Текст книги "Племя вихреногих. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Аннит Охэйо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава Третья: Драконова Флейта

Пятнадцать костров над страною горят

От снежной Чукотки до горных Карпат.

Пятнадцать костров – миллионы ребят,

Бесстрашье да честность, да огненный взгляд.

Ты пристальней в эти огни загляни, -

И вновь оживут те бессмертные дни,

И алые кони, и сумрачный дым,

И всадник, погибший совсем молодым.

Гордые песни – песни отцов.

В сердце отважном юных бойцов.

Верными будем во веки веков

Правде пламенной алых костров!

Пятнадцать республик – пятнадцать костров.

Их свет долетает до дальних миров.

А вспыхнул костров пионерских парад

От искры, от искренней дружбы ребят.

Они – революции нашей салют.

Вглядись в них, товарищ, и вновь оживут

Под небом свинцовым, под красной звездой

Герои, что жили в обнимку с грозой.

Гордые песни – песни отцов.

В сердце отважном юных бойцов.

Верными будем во веки веков

Правде пламенной алых костров!

Николай Добронравов

Грозовой фронт медленно уплывал на восток, ветер почти стих и первые рассеянные лучи солнца пробились сквозь тучи, осветив морской берег. Димка облегченно вздохнул. Весь день лил дождь, по небу ползли низкие рваные облака. Тяжелые потоки теплой воды рушились на прогретую землю и туман поднимался над смоляной гладью болотных озер. Теперь ливень закончился так же внезапно, как и начался утром. Сквозь туманную дымку багряного заката пробилось низкое красное солнце, осветив мрачный мир – царство болот, леса и молчаливых, медлительных речек. Шершавые стволы деревьев зажглись мертвым, алюминиевым блеском, как кресты на кладбище, и мальчишку передернуло – он словно провалился куда-то в каменноугольный период.

Ладно – по крайней мере, первая часть их плана благополучно удалась: они без всяких приключений доплыли до западного края моря. Теперь только разбить здесь надежный лагерь – и, оставив в нем девчонок, можно выступать в поход. Но быть вождем оказалось совсем не так приятно, как думалось мальчишке. С одной стороны, чувствовать себя главным у ребят, готовых ради него на всё, было очень приятно, и чувство ответственности за судьбу этого мира Димке тоже очень понравилось, как ни странно, – оно здорово добавляло самоуважения. Но отношения с Волками у мальчишки не складывались – точнее, не в той степени, в какой ему бы хотелось. Дома – да и здесь тоже – он привык, что всегда и обо всем можно поговорить с Серым или с Борькой, а при разговорах с Волками ему становилось скучно. Нет, слушать их ему было очень интересно – рассказы их о здешней вольной жизни звучали… увлекательно. Но вот с инициативой у них оказалось… плохо. Никто не пытался, как Серый или Антон, подхватить его планы, развить их и дополнить – обо всём приходилось думать самому. Нет, Льяти, Игорь или Сашка тоже далеко не дураки, – но, свет, как же тяжело им иметь дело с этой ждущей распоряжений толпой!.. Никто не хочет делать что-то сам – все ждут, что им скажут, что делать, да ещё потом и объяснят, как. Вроде бы, и удобно, но… противно. Чувствуешь себя каким-то воспитателем для умственно отсталых. Вот же гадство!.. Хоть власть "Аллы Сергеевны" и свергнута, с наследием её придется разбираться ещё долго – слишком уж основательно она отучила своё племя думать, вернее, приучила думать в стиле "сиди и жди, чего придумают вожди!" И времени заниматься перевоспитанием уже нет – в поход он пойдет с теми Волками, какие есть, а оптимизма это не внушало…

Мальчишка вздохнул и поворошил палочкой сложенный от скуки костерок, который точно не получилось бы разжечь. Ещё в детстве – то есть, в младших классах, – он взялся воспитывать в себе силу воли, но избавиться от мучительных сомнений не выходило никак. Наверное, надо подождать, пока не стукнет тридцать, чтобы считать себя взрослым, печально подумал он.

На землю упала чья-то тень. Повернув голову, Димка без особого удивления увидел Льяти. Он с хмурым видом смотрел на зловеще блестевшие, мокрые стволы деревьев.

– Не любишь этот лес? – безразлично спросил Димка.

– Нет, – Льяти даже передернул плечами. – Сейчас вот смотрю – волосы стынут в жилах, на ушах отрастает шерсть, а на спине митингует стадо мурашек. Брр!

– Решил уже, куда пойдем? Прямо к Хорунам, в их город – или на север сперва, к этим Маахисам?

Льяти вздохнул.

– Нет.

– А что так? Ты же рассказывал, что они их враги и вообще, порядок очень любят…

– Рассказывал. Не всё, правда. Я ведь у них даже жил пару месяцев.

– И что?

– А то, что сначала-то словно в рай живьём попал, а вот потом… это не говори, туда не садись…

– …фигни не неси, – ядовито закончил Димка.

– Фигню нести там можно – но только в местах положенных, где компетентные специалисты будут её записывать и разносить по статьям Уголовного Кодекса, – фыркнул Льяти. – В общем, Маахисы настолько любят порядок, что от любви этой зайцы пишут письма Богу…

– Ну и что? Рабов не держат же, – Димка вновь потыкал палочкой в неразгоревшийся костерок. – Ну да – законы, наверное, дурацкие у них. Но лучше уж так, чем…

Льяти присел рядом с ним на корточки.

– Законы пишутся людьми, для выгоды этих самых людей, только и всего.

– И что? У Хорунов вообще рабы.

– Им, по крайней мере, не запрещают говорить, как они любят хозяев.

– Свобода слова, – буркнул Димка. Ему совсем перестал нравиться разговор – но и прогнать Льяти было как-то неловко. В конце концов, без него они не знали даже толком, куда именно в этом лесу идти.

Льяти хмыкнул.

– Только у слова там свобода и есть. Ну, у тех, кому язык пока что не отрезали.

– А что – отрезают?

– Не, – Льяти вздохнул. – Зачем? Рабы там и в самом деле хозяев своих любят. Не по своей воле, но всё же…

– Ну вот, – Димка сломал палочку и бросил обломки в несостоявшийся костерок. – А ты мне про Маахисов…

– Они, знаешь, не совсем люди. Или даже совсем не.

– Когда на Земле плохо с разумом, его ищут во Вселенной… – буркнул Димка. – Ну, чего ты ко мне прицепился? Ну – обидели они тебя, в морду дали или что ещё там – так это не повод ещё в позу вставать. Мы тут ребят из рабства спасаем – а ты прямо как девчонка: "ах, а что они смотрят на меня так, а вдруг обидят?" Тьфу!

Льяти упруго поднялся, глядя на него уже нехорошо.

– Злой ты стал. У меня, может, тоже на душе погано – а ты…

Димка тоже поднялся, в упор глядя на Льяти.

– Ты мужчина, а не… – он замялся, подбирая слово, – артист какой-то. А комедию ломаешь.

– Я тебе сейчас что-нибудь сломаю, – хмуро предупредил Льяти.

Димка подался вперед.

– Мощи святого Сульпиция есть? А если найду?

Льяти отчаянно сморщил физию, очевидно, пытаясь понять смысл этой фразы, потом вдруг рассмеялся, хлопнул мальчишку по плечу, и побрел назад, к лагерю.

* * *

Димка какое-то время смотрел ему вслед, потом повернулся к лесу – и вздрогнул. Там, в зарослях, белело лицо. Именно белело – оно было совсем светлое, словно молоко. Успей зайти солнце – он бы вообще принял его за привидение и испугался до икоты. Теперь же он смог разглядеть такое же светлое плечо и часть груди – это был просто мальчишка, всего на год или два старше его, стоявший в зарослях. Его волосы удивили Димку. Длинные густые чёрные лохмы, тяжелые от вплетенных в них ниток радужных бус. Он рассматривал его пристально и… безразлично. Словно смотрел на жука или на попавшийся под ногу камень – и от этого безразличного взгляда становилось не по себе…

Димка рывком обернулся к уходящему Льяти – тот бодро шагал прочь – потом повернулся назад, к лесу. Там никого уже не было, и мальчишка не смог понять, показалось ему это или нет. Лишь кровавое солнце, да склонившиеся под тяжестью мокрой листвы стволы деревьев были единственными свидетелями этого странного события.

* * *

Младые девы

Пёстрым хороводом

Ласкают слух,

А также тешат глаз.

Всё это в сумме

Дышит кислородом,

А выдыхает – углекислый газ.

– продекламировал Игорь, и сидевшие у костра мальчишки зааплодировали. Девчонки и в самом деле танцевали вокруг другого костра, побольше, и смотреть на них было… приятно. Уже стемнело, но костры всё же удалось разжечь – и с ними мир сразу стал уютнее. Мрачный лес и болота утонули в темноте, никаких орд гиен и шакалов из них после наступление ночи к облегчению Димки не вышло – в общем, жить было можно. Как сказал Льяти, никто не жил в этих местах – что ничуть не удивляло мальчишку. Но вечерняя встреча не шла у него из головы. Галлюцинациями Димка никогда не страдал и был твердо уверен, что ему не показалось. Рассказывать о ней ему правда не очень-то хотелось, – в основном потому, что рассказать он мог только Льяти, а с ним он расстался не очень хорошо… о чем теперь отчаянно жалел. В других обстоятельствах он и близко не подошел бы к нему – но это дело касалось вовсе не его одного, так что в конце концов мальчишка засунул свои чувства подальше и таки рассказал о странном наблюдателе. К счастью, Льяти не стал смеяться над ним – но и пояснить ничего не смог.

– Это точно был не шпион Хорунов, – наконец сказал он к громадному облегчению Димки. – Они все, как ты знаешь, смуглые и черноглазые.

– Может, это их раб был, – предположил Юрка.

– Нет, – Льяти даже отрицательно мотнул головой. – Рабы у них не шпионят.

– А почему? – не унимался Юрка.

– Слишком сложное задание. Ну и отпускать рабов в лес Хоруны всё же боятся. Гипноз гипнозом, но в душе-то человек рабом не становится же. А если его на волю отпустить, он в конце концов думать начнет, и…

– Хорошо, тогда кто это мог быть? – перебил Димка.

– Не знаю, – Льяти вздохнул. – Здесь точно никто не живет. По крайней мере, когда я тут бывал, то никого не видел.

– Ага, а когда это было? – тут же спросил Юрка.

– Давно, – Льяти снова вздохнул. – Лет пятьдесят назад. А может, и все семьдесят. Не помню…

Димка тоже мотнул головой – на бодрого дедушку Льяти как-то не тянул, а мысль о том, что ему вообще-то два века, просто не укладывалась в голове. До сих пор не укладывалась…

– Этот мальчишка был похож на тебя, – сказал он. – Тот же возраст, белокожий, волосы черные… У вас никто не пропадал?

– Пропадал, – Льяти вздохнул. – Ооль вот пропал. Очень давно, лет сто назад, наверное. Пошел, как я, бродить по миру… и всё. С тех пор его никто не видел. То есть, может и видел, но я-то нет. А он мой друг был…

– Ну вот, наверное, его Хоруны поймали, он от них сбежал и до сих пор по этому лесу бродит, – предположил Юрка.

– А почему к нам в племя тогда не вернулся?

– Умом, наверное, тронулся, – предположил Игорь. – Такое тут бывает. Редко, к счастью, но…

– Он на меня словно на камень какой-то смотрел, – Димка невольно поёжился. – Вообще без интереса. Вернее, с интересом, но… – мальчишка задумался, подбирая слова. – Без выражения. Словно на узор какой-то. Как будто для него я вообще не человек.

– Где-то в этом лесу живут Бродяги, – напомнил Льяти. – Которых никто толком не видел. И я, кстати, тоже.

– Да ну, Бродяги же все трусы, – отмахнулся Димка.

– А кто сказал, если их никто не видел? – тут же встрял Юрка.

– Льяти и сказал, – Димка посмотрел на мальчишку. – Соврал?

Льяти вдруг смутился.

– Я не соврал, мне Хорги сказали. Но…

– Ты сам нам говорил, что они те ещё лгуны, – ядовито закончил Димка.

– Ну… – Льяти смутился ещё сильнее.

– Ладно, – Димке не хотелось вновь превращать разговор в ссору. – Делать-то что будем? После того, как разобьем лагерь? Ломанем в лоб на город Хорунов? Или как?

– Туда наши ребята пошли, Тошка с Андрюхой и Серый, – напомнил Юрка. – То есть не туда, а немцев искать. Которые, говорят, где-то за этим жутким лесом живут.

– Их Максим с Верасеной выручать пошли, – хмуро напомнил Сашка. – А Эдик на восток пошел, Нурнов и Виксенов звать, и Куниц тоже, если получится.

Димка ошалело помотал головой, а потом отчаянно сжал её ладонями. Вот же гадство, вновь подумал он. От моего решения зависит сейчас всё – а я не знаю, что делать. С одной стороны, хочется побыстрее покончить со всем этим. Надоело изводиться в размышлениях. Просто – надоело. С другой, шанс у нас всех только один. И страшнее всего – завалить всё дело, потому что это будет конец вообще всему. А значит, как бы не хотелось рвануть вперед, махая шашкой, придется действовать пусть не так быстро, но зато основательно…

– Как проще всего попасть в этот город Хорунов? – спросил он, не отнимая рук от лица.

– Два дня степью на север, потом три дня лесом на запад, – моментально ответил Льяти.

– А к немцам?

– Ещё два дня на север.

– А к Маахисам?

– Ещё два.

– Значит, неделя, – Димка сжал голову ещё сильнее, пытаясь ухватить за хвост едва промелькнувшую мысль. И таки ухватил, к своему удивлению. – Завтра, как только разберемся с лагерем, выступаем на север. Через два дня снова разбиваем лагерь и высылаем на север разведчиков. Попробуем связаться с Маахисами. Они-то о Хорунах всё должны знать.

– Ага, а кто в разведчики пойдет? – сразу же спросил Юрка. – Я-то бы и рад, только в трех соснах заблужусь…

Димка посмотрел на Льяти. Других кандидатов как-то не было – но отпускать Льяти было нельзя. После своего чудесного появления он превратился у Волков… ну, не в святого, не было тут никаких святых, – но в живое знамя точно. А армия без знамени – не армия…

– Квинсов пошлем, – сказал молчавший до сих пор Сашка. – Их фиг в лесу заметишь.

– А им можно доверять? – спросил Димка. – Сам знаешь, репутация у них… как у последних сволочей.

– У них, знаешь, свой зуб на Хорунов есть, давно уже, – Сашка усмехнулся, но как-то… нехорошо. – Они пару ребят из их племени до сих пор в рабстве держат. Так что для них это дело, знаешь, очень даже личное.

– Ладно, – Димка вздохнул. – Пусть идут. Лучше к городу Хорунов сразу, жратвы у нас мало… Недели им хватит?

– Хватит. Три дня туда, три обратно.

– А потом? – неожиданно нервно спросил Юрка. – У нас жратвы было на месяц. И то, все запасы из Столицы выгребли. Дойдем до леса – останется на три недели. Неделя до Столицы… Неделя ждать разведчиков. Шесть дней туда-сюда. И один день всего, чтобы победить Хорунов. А они, знаешь, не Квинсы. У них вокруг города стена в два человеческих роста, – он хмуро покосился на Льяти, который и поведал им эту чудесную новость. – Каменная. На которую не враз запрыгнешь и бревном не прошибешь. Дойдем до неё – и что дальше?

Димка наконец отнял руки от лица, взглянул на него и вдруг усмехнулся.

– Дальше – действуем по обстановке.

– А обстановка у нас не то, чтобы очень хорошая, – хмуро сказал Игорь. – Двадцать парней придется тут оставить, девчонок сторожить. На Безвозвратный Город пойдет сто шестьдесят. А Хорунов с рабами будет за две сотни. И зверюги ещё эти… Пока мы одну такую валить будем – она нам пол-отряда покалечит.

– И что? – мрачно спросил Димка. – Назад пойти? Так мы во второй раз ни в жизнь не соберемся. Нам и в этот-то так повезло, как не бывает. Льяти этот…

– Нет, – Игорь вздохнул. – Нет, конечно же. Я не хуже тебя понимаю, что шанс у нас всего один. Но план какой-то нужен. И не только как бой выиграть, а вообще… Как рабов освободить, что с самими Хорунами потом делать…

Димка вздохнул. Всё это они обсуждали уже далеко не в первый раз – но в голову ничего особого не приходило. Да и казалось ненужным – они подойдут к Безвозвратному Городу, навстречу им выйдет войско Хорунов, они – вчетверо превосходящим числом! – задавят их количеством и свяжут. А там… там видно будет. Только вот что-то, – наверное, развившаяся от всех эти проблем привычка во всем сомневаться, – говорила ему, что всё далеко не так просто…

– А что думать-то? – Сашка пожал плечами. – У Квинсов парализующие стрелы есть. Хоруны и хрюкнуть не успеют, как мы их всех повяжем.

– Ты с этими Квинсами прямо как Наполеон со своей гвардией, – ядовито сказал Юрка. – Квинсы туда, Квинсы сюда… Задохлики они все, да и мало их, дюжины не наберется…

– Нет, ребята, смысл в этом есть, – Димка вновь сжал руками голову. – В бою Хоруны нас порвут, это ясно. Да даже если и нет… ну, перебьем мы их всех – и что? Разлетятся по всему миру и начнется… веселье, – он передернул плечами, вспомнив страшненький рассказ Метиса. – А вот стрелами из засад – мы их быстро положим, и их, и их зверюг. Потом зверюг в расход, а Хорунов напоим драфой, – так назывался ядрёный отвар одного местного корня. Ольга, – бывшая "Ольга Петровна", начальник госпиталя Волков, – говорила, что мозги он отшибает не хуже настоящего наркоза. – И рабов их. Льяти говорит, что гипноз их от этого йок. И всё.

– А потом что? – кисло спросил Игорь. – Тюрьму строить и набирать тюремщиков? Так не поможет же. Плавали, знаем. Метис вон до сих пор икает…

– Потом будет потом, – веско сказал Димка. – Главное сейчас – обезвредить Хорунов. Об остальном потом будем думать. После победы.

– Ага, возьмем их на поруки и будем цукать, пока не исправятся, – ядовито сказал Юрка.

– Можно и так, – Димка даже не улыбнулся.

– Ага, а где мы эту драфу возьмем? – не унимался Юрка. – И луки-то наделаем – а стрелы к ним откуда? То есть, состав парализующий тот?

– Квинсы знают же, – с обидой сказал Сашка.

– Ага, это для них секрет их главный, – ответил Юрка. – Так они и расскажут тебе.

– Вот и постарайся, – Димка прямо посмотрел на Сашку. – От этого сейчас всё зависит. Вообще всё. Или Квинсы с нами до конца – или до свидания. Пусть идут на… все четыре стороны, снова по дуплам сидеть.

– А луки? А драфа эта? – не унимался Юрка.

– Драфы в этом лесу полно, я покажу, – Льяти широко улыбнулся. Уж он-то точно этого леса не боялся…

– А луки понаделаем, пока Квинсы будут в разведку ходить, – подвел итог Димка. – И стрелы. И состав парализующий их. Как раз будет, чем заняться.

– А если Хоруны на бой не выйдут, останутся в своем городе сидеть? – кисло спросил Юрка. Лезть в этот жуткий лес ему явно не хотелось.

– А это уж моя забота, чтобы вышли, – Димка широко улыбнулся. – Поделим отряд на четыре… ну, взвода. Командовать ими буду я, Игорь, Сашка, Льяти. Если Хоруны выйдут из города – один взвод задерживает их в лоб, два бьют с боков, один с тыла. Если нет – мой взвод шумит у стен, выманивает их, а дальше – то же самое. Главное – заманить их в лес, где лучники смогут их стрелами утыкать. И всё.

Он ждал возражений, но их так и не последовало.

* * *

Антон лежал на удивительно мягкой, прохладной траве, на животе, положив голову на запястья скрещенных рук и глядя на пылающий у горизонта рассвет. Он смотрел в пустоту, лежа на краю полумильного, наверное, обрыва, и его сердце тихонько замирало при этой мысли. Волны свежего, прохладного воздуха мягко, невесомо скользили по его телу – от локтей до пальцев босых ног, словно он лежал где-то на пляже. Сейчас на нем были лишь трусы – он только что проснулся и одеваться, честно говоря, не хотелось. Даже сейчас, на рассвете, на такой высоте, особой прохлады не наблюдалось. А что будет днем, когда они спустятся в сумрачное, почти черное сейчас море Нижнего Леса, мальчишке не хотелось даже думать…

Он вздохнул, глядя на хмурый восход. Угрюмое багровое пламя упрямо пылало между плавными изгибами холмов, покрытых темным лесом, и низкими тяжелыми тучами, неторопливо ползущими по небу, почти над головой. Казалось, что пришла осень, хотя никаких времен года здесь не было…

Настроение у него сейчас было… сложное, и вовсе не из-за предстоящих испытаний. Его угораздило втрескаться в Ирису (которую так и тянуло назвать Ириской). Конечно, в его четырнадцать лет это и неудивительно. Только вот девы у Маахисов оказались весьма горды собой и считали, что право их поцеловать (не говоря уж о чем-то большем) ещё надо заработать. Вывернувшись мехом внутрь или как-то так. Ириса снисходительно объяснила ему, что в её родном мире парни ходят по соседним селениям (или даже не по соседним) и стараются впечатлить дев хоть чем-нибудь – чтением стихов, изготовлением тортиков, пением, танцами и прочим. Причем, обычно эти мероприятия проходят более-менее организованно – то есть парни устраивают состязания, на которых девы выбирают себе друзей по вкусу. То есть, даром никто тут хлорофилл вырабатывать не будет. Наверное, и к лучшему, учитывая, что его в Столице ждет Ирка – но как же, блин, обидно…

Мальчишка ещё раз вздохнул, потом всё же перевернулся на спину и сел, глядя на лагерь. Жизнь в нем уже бурлила. Двое Маахисов хлопотали у костра, ещё двое – Талка и Вэрка – деловито разделывали какую-то зверюгу, похожую на земного тапира, и Антона невольно передернуло. Жареное мясо – штука очень вкусная, но вот процесс превращения туши в мясо оказался, мягко говоря, неаппетитным. Даже смотреть в ту сторону не хотелось, и собственное чистоплюйство тоже злило мальчишку – не очень-то приятно наблюдать, как за тебя работают другие. Тем более, что Талка и Вэрка ушли в лес ещё затемно, пока он дрых без задних ног. А потом тащили тушу в лагерь на своём горбу. Нет, он всё равно не умел охотиться, и даже при желании ничем не смог бы им помочь – но было всё равно обидно…

Он перевел взгляд на Файму и Серого – они праздно сидели у костра, и, как всегда, спорили. Спорили о вечном, то есть о сущности бытия. Точнее – о том, что представляет собой этот вот мир. Серый считал, что это самый обычный мир, только далекий от их родной Земли. Файму же думала, что они находятся где-то в виртуальной реальности, то есть, вовсе и не в реальности, а в её модели, запущенной на колоссальной вычислительной машине. Такое вот с трудом укладывалось у Антона в голове, но Файму говорила, что в настоящей реальности никакого бессмертия, а тем более телепортации с воскрешением просто не может быть. Звучало это безукоризненно логично – но из этого следовало, во-первых, что они – вовсе и не настоящие, а только копии настоящих ребят, и во-вторых, что покинуть этот вот мир невозможно – как картинка из книги не сможет сбежать из неё и обрести бытиё. Если бы Антон смог поверить в это – он бы, наверное, повесился. Вот только и это здесь ни фига не помогло бы, так что он старался просто не думать об этом. Серому же эти мысли не давали покоя, и он всё время спорил с Файму. Вот и сейчас, едва проснувшись, он принялся за старое.

– С чего ты вообще взяла, что мир вокруг нас ненастоящий? – спросил он. – Я вот, когда сюда попал, никаких изменений не почувствовал.

– Когда я входила в ВР, то тоже никаких изменений не чувствовала, – мгновенно ответила Файму. – Чувства, знаешь, не так уж сложно обмануть. Но тела убитых там исчезали точно так же. В том числе, между прочим, и моё.

– И что? Мало ли какая техника у Хозяев может быть.

Файму вздохнула.

– Ты физику в школе учил? Про формулу "Е равно эм цэ квадрат" слышал? Я вот слышала. Двадцать пять миллиардов киловатт в каждом килограмме. Двадцать мегатонн в тротиловом эквиваленте, если проще. И эта энергия, как ты знаешь, не исчезает. Ты вот, – она прищурилась, глядя на мальчишку, – весишь где-то килограммов пятьдесят. То есть, если тебя вдруг аннигилировать, произойдет взрыв мощностью в гигатонну. После которого от Ойкумены ничего не останется. А она до сих пор существует, как я слышала. И? Какой вывод? Где мы, по-твоему, находимся?

– При коммунизме, – вдруг усмехнулся Сергей.

– Что?! – глаза у Файму натурально полезли на лоб.

– А ты видишь здесь биржу и злых буржуев во фраках? – голос Серого прямо-таки сочился не свойственным ему прежде сарказмом. Похоже, построения Файму достали наконец и его. – Коммунизм и есть. Да, первобытный, – но какой уж есть. У большинства, по крайней мере.

– Может быть, мы тут в аду или в раю? – не менее ядовито спросила Файму.

Сергей хмыкнул, глядя на неё.

– Рай – это отстойник для ставших бесполезными. Ад – мусорное ведро. А коммунизм – для остальных.

Антон очень хотел услышать, что ответит на это Файму, но она вдруг одним рывком вскочила и повернулась, глядя куда-то в заросли – которые отчетливо колыхались. В руке у неё невесть откуда появилась духовая трубка. Антон тоже напрягся – но тут из зарослей выбрался Дэй. Худенький, совершенно безобидный на вид…

Файму убрала духовую трубку куда-то в свою гривищу и вздохнула с явным облегчением. Дэй подошел к костру и плюхнулся возле него. Вид у него был усталый.

– В Нижнем Лесу всё тихо, – сказал он отрывисто. – Хорунов нет минимум на день пути. Лес бы слышал. Можем идти.

Вот же блин, подумал Антон уже уныло. Пока я тут дрых, Дэй спустился на полмили вниз, провел разведку, а потом поднялся. Тоже на полмили. И даже не требует себе тортик и золотой трон в придачу. А я чувствую себя почему-то последней свиньей…

– Итак, люди, опасности внизу нет! – объявила Файму уже громко. – Завтракаем и сразу же выходим.

* * *

Но завтрак оказался делом долгим – мясо на костре жарится небыстро. ВР или нет, но рисковать с недожаренным мясом Файму как-то не рвалась. Зараза в этом мире вполне себе была и подхватить её при желании было можно. Так или иначе, но никаких особых дел не нашлось и неизбежная болтовня возобновилась. Антон сам с удовольствием присоединился к ней. В конце концов, поговорить с людьми из будущего – или даже не вполне людьми – за такую возможность он бы, наверное, даже продал душу, если бы верил в неё.

На самом деле Маахисы оказались совсем не Маахисами. Их народ, раса, или как там это называлось, именовалась Аниу. Маахисы же были всего лишь "именным" пионерским отрядом, который с экскурсии по какой-то планете попал прямо в этот вот мир. Жили они при самом настоящем коммунизме – межзвездные полеты (быстрее света!), роботы, всеобщее изобилие. К несчастью, за малостью лет Маахисы мало что видели и знали – и ещё меньше сохранили в памяти за прошедшие полтысячи лет. Но даже от того, что им удавалось вспомнить, голова у мальчишки шла кругом.

– То есть, вас специально привезли на ту планету? – спросил он. – Послали ради вас корабль?

– А чего тут такого? – удивилась Файму. – У нас детей ОЧЕНЬ мало – мы бессмертные же, а ресурсы у нас не бесконечные. То есть детям у нас нет нужды что-то требовать – их и так неплохо кормят. Тем более, что требовать с детей какую-то плату – у нас вообще что-то с трудом представимое. А если про такого товарища узнают… ой, это ему не понравится. Смертной казни у нас нет, а вот вдумчивое лечение электричеством и скипидарными клизмами… бывает иногда. Так что с этой стороны детям ничего не угрожает. Вот правда на учебу пробовать забить… лучше не надо. Потому что школа из одного ученика – у нас совсем не редкость. То есть права качать начать можно – но все же решат, что ребенок перегрелся. И под холодный душ отправят, для начала. То, что мы ценность, ещё не значит, что по попе нельзя дать. Или мордой в угол поставить.

– И часто ставили? – насмешливо спросил Сергей.

– Бывало иногда, – Файму насупилась. Было видно, что вспоминать те случаи ей не очень-то хотелось. Похоже, что она не всегда была такой… сверхположительной, вдруг с усмешкой подумал Антон. Да и неудивительно – при её-то бронебойном характере слушаться взрослых наверняка было… тяжело. Только вот здесь их, к сожалению, нет, и прекрасная дева развернулась во всю ширь своей необузданной натуры…

– А как вы тут жили? – вступил он в разговор, чтобы перебить неприятную всё же тему. Нет, слушать, как там Маахисы жили у себя, в своём мире, было, конечно, очень даже интересно, но… обидно. Словно папуасу какому-нибудь – гостей из Москвы. Начинаешь чувствовать себя каким-то недоразвитым – а это мальчишке категорически не нравилось. – Ну, после того, как попали в этот вот мир?

– Весело, – Файму взглянула на него и ухмыльнулась. – Перед нами всё разбегалось, за нами всё рыдало!

– А как же вы тогда в этот дикий лес попали? – не удержался от колкости Сергей.

– Я вам уже говорила же, – Файму заметно надулась. Было видно, что вопрос её задел. – Мы составили план…

– Ой, да не гони ты! – отмахнулся Серый. – Я же вижу, что тебе самой до чертиков тошно в лесу этом сидеть.

Файму зло зыркнула на него – глаза так и сверкнули! – но возражать всё же не стала. В точку, усмехнулся Антон. Всё же, Серый страшно умный…

– Мы выступали за… более активные действия, – наконец неохотно сказала она. – Но "Алла Сергеевна" нас не поддержала.

– А что ж вы ей под зад не дали, раз все такие крутые? – спросил Сергей.

Файму нахмурилась… но ответила и в этот раз.

– Она ж не сама по себе. Её… народ поддерживает. Не по уму, но что же делать? Не со всем же племенем их воевать.

– А зачем воевать? – Сергей сел у костра поудобнее. – Уболтали бы, навели агитацию…

– Ага, так нам "Алла Сергеевна" и дала, – заметила Файму уже ядовито. – Навесила экстремизм с разжиганием – и поперли нас из Столицы.

– А на ней что – свет клином сошелся? – удивленно спросил Антон. – Здесь же целый мир! Куча племен. Ну, ладно, поперла вас эта Алла – ну так и черт с ней! Прошли бы по миру, собрали бы людей… обучили бы – и стали сильнее Волков. Они ж тоже в одиночку вообще начинали.

Файму хмуро прикусила губу.

– А мы пробовали, – наконец сказала она. – Да только кого собирать? Морские Воришки, Буревестники, Нурны, Квинсы – разбойники, чуть лучше Хорунов. Хорги, Певцы, Бродяги, Астеры, Горгульи, Туа-ти – все трусы конченные, им дают дышать, они и рады. К Куницам не подступишься из-за этих их оборотней, – её ощутимо передернуло. – Виксены тоже в лес забились, над полями своими трясутся. А других племен тут, считай, не осталось. Кого Хоруны в рабство, кто к Волкам прибился, кто просто по лесам поодиночке разбрелся – и всё.

– А немцы? – хмыкнул Сергей. – Они, знаешь, вояки крутые. Очень даже. Не дай бог во врагах их иметь.

– То-то вы сами к ним в объятия не бросились, – ядовито заметила Файму.

– У вас-то дома войны с ними не было, – заметил Андрей.

– Тут была, – фыркнула Файму. – Им, знаешь, наши рожи не понравились. Недочеловеки мы им, волосы у нас не те, глаза не те… Попробовали на нас наехать…

– И оказались вы в этом вот лесу, – закончил Сергей.

– У нас с ними пакт о разделении зон ответственности, – мрачно сообщила Файму. – Мы не пускаем Хорунов на север, они – на запад.

– Ага, то-то они туда рвутся, – заметил Андрей.

– Там, в западных горах, Ключ… был, если помните, – ядовито заметила Файму. – Если бы не немцы, Хоруны уже давно бы… – она передернулась и замолчала.

– А тут что такое сверхважное? – хмыкнул Сергей. – Лес ваш красный этот? С которого без вас Хоруны все листочки оборвут и жопу ими вытрут?

– А Вороны? – вновь спросил Антон, чтобы сменить тему – разговор грозил вот-вот вновь перейти в ссору, а это было вовсе ни к чему. – Ну, арии эти?

– А они на своей Чести чокнулись, – зло уже ответила Файму. – Есть тут такое растение забавное – теркуп. Ядовитое, но не смертельно. Если его вдруг откушать, сдохнуть не сдохнешь, но крыша у тебя поедет – таким пофигизмом накроет, что жить не захочешь, но и помереть – тоже. Мы предложили Хорунов тем теркупом притравить – тогда они ещё в Столице своей жили – а Вороны на нас взъелись. Мол, Чести у нас нет, и чем без Чести победить – лучше всем на месте сдохнуть. С тех пор они нам жизни не дают.