Текст книги "Регент. Право сильного (СИ)"

Автор книги: Анни Кос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– Настоящий виновник этих событий все еще на свободе.

– Ненадолго.

– И все же мне неуютно.

– Вы в самом деле тревожитесь о заговоре?

– Сама не знаю. Просто хочу надеяться на то, что ни один невиновный больше не пострадает.

Бен Хайри слегка покачал головой.

– Я не вправе настаивать на откровенности. Но если будете нуждаться в разговоре – скажите, и я вас выслушаю.

Арселия слегка поколебалась, но все же присела на диван напротив.

– Как это выглядит со стороны? Все так очевидно?

Бен Хайри усмехнулся.

– Не настолько, чтобы понял случайный наблюдатель, но вчера вы оба привлекли слишком пристальное внимание. Разумеется, сейчас некоторое волнение и резкие поступки можно объяснить страхом пережитого, но взгляд выдает.

Она уронила голову на сложенные руки.

– Я не знаю, как поступить! Все так запутано! Прежде я не металась между долгом и чувствами, понимала, что от меня требуется, и делала это. А теперь словно иду по натянутому канату над бездной и, возможно, хочу шагнуть в эту пустоту, чтобы изведать сладость полета.

– Внизу вас неминуемо ждут камни.

– Понимаю, – отозвалась она тихо. – И не хочу разбиваться. А еще меньше хочу погубить тех, кто мне дорог.

– Тогда не спешите, – лекарь смотрел ей прямо в глаза. – Скоропалительность – коварный враг. Время все расставит по местам.

– А если у нас его нет?

Бен Хайри пожал плечами.

– Никто не ведает, какая судьба ему отмерена. Не спешите ставить точки там, где уместнее многоточия. И позвольте мне напомнить вам кое о чем. Возможно, прежде это не имело значения, но теперь…

– Разумеется, говорите.

– Рождению Адиля вы обязаны своей магии. Земля вообще очень чутка к изменениям в человеческом теле, особенно у женщин. Не будь ее – и Сабир никогда не взял бы на руки сына. Однако теперь у вас нет мужа, и, если вы проявите беспечность и подчинитесь чувствам, то вероятность зачать еще одно дитя крайне высока.

Арселия вспыхнула:

– Я говорила не о том.

– Разве? – бен Хайри чуть приподнял брови. – Что ж, я стар, возможно, слух подводит меня. Примите мои искренние сожаления, я не хотел оскорбить вас даже в мыслях.

– И все же закончите.

– Просто будьте осторожны, сиятельная госпожа. Извините меня за дерзость, но рискну оставить вам это, – он вынул из складок пояса крохотный пузырек темного стекла. – Это редкий настой, который может оградить вас от беды. Держите его при себе постоянно. И, если в том возникнет необходимость, выпейте пять капель до того, как решитесь измерять глубины бездны.

Арселия почувствовала, что от стыда не смеет поднять взгляд на лекаря, но приняла флакон и тут же спрятала его от посторонних глаз.

И вовремя. В коридоре послышались голоса и звук шагов, а значит, бесцельное ожидание кончилось.

Глава 27

Шейба бен Хайри даже не сомневался, что северянин не прислушается к его рекомендациям и не выделит времени на отдых. С одной стороны это было оправданной необходимостью, а с другой – безрассудством.

Заговоры, покушения, сплетни, интриги будут всегда. Как и тревоги, не дающие спать по ночам. И заботы о судьбах мира. А вот здоровье и молодость мимолетны, как и вся человеческая жизнь, если вдуматься.

Вот и сейчас лекарь с тревогой отметил, что под глазами Ульфа залегли тени, на лбу прорезались доселе незаметные морщины, а взгляд посуровел, будто северянин выдержал тяжелый бой. Впрочем, стоило ли удивляться? Обречь кого-либо на муки под пытками очень нелегко, кем бы ни была жертва, какой бы проступок ни совершила. И каждое подобное решение уничтожает частицу души выносящего приговор.

Неужели мало в мире болезней, несправедливости, голода, бедности? И чего не хватает иным везунчикам, имеющим и дом, и свободу, чтобы вдыхать полной грудью? Казалось бы, ищи путь к счастью, твори и созидай, пока бьется сердце, пока разум тверд и чист. Но нет. Отчего-то раз за разом в каждом поколении находятся те, кому не страшно поставить под удар меча живого человека. Те, кто готов идти к своей цели по чужим трупам, играясь судьбами людей, будто те – безжизненные куклы.

Насилие и злость не способны породить что-либо стоящее, кровь неизбежно тянет за собой новую кровь, а месть – лишь новые жертвы. Бен Хайри, посвятивший себя исцелению от ран и болезней, с уверенностью мог сказать, что раздуть пламя одной жизни сложнее, чем десять раз потушить его. А сколько душ погибло навсегда, попав в бездушные жернова имперских интриг? Да, порой кажется, будто человека удается спасти, но из глаз уходит что-то неуловимое, гаснет внутренний огонь, оставляя после себя лишь опустевшую, черствую оболочку.

Бен Хайри не желал этой участи никому, в том числе Ульфу Ньорду. Не хотел видеть, как в Черном Волке постепенно исчезает этот свет, как однажды случилось с Сабиром, а еще раньше – с его отцом, Наилем Галибом вар Рауфом.

Сегодня, глядя на то, как волнуется Арселия, как от смущения вспыхивают ее щеки, как она нервно заламывает пальцы, совершенно не замечая этого, бен Хайри сильно задумался.

Северянин нравился ему, вызывал уважение, была в его действиях, хотя и вынужденно жестоких, некая правильность. Удивительно ли, что императрица потянулась за этой внутренней силой, уверенностью, спокойствием. Арселия всегда очень хорошо понимала человеческую суть, безошибочно определяя мотивы людей. И, если ее сердце сделало свой выбор, разве не должен он, лекарь и друг, поддержать их обоих хотя бы тем, чем может?

Шейба слушал разговор, старательно смешивая очередное снадобье для поддержания сил и оставаясь наполовину в своих мыслях.

– Сиятельная госпожа, посмотрите на этот документ, вы можете узнать руку, что его написала?

Арселия долго и внимательно изучила протянутый ей лист, но в итоге вернула, покачав головой.

– Нет, увы, не скажу наверняка. Могу лишь ручаться, что писал не Джалил Вали Шаб. Я читала его записи и короткие пометки, сделанные и правой, и левой рукой. Он пишет иначе, с сильным нажимом и явными углами на завитках даже когда использует официальный стиль, не говоря уж о скорописном. Видимо, это отпечаток его характера и острого ума. А тут мягкая рука, и линии тоже смазанные.

– Кто еще из гаремных слуг владеет письмом?

– Кое-кто из младших евнухов, главная повариха Гуюм и несколько ее помощниц, учителя для девушек. Возможно, стражники.

– Придется обыскивать комнаты и проверять всех, – Ульф тяжело вздохнул и опустился в кресло, прикрыв глаза, с видимым усилием заставляя себя не опираться о мягкую спинку. Казалось, что он вот-вот заснет.

– Милорд, простите, но возможно не придется, – подала голос стоявшая за спиной Арселии Гайда. – Умоляю, не гневайтесь, что вмешиваюсь. И не уверена, что меня не подводит память, но начните поиски с младшего евнуха Виддаха.

На нее сразу обратилось несколько пар удивленных глаз.

– Будь добра пояснить, – голос Ульфа прозвучал немного резко, сказывалась крайняя усталость.

Гайда заговорила торопливо, стараясь не поднимать глаза от пола:

– Я несколько раз передавала через Виддаха заказы за пределы дворца: масла, ткани, украшения. И видела, как он составляет списки, вместе с ним принимала и сортировала покупки, сверяясь с написанным. Я могу ошибаться, конечно, но это лучше, чем искать вслепую.

– Благодарю.

Вскоре регент откланялся, бен Хайри перехватил его на выходе и почти силой всунул в руки питье.

– Если не поспите, свалитесь от изнеможения, и тогда дела не будет, – сухо прокомментировал он. – Любой выносливости есть предел. Думаю, ваши люди отлично справятся с поисками, а вам нужна трезвая голова и меткий взгляд. Я побуду с госпожой, присмотрю за ребенком. Отдохните, на вас уже смотреть страшно.

– Наверное, вы правы. Но, если появятся новости, немедленно передайте охране, они разбудят.

– Разумеется.

***

Под дверями покоев регента обнаружился Ликит. Парень отчаянно зевал, но не шел отдыхать и был явно взволнован.

– Милорд.

– Что еще стряслось?

– Я хотел кое о чем спросить. Точнее, попросить. Если позволите.

– Ликит, – Ульф устало потер переносицу, – говори сразу, у меня просто сил нет на догадки.

– Простите, – смутился оруженосец. – Это глупости, наверное. Но я хотел бы увидеть Сурию. Мне тревожно за нее.

Ульф едва не вспылил. Тревожно ему, щенку безусому! Единственного наследника императора чуть не убили, в стране вот-вот начнется смута, весь дворец взбудоражен обысками и допросами, ему самому пришлось примерять на себя роль палача и угрожать сразу двоим людям пытками и кровавой расправой, а мальчишке тревожно?!

Регент уже набрал полные легкие воздуха, чтобы отчитать подопечного, сорвав накопившее раздражение, но едкие слова застряли в горле при одном только виде того, как нахмурилось почти детское лицо Ликита. Бездна! Похоже, что для парня все серьезнее, чем можно было подумать. Еще натворит дел, не со зла, а просто поддавшись чувствам.

Впрочем, ему ли осуждать? Не он ли, Черный Волк, регент империи, первый воин Недоре, гроза севера, не мог найти покоя этой ночью у ложа Арселии, разрываясь от сомнений, надежд и опасений? В памяти всплыл взгляд Сурии – испуганный, наивный, полный смутных ожиданий. Каково ей там, совсем одной посреди этого пиршества жестокости и циничного расчета? И регент махнул рукой.

– Пригласи ее сюда. Поговори, успокой, расспроси, если считаешь нужным. Не знаю пока, что с ней делать, однако, пожалуй, одна встреча все равно ничего не изменит. Но, Ликит, не распускай язык во имя всех стихий, богов и духов! Мы не в том положении, чтобы рисковать хоть немного.

– Благодарю! – мальчишка едва не вспыхнул от радости.

– Ну, брысь отсюда! – Ульф кивком головы указал на выход. – Времени тебе до четвертого колокола, а потом сразу отдыхать. Чувствую, ты мне еще понадобишься вечером.

Ликита как ветром сдуло. А регент, усмехнувшись своим мыслям, отправился, наконец, спать.

***

К женской половине дворца Ликит летел, словно на крыльях, позабыв и сон, и усталость. Он и сам не мог бы пояснить, почему ему вообще так хочется увидеть эту странную девчонку, но чувствовал, что так будет правильно.

Рыскать по всему гарему юноша благоразумно не стал, послав за девушкой случайно встреченного младшего евнуха. Тот, казалось, нисколько не удивился вызову от регента, переданному через оруженосца.

Сурия явилась очень скоро. Ликит придирчиво осмотрел ее и облегченно вздохнул: бледновата, напугана, молчалива, хотя вроде цела и невредима, даже следов слез не видно.

Вдвоем они покинули гарем и направились по коридорам в императорское крыло, но на полпути свернули в боковой проход и спустились во внутренний дворик с фонтаном. Солнце почти скрылось за высокими зданиями дворца, однако в воздухе еще чувствовалось тепло и приятная легкость уходящего дня. Сурия осмотрелась и, не обнаружив никого больше, удивленно спросила:

– Разве лорд регент не придет? Евнух говорил, что меня ждут для беседы с ним.

– Не совсем, – смутился Ликит. – Милорд позволил мне увидеться с тобой…ну, просто так. Я волновался.

– А он сам?

– Отдыхает, день тяжелый был.

– Догадываюсь, – Сурия присела у фонтана, плечи ее опустились, да и сама она ощутимо расслабилась. – А как ты?

– Устал, как и все, но все же мне проще, не я принимаю решения, от которых зависит судьба империи.

Девушка покачала головой.

– Я вот не уверена, что от наших с тобой поступков действительно ничего не зависит, – произнесла она как-то печально, но тут же встряхнулась и улыбка тронула ее губы. – Кстати, спасибо, что позвал меня. Так непривычно знать, что кто-то думает о тебе, волнуется, заботится. Странно, но приятно.

Ликит опустился на скамейку рядом.

– Я бы хотел помочь чем-то большим, нежели беседа раз в половину луны, – откликнулся он неожиданно серьезно. – Но абсолютно не понимаю, как. Разве что восхититься тем, как прекрасно ты танцуешь.

– Ты видел на празднике? – ее лицо осветилось радостью.

– От первого до последнего жеста, даже запомнил кусочек, – кивнул он и, чтобы доказать свою правоту, встал и попытался исполнить пару движений из танца. Сурия звонко захохотала. – Что? Совсем не похоже? – расстроился юноша.

– Нет-нет, – она замахала руками. – Вполне ничего для первого раза. Только ты женскую партию запомнил, а надо мужскую, вот так, – девушка тоже поднялась и показала несколько шагов и поворотов. – Дальше мы сходимся, касаемся друг друга плечами, хлопок в ладоши и сразу назад.

Она двигалась легко и непринужденно, даже в будничном платье это смотрелось завораживающе. Ликит сбился с шага и замер, не в силах отвести от нее взгляда.

– Ты очень красивая, – с чувством прокомментировал он. – Я был бы счастлив станцевать с тобой однажды.

Сурия вспыхнула и потупилась.

– Спасибо.

– Что-то не так? – юноша мигом почувствовал, как схлынуло ее веселое настроение. – Мне нельзя говорить такое? Это невежливо? Не принято у вас?

– Не то, чтобы не принято, – она вернулась к фонтану, любуясь тонким кружевом струй. – Наши мужчины часто говорят комплименты, превозносят красоту своих избранниц, даже поэмы слагают и распевают их во всеуслышание. Но, Ликит, я пока никто для тебя и вряд ли стану кем-то. Нас воспитывали по-разному, учили непохожим вещам, мы словно из других миров. И совсем не знаем друг друга.

– Так давай узнавать. В конце концов, кому от этого хуже?

Она неопределенно пожала плечами, обдумывая, отвечать ли, но так и не произнесла ни слова.

– Ладно, – Ликит взлохматил волосы, совсем как это делал Ульф в минуты задумчивости. – Мы и правда знаем друг о друге непростительно мало. Давай я расскажу что-то о себе. Хочешь, о детстве? Или о наших степных традициях. Могу даже танцы показать, у нас ведь тоже празднуют, и радоваться умеют, как нигде.

Она покачала головой.

– Нет. Расскажи про Недоре. Про то покушение. Что с тобой сделали, когда поймали? Допрашивали? Пытали? Или герцог Хальвард испытал на тебе свою магию Тьмы?

Ликит замер, оглушенный этим вопросом. Демонова бездна! Что, думал, она уже забыла о его позоре и разрешит себе довериться бывшему преступнику? Как бы ни так! Он и сам бы поостерегся, а тут хрупкая, юная, чистая и наивная девушка! Конечно, ее это пугает. И, если смотреть беспристрастно, совершенно правильно.

Это открытие неожиданно болезненно ударило в самое сердце. Юноша насупился и отвернулся, изо всех сил стараясь не показать, как его зацепили эти слова.

– Зачем тебе?

– Нужно, – ответила она уклончиво. – Прости, догадываюсь, что эти воспоминания неприятны, но я действительно должна знать.

Ликит резко повернулся, хотел отшутиться или съязвить что-то на тему неуместного женского любопытства, но натолкнулся на очень серьезный взгляд, полный сомнений и тревоги.

– Ничего со мной не сделали, – хмуро ответил он. – Герцог и пальцем меня не тронул. Допросили раз, Ульф Ньорд лично занялся. До сих пор в дрожь бросает, как вспомню.

Сурия зябко поежилась, Ликит снял плащ и накинул ей на плечи, затем присел рядом.

– Вот, а то простудишься.

– Спасибо, – она завернулась в плотную ткань, еще хранящую чужое тепло. – Но ты ведь служишь сейчас регенту и, кажется, совершенно искренне гордишься этим?

– Потому что он был прав: я вел себя, как круглый дурак.

– Ясно. Порой я удивляюсь, каким многогранным может быть зло и насколько по-разному люди ошибаются, – она чертила кончиком туфельки на песке ровные полосы. – Одни – по-глупости и от неведения, другие – от страха, третьи – имея свободу выбора и полностью осознавая, что произойдет. А в итоге важен только результат, и слабость не должна служить оправданием подлости. Но как же это тяжело: сражаться в одиночку против всего мира!

Ликит покосился на нее, пытаясь понять, к чему девушка клонит. Нет, она совершенно точно говорила сейчас не о его прошлом, но о чем же?

– Не бойся, – он взял ее руку и от души сжал. – По меньшей мере, один союзник у тебя уже есть. Позволишь мне считаться твоим другом?

– Ты действительно этого хочешь? – она посмотрела на него в упор. – Зная, что по закону я принадлежу другому человеку? Понимая, что вряд ли когда-нибудь буду свободна в словах и поступках?

– Особенно поэтому. Еще рано говорить, но, возможно, скоро в твоей судьбе произойдут перемены.

– Ох, в этом даже не сомневаюсь, – выдохнула она с чувством, точнее – с целым ворохом чувств. – Буду счастлива, если ты окажешься рядом в этот момент. И да, я хочу назвать тебя другом, Ликит из Великой Степи.

Она повернулась и легонько коснулась губами его щеки. Юноша вспыхнул, но тут же обнял ее, притянул поближе и поцеловал в губы – порывисто, торопливо, неумело.

– Прости, – он отпрянул, не давая ей осознать, что же случилось. – Извини, пожалуйста. Это… не специально. Я… мне… показалось, – он смешался, так и не закончив мысль.

– Я не обиделась, – тихо ответила Сурия.

Они неловко замолчали, совершенно не зная, как вести себя дальше. Где-то вдалеке отбил колокол – ровно четыре удара. Ликит внутренне застонал. Демоново время, ну почему его всегда не хватает? Пропади пропадом вся эта империя с ее тайнами и интригами, век бы ее не видеть!

– Мне уже пора, – юноша выглядел искренне опечаленным. – Я должен проводить тебя обратно.

– Уже? – ее брови взлетели вверх.

– Милорд приказал.

– Понимаю. Но ты ведь придешь еще?

– Найду способ, – он подмигнул. – Ты ведь должна научить меня вашим танцам.

Глава 28

– Милорд! Простите, что беспокою, но есть новости!

Ульф с трудом оторвал голову от подушки и бросил сонный взгляд в окно. Темно, как в чернильнице.

– Сколько сейчас времени?

– Седьмой колокол отбил недавно, – преувеличено бодро отчитался гвардеец, видимо, дело было совсем тухлое. – К сожалению, нужно ваше присутствие.

– Кому нужно? – хмуро уточнил регент и добавил скорее себе, чем другим слушателям: – Не мне уж наверняка.

Гвардеец, верно оценив настроение командира, пояснил максимально кратко:

– Мы нашли того, кто нарисовал план. Увы, он мертв.

– Бездна и все ее демоны! – от этой новости остатки сна как ветром сдуло. – Что значит мертв? Зарезан, задушен, мыши съели, в окно башни выпрыгнул?

– Не знаю, милорд, – растерялся парень. – На первый взгляд, смерть вполне естественная.

– И удивительно вовремя, конечно. Чудное совпадение! – злость поразительным образом придала сил. – Жди за дверью, сейчас оденусь. И пригласи Шейбу бен Хайри, он мне понадобится.

***

– Ну, что скажете?

Ульф внимательно следил за лекарем, терпеливо ожидая вердикта. Оказывается, комнату Виддаха обыскали и действительно нашли в ней множество различных хозяйственных записей. Сравнили почерки, совпадение было настолько явным, что евнуха сразу же бросились искать – и, естественно, не нашли. Вроде бы еще недавно он был у всех на глазах, а потом как сквозь землю провалился.

Тело же обнаружили совершенно случайно: кухарка спустилась в кладовые и буквально споткнулась о лежавшего посреди комнаты покойника. Понятное дело, подняла крик, тут же примчались гвардейцы, убедились, что Виддаху уже ничем не поможешь, выгнали всех посторонних и отправили гонца наверх. Теперь бен Хайри невозмутимо осматривал тело, выискивая только одному ему видимые подсказки.

– Скажу лишь одно: спокойная жизнь во всей своей красе. Можете подойти ближе.

– Думаете, такая уж спокойная? – Ульф криво улыбнулся и шагнул к телу. – Ну, то есть сейчас уже да, ему явно тревожиться не о чем, но вот жизнью я бы это не назвал даже приблизительно.

– Смотрю, ваше забавное чувство юмора вернулось? – бен Хайри сидел на коленях на полу, но у регента отчего-то мелькнула мысль, что на него смотрят свысока. – Это обнадеживает, отдых пошел вам на пользу. Конечно, не могу сказать, что разделяю ваше настроение, но определенная доля иронии в сложившийся ситуации есть. Спокойная жизнь – это название крайне редкого и занимательного яда.

– Поделитесь подробностями?

– Отчего нет? Он состоит из двух компонентов: яд одной пустынной змеи и сок растения алхаги. Обычно после укуса у человека нет шансов выжить: начинается паника, сердце колотится как сумасшедшее, дыхание прерывается, липкий пот по всему телу, болезненные спазмы. Воздуха не хватает, сознание гаснет, и в конце концов либо легкие отказывают, либо сердце.

– Печально. Но пока не вижу связи со столь поэтичным названием.

– Все дело в соке алхаги, – терпеливо продолжил лекарь. – Он замедляет действие основного компонента, влияние яда становится слабым, почти незаметным. Ровно до тех пор, пока жертва не испытывает сильного страха или волнения. Достаточно один раз заставить несчастного потерять контроль над своими чувствами, чтобы сердце забилось быстрее обычного – и яд принимается за дело. Отсюда и название: пока человек спокоен, он жив.

– И как долго может продолжаться эта спокойная жизнь?

– Несколько дней. Рано или поздно яд либо покинет тело жертвы, либо выполнит свою задачу.

– А почему вы уверены, что это именно отравление, а не, скажем, приступ удушья?

– Если откинуть мой громадный опыт жизни при дворе и банальную логику? – тон бен Хайри буквально сочился сарказмом. – Дайте подумать. Возможно следы отравления вас убедят? Смотрите: эти ярко-синие пятна на губах, оттенок белков глаз и несколько менее явных признаков подтверждают мои выводы.

– Он мог отравиться сам?

– Все возможно, конечно, но я не думаю, – лекарь покачал головой. – Скорее, добавили в еду или питье, у яда слабый горьковатый привкус, нет запаха, цвета. Но если попадет на кожу, то оставит характерные синие следы, которые держатся два-три дня. Можете попробовать поискать виновного, хотя…

– При должной аккуратности исполнителя найти хоть какие-то доказательства невозможно, – закончил регент. Он отвернулся, потер глаза, вздохнул тяжело. – Неприятное чувство: все время отставать на шаг. Единственный свидетель мертв, в гареме прячется весьма опытный отравитель, а я снова вынужден действовать вслепую.

Бен Хайри покачал головой, не соглашаясь, но и не споря.

– Значит, погоню стоит прекратить, – продолжил Ульф, оборачиваясь. – Мне надо подумать, как поступить дальше. Иногда решение оказывается простым, хоть и неочевидным.

***

У ночной тишины есть особое призвание: она позволяет проявить честность перед самим собой. Иногда это очень сложная задача, подчас – вовсе невыполнимая. Но если днем легко спрятаться под прикрытием обязанностей, разговоров, всевозможных дел, то ночью, оставшись один на один с собственными мыслями, лгать гораздо сложнее.

И это отлично.

Был уже поздний вечер, когда Гайда, оставив перед императрицей поднос со свежесваренным гишаром, отправилась к Адилю. Служанка очень волновалась из-за мальчика и потому попросила разрешения спать в его комнате. Арселия не стала возражать: так было и безопаснее, и проще.

Густой плотный аромат бодрящего напитка полз по комнате, помогая сосредоточиться и навевая спокойствие. За окном покачивались ветви деревьев, по стеклу моросил мелкий дождик, и от этого полумрак и тишина комнаты казались еще уютнее.

Арселия вынула темный пузырек, задумчиво покрутила его в руках, рассматривая через зеленое стекло отблески огня в растопленном камине. И улыбнувшись чему-то потаенному, спрятала дар бен Хайри подальше.

Сквозь приоткрытую дверь доносились негромкие голоса и звуки шагов, но вскоре все стихло. Арселия подождала еще немного, затем выскользнула в коридор. Махнула рукой страже у дверей, чтобы те не беспокоились, и скрылась в приемной регента. Никто не сделал попытки задержать ее, и, толкнув дверь, она вошла в спальню.

Ульф был у себя, но не один. Верный оруженосец, одетый в теплый костюм и дорожный плащ, стоял напротив лорда и внимательно слушал его указания. К вошедшей Арселии оба повернулись одновременно: юноша с удивлением и тревогой, регент – словно ждал ее именно сейчас.

– Сиятельная госпожа, – тихо произнес юноша.

– Моя императрица, – склонил голову Ульф.

– Извините, что прервала, хотела услышать последние новости. Но, похоже, слишком поторопилась.

– Все в порядке, мы уже закончили. Ликит, иди. Ответ передашь утром. Будь дважды осторожен.

– Как прикажете!

Оруженосец кивнул и покинул комнату. Двери за ним закрылись совершенно бесшумно. Ульф пододвинул к пышущему жаром камину два кресла.

– Я думал, что вы уже отдыхаете, иначе бы обязательно рассказал обо всем. Присаживайтесь. То есть присаживайся, – он позволил себе улыбнуться. – Наверное, сейчас строго следовать этикету нет нужды.

– О да, – она прошла совсем близко, настолько, что подол платья чуть коснулся его ног, опустилась на мягкий бархат, с удовольствием откинулась на чуть покатую спинку. – Если кто-то обнаружит нас, мирно беседующих в твоих личных покоях, без свиты, охраны и десятков свидетелей, то вряд ли обращение, лишенное титула, окажется нашей самой большой проблемой.

– Не застанут, охрана не пустит, – он сверкнул глазами и отчего-то Арселия сразу поверила: их разговор никто не посмеет прервать. – Если захочешь спрятаться от назойливых придворных, милости прошу в любое время.

– Аккуратно, я запомню это приглашение, – отозвалась Арселия, принимая его шутливый тон.

– Очень на это рассчитываю, – он тоже присел, как бы случайно пододвинув кресло на волосок в ее сторону.

– А если я приду не одна? Возьму Адиля, а он – все любимые игрушки. Спрячемся тут и даже за порог выходить откажемся, не прогонишь?

– Как можно? Желание сиятельной семьи – закон.

– Адиль очень любит рисовать. И неважно, на чем, так что твои книги могут пострадать.

– Что поделать? Придется чем-то жертвовать. Но судьбоносные приказы надо убрать со стола. Спрятать в дальний ящик. Желательно под ключ.

Они тихонько рассмеялись. Арселии стало так легко, как давно уже не было. Снаружи стылый ветер бросал в стекло пригоршни дождя, а здесь, в комнате, уютно потрескивали дрова в камине, тепло нежной волной обнимало за плечи, и, казалось, все тревоги отступили и растаяли. Императрица поймала на себе взгляд сине-зеленых глаз – настойчивый, внимательный, пронизывающий – и вздрогнула. Сердце пропустило удар, а затем ускорилось, совершенно не желая подчиняться разуму.

– Что с поисками? – наконец спросила она, стараясь отвлечься от ощущений, вспыхнувших жарким сполохом где-то в груди.

– Мы в тупике. Предатель, пустивший убийцу в гарем, мертв. Отравлен. И я не знаю, как поймать истинного виновника преступления.

– Значит, будешь просто ждать?

– О нет, – тон его потяжелел, в нем появились глухие ноты, словно дальние раскаты грома. – Но и предсказуемым больше нельзя оставаться. Они бросили мне вызов – я его принимаю. Не только в Дармсуде умеют бить в спину, не только при Золотом Дворе есть тайные лазейки и скрытые шпионы.

– Расскажешь?

– Пока рано, – он внезапно зажмурился, прижал ладони к вискам, лицо его на миг исказилось мукой.

– Головная боль? – Арселия чуть подалась вперед, охваченная тревогой.

Он ответил не сразу, видимо, ждал, когда немного полегчает.

– Да. Не страшно, пройдет, когда нормально посплю.

– Разрешишь помочь? – она встала, подошла к нему сзади, легко надавила на лоб, заставляя откинуть голову назад. Пальцами пробежалась по волосам, перебирая темные кудри. Настойчиво сжала виски, коснулась шеи и плеч, разминая мышцы. Боль и усталость таяли, будто снег под жарким летним солнцем. От Арселии струилось тепло, а неожиданная откровенность прикосновений заставила Ульфа замереть. – Доверься мне, я не наврежу. У Сабира часто были приступы мигрени, мне почти всегда удавалось прогнать ее. Император говорил, так действует магия Земли, но это лишь навык, приобретенный в школе Мушараффа бен Рушди. Нас, его воспитанников, обучали многому: и языкам, и поэзии, и искусству, и иным вещам, которыми так славится юг.

Она осеклась на полуслове, осознав, как двусмысленно это прозвучало. Стыд жаркой волной прокатился по телу, лицо вспыхнуло. Она хотела было отстраниться, но Ульф заметил этот порыв – и не позволил, накрыл тонкие пальцы широкой ладонью.

– Все хорошо, Ари, – тихо произнес он. – Твои прикосновения в самом деле целительны. Не знаю, магия ли тому причиной, но отказаться от этой помощи – выше моих сил.

Он аккуратно перехватил ее руку, прикоснулся к ней губами, ощутив, как неистово бьется венка на тонком запястье. Не отпустил, наоборот, скользнул по нежной коже до самого локтя, сжал сильно и бережно, будто хотел удержать перепуганную птицу. И хрипло вздохнул, почувствовав, что по ее телу прошла ответная дрожь.

– Ари, – его голос стал низким и взволнованным.

– Не говори ничего, – она осторожно высвободилась из его хватки, обошла кресло, опустилась на ковер, мягко коснулась пальцами его губ в запрещающем жесте. – Не сегодня, еще слишком рано. Для всего: и для слов, и для решений.

Ульф склонился к ней так сильно, что горячее дыхание осталось на ее щеках. Миг – и она оказалась в железном кольце объятий, беззащитная, хрупкая, не способная дать отпор и не желающая сопротивляться. Блеск огня играл в глазах северянина, превращая изумруд в расплавленный янтарь. Ульф смотрел на нее прямо, с вызовом, с жадностью, и Ари точно знала, что позволь она себе хоть крохотную слабость, он сразу ринется вперед, как хищник за добычей. Но он сдержался, моргнул – и безумная жажда в его взоре сменилась привычным лукавством:

– Вновь ты оказываешься разумнее, моя прекрасная императрица. Мне остается лишь покорно подчиниться твоей воле и смиренно просить прощения за несдержанность, – он отпустил ее, и Ари вздохнула облегченно и самую малость разочарованно. – Так что насчет редких знаний юга? Расскажи мне о своей родине.

Они проговорили до глубокой ночи, сидя у огня. Вроде ни о чем, но с каждым словом сближаясь все сильнее. Арселия так и не вернулась в кресло несмотря на все просьбы регента. Наконец Ульф сдался и принес с кровати подушки, чтобы удобно расположиться прямо на полу.

Это было так странно, так пугающе приятно, что оба предпочли сделать вид, будто не заметили ничего, тихо наслаждаясь волшебством этого вечера. Но вот колокол пробил полночь и Арселия поднялась на ноги.

– Мне пора, да и тебе стоит отдохнуть.

Ульф тоже встал, ласково коснулся ее щеки, привлек к себе, уже не с едва сдерживаемой страстью, а заботливо и нежно, и легко поцеловал в висок.

– Спасибо за все.

А потом она ушла, выскользнув за дверь неслышной тенью, оставив на память едва уловимый аромат сандала.