Текст книги "Горизонты безумия (СИ)"

Автор книги: Аноним Альферанц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

– Откуда ты всё это знаешь? – удивился Ярик.

– Информатику надо учить в школе, – отрезал Вадик. – Если получится запитать ядра, то планшет заработает. Только, вот, есть одно "но"...

– Какое? – спросил Юрка, колдуя свободной рукой над таймером.

– Жёсткий диск мог пострадать, – ответил за Вадика Димка. – В этом случае, планшет не включится.

– Действительно, ведь столько времени прошло... – содрогаясь, прошептала Светка.

– Великие открытия на Земле совершались методом проб и ошибок, – заявил непрошибаемый Вадик. – Не рискнув, не узнаешь. Да и других вариантов у нас нет.

Димка наблюдал, как над дисплеем Юркиного таймера вспыхнул разноцветный веер, похожий на хвост павлина. Только эти "перья" постоянно меняли цвета, как в неоновой подсветке рекламной вывески. Синий постепенно переливался в тёмно-красный, зелёный переходил в жёлтый. Фиолетовый становился ярко-белым, так что даже немного слепил. В ушах поселилась тоника.

Сделалось не по себе, и Димка покрепче сжал Светкину ладонь; девочка не возражала.

А Юрка перебирал "перья", будто те – страницы цветной раскладки, изредка присматриваясь то к одному, то к другому оттенку. В конце концов, он остановился на огненно-рыжем пере и выдёрнул его. "Перо" отпало, тут же скрутилось в колечко и, точно осенний лист, спикировало в нутро планшета. Сразу что-то затрещало. Запахло горелой изоляцией. Потом вспыхнуло.

Димка непроизвольно вытянул шею.

Экран планшета больше не был тёмным. Светодиодная подсветка работала. Из матовой пустоты возникло гало запустившегося "БИОСа". Мигнул, отходя ото сна, курсор. Затем экран снова потух, и началось томительное ожидание, под шум раскручивающихся кулеров.

– Свет, я тоже хочу посмотреть! – Иринка топнула ножкой и протянула к сестре руки ладонями вверх. – Ну, Свет!..

Светка вздрогнула. Неловко высвободила ладонь из липких пальцев Димки. Подхватила малышку на руки. В глазах Иринки заиграли разноцветные блики собирающегося логотипа "Windows". Прозвучал приветственный сигнал... и все уставились на Димку.

– Работает, – прошептал Димка, не веря своим глазам. – Но как такое возможно?!

– Энергия кристаллов таймера. Заряда хватит ненадолго, хотя Юрка его и закольцевал, – Вадик почтительно кивнул, одобряя идею друга. – Так что у нас мало времени.

Юрка медленно отпрянул назад.

Вадик протянул Димке планшет: мол, действуй, твоя штука!

Иринка не находила себе места, отчего Светка раскачивалась из стороны в сторону, как сломанная кукла на шарнирах.

Димка взял планшет. Провёл пальцами по пыльному корпусу. Дотронулся до экрана, который тут же ярко вспыхнул, подтверждая готовность к работе. Гаджет был рад компании ребят. И он не собирался от них ничего скрывать. Пускай лишь спросят, что хотят знать. Конкретно сформулируют вопрос. Просто введут ключевое слово. Тэг. Он ответит, несмотря на то, что провёл в забвении больше сотни лет.

Димка медлил. Не от страха, а потому что знал: на диске планшета и впрямь что-то есть. Что-то такое, что перевернёт их игру в обретение смысла с ног на голову. А в этом случае, будет уже не до веселья. Придётся мыслить, как взрослые, просчитывать поступки наперёд, анализировать, прикрывать друг друга, заботится о маленькой Иринке. Хотя... Это и без того уже есть! А значит...

"Значит нужно сделать очередной шаг. Иначе так и будем топтаться на месте, как... Как... Как взрослые".

Димка понял, что необходимо переселить себя. И сделать это нужно прямо сейчас. Иначе ожидание выработается в чувство привычки. А последняя связывает по рукам и ногам, достаточно вспомнить обыденную жизнь – как всё валится из рук, случись средь бела дня перемены. Свет больше не кажется ярким и тёплым, увлечения не несут положительных эмоций, даже просто сидеть на одном месте – в тягость. Возникает непреодолимое желание, подобно страусу, воткнуть голову в песок и от всего отстраниться. Не важно, что проблемы так никуда и не делись. Главное, что они остались где-то там... и противостоять им вынужден кто-то другой, а не ты, целиком увязший в собственной неполноценности.

– Дим, – Вадик указал на планшет. – Время уходит.

Димка кивнул, для уверенности глянул на Светку; девочка кивнула в ответ.

Иринка, от избытка чувств, сунула палец в рот. Сестра этого даже не заметила, что было совершенно несвойственно ей.

Димка дотронулся до окна мультимедиа. Иконка увеличилась в размерах. Из папки выглянули корешки недавних документов. Димка дважды ударил подушечкой пальца по экрану. Открылась библиотека, а с ней запустился и проводник. В разделе "Моё видео" были две новых видеозаписи. Одна внимание Димки не привлекла, хотя дата указывала на момент их переезда. Другая выносила мозг вместе с шифером и перерубами крыши!

Димка глянул на ребят.

– Чего там? – спросил Юрка, потирая запястье под таймером.

– Две новых видеозаписи, – сипло ответил Димка. – Причём последняя сделана не так давно, в вашем времени.

– Чушь! – Юрка мотнул головой, отказываясь верить услышанному.

– Вот это ёшки-макарошки! – Ярик завертелся юлой.

– Давай по порядку, – велел невозмутимый Вадик. – Сначала то, которое сделал твой отец.

Димка вопросительно глянул на друга.

– Ты ведь сам сказал, что кроме твоего папки устройством в Нижней Топи больше никто не пользовался.

– Ребята, а вам не кажется всё это очень странным? – заметила Светка, не отпуская вертящую головкой Иринку.

– Кажется, – кивнул Вадик. – Потому и нужно смотреть.

Ребята обступили Димку полукругом; Ярик по привычке повис на плече.

Димка дважды ударил по иконке видео.

Экран погас – планшет, по-видимому, подбирал кодаки. Потом вновь засветился, отображая сплошную рябь. Послышалось чавканье, шелест травы, сбивчивое дыхание... а потом голос:

– Огни!..

Иринка вскрикнула. Светка по инерции отшатнулась. Ярик сорвался с плеча.

На месте устояли только Вадик с Юркой, да Димка, который толком ничего не понимал.

Изображение на мониторе всё же стабилизировалось. Стал виден болотный пейзаж: заросли осоки, поросшие камышом кочки, небольшой островок, совсем как тот, на котором Димка впервые увидел Светку и Иринку. Серый клочок неба казался грязной ширмой дешёвой декорации. Деревья на заднем плане застыли, словно невольные статисты, которым запретили всяческое шевеление. Двигались только огни: они летели с противоположного края островка и что-то шептали.

– Легенды, говоришь? – сглотнул Вадик, не в силах оторвать взора от экрана. – Я, так вот, теперь в этом совсем не уверен.

– Выходит, всё уже давно началось, – прошептал в ответ Юрка. – О чём они говорят? Можешь разобрать?

– Кто – они? – спросил Димка, силясь не выронить планшет из взмокших пальцев.

– Огни, – ответил Вадик. – Это давнишняя легенда о том, что если основательно углубиться в топь, то она обязательно назовёт по имени.

– Чего? – Димка уставился на Вадика. – Как это – "назовёт по имени"?

– Непонятно, что это такое, – сказала из-за спины Светка. – Но оно влезает в голову и не позволяет повернуть назад.

– Детей другие дети зовут, – вставил Ярик. – Или ушедшие родители. Взрослых... Тоже что-то зовёт.

– Так топь заманивает своих жертв, – прохрипел Юрка. – Чтобы больше не отпустить.

Димка почувствовал озноб, а ещё вспомнил слова Мотыля.

– Она, что ли, и правда живая?

– Вряд ли, – ответил Вадик, пристально следя за игрой огней. – И то, что всё это создаёт, – тоже навряд ли.

– Тогда что это такое? – в лоб спросил Ярик.

Вадик покачал головой – он не знал ответа.

– Юр, а ты чего молчишь? – подала голос Светка. – Ведь ты же спец по страшилкам, касаемо болота. Помнишь, ты нам совсем недавно про девочек рассказывал?

Вадик выхватил из Димкиных рук планшет.

– Эй, ты чего?..

– В каком состоянии твой отец вернулся с болота? – Вадик просто проигнорировал невнятный Димкин вопрос.

– Ни в каком, – буркнул Димка, вспоминая опустошенный взгляд отца в коридоре. – Словно приведение повстречал.

– Привидение? – плаксиво прошептала Иринка.

– Ириш, не время сейчас, – сказала Светка. – Не перебивай.

Иринка послушно умолкла.

– Как тут назад всё вернуть? – Вадик вертел планшет в руках, не зная, на что нажать или над чем поколдовать.

– Вот сюда прикоснись пальцем, – Димка показал куда.

Вадик быстро освоился и, для открытия последнего видео, помощь ему уже не потребовалась.

Экран мигнул.

Димка подался вперёд.

Детская. На полу валяются куклы. У стены стоит трёхъярусная кровать. В объектив камеры осторожно заглядывают три озорные рожицы. Девочки. Чуть постарше Иринки. Игриво раскачиваются косички с заплетёнными бантами. Удивлённо хлопают длинные ресницы. Губы что-то шепчут.

Димка прислушался.

– Вера, получилось! Работает!

– Я же говорила, что разберёмся, – отвечает Вера, протирая объектив пальцем.

– Не нужно было это трогать, – серьёзно говорит третья, держась в стороне. – Мама бы не одобрила.

– Любовь, мы же ничего плохого не делаем, – замечает Вера. – Надежда, тут даты столетней давности! Ты только взгляни!

Картинка размазывается, дробится на квадратики, заслоняется сизым гало. Детская начинает плясать, переворачиваться. По всему, девочки вертят планшет в руках, силясь разобраться в незнакомом интерфейсе.

– Хватит, – резко одёрнула Светка.

Вадик оглянулся.

– Ты чего?

– Ничего, – Светка прижала ладонь к дрожащим губам. – Вы ещё не поняли, кто это такие?

– Так это те три девчушки! – выпалил Ярик. – Которые пропали...

– Умолкни, – сказал Юрка. – Сами видим, что они.

– Что за девчушки? – настороженно спросил Димка, понимая, что ничего хорошего в ответ не услышит.

– Они жили тут с мамой, по всей видимости, уже после вас, – Светка помолчала. – До тех пор, как девочки не пропали на болоте.

– В смысле – не пропали? – не понял Димка.

– Да в прямом! – не сдержался Юрка. – Ты слушал, о чём мы только что при тебе говорили? Топи нужны люди. Потому она их сначала заманивает, а потом просто забирает навсегда. Что дальше – неизвестно!

Димка глянул на Вадика; у того было напряженное лицо.

– После того, как пропали девочки, женщина сошла с ума, – тихо сказала Светка. – Ещё бы, потерять в одночасье трёх дочерей...

– Но почему она отпустила их на болото одних? – спросил Димка, мысленно уже достигнув ужасного инсайта.

– А она их и не отпускала, – хрипло ответил Вадик. – Девочки сбежали посмотреть на огни, которые заснял твой отец.

– Она их до сих пор не отпустила, – эхом отозвалась Светка.

Димка почувствовал, как пол слизнем ползёт из-под ног. Только сейчас до него дошёл окончательный смысл вчерашнего проступка. А с тем и последовавший кошмар, который теперь невозможно изменить, как ни старайся: своими же собственными руками он подписал смертный приговор трём любопытным девочкам. Трём милым крохам, которые играли на чердаке, наткнулись на его тайник и нашли планшет. Нашли истину, которая таилась в сумраке больше сотни лет!.. А смысла не было. Отнюдь. Он остался где-то там, на болоте, охраняемый ужасной тварью, что крадёт чужих детей.

"Как же, оказывается, легко стать монстром – Вадик в планетарии был прав".

На плечо легла ладонь.

Димка вздрогнул.

– Ты ведь не знал, как всё будет, – прошептала Светка, глотая слёзы. – Ты не виноват. Ребята, ведь правда?

Все молчали. А Димка был бы рад, чтобы его сейчас поколотили. До крови, до боли, так, чтобы даже страшно стало! Но никто его и пальцем не тронул. А от того на душе сделалось ещё гаже.

– Дай-ка мне, – сказал Юрка.

Вадик молча протянул планшет.

– Ну ты же правда не знал, – попытался в свою очередь утешить Ярик. – Время, это такая штука... Даже учёные ничего с ним поделать не могут! А тут мы...

Димка ухватился руками за голову. В груди всё разрывалось. Нестерпимо хотелось плакать. Но слёзы – это признак слабости. А надежда... Она всё ещё есть!

– Как вернусь, обязательно выну его из тайника, – Димка шмыгнул носом. – Они будут жить! Топь не заполучит их души! Я клянусь!

– Постойте! – Вадик поднял руку, чтобы привлечь внимание; обернулись все, кроме Юрки, который копался в планшете чуть в стороне. – Но, в этом случае, получается, что Димка и впрямь всех нас выдумал. Ведь именно от его действий в прошлом, зависит наше настоящее. Оно постоянно меняется, подстраиваясь под события минувших дней. А значит... я уже не могу с уверенностью сказать, что на днях мы с вами сидели на опушке леса и пекли картошку в углях. Да и с чего начнётся завтра, я тоже понятия не имею...

Взоры переметнулись на Димку.

– Дим, ты нас правда выдумал? – спросила Иринка. – Но как?!

Димка не знал, что ответить.

Светка обхватила себя руками за плечи.

– Он не выдумывал, Ириш. Просто события оказались закольцованными из-за этих перемещений, – девочка потупила взор. – Дим, ты не сможешь изъять планшет, потому что девочки уже нашли его. Тайник – пуст везде.

И тут сказал Юрка:

– Что это такое? – Он дважды ударил пальцем по экрану планшета.

Зашуршала статика. Сквозь хрипы помех донеслись слова:

– Подорогин шёл по светлому коридору...

Юрка отшвырнул планшет в сторону. С вызовом глянул на Димку. Буквально прорычал:

– Да откуда ты свалился на наши головы?!

ГЛАВА 19. ПУСТОШЬ.

Плато казалось бескрайним. Куда ни глянь – всюду унылая серость, как внутренний микрокосм до отупения безразличного человека. Тусклое светило было под стать капле ртути: всё тот же металлический отблеск и пластика – сунь палец, перемешай, и некое подражание солнцу превратится во что-то ещё, столь же бессмысленное, что и его предшествие. Воздух ничем не пах. Он был сух и в меру нагрет.

Подорогин глянул в ту сторону, откуда, как ему казалось, они пришли.

Ничего.

Бесконечное плато уходило в никуда, размывая линию горизонта, искажая перспективу – просто водя за нос. Ни хребта, ни холмика, ни хлябкой кочки. Даже рытвины и той, пожалуй, не повстречаешь, пройди не одну сотню миль! Что уж говорить о том, по чему можно было бы спуститься с небес.

– Знаете, – откашлялся астрофизик и добавил спустя пару секунд, словно прочитал мысли Подорогина: – А на самом деле горизонта не существует.

– Как это не существует? – Доктор недоверчиво глянул на попутчика.

– Об этом ещё в школе рассказывают, – эхом отозвался Подорогин. – Горизонт – это очередная иллюзия нашего логичного мирка.

– Да бросьте, – отмахнулся доктор. – На счёт того места, куда нас занесло я, конечно, с вами спорить не стану – действительно всё может обстоять как угодно. Но на Земле... – Он взмахнул руками, словно хотел объять необъятное... Но вспомнив, где находится, отказался от этой пустой затеи.

Астрофизик улыбнулся.

– Видите ли, друг мой, тут вы не одиноки в своих заблуждениях. Только не обижайтесь, прошу! Большинство обитателей планеты Земля так же склонны верить в то, что горизонт есть что-то фундаментальное, эмпирически доказуемое, что можно, так сказать, если не потрогать пальцем, то хотя бы представить в виде формул или каких бы то ни было зависимостей, дабы объединить с другими физическими единицами и, тем самым, отождествить с уже известным нам понятием.

– Ну а как же видимый и истинный горизонты?! Такое понятие, как "видимость"... Да и расстояние до видимого горизонта рассчитывают при помощи теоремы Пифагора! – Доктор азартно заглянул в глаза астрофизику.

Подорогин невольно улыбнулся.

– Им просто так проще, – шепнул как бы между делом Грешник. – Проникнуться задачей, которую, как им самим кажется, они в силах решить.

– А разве нет? – спросил Подорогин.

– Именно эту? – Грешник улыбнулся в ответ. – Думаю, в конце концов, они придут к единому знаменателю.

– Брось. Это не ответ.

Грешник развёл руками.

– ...В том-то и оно! – рукоплескал вошедший в раж астрофизик. – Что такое геометрия? Это раздел математики, который изучает пространственные структуры. То есть, она не задаётся вопросом "где, как и при помощи каких обстоятельств в данной точке фазового пространства появилась материальная сущность?" Отнюдь. Геометрия рассматривает взаимное расположение тел, которое выражается путём проникновения или прилегания их друг к другу, величиной – то есть, понятиями о равенстве тел, – а так же различными преобразованиями.

Доктор фыркнул.

– Не хотите ли вы сказать, что и геометрия, по сути, есть абстракция?

Астрофизика понесло:

– Так ведь и есть! Геометрическое тело представляет собой абстракцию ещё со времён Евклида! Исследуя реальные предметы, геометрия рассматривает только их форму и расположение относительно друг друга, отвлекаясь от других свойств. Это позволяет перейти от пространственных отношений между реальными объектами к любым отношениям и формам, возникающим при рассмотрении однородных объектов, сходных с пространственными, – Астрофизик выдохнул.

– И? – По внешнему виду доктора было непонятно, желает ли он выслушать оппонента и дальше или просто ёрничает.

– Говоря проще, – пришёл на помощь Подорогин, – горизонт – это воображаемая линия, по которой небо кажется граничащим с поверхностью Земли, а так же сфера неба над этой границей, и видимая наблюдателем поверхность Земли. И всё видимое вокруг пространство...

– До конечных пределов его, – закончил Грешник тоном пророка.

Повисла тишина.

– Но ведь это и впрямь нелепо, – тихо согласился доктор, глядя в мутную пелену. – О каких пределах мы говорим?

Астрофизик улыбнулся.

– О тех пределах, за границы которых лучше не соваться по собственной воле, – снова заладил своё Грешник.

– А иначе что? – усмехнулся астрофизик. – Страшный суд и последующая за ним кара небес?

– Вы сами всё видели, – лаконично заявил Грешник, поднимая осунувшееся лицо к небу.

Хотя какое это небо!

Подорогин сплюнул. Поднёс левую руку к лицу, взглянул на компас. Стрелка сходила с ума, как и на борту канувшего в раскалённом смерче "Икара".

"А ведь мне совсем их не жалко. Тех, что остались на борту. Ни капельки, будто это были чужие люди. Более того, я даже рад, что больше не увижу этих чёртовых ублюдков! Гори они веки вечные в том самом месте!"

Подорогин вздрогнул. Невольно глянул на умолкших спутников, желая убедиться, что те не расслышали его последних мыслей. Не расслышали. Вот и хорошо. Он наклонился и прикоснулся к серым камням.

Что это? Вибрация?

"Как будто в глубинных недрах гудит встревоженный улей".

Подорогин резко выпрямился.

– У кого-нибудь появились мысли, относительно того, куда мы попали? – спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных ощущений.

Все мялись в нерешительности.

Тогда астрофизик снова взял слово:

– У меня есть одна мыслишка... Но, боюсь, она отдаёт безумием.

– И всё же, – доктор окинул присутствующих обеспокоенным взором, – за неимением других версий, мы были бы рады услышать и её.

Астрофизик о чём-то задумался, но потом выдохнул и принялся излагать мысль, словно находясь перед аудиторией:

– Мы ведь прошли сквозь горизонт событий чёрной дыры. Соприкоснулись с тёмной материей. Совершили шаг за грань, если будет так угодно, доступного нашему пониманию мира. Не буду в который уже раз твердить о том, что выжить в подобных условиях невозможно. По крайней мере, согласно теории относительности, данная авантюра не должна была закончиться ничем хорошим. Однако мы живы – и это неоспоримый факт. Не берусь говорить о чуде – сами понимаете... Так что, дабы сэкономить время, опустим то, что не можем понять, а, следовательно, и объяснить. Пока не можем, за неимением данных.

– Бытует мнение, что мы вовсе не выжили, а попали прямиком в преисподнюю, – проникновенно заметил доктор, косясь на притихшего в стороне Грешника.

– Это тоже нельзя исключать.

– Но как же? – Глаза доктора округлились. – Я дышу, у меня в груди бьётся сердце, я чувствую, в конце-то концов! Это не может быть смертью, потому что... потому что...

– Потому что и этого нам пока понять не дозволено, – терпеливо сказал астрофизик. – Тем не менее, мы где-то. И это где-то тоже где-то есть. Простите за каламбур. А раз мы внутри этого где-то, соответственно, имеем неплохие шансы досконально изучить это что-то. Для этого, перво-наперво, нам необходимо поставить перед собой конкретную задачу. Затем попытаться собрать как можно больше информации о том месте, где очутились, и обобщить её. И уже после всего, сделать какие-никакие выводы.

– Чего тут искать-то... – Подорогин махнул рукой. – Пустошь, одно слово.

– Значит, будем исследовать пустошь. А первую вводную я вам сейчас, как уже сказал, подкину. Думаю, в это легче поверить, нежели в потусторонний, и уж тем более загробный мир, – астрофизик глянул на зашевелившегося Грешника. – Только без обид. Ваше мнение мы уже выслушали.

Грешник никак не отреагировал.

– Так вот, – продолжил Астрофизик. – В среде земных учёных – в частности астрофизиков – бытует сумасшедшая версия, что чёрная дыра, есть не что иное, как вселенная.

– Час от часу не легче, – не сдержался Подорогин. – Как такое может быть?

– Чёрная дыра возникает после взрыва сверхновой. Светило обрушивается внутрь себя. Возникают чудовищные гравитационные силы, которые запаковывают звёздное вещество внутрь горизонта событий. Вы только вслушайтесь: даже свет, и тот не в силах вырваться, что уж говорить о живой материи! А взрыв сверхновой – это тот самый взрыв, который мы привыкли называть "Большим взрывом".

– Но всё это, опять же, антинаучно! – воскликнул доктор. – До этого мы имели мнение религиозного фанатика. Теперь, простите за сравнение, сумасшедшего учёного.

– А если вдуматься, не так уж этот учёный далёк от истины, – Подорогин тёр подбородок. – Чёрная дыра вовсе не ход, как мы думали изначально. Это другой мир, иная реальность, альтернативная вселенная, куда мы все так стремились попасть.

– Вполне возможно, и мы с вами раньше жили в своей собственной чёрной дыре и в ус не дули, – астрофизик невинно улыбнулся. – Поймите, я не хочу никому навязывать своё мнение. Просто... Всё действительно может обстоять именно так. Ведь никто ещё не прорвался в наш мир извне, а мы, сколько не бились, до недавнего времени не могли заглянуть в соседнюю вселенную.

– Теперь, вот, смогли, – подвёл итог Подорогин. – И не знаем, что со всем этим делать.

– Просто пока мало информации, – развёл руками астрофизик. – Мир тоже познавался не сразу.

– Лучше бы совсем не познавался, – вздохнул Подорогин. – Если уж на то пошло.

– Так к чему мы пришли? – спросил доктор. – Что мы попали в другое измерение?

Астрофизик пожал плечами.

– Мы с готовностью выслушаем вашу точку зрения.

Вновь повисла тишина.

– Я... Я не знаю, – доктор с мольбой посмотрел на Подорогина. – А вы?.. Вы как считаете, где мы оказались?

Подорогин облизал пересохшие губы.

А он и не подозревал, сколько мыслей одновременно скачет под лобной костью. Десяток? Сотня? А может и того больше?.. Сколько вообще существует вариантов развития вселенной? Бесконечность в "энной" степени? Или квадриллионный корень из ничего? Скорее некое закодированное в гравитационном взаимодействии тождество, неподвластное человеческому разуму, по причине того, что распознание его повлечёт за собой крах всего живого и сущего. Или просто безумие. Но тогда что всем этим движет? И какому оператору под силу одновременно контролировать столь обширные потоки информации? Вопросы, вопросы... И снова вопросы. А думал Подорогин совершенно о другом:

"Коллизия. Вот что это такое. Столкновение – лоб в лоб! И тот окажется на коне, у кого черепушка крепче. А наблюдатели, они так просто... Проведут черту под очередным ужасным экспериментом, соберутся на диспут, озвучат закономерный итог. Что станется со сворой отбегавших своё лабораторных крыс? Думается, ничего хорошего. В лучшем случае усыпят. Что в худшем – не хочется даже задумываться".

Подорогин уставился на часы.

– Непонятное что-то с магнитосферой творится.

– И это всё, что вы можете сказать?! – крикнул фальцетом доктор. – А как же теория?

– Нет никакой теории, – сухо отрезал Подорогин. – Но есть предположение.

– Какое? – перебил доктор.

Подорогин сказал на выдохе первое, что пришло на ум:

– В детстве я читал Лавкрафта... Он писал про страшное плато.

– Лэнг? – спросил доктор. – Час от часу не легче.

– Зато как похоже, – задумчиво сказал астрофизик. – И без разницы, что антинаучно.

– Нам нужно идти, – шёпотом поторопил Грешник. – Зверь может вернуться.

– Какой ещё зверь? – тут же переспросил доктор. – Вы о том сгустке плазмы, что уничтожил корабль? Считаете его живым?

Грешник ничего не ответил.

– Он прав, – тут же нашёлся Подорогин, радуясь уходу от скользкой темы. – Нельзя оставаться на открытой местности, пока мы окончательно не убедились в том, что нам ничто не угрожает.

– Мне кажется, мы уже убедились в обратном, – сказал астрофизик. – Чем бы ни была та тварь, настроена она была весьма недружелюбно.

– Так куда идти? – развёл руками доктор. – С равным успехом можно двигаться в любом из направлений.

– То-то и оно, – вздохнул Подорогин. – Но главное, нужно просто начать движение...

Поверхность под ногами вздрогнула.

– Там! – доктор вскинул руку, указывая на что-то за спиной Подорогина. – Смотрите!

– Что это такое? – растянуто проговорил астрофизик.

Подорогин обернулся.

В дрожащем мареве возвышался горный хребет. Он был под стать декорации, которую возвели для очередной сцены разыгрывающейся трагедии. Пики изгибались, гнулись, ломались... Не смотря ни на что, росли заново.

Подорогин почувствовал, как стало труднее дышать.

– Нам туда, – прохрипел Грешник, возобновляя путь. – Поторопимся же.

ГЛАВА 20. ДЕТСКАЯ СКАЗКА.

Они шли по пустоши бесконечно долго.

Подорогин раз за разом смотрел на часы. Делал в уме заметки. Силился на взгляд прикинуть расстояние до извивающегося массива, чтобы рассчитать оставшееся время пути. Однако все выкладки оседали прахом за спинами изнеможенных первооткрывателей. Пространство вокруг дрожало, сеяло многочисленные миражи, изгибало их в бликующей линзе, под стать атмосфере планеты Венера. Пустошь играла в жуткую игру, правила которой были известны лишь только ей одной. Если эти правила вообще были.

"Глупо, но даже в игре на поддавки они есть. А в этом случае, смысл утрачивается окончательно".

Подорогин поёжился, чувствуя, как вдоль спины стекает струйка пота – хоть что-то, дающее понять, что всё взаправду, а он сам – жив.

В горле неприятно жгло. Язык лип к нёбу. Появились первые признаки жажды. А ещё горечь и дурнота.

"Естественно, семнадцать лет покоя не могли пройти просто так. Организм отвык от подобных нагрузок. Ему стали непосильны перегрузки в один же".

Подорогин остановился, перевёл дух. Глянул, сквозь застилающий глаза пот на спины удаляющегося Грешника и бредущего вслед за ним астрофизика.

Рядом замерли шаги.

Подорогин нехотя обернулся.

– Может всё же снимите? – Он кивнул на скафандр; в пунцовое лицо попутчика смотреть не хотелось.

Доктор поморщился, отстегнул скобу на воротнике, выбросил шлем.

– Смысл в нём? Сами подумайте... – Подорогин попытался сплюнуть, но ничего не вышло. – Ведь теперь даже гермошлема нет.

– Всё равно так спокойнее.

– Что ж, вам виднее, – Подорогин пожал плечами.

– У вас остался на Земле ребёнок? – ни с того, ни с сего спросил доктор.

Подорогин молча жевал спёкшиеся губы.

– Вы не подумайте, я не собираюсь лезть в душу, – тут же оговорился доктор, возобновляя движение. – И плакаться тоже не стану.

– При чём тут это... – Подорогин поплёлся следом. – Да, остался сын. Юрка.

"Который не ответил ни на одно письмо".

– А у меня была дочка... Вот чёрт!

– Что-то не так?

– Нет-нет, всё в норме. Если такое понятие, как норма применимо для нашего случая, – доктор помолчал, потом спохватился: – Просто допекает это прошедшее время!

Подорогин кивнул.

– Такое ощущение, что больше не увижу кроху. Хотя... Ведь и впрямь не увижу, ведь так?

– Думаю, отчаиваться пока преждевременно.

– Вы и впрямь так думаете?! – с надеждой спросил доктор.

Подорогин хрустнул шеей.

– За последние сутки случилось много всего невероятного. Так что, не ровен час, произойдёт и вовсе немыслимое. Но...

– Что?!

– Прошло больше семнадцати лет. Вы ведь понимаете?..

Доктор засопел.

– Да, конечно. Я реалист и пребывать в плену иллюзий – это не моё.

Какое-то время шли молча, пытаясь нагнать ушедших далеко вперёд спутников. Потом Подорогин спросил:

– Почему вы заговорили о детях?

– Что, простите? – Мысленно доктор пребывал где-то далеко. – Ах, да! Дети... Знаете, однажды я читал дочурке на ночь сказку! Уже и не помню, как именно она называлась. Простите.

Подорогин повёл плечом.

– Да это и не столь важно! – оживился доктор. – Дело в другом! Там лошадь и жаба поспорили, кто из них первым увидит рассвет. Так вот, оказалось, смотрящий на запад увидит его первым. Нет, конечно, не само солнце, а лишь зарево от него, потому что так всё устроено, что сначала лучи освещают часть небесной сферы на западе, и уж спустя какое-то время начинается настоящий рассвет на востоке! Интересно, правда? Вот уж бы никогда не подумал!

Подорогин хмыкнул.

– Вы не понимаете, куда я клоню, верно? – вздохнул доктор.

– Если честно, нет.

Доктор указал на массив.

– Что если тут так же?

– О чём вы?

– Ну... не те ориентиры верные, которые видно. Ведь вы сами рассуждали, что мы ничего не знаем об этом месте. Вдруг идти нужно в противоположную сторону, и только в этом случае, мы всё же куда-нибудь выйдем! Как в сказке, понимаете?

Подорогин принялся тереть подбородок.

– Ну вот, и до сказок добрались, – сказал он спустя пару секунд. – И вы верите в это?

Доктор пожал плечами.

– Ведь это была книжка для детей – смысл автору врать? Я про восход, не подумайте чего...

Подорогин не знал, что ответить. Каждый тут что-то чувствовал. Каждый что-то искал. Каждый был уверен в своей правоте. Даже он сам. Тогда, спрашивается, и впрямь, почему бы не развернуться и не пойти вспять? Ведь этого тоже кто-то хочет.

"Хм... Нас четверо, как раз по сторонам света".

– С вами всё в порядке? – для проформы осведомился доктор.

– Думаю, да, – как мог утвердительно кивнул Подорогин. – Нам нельзя разделяться.

– Разделяться? – опешил доктор. – С чего вы решили, что я призываю именно к этому?

Подорогин открыл рот, мимоходом осознавая, что сморозил глупость, но пояснить собственную мысль так и не успел.

– Эй, вы видите это?! – Астрофизик помахал рукой и указал на невидимый Подорогину ориентир.

– Чего там у них ещё? – обеспокоенно спросил доктор.

– Бежим! – Подорогин сам не знал, куда подевалась усталость, а когда всё же понял, стоял вровень с астрофизиком и Грешником.

– Вы верите в сказки? – почему-то спросил астрофизик и указал на растущий посреди пустоши дуб.

ГЛАВА 21. ВНЕЗАПНОЕ НАПАДЕНИЕ.

Подорогин утёр со лба испарину.

"Если один и тот же вопрос повторяется разными людьми с интервалом в несколько минут, то он, по любому, что-то значит. Чтоб мне треснуть, как этот дуб! Вот только что?.."