Текст книги "The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 2. Хаммерфелл (СИ)"

Автор книги: Антон Кондрашкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Варди осмотрел мишень, утыканную стрелами, не попавшими в цель, и сразу всё понял.

– Не получается попасть, да?

– П-простите, господин Варди! Я не знаю, в чём дело. Я делаю всё, как мне говорил учитель, но ничего не получается…

– Тогда забудь всё! – спокойно отреагировал Варди. – Ты и без учителя прекрасно стреляла. Тебе незачем следовать его советам. Ты же сама знаешь, как тебе лучше, так вот и действуй.

– Ты ещё кто, парнишка, а?! – ещё активнее начал махать руками учитель. – Что значит лучше, а?! Я бесталантливых с первого взгляда вижу!

– Тогда предлагаю пари! – бросил Варди, не слушая отговорки Маринетт. – Семьдесят метров, обычная мишень. Вы бьётесь против Маринетт. Кто заработает больше очков за три выстрела, тот получает сто золотых от противника.

– Ах-ха-ха! – рассмеялся учитель. – Каков гордец! Двести и по рукам!

– По рукам!

– Отлично! Сейчас проучу тебя и девушку!

Учитель на стрельбище встал на установленном удалении от мишени, диаметром один стандартный метр, и начал стрелять. Как бы неправильно он не учил, стрелял он куда лучше. Из трёх стрел в цель попали все три, набрав в общей сложности шесть очков из десяти. Пришла очередь Маринетт.

– Господин Варди, ну что же вы сделали?! – тихо шептала Маринетт. – Вы же видели – я не умею стрелять!

– Ты стреляешь куда лучше этого мужика, Маринетт! – убеждал Варди. – Там, в оазисе, ты это доказала. Сейчас на кону двести золотых. Забудь всё, что тебе говорил этот учитель и делай по-своему! Не мешай телу стрелять, как сказала бы бабушка.

– Я… я попробую…

– И помни, – добавил Варди. – У меня нет двухсот золотых, так что не проиграй.

Варди обманывал девушку: деньги у него были, но Маринетт теперь обрела какой-никакой стимул, чтобы действовать. Колчан на спине страшно мешал, поэтому она перевесила его туда, откуда удобнее всего доставать стрелу – на левое бедро (благо, теперь она была одета в простые кожаные штаны да свободную рубашку). Девушка перехватила лук в правую руку, аккуратно положила стрелу на тетиву, легко оттянула её, распрямив спину и сведя лопатки, и выстрелила.

Стрела летела по небу, словно искра, сверкая на солнце. Описав полукруг, она воткнулась почти в самый центр мишени. Маринетт не могла поверить в свой успех, как и учитель по стрельбе. В результате девушка набрала девять очков из десяти и ушла с выигранными двумястами золотыми.

– Огромное вам спасибо, Варди! – настроение у неё было выше некуда. – Вы с самого начала были правы!

– Да что ты, не за что, – отвечал парень, забрав часть сумок. – Просто я знал, что ты справишься и немного тебе подыграл. Не надо переучиваться, если и так прекрасно всё умеешь!

– Ой, я давно хотела спросить у вас, Варди, – вспомнила Маринетт. – А где же ваша жена?

– Жена?! – изумился он.

– Вы же носите кольцо, а такие в Драгонстаре носили женатые люди.

– А-ха-ха-ха! – рассмеялся Варди, вогнав Маринетт в краску. – Как же давно меня об этом не спрашивали! На самом деле, это кольцо мы с Эйви когда-то отняли у грабителя, у него неплохое зачарование, повышающее силу магии восстановления, которой я обучаюсь. Так что жены у меня нет.

– Ах, вот оно как, – поняла Маринетт, но вдруг загрустила. – Скажите, а вы… вы скоро уйдёте из города?

– Я не знаю, Маринетт, – честно ответил Варди. – Эйвинд сейчас сидит на дороге, ведущей в город, наблюдает и ждёт прихода наёмников. Надеюсь, правда, что он не спит. Герберт остался около храма Ансеев. Как только «Белое солнце» появится, мы попытаемся выяснить у одного из солдат, где находится их форт, крепость, лагерь или что там у них? Точно, я же совсем забыл тебе сказать хорошую новость!

– Какую? – воссияла Маринетт.

– Я заплатил пятьдесят монет за расклейку объявлений по городу. Там говорится о пропавшей девушке. Дал твоё описание, как ты и просила. Быть может, какой-нибудь путник тебя узнает!

– Вы вспомнили! Как же я вам благодарна, господин Варди! Спасибо огромное!

– Не за что. И сколько можно называть меня господином?!.

***

Эйвинд, вопреки опасениям Варди, не спал. Глядя на бесконечные пески саванн, он в который раз пытался придумать, что скажет тётушке Ольфине и малышке Хунгерд, когда их встретит. Если их встретит…

Даже несмотря на призрачные шансы на успех их похода, Эйви всем сердцем верил, что ещё увидит тех, кого так хотел назвать семьёй, и скажет им всё, что должен был сказать много лет назад. Но поскольку у него не было ни таланта говорить красивые слова, ни опыта в общении, то, что он проговаривал сам с собой, казалось ему плоским, пошлым и лживым.

А ему всего-то нужно было рассказать, как ему жаль, что он так поступил, что будь это в его власти, он бы всё вернул на круги своя. Он хотел сказать, что не было и дня, когда он не жалел, что родился с таким проклятьем.

Где-то спустя месяц после несчастного случая с Гарваном, Эйвинд решил, что этому миру он больше не нужен. Подобные мысли приходили к нему в голову и раньше, но только сейчас Эйвинд решил привести всё в исполнение. Он решил, что пойти ко дну будет лучшим способом, поэтому привязал к поясу камень и бросился в озеро.

Однако когда тёмная мгла воды стала окутывать его, сжимая лёгкие ледяными тисками, сознание покинуло его. Очнулся он уже на берегу, мокрый и голый. Волчье «я» не дало ему умереть в тот день. Это было что-то вроде провидения, говорившего ему не делать глупостей. И Эйви продолжал жить, пропуская день за днём. До того момента, пока Варди не постучал в его дверь.

Да, теперь Эйвинд понял, что тогда его спасло именно провидение. Теперь, спустя столько лет, он вновь путешествует, но на этот раз рядом с ним есть настоящие друзья и просто невероятно интересные люди: Варди и Герберт, Маринетт и Лаффориэль. Даже Баум и Амиэль стали для него кем-то значительно большим, чем просто спутниками, пусть они так и не считают.

Впереди его ждала неизвестность, враги оказались куда многочисленней и безжалостней, чем казалось поначалу. Но Эйви был благодарен судьбе за тот прямой намёк на озере. Теперь всё поменяется!

Глава 10. Кошмарный день рождения

Лаффориэль выглядела неотразимо. Вытащив из одного мешка вечернее платье, она с гордостью его надела. Всё-таки бабушке шли голубые тона, подчёркивающие цвет глаз. На самом деле, у неё были наряды поэлегантнее, но все они были уж очень открытыми. Лаффориэль, конечно, считала себя всё ещё красивой, но прекрасно понимала, что все эти наряды, изобилующие вырезами, должны носить эльфийки значительно моложе. Так что бабушка решила, что отдаст большую часть нарядов Маринетт, благо девушке они поразительно шли.

Ради такого приёма Лаффориэль даже вытащила туфли на каблуках. Последний раз она взгромождалась на них лет десять назад и теперь немного покачивалась от непривычки. Бабушка даже позволила себе надеть ожерелье, которое обычно прятала.

После одежды пришла очередь лица: ничего яркого и экстраординарного, только немного пудры, помады и подводки для глаз.

– Эх, старушка, – сказала сама себе Лаффориэль, глядя в гостиничное зеркало, – а ты ещё ничего. Сегодня все будут без ума от тебя!

Грациозно спустившись по лестнице на первый этаж таверны «Пески странствий», она обвела взглядом таращившихся на неё посетителей и проследовала на выход. Там её уже ждал крытый экипаж, чья дверь была гостеприимно открыта пажом.

Поездка заняла минут десять, и Лаффориэль поняла, что ехали она в замок Скавена. Экипаж прогромыхал по мосту, под которым располагался Шахтный район, и подъехала к парадному входу. Выйдя из повозки и поблагодарив кивком своё сопровождение, она направилась внутрь.

Сам замок выглядел непритязательно. Мрачные своды и острые углы вытесанного в скале дворца, вкупе с острыми, тянущимися вверх шпилями и оконными провалами придавали ему вид логова злодея, а не городского центра. Из стен выпирали балконы без всякой системы.

А вот внутри всё было значительно лучше. Везде светились ажурные восковые светильники, люстры со свечами и даже несколько магических огоньков. По полу стелились толстые ковры, большинство из которых были сделаны вручную мастерами редгардами. По стенам висели картины, в основном, животных и птиц. По холлу ходили знатные лорды и леди, шурша по полу длинными платьями.

На лестнице её под руку подхватил паж и помог подняться. Бабушку провели по нескольким коридорам и завели в огромный светлый зал, в конце которого стоял трон. Посреди зала поместился длинный стол с яствами и напитками, окружённый рядом стульев. Среди уже собравшихся были представители всех рас, но, в основном, бретонцы и редгарды. В общем, замок стал будто противоположностью своей утренней копии.

Под потолком висело несколько больших люстр, освещавших каждый закоулок. Сам зал был, по сути, двухэтажным. Вдоль стены тянулся монолитный балкон, поддерживаемый колоннами. С него свисали алые шторы, шевелившиеся от постоянного сквозняка. Лаффориэль вообще удивлялась, как можно чем-то управлять, когда тебе ежесекундно продувает поясницу. Над троном висело полотно с гербом Скавена – коронованной горой, в которой был проделан проход.

– А вот и леди Лаффориэль! – раздался голос герольда. – Дамы и господа, дорогие гости, разрешите мне представить вам леди Лаффориэль.

Все гости повернулись в сторону бабушки и зааплодировали. Вперёд вышел убелённый сединами старец, чьё лицо было испещрено морщинами. Одет он был просто шикарно: выдержанный в красно-синих тонах камзол, белые манжеты и воротничок. Узкие атласные штаны в той же цветовой гаме были заправлены в высокие сапоги на невысоких каблуках, которыми пожилой редгард бодро стучал по каменному полу.

– Добрый вечер, леди Лаффориэль! Меня зовут Родерик Скавенский, наместник в этом городе.

– Добрый день, Родерик! И почему же вы меня сюда пригласили, наместник?

– Я расскажу вам одну историю, леди. Около шестидесяти семи лет назад вы спасли жизни мальчику, умирающему от неизвестного недуга. А сегодня этому парнишке, жутко сказать, исполнилось восемьдесят лет. Какого же было моё удивление, когда я увидел в списках на приём мою спасительницу! Разумеется, я не мог не пригласить вас на мой день рождения.

– Не может быть! – как всегда перебила Лаффориэль, вызвав просто взрыв яростного перешёптывания. – Ты тот мальчик, которого я лечила. Сколько же лет-то прошло?

– Шестьдесят семь, леди Лаффориэль. А наместником я стал чуть больше, чем сорок лет назад.

– Ох, простите меня, ваша светлость! – осознала, сколь большое нарушение этикета она допустила. – Признаюсь, что совсем одичала в пути!

– Боги мои, разогнитесь, леди Лаффориэль, всё в порядке! – не обращая внимания на ещё более яростное перешёптывание, попросил Родерик. – И можно просто Родерик. Все ли собрались?

– Вместе с леди Лаффориэль все.

– Тогда начинаем! Дорогие друзья, большое спасибо, что собрались сегодня все вместе! Для меня большая честь видеть каждого из вас!

Началось празднество. В зал вошла труппа артистов и, расположившись у всех на виду, начала представление. Следом за ними вбежали официанты и музыканты. Заиграла ритмичная музыка, исполняемая на барабанах, флейтах и странного вида гитарах. Гости общались, решали “важные” политические вопросы, обменивались сплетнями, смотрели на акробатические этюды, слушали песни, смеялись, ели и развлекались.

Лаффориэль немного поговорила с коллегой-алхимиком, попробовала незнакомую ей рыбу, пойманную в заливе Илиак, обсудила важность обезболивания при удалении зубов. Молодой дворянин пригласил её на танец, а старый Родерик с упоением рассказал, как сражался на Великой войне и как его произвели в рыцари.

– Знаете, сир Родерик, я почему-то не сомневалась, что серьёзный мальчишка, который когда-то жаловался на самочувствие, но всегда пытался выспросить у меня что-то новое, станет кем-то большим, чем сыном неизвестного рыцаря.

– Зря вы так, леди. Мне помог подняться случай. Когда альдмерские войска покидали Скавен, в городе был продовольственный кризис. Возникла высокая вероятность очередной вспышки насилия. Я собрал сотню человек, которым было не всё равно, и навёл тут порядок. Кстати, а вы что-нибудь получили за то, что вылечили ту мою болячку?

– О, да. Неусваивание белков вследствие неправильной работы пищеварительного аппарата? Кроме длинного заумного названия на альдмерике, на медицинском симпозиуме ей дали имя «Худоба Лаффориэль». Торжественно вручили мне премию за первое успешное излечение новой болезни и отпустили.

– Какого это, леди Лаффориэль, знать, что половина Тамриэля вам жизнью обязана?

– Честно? Приятно знать, что старушка-целительница на старости лет чего-то да добилась. Глядишь, когда осяду где-нибудь, может быть, кто-нибудь будет мне воду в стаканах носить, – посмеялась бабушка.

– Я не думаю, что вы когда-нибудь осядете, – задумчиво сказал наместник. – Мне кажется, что вам этого не хочется. Вы будете путешествовать и помогать беднякам, излечивая болезнь за болезнью, пока старость и недуги не заберут вашу жизнь.

– Ох, как пессимистично-то, – захихикала Лаффориэль. – Я, между прочим, уже очень-очень стара для путешествий. Ноги-то уже не молоды… Точно, чуть не забыла! – спохватилась целительница. – Сир Родерик, у меня есть очень важные для вас сведения. В сторону Скавена идёт армия наёмников «Белое солнце». Они собираются атаковать Храм Благодетелей войны, дом Ансеев.

– Вы уверена в этом?

– Абсолютно, к сожалению, в вероломстве наёмников не приходится сомневаться.

– Я многое слышал об этой армии. Неприятный вопрос, который так и не был в своё время решён. После Великой войны осталось большое количество военной силы, которую в мирное время стало некуда девать. Все эти боевые ветераны сбились в кучу и создали армию «Белое солнце», которая легко покупалась за деньги.

– Я бы уже на этом моменте их распустила, – отметила Лаффориэль.

– Прошли годы, старая гвардия, ещё более-менее обученная и разумная, поумирала, кто от старости, кто от сражений. Пришли молодые, которые решили, что армии нужно расширение. Начался массовый набор. Вот тогда-то и пришла большая часть солдат, кто из мест заключений, кто с полей, а кто из бандитских шаек. Армия наёмников превратилась в инструмент переворотов и устрашений. Больше всего сделок она совершила с королями Хай Рока, а вы наверняка знаете, во что всегда упирается бретонская политика.

– Не понаслышке… – с содроганием вспомнила я. – Так вы поможете Ансеям?

– Разумеется. Я немедленно сообщу капитану, чтобы был наготове в случае появления войск противника. Капитан!

– Да, наместник, – подошёл один из гостей. Он был настолько плечист и высок, что Лаффориэль и не усомнилась в правильности назначения. – Каковы ваши приказы?

– Наместник! – прервал разговор новой гостьи.

В сторону Родерика плыла просто сногсшибательная дама. Если бы почти все гостьи в этом зале не носили такие же откровенные платья, то Лаффориэль непременно бы посетовала вслух о нравах молодёжи. Но этой женщине фиолетовое, состоящее из разрезов и полос платье невероятно шло, в меру демонстрируя все многочисленные достоинства её тела. Рукава были надеты отдельно и создавали ощущение, будто у гостьи выросли крылья. Туго закрученные в узел на затылке чёрные волосы, проткнутые пером птицы, дополняла игриво выпущенная на глаза прядь. В отличие от Лаффориэль, обладательница таких завидных форм не пренебрегала макияжем, искусно подводя брови, губы, щёки и ресницы. В руках у неё была коробка, перевязанная фиолетовой ленточкой.

На самом деле на день рождения наместника многие оделись ещё шикарнее, но именно в этой женщине было что-то загадочное, что-то непонятное. У Лаффориэль было стойкое ощущение, что она уже где-то видела эту даму, но вот где?

– Леди Катария! Как же я рад видеть вас сегодня! Я, признаться честно, не думал, что вы всё-таки приедете столь далеко, – поприветствовал Родерик, которому пришлось оторваться от разговора с капитаном.

– Это было честью – побывать на таком мероприятии. Правда я думала, что празднество будет больше, – одарив старика улыбкой, сказала Катария.

– Я не очень люблю большие встречи. И так не получается уделить время всем гостям.

– Это точно, сир, – кивнула дама. – Но, поскольку я вас всё-таки выхватила, хочу преподнести вам подарок к юбилею!

Она открыла коробку и вынула фиолетовую подушечку, на которой лежал с виду стеклянный шар. А внутри шара клубился зеленоватый туман, будто с глубин болот Аргонии.

– Это магический артефакт. Очень редкий и ценный, поэтому он и только он может быть достойным подарком для вас, наместник!

– Что вы, Катария! – попытался отказаться Родерик. – Если он такой ценный, лучше оставить его себе…

– Простите, наместник, не приму отказ. Этот артефакт позволяет… вспоминать.

– Ну хорошо, спасибо тебе огромное, Катария, за такой щедрый дар, – Родерик взял шар в руки. – А как он называется?

Лаффориэль внезапно вспомнила всё, что рассказывали ей Герберт и Эйвинд о Коллегии Винтерхолда и о таинственной женщине, владеющей магией Иллюзий.

– Нет! Родерик, бросьте! – крикнула бабушка, но было поздно.

– Сердце кошмара! – улыбнулась Катария, взмахнула руками, и мир вокруг затянуло тьмой.

***

Лаффориэль закричала, но в пустых залах никто не отозвался. Исчезли гости, музыканты, артисты. Исчезли Родерик и Катария. Остался лишь затянутый чёрным туманом зал. Вскоре послышался неприятный скрежет, пощёлкивание и похлопывание.

Лаффориэль ещё раз крикнула в пустоту и, не дождавшись ответа, попыталась зажечь магический огонёк. Но у неё ничего не получалось: свет даже не загорался, а мерзкие звуки всё приближались и приближались. Заозиравшись по сторонам в поисках оружия и ничего не найдя, бабушка начала пятиться назад, слыша мерзкое шебаршение где-то наверху и бешеный стук собственного сердца. Видно было только небольшое пространство на расстоянии вытянутой руки.

В следующий момент прямо перед ней упало тело Родерика, погрызенного и наполовину обмазанного какой-то дрянью. У него не было изрядной части живота и руки, а его лицо было полностью обглодано. Казалось, вопль Лаффориэль точно вырвался из замка, но она понимала, что её никто не слышит.

Сверху на тело бедного Родерика закапала белая жижа, а следом за ней начало опускаться нечто, что Лаффориэль никогда не смогла бы описать словами. Сперва на пол опустились две мохнатые лапы, заканчивающиеся двумя коготками, затем из темноты показалась и голова чудовища – мерзкая образина, смотрящая на Лаффориэль четырьмя парами немигающих глаз. С огромных передних лапищ стекала та самая жижа, а за ними слышалось щёлканье огромных жвал. Следом спустились и остальные шесть мохнатых ног вместе с огромным жалом на самом конце тела.

– Э-это иллюзия! Т-ты не настоящий…

Не в силах отвести взгляд, Лаффориэль пятилась назад. Огромное насекомое не торопясь приблизилось к оборонённому телу Родерика и начало терзать его передними лапами. Из разорванной грудной клетки вывалилось лёгкое, по пустому помещению раздавался хруст костей, мёртвое тело болталось, будто кукла, в огромных жвалах паука.

Лаффориэль вырвало от увиденного, и она, наконец совладав с ногами, бросилась бежать. Она бежала и бежала, в надежде найти хотя бы какой-нибудь проход, но не могла наткнуться даже на стену.

– Эй, Лафф! – окликнул её до боли знакомый голос. – Подожди, куда ты так торопишься?

Невдалеке, в таком же круге света стоял Гистеллус, улыбаясь, как всегда, своей фирменной улыбкой. А вокруг по-прежнему слышалось копошение.

– Гистеллус… ты уже давно мёртв! Ты всего лишь иллюзия!

– Лафф, да ты что! – он взял её за руку. – Разве я могу быть иллюзией?

– И правда, я тебя чувствую. Гист, боги мои, дорогой, – голос старой целительницы дрожал, она чувствовала боль в груди. – Что это за проклятое место? Где я? Где Лантейя?

– Кто, дорогая?

– Лантейя, твоя дочь! Такая высокая, с твоими ушами…

– А, так это была она!

– Была…

– Да, была очень свеж-а-а-а!

Лаффориэль отшатнулась, когда Гист издал потусторонний вопль и начал корчиться. Его лицо покрыли струпья, кожа сморщилась и начала отваливаться.

– Что же ты, Лафф? – Лаффориэль казалось, будто всё тело её супруга превратилось в нечто подвижное. – Неужели я тебе больше не нравлюсь, а? А может, так лучше?!

Гистеллус открыл рот и оттуда вытянулись два огромных жвала, разрывая щёки. У целительницы уже не было голоса кричать, потому что вырывался лишь хрип. Меж тем, у Гистеллуса зашевелились рёбра, а затем раскрылись наподобие ужасных клешней. Он схватил бабушку и прижал прямо к распоротой груди.

– Что же ты? Обними же меня!

Лаффориэль ударила Гистеллуса по лицу, а затем толкнула прочь ужасающую гору мяса на ногах. Монстр растворился в темноте, а бедная женщина устремилась во мрак. Она бежала, бежала и бежала, пока не сбилось дыхание, а ноги не стали заплетаться.

И тут послышался детский смех, будто бы играла маленькая девочка. В небольшом круге света неподалёку сидела маленькая девчушка в голубеньком платьице. Прямо в каком когда-то ходила маленькая Лантейя. И хотя Лаффориэль уже поняла, что в этом мире всё не так, как в реальности, оставить свою маленькую дочурку она просто не могла.

– Лантейя! Милая моя, – подбежала целительница, – что ты тут делаешь?

– Мама! – обрадованно закричала малышка. – Ты пришла мне помочь? Я очень занята, – невероятно серьёзно надула щёчки девочка.

– Так, надо срочно отсюда… а-а-а, боги мои!

Лаффориэль обошла дочь спереди и увидела, что её передничек весь вымазан в крови, а в ручках она держит женские яичники.

– О-откуда это у тебя? – только и спросила бабушка.

– У тебя взяла, мама! – немного виновато ответила Лантейя.

Лаффориэль непроизвольно взглянула вниз и увидела, как на синем платье растекается красное пятно, как раз в районе бёдер.

– Я хочу себе братика, – продолжала девочка. – Но ты не можешь его сделать, поэтому я сделаю сама, мама!

Боль скрутила Лаффориэль пониже живота, но старая целительница всё равно поковыляла в темноту, силясь оставить жестокое наваждение серьёзной девочки. Снова мельтешащая вокруг тьма, сопровождаемая лишь хриплым дыханием старушки, болью в сердце, трясущимися руками и скрежетом где-то под потолком. Внезапно гулкие шаги бабушки сменились на чавканье.

Она с ужасом посмотрела вниз и увидела, что идёт по сплошному ковру из копошащихся насекомых, переползающих друг по другу. Эта живая, перемещающаяся масса, казалось, покрывала весь пол, насколько хватало глаз. Сделав ещё шаг, Лаффориэль почувствовала, как масса из давленных жуков заливается в туфли, как ещё живые ползут вверх по ногам…

– О! Эльфиечка! Мы, кажется, опять встретились!

Целительница обернулась и увидела его – того проклятого норда-солдата, который приходил ей во снах многие годы. На этот раз он был без своих дружков. Норд схватил Лаффориэль и повалил прямо в копошащуюся массу.

– М-м-м, какая ты сладкая, – тогда эти слова звучали мерзко, сейчас же они дополнялись потоками слюны и насекомыми.

– ПУСТИ МЕНЯ! – отбрыкивалась Лаффориэль, но безуспешно. – ПУСТИ МЕНЯ! ПОМОГИТЕ!

– М-м-м, ты постарела, но всё также хороша собой… а какая у тебя кожа…

Она ощутила его язык на своей шее и задёргалась ещё яростней. Всё повторялось, как и много лет назад, слово в слово.

– НЕТ! ОТПУСТИ! – Лаффориэль тщетно пыталась сотворить хоть какое-нибудь заклинание.

– Да не переживай ты так… мы же не в первый раз так близки… ты меня прекрасно знаешь, эльфиечка… как и моих товарищей…

– Нет… – Лаффориэль выбилась из сил, в точности, как и тогда.

– Какое жуткое платье… оно слишком много закрывает… пора его убрать… – и норд начал нещадно рвать голубую ткань наряда, сопровождая процесс громким и тяжёлым дыханием, смердящим луком.

И дальше всё случилось точно так, как и тогда. Бедной Лаффориэль, потерявшей все силы для сопротивления, оставалось только лежать и дожидаться избавления, которое всё не приходило и не приходило.

– Как-то без огонька… ну ничего, сейчас мои товарищи подойдут… уж постарайся для них, ведь они не такие добренькие… как я…

Лаффориэль просто лежала, даже несмотря на то, что её не связали. Однако, вместо товарищей того урода прибежали дети.

– Тётенька, – тихо обратилась одна из девочек, – тётенька, помогите!

– Уйдите, – еле ответила Лаффориэль, чувствуя, как её сердце сбивается с ритма, переполненное ужасом, – что вам от меня нужно? Уйдите прочь…

– ВОТ ТЫ ГДЕ! – раздался хрипящий голос.

– Мама, помоги! – крикнула девочка.

Лаффориэль узнала бы эти голоса из тысяч – хрип дремора. Из тьмы выскочил рогатый даэдра и набросился на детей. Те с криками разбежались, но одна из них попалась. Она кричала, звала маму и папу, просила пощадить её, но дремора захохотал и снёс ей голову одним ударом. Затем он поднял крохотную головку, чьё лицо было искорёжено жуткой агонией, и стал лакать кровь, стекающую прямо из разреза.

Лаффориэль вскочила и бросилась прочь. Хотя она поняла, что выбраться отсюда нельзя, что её снова и снова будут находить, хотя она выбилась из сил, она бежала, прочь, подальше от ужаса.

Вскоре навстречу ей стали попадаться люди. Совершенно голые, болезненного серо-зелёного цвета, они шаркали по полу, то выходя из темноты, то вновь исчезая. У многих изо рта лилась зелёная жижа, вперемежку с остатками еды, стекая по обнажённым телам на пол. Кто-то пытался схватиться за Лаффориэль, но она выскальзывала из осклизлых рук больных людей.

Внезапно эти люди стали бежать, спотыкаясь на скользком полу, издавая монотонный гортанный звук. А за ними гнались гигантские пауки, хрустя хитиновыми суставами. Тех, кого догоняли, они разрывали на куски и съедали, кого-то пеленали в паутину и уволакивали во тьму. Один из них бросился на Лаффориэль.

Он орудовал парой передних ног и клешнями на голове, пытаясь захватить старушку. Она отбивалась из последних сил, пиналась и трепыхалась, как моль, попавшая в паутину. Паук схватил Лаффориэль жвалами за левую руку и сомкнул челюсти. Альтмерка закричала, как не кричала ещё никогда, и выдернула то, что осталось от её кисти – обглоданную культю.

Всё тело пронзило нестерпимой болью от паучьего яда, а сердце сжало, будто стальным кулаком. Обессиленная Лаффориэль больше не могла ни стоять, ни сопротивляться. Даже боль в откушенной руке пульсировала где-то в отголосках сознания. Огромный паук подполз ближе и начал обвивать альтмерку паутиной из брюха. Когда он закончил, то потащил замотанную альтмерку. Её бросили к остальным пойманным: ворочающимся, стонущим и мычащим зашитыми ртами.

– Ха-ха-ха-ха, – раздался оглушающий смех из-под потолка. – И где ты теперь, смертное ничтожество?

Рядом с кучей связанных тел из темноты выполз дракон. Хотя больше он походил на змею с ногами и крыльями.

– П-периайт… – промычала Лаффориэль.

– Именно, смертная. Ты же не думала, что сможешь безнаказанно сбежать от меня?! – громогласно звучал голос. – Твоё наказание уже наступило! Мои благословения вновь будут дарованы этому миру! А тебе… тебе, смертное существо, я дарую проклятье. Такое, что ты не в силах будешь с ним жить! А когда ты умрёшь, твоя душа попадёт ко мне. До встречи у меня, эльфийка, я жду тебя…

Дракон растворился во мгле, оставив Лаффориэль лежать на горе тел, ощущая, как под паутиной с неё начинает сползать кожа…

Глава 11. Врата истории

Как армия наёмников неумолимо приближалась к храму Ансеев, Ольфина медленно, но верно вскрывала завесу тайны Карнумгела. В конце концов, в вечном металлическом мраке двемерских катакомб, среди узких коридоров, освещённых еле работающими светильниками, отыскалось верное направление. На поверхность к Ольфине прибежал рабочий и сообщил, что глубоко внизу нашлась огромная дверь, вся покрытая непонятными дырками. Глаза археолога так и загорелись от предвкушения близкой победы.

Около находки она обнаружила Ярость, с дикими воплями забрасывающую эту самую дверь огненными шарами. Дверь не поддавалась, она будто бы засасывала огонь внутрь. Вокруг альтмерки бегал Делвин Алвас и милостиво упрашивал её перестать бесноваться. Ольфина почувствовала, что сейчас произойдёт вспышка гнева уже у неё.

– Ну и что ты делаешь, а?! – набросилась она на альтмерку. – Ты вообще хотя бы когда-нибудь голову включаешь?!

– Заткнись, заткнись, ЗАТКНИСЬ! – размахивала руками и плевалась Ярость. – Ты меня бесишь, эта дверь меня бесит, она не открывается! Рычаг не работает!

Видя подобное ненормальное поведение, наёмники держались как можно дальше от неё. Ещё, да милуют Боги, попадёшь под горячую руку.

– Разумеется! Это специальная дверь. Она специально создана, чтобы в случае срыва эксперимента остановить взрывную волну. Её так просто не откроешь!

– А-а-а-а! – от бешенства Ярость метнула ещё один огненный снаряд в дверь, просто так. – Тогда ты, тёмный эльф, выполняй свой план!

– Так точно, госпожа Ярость! – заискивающе дёрнулся Делвин Алвас.

– Стоп! – остановила их Ольфина. – Ты тут не распоряжаешься, Ярость, и не будешь отдавать распоряжения, пока я их не одобрю, поняла?

– А не много ли ты о себе думаешь, дрянь?! – Ярость метнулась к Ольфине и выплюнула ей оскорбление почти вплотную.

Раздался шлепок – это Ольфина залепила пощёчину бешеной альтмерке. Последняя даже опешила от произошедшего. Все замерли, как мыши перед грядущим ураганом. Если бы Варди увидел это, то не поверил бы своим глазам. Конечно, его мама могла быть жёсткой или критичной, когда того требовала обстановка, но так открыто провоцировать верную смерть – это перебор.

– Остыла, Ярость? – жёстко бросила археолог. – Тогда изволь прекратить поливать меня ругательствами и помолчать! – на что Ярость просто отвернулась. – Делвин, что ты хотел сделать?

– Не Делвин, а господин Алвас! Я хотел попытаться разобрать дверь. Мной были найдены определённые точки, с которых можно начать разбор двери.

– А ты учёл, Делвин, – не услышала археолог исправления, – что сдерживающая магия, наложенная на участки этой двери, может вырваться наружу? К тому же внутри, наверняка, полно активных компонентов, трогать которые категорически нельзя.

– Разумеется, я же десятки лет изучаю двемеров! – злобно ответил Делвин. – Я предлагаю использовать хаммерфелльских рабочих. В случае… неожиданной ситуации мы будем в безопасности…

– Довольно, Делвин, – скривилась Ольфина. – Мне стоило догадаться, что вы предложите нечто подобное. Я не допущу, чтобы вы так распоряжались жизнями, вне зависимости от того, какого цвета их рожа. Её закрыли, а значит, её можно как-то открыть. Я этим сама займусь, а ты, Делвин, исчезни с моих глаз.

Вместе с данмером ушла и Ярость, которую просто разрывало от бешенства. Казалось бы, куда уж больше, но Ольфина, умудрившаяся достать своими бумажками даже Довакина, сумела расширить пределы гнева альтмерки. Однако археолог была права: пока Ярость подчинялась Катарии, Ольфина была неприкосновенна.