Текст книги "Портрет тирана"

Автор книги: Антон Антонов-Овсеенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

Самый ярый из них – поэт Безыменский.

* * *

Михаил Петрович Якубович, правнук декабриста А.И. Якубовича, был активным участником революции. С 1930 по 1941 годы сидел в тюрьме. Затем, после нескольких месяцев пребывания на «свободе», вновь заключен в тюрьму. В 1956 году реабилитирован, но лишь по второму делу. По первому, – так называемому «Союзному бюро», Якубовича не оправдали.

О его невиновности знали все: и Крыленко, выступивший обвинителем на процессе меньшевиков в 1931 году, и Микоян, у которого Якубович работал прежде в аппарате. Спустя тридцать семь лет, в 1967 году, они встретились в Москве.

Микоян передал заявление Якубовича генеральному прокурору. Но Руденко понадобилась санкция Политбюро. Там отказали.

«В ЦК считают, – сказал Микоян Якубовичу, – что сейчас неподходящее время для пересмотра политических процессов. И для новых реабилитаций – тоже».

В пенсии старому каторжанину ЦК отказал. Тогда Микоян договорился о выплате Якубовичу пенсии с Кунаевым, первым секретарем ЦК Казахстана…

…Что сказал бы Чернышевский по поводу этакой «реабилитации»? Во время астраханской ссылки, в 1889 году, его посетил Л.Ф. Пантелеев. Он сообщил ссыльному, что Салтыков-Щедрин написал книгу «Пошехонская старина». Чернышевский удивился: – Что это вздумалось Михаилу Евграфовичу поднимать такую старину… Не понимаю, кому это может быть интересно.

«Лет десять назад, – ответил Пантелеев, – Михаилу Евграфовичу, вероятно, и в голову не приходило, что он сделается летописцем „Пошехонской старины“. Но времена значительно изменились: что считалось навсегда похороненным, да еще с печатью заклеймения, то вдруг стало предметом реабилитации, даже идеализации…»[277]277
  Л. Ф. Пантелеев. Воспоминания. М., 1958. 372


[Закрыть]

Процесс реабилитации, подобно процессу «разоблачения» Сталина, имел свой прилив и отлив. «Неподходящее время», «Неловко перед Западом», «Что люди скажут?»…

Удобные формулы. Подстать канцелярским столам, где они родились.

Одна формула мне особенно памятна: «Москва не резиновая».

Так мне ответил секретарь Исполкома Моссовета Пегов, когда я, уже реабилитированный, бил ему челом о прописке в Москве.

Попасть к нему на прием было почти невозможно. Это было еще труднее, чем приобрести без очереди дефицитный товар.

…Я родился в Москве, закончил здесь институт. В Москве меня арестовали. Теперь, согласно постановлению Совета Министров, имею право на жилье в столице.

Все это я изложил Пегову. И получил резиновый отказ.

Вспомнилась жизнь в Зоне Малой… Список есть, фамилия есть и птичка против фамилии проставлена. А сахару нету…

В ЦК мне обращаться не хотелось. После заполярных лагерей я прельстился югом, устроился в Гагре и оттуда написал в ЦК. Я просил сообщить хотя бы о месте захоронения отца. Ведь вот прах такого заплечных дел мастера, как Вышинский, покоится в Кремлевской стене…

Мне ответили, что установить обстоятельства гибели отца «не представляется возможным».

И моя память обогатилась еще одной формулой отказа.

В ту пору меня начали одолевать сны. Один сон был навеян историей средневековья.

…В древней Саксонии существовал обычай: преступник в знак искупления вины выплачивал родственникам убитого или ограбленного «покаянные деньги». Кроме того он устанавливал у дороги каменную глыбу. Они сохранились до наших дней, эти «камни покаяния», с изображением крестов или оружия.

Мне приснилась унылая дорога, пустынная, серая, с большими кучами мусора на обочине. Долго шел я по дороге, так долго, что начал уставать. Но надо идти – какая-то смутная цель звала меня вперед. Дороге не было конца, я уже отчаялся, и вот тогда передо мной возник большой серый дом, и в нем – люди в сером. Они молча повели меня на самый верх, к самому серому человеку. Мне сказали, что этот человек может все. Но у него можно попросить что-нибудь только один раз.

Я попросил убрать мусор у дороги и украсить ее деревьями и памятниками невинно погибшим.

«Сейчас не средние века», – ответило серое существо. Ответило авторитетно и внушительно. Я вздрогнул и проснулся.

* * *

Посмертная реабилитация проводилась без всякого плана. Особенно в начале. Случайные доброхоты составляли случайные списки погибших и уцелевших. Совсем иначе действовал убийца: у Сталина был план, он соблюдал очередность. И не боялся «огласки». При нем о некоторых «врагах народа» трубили на весь свет.

Реабилитация сталинских жертв велась в тайне. Вероятно, сказалась вполне естественная стыдливость руководителей. Тех, что участвовали в кампании истребления. Эту стыдливость они сохранили до наших дней. Даты убийства соратников Ленина, полководцев, ученых, писателей замалчиваются. Публикуя материалы о погибших, – это еще случается – издательства и редакции берут на веру справки МВД. Добросовестность этого учреждения общеизвестна. Оно выполнило команду – разбросать даты гибели сталинских жертв веером по 1935–1945 годам. А то уж очень скучная картина получается, в рамках трех лет: 1937–1939.

В принципе руководители не возражали против гласности. С соблюдением меры и такта. О Розе Люксембург и о Карле Либкнехте, об Эрнсте Тельмане писали – «злодейски убиты». О соратниках Ленина сообщали – «репрессированы». Просто, изящно. И не так пугающе. Партия, верная ленинской правде (еще одна устоявшаяся формула), реабилитировала тех, кого сочла удобным. Что, многие недовольны? Но ведь реабилитация не резиновая.

…Литературный герой Александра Дюма граф Монте-Кристо сумел вернуть себе воровски отнятую свободу, а потом – наказать клеветников и палачей.

Тем, кто недоволен благами реабилитации, можно посоветовать читать Дюма. Но реабилитированные его уже читали.

Многие старые коммунисты хотели работать, как прежде, на благо партии. Их не поняли. Один из реабилитированных, А.А. Медведев, будучи в ЦК, осмелился напомнить о судьбе Радищева. Заняв престол, Александр Первый привлек этого злейшего врага крепостничества, после шести лет тюрем и ссылки, к составлению новых законов.

Намек Медведева тоже не поняли.

Через несколько лет Медведев скончался. Проводить в последний путь революционера пришли многие. В Москву прибыли партийные руководители Удмуртии (там в годы гражданской войны сражался прославленный комдив). Правительство ГДР наградило Медведева посмертно за революционные заслуги орденом.

…Секретарь райкома, где покойный состоял на партийном учете, предупредил старых большевиков:

– Что, хотите устроить своему реабилитированному дружку пышные похороны? Не выйдет!

Райком отрядил на похороны доверенное лицо, партсекретаря ЖЭК, из самых добропорядочных сталинистов.

Первая надгробная речь. Короткая, скромная.

– Крышку! – подает команду доверенное лицо. Но крышка гроба в руках честного человека.

Вот выступил первый партсекретарь Удмуртской республики.

– Крышку!

За ним секретарь Боткинского горкома…

– Крышку! – командует Лицо.

Наконец подъехал автомобиль посольства ГДР. Вынесли огромный венок живых роз. С речью выступил представитель общества Советско-германской дружбы. Потом к гробу подошел посол и прикрепил к костюму покойного орден. Посла не успели предупредить и он упомянул о жертвах сталинского террора.

– Крышку! – в последний раз скомандовало Лицо.

* * *

…Отзвенели поминальные колокола. Настали годы семидесятые. Одно высокое Неназываемое лицо изволило изречь: «Надоели нам поминальники!»

С того дня все юбилейные статьи о погибших соратниках Ленина, о всех знаменитых деятелях заканчиваются густой патокой похвал партийной верности – без даты смерти, без обстоятельств гибели. На такие слова, как «репрессии», «казни», «клевета», «жертва», «произвол» наложено чугунное табу.

Так убиенные Сталиным обрели бумажное бессмертие.

А чтобы их тени не смущали новые поколения, имена революционеров изымают из истории. Мятеж левых эсеров 6 июля 1918 года был подавлен отрядами, которыми командовали Вацетис, Муралов, Невский. Однако драматурга М. Шатрова принудили в пьесе «6 июля» показать вместо них одного Подвойского. Геннадий Фиш описал революционные события в Финляндии. Руководил большевиками Гельсингфорса и Балтийского флота Антонов-Овсеенко. Последовала команда «Убрать!». И писатель убрал его из своей книги «В июне семнадцатого».

…Экскурсантам в Эрмитаже показывают лестницу, по которой Антонов-Овсеенко повел восставших во внутренние покои Зимнего дворца. Только ныне вместо него называют другого. Того, кто умер в постели.

Подобное творится сегодня с именами многих революционеров.

Приход к власти Хрущева, его попытка разоблачить Сталина и реабилитировать миллионы жертв сталинщины – историческая случайность. Такая же случайность, как неудача Берии. Сталинщина могла и не кончиться со смертью Сталина. При ином стечении обстоятельств Берия захватил бы власть и устроил всем новую «кровавую баню».

То была драка за власть внутри кучки сталинских приспешников. Исход таких камерных битв предугадать трудно. Исторические закономерности на шайку разбойников не распространяются.

Для такого случайного вождя, как Никита Хрущев, после смерти не нашлось места у Кремлевской стены, где захоронены палачи. Вместе с главарем.

«А товарищ Сталин был необходим, таков закон диалектики», – сказал бы по этому поводу сам генсек. Такова взаимосвязь случайности и необходимости.

И еще немного диалектики.

Разоблачение Сталина и реабилитация его жертв, по существу, процесс единый. Части его диалектически взаимосвязаны и, как показала практика, взаимозаменяемы. Дело-то обернулось реабилитацией Сталина и разоблачением «врагов», необдуманно – ох, уж этот Хрущев!.. – реабилитированных.

Так завершилась эпоха позднего реабилитанса. Эпоха? Не громко ли для нескольких лет милостей, выдаваемых птичьими порциями?

Еще бы мне хотелось рассказать о…

– Довольно! Крышку!

В наши дни

В декабре 1926 года Сталин писал Ф.А.Ксенофонтову: «У меня нет учеников»[278]278
  И. В. Сталин, т. 9, с. 152.


[Закрыть]. Сегодня их предостаточно.

Что их объединяет, поклонников Сталина, пропагандистов сталинщины? Почти все они состоят в Союзе писателей. Еще их объединяет бьющая в глаза бесталанность. О них не скажешь «плохие писатели». Это никакие писатели. Ибо то, что они публикуют, лежит за пределами литературы.

Толкуют о «культе личности» и забывают о другом, не менее вредоносном культе, культе посредственности, который тоже утвердился при Сталине. С грустью думаешь: оба они оказались неподвластны времени – культ личности и культ посредственности.

В последнее время в мире входят в моду разного рода секты: «Адвентисты седьмого дня», «Дети божьи», «Народный храм», «Аквариус»… Может быть, все эти чаковские, стаднюки, алексеевы, симоновы и прочие чуевы, вкупе с чиновниками других ведомств, составили тайную секту тиранофилов? Ведь решения XX и XXII съездов не отменены, они действуют. А кампания реабилитации Сталина набирает силу. Все говорит о том, что в стране существует антипартийный заговор, направленный на восстановление эпохи идолопоклонства. Участники заговора (или члены тайной секты) – писатели, поэты, художники, историки, чиновники – не побоялись войти в конфликт с партией. Они мыслят иначе чем ленинский ЦК. И действуют вразрез с генеральной линией.

Я не настаиваю, как некоторые руководители, на аресте этих инакомыслящих. Совсем не обязательно также запирать их в психиатрические лечебницы. Но поскольку работа на идеологическом фронте пагубно сказывается на их психическом здоровье, а взятые ими на себя обязанности в области творчества и науки явно превышают возможности упомянутых (и многих неупомянутых) здесь лиц, следовало бы освободить их от умственного труда. Если этого не сделать, инакомыслящие могут взять верх над партией, и тогда идолопоклонство вновь станет нормой жизни, ее основным содержанием.

Заговорщики не упускают ни одного благоприятного повода. В 1967 году, в дни празднования пятидесятилетия революции, на Пушкинской площади в Москве, рядом с портретами героев Октября, был выставлен портрет того, кто их казнил.

На могиле Сталина под Кремлевской стеной появился его мраморный бюст. Сделано это было без соответствующего решения ЦК. Значит, инакомыслящие пробрались в верховные органы партии?..

В 1974 году вышел в свет юбилейный сборник Академии наук. В ряду портретов почетных членов Академии оказался фотолик Сталина. В следующем году издан сборник приказов Верховного главнокомандования периода Отечественной войны. В последний момент кто-то подсунул к титульному листу портрет «генералиссимуса».

Посетители Всероссийской художественной выставки 1975 года в Манеже останавливались перед огромным полотном «Делегаты Первого Всесоюзного съезда Советов»: Котовский в шинели с красными «разговорами», рядом – Тухачевский, Егоров, Орджоникидзе. Улыбающийся Чубарь, чуть выше – Антонов-Овсеенко… А в левом углу, в полуфас, характерное лицо генсека.

Групповой портрет верховного палача и его жертв.

Редакция «Огонька» поспешила опубликовать репродукцию картины. Читателям массового журнала пора привыкать к сталинскому лику. Подобных антипартийных взглядов придерживаются некоторые руководители радио, телевидения и кино. Все чаще и чаще предлагают они слушателям и зрителям подслащенный образ Доброго Пастыря. Инакомыслящие проникли во все органы пропаганды и массовой информации. Реакционеры надеются взять главный реванш в декабре 1979 года, в дни празднования столетия Сталина.

…Поклонники Гитлера, Муссолини, Франко тоже отмечают юбилейные даты жизни своих кумиров. Однако честные люди полагают, что прославление диктаторов, пропаганда кровавого террора оскорбляет память народов.

…В 1886 году в России готовились к чествованию «генерала-вешателя» М.Н. Муравьева, залившего кровью Польшу и Белоруссию. Генерал-губернатор Петербурга Александр Аркадьевич Суворов отказался подписывать приветственное письмо: «Я людоедов не чествую», – заявил внук знаменитого фельдмаршала.

Неужто перевелись на Руси Суворовы?..

В наши дни лик покойного генсека преследует советских граждан повсюду – на улицах и в поездах, в кино и дома. Может быть, народ не желает лицезреть тирана? Может быть, он не нуждается в Исправнике – ни с бляхой на ремне, ни с орденами на груди?

Но заговорщиков, тех, что вопреки партийным решениям протаскивают Сталина через все щели, мнение народа не интересует. Они уповают на обывателей, которые не мыслят жизни без царя-батюшки на шее.

Значит прав поэт:

 
…А все-таки жаль,
что кумиры нам снятся по-прежнему,
И мы иногда
все холопами числим себя.
 

Вот уж этих слов действительно из песни не выкинуть.

Но есть другие поэты, другие литераторы.

Сталинщина оказалась въедливой – дух поклонения идолу до сих пор не выветрился даже в среде репрессированных партийцев.

…Прошедшая зима в Москве выдалась снежной, город убирали плохо. Я шел по улице Кирова, поскользнулся и упал. Навстречу – старый большевик, из вернувшихся. «– Вот если бы товарищ Сталин был жив, он бы сам прошел по Москве, потом заехал бы к Промыслову и посадил председателя исполкома на три дня. Сразу бы всю Москву очистили от снега и льда. И вы бы тогда не упали…»

В наши дни можно услышать: «При Сталине был порядок».

И какая исконная тоска по кнуту в этом назойливом рефрене…

* * *

Еврейского погрома не было. Однако зачем тогда было затевать кампанию разоблачения Сталина? Хрущева называли верным ленинцем. Почему же ныне весьма ответственные лица с такой ненавистью вспоминают о нем? Хрущев не сумел довести дело до конца. Он умолчал и о преступлениях подручных генсека. Прошло пятнадцать лет. Не пора простить Хрущеву его вину?

Вопросы… Вопросы… В последнее время они вовсе лишили меня покоя.

Пропаганда войны, милитаризма преследуется по закону. Пропаганда сталинщины поощряется.

Почему?

Петра Поспелова, профессионального фальсификатора истории, подручного Сталина и его официального биографа, очистили от снега и льда, произвели в академики, потом – в президенты Академии наук. Первая медаль имени Карла Маркса выдана ему.

За какие заслуги?

Академика-назначенца после смерти нарекли «выдающимся марксистом».

Зачем?

Почему у нас до сих пор не издана биография подлинного Сталина? Может быть, инакомыслящие, узнав правду, перестанут прославлять уголовника?

По всей стране неизвестные лица распространяют продукцию частного производства – значки, платки, календари с портретами Сталина. Вопрос руководителям КГБ:

– Если таким же способом начнут распространять портреты Гитлера, вы тоже ничего не заметите? А ведь личная торговля и «самиздат» преследуются.

Вопрос КПК:

– Почему исключают из партии тех, кто в наши дни пытается разоблачать Сталина?

Многих соратников Ленина в наши дни замалчивают. Подручных Сталина, напротив, прославляют.

Почему?

Уж если понадобилось украсить кремлевскую стену именами таких людоедов, как Шкирятов, Вышинский, могли бы найти место и для других – Маленкова, Ежова, Абакумова… Да не забыть бы Берию. Было время, они взаимодействовали плодотворно, Папа Большой и Папа Малый.

Почему рядом с могилой Сталина нет могилы Берии?

Инвалиды войны окружены всеобщей заботой и вниманием. Почему на инвалидов сталинских тюрем смотрят как на граждан второго сорта?

Почему в нашей стране ни разу не проводили референдумов? Или – опросов общественного мнения? Они могли бы несомненно принести пользу. Я возьму на себя смелость предположить, что не все граждане, даже члены партии, одинаково ответят на эти вопросы.

Итак, почему не проводятся референдумы?

Райские кущи цветут у нас повсюду. Это факт общеизвестный. Почему же до сих пор никто не разъяснил немцам Поволжья, крымским татарам или грекам, что в их стремлении вернуться на землю отцов нет никакого смысла?..

Наследники Сталина ратуют за жесткие меры против желающих эмигрировать из страны.

– Не пущать!

Почему?

Можно не сомневаться в том, что большинство вернется: на Западе надо непременно работать. И что самое унизительное, – работать надо хорошо. Иначе хозяин прогонит.

Международное жюри по соблюдению прав человека, так называемый трибунал Рассела, не получает доступа в СССР. Почему бы не пригласить это жюри?

Каждый день, проходя по Комсомольскому проспекту, я вижу огромный тридцатиметровый плакат «СССР – страна подлинной демократии». Пусть господа из трибунала Рассела едут сюда. Зачем скрывать наши социальные достижения от мировой общественности? А заодно – достижения социалистической экономики, особенно сельского хозяйства? Ведь они у всех на виду.

Почему прекратили глушить радиопередачи Би-Би-Си, Немецкой волны, Голоса Америки и прочих «голосов»? Они же сказки рассказывают. Якобы у них давно, раньше чем у нас, введен семичасовой рабочий день. И организовано бесплатное медицинское обслуживание. И страхование по старости. Будто безработица охватывает в основном молодежь и женщин. И государство обеспечивает безработных пособием. Радиоголоса сообщают, что граждане на Западе живут в просторных квартирах и в собственных домах. А еще они хвастают высоким уровнем жизни.

Эти радио-сказки развращают наших замечательных советских людей. Надо запретить слушание лживых радиопередач. А может быть изъять все радиоприемники? А еще лучше, не прибегая к крайним мерам, раз и навсегда заткнуть рот враждебной пропаганде. Может быть, объявить, что в Советском Союзе уже создано коммунистическое общество.

Пятнадцати лет не прошло со дня кончины Ленина, как Сталин объявил построенным социализм. Более четверти века минуло после смерти Иосифа-Строителя – за это время страна успела достигнуть лишь «развитого социализма». Но я подозреваю, что мы уже живем в эпоху развитого коммунизма. Не потому подозреваю, что всего двадцать лет назад Никита Хрущев обещал наступление счастливой эры через два десятилетия. И не потому, что страна достигла невиданного изобилия. Нет. Главный признак коммунизма – перестали расстреливать строптивых. Их теперь бережно сажают в тюрьму. На сохранение. Даже членов ЦК не расстреливают ныне. Мои коллеги-историки, издавая протоколы съездов партии, постановления высших парторганов, не приводят списки членов ЦК, почти полностью истребленных Сталиным. Значит и по линии стыдливости произошли заметные сдвиги – еще одно яркое и бесспорное свидетельство наступления новой коммунистической эры.

На XXV съезде Л.И. Брежнев сказал:

«Мы создали новое общество, общество, подобного которому человечество еще не знало. Это общество бескризисной, постоянно растущей экономики, зрелых социалистических отношений, подлинной свободы. Это общество твердой уверенности в будущем, светлых коммунистических перспектив».

Это положение мудро, как все, что произносят генеральные секретари. Оно незыблемо как Гибралтарская скала. Оно не подлежит никакому обсуждению. И все же скромность должна иметь свои пределы: зачем говорить о перспективах, если коммунизм – вот он, зримый, осязаемый, уже достигнут?

В этом пункте я расхожусь с партией. Но поскольку я беспартийный и никогда в партии не состоял, я могу допустить, что партия этого расхождения даже не заметит. Что ж, утешусь сознанием исполненного долга. Новая Конституция наделяет граждан правом «вносить в государственные органы и общественные организации предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в работе». (Статья 49). Вот я и предлагаю не умалять величайшего достижения века. (Ниже хотелось упомянуть Чичико: жаль, ему не довелось увидеть.)

Я безмерно счастлив, дожив до коммунистической эры. Жаль только, – наш коммунизм оказался с изъяном. У него ампутировано прошлое. Будто не было сталинщины, будто мы не пережили десятилетий кровавой контрреволюции.

Верно заметил Чехов, что для жизни в настоящем надо сначала искупить прошлое. Но прежде того надо его знать. Однако антипартийные заговорщики пытаются лишить человека знать прошлое своего народа.

Александр Блок не дожил до эпохи сталинщины. Но и ранний террор потряс поэта.

 
Рожденные в года глухие,
Пути не помнят своего.
Мы дети страшных лет России,
Забыть не в силах ничего.
 

…Мне слышится угодливый голосок заговорщика:

– Ах, вы не в силах? Что ж, мы вам поможем.

И помогают.

БАМ!.. БАМ!.. БАМ!..

То не церковные колокола звонят. Это газеты, радио, теле– и киноэкраны прославляют строителей Байкало-Амурской магистрали. Не тех, что в арестантских чунях, под конвоем возводили в тридцатые годы вторые пути на Дальний Восток. То был Бамлаг, вечная память его жертвам.

Вечная память?.. А зачем молодому строителю сегодняшнего БАМа знать, что там, где прошел его бульдозер, лежат кости его деда?

* * *

Неведение может стать преступным. Но вдвойне преступна безнаказанность. Нет такого наказания, которое было бы адекватно сталинскому изуверству. Но не оставлять же подручных Сталина, не оставлять же убийц в благоденствии и безвестности?

Палачи Равенсбрюка, Освенцима, Дахау наказаны. Почти все. Почему до сих пор не названы имена палачей Соловков, Колымы, Бамлага? Не о наказании прошу – о простой публикации имен.

…В начале войны, когда немецкие войска угрожали северным границам, началась эвакуация политических узников из Кандалакши. Их вывезли из лагеря, но никто не подумал, куда их этапировать дальше. Да и стоит ли думать о «врагах народа»?

Уничтожением многотысячного этапа руководил опытный сотрудник ленинградского филиала Лубянки некий Васильев (подлинная фамилия неизвестна). Он начал с того, что заказал в кузнице несколько окованных железом палиц. Первую партию арестантов выстроили в ряд перед медведевской командой. Последовал приказ: «Кругом!». Васильев с помощниками подходили сзади и били всех по головам. Они так увлеклись, что заключили пари – кто сумеет раскроить череп одним ударом. Кто больше?

Через два дня все было кончено. Но кто-то из исполнителей проболтался, прихвастнул за бутылкой вина. Кто-то донес. Васильева привлекли к суду за «превышение власти». Дали ему три года. Васильев и половины не отбыл, получил новое назначение, дослужился до полковника госбезопасности.

В наши дни Васильева можно встретить на ленинградских рынках. Он продает цветы, выращенные на собственной даче. Заслуженный полковник оказался большим любителем цветов.

Иосиф Сталин тоже любил цветы. На даче в Кунцево он собственноручно сажал розы, ухаживал за цветами, с гордостью показывал розарий гостям.

Существует закон о сроке давности преступлений. Но в отношении военных преступников и преступлений против человечности заинтересованные страны приняли конвенцию о неприменении срока давности. Под конвенцией стоит, среди прочих, подпись представителя Советского Союза.

Кто сделал исключение для наших цветоводов?

Видимо, заговорщики проникли и в органы юстиции. Они дошли до того, что объявили всех критиков правительства уголовниками. Впрочем, так было при Ежове и Берии. Поэтому я никому бы не посоветовал в наши дни записываться в диссиденты. Какому порядочному человеку захочется стать уголовником? Пользуюсь случаем заявить, что лично я принципиально против нарушения Уголовного Кодекса.

Прогуливаясь весной за городом, я очутился в каменном карьере. Здесь готовят щебенку для строительства олимпийских зданий.

В тридцатые годы камнедробилки устанавливали в тюремных подвалах. Бункера машин загружали трупами казненных. Через полчаса кровавый фарш спускали в канализацию.

…Я стоял над глубоким обрывом карьера и думал под грохот машин – в какое гуманное время мы живем: скоро в Москве откроется всемирная олимпиада. Камнедробилки дробят камень…

Неповторимая эпоха кончилась четверть века назад. Кому-то стало тоскливо. Кому-то хочется повторения.

Приходит лишь тот, кого призывают. И он придет. Уж очень настойчиво его призывают.

Москва

1977–1979