существ неслись, как ошалелые, скаля пасти и протягивая к ней руки. Зоя захлопнула дверь в питомник лишь в самый последний момент. После чего со скрипом отворилась дверь в коридор.
– Испугалась, Барби? – насмешливо поинтересовалась изуверка в белом халате.
– За, зачем...вы это сделали? – заикаясь, перевела дух Звонарёва, в голове у неё звенело, сердце трепетало в груди.
– Это была тренировка – спокойно пояснила Зоя таким будничным тоном, будто случившееся было обычным делом. – Скоро тебе придёться страховать меня из коридора. Будешь наблюдать за всем через иллюминатор и постараешься вытащить меня после пары укусов, прежде чем меня растерзают. Только учти, тебе придёться действовать очень быстро, потому что мои бывшие коллеги войдут в раж , отведав моей плоти. У них ведь как у акул – после первых укусов начинается пишевая лихорадка.
– Но я не давала согласия на такой изуверский эксперимент над собой!
– Я должна была дать тебе побыть на моём месте, чтобы ты в полной мере прочувствовала, какому риску я себя подвергну, когда буду тестировать на себе действие вакцины. Только мне придётся значительно хуже. Поэтому ровно через 4 секунды – не позже и не раньше – нажатием вот этой кнопки ты должна отсечь инфицированных от меня и сразу же вытаскивать наружу. Ты поняла?!
Зоя показала ей набор тестовых инъекций, они уже были «упакованы» в мини-шприцы, – в каждом строго отмеренная разовая доза вакцины.
– Сразу сделаешь мне инъекцию, если я сама по какой-то причине буду не в состоянии. По моим расчётам, препарат начинает действовать через десять минут после подкожного впрыска вещества...
Ксения с трудом приходила в себя после пережитого кошмара, все эти объяснения про дурацкую тренировку служили ей слабым утешением. Её даже слегка мутило и темнело в глазах. Зоя же в своей обычной манере поглядывала на неё свысока и с иронией.
– Кажется вам представляется даже забавным то, что вы со мной сделали? – сердито спросила Звонарёва.
– Говорю же, мне просто надо было убедиться, что вам можно доверять.
– Убедились? По-моему, примерив роль благодетельницы человечества, вы задно примерили одежды бога, которому позволено играть судьбами людей.
– Послушай, милочка, – Ксении показалось, что голос Зои приобрёл змениную мягкость. – Мне пришлось убивать близких мне людей и вскрывать их трупы ради науки. А когда это понадобилось, то я не пожалела даже собвенного мужа.
– Тем не менее он жив, и прогуливается сейчас в окрестностях вашей резиденции! – выпалила Звонарёва.
– Кто жив?– опешила Зоя. – Сергей?! Разве вы его...
– Нет, – с мстительной весёлостью подтвердила Ксения, – я не смогла сделать то, что вы мне велели. Уж простите. Наверное я недостаточно хладнокровна и ни на что не гожусь, потому что не смогла проткнуть глаз беспомощному человеку.
– Вы с ума сошли! – впервые Ксения увидела на лице «стальной кнопки» неподдельный ужас. – Что вы наделали! Сергей сам настраивал систему безопасности бункера. Он может открывать замки одним прикосновением! И даже просто голосом! Любые двери. Вся система безопасности настроена под нас с ним.
Глава 91
От мерно потрескивающего костра шёл ароматный дымок чего-то вкусного. На огне в огромном котле, булькает какое-то варево. Человек пятнадцать, рассевшись вокруг, методично стучали ложками в котелках или консервных банках, которые заменяли их владельцам посуду. Вас Вас выбрал именно эту компанию, хотя вся улица позади баррикады представляла собой один сплошной бивуак из нескольких десятков костров.
– Разрешите мне и моей девочке присоединиться к вам? У нас есть продукты, и мы будем рады поделиться ими – обратился он к компании.
Большинство рассевшихся вокруг костра мужчин даже не подняли головы, и никто не спешил ему отвечать. Сенину пришлось подавить в себе гордость и снова обратиться к нелюдимой братии:
– Долгий путь сильно утомил нас, позвольте нам хотя бы немного отдохнуть и погреться? Мы расплатимся едой.
Наконец ближайший к ним тип зашевелился, засаленный козырёк его бейсболки приподнялся, из-под него показался морщинистый обмылок запойного пьяницы вместо лица:
– Шёл бы ты отсюда, мил человек. У нас своих дармоедов хватает.
Но уйти Вас Вас не мог, почему-то была твёрдая уверенность, что если им откажут у этого костра, то и в других местах тоже.
– Мы ведь тоже люди! – в нём прорвалось возмущение. – Почему вы не хотите замечать ничего и никого вокруг?... Неужели в вас не осталось ничего человечьего, только эгоизм?! – Вас Вас почему-то теперь обращался к молодой девушке, которая сидела рядом с пожилой женщиной. Он видел перед собой худенькое, почти невесомое создание, словно всё время зябнувшее, не смотря на тёплый свитер и близость к костру, с дрожащими длинными музыкальными пальцами. Лицо нежное и красивое, с высокими скулами, оливковой кожей и громадными живыми глазами. Похожа на итальянку, а ещё на самую талантливую его ученицу, которая была гордостью его музыкальной школы, и теперь стала мировой знаменитостью. И Сенин ей улыбнулся, завороженно глядя в огромные колдовские глаза, непроницаемые как самая тёмная ночь.
Девушка улыбнулась в ответ, после чего стала что-то тихо говорить старухе, словно убеждая её.
Каким-то шестым чувством Вас Вас угадал тайную пружину влияния на эту компанию. Оказалось, в этой группе царит настоящий матриархат, культ матери рода, – как в незапамятные времена раннеплеменного общества. Как же быстро налёт цивилизации облетает с современных горожан, словно шелуха! И всё возвращается назад к своим истокам, в первобытное состояние!
Старая женщина с не самым приятным морщинистым лицом смерила чужаков внимательным оценивающим взглядом и сделала снисходительный знак, чтобы новеньким освободили место.
– Может, мать, велишь ему ещё стакан налить? – неприветливо ухмыльнулся пъяница с обмылком вместо лица.
– А может хватит тебе пить, Федька! – строго прикрикнула на него старуха, однако в голосе её не было настоящей злости, так мать старается увещевать непутёвого, но горячо любимого сына. Он же отвечал ей грубо:
– Почему хватит? Какая у меня ещё радость осталась в жизни?
– От твоей водки, Фёдор, она не станет ярче, – вздохнула мать.
– Почему не станет? – не согласился алкаш и плеснул из стакана в огонь.
Вас Вас хотел сел на место, которое ему освободили, но в последний момент зловредный Федька выставил ноги в грязных ботинках и своим неприятным хамоватым голосом потребовал у матери:
– Пусть платит! Водярой!
На удачу среди доставшихся им с Викой трофеев оказался флакон мужского одеколона (главное, что он был на спирту), котоый Вас Вас отдал вымогателю, на время примерив его со своим существованием.
Вас Вас сел, устроил рядом с собой Вику и сразу стал вынимать из рюкзака обещанные продукты. За это ему и его маленькой спутнице налили по миске дымящегося густого супа из консервированной говядины с сухарями и фасолью. Проголодавшаяся Вика жадно набросилась на похлёбку. Вас Вас же едва смог одолеть пару ложек из-за возобновившейся боли в животе.
Хотя погода была прохладной, ему было жарко, со лба катился пот – у него сильно поднялась температура. Его снова начало тошнить, появилась слабость. Ему бы сейчас снова припасть губами к чудесной бутылочке со светящимся элексиром, который недавно принёс ему облегчение, но к сожалению она давно опустела. Ничего не оставалось, как терпеть и присматриваться к соседям. Похоже это была большая семья и старшей в ней была именно старуха. Приземистая, будто пришибленная тяжёлой жизнью, она тем не менее обладала огромным влиянием на своих близких, чувствовался в ней стальной стержень
– Никак не по вкусу вам пришлось наше угощение, – ехидно проскрипела она. Крупный нос и колючий взгляд делали её похожей на колдунью из скандинавских саг. Повеяло смутной опасностью. Вас Вас напряжённо улыбнулся и обвёл чистосердечным взглядом подозрительные хмурые лица.
– Отчего же, очень вкусный суп, – похвалил он и притворился, что просто не голоден. Жизнь уже научила, что любое недомогание лучше всего скрыть. К счастью, дальнейшими распросами ему не докучали. Никого не интересовало кто он, почему в военной форме, и куда они с девчушкой направляются. Эти люди и между собой-то почти не разговаривали.
Что ж, Вас Вас был этому даже рад. Из-за нарастающей боли в кишках совсем не хотелось тратить силы на слова. Самое лучшее просто сидеть неподвижно и чтобы никто тебя не трогал. Вика, наевшись, сразу заснула, положив головку ему на колени. А ему всё не спалось. Пламя костра начало понемногу затухать и в руках одного из соседей появилась скрипка, которую он грубо держал за шейку грифа, словно молоток. От такого варварского отношения к изящному инструменту профессиональному музыканту стало не по себе.
– Откуда она у вас? – изумился Вас Вас.
– Музыкальный магазин на соседней улице раздарбанивали, – неохотно отвечал мужик, – мы с братухой мимо проходили, видим она на асфальте валяется.
Мужик взял топор, которым он намеревался разрубить инструмент на щепки для костра.
– Полушайте, не делайте этого! – чуть не взмолился Вас Вас.
– Да? А что прикажете нам с ней делать? Может попиликать на ней? Так никто из нас не обучен.
– Я умею на ней играть, отдайте её мне!
– Иш ты, умник какой нашёлся! Отдайте её ему!– с весёлой злостью передразнил парень слева. – Сейчас костры топят и скрипками, и виолончелями, и книгами. Искусством сыт не будешь, им не обогреешься, выживать надо! А он о скрипочке переживает.
– Если он такой ценитель музыки, то пусть даст за неё что-нибудь стоящее в обмен – подала практичное предложение пухлая молодица с толстощёким лицом. Голос у неё был резкий «базарный». Услышав этот резкий неприятный голос Вас Вас поразился насколько бывает сильна в детях отцовская порода. Лицо у молодухи было хоть и молодое, однако грубых чертах его тоже проглядывали гены алкаша «обмылка», который уже допил отданный ему одеколон и на время угомонился.
Она кормила младенца огромной, как арбуз, обнажённой грудью, нисколько не стесняясь чужого мужчины.
Вас Вас порылся в рюкзаке и вытащил банку сгущёного молока. Но тут властно вмешалась старуха, которой снова что-то нашептала симпатизирующая чужаку девушка:
– Отдай ему за так, Егор. Раз человек просит. И смычок тоже. Всё равно от одной скрипочки тепла нам сильно не прибавиться. Разруби лучше на дрова то старое кресло, что Иван с Петровичем днём притащили.
Здоровенный бугай насупился, что-то недовольное пробурчал себе под нос, однако перечить не посмел. После смерти старого главы рода его жена стал главой клана. Её окружали дети, внуки, правнуки, сёстры, братья и племянники. И все беспрекосновно признавали главенство старухи-матери.
Вас Вас бережно принял инструмент в свои руки. Это была обычная фабричная скрипка, отнюдь не Страдивари. И всё же Вас Вас испытывал благоговейное чувство, он ласково провёл пальцами по струнам, погладил лакированный корпус.
– А вы необычный человек – с удивлением и иронией заметила ему старуха. – Разве скрипкой вы сможете нарубить дров для костра и отбиться от врагов? Зачем она вам?
Сенин ответил не как человек, на котором военная форма, а с эмоциональностью музыканта:
– В ней же тоже есть душа, как и в нас! – а сам при этом не мог оторвать завороженный взгляд от бездонных глаз сидящей рядом со старухой девушки.
– Душа?– усмехнулась старуха и недоверчиво покачала уродливой головой.
– Ну да! – неожиданно для себя завёлся Сенин. – Ведь в каждом инструменте живёт частичка божественного, разве это не очевидно? Не обязательно рубить её топором, чтобы убить, достаточно просто пройти мимо брошенного на землю инструмента и скоро душа его угаснет. Так что она благодарная нам, что мы её спасли.
– Чудно это как-то. Вы говорите о ней, как о живом существе, – подивилась старуха.
– Говорю же вам, она живая! – в свою очередь Вас Вас не мог понять, почему люди не понимают столь очевидных вещей.
– А вы чудак, – повторила пожилая женщина, но уже без насмешки, скорее с уважением.
Пока они разговаривали Вас Вас обратил внимание на прежде не замеченного им персонажа. От костра к костру бродил неопрятного вида старикан в грязной хламиде. На голосе его топорщилась большая шапка седых, непричёсанных волос, вместо верхней одежды он кутался встарый плед, штаны его были сильно вытерты на коленях и в заплатках, через дыру в носке правого ботинка выглядывал большой палец ступни. По первому впечатлению вроде обычный бомж, вот только грустное выражение лица и мудрые глаза заставляли усомниться в столь поспешном определении. Все его гнали. И подойдя к их костру, старик робко, без особой надежды, попросил:
