Текст книги "Регент. Право сильного (СИ)"

Автор книги: Анни Кос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Регент. Право сильного

Глава 1

В тот вечер она была подобна сказочному видению или отблеску пламени, разорвавшему вязкий сумрак.

Невесомо шагнула через порог, шлейф многослойных одежд мягко скользнул по роскошным коврам, скрывая шаги. Хрупкая, нежная, совсем еще юная и удивительно красивая. Тонкий стан, округлые бедра, маленькая аккуратная грудь, лишь полунамеком очерченная дорогими тканями, в волосы вплетены сияющие нити, на запястьях – массивные золотые украшения, слишком тяжелые для ее изящных рук.

Она сделала несколько шагов и замерла посреди комнаты, опустив глаза. Ни слова не сорвалось с ее губ, и все же, не понять, зачем ее прислали в такой час в покои регента империи, мог только глупец.

Ульф Ньорд глупцом не был.

Чужаком – разумеется, захватчиком – без сомнения, человеком, чья смерть вызвала бы у местной знати больше радости, чем сожалений – конечно. Но только не глупцом.

Регент отложил в сторону бумаги и внимательно осмотрел гостью. Девчонка. Робкая и прекрасная, словно едва распустившийся цветок. Внутри жгучей волной всколыхнулось возмущение и гнев. “Бездна и все ее демоны! Они тут все обезумели? Это же еще ребенок!”. И спросил, в тайне надеясь на досадное недоразумение:

– Чему обязан?

– Милорд, старший евнух прислал меня, чтобы я скрасила этот вечер. Я исполню любой ваш приказ. Меня обучали пению, танцам, искусству доставить наслаждение. Я не тронута, но знаю, что должно происходить между мужчиной и женщиной.

Она подняла глаза лишь на мгновение – взгляд олененка, покорно идущего за охотником.

Захотелось выругаться. В полный голос и от всей души, наплевав на все манеры и приличия. Выйти из покоев, хлопнув дверью, отыскать этого старшего евнуха и объяснить ему, как мужчина мужчине, свое отношение к таким подаркам. Впрочем, как с мужчиной разговора не получится все равно: слишком изнеженными и женоподобными были смотрители императорского гарема.

Но, Тьма их раздери, устраивать сейчас громкие скандалы было бы опрометчиво. Власть регента пока оставалась слишком хрупкой, а количество врагов – скрытых и явных – откровенно пугало.

Ульф встал, подошел к девушке почти вплотную. Пушистый ковер заглушил его шаги, но даже ступай регент по натянутой глади барабана, тишину в комнате не нарушил бы ни единый шорох.

– Подними глаза. Посмотри на меня.

Она послушалась. Румянец смущения окатил ее щеки, девушка ждала его прикосновений с волнением, легким опасением и, кажется, нетерпением. Дыхание ее стало неровным, она слегка закусила губу, а затем, вспомнив о правилах поведения, смущенно моргнула и снова опустила глаза в пол.

– Простите, милорд. Мне запрещено смотреть на вас. Этой чести будет достойна лишь ваша избранная наложница.

– Твое имя?

– Вы можете дать мне любое…

– Я спросил, как твое имя, – с нажимом повторил он.

Прозвучало слишком резко, и девчонка, разумеется, испугалась. Тонкие плечики едва заметно вздрогнули.

– Сурия, милорд, – прошептала она.

– Сколько тебе лет, Сурия?

– Пятнадцать, милорд.

“Столько же было Виале. Они даже внешне похожи”, – мелькнула непрошенная мысль.

– Как давно ты при дворе?

– Пять лет, милорд. Меня купили еще ребенком, пока моя женская сила не достигла расцвета.

– Говоришь, прислал тебя сюда старший евнух?

Сурия в волнении сжала тонкими пальцами подол платья и нахмурилась, румянец на ее щеках потух, а голос чуть дрогнул:

– Да, милорд. Простите, если я сделала что-то неверно, умоляю вас, не гневайтесь на него из-за моей глупости, – она внезапно опустилась на колени, поняв, что все происходит не так, как должно. – Скажите, чем я могу заслужить вашу милость – и я сделаю это тотчас.

– Для начала встань с пола, Сурия, – он постарался говорить так мягко, как только мог, и подал ей руку.

Она покорно поднялась и застыла, словно изваяние.

– Ступай обратно к себе.

– Как будет угодно, милорд. Какое наказание мне положено?

“Вечер открытий”, – тоскливо вздохнул про себя регент.

– Наказание за что? И от кого? – уточнил он.

– Я не выполнила приказ: не доставила вам удовольствия, – пояснила Сурия едва слышно. – Разочаровала вас, поэтому должна получить наказание.

– И как обычно поступают в подобных случаях?

– Вы можете приказать выпороть меня, или оставить без еды на три дня. Или выбрать любой другой вариант. Ваше слово – закон.

– Ясно. – Сурия заметила, как нехорошо сверкнули его сине-зеленые глаза. – Просто прекрасно. Всегда мечтал издеваться над женщинами и беззащитными детьми. Слушай меня, девочка, – он небрежным жестом взъерошил свои темные волосы. – Оставайся пока в этой комнате. Можешь поесть, выпить воды, прилечь отдохнуть – время позднее, а у меня много дел, так что кровать будет свободна до рассвета. К бумагам не подходи и ничего там не трогай, – он указал на стол.

– Я не умею читать, милорд, – прошелестела она едва слышно. – Нас не учат подобному, ибо задача женщины в том, чтобы быть отрадой для сердца и тела. Дела и письма – привилегия мужчин.

– Спорный вопрос, но в данном случае ты мало что теряешь: ничего интересного там нет.

Он вышел из комнаты быстрым шагом, оставив Сурию в полном недоумении.

Несмотря на поздний час, Ульф направился прочь из мужской половины дворца. Раздражение, копившееся вот уже несколько дней кряду, едва не выплеснулось на голову ни в чем не повинной гостьи. Регенту было необходимо пообщаться с кем-то, умеющим взглянуть на ситуацию беспристрастно. Но, если говорить откровенно, сегодня вечером ему просто хотелось побыть в обществе совершенно другого человека.

***

Похороны безумца-императора Ульф Ньорд запомнил надолго. Состоялись они через пятнадцать дней после того, как войска северян заняли столицу.

Своего императора люди ненавидели. Он принес стране только горе, ужас, отчаяние и смерть, и в конце концов едва не стал причиной полного истребления народа империи, открыв путь демонам из другого мира. Жители Дармсуда еще не оправились от кровопролитного сражения в столице, однако нашли и силы, и время, проводить бывшего властителя в последний путь.

Вслед кортежу неслись проклятия и брань, а кто-то даже не удержался, кинул гнилыми овощами в крытую белым шелком повозку. Ни вздоха, ни слезинки не было пролито по сиятельному Сабиру.

Впрочем, Ульф Ньорд чувствовал, что в него самого эти люди кинули бы гнильем с не меньшим удовольствием. Для них он был чужаком, очередной насмешкой судьбы, захватчиком, получившим власть только благодаря силе и удаче. Им не за что было любить его. Ему нечего было пообещать им. И все же, ближайшие годы Ульфу предстояло провести в столице империи, старинном Дармсуде, а значит, следовало научиться уважать и местные традиции, и местных жителей.

Единственным человеком, которого всеобщая ненависть и душная злоба обошли стороной, к удивлению регента, оказалась императрица Арселия. Похоже, что ее в городе любили по-настоящему. Она выглядела искренне опечаленной, а скромное платье, лишенное украшений и богатой отделки, сделало ее совсем юной.

“Сколько же ей лет? – подумал регент, окидывая внимательным взглядом ее фигуру. – Двадцать пять или и того меньше?”. Траурные белые одежды ее светились в лучах солнца, как снег на вершинах гор, подчеркивали чистоту кожи, глубину огромных глаз. Искусанные от волнения губы выглядели ярче обычного. Ульф поймал себя на мысли, что ему хочется увидеть, как она улыбается, а еще лучше – смеется.

Странно, но именно сейчас Арселия казалась ему особенно привлекательной. Она была по настоящему красива: золотисто-бронзовая кожа, темные, как омуты, глаза, плавные изгибы тела, грациозная походка танцовщицы. Женщина, созданная для любви, но ставшая разменной монетой в чужой политической игре и не получившая даже капли женского счастья. И все-таки, было в ней что-то неуловимое, какая-то внутренняя твердость, скрытая сила, неяркий свет, который безошибочно чувствовали все, кто находился с ней рядом.

А вот спину Ульфа жгли чужие взгляды. На новоявленного регента глазели оценивающе и опасливо, строя предположения о том, как он проявит себя в будущем. Что мог понимать северянин из мятежного герцогства в политике империи? Даже внешность его казалась слишком чуждой: чуть вьющиеся черные волосы, сине-зеленые глаза, светлая кожа – непривычное сочетание для смуглых и темноглазых жителей юга. Он был высок, широк в плечах, строен и силен. Воин и властитель, непонятный и непроницаемый, рядом с которым многие ощущали себя неуютно.

Наконец погребение было завершено, и регент с чистой совестью помог вдове императора покинуть родовую усыпальницу. Теперь им двоим предстояло выслушать соболезнования от знатных подданных.

Наверное, именно в тот момент Ульф понял, насколько бездонна та трясина, в которую ему по милости судьбы пришлось влезть не одной, а обеими ногами. Вереница придворных просителей и лизоблюдов, почуявших в северянине реальную силу, тянулась бесконечно. Эти люди выражали сдержанную скорбь по случаю гибели императора, не преминув, впрочем, отпустить замечание в духе “я никогда его не поддерживал” или “Сабир пал жертвой безумия и собственных амбиций”. А затем следовали витиеватые уверения в верности и преданности ему, регенту, при малолетнем Адиле из рода Фаррит.

К середине церемонии Ульф поймал себя на желании сбежать отсюда, а к концу – едва сдерживался, чтобы не ударить очередного говорившего. И тут надо отдать должное императрице, именно ее такт и умение сгладить острые углы, удержали регента от позорной драки. В какой-то момент, безошибочно определив ту грань, за которой гнев затмевает разум, Арселия весьма правдоподобно посетовала на усталость, порожденную скорбью утраты, и попросила лорда регента лично проводить ее до покоев.

Ульф этот жест помощи оценил, мимоходом удивившись тому, как прекрасно императрица владеет своими чувствами. Какой бы мягкой внешне ни выглядела эта женщина, остроте ее ума и выдержке можно было только позавидовать. Даже странно, что всего несколько дней назад она готова была совершить непоправимое, а от шага за грань удержал ее именно северянин.

– Вы освоитесь, – шепнула ему Арселия. – Дайте себе время. Жизнь в столице слишком сильно отличается от той, к которой вы привыкли на севере, верно?

– Вы не представляете, насколько, – улыбнулся регент.

– Все еще считаете свое решение остаться тут правильным?

– Боюсь, это мой долг. И, признаться, я рассчитываю на вашу поддержку.

– Как и я на вашу. Значит наш договор остается в силе?

– Я дал вам слово, что буду беречь жизнь наследника. Надеюсь, что и вы не откажетесь от своего обещания.

– Поддерживать вас, как главу регентского совета? Вы спасли жизнь мне и сыну, подарили надежду на будущее. Моя благодарность огромна, поверьте. Да, я сделаю все, что в моих силах.

***

Глава 2

Ночь укрыла город бархатным пологом и принесла с собой долгожданную прохладу. Жизнь, казалось бы, остановившаяся в часы обеденного зноя, зазвенела и наполнила улицы Дармсуда человеческими голосами, шумом и движением. Порыв ветра донес до покоев императрицы отзвуки далекого барабанного боя и пения флейт – где-то в торговых кварталах начинался праздник. Скорее всего, музыкой возвещали о появлении на свет долгожданного ребенка, а может – о создании новой семьи.

– Лорд регент просит разрешения переговорить с вами.

Императрица Арселия оторвалась от чтения книги и с удивлением бросила взгляд в окно – за тонкими занавесями темнело небо, усеянное звездами.

– В такой час? Ну что ж, проси.

Ульф Ньорд вошел решительно, как и всегда. Поклонился, со всем возможным почтением.

– Я должен извиниться за столь позднее вторжение. Знаю, время уже не для разговоров, но вынужден просить вашего совета.

– Буду рада оказать вам услугу, к тому же я привыкла ложиться поздно. Что случилось?

– Боюсь, мне нужны некоторые пояснения о традициях Золотого двора. Похоже, я знаю о них непростительно мало.

– Судя по времени вашего визита, ваш покой был нарушен одной из девушек гарема? – мягко улыбнулась она. – Садитесь.

– Вы верно угадали. Или следили?

– Я не слежу за вами, – она качнула головой. – Вряд ли у меня получилось бы сделать это хорошо, а делать что-либо заведомо плохо – дурной тон. Однако события, происходящие на женской половине дворца, так или иначе становятся мне известны: женщины редко хранят в тайне то, чем по-настоящему гордятся. Возможность войти в ваши покои – немалая привилегия.

– Об этом я говорил: слишком велика разница между севером и югом. Там, где я жил раньше, считалось отвратительным отправлять ребенка в постель незнакомому мужчине, – в его голосе звенели нотки раздражения. – Ей пятнадцать, и она уверена, что если я прогоню ее, то ее ждет наказание. Неужели и это правда?

– Увы. Таков печальный обычай для всех женщин гарема. Мы не более чем развлечение на один вечер. Нам не положено выбирать или решать самим, лишь с покорностью принимать волю мужчин. И, к сожалению, девушка права, ее ждут не только насмешки, но и кое-что похуже. Если не от вас, так от старшего евнуха. На первый раз ее запрут на день без еды и воды. А провинится повторно – выпорют и продадут на рынке.

Ульф не выдержал и встал, прошелся по комнате, стараясь унять тот вихрь эмоций, который бушевал сейчас внутри.

– Это мерзко, – наконец сказал он.

– Согласна. Но таковы наши правила.

– Ваш супруг, император Сабир, придерживался этого обычая?

– Как и все его предки, насколько мне известно.

– И как часто случалось подобное?

– Раз или два, возможно. Император любил проводить вечера в чьих-нибудь объятиях.

– А как же вы? – искренне изумился регент.

– Моя роль была иной. И я выполняла ее так, как умела, – в темных глазах Арселии мелькнула затаенная боль.

– Простите меня, – одернул себя Ульф, поклонился, постарался смягчить повисшее в воздухе напряжение. – Не поймите мои слова превратно, я не хотел вас обидеть. Но император был дважды безумен, если не оценил свою удачу в браке.

– Вы не должны извиняться, – она вздохнула и тоже поднялась на ноги. – Это реальность Золотого двора, поменять ее я не в силах: законы в империи пишут мужчины, а не женщины. Но вы – совсем другое дело. Сейчас ваше слово – закон.

– Мне бы вашу уверенность, но, пожалуй, в чем-то вы правы, – он задумчиво кивнул, и тут же спросил снова: – Скажите, а если бы решали вы, то с чего бы начали?

Глаза императрицы удивленно расширились, книга в ее руках дрогнула и, соскользнув на пол, захлопнулась с громким стуком. Однако Арселия даже не сделала попытки поднять ее.

– Прежде никто не спрашивал моего мнения о подобном. Но для такого разговора двух минут будет мало, – наконец ответила она. – Если вам и в самом деле интересно, то мы можем обсудить это в любой другой день. А сейчас время позднее, вам пора уходить, иначе я окажусь в центре сплетен и пересудов.

– И, конечно же, источником этих сплетен станет женская половина дворца?

– Вот видите, – легко рассмеялась она. – Наши традиции не так уж сложны для вас.

– Я быстро учусь, – он изобразил самый изысканный поклон из тех, что увидел за последнее время. Получилось нарочито неловко и совсем непохоже, Арселия прыснула, прикрыв рот ладонью. И ужасно смутилась своей бестактности.

– Пожалуй, пока я буду придерживаться привычной мне манере поведения, – в его зеленых глазах вспыхнули задорные искорки, а улыбка сделала лицо гораздо привлекательнее. – Впрочем, рад, что мне удалось услышать ваш смех. Доброй ночи, сиятельная госпожа!

Регент покинул покои императрицы, и Гайда, личная служанка Арселии, тихо заметила:

– Он очень красив, вы не находите? – она мечтательно вздохнула. – Стать, осанка, грация! Истинный воин. А глаза-то какие! Словно море в шторм! Хотела бы я оказаться на месте этой дурочки Сурии.

– Думаешь, быть подле такого человека – легкая задача?

– Мне кажется, даже одна ночь в его объятиях была бы жарче пустынного лета, – Гайда слегка разрумянилась, явно предаваясь грезам.

Императрица лишь головой покачала. Уж ей ли не знать, как опасно приближаться слишком сильно к мужчинам, имеющим власть. Впрочем, служанке, похоже, не было до этого дела. Арселия потянулась к оброненной книге, пролистала страницы в поисках места, на котором остановилась, и, уже опустив глаза к строкам, вдруг произнесла:

– У Ульфа Ньорда репутация достойного человека. Северяне придерживаются иных обычаев, для них временные союзы по любви или взаимному притяжению допустимы и приемлемы, не то, что у нас. Так что ты вполне можешь попробовать завладеть вниманием регента. Однако будь аккуратна: ты получишь одну ночь или даже несколько, но не душу и сердце. Те, кто идут рука об руку с властью и войной, сердца не имеют.

Когда регент вернулся в свои покои, полночь уже миновала. Свет в комнате почти потух, мягкий полумрак окутал все, кроме рабочего стола, освещенного двумя яркими лампами. На ложе, свернувшись клубочком, посапывала Сурия. Видно было, что сон сморил ее внезапно: она даже не разулась. Ульф немного постоял рядом, затем аккуратно снял с нее легкие шелковые туфельки, шитые золотой нитью, и накинул на нее покрывало. Она сонно потянулась, прошептала что-то неразборчивое, перевернулась на другой бок, но продолжила спать.

Регент подавил невольную улыбку. Ему было совершенно ясно, что Сурия – совсем еще девочка. Да, красивая и скоро станет гораздо интереснее, но Ульф при всем желании не мог смотреть на нее, как на взрослую женщину, тем более – наложницу. Однако устраивать скандал северянину больше не хотелось. В конце концов, чужие традиции надо уважать или хотя бы постараться понять. А вот придерживаться их самому вовсе не обязательно.

“С этим придется что-то делать, – мысленно отметил про себя Ульф. – Быть может, у этого ребенка где-то есть семья. Надо поднять документы, наверное, её родителей ещё удастся отыскать. Стоит расспросить главного евнуха.”

И вернулся к работе: до рассвета оставалось еще несколько часов, а дела надо было закончить как можно скорее.

Глава 3

Разбудило Сурию аккуратное прикосновение. Она подскочила на ложе, озираясь по сторонам в бесплодных попытках понять, где вообще находится. Разум, затуманенный сном, ворочался медленно и неохотно, но когда девушка все-таки пришла в себя, то внутренне ахнула от смущения. На краю постели сидел сам регент империи и смотрел прямо на нее.

– Выспалась уже? – полюбопытствовал он.

– Милорд, – тихо прошептала она, проводя рукой по абсолютно спутанным волосам. Краем глаза покосилась на нарядное платье – измято безнадежно. – Простите меня, я ждала вас и уснула… О семикрылый ветер! Какой позор!

– Вставай-ка, – Ульф усмехнулся, наблюдая за ее растерянностью. – Завтрак стынет. Составишь мне компанию.

– Я, лорд регент? – Огромные глазищи округлились и стали похожи на горные озера.

– Именно ты, – кивнул он.

– Но…

– Еще одно “не положено” или какая-то любопытная традиция?

Он чуть склонил голову, а в зеленых глазах проскочили смешинки.

– Традиция, – подтвердила Сурия, уже понимая, что порядки при дворе начали меняться слишком быстро.

– Вот заодно и расскажешь мне о том, как у вас тут принято проводить утро после бессонной ночи.

Сперва она опасливо косилась на регента, аккуратно срывая кончиками пальцев виноградинки и отламывая от хрустящего поджаренного хлеба крошечные кусочки.

Сурии вспомнились наставления старой Алифы, обучающей юных девушек правилам поведения во дворце. “Женщине, предназначенной для услады глаз и тела, не пристало набивать рот едой, как торговке или крестьянке. Особенно – в присутствии мужчины. Она должна быть выше земных потребностей, должна быть песней, танцем, легким отблеском света, а утолить голод сможет и после, вернувшись в комнаты для наложниц.”

– Ты нездорова? – внезапно спросил регент, уже догадываясь, впрочем, каким будет ответ. – Ешь, как птичка.

– Благодарю, милорд, я не голодна.

– Ну разумеется, – он положил на ее тарелку несколько кусочков мяса, сыр, нарезанные овощи. – Пришла вечером, проспала ночь и все утро – и не голодна? Так не бывает, девочка. Ты человек, а значит потребности у тебя такие же, как и всех людей. Давай договоримся: ты съедаешь все, что лежит в тарелке, а я никому не расскажу об этом, – и он поднялся из-за стола, не желая смущать ее излишним вниманием.

Сурия помедлила немного, словно обдумывая, как поступить, а потом с радостью принялась уплетать угощение.

В двери настойчиво постучали, а затем створки приоткрылись, пропуская в комнату невысокого светловолосого юношу.

– Лорд регент, – мальчишка смотрел на Ульфа с плохо скрываемым восторгом. – Все, как вы и говорили: они собрались, едва колокол отбил девятый удар, и теперь просят встречи с вами.

– Отлично! – Регент кивнул и как-то сразу стал строже и собраннее. Показную легкость как ветром сдуло. – Подождут еще немного, но слишком утомлять знатных господ ожиданием ведь не принято. Верно, Сурия?

Девушка от неожиданности вздрогнула и заморгала часто-часто. Лорд регент назвал ее по имени в присутствии постороннего мужчины, одного из своих воинов?

Хотя какое там, разве это мужчина? Он выглядел ее ровесником в лучшем случае: тонкий, чуть нескладный, скулы торчат. Ни бороды, ни усов, видимо, еще не пробились. И все же, девушка смутилась, суетливо накидывая на волосы и лицо полупрозрачную кисею. И, разумеется, не ответила.

Регент повернулся к юноше.

– Ликит, у меня к тебе поручение. Проводи госпожу Сурию до женской половины дворца и передай-ка главному евнуху, что я жду его сегодня после четвертого удара колокола. Да, скажи сразу, чтобы к девочке и пальцем никто не прикоснулся. И судачить о ней я запрещаю.

– Но милорд, я думал, что пойду с вами, и вы позволите мне… – лицо мальчишки разочарованно вытянулось.

– Что? Присутствовать на заседании совета? – Ульф выгнул бровь. – И не надейся, мал еще.

Сурия не удержалась и хихикнула.

– Но… – мальчишка нахмурился, косясь на невольную свидетельницу этого разговора. – Думаю, почтенная госпожа должна идти в сопровождении своих служанок. Они ждут за дверью с рассвета.

– Не спорь, а сделай, как я сказал, – отрезал регент. – Приказы не обсуждаются, по крайней мере, мои.

– Слушаюсь, – юноша вытянулся в струнку.

Ульф развернулся и подмигнул девчонке, вспыхнувшей, как маков цвет.

– Ступай. Я позову тебя еще, тогда и пообщаемся, а пока, увы, дела.

Она поднялась на ноги совершенно бесшумно, выпорхнула за двери, как легкая бабочка. Насупившийся юноша молча развернулся за ней.

– Ликит, – окликнул его регент.

– Да, милорд?

– Проводишь – и приходи к залу советов. Участвовать тебе нельзя, но после, думаю, нам найдется о чем поговорить. Кстати, пора возвращаться к привычному ритму тренировок, так что будь готов к разминке.

По лицу мальчишки пробежала тень улыбки, и за двери он вышел гораздо веселее.

***

Служанки уже накинули на плечи Сурии плотное покрывало, чтобы спрятать наложницу регента от посторонних взглядов. Ликит косился на девочку с раздражением. Ему, воспитаннику Ульфа Ньорда, воину, уже обагрившему меч в кровавых битвах, видевшему нашествие демонов, сражавшемуся под стягами Недоре, не пристало тащиться, словно какому-то гаремному стражнику, за выскочкой, наряженной, точно ярмарочная кукла.

Нет, внешне она была хорошенькой: светлокожая, с огромными темными глазами, длинными волосами, алыми губками, легким румянцем на щеках. И все же ее красота казалась слишком яркой, вызывающей и нескромной, как и ее роскошное платье. А еще девушка выглядела надменной. То, как она мазнула по юноше взглядом, было унизительно: будто на мелкий сор под ногами смотрела, а не на человека вовсе.

Ликит нахмурился, мигом растеряв хорошее настроение, демонстративно расправил плечи, как бы подчеркивая свою важность, и, стараясь подражать интонациям Ульфа, как можно значительнее приказал:

– Следуй за мной.

Девчонка только губки поджала, но спорить не решилась. Две служанки направилась следом, стараясь, впрочем, не мешать.

Все вместе они миновали запутанную сеть коридоров, прошли полуоткрытой галереей и свернули к одним из врат гарема, который тут гордо называли “женской половиной”. Половиной это пространство не было, и даже третью или четвертую часть всего императорского комплекса не занимало. Слишком уж Золотой дворец разросся за минувшие столетия, однако название сохранилось.

– Пропустите. У меня поручение от лорда регента для старшего евнуха, – пояснил юноша охране у входа.

Стражники покосились на Ликита недовольно, но препятствовать не стали: мальчишку, что вечно таскался следом за регентом, уже узнавали в лицо. Служанки тут же скрылись с глаз: у них были свои дела и обязанности, а за лень и нерасторопность вполне можно было схлопотать наказание. Ликит замер в нерешительности. Порог гарема он переступил впервые, куда идти и где искать старшего евнуха, не знал совершенно.

Женская половина дворца встретила их тишиной и запахами благовоний: сандал, ладан и что-то назойливое, но совершенно незнакомое. Все оконные проемы были забраны резными решетками, с цветочными узорами. Середину каждого цветка украшал кусочек подкрашенного стекла, отчего по всему помещению рассыпались десятки ярких пятен.

Ликит шумно потянул носом незнакомый аромат и почувствовал, что вот-вот чихнет. Сурия, заметив, как парень наморщил нос, пояснила:

– Это императорские лилии, символ рода Фаррит. Цветы дивной красоты, но запах у них очень резкий. Непривычен для чужаков. Жаль, не может отпугнуть нежеланных гостей, – в ее тоне скользнула едва скрытая насмешка.

Оруженосец хотел было ответить что-то такое же колкое, но не успел и оглушительно чихнул. Сурия возвела очи к небу и снисходительным жестом протянула своему спутнику платок, но Ликит отмахнулся. “Всего лишь цветы, и не к такому можно привыкнуть!” – подумал он, оглядываясь по сторонам.

Наглая девчонка молча стояла рядом, даже не делая попытки указать нужное направление. Верно, ждала, пока юноша сам ее попросит, доказав тем самым свою беспомощность. От этой мысли Ликит разозлился еще больше и твердо решил, что при наложнице лицом в грязь не ударит.

– Ну что застыла? – буркнул он, даже не обернувшись. – Мне на руках тебя до комнаты нести, что ли? Дальше-то не заблудишься?

Сурия от возмущения аж покраснела.

– Да ты! – фыркнула она, задрав носик. – Больно нужно мне твое сопровождение! Если б не приказ лорда регента, я и сама бы прекрасно добралась!

– Ну так и иди!

Она хотела сказать еще что-то, но одернула себя и, окатив его полным презрения взглядом, упорхнула по длинному коридору. Юноша проводил ее глазами и, лишь когда алые ткани ее одеяния скрылись за поворотом, пришел в себя, обругал мысленно за глупость и задумался, что же делать дальше.