Текст книги "Племя вихреногих. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Аннит Охэйо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Антон, правда, не знал, что делать с ним дальше… но тут за спиной раздался топот и к мальчишке подбежал запыхавшийся Сергей. Вслед за ним из зарослей появился Андрей, и Антон облегченно выдохнул…

* * *

– Если ты хоть раз попытаешься дернуться, – сообщил он Хоруну, – я своими руками сдеру с тебя шкуру. Ясно?

Хорун торопливо кивнул. Антон поднялся. Хорун, однако, подниматься не спешил, испуганно глядя на трех часто дышавших мальчишек.

– Как ты меня… – прохрипел он. – Я же тебя достал… у тебя же печень разорвана… должна.

– Да? – Андрей прислушался к себе. За исключением несильной боли в правом подреберье всё было в порядке – сильные, упругие мышцы приняли на себя всю силу удара. А ведь ещё пресс на физре не хотел качать, дурак… – словно и не про себя подумал он.

Хорун окончательно погрустнел, очевидно, расстроенный неудачей своего смертельного приема. Серый деловито размотал обернутую вокруг плеча веревку.

– Ну, всё, вяжем этого мерзкого урода и тащим назад, к остальным…

* * *

– Двадцать пять… двадцать шесть… двадцать семь! – гордо объявила Файму, шагая вдоль ряда лежавших на земле, связанных по рукам и ногам Хорунов. – Попались все! Поздравляю с победой, товарищи!..

Лицо её мало что не светилось от радости, но Антон почему-то никакой радости не ощущал. В голове было пусто до звона, всё тело ломило, словно его пропустили через отжималку – в горячке боя мальчишка не заметил, как Хорун наставил ему синяков. Которые теперь мощно и радостно болели. Тем не менее, мальчишка понимал, что ему ещё здорово повезло – у Нурнов двое парней были убиты, а ещё шестеро серьёзно ранены. У Маахисов тоже не обошлось без потерь – одну из девчонок убили, а Вэрке здорово покалечили руку. Правду говоря, если бы не Дэй (который стрелял в Хорунов парализующими колючками из кустов, а когда они кончились, – подбирался к дерущимся Хорунам сзади и подрезал им поджилки своим ножом) и самой Файму с её чудо-копьём – всё кончилось бы очень плохо. Бегство Хорунов и впрямь оказалось притворным, строй атакующих им всё же удалось разодрать и вывести из строя нескольких из них…

К счастью, Нурны оказались не робкого десятка, да и копья-алебарды Маахисов – которыми они очень ловко подрезали Хорунам поджилки – тоже сыграли свою роль. Ну и ещё то, что они вступили в бой отдохнувшими – а Хоруны были измотаны многодневным переходом и всё же не ожидали здесь встречи с боевитыми Нурнами…

Такую победу вряд ли можно было назвать блестящей – но, тем не менее, это была победа. Явная и несомненная.

Антон длинно выдохнул, чувствуя, как вместе с воздухом его покидает уже месяц, наверное, копившееся напряжение. Всё это время он словно всё поднимался и поднимался на бесконечную гору – и вдруг удивленно замер, достигнув вершины. То, что лежало впереди, представлялось пока очень смутно – но оно теперь всё же было. Огромная, неизведанная страна, право вступить в которую он отстоял.

Глава Шестая: Водопад возвращений

То в зелень, то в золото вся ты одета,

То кроличьим пухом белеют поля…

И трудно понять мне, какого ты цвета,

Родная, любимая наша Земля.

Из космоса ты голубая-

Так будь же и рядом такой!

Мы, бурям и грозам в ответ улыбаясь,

Навек сохраним твой покой,

Твой радостный цвет голубой…

Вот взрывы зловещие слышатся где-то,

Клокочет напалм, выгорают поля…

И трудно понять нам, какого ты цвета,

Родная, любимая наша Земля.

Давайте же скажем со взрослым вместе

Холодному, чёрному ветру: нельзя!

Нам надо прославить и делом и песней

Тебя, синеокая наша Земля!

Константин Ибряев

Максим проснулся от бодрого стука топоров. Мальчишка приоткрыл ресницы, сонно взглянул на висящий вокруг полумрак, потом опустил их. Приснится же такое, подумал он, изо всех сил зевая и потягиваясь. Ни в какой другой мир я не попадал, я дрыхну сейчас на сеновале, в деревне у бабушки, а соседи тешут жерди для забора. Прямо сейчас я поднимусь, выйду – и уже окончательно пойму, что всего этого не…

За его спиной раздался донельзя странный звук – словно там вдруг заработал электрический мотор. Его дополнило громкое, мяукающее подвывание. Максим ошалело подскочил. Он был вовсе не на сеновале. А в какой-то странной… хижине? – мягкий, разноцветный свет, пробивавшийся через циновки, разбросанные по полу плетеные подушки, на которых он и спал. А за его спиной…

Звук был такой, словно там, проснувшись, делал "горку" и зевал кот – но очень большой кот, размером, наверное, с тигра – и мальчишка быстро обернулся.

Никакого тигра там, конечно, не было – но он всё же ошалело моргнул, глядя на здорового золотокожего парня в одной набедренной повязке из какой-то пёстрой шкуры, с кремневым ножом на крепком кожаном ремне. Парень изо всех сил потягивался и бесстыдно зевал. Потом с отчетливым стуком захлопнул рот и взглянул на Максима. Тот невольно вздрогнул, встретив взгляд этих синющих длинных глаз – уже вовсе не сонный.

Воспоминания, наконец, вернулись и ощущение было почти болезненное – словно он вдруг грохнулся на пол. Это был вовсе не сон. Он и в самом деле в другом мире, а этот странный парень – Вайми из племени Астеров.

Мальчишка мотнул головой. За длинную здешнюю ночь он, как ни странно, вполне выспался – хотя спать лег очень поздно. Вайми бы в милиции работать, следователем, подумал он. Всю подноготную вытянет, всех выведет на чистую воду. Вчера он устроил ему форменный допрос – и все робкие намеки Максима на то, что все уже спят, разбивались об удивленное "Ты же обещал всё рассказать!" – и приходилось отвечать дальше, пока зевающий Вайми не выдохся…

Астер, впрочем, не стал на него пялиться – легко, даже не коснувшись ладонями пола, поднялся, откинул циновку и вышел. Максим тоже поднялся, и, ещё раз зевнув, последовал за ним.

* * *

Во дворе крепости он замер, ошалело оглядываясь. Вороны уже все встали – и, более того, развили бурную деятельность. Двое деловито рубили опоры сторожевой вышки самыми натуральными каменными топорами. Ещё двое сваливали в коптильню вперемешку запасенные Маахисами дрова и мешки с запасенными ими же сушеными грибами, очевидно, имея в виду всё это поджечь. Остальные не менее деловито таскали из сарайчика-склада сушеную и копченую рыбу, и, поднявшись на вал, выбрасывали её прямо в озеро.

– Вы что творите?! – ошалело спросил Максим при виде этого организованного разорения.

– Тут место Зла, – равнодушно сказал Верасена. Он один не работал, а стоял посреди крепости, внимательно наблюдая за разгромом. – Мы очищаем его. Эй, там, навалитесь!

Двое Воронов бросили топоры и навалились на сторожевую вышку, на которой Максим и Вайми проболтали едва ли не полночи. Подрубленные жерди затрещали, вышка накренилась – и, разваливаясь на лету, шумно обрушилась в озеро. Ещё несколько Воронов нырнули под навес, деловито потроша ножами подушки, выворачивая их и сваливая набивавшую их сухую траву возле стен.

Максим поморщился – ему не нравилось разорение этого уютного места – но возмущаться вслух не стал. В каждой избушке свои игрушки – а о ссоре Маахисов с Воронами он, по сути, ничего не знал. Верасена не распространялся на сей счет, а остальные Вороны и вовсе не желали с ним общаться. Так что мальчишка просто нырнул под навес, спеша собрать свои вещи.

* * *

Всего через пару минут всё племя Воронов, за исключением Верасены, выстроилось на валу. Вайми и Максим стояли вместе с ними. Верасена, присев на корточки, быстро высек огонь и запалил самодельный факел. Вскинув его к уже высоко поднявшемуся солнцу он что-то выкрикнул, потом быстро подошел к навесу и сунул факел в сено. Сухая трава тут же вспыхнула, пошел белый дым. Верасена быстро подошел к пустому уже складу, поджег сваленное под его стенами сено, потом вернулся к коптильне и швырнул факел в кучу дров. Всё это он проделал сноровисто и ловко, и Максим вдруг подумал, что вождь Воронов жжет чужие селения далеко не в первый раз…

* * *

Верасена быстро поднялся на вал и все замерли, глядя на разгоравшийся пожар. Циновки на стенах навеса загорелись, пламя с треском рвалось вверх, белесый дым клубами поднимался в небо. Максима охватило вдруг странное ощущение нереальности – он понимал, что никогда не вернется в это место, и хотел лишь запомнить как можно больше.

– Гори огнем! – Верасена вдруг вскинул руку в салюте, неприятно похожем на немецкий. К нему присоединились и другие члены племени.

– Гори огнем!..

– Гори огнем!..

– Гори ОГНЕМ!.. – и так же вскинутые руки…

Наваленные вокруг коптильни дрова тоже занялись, дым потянуло по двору, и Максим вдруг закашлялся – порыв ветра принес вонь горящих грибов, неожиданно мерзкую – словно запах горящих мух в школьной дымовухе.

– Всё, хватит, уходим отсюда! – крикнул Верасена.

* * *

Вождь ловко заарканил кол на другой стороне рва и ребята быстро перебрались через него. Затем Верасена смотал веревку, а ещё трое Воронов, самых крепких на вид, расшатали кол, вырвали его из земли и бросили в ров. Теперь попасть в бывшую уже крепость стало невозможно.

Отойдя чуть в сторону, Вороны остановились, глядя на вал крепости, за которым бушевали языки пламени и в небо поднимался неожиданно густой дым. Максим и Вайми встали в стороне от остальных.

– Я с ними не пойду, – вдруг сказал Вайми, мотнув головой в сторону неподвижно застывших Воронов. – Мне в Безвозвратный Город надо.

– Зачем? – сердце у Максима ёкнуло. Оставаться с Воронами одному ему совершенно не хотелось. Ребята они, может, и хорошие – но с тараканами размером со слона…

Вайми вздохнул. Было видно, что то, что он хочет сказать, и ему тоже совершенно не нравится – но и не сказать это он не мог…

– С Мэцеё я уже… разобрался. Но остался ещё Олаеёц. Самый мерзкий из них. Он там, в плену у ваших… пока что. Я должен… понимаешь?

– С ума его свести? – резко спросил Максим. Эта идея ему совершенно не нравилась. Казнить – да, наверное жреца стоило бы казнить. Но такое…

Вайми хмуро глядел на него. Глаза у него сейчас были холодные, как стылое зимнее небо. Совсем не мальчишеские глаза, на самом-то деле…

– Он там самый главный гад. Колдун их, всё такое… Это он надумал идол Червя сделать, жертвы ему приносить, чтобы у Хорунов гипноз был, а через гипноз – рабы безвольные… Остальные – дьявол с ними, но жреца отпускать нельзя. Иначе всё, что вы тут сделали, будет напрасным.

* * *

Они помолчали, глядя на пожар. Столб дыма был виден за десятки, наверное, километров – и Максим невольно задумался о том, кто увидит его и какие выводы сделает…

– А что ж ты его сразу не… – начал он и сбился. – Ты же в городе этом был уже, вместе со мной…

– Ага, был, – Вайми вновь хмуро взглянул на него. – Только вождь ваш – Димка, да? – меня сразу выпер. Мол, кто ты тут такой и вообще иди нафиг. И снова выпрет. Если…

Он выразительно посмотрел на Максима – и мальчишке показалось, что земля под ним проваливается. Нет, вот же гадство! – зло подумал он. – Мне надо же идти на север, спасать наших, спасать Ключ от Хорунов… И надо идти на юг, потому что Вайми тоже прав – со жрецом этим нужно кончать, да и вернуться к своим очень, кстати, хочется… Что же мне делать?

Максим ошалело помотал головой. В такой ситуации он оказался впервые. И просто не знал, как поступить. Не пойти за Сашкой, Андрюхой и Антоном – это, вообще-то, предательство. Ясное и несомненное. И, если они всё же встретятся, – он и в глаза им смотреть не сможет…

С другой стороны, не пойти с Вайми – тоже предательство, подумал он, предательство Димки и всех ребят в Безвозвратном Городе, потому что никто, кроме Вайми, не справится со жрецом, а без меня его туда просто не пустят, это уже и ежу ясно… А если Олаеёц улизнет – неважно, как, хотя бы разбив башку об стенку, будет новый идол, новые рабы… и всё, что мы смогли сделать в этом мире, в самом деле стремительно пойдет по фигне…

А если Хоруны настигнут наших – у них будет Ключ, зло подумал Максим. И черт знает, что они ещё сделают с ребятами, прежде чем убить их. Или даже не убить, а превратить в рабов, и… и… и…

Максим вновь ошалело помотал головой. Это тебе не выбирать, в кафе пойти или в кино, зло подумал он. Этот выбор – НАСТОЯЩИЙ. Без дураков решающий судьбу этого мира. Только вот, чего не выбери – всё равно, будешь ощущать себя конченым подонком и предателем. Легко читать про подобное в книгах, посмеиваясь над душевными терзаниями героя – во дурак, и так всё ясно же!.. Только тут вот – не ясно. И хорошего решения просто НЕТ.

* * *

Мальчишка вздохнул и попытался рассуждать логически. Не стоит спешить, когда выбираешь свою дорогу, – говорил ему дед. Ладно, он и не спешит, стараясь всё обдумать, хотя это и плохо получается. Из всех решений следует выбирать открывающее больше возможностей, – это сказал ему уже Вайми, и мальчишка задумался. С этой стороны он, наверное, никогда не смотрел. А возможности – вот они. Прямо рядом с ним стоит величайший путешественник этого мира, Афанасий Никитин и Марко Поло в одном лице. Может, и не единственный из тех, кто вышел за Пределы Мира – но точно единственный, кто вернулся. Знакомый, пусть и косвенно, с самой настоящей магией. Видевший за тысячу лет своей жизни столько, что никакой землянин не представит. И, если он с ним сейчас расстанется – то встретятся они хорошо, если через пару месяцев, а может, и не встретятся вообще. Кто знает, куда уведут их неверные здешние дороги, да и они, земляне, вряд ли надолго задержатся в этом мире…

Максим вдруг замер. На севере всё было… смутно. Черт знает, догонят ли Хоруны Маахисов, черт знает, чья возьмет, черт знает, нужна ли там будет вообще их помощь – или они так и будут напрасно гонять по лесам в поисках хоть кого-то – и, в итоге, вернутся в Столицу… возможно, лишь чтобы узнать, что все остальные уже успешно вернулись домой…

А на юге – всё четко, ясно и конкретно. Они вернутся в Безвозвратный Город, Вайми разберется со жрецом (мальчишка невольно передернулся, представив подробности), армия Димки двинет обратно, в Столицу – ну а он, наверное, всё же двинет искать своих, но уже не с этими странными Воронами, а с друзьями… Ну конечно! Ведь он даже не отказывается – ну да, выйдет задержка на неделю, наверное больше даже – но неделей раньше, неделей позже… мы всё равно далеко позади, вдруг подумал Максим. Если битва Хорунов и Маахисов состоится – то задолго до того, как к ней сможем подоспеть мы, а значит… да и Ключ без восприимца бесполезен, а кто в этом мире восприимец – знает лишь один Мастер, да и то очень вряд ли…

– Ну? – напряженно спросил Вайми, очевидно, устав ждать ответа.

Максим глубоко вздохнул, словно готовясь прыгнуть в воду. А ведь я пожалею об этом, вдруг понял он. Пожалею в любом случае, что бы ни выбрал. Но дело есть дело, а я всё же парень, не девчонка, и решаю только раз…

– Я иду с тобой, – сказал он.

В крепости с треском рухнул прогоревший навес.

* * *

Прощание получилось очень кратким – едва Максим и Вайми объявили, что возвращаются в город, Вороны просто развернулись и скрылись в лесу. На их лицах явственно читалось облегчение – верно, и их тяготило общество странных чужаков. Максим едва удержался от того, чтобы плюнуть им вслед – могли хотя бы удачи пожелать!..

Он покосился на Вайми – но тот стоял молча, всё ещё глядя на крепость. Огня больше не было видно, но белый дым валил ещё гуще прежнего. Странно, подумал Максим. Там и гореть же нечему, – ну не грибы так дымят же!..

Вайми между тем очнулся, мотнул головой – и, взглянув на Максима, бодро направился на юг. Всего через минуту они нырнули в лес, и крепость Маахисов исчезла из жизни Максима навсегда.

* * *

Странно, почему я не радуюсь? – подумал вдруг мальчишка, шагая вслед за золотой спиной Вайми. Вот, я, можно сказать, разрубил гордиев узел, рядом со мной новый друг, впереди встреча со старыми друзьями – а я чувствую себя так, словно только что Родину продал…

Мужчина должен выбирать самый трудный путь, – вдруг вспомнил Максим. Это ему однажды говорил отец. А он выбрал легкий путь. Струсил, проще говоря.

Но возвращаться было уже слишком поздно.

* * *

– Ну вот, это последний, слава труду, – Файму, глубоко дыша и утирая пот, опустила на землю последнего пленного Хоруна, которого она, вдвоем с Талкой, утащила в эту рощу – как и многих прочих. Хорун с дикой злобой смотрел на неё, но сделать что-либо ещё не мог: витки самодельной, но весьма прочной веревки из каких-то длинных стеблей стянули его тело, примотав его к длинной крепкой жерди и делая совершенно беспомощным. – Ну что ж, приступим, – она деловито полезла в висевшую на плече плетеную сумку – странно изящную на вид. Антон не удивился бы, увидев что-то такое дома, в магазине народных промыслов. Сумку Файму, естественно, сделала сама…

Мальчишка вздрогнул, заметив, что пылающий взгляд Хоруна переместился на него.

– Я запомнил тебя, гнида белобрысая, – процедил пленник. – Очень хорошо запомнил. Пусть здесь не умирают – но для тебя я, поверь, найду способ, пусть даже искать придется тысячу лет. И ты тысячу тысяч раз пожалеешь, что встретился со мной…

– Почему ты так хочешь убить меня? – удивленно спросил Антон. Сталкиваться с такой дикой ненавистью ему ещё не приходилось. Но испытывал он вовсе не страх, а какое-то холодное любопытство – словно смотрел на бьющуюся в стекло террариума смертельно ядовитую змею.

– Кто ты? – спросил вдруг Хорун, но Антон не ответил. Вовсе ни к чему, чтобы этот… эта злобная гадина знала ещё и его имя. Раньше он смеялся над суевериями местных… но теперь начал думать, что все эти приколы насчет тайны истинного имени – вовсе не такая уж чушь. Или вообще не чушь.

– Ты трус! – между тем выдохнул пленник, так и не дождавшись ответа. Он обвел ненавидящим взглядом весь собравшийся в его честь небольшой коллектив. – Вы все трусы. Вы все ничего не можете без своих подлых трюков.

– Нападение из засады – дозволенная военная хитрость, – заметила Файму, всё ещё копаясь в своей сумке.

– Засады и диверсии – это не война, – упрямо заявил Хорун. – Это действия трусов, которые до судорог боятся БОЯ. Боятся встретиться с противником лицом к лицу.

– …и потому посылают в бой рабов, – зло закончил Антон.

Хоруну этот аргумент явно не понравился. Он уставился на мальчишку с ещё большей злобой – хотя это, казалось, было уже невозможно.

– Кто ты, взявшийся судить чужие жизни? Ты даже драться не умеешь! И убиваешь, как трус, приказываешь девчонкам, а сам…

Антону было, что на это ответить – но Файму надоело словопрение. Изящно поджав ногу, она точно и сильно ударила Хоруна пяткой в поддых. Антон невольно дернулся, словно ударили его, но жестокость Файму преследовала совершенно практическую цель. Хорун тут же начал зевать, словно выброшенная на берег рыба. Талка, присев, ловко запустил пальцы в его пасть, разинув её во всю ширину. Дэй не менее ловко засунул в неё свернутую из большого жесткого листа воронку. Файму, встав на колени, поднесла к ней сосуд из сушеной тыквы, добытый, наконец, из сумки. Из неё в воронку хлынула струя темной жидкости, пахнущей остро и горько.

Антон поморщился – всё это очень походило на какую-то старую, страшную гравюру про пытки еретика в инквизиции. Но темной жидкости в Хоруна влили не ведро, а никак не больше чашки. И это было, конечно, не кипящее масло и не расплавленный свинец – но, в то же время, нечто худшее. Теркуп. Адское – воистину адское! – зелье, после которого человек просто перестает что-либо ХОТЕТЬ – за исключением самых простых, насущных вещей, таких, как еда…

Мальчишке оставалось лишь гадать, каков он на вкус. Глаза Хоруна выпучились, он закашлялся – но Файму зажала ему нос и не отпускала, пока он не проглотил всю жидкость. С облегчением вздохнув, она отбросила тыкву и поднялась. Антон тоже с облегчением вздохнул. Ему, собственно, вообще нечего было тут делать – Маахисы отлично справлялись без него – но он всё равно заставлял себя смотреть. Просто чтобы хорошо всё запомнить и потом не говорить себе "ну, раз я этого не видел, то его же и не было!.." Было. Очень даже БЫЛО… лишение людей – души. Пусть очень, очень плохих людей, вполне заслуживших смерть… но не ЭТО. Вот только и возражать Антон не смел: были и другие люди – и намного больше! – которые не должны были жить в рабстве у этой орды бешеных уродов…

Тем не менее, смотреть на всё это оказалось… тяжело. Процедура и сама по себе вышла неприятной и долгой – она заняла добрых три с половиной часа, так как пленных из лагеря пришлось перетаскивать сюда, в эту вот рощу – на плечах, примотанных к жердям, словно в каком-то людоедском племени, а весили Хоруны совсем немало, так что и Антону в итоге пришлось… участвовать. Ну и… угостить пленных тоже оказалось нелегко. Большая часть теркупа была пролита или выплюнута, первоначального запаса не хватило и жуткое зелье несколько раз пришлось заливать в тыкву заново – но Файму явно предвидела нечто подобное и заварила его вполне достаточно. И вот, теперь всё это кончилось…

Несколько минут они, молча, смотрели на Хоруна. Отдышавшись, он дергался, вращал глазами и осыпал их отборной, испуганной при этом бранью – он явно думал, что его отравили и сейчас начнется агония. Но, наконец, всё же затих, погрузившись в прострацию. Как и все прочие. Очнуться он должен был уже… не собой, и при этой мысли мальчишку передернуло. С его точки зрения это была всё же мерзость… но Маахисы были уверены в обратном. А может быть, даже и правы – но Антон всё равно не хотел принимать этой правоты, даже несмотря на всё, что слышал от пленных…

– И что дальше? – наконец спросил он.

– Уходим отсюда, – Файму окинула взглядом обезвреженного Хоруна и с наслаждением потянулась, поднявшись на пальцы босых ног. Зрелище вышло… впечатляющее.

– А они?

– Останутся здесь, – она коротко взглянула на младшего брата. – Дэй. Разрежь веревки.

Мальчишка кивнул и деловито нагнулся над пленником. Кристаллический нож в его руке рассекал веревки почти без сопротивления. Не дожидаясь завершения процедуры, Файму нырнула в заросли. Талка и Антон последовали за ней. С облегчением, надо сказать. С большим облегчением. Удовольствия от этой адской процедуры никто здесь не получил, это уж точно…

– А всё же, что с ними будет? – упрямо спросил Антон.

Файму вздохнула.

– С голоду они не помрут. От ран тоже – их мы, насколько могли, обработали, хотя многие, конечно, останутся искалеченными, рассеченные сухожилия – не шутки. Но жратвы тут хватает, – всевозможные фрукты свисали здесь с веток повсюду, только руку протяни, потому Хорунов и перетаскали вот сюда, в эту рощу… – Но рабов им ловить уже вряд ли захочется. Да и вообще мало что захочется.

– И это… уже не пройдет? – спросил Антон, невольно передернувшись.

– Пройдет… если их убить, – Файму усмехнулась, недобро. – Но тут некому же. Разве что звери, да и те наверняка побрезгуют…

– А если… не убьют?

– Тогда они быстро одичают. Утратят всё человеческое. Превратятся в нечисть, в леших. Так тут часто бывает с теми, кто перестает… хотеть. Особенно… тут. В этом лесу.

– И… быстро?

Файму пожала плечами.

– Думаю, год или где-то около того. Может, и больше, но немного. А потом – всё.

– Совсем?

– Ну, говорят, что маг, настоящий, может даже нечисти человеческий облик вернуть – но я не слышала, чтобы такое тут бывало. Да и магов тут нет же.

– А кто говорит-то? – поинтересовался Антон. Про такое вот он до сих пор не слышал.

– Вайми из Астеров. Но он много что… говорит.

– Например?..

Файму насмешливо взглянула на него.

– Что он за пределами Ойкумены бывал. Где нормальная жизнь. В смысле, взрослые, дети, рождения, смерти. А также маги, пираты, разбойники, наемники, вольные города и всё такое, про что у нас обычно в книжках пишут…

– А… бывал?

Файму фыркнула.

– Никто больше что-то не бывал. А фантазия у него… очень хорошая, знаешь…

– А, – Антон вздохнул.

* * *

В лагере их встретили десятки напряженных взглядов. Скрыть «процедуру» всё равно было невозможно, поэтому про неё знали здесь все. И никто не одобрял, хотя и понимал необходимость. Файму, впрочем, привычно игнорировала недовольные взгляды. К этому ей, похоже, было не привыкать… но взглядами всё на сей раз не ограничилось. Среди Бродяг поднялся возмущенный ропот – они (правду сказать, малость запоздало) боялись неправедного и жестокого возмездия со стороны Хорунов. Файму вдруг шикнула и болтовня, как по приказу, смолкла. Но смотреть на них четверых не перестали. С уважением… и со страхом. Или с возмущением – это, ясное дело, со стороны Нурнов. Но Файму спокойно принимала все взгляды, даже не двинувшись с места. Она – явно совсем не случайно! – стояла в столбе падавшего сквозь кроны солнечного света и сияла, словно статуя. Такой сочный, темно-золотой цвет кожи, очень резко выделявшийся на фоне темной зелени, встречался Антону нечасто… даже здесь. Но даже цвет служил всего лишь… так сказать, фоном для… формы. Очень красивой, правду говоря…

– Всё, товарищи, – наконец привычно-оптимистичным голосом сообщила Файму. – Хоруны… нейтрализованы. На… достаточно длительный срок, – а может, и навсегда. Так или иначе, но наши дела здесь закончены. Собираемся и выходим на юг. К Столице. На поиски восприимца Ключа.

Возражений, как нетрудно догадаться, не последовало – оставаться рядом со свободными теперь Хорунами, будь они хоть тысячу раз "нейтрализованы", никому не хотелось. Хотя Нурны, конечно, заранее сказали, что ни к какой Столице не пойдут – им не слишком-то хотелось вновь общаться с суровой "Аллой Сергеевной", ну и бросать своё селение, постройка которого стоила им не одного года трудов, они не собирались. Боевые порядки их племени во время боевых походов как правило включали и девчонок – но сейчас, ввиду крайней опасности предстоявшей им битвы, они остались дома – и Нурны скучали по ним…

Антон, впрочем, вполне мог их понять – несмотря на целую толпу мельтешивших перед глазами прекрасных дев (включая саму Файму и Ирису) он всё же здорово тосковал об Ирке, и чем дальше – тем больше, потому что Ирку он знал много лет, а их двоих всего какую-то неделю. К тому же, обе эти девы, правду говоря, изрядно пугали его, и чем дальше – тем больше…

– Мы не пойдем с тобой, – сказал Йэрра, грозно насупив брови. – Ты бесчестно поступила с пленными, – но, говоря всё это, он ухитрился изобразить на лице одновременно и усмешку, и гневную гримасу. В голове у него, похоже, был сейчас полный бардак – что ничуть не удивляло Антона. Сердиться на деву столь прекрасной наружности любому парню было… трудно. Даже если она делала жуткие на самом деле вещи… а может быть, как раз поэтому. Люди очень любят тех, кто делает эти жуткие вещи ЗА них, подумал вдруг мальчишка. Позволяет ИМ остаться чистенькими и сияющими…

– Но если ты… твоё племя придет к нам – мы будем рады тебя видеть, – явно невпопад к уже сказанному добавил вдруг Йэрра.

– Не сомневаюсь, – ответила Файму, улыбаясь такой риторике. И у неё чувства сейчас явно были… сложные, невольно подумал Антон. Вождь Нурнов сам выглядел, как дар свыше всему женскому роду, и симпатия Файму к нему была явно не наигранной, как он сначала подумал…

– Знаешь… я хотел бы скрестить с тобой мечи… хоть ты и девчонка, – вздохнул Йэрра, всё ещё глядя на неё. – Или копья.

– Гм, – ловким движением босой ноги Файму подбросила и так же ловко поймала лежавшее, как оказалось, в траве копьё, – то самое, с блестящим стальным наконечником. – Не боишься?

Йэрра усмехнулся.

– Нет. Но, извини, не сейчас…

* * *

А ведь я их, наверное, никогда больше не увижу, вдруг подумал Антон. Найу уже рассказал им, что Ключ даже сам по себе приносит владельцам удачу – во что очень легко верилось. То, что они уцелели в том жутком подгорном городе, встретились с Маахисами и Нурнами – и, наконец, победили самих Хорунов, иначе, как чистой удачей объяснить было нельзя. А значит, и поиски этого… восприимца вряд ли выйдут долгими. Скорее всего, он отыщется уже среди немалого – четверть жителей всей Ойкумены! – населения Столицы, или, на худой конец, где-то поблизости. И сюда, в северные леса, они уже никогда не вернутся. Пойдут на восток, в таинственный Город Снов – где, так или иначе, кончатся их приключения. А жаль. Нурны при близком знакомстве оказались не такими уж и плохими ребятами – не говоря уж о том, что они пошли за них в бой, ничего не потребовав взамен…

Серый тоже, как оказалось, думал о Нурнах – но несколько в иную сторону.

– Зря мы с ними расстались, – вдруг сказал он. – Могли бы на Куниц поход устроить. Взяли бы их за жабры насчет этого их шамана и как следует потрясли на тему как и что…

– Я вам тут сейчас поход за розгами устрою, – пообещала Файму. – Не знаю, как у вас, а у нас нельзя так делать.

– Это почему? – хмуро спросил Сергей.

– А у вас дома на соседей нападают? Ну вот…

Антон ошалело помотал головой. Ему такое вот с трудом уже представлялось… и хорошо, наверное, что до такого всё же не дошло…

Он покосился на пристроившегося сбоку Найу. Хранитель Драконовой Флейты (тайны выделки Драконовой Флейты, поправился мальчишка), вышагивал рядом с хмурым видом – явно хотел что-то сказать и не решался…

– Не кисни, – наконец посоветовал ему Антон. – Хоруны, конечно, горазды грозить… но с ними всё уже.

– Не всё, – хмуро сказал Найу. – Безвозвратный Город остался же. И в нем – Хоруны. Треть племени где-то. Пойдут искать своих. Найдут. Убьют. И мы на кого-то в самый неожиданный миг наткнемся, – парнишку передернуло.

– Плевать, – ответил Антон. – Видишь же, какой у нас отряд? Нам Хоруны теперь – тьфу. Даже если попадется пара-тройка. Мигом пошлем их… на хутор бабочек ловить. Придем в Столицу, "Аллу Сергеевну" эту свергнем, поднимем ребят, пойдем на этот Безвозвратный Город – и вообще Хорунов квакать отучим. Тогда полная свобода наступит. Броди по миру, где хочешь, и не бойся.

– Свобода – это право сильного безнаказанно творить зло, – всё ещё хмуро сказал Найу. К нему пристроился такой же хмурый Юока – главный следопыт и охотник племени.

Антон удивленно взглянул на него – от дикарского вида мальчишки не это ожидаешь услышать. Потом всё же вспомнил, что Найу – не те тринадцать лет, на которые он выглядит. На самом-то деле – он едва ли не ровесник земных пирамид…

– Это у вас дикость была, вот, – наконец, нашелся он. – Куницы всякие замшелые, которые ничего, кроме первобытно-общинного строя, не застали. Вот и сидят в своём лесу, как сычи, и зенками на всё только лупают… И другие не лучше. Нурны эти, Виксены…

Найу вздохнул.

– Если люди ведут себя так – у них есть на то причина, верно? Они здесь не первый век живут. Да, не очень хорошо. Но зато понимают, что борьба за справедливость – это, в лучшем случае, перемена местами страдающих и жирующих, от которой общая сумма страданий не меняется. В худшем и куда как более частом – энтузиазм наивных идеалистов направляют в своих личных целях циничные кукловоды.