Текст книги "Портрет тирана"

Автор книги: Антон Антонов-Овсеенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Заботы, заботы

Но растление народа начиналось на более ранней стадии, в многомиллионной пионерской организации, подшефной комсомола. Нет, еще раньше – в детских садах, где несмышленыши, вставая от обеденного стола, дружно скандировали:

«Спасибо родному Сталину за наше счастливое детство!»

…В комнате для игр на стене висит портрет дедушки Сталина с черноволосой девочкой на руках. Шестилетняя Геля подарила Вождю букет цветов. Среди гостей был ее папа Ардан Маркизов, нарком земледелия Бурят-Монгольской АССР. Через несколько лет Гелин папа окажется вдруг «врагом народа» и его уничтожат.

…Дети с умилением поглядывают на усатый портрет. И никто им не расскажет о судьбе родителей девочки.

Сорок лет прошло, сколько детей сменилось в садах, но и сегодня никто не расскажет им правды.

Диву даешься – как это Сталин, постоянно занятый изысканием новых эффективных и эффектных способов истребления взрослого населения, находил время для детей. 7 апреля 1935 года он обнародовал постановление ЦИК о привлечении к уголовной ответственности начиная с 12 лет. С того исторического дня детей в стране социализма стали судить наравне с родителями. И наказывать наравне, вплоть до расстрела.

Значит, было за что.

ОЗАР. Эту «контрреволюционную террористическую организацию» под кодовым названием «Отомстим за родителей» выдумал какой-то уж очень охочий до высоких чинов средний лубянский чин. Из двенадцати детей погибших «врагов народа», зачисленных в ОЗАР, назовем двоих: Леонида, сына Давида Крымского, заведующего отделом МГК, и Анатолия, сына Соломона Рабена, работника Наркомлеса. Этих следователям сломить не удалось. Остальные признали свою причастность к мифической ОЗАР. Всех пропустили через ОСО (мы и не заметили, как перешли на марсианский язык…). Не все пережили ИТЛ.

Но особые заботы Вождь дарил детям своих соратников. Он арестовал сыновей А. Микояна, Серго и Вано. По просьбе Ашхен Лазаревны, матери арестованных, Николай Бухарин позвонил Кобе:

– За что посадили мальчиков?

– Вольнодумы они! – коротко отрезал генсек.

* * *

Предтеча Иосифа Сталина, Иосиф Волоцкий, сжигал вольнодумцев живьем. Но то происходило в XIV веке при Иване III. Никто ведь не посмеет бросить Сталину упрек в том, что он сжигал еретиков. Он просто отправлял в лагерь – взрослых и детей. И не его вина – если не все сумели выжить.

* * *

…Тогдашний генеральный прокурор В.М. Бочков разрешил Ашхен Лазаревне передавать детям раз в неделю колбасу. Вскоре, за неимением улик, Виктор Михайлович решил дело производством прекратить.

Узнав об этом, Хозяин возмутился:

«Это аполитично!»

На ближайшем заседании ПБ он предложил передать дело юных вольнодумцев В.Н. Меркулову, заместителю наркома внутренних дел. (Как видно, Политбюро не брезговало и такими делами…).

Число арестованных детей можно выразить семизначной цифрой. Сколько миллионов оторвали от родного дома, заклеймив печатью ЧСР – члена семьи репрессированного, сколько выжило? Статистике не под силу определить размеры бедствия, рядом с которым библейские ужасы – невинная сказка. Но личное участие Сталина в истреблении детей факт непреложный. Отец Родной не оставил своими заботами ни одного ребенка им же уничтоженных соратников Ленина, видных деятелей. Сына В.В. Осинского Дмитрия арестовывали дважды. Первый раз – вместе с Андреем Свердловым, второй – в тридцать седьмом, вместе с отцом. В тот день жена Дмитрия вернулась из родильного дома с младенцем сыном…

Мы уже называли имя соратника Ленина Петра Запорожца, умершего задолго до массовых репрессий. Детей его Сталин убил. Такая же участь постигла дочерей Алеши Джапаридзе, погибшего в 1918 году. Старшую, Людмилу, Сталин арестовал в тридцать седьмом. Младшая, Лена, умерла от перитонита. Характерный телефонный диалог между заведующим кремлевской больницы Канелем и лечащим врачом хирургом Егоровым.

Зав.: – Что же вы меня не предупредили о таком опасном заболевании?

Хирург: – А я удивлен тем, что вы мне не позвонили…

* * *

Летом 1918 года Баку жил под угрозой турецкой интервенции. Большевистский совет решил покинуть Азербайджан. Комиссары отплыли в море на пароходе «Колесников», но местные власти («Центрокаспий») вернули их силой в Баку. Спасся один Борис Шеболдаев. Он прыгнул за борт и вплавь добрался до острова Жилого.

Через месяц, чудом освобожденные из Баиловской тюрьмы, комиссары вторично отплыли из Баку, но команда, вопреки их желанию, повернула судно на Красноводск. Комиссаров расстреляли 20 сентября.

Шеболдаев уцелел, но в 1937 году нашелся в Кремле человек, который взялся исправить ошибку истории. Борис Шеболдаев возглавлял тогда Северокавказский крайком. Арестовали его в Ростове-на-Дону и отправили в Москву, на Лубянку. Жена с детьми, четырех– и двухлетними мальчиками, поехали следом. Бориса с Ликой свела вместе первая мировая война, в 1916 году. Лика была сестрой милосердия на Турецком фронте. Потом молодые Шеболдаевы защищали советскую власть на южных фронтах.

В столицу, после ареста мужа, Лику сопровождали сестры Валентина и Антонина. Они не могли оставить Лику на последнем месяце беременности. Знакомая акушерка, армянка, приняла ребенка в родильном доме. Так, в тайне от властей, родился третий сын Шеболдаева, Серго. Наивная попытка женщин спрятаться с детьми в подмосковном селе Петушки была сразу и решительно пресечена Лубянкой. Арестовали Лику, забрали отважную акушерку.

Видно, Борис Шеболдаев оказался достаточно твердым. Но Сталин требовал «признаний», и мясники принялись за Лику. Чем она могла порадовать их?..

В Петушки опричники нагрянули весенним, солнечным днем. Забрали двух мальчиков. Старшего тетя Валя успела спрятать в соседней избе. Но ведь новорожденному нужен уход, пеленки, наконец! И тетя Валя собирает узел белья, требует взять ее вместе с детьми, чуть ли не силой забирается в автомобиль.

…Машина набрала скорость, въехала в лес, женщину выбросили на ходу.

И вот уже на допросе Лика Шеболдаева слышит в соседней комнате – дверь заботливо приоткрыта! – детский крик, крик ее младенца.

– Это твои дети. Узнаешь? Или подпишешь, или…

Сколько таких пыток-допросов выдержала мать, кто считал? Лика сошла с ума. Она успела только, собрав остатки воли, рассказать о случившемся своей сокамернице. Ею оказалась Лилия Ивановна Рудзутак, племянница старого большевика, соратника Ленина.

Настало лето тридцать седьмого. Бориса Шеболдаева уже нет в живых. Лика сидит в камере Бутырской тюрьмы и качает на руках воображаемых детей. Он такой маленький, Серго, четвертый месяц младенцу. На прогулке в тюремном дворе Лилия Рудзутак поет арии из опер. Вот когда, вот где пригодилась ей миланская вокальная школа… Лилии кажется, будто дядя жив, он сидит в той угловой башне, он услышит ее…

На этап психические больные, Лилия и Лика, попали вместе. Но в Котласской тюремной больнице их разлучили: невменяемую Лику поместили в особую камеру и положили на зарешеченную койку. Под шатром-решеткой кончились ее дни. Как в сказке.

А в Москве тетки ищут арестованных младенцев, год уже ищут, все «отохматмлады» обошли (на обычном языке это значит – отделы охраны материнства и младенчества). И по второму кругу обошли. Из последнего отдела выходили – заплакали. Слышат – за спиной шаги: с крыльца спускается высокая, худая женщина в халате, догоняет. Инспектор взяла с них клятву не выдавать ее, – дети содержатся на Ярославском шоссе в приемнике, а фамилию им дали Воробьевы.

Неутомимые сестры помчались на Ярославку и заявили, что мальчики Воробьевы – это их племянники, старшему три года, младшему – год. Младший числился там под именем Алик, так старшему вздумалось переименовать Серго. Тетя Валя и тетя Тоня забрали мальчиков и уехали с ними в Урюпинск, южнее Тамбова. Адреса не сообщили никому.

В годы войны от случайной бомбы погиб старший, средний умер от скарлатины. Выжил лишь младший, Серго. Он теперь преподает в институте, который по кощунственной иронии судьбы лишь недавно перестал носить имя Сталина, убийцы Бориса и Лики Шеболдаевых.

…Серго Шеболдаев ищет человека, того, кто мог бы рассказать ему о последних днях матери.

Но, может быть, Сталин был способен на жалость к детям своих близких родственников? Хотя бы к ним?..

Когда он арестовал Алешу Сванидзе, на Лубянку привезли его одиннадцатилетнего сына Вано. От ребенка потребовали показаний против отца. После гибели Сванидзе в Орловской тюрьме в 1941 году, Сталин заключил шестнадцатилетнего сына в Казанскую тюремную психиатрическую больницу, где Вано провел 5 лет. Оттуда его направили в истребительные лагеря. Он вынес каторгу на медных рудниках Джезказгана.

Вероятность того, что Вано отомстит за отца, при существовавшей системе охраны, была не больше того, что Кремль провалится в преисподнюю, со всеми прорицателями, вешателями, управителями… Но вероятность существовала в трусливом воображении Сталина. И он распорядился оставить Вано там же, на вечное поселение.

Вернулся он в Москву лишь в 1956 году, оставив в тюрьмах 19 лет. Жизнь на «воле» сложилась так. По окончании исторического факультета университета и аспирантуры, Вано Сванидзе поступил в Институт Африки. Женился он (что только не случается в жизни…) на дочери Сталина Светлане Аллилуевой.

* * *

…Сталин преследовал детей своих ближних подручных. Пусть трепещут, пусть служат за страх. Совести с них не спрашивают.

Сталин уничтожал детей давно ушедших из жизни революционеров с той же железной последовательностью, с какой преследовал детей репрессированных им в тридцатые годы.

Родственные узы его тоже не удерживали.

Кого же он щадил, Великий друг детей? Не было таких. Не было системы. Была одна всепожирающая злоба.

Ее с лихвой хватило и на комсомольцев.

Александр Мильчаков был чуть ли не единственным секретарем ЦК ВЛКСМ, чудом уцелевшим. Если принять за «чудо» семнадцать лет истребительных лагерей. Подлинная история комсомола еще не написана. Почему? На этот вопрос ответил сам Мильчаков в предисловии к своей книге «Первое десятилетие»:

«Ведь не случайно же уничтожил Сталин и его приспешники почти всех честных ленинцев, возглавлявших комсомол в годы первого десятилетия»[168]168
  А. Мильчаков. Первое десятилетие. М., 1965, с. 6.


[Закрыть].

В этой книге Саша Мильчаков рассказывает о страшной судьбе комсомольских вожаков. Среди них секретари ЦК двадцатых-тридцатых годов: Оскар Рыбкин, Петр Смородин, Лазарь Щацкин, Николай Чаплин, Александр Косарев.

Из четырех братьев Чаплиных террор пережил лишь младший, Виктор, студент Ленинградского университета. В тридцать седьмом ему минуло 20 лет. Первым взяли Николая. Он участвовал в ликвидации Кронштадтского мятежа, потом служил на флоте. Окончил авиационное училище имени Льва Троцкого в Коктебеле, был заслан в Финляндию, как разведчик-резидент. Во многом – типичная биография комсомольского руководителя.

…На очную ставку с младшим братом Сергеем его принесли на носилках. Клочки седых волос на голове, зубы выбиты, сломанные ребра. Давно ли все любовались молодым силачом, настоящим Геркулесом.

Не сразу признал Николай и брата, полуослепшего от пыток, с разбитой головой, опухшим лицом. Николай сказал брату:

– Сережа, подписывай все, что ни дадут, иначе будешь в таком же состоянии, что и я.

«Признания» не спасли Сергея. Его отправили в Магадан. Там обвинили (дополнительно!) в подготовке вооруженного восстания и расстреляли. О его судьбе поведала жена, Вера Михайловна. Этапные дороги свели супругов на пересыльном пункте.

В лагере погиб и старший Чаплин, Александр Павлович, бывший сотрудник Луначарского.

Список погибших бесконечен. Вот имена секретарей ЦК комсомола и Исполкома Коминтерна молодежи, попавших в годы сталинщины за решетку и за колючую проволоку: Оскар Тарханов, Римма Юровская, Владимир Фейгин, Петр Петровский, Андрей Шохин, Дмитрий Матвеев, Георгий Иванов, Рафаэль Хитаров, Гусейн Рахманов, Игнатий Шаравьев, Павел Горшенин, Сергей Андреев, Дмитрий Лукьянов, Василий Чемоданов, Сергей Салтанов, Валентина Пикина… Лишь единицы дожили до реабилитации. О каждом можно писать роман, нет – трагедию. Каждый в меру сил и таланта служил тирану и растил поколение пришибленных.

Вожак комсомола Александр Косарев по поручению Сталина провел в декабре 1925 года чистку рядов ленинградского комсомола. Он буквально разгромил городской комитет.

Сталин не оставил своими милостями старательного посланца и выдвинул его на пост первого секретаря ВЛКСМ, вместо Мильчакова.

Но тридцатые годы потребовали от ЦК комсомола качественно иной работы и других масштабов. А Косарев не смог сразу усвоить, что быть верным помощником партии на сегодня уже недостаточно. Надо стать исполнителем воли Органов – выявлять и уничтожать врагов везде – в школах, ВУЗах, на заводах, в колхозах. И чем больше, тем лучше. В плане превращения страны в грандиозный тюремный барак четырехмиллионной комсомольской организации была отведена роль вспомогательного шпионско-карательного корпуса.

Видимо, сразу переварить эти эпохальные предначертания генсека и оперативно на них откликнуться Косарев готов не был, и Сталин решил «подправить» младшего товарища. Вызвав к себе трех секретарей малого ЦК – Косарева, Горшенина и Пикину, Сталин в присутствии Ежова упрекнул Косарева: «ЦК комсомола не помогает органам НКВД разоблачать врагов народа». И генсек дал комсомольским вожакам соответствующую категорическую директиву.

Это происходило в кабинете Вождя 21 июля 1937 года. А через год, когда на Лубянке утвердился Берия, Сталин решил, что пришла пора обновить руководство комсомола, не справившееся с главной задачей дня. (Они ли не старались! Сколько комсомольских организаций за один год обезглавили…).

На экстренный пленум ЦК ВЛКСМ, созванный 19 ноября по указке генсека, явилась почти вся бригада: Молотов, Маленков, Жданов и Шкирятов. Почва была подготовлена весьма поверхностно, зато в полном соответствии с личными пожеланиями Вождя. Орудием провокации Сталин избрал на этот раз работника ЦК ВЛКСМ Ольгу Мишакову. Она обратилась к генеральному секретарю за помощью против засилия Косарева. Попутно Мишакова обвинила первого секретаря ЦК комсомола в либерализме: будучи в городе Горьком, Косарев не выявил ни одного троцкиста. Тем самым он прикрыл своим авторитетом врагов народа. Получив этот тревожный сигнал, ЦК партии решил послать в Горький Мишакову. Она сумела найти и разоблачить сотни матерых «троцкистов», пробравшихся в местную комсомольскую организацию Горького.

Вот в какой обстановке собрался экстренный пленум ЦК ВЛКСМ.

По случаю предстоящих похорон малого ЦК Сталин мог бы явиться и в трауре, но он предпочел обычный полувоенный костюм. Генсек сидел поодаль и, покуривая трубку, слушал яростные, им же инспирированные нападки подручных на руководителей комсомола, которые преступно потворствовали врагам партии. Когда очередной оратор, выступая в прениях, заявил, что Косарев не сумел разглядеть изменников в своем ЦК, Жданов, с хорошо откормленным возмущением бросил с места:

– Как это Косарев не сумел разглядеть?!

– А может быть, не хотел разглядеть? – добавил тихо, но со значением генсек.

После этой директивной реплики прения пошли по нужному руслу. ЦК комсомола, эта «косаревская банда», был уничтожен в полном составе в несколько дней.

Провокатора Мишакову вознаградили должностью секретаря ЦК ВЛКСМ. И полетели комсомольские головы. Это называлось тогда «укрепить руководство»…

Армия без командиров

Истребительная война Сталина против собственного народа не могла не затронуть армию. Он опасался командования как потенциальной силы возможного мятежа. Свирепость и трусость довольно часто уживаются в одном человеке. Трусость Сталина, помноженная на подозрительность, давно подсказала ему решение.

Начинать надо было летом тридцать седьмого – не позже и не раньше. Народ к тому времени был достаточно разогрет истерией шпиономании. Откладывать разгром командования, значит рисковать всем достигнутым. Массовые аресты ветеранов партии могли поколебать даже самых преданных командиров. Одно дело, когда вмешивается Горький (вовремя убрал «буревестника»!..), Бухарин или эта кликуша Крупская. И совсем другое, если начнут роптать полководцы. Давно ли военные совершили государственный переворот в Испании. Теперь генералы у власти, и никакая сила их не сдвинет. Ибо они сами сила.

Нет, лучше обезопасить себя с этой стороны и дать, наконец, волю застарелой зависти к талантливым стратегам… Он, видите ли, на скрипке играет, Тухачевский. Посмотрим, как он на Лубянке заиграет…

Против Тухачевского было все: его личные данные – интеллигентность, воля, ум. И военная слава. Это уже, если хотите, комплекс нетерпимости, как в случае с Михаилом Фрунзе. Таких людей Сталин рядом с собой не терпел, его устраивали только Ворошиловы. Вот почему генсек не поставил Михаила Тухачевского во главе наркомата обороны. Но и на посту начальника штаба РККА Сталин вместе с Ворошиловым третировали Тухачевского на каждом шагу, часто в ущерб делу.

Красная армия значительно отстала от сильнейших армий Запада, особенно в техническом вооружении, в механизации. Однако Сталин и Ворошилов старательно блокировали любые дельные предложения Тухачевского. Не выдержав «прессинга» матерых интриганов, Тухачевский попросил отставки. Три года он командовал Ленинградским военным округом. Маршал подружился с Сергеем Кировым, – это ему еще зачтется…

Международные амбиции Сталина требовали сильной, современной армии. Но кто осуществит реорганизацию вооруженных сил? Пришлось Иосифу-Строителю назначить Тухачевского заместителем наркома. Когда же под умелым руководством Тухачевского армия была перевооружена и получила хорошо подготовленные командные кадры, пришло время избавиться от него. Вместе с Тухачевским Сталин уничтожит всех его сотрудников в ЛВО – И.Е. Славина, И.Ф. Федько, Б.М. Фельдмана. Никого не забудет. Ни друга Тухачевского, музыканта Николая Сергеевича Жиляева, ни дочери маршала, Аллы.

Менее чем за два года Сталин отправит в тюрьмы и лагеря почти весь высший и старший командный состав армии. Позднее генерал А.И. Тодорский[169]169
  (…)


[Закрыть] соберет некоторые данные. Если сложить потери в офицерском составе воюющих стран за два столетия, XIX и XX, то и тогда не наберется половины убитых Сталиным командиров. Одна Лефортовская тюрьма перемолола за два года 53 комкора – больше, чем все войны, вместе взятые. Из пяти маршалов Сталин уничтожил трех – Тухачевского, Блюхера, Егорова. Из четырех командующих фронтами – тоже трех: адмиралов В.М. Орлова, М.В. Викторова, А.К. Сивкова.

В октябре 1957 года маршал Малиновский заявил на собрании партийного актива Министерства обороны, что клика Берии подняла огромную хрустальную вазу, в которой находились 82 тысячи лучших, опытнейших и заслуженных политработников армии и флота, и бросила эту вазу на камни. «Накануне войны мы оказались обезглавленными», – закончил Малиновский.

Все это так, но Берия всего лишь один из исполнителей. Коль речь зашла о клике, то Берия состоял, вместе с Ежовым, Вышинским, Шкирятовым, Мехлисом, Щаденко, Ульрихом, и более именитыми – Молотовым, Кагановичем, Маленковым, Ждановым, Ворошиловым, Микояном, – в Большой Клике, сталинской.

* * *

В 1937 году командир конного корпуса Ока Городовиков, встретившись однажды с Буденным, сказал:

– Семен, смотри что делается! Всех подряд берут…

– Не бойсь, нас с тобой не тронут. Берут только умных.

Ответ маршала содержит лишь долю правды. Самого Буденного, да и Ворошилова Сталин оставил жить не только за полное отсутствие интеллигентности, при нулевой способности мыслить стратегически. Они нужны были ему как рекламные фигуры, крестьянский сын Семен Буденный и «луганский слесарь» Ворошилов Клим. Это – для «массы», пусть потешит себя иллюзией народовластия. Оба обладали рядом не менее ценных качеств. С ними, как с конкурентами, можно было не считаться. Покорные властителю, как только бывает покорен барину вековой крепостной, они органически ненавидели интеллигентов. Ради сытной и почетной службы готовы были на любую подлость. Доказательствами усеян весь путь карьериста и склочника Ворошилова.

Из комсостава конармий времен гражданской войны мало кто пострадал. Сталин не тронул бывших командиров дивизий И.Р. Апанасенко и С.М. Тимошенко, полководцев того же достоинства.

Уничтожая мозг армии, генсек столкнулся с незапланированными случаями ранней смерти видных военачальников. В 1929 году в Сочи погиб, спасая женщину с ребенком, Ян Фабрициус. В 1936 году умер бывший главком С.С. Каменев, много досаждавший Сталину в 1920 году. Непатриотично он поступил, мог ведь подождать со смертью один год. Но карающая рука сталинского правосудия настигла его и в кремлевской стене. В этой истории фигурирует А.Р. Свечин, начальник штаба у генерала Брусилова в годы первой мировой войны, автор книги «Искусство вождения полков». После революции он перешел на службу в Красную армию, позднее возглавил Военно-историческую комиссию.

Однажды С. Каменев спросил его:

– Товарищ Свечин, что вы думаете о возможности использования трудов Клаузевица в военной академии?

– Как прикажете, Сергей Сергеевич.

Но эта исполнительность не спасла Свечина в тридцать седьмом. Его арестовали как участника… монархического заговора. На Лубянке у Свечина вынудили показания о «предательстве» Каменева. Свечина расстреляли. Имя Каменева исчезло из истории.

Кампания уничтожения высшего командования Красной армии удалась на славу. Военные – это не партийные деятели, с ними «работать» проще. Можно даже позволить себе выход на сцену…

1 июня 1937 года Сталин открыл в Кремле пятидневное представление с участием Военсовета и членов Политбюро. На заседание вызвали 120 командующих и комиссаров. Каждого при входе обыскивали, оружие оставляли в проходной. Каждому вручали синюю папку с копиями показаний, обличающих в предательстве Тухачевского, Уборевича, Путну, Примакова…

Из этих синих папок многие узнали о своем собственном участии в… шпионаже и заговоре против Кремля…

В президиуме – члены ПБ во главе со Сталиным. Рядом с Вождем Ворошилов и Ежов. Ораторы по очереди клеймят позором изменников. По ходу спектакля-заседания сотрудники НКВД подносят новые папки со свежими показаниями арестованных. Ежов наклоняется к Хозяину и шепотом называет имена только что разоблаченных изменников. Еле заметный величавый наклон головы, и вот уже очередного «предателя» выводят из зала. Еще одного. И еще…

Оставшиеся горячо клянут новоявленных врагов и не менее горячо клянутся в верности Вождю.

Кто следующий? Все спешат записаться в очередь к трибуне. Лицо Хозяина строго-торжественно. Где они, те мягкотелые интеллигентики, что корили его за жестокость? Все видят: заговорщики свили свое гнусное гнездо в самом сердце армии. Да, сегодня его, Сталина, день. Коварный враг будет уничтожен праведной рукой народа. Хозяин как-будто углубился в свои великие мысли… Но нет, он все видит, все замечает. Зашевелились бесподобные усы, и Он сказал:

«Что-то я нс вижу среди записавшихся товарищей Булина и Славина…»

Антон Семенович Булин, старый питерский коммунист, заместитель начальника ПУРа, и И.Е. Славин, начальник политотдела управления учебных заведений армии, – оба они никак не могут пересилить себя и принять участие в шельмовании полководцев гражданской войны.

А Хозяин продолжает: «Кто придет к нам сам и сам расскажет о своих преступных связях с врагами народа, того можно будет и простить. Но если кто надеется обмануть партию, пусть пеняет на себя».

…Новые выступления, новые проклятья, новые клятвы. Слово берет Павел Дыбенко. Он обрушивается на вчерашних товарищей, оказавшихся шпионами. Вместе с ними балтийский моряк, председатель революционного Центробалта, а потом нарком – Дыбенко защищал советскую власть в годы гражданской войны. Теперь – никакой пощады врагам!

«А этот Гамарник! – негодует Дыбенко, – за Иисуса Христа себя выдавал, лишнего стула у себя дома не держал… Мы давно говорили, что это белая косточка собирается. Они нам ходу не давали!..»

И года не пройдет, как Сталин уничтожит громогласного моряка, такого преданного и легковерного. Уничтожит, не взирая на столь актуальную ненависть к «белой косточке».

Мудрейший применил привычную схему, славно послужившую ему в двадцатые годы. Тогда он руками Зиновьева и Каменева оттеснил Троцкого, потом с помощью других партлидеров сверг Зиновьева, чтобы впоследствии уничтожить всех.

Ныне в состав суда, которому предначертано отправить на казнь Тухачевского, Уборевича, Якира, Примакова, Путну, Корка, Эйдемана, Фельдмана, назначены Буденный, Блюхер, Белов, Алкснис, Шапошников, Дыбенко, Каширин, Горячев.

Сталин уничтожит всех, сначала «предателей», потом «судей» (за исключением трех, кажется).

… Когда судили Иону Якира, он потребовал вызвать на заседание Сталина. «Ионя, – укоризненно заметил Примаков, – я считал тебя умным человеком. Кто же устроил этот театр, если не Он?»

Но герой гражданской войны Якир никак не мог освоиться со страшной истиной. За день до гибели он писал:

«…Я честен каждым своим словом, я умру со словами любви к партии и к стране, с безграничной верой в победу коммунизма».

И в минуту казни, под занавес, он успел выкрикнуть:

«Да здравствует товарищ Сталин!»

Хозяину сообщили об этом, – он усмехнулся: «Какой фальшивый был человек…»

Кто бы мог подумать, что план великой экзекуции принадлежит генсеку? Что он, Сталин, дирижирует убийствами? Что обречены и «судьи» и «подсудимые»?

Зимой 1939 года командира корпуса Константина Рокоссовского перевели в Бутырскую тюрьму. Убежденный коммунист, он вступил в партию в девятнадцатом году и успел зарекомендовать себя смелым воином и умелым полководцем. В камере он встретил известного большевика.

– И ты попал, старик?! Что творится! Я ничего не могу понять. Это ведь хуже, чем бить из орудий по своим… Милый, ты старше, скажи, объясни, дай ниточку, чтобы я понял… Может, это так нужно сейчас?..

Рокоссовскому со следователями повезло. Ему, уроженцу Польши, могли «пришить» шпионаж и расстрелять, а его всего-навсего отправили в лагерь. Он угодил в Княж-Погост, севернее Котласа, оттуда его освободили в 1940 году. Тюремные переживания остались с ним навсегда. Он совершенно не терпел энкаведистов и держал в личной охране только военных. После войны Сталин против желания маршала поставил его министром обороны Польши. В Варшаве Рокоссовскому довелось стать мишенью нескольких покушений польских патриотов. Он многое понял, но на главный вопрос – кому нужно было избиение командования в тридцатые годы – ответ нашел не вдруг…

* * *

Сталину лучше чем кому-либо было известно, что среди уничтоженных им полководцев не могло быть ни одного шпиона. И в том, что документы, подброшенные Гитлером, – ловко сфабрикованная фальшивка, кремлевский провокатор не сомневался ни минуты. Но папку с «письмами» Тухачевского он решил пока придержать, не желая рисковать успехом июньского представления. Как только свершилась казнь, папка документов, сработанных на Александерплатц в Берлине, была подшита к делу Тухачевского.

Скольких соратников Ленина убрал Сталин с пути как шпионов и диверсантов. Все они «признались» в контрреволюционной деятельности, в сотрудничестве с Троцким и иностранными разведками. Но документов, подлинных документов не было. А тут – целая коллекция. Теперь ярлык «шпион» приобретает документальный вес и самые матерые скептики – а есть еще такие («Разве всех выявишь, истребишь?») – отбросят сомнения.

Сталин дал ход легенде о существовании переписки Тухачевского с немецким генштабом, и эта легенда исправно служила ему шестнадцать лет.

Две недели провел маршал в камере смертников. Сталин подсылал к нему доверенных лиц с предложением покаяться. Как всегда, ему мало было жизнь отнять, ему хотелось увидеть жертву на коленях.

А Тухачевский заполнил последние дни работой. Он торопился закончить важный стратегический труд. Генералу Тодорскому довелось в 1956 году прочитать трехсотстраничную рукопись. Маршал писал перед самой казнью:

«Фашистская Германия нападет на Советский Союз весной 1941 года силой до 200 подвижных дивизий».

Действительно, по плану «Барбаросса» начало кампании падало на весну сорок первого. В июньском наступлении участвовало 180 дивизий.

По «делу Тухачевского» взяли тысячи командиров. Выпускники академий, кому «посчастливилось» получить документы, подписанные маршалом, проследовали в тюрьму в полном составе.

Но и года не пройдет, как Сталин уничтожит всех следователей и прокуроров, сфабриковавших «дело» Тухачевского и других полководцев.

Знакомая акция…

* * *

Самоубийство Яна Гамарника, начальника политуправления армии, Сталин привычно интерпретировал как трусливый поступок «запутавшегося врага», о чем и было объявлено народу. Затем отправили в тюрьму, как говорится, «без последнего», все управление, 82 человека. Не забыл Хозяин любимый краснознаменный ансамбль. В 1937 году артисты ансамбля гастролировали в Париже. Руководителей взяли сразу по прибытии в родную Москву, прямо на вокзале.

В начале тридцать восьмого, уничтожив 82 тысячи командиров (какой, в сущности, пустяк в масштабах тотального террора), Сталин мог перевести дух. Он дал понять нескольким оставшимся в живых (надолго?) командующим, что первая жажда утолена и с массовыми арестами покончено. Павел Дыбенко, командовавший Ленинградским военным округом, заверил (со слов Хозяина) собравшихся в конце января коммунистов Артиллерийской академии, что отныне НКВД без тщательной проверки не арестует ни одного военного.

Самого Дыбенко забрали через месяц после этого собрания. В течение 48 часов арестовали 900 командиров и политработников округа.

В один из февральских дней маршал Егоров, с которым Сталин прошел почти всю гражданскую войну, явился к генсеку.

– Вы расстреляли всех командиров. В случае войны некому будет выполнять мобилизационный план. У нас дивизиями командуют старшие лейтенанты. Так больше работать нельзя. И жить нельзя!

– Значит, ты своей жизнью тяготишься, да? – поинтересовался Хозяин.

Менее всего его заботила опасность вражеского нападения. Участь Егорова была решена в тот же день.

К тому времени Сталин успел уничтожить почти всех руководителей местного значения: секретарей ЦК союзных республик, крайкомов, обкомов, горкомов. Пришлось организовать при ЦК краткосрочные курсы по подготовке новых партвождей.

Случайно уцелевшему Славину, тому самому, что не стал распинаться в ненависти к «предателям», поручили составить для слушателей специальных курсов при ЦК программу занятий по теме «Руководящая роль партии в РККА». В августе тридцать восьмого его вызвал с докладом Ворошилов. Сталинский нарком вручил ему синюю папку с «признаниями» шпиона Егорова: «Ведь вот, предупреждал его товарищ Сталин», – заметил нарком. Но Славин не принял прозрачного намека.