Текст книги "The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 2. Хаммерфелл (СИ)"

Автор книги: Антон Кондрашкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Заказав себе завтрак в комнату, Амиэль уселся за стол. В общей зале он не ел принципиально, потому что ему не хотелось находиться в одной комнате с ранними посетителями таверны, зачастую уже пьяными. Амиэль достал из вещмешка книжицу и начал читать написанное там, одновременно жуя кашу.

«Да что же это за наказание?! – мысленно спрашивал он себя, потому что ни строчки из книги не укладывалось в его голове. Амиэль знал, что подобное чувство называется «муками совести», но ни испытывать подобное, ни, тем более, что-либо предпринимать, парень не хотел. – Так, ладно, вот сейчас поем, найму извозчика и уеду прочь из этого города! Ничего, Скавен, жди меня! – размышлял Амиэль. – Пусть эти недотёпы сидят в камерах, пусть знают своё место! Нужно бы купить соответствующую одежду. Когда приеду, пошлю письмо домой, надо бы припасов в дорогу приобрести. От этих придурков всё равно никакого толку не было, чего о них жалеть, нужно также зайти в магазинчик магических товаров, а то свитки заканчиваются. Какая ужасная каша, даэдра её возьми, хотя нет, в магазинчик зайду потом, нужно скорее из города убраться! Жаль, леди Лаффориэль не составит мне компанию в пути. Нет, всё-таки, хорошо, что этих мужиков посадили, поделом им Нет, боги мои, ужасная каша!»

Закончив давиться едой и собрав вещи, Амиэль пошёл вниз, чтобы, наконец, покинуть таверну, а вместе с ней и Драгонстар. Однако на лестничном пролёте его остановил громкий голос, доносившийся с первого этажа.

– Всякий, кто увидит данных личностей, должен немедленно известить меня или городскую стражу. Они являются государственными преступниками и подлежат немедленному заключению! Просим вас, граждане Драгонстара, проявлять бдительность, ведь Талмор не дремлет!

Чуя неладное, Амиэль дождался, пока говоривший не уйдёт, а потом спустился вниз. В холле трактира было немноголюдно: в стельку пьяная парочка рабочих, прожигающих последние септимы, четыре не менее пьяных дамы, судя по разговорам отмечающих замужество одной из подруг, да официантка, протирающая столы поутру.

Парень подошёл к только вывешенному и озвученному объявлению, приколотому к доске, и чуть не вскрикнул. На бумаге было весьма подробно описана его внешность, и даже портрет набросан. Да ещё и с громкими заявлениями: «Талморский шпион», «Предатель родины», «Продался альтмерам» и так далее и тому подобное. Якобы, его сообщники уже схвачены и находятся в городской тюрьме, но он, их особо опасный ГЛАВАРЬ сбежал и прячется. А в придачу назначили награду в три тысячи септимов.

Хотя Амиэль и считал, что за него должны давать не менее десяти тысяч, даже такой мизерной суммы хватит, чтобы весь Драгонстар стал гоняться за ним. Да что Драгонстар – весь Хаммерфелл скоро будет жаждать посадить его за решётку или сразу на кол, ведь редгарды до смерти ненавидят талморцев.

И тут до Амиэля дошло, что он очень крупно влип: «Какое враньё! Зачем продавать родину, если нужды в деньгах нет? Похоже, эти ребята, кем бы они ни были, встряли по полной, раз уж награду назначили. А ещё меня втянули! За меня уже цену дают!» Взгляд Амиэля заметался в испуге, ближайшая цель для него теперь стала такой размытой и неточной, какой ещё никогда не была.

– Эй, парень, – окликнул его трактирщик, а Амиэль чуть в обморок не упал, – поди-ка сюда!

Вроде как сидящие вокруг люди не обратили внимания ни на объявление, ни на трактирщика, ни на самого Амиэля.

– Парень, – прошептал ему трактирщик, – ты уже, видимо, заметил, что у тебя проблемы. Тут заходил глашатай и повесил это объявление. Я ему ничего не сказал!

– Да, я вам весьма обязан…

– Но ведь они и вернуться могут, – прищурился трактирщик.

– Я тебя понял, – сказал Амиэль и бросил ещё несколько монет трактирщику.

– Спасибо, юный господин! Смею посоветовать вам не обращаться за услугами к важным людям с властью и наёмникам. Они вас тут же продадут.

А маг и без этого жадного человечишки понимал, насколько теперь шатко его положение. Конечно, за решётку его не упрячут, но вот выслать обратно в Скайрим, а то и прямо в Сиродил – могут. А это значит, что он потеряет ещё больше драгоценного времени. В тот момент ему пришла в голову идея.

Потом он, конечно, придумает ещё кучу различных способов, которыми он мог бы воспользоваться. Но сейчас, охваченный паникой, желанием поскорее убраться из проклятого города и небольшими угрызениями совести, Амиэль вздохнул, закинул мешок за спину, надвинул на глаза берет и смело вышел на улицу.

***

Конечно, берет – это хорошо, но для осуществления задуманного нужно было что-то повесомее. Для начала Амиэль выкупил у трактирщика комплект парадной одежды его сына. Цвет и фасон наряда разительно отличались от описанных в листовке, а свой дорогой, хоть и потрёпанный, фиолетовый костюм спрятал в мешок. Конечно, маг считал, что коричневый шёл ему куда меньше, чем фиолетовый, но что поделать. Маскировка требует жертв.

Однако пшеничные красивые кудряшки Амиэля (что отмечали все мамаши на его пути), голубые глаза невинного агнца (по его необъективному мнению) и ухоженная кожа (снимая со счёта прыщи) сразу бы выдали в нём человека с листовки. А значит, нужна была более качественная маскировка.

У труппы актёров этой ночью была большая пьянка по случаю премьеры спектакля. Разумеется, громкий стук в дверь их коморки за сценой отдался в их головах, словно молот Зенитара. Амиэль тут же был послан одновременно в зад к Намире, к дагоновой матери (хоть маг сомневался, что таковая существует) и в Бравильскую баню (чем так прославились у актёров бани в Бравиле, Амиэль не знал).

Но, как и всегда, звон монет отрезвил деятелей культуры куда лучше, чем поток ледяной воды, и поднял настроение быстрее, чем бутыль для опохмеления. После продолжительной работы по нанесению грима и нескольких красок Амиэль из четырнадцатилетнего мальчика превратился в мужчину. У него появилась аккуратные накладные борода и усы, залегли морщины, на нос налепили небольшие комки глины, чтобы он казался больше, а на лице ещё и шрам появился. Ах да, на голове у него теперь росли не пшеничные, а светло-русые волосы, выпрямленные при помощи особого клейкого состава.

Из зеркала на Амиэля смотрел состоятельный купец в возрасте, за которого все и будут принимать юного мага до тех пор, пока не услышат юношеский высокий голосок. Покинув коморку, Амиэль приобрёл новый образ, а артисты – почти шесть сотен монет. Теперь для мага осталось только приобрести необходимые для осуществления плана инструменты.

В этот день у местного мага-аргонианина Аркитуса, чья лавка различных магических товаров совершенно не пользовалась популярностью, Амиэль был первым, а возможно и единственным, клиентом. Именно поэтому хитрый ящер не преминул содрать с говорившего хриплым голосом купца чуть ли не двойную цену за покупку, которая и без того стоила немало. Но ушлый торговец сразу понял, что продешевил, потому что Амиэль даже торговаться не стал. Просто бросил мешок монет и вышел прочь, распихивая свитки по карманам.

Помотавшись по городу и наняв две повозки, Амиэль подъехал к тюрьме, оставил транспорт во внутреннем дворе и гордо вошёл в здание. Он шёл так прямо и величественно, что стража по привычке расступалась в разные стороны, пропуская его. На слабые попытки окликнуть его Амиэль не обращал никакого внимания, проследовав непосредственно к дежурному охраннику.

– Мне нужно видеть задержанных за незаконное пересечение границы мужчин, о которых говорится в листовке, – безапелляционным тоном заявил Амиэль. – Они обокрали меня и мне нужно поговорить с ними… наедине.

– Простите, господин, – вытянулся по струнке стражник, – но я не имею права пускать кого-либо на встречу с заключёнными без сопровождения…

– Оставьте этот тон! – облил бедного стражника презрением Амиэль и бросил ему на стол пятнадцать монеток. – Мне нужно поговорить с ними всеми! Хоть по очереди, мне всё равно.

– Хорошо, – звон монет подействовал на стража воодушевляюще. – Вроде бы не преступник, – сверил он пришедшего с листовкой на входе. – Простите, что задерживаю, но в городе сейчас везде ищут талморских шпионов, во как! Пройдёмте со мной.

– Подождите, – остановил его Амиэль, – ещё, будьте добры, выгрузить всё их вещички в одну из повозок. Я их выкупаю! – и бросил мешочек монет на стол.

– Но… вы же понимаете, что должны заполнить…

– Да вы издеваетесь! Вы не можете сами бумажки оформить? Неужели я должен тратить своё время на вас?

– Но, может быть, вы хотя бы представитесь?

– Боги мои Девятеро! – театрально закатил глаза Амиэль и достал из сундучка бумагу.

Это была самая настоящая грамота, которая удостоверяла личность носившего. Штука эта очень дорогая и редкая, во многом из-за довольно обширной неграмотности. Она носила на себе зачарование непохищения: в чужих руках текст с неё полностью стирался. Амиэль любил бросать эту бумагу на стол, словно козырь, потому что выражения вытянутых лиц всегда доставляли ему немыслимое удовольствие.

Страж вёл Амиэля по узеньким коридорам прямиком к блоку, где содержались наши герои. После далее было большое помещение с множеством камер, откуда небольшая дверь вела в следующую комнату, много меньше. Подойдя к одной из камер, стражник сказал:

– В этой камере сидят те заключённые. Там больше никого нет, поэтому вы, добрый господин, можете пройти и поговорить с ними. Я буду стоять здесь. Однако я должен обыскать вас, чтобы проверить, не проносите ли вы отмычек.

– Ещё чего! – возмутился Амиэль. – Я не позволю, чтобы какой-то простолюдин…

– Простите, добрый господин, – на этот раз страж был твёрд, – без обыска не пропущу!

После долгих споров Амиэля всё-таки обыскали, забрали у него маленький зачарованный кинжальчик да вещмешок. Однако один из свитков Амиэль не отдал. Сказал, что это его личные записи. Стражник был весьма удивлён, но свиток вернул, и вскоре Амиэль вошёл в полутёмное помещение камеры. Далее мага предупредили, чтобы он не отходил от входной двери, так как пленники прикованы к стене за ногу.

– Ой, кто вы? – слегка испугалась Маринетт.

– Неужто юная леди меня не узнала? – хриплым деланным голосом обратился Амиэль и добавил, уже своим. – Видать, удалась маскировка.

– Юный господин?! – глаза Маринетт чуть не вывалились из орбит.

– Кого это к нам занесло?! – презрительно заявила Лаффориэль, оторвавшись от разговора. – Это по какому же поводу, молодой человек, ты решил заглянуть к нам?

– Здравствуйте, молодой господин, – потупилась Маринетт.

– О, малец припёрся, – заявила преступница-редгардка, которой уже успели во всех красках рассказать про давешнего спутника. – Приоделся-то как!

– Ох, ладно-ладно! – закатил глаза Амиэль. – Сидите тут, на цепи, пригорюнились! Хо-хо, и вам не выбраться отсюда, ну если вы, конечно не возьмёте меня в заложники...

– Знаешь, даже будучи бандитами, мы бы не опустились до того, чтобы прийти и издеваться над собственными товарищами! – неподдельно злилась редгардка, ведь Лаффориэль довольно сильно приукрасила свой рассказ, а Маринетт и не пыталась её поправить.

– Слава Девяти, – вздохнул Амиэль, – что без посторонней помощи вам никогда не выбраться из этих казематов! Если вы, конечно, не такие же богатые, как я, – поливал сарказмом присутствующих Амиэль.

– Какой же ты мерзкий! – скривилась редгардка. – Как только таких благородных людей свело с таким высокомерным выскочкой! Я бы с удовольствием разукрасила твоё личико!

– Единственный способ сбежать – взять меня в заложники, как я уже говорил. Но у вас это не получится, потому что я запасся парочкой свитков, а снаружи стоят четверо стражников, готовых в любой момент вас пошинковать!

– Зря ты пришёл сюда, малыш Амиэль, – скрестила руки на груди Лаффориэль. – Денежки твои у солдатиков родненьких в комнате с изъятыми вещами.

– Уже нет… – задумчиво молвил парень и опрометчиво повернулся к заключённым спиной.

***

Сегодня день у Арвина не задался с самого начала. Утром он уронил доспех себе на ногу, и она так и не прошла. На службе его поставили принимать посетителей, а в тюрьме это считалось самой неблагодарной работёнкой. Затем ещё этот напыщенный посетитель пришёл, грудь колесом и самомнение, как у императора. А в продолжение всего – внезапный крик из камеры, куда он только что этого посетителя и впустил. А ведь ещё и полдень не наступил!

Последнее, что Арвин увидел, войдя в камеру – того самого посетителя, взятого в заложники одной из заключённых, с виду хрупкой девушкой с забинтованными ладонями, и мускулистую редгардку. Ужаснее всего было то, что на ногах у них уже не было кандалов.

В следующий момент силы резко оставили мужчину, а спустя несколько секунд последние остатки сознания покинули стража и вялое тело Арвина осело на каменный пол. Лаффориэль убрала руку с поверженного противника только когда убедилась, что тот окончательно потерял сознание. Редгардка схватила меч Арвина и выбежала наружу.

Снаружи камеры беглецов уже ждали четверо стражников с оружием наготове. Маринетт слегка сдавила горло Амиэлю, и тот закряхтел. Хотя стража немного отступила, было понятно, что просто так их отсюда не выпустят. Каждая секунда отделяла беглецов от желанной свободы.

– Отпустите мальчика, подонки! – крикнул один из охранников. – Вам не сбежать отсюда! Тут почти полсотни стражников, да ещё столько же на втором этаже! Сдавайтесь, и вас…

– Давай, – тихо шепнул Амиэль.

Тут-то началась основная часть представления: Лаффориэль резко взмахнула руками, сотворяя ещё одно заклятье иссушения, только поражающее сразу нескольких противников. К сожалению, у него есть один неприятный эффект – заклинание поражает всех, кто попадает в его область действия, кроме самого мага. Спрятавшись в камере, редгардка немного переждала, а затем бросилась вперёд, размахивая взятым у Арвина мечом. Она выбивала всякое оружие из ослабших рук противника, тем самым никого не убивая.

Но это была лишь прелюдия к основному действу. В это время Амиэль достал один из свитков и развернул его. Всякому магу известно, что если срочно необходимо сотворить заклинание, которое тебе не по силам, нужно использовать свиток. На том, что купил Амиэля, был написан текст, смысл которого раскрывался только тем, кто владел даэдрическим языком (Амиэль им владел превосходно). Буквы на пергаменте засияли, и свиток вспыхнул, сгорев дотла, а вместо него перед сражающимися появился даэдрот.

Издав невероятно громкий рык, это существо, похожее на толстого крокодила на задних лапах, бросилось вслед за стражниками, в ужасе убежавшими прочь. Даэдрот – крайне опасная разновидность низших даэдра, в дополнение к хвосту с шипами, гигантским когтям и пасти, полной зубов, эта тварь умеет плеваться огнём. И сейчас, призванная заклинанием из самых глубин Обливиона, она носилась по тюрьме, распугивая суеверных охранников, видевших это существо впервые.

Пока вокруг творился хаос и неразбериха, Маринетт открыла соседние камеры, откуда выбежал Герберт, Эйвинд и прочие заключённые. На Эйвинда было страшно смотреть. Сначала его попытались избить его сокамерники-орки, посчитавшие, что новичку надо показать, кто тут главный. Разумеется, Эйви так просто не сдался, и вскоре в камеру ворвалась ещё и тюремная стража, посчитавшая соню зачинщиком тюремной драки. Многие заключённые похватали оружие валявшихся охранников и ринулись на волю. Соседка Лаффориэль по камере присоединилась к ним.

– Ого, тюремный бунт! – азартно воскликнул Герберт, но, увидев Амиэля, посерьёзнел. – А это кто?

– Давай потом, а, Герберт, – отмахнулся Амиэль. – Где Варди?!

– АМИЭЛЬ?! – мечник уронил нижнюю челюсть.

– В тюрьму заявилась какая-то каджитка! Стражники вывели его из камеры, а потом он ушёл с ней! Каджитка наверное подкупила начальство тюрьмы, – скорее ответил Эйви.

– Проклятье! Это не по плану! Что же делать?

– То есть ты даже не предполагал, что нас могут увести в другое место?! На работы какие-нибудь отправить, например? – брови Герберта взлетели вверх.

– Он ушёл недавно. Мы ещё можем его догнать! – заторопился Эйвинд. – Другие заключённые нам помогут!

– Ну а что тогда ждём?! Пошли!

– Что, вот так просто к выходу пойдём? – брови Герберта понялись ещё выше.

– О, точно, чуть не забыл, – Амиэль вытащил две бутылочки из отобранного у стражника мешка. – Всем сделать по глоточку, а лучше – по два!

– А что это такое? Ой, горько, – выпила немного жидкости Маринетт. – Я не вижу результата.

– Зато мы видим, – улыбнулась Лаффориэль. – Точнее, не видим. Зелье невидимости, превосходно!

– Бежим скорее! – Амиэль схватил Маринетт и Лаффориэль за руку, а последняя успела зацепиться за Герберта и Эйви. – Скоро развеется!

Юный маг был прав, зелье не продержалось и полминуты. За это время наши герои успели пробежать всего половину соседней комнаты, когда стража заметила их. На что Амиэль, особо не разнообразя методы, призвал второго даэдрота, тут же набросившегося на стражу, а беглецы со всех ног бросились прочь.

Поднявшись на этаж выше, Амиэль тут же закрыл за всеми дверь и опустил импровизированный засов в виде меча, тем самым оставив стражников запертыми на нижнем ярусе.

– Как ловко вышло, – подивилась Лаффориэль. – Но что бы мы делали, если бы они поступили также?

Судя по вытянувшемуся лицу юного мага, он не знал ответа, да и задался этим вопросом только сейчас.

– Невероятно, – только и сказала редгардка. – Это самый дурацкий побег, о котором я слышала…

И хотя до долгожданной свободы оставалось всего каких-то метров двадцать, дорогу нашим героям перегородило сразу десять стражников. В руках одного Герберт заметил свой меч, отчего страшно разозлился.

– Эй, – тихонько прошептал Амиэль, – когда крикну «ловите», бежим со всех ног к выходу, не задерживаемся!

– Что?! – не расслышала план Лаффориэль.

– Эй, стражники! – обратился к ним юный маг. – У меня тут три тысячи монет – награда за меня! И знаете что? – загадочно помахал он мешком с деньгами. – ЛОВИТЕ!

Такого эффектного действия не мог предположить даже Герберт. Амиэль бросил развязанный мешочек в воздух и с потолка посыпались септимы. Ждать, пока стража придёт в себя и совладает с жадностью, было некогда, и наши герои ринулись напролом, прямо к свободе!

***

Закованного по рукам и ногам Варди под усмешки стражников Ненависть вывела из здания тюрьмы. В голове у парня возникло желание попытаться убежать. Но эта мысль сразу умерла, поскольку в кандалах нельзя было даже нормально шагать, не то что бежать. Тогда Варди решил, по меньшей мере, разузнать, что к чему. Часть информации он вызнал ещё в тюрьме, из разговора Ненависти с начальником стражи.

– Итак, Ненависть, – издалека начал он, – значит, всё это устроила ты? Подстерегла нас на этой стороне Драгонстара, выдала нас за шпионов, представилась имперской шишкой. Что же это за организация, которая столь широко пользуется своим влиянием, что может использовать стражников города в своих целях?

– О, добыча стала разговаривать, м-р-р, – мерзко промурлыкала каджитка. – Обойдёшься! Тебе не отводится даже роли пешки. А это ещё что такое?

В этот момент из тюрьмы раздался звон, сообщавший, что там произошло что-то непредвиденное. В тоже время Варди заметил две повозки, загруженные их вещами. Возчики нервно озирались, но пока не решались уехать. И тут Варди понял всё, что произошло, поэтому стал слегка упираться и задерживать Ненависть.

– Где моя семья, Ненависть?

– О, не переживай, ты скоро к ним присоединишься, но только уже без своих дружков. Я об этом позабочусь!

Варди удивило то, что Ненависть говорит от первого лица, а не от третьего, как большинство каджитов. Это уже кое-что говорило о ней.

И тут из тюрьмы вывалились все наши герои за компанию с каким-то незнакомцем. На этом странности не закончились, и следом с хриплым воплем выскочил самый настоящий дремора с огромной секирой и с возгласом: «Сдохни, ничтожный смертный!» – бросился на поражённых стражей, находившихся во дворе.

В это время беглецы вскочили в повозки, заодно скинув оттуда настоящих возчиков, и направили коней прямо в ворота. Даже со скованными руками, которые Амиэль не успел освободить, Герберт отлично управлял лошадьми, но всё равно хуже, чем Маринетт, и каждый дивился, откуда она это умеет.

– Стоять на месте! Я сама с ними разберусь! – крикнула Ненависть, заслонив Варди.

– Идём на пролом! Эйви, приготовься! – крикнул Герберт. – Гони, что есть силы, Маринетт!

– Варди, руки вверх! – крикнул Эйвинд.

Варди всё понял. Он саданул железными наручниками туда, где, по его мнению, была морда Ненависти, а затем поднял закованные руки вверх. Стражники спешно разбегались от двух мчавшихся повозок, Ненависть прикрывала лапой разбитый нос. Из самого здания вырвался целый взвод солдат, и всё это под дикие вопли дреморы с секирой. Проезжая мимо, Эйвинд схватил цепь Варди и резким движением, чуть не оторвавшим последнему руки, втащил его в повозку.

Но не всё ещё было кончено, не смотря на то, что ворота тюрьмы остались позади. Грациозный прыжок, лёгкий толчок от борта, не менее грациозное приземление истинной кошки, и вот Ненависть уже прямо перед Варди.

Со скованными руками и ногами на неустойчивой поверхности не сильно повоюешь, а ловкая каджитка удивительно легко балансировала. Ненависть ловко пригнулась и пнула Варди прямо в живот под возгласы с другой повозки, гремевшей по камням мостовой. Последний не вылетел из транспорта только по счастливой случайности, а его место занял Эйвинд, ловко нанося удары скованными кулаками.

– Ты мне не нужен, – процедила она, сверкнув когтями на металлической перчатке. – Жертве место в желудке.

– Не зазнавайся, – звеня цепями, выкрикнул Эйви. – Посмотрим, кто победит, кошка или волк?!

Хоть и несвойственная спокойному характеру Эйвинда фраза и звучала гордо, исход поединка можно было легко предсказать. Ловкая Ненависть легко балансировала, широко расставив ноги, а Эйви приходилось одновременно следить за подпрыгиваниями на каждом камне их транспорта и молниеносными выпадами убийцы. Однако, то ли звериная реакция, то ли невероятное везение позволили Эйви успешно отбивать цепями сверкающие росчерки. Меньше всего сложившаяся ситуация нравилась Варди, который не мог подняться, потому что оба бойца постоянно ходили по нему. Вокруг раздавались крики жителей, разбегавшихся от мчавшихся повозок.

Ненависть старалась зацепить когтями живот Эйвинда, отвлекая ложными выпадами рук, а иногда и ног, чтобы тот ослабил защиту. Ошибка Ненависти была в том, что она, будучи прирождённой убийцей, столкнулась с таким же умелым охотником. Годами сражаясь с диким зверьём и Изгоями, соня прекрасно понимал повадки хищников.

Поэтому Эйви был готов к тому, что Ненависть увернётся от его ударов и, пробежавшись по бортику, обойдёт его с тыла и попытается убить Маринетт. Когда она попыталась нанести удар по беззащитной девушке, Эйви перехватил на лету запястье каджитки и обвязал её цепью наручников. Ненависть это не остановило, и соня получил свободной рукой по слегка открывшемуся плечу. На нём тут же появились четыре глубоких раны, из которых брызнула алая кровь.

– Эй, соня! Даёшь приём… – раздался крик Герберта с соседней повозки.

Однако услышать, какой приём рекомендовал мечник, никто не успел. В этот момент случилось несколько вещей сразу. Эйвинд, чьё тело пронзила острая боль, выпустил руку Ненависти, и та снова приготовилась атаковать. Однако прежде чем она успела снова зафиксироваться, Варди, наконец сообразивший, где верх, а где низ, схватил обеими руками врага за хвост и дёрнул.

Ненависть пошатнулась и оступилась. К сожалению, в суматохе он схватился за браслет, висевший на хвосте убийцы. От сильного рывка украшение слетело, но Ненависть тут же переключила своё внимание на Варди.

– Отдай сейчас же, добыча, – приготовилась она к нападению.

Впереди маячили ворота Драгонстара, куда велел ехать Амиэль. Он подкупил парочку охранников, чтобы они не закрывали ворота, если вдруг такой приказ прозвучит. И всё получилось так, как он и планировал!

Приметив на дороге яму, Маринетт, громко крикнув: «Держись!», а затем въехала в неё задним колесом. Повозка подпрыгнула, Ненависть, Варди и Эйви взлетели в воздух, какие-то вещи попадали на землю. В следующее мгновение, Варди схватил какой-то мешок и, размахнувшись, врезал содержимым по врагу, окончательно выбив его из повозки.

Обычный человек при таком падении просто свернул бы себе шею, но только не Ненависть. Она грациозно, как обычно, приземлилась на все четыре лапы, выпрямилась и взглянула вслед уезжающей повозке:

– Не переживай, Варди, ты ещё своё получишь, – пообещала она, скрипя железными перчатками в бессильной злобе.

Наши герои мчались вперёд, за ворота, прочь из города, наблюдая, как всё дальше и дальше удаляются удивлённые взгляды горожан и два полных звериной ненависти глаза.

Глава 4. То, о чём мы не знаем

Темницы Драгонстара, как и преследователи, остались позади. Когда бешеная гонка, спустя некоторое время, закончилась, Герберт отметил, что погоня закончилась вовремя: обе лошади были в мыле, а судя по повозке Маринетт, прыжки на кочках и ямах не прошли для транспорта без повреждений.

Но сейчас было не до этого, собравшись в круг, шесть беглецов, как один, начали без перебоя говорить.

– Вот это была гонка! Вот это я понимаю! Да ещё и битва на повозках! – гремел цепями на руках Герберт. – Но может меня кто-нибудь освободит?

– Вы видели, да?! – ошалело, но радостно тараторил Варди. – Вы видели, как я наподдал этой кошке, а? И вся её ловкость не помогла!

– Да, неплохо, Варди, – улыбнулся, даже без обычного зевка, Эйвинд, зажимая рубашкой начавшие затягиваться раны. – Ты вовремя!

– Ох, малыш Эйви! Давай-ка я посмотрю твои раны, садись на краешек повозки. Знаете, это был самый дурацкий побег из тюрьмы, который я видела! Только благодаря жадности и глупости стражи, ловившей даэдрота, а не нас, да просто невероятной удаче мы смогли вырваться из острога! И как только ты поняла, о чём говорит мальчишка Амиэль?

– АМИЭЛЬ?! – теперь уже отвалилась челюсть Варди.

– Мне сразу пришло в голову, что тут что-то не так, бабушка Лаффориэль, – ответила Маринетт. – Юный господин обычно говорит куда надменнее. Да и странно это – приходить просто издеваться над заключёнными, если ты разыскиваешься за шпионаж. Юный господин, – обратилась она к Амиэлю, – а вам не жаль трёх тысяч монет, которые вы выбросили?

– Нет, конечно, – сварливо отметил Амиэль, сдирая с лица накладные усы и бороду, – там всего сотня была! И хватит называть мой план побега дурацким!

Однако Амиэль замолк, когда заметил, что остальные замолчали: с лица Варди сползла улыбка, Герберт нахмурился, а Лаффориэль перестала щебетать. Маринетт решила последовать общему примеру и тоже помолчать.

– Скажи-ка, Амиэль, – натянуто поинтересовался Герберт, – чего это ты вдруг решил так нас выручить, а? Как ты сам сказал, ты мог бы сэкономить целую кучу денег!

– Ну-у-у, – протянул Амиэль, обдумывая каждое слово, что явно было с ним впервые, – тут деньги – дело десятое. Просто теперь я кто-то вроде… преступника, за чью голову назначили три тысячи септимов.

– Ах вот оно что! – переглянулся с остальными Варди. – Ты просто испугался, что тебя убьют, потому что видели вместе с нами!

– Убить – это вряд ли. А вот выслать обратно в Сиродил – очень даже могут! – гордо ответил парень. – А ещё я понял, что не смогу добраться до Скавена без вашей помощи… не перебивай! – пресёк он попытки Герберта выразить скептичность. – Ну-у-у… это… я, в общем, я понимаю, что я не самый приятный собеседник, но приношу свои извинения за своё недостойное поведение и обещаю не действовать вам на нервы!

На последней фразе товарищи даже дыхание задержали, а нижнюю челюсть Герберта можно было подбирать с пола… второй раз. Слова юного мага хоть и шли с трудом, но было видно, что в кои-то веки он говорил правду.

– Особенно ты, Маринетт… в том подземелье ты меня спасла! В общем, очень прошу взять меня с собой, иначе я и до соседней деревни не дойду.

– Э-э-э-э-м, – теперь наступила очередь Варди тянуть гласные. – Лично я не против, к тому же ты нас очень выручил.

– Знаешь, малец, – по другому заговорил Герберт, – твой новый тон куда лучше старого, не говоря уже о призванных тварях. Но если ты когда-либо осмелишься упомянуть, что дважды спас Герберта Ленколиа – я выбью тебе зубы.

– Понял… кстати, я, это, могу попробовать наручники с вас снять!

– Да ну? – подал голос Эйвинд. – У тебя что, ключ есть?

– Нет, – в голосе Амиэля просквозила радость за то, что в нём снова нуждаются, – я владею несколькими заклинаниями для отпирания замков. Если механизм в кандалах не слишком сложный, а я уверен, так и есть, то я смогу его открыть!

– А почему тогда бабушка не освободилась? – спросил Эйвинд.

– Малыш Эйви, я же не всесильная! Те замки для меня были слишком сложными.

Начал юный маг с Герберта, видимо, чтобы задобрить мечника. Сосредоточившись на замке наручников, Амиэль выпустил белый свет из ладоней, и цепь с грохотом упала на землю. Когда трое мужчин оказались освобождены, было видно, как юный маг устал от сотворения вроде бы слабых заклятий. Всё-таки такой себе практик из Амиэля, подумалось Лаффориэль, чей уровень магической энергии был огромен.

– Нам стоит скорее убраться отсюда, – занервничал Варди, теребя сорванный с хвоста убийцы браслет в освобождённых руках. – Та каджитка ведь и транспорт найти может!

– Простите, господин… Варди, – как всегда уважительно обратилась Маринетт, – но эта повозка вряд ли доедет до отмеченной вами деревни. Колесо еле держится.

– Ничего страшного, Маринетт, – к Амиэлю вернулась его былая самоуверенность. – Уверен, кто-нибудь точно умеет это чинить.

Тишина со стороны Герберта, Варди и Эйви была ему ответом.

– Да как так-то?! – воскликнула Лаффориэль. – Ладно бы Герберт, но ты, Варди?! Ты же кузнец в деревне! А ты, Эйвинд, вообще охотник. Неужели никто из вас, молодёжь, колесо починить не может?

– Вот именно! Я кузнец, а не плотник. Понятия не имею, что с этой штукой делать.

– Ну… я. В общем-то, только пешком и ходил. Я ловушки делать умею, – отозвался Эйвинд.

– Да ладно вам, парни. На одной доедем.

– Не пойдёт, внучки! – засуетилась Лаффориэль. – Мои вещи не влезут на одну повозку! Я и так потеряла чемодан во время погони! Там, между прочим, очень ценные вещи лежат! Вам, молодым, не понять, сколько всего накапливается к старости!

– Вот именно, я что, зря ваше барахло выкупал?

– П-простите, – вклинилась Маринетт, – я могу починить колесо, если кто-нибудь подержит повозку на весу…

Тишина со стороны Герберта, Варди, Эйви и Амиэля была ей ответом, а Лаффориэль тут же начала без перебоя болтать, насколько же современные девушки умелые и всё в таком духе.