Текст книги "(Не)милая Мила (СИ)"

Автор книги: Анна Жилло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 3

Мила

В понедельник, закинув Инку в садик, я пошла в поликлинику. Чувствовала себя по-прежнему погано, а уж видок… Вот уж точно: краше в гроб кладут. Для пущей красоты вылезла простуда на губе и рядом с носом. Однако участковая врачиха решила, что я и так просидела на шее у государства слишком долго, и выпихнула на работу.

Температуры нет, в легких чисто, давление как у космонавта. Вот и вперед – в космос. А лихорадки помажьте ацикловирчиком, девушка, все пройдет. Так и сказала – «лихорадки».

И откуда только такие врачи берутся, риторически спросил в пространство сотрудник комитета по здравоохранению.

Впрочем, хочешь не хочешь, а идти надо было. Стоило мне заболеть или уйти в отпуск, подчиненные в количестве трех штук бессовестно расслаблялись и клали на работу все возможные и невозможные болты с приборами. И сейчас наверняка наваляли такого, что разгребать придется до конца года.

Первой, кого я встретила, была Ольга. Поахала, посочувствовала, посоветовала помазать болячки чесночным соком – ну да, еще один крупный медицинский специалист!

– Не забыла, о чем я тебя просила? – добавила, когда я уже открывала дверь своего отдела.

Она о чем-то просила? Ах, да, страховщик. Могла бы и не напоминать. Я, конечно, давно забыла, но в таком злющем настроении любого могла сожрать за просто так, без всякого повода.

Поздоровалась с одним мальчиком и двумя девочками, младшей из которых перевалило за сорок, выпила стартовый кофе и села за комп. Договоры, жалобы, жалобы, договоры…

– Людпална, тебя, – Настя сняла трубку общеотдельского телефона и перекинула вызов на мой аппарат. Хотя у нас и были корпоративные симки, внутренняя АТС пока еще на пенсию не собиралась.

– Слушаю, – буркнула я.

– Людмила Павловна? – уточнил тонкий женский голосок. – Добрый день. Это «Арес-групп» беспокоит, страховая.

– Грохотов? – с трудом припомнила я. – Насчет договора?

– Рокотов, – поправила собеседница. – Да. Насчет встречи с вами.

– Завтра в первой половине дня пусть подъезжает. До двенадцати. Со всеми документами.

На самом деле документы у меня были, и я их даже успела бегло просмотреть, но Ольга ведь просила помурыжить. А уж сильно я буду зверствовать или слегка, для острастки, это зависело от моего настроения, самочувствия и от того, насколько противным окажется проситель. Все бумаги у них были составлены добросовестно, но грамотный юрист всегда найдет, к какой запятой прицепиться.

Самочувствие на следующий день у меня было на троечку с плюсом, а вот настроение на резко отрицательные цифры. Инка с утра закатила истерику, потом позвонила мама с жалобой, что нужных ей таблеток нет ни в одной аптеке. То есть добывать их должна Мила, кто же еще. А для комплекта напоролась в коридоре на Кота.

– Ну ты и сука, Люда, – прошипел он.

– Не понял, – ощетинилась я.

Ничего себе заявочки!

– Какого хера ты Надьке про Инку настучала? Я думал, она меня убьет.

– Что?! – я аж присела от злобного хохота. – Ты хочешь сказать, что она до сих пор не знала? Ой, бля… Уймись, Кот, это не я. И не спрашивай кто, не знаю. Даже не могу сказать, что сочувствую. Потому что нет.

Он выматерился крепко и ушел, я досмеяла завод и вернулась в отдел. И стало мне так паршиво, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Ну вот просто блинский блин и хренский хрен – самая русская еда. До слез.

Тут-то и принесло этого самого Грохотова. То есть Рокотова.

– Добрый день, Людмила Павловна, – он присел к моему столу, демонстрируя до ушей работу дорогого стоматолога.

– Добрый, – буркнула я, пытаясь припомнить, где его видела. Но мне по роду деятельности приходилось встречаться с таким огромным количеством людей, большинство из которых я мгновенно забывала, что попытки эти остались безуспешными.

Вообще-то, если объективно, мой визави был довольно интересным. Выглядел лет на тридцать пять, вполне ухоженно. Дорогой костюм, идеально подходящий к нему галстук, тщательно уложенные темные волосы, подпиленные ногти. Черты лица четкие, мужественные, без слащавости, но и без излишней брутальности. Глаза большие, неожиданно светло-серые, стальные.

Вот только мне абсолютно не хотелось сейчас никем интересоваться. И на правую руку – без кольца! – посмотрела вовсе не специально, а потому, что она доставала из портфеля папку с документами. Вытащив бумаги и положив на стол, страховщик перевел взгляд на меня и замер. Нет, не от восхищения. И даже, кажется, не от ужаса. Это был какой-то очень сложный комплекс, в котором явно преобладали взрослая досада и детское изумление подлостью жизни.

– Это… вы? – спросил он, страдальчески скривившись.

Похоже, мы действительно встречались, и встреча эта была не самой приятной. Но где, когда? Может, в бурной молодости? Далеко не все, что происходило тогда на вечеринках, оседало в памяти, какие-то эпизоды улетучивались из нее уже наутро.

– Простите? – выдала я нейтральную реакцию, надеясь на развитие темы и одновременно опасаясь, что это будет что-то… не самое приятное.

– Это вы простите, – Рокотов опустил глаза. – День был ужасный. Отвлекся, не заметил вас. Снег. А вы в темной куртке. И… на красный.

О черт! Да это же тот тип, который меня в четверг чуть не размазал джипом. Когда я действительно вылетела на переход на красный. И гаркнул, высунувшись из окна по пояс, на всю улицу: «Куда прешь, овца?» Я бы еще и не так приложила на его месте. А теперь вот извиняется. Потому что от меня зависит.

Фу таким быть, Алексей… как вас там? Да неважно. Ради моей визы, без которой дальнейшие трепыхания бесполезны, готов признать, что должен был уступить мне дорогу.

– Ну я сама виновата, – сказала сухо. – Смотреть надо.

– Все равно не стоило… так орать на вас.

– Ладно, – поморщилась я и открыла папку, – давайте к делу.

Алексей

В комитет Юля провожала меня как на войну.

– Алексей Геннадьевич, только, пожалуйста, без… этого самого… ну вы поняли.

– Не понял, – я и правда не влился в ее трагическую пантомиму.

– Без взяток, – сделав страшные глаза, прошептала она. – Во всяком случае, не в ее кабинете.

– Ты меня за идиота держишь? – разозлился я. – Разумеется, не в кабинете.

Я собирался пригласить эту самую немилую Милу в ресторан. Ну а там… например, вручить букет. С конвертом. Вообще-то, я так и не научился делать это изящно и непринужденно, хотя время от времени приходилось. К счастью, на серьезный срок эти взятки не тянули – не те размеры. Но все равно попасться не хотелось бы.

Перед выходом я еще раз пролистал документы, проверил все ли на месте. Не хватало только облажаться снова. Хотя и понимал, что наверняка все визёры, без «одобрям» которых нас не возьмут в систему, получили инструкцию основательно по мне потоптаться. Просто чтобы знал свое место. Ну и за то опоздание, разумеется.

Леха, это надо пережить, сказал я себе, пока охранник искал мою фамилию в списке. Неприятно, да, но зато потом будет хорошо.

Поднявшись на второй этаж, я нашел нужный кабинет, постучал, заглянул. Женщина за столом у двери показала на стеклянный закуток, где, уткнувшись в монитор, сидело существо неопределенного пола и возраста, одетое в серый офисный костюм. По сравнению с ней, Калугина, кстати, тоже Людмила, была очень даже милой Милой. Этой, которая немилая, явно перевалило за сороковник. Ее темные волосы были туго, до писка, стянуты в дульку на макушке, на носу красовались огромные старомодные очки в черной пластиковой оправе. Туда же, до кучи, ноль макияжа, бледная в прозелень кожа, под глазами синяки, а на губе и под носом какие-то противные болячки. И злобно-унылое выражение. В общем, реальная мымра.

– Добрый день, Людмила Павловна, – улыбнулся я во всю пасть, присаживаясь к столу.

– Добрый, – пробурчала она, сняла очки и уставилась, словно пытаясь вспомнить, где меня видела.

И вот тут-то мне стало, мягко говоря, нехорошо. Потому что вспомнил, где ее видел сам.

Буквально на днях, когда она оленем ломанулась мне под колеса. Нет, не какая-то похожая тетка, а именно она. Черт бы подрал мою память на лица, которой я всегда так гордился!

Твою же мать, в Питере живет больше пяти миллионов человек. Почему меня угораздило вот так пересечься именно с той, от которой не в последнюю очередь зависело решение моей проблемы? Нет, я просто любимый сын Фортуны!

Надо было срочно как-то из этого выбираться.

– Это вы? – спросил глупо, лихорадочно соображая, что делать.

– Простите? – немилая Мила вскинула брови, и я понял, что окончательно обосрался. Если до этого она, возможно, меня и не узнала, то теперь обратного пути не было.

Я заблеял что-то жалкое и жалобное, глубоко презирая себя и ненавидя ее.

– Сама виновата, смотреть надо, – отрезала она и протянула руку к моей папке. – Давайте документы.

Быстро просматривая страницы, грымза морщилась и делала пометки желтым маркером.

– Я не могу завизировать вашу заявку, – выдала, закончив. – Вы ссылаетесь на правоустанавливающие акты, однако некоторые формулировки некорректны. Над ними нужно еще поработать.

Это была явная придирка, но спорить – себе дороже.

– Хорошо, Людмила Павловна, – я улыбнулся еще шире, так, что едва не треснула губа. – Позвольте мне пригласить вас в ресторан? Разумеется, на ваш выбор. Во искупление моей вины. А заодно мы смогли бы обсудить… формулировки.

В последний момент, уже начав говорить, я отчаянно понадеялся, что она откажется. Но нет, не прокатило.

– В ресторан? – переспросила с иронией. – На мой выбор? Ну что ж… можно. Завтра в семь – устроит?

На завтрашний вечер у меня были совсем другие планы, но их пришлось оперативно похоронить.

– Разумеется, – с энтузиазмом кивнул я. – Куда вы хотели бы пойти? Чтобы я столик заказал.

– Люблю японскую кухню, – то ли стекла очков блеснули, то ли глаза под ними. – «Мегуми» сойдет.

Еще бы не сойдет, тихо охренел я. Ресторан этот при отеле «Лотте» только что открылся и сразу с прицелом на премиум. Я там был недавно на юбилее генерального директора нашего филиала. Нет, позволить себе вполне мог, но вот именно с этой дамой – не хотелось. Хотя если назвался груздем, задний ход давать уже поздно.

– Договорились. Мне вам позвонить?

– Зачем? Встретимся у входа. Только учтите, что я дольше пяти минут никого не жду. Тем более в такую погоду.

Это был намек. Жирный. Я понял. Лучше прийти на полчаса раньше. Даже в такую погоду.

Распрощавшись, я вышел, совершенно одуревший, спустился, добрался до стоянки. Посидел минут пять, прогревая двигатель и пытаясь прийти в себя.

Да, ребята, похоже, кто-то капитально вляпался. Главное – чтобы она обошлась каким-нибудь запеченным осьминогом и не захотела продолжить вечер в томной обстановке. Окажись она пусть даже не красоткой, хотя бы минимально симпатичной, такая перспектива меня не испугала бы. Но эта… Нет, мне столько точно не выпить.

В списке значились еще два человека, которые должны были одобрить нашу заявку до того, как свою визу поставит отдел ОМС, но те хотя бы мужики.

– Юля, зайди ко мне, – попросил я, вернувшись к себе. И огорошил, когда она вошла: – Мне нужен твой совет. Женский. Как надо выглядеть и вести себя, чтобы женщина не захотела в постель? И при этом не показаться каким-то… не знаю… мерзким. С которым никаких дел иметь не хочется. Вообще никаких.

– Хм… – задумалась она. – То есть чтобы просто желаний не вызывал? Асексуально, но не антисексуально?

– Да.

– Боюсь, у вас не получится, Алексей Геннадьевич. Простите за откровенность, но у вас…

– Ладно, проехали, – перебил я, не желая углубляться в обсуждение моей сексуальности. – Иди. Как-нибудь вывернусь.

Глава 4

Мила

Сняв очки, я положила их на стол, потерла переносицу. Пользовалась ими в основном для работы за компьютером, потому что в оффлайне видела пока еще сносно. Регрессивные, со сложной оптикой, они и так стоили как крыло боинга, поэтому морочиться с оправой не стала, да и выбор под такие большие линзы невелик. Выглядели они довольно стремно, но меня это мало волновало. Лишь бы было удобно. На работе я работала.

И Кота, кстати, зацепила в самом что ни на есть рабочем виде. Как он сам признавался, его «невъебенно перло» от того, насколько разной я могу быть.

Людка, говорил он, тебе бы в спецслужбах цены не было. Ты просто мастер перевоплощений.

Может быть, может быть. А еще я иногда вполне так по-спецслужбенному читала мысли. Особенно проступающие сквозь морду лица, как слоган на уличном билборде.

Господи, сочилось из страховщика Рокотова, какой ужас! От этой унылой уродины зависит, одобрят нашу заявку или нет. И зачем я только пригласил ее в ресторан? А вдруг она потом еще и в постель потащит?

Одобрение заявки на самом деле зависело далеко не от меня, но без визы юротдела она элементарно не прошла бы дальше. В ресторан пригласил явно по инерции, по какому-то заранее продуманному плану. То ли взятку хотел там сунуть, то ли соблазнить. Но что-то пошло не так.

Да все пошло не так. Поэтому мужик растерялся и сбился с темы.

А почему бы, собственно, и не… поохотиться?

Мила, Мила, притормози!

Нет, а почему я должна тормозить? Он собирался меня использовать? Да, собирался. Почему я не могу ответить тем же? Ничего личного. Чисто взбодриться для тонуса. Тем более парень вполне фактурный. С таким не стыдно даже в «Мегуми». Ну да, чек там не для слабонервных, и ему это явно известно, судя по тому, как дернулись зрачки. Но, заметьте, не я его в ресторан пригласила. Не тронь лихо, пока спит зубами к стенке.

Итого, наша задача – сделать так, чтобы не я его в постель потащила, а он меня. И не ради моей визы на заявке, а исключительно по эротическому желанию.

Ну ладно, ладно, пусть не только ради визы. Так будет реалистичнее, потому что любовь и прочие эманации приходят и уходят, а кушать хочется всегда. И получать для этого хорошую зарплату. А его хорошая зарплата наверняка зависит от успешного внедрения компании в систему ОМС.

Кстати, насчет «кушать» – хотя меня корежило от этого слова, – тут я была большим специалистом. Поесть любила, желательно вкусно, изысканно и дорого. Пожалуй, еда была моей самой главной слабостью, а чревоугодие – любимым грехом. А чтобы я могла предаваться ему со всем пылом, черти бонусом приложили луженый желудок и стабильный сорок второй размер одежды. Только после рождения Инки подросла до сорок шестого, но едва перестала кормить, сразу сдулась обратно.

Сдерживающим фактором служило лишь то, что готовить я хоть и умела, но не любила, а на рестораны не хватало времени и средств. Зато все знакомые знали: если от Милы понадобилась какая-то услуга, в первую очередь профессиональная, придется в качестве благодарности отвести ее куда-нибудь поужинать. В приличное место с хорошей кухней.

Я задумалась о том, какое платье будет самым бронебойным и чем замаскировать болячки на губе, и вдруг с удивлением обнаружила, что появившееся после разговора с Котом ощущение, похожее на проглоченную игольницу, уже не такое острое. Даже какой-то азарт пробился. Пусть и не слишком здоровый, но это неважно.

Валентина, к счастью, оказалась свободна, и хотя мы не договаривались заранее, согласилась забрать Инку и посидеть с ней. Косметолога Лизу, по совместительству хозяйку салона красоты, пришлось поуговаривать.

– Мил, ну правда, все забито на сегодня, – стонала она. – Давай хотя бы завтра.

– Лизун, у меня завтра вечером важное свидание, – не сдавалась я. – Внезапное. Ты хочешь, чтобы я осталась без личной жизни?

К счастью, Лиза относилась к тем, кто умеет быть благодарными, и прекрасно помнила, как я устроила ее мать в хороший хоспис. Нет, я ни на что не намекала, да и вообще старалась не злоупотреблять, но время для меня в итоге нашлось.

– Я передвинула одну даму на завтра, – обрадовала она, перезвонив через десять минут. – Приходи в семь. И все остальное девочки тоже сделают. Задержатся немножко, но ты ведь их не обидишь, правда?

Можно подумать, я когда-то кого-то обижала. Все равно за все придется отдуваться Рокотову. Кошельком. В ресторане.

– Только Зина на больничном, – добавила Лиза. – Но если у тебя свиданка завтра, все равно не стоило бы.

Зина была мастером эпиляции, в том числе и интимной, реально мастером, и записывались к ней за месяц. Но завтра мне ее волшебство точно было без надобности. Аж по двум причинам.

Во-первых, Рокотов был для меня еще не ясен. Иногда хватает нескольких секунд, чтобы понять: вот с этим мужчиной при определенных обстоятельствах в постель легла бы, а с этим точно нет. Насчет него я могла сказать только одно: отторжения он не вызывал, но и особого желания – тоже. Во всяком случае, пока.

А во-вторых, хотелось именно игры. Азартной, захватывающей игры. Чтобы меня добивались. Завоевывали. Соблазняли. Не пару-тройку часов или дней. Дольше. Возможно, в процессе я пойму, что игра не стоит свеч – даже вагинальных. Тогда придется включить динамо. А может, и наоборот, ускорю события. В конце концов, качественный секс – залог женского здоровья. Да и соблазна помириться с Котом не будет.

Хватит уже. Вся эта дурно пахнущая история слишком затянулась.

Алексей

В ресторан я ехал в самом паскудном настроении, а ведь предстояло быть любезным и улыбаться. Ситуация складывалась предельно дебильная.

Подумав, поанализировав и пристально изучив себя в зеркале, я вынужден был признать: Юля права. У меня не получилось бы выглядеть даже антисексуально. Для этого нужно было как минимум неделю не мыться, не бриться и отбить у какого-нибудь бомжа его прикид. Но в ресторан пятизвездочной гостиницы меня в таком виде не пустили бы. А если бы чудом и пустили, приняв за эксцентричного миллионера, немилая и чрезвычайно антисексуальная Мила решила бы, что я издеваюсь. И заявка наша пошла бы по звезде на другой конец вселенной. Юридический отдел не одобрил – свободны. Страховых, желающих работать в системе ОМС, много. Больше, чем нужно. Побеждают, как и в природе, избранные – не сильнейшие, а хитрейшие. Умеющие приспосабливаться.

Асексуально – это другое. Это не лампочка, которую можно включить и выключить по желанию. Привлекательность или есть, или ее нет. Как показывал опыт, у меня она была. Именно об этом пыталась сказать Юля, когда я ее перебил.

Но с чего я вообще взял, что Мила мною заинтересовалась в плане эротики? Может, просто пожрать любит, поэтому и топовый ресторан выбрала. Тоже своего рода взятка, можно и без букета с конвертом обойтись.

Однако вот тот пойманный мною блеск то ли глаз, то ли очков заставлял в этом сомневаться.

Оставалось лишь одно: держаться максимально корректно и сдержанно, не давая ни малейшего повода для схода с деловых рельсов.

На такие встречи в ресторанах я обычно ездил на своей машине. «За рулем» – и минералочка позволяет держать ситуацию под контролем. Однако найти место в окрестностях Исаакиевской площади – квест восьмидесятого левела. При гостинице парковка была только для постояльцев. Но с другой стороны, как раз и неплохо.

«Вызвать вам такси, Людмила Павловна? Я? А я тут недалеко, пешком дойду. Всего доброго, спасибо за прекрасный вечер. Я вам позвоню насчет документов».

У входа я оказался без десяти семь. Швейцар в красном балахоне и цилиндре посмотрел на меня с подозрением, но ничего не сказал. Видимо, предварительный фейсконтроль я прошел.

Без трех минут семь из подъехавшего такси вышла женщина в роскошном бежевом пальто и остановилась по другую сторону от входа. Ее швейцар тоже изучил внимательно, не задавая вопросов. Милой и не пахло. Я прикидывал, сколько времени отвести на ожидание. Она сказала, что дольше пяти минут никого не ждет, но я был в заведомо невыигрышной позиции, поэтому настроился на полчаса минимум.

Ровно в семь красотка в кашемире пересекла разделяющую нас дистанцию и сказала подозрительно знакомым голосом:

– Похоже, Алексей Геннадьевич, на этот раз вы меня не узнали.

– М-м-м… Людмила Павловна? – тупо проблеял я.

– В ресторан, – вместе ответа мне бросила она швейцару, и тот, обозначив поклон, открыл перед нами дверь.

Я все еще барахтался в глубочайшем офигении, а Мила уже взяла меня под руку и уверенно направилась через холл к ресторану. Одетая во что-то восточное девушка-хостес с улыбкой чирикнула, видимо, по-японски и тут же перевела:

– Добрый вечер. У вас забронировано?

– На девятнадцать, – наконец отмерз я. – Алексей.

– Пожалуйста, проходите. Приватные комнаты, к сожалению, заняты, а в общем зале можете выбрать столик сами, в любой зоне. Я провожу вас в гардероб, потом в зал.

Мила сняла пальто, и я едва успел подхватить его, чтобы отдать гардеробщику. Я таращился на ее отражение в зеркале, а она чуть заметно улыбалась, видя отражение моей обалделой физиономии. Наверняка именно на такой эффект и был расчет.

Нет, это правда она? Та самая грымза?

Сейчас я не дал бы ей больше тридцати. Темные волосы, волнами падающие на плечи, большие серо-зеленые глаза, тонкий макияж. Даже болячки куда-то почти исчезли, и губы оказались вполне так соблазнительными. Темно-синее платье идеально облегало фигуру, а сама фигура!..

Мама дорогая, держите меня семеро! Руки так и тянутся.

Леха, Леха, лучше себя возьми в руки, срочно!

Нет, конечно, такую вот немилую Милу я бы охотно трахнул, прямо в ближайшем туалете, но не надо демонстрировать это так явно.

Пришлось очень больно наступить одной ногой на другую, чтобы демонстратор вернулся на исходные позиции. Но, похоже, она это заметила, потому что улыбка в зазеркалье превратилась в усмешку.

Девушка терпеливо ждала, все так же дежурно скалясь, хотя могли появиться и другие посетители. Но когда мы вошли в зал, я понял, в чем дело: в довольно большом помещении, разбитом перегородками на несколько зон, были заняты всего три столика. Аншлага явно не наблюдалось. Впрочем, дорогущий приотельник вполне мог позволить себе такую вялую заполняемость.

Я предоставил выбор Миле. Оглядевшись, она уверенно двинулась к одному из пустых закутков. Пододвинуть даме стул – в данном случае довольно тяжелые красные кресла – всегда было моим личным ужастиком: как бы не поддать краем под колени. Однако справился. Тут же появилась официантка с бейджиком «Ангелина» и положила перед нами гигантских размеров папки.

– Может, закажете что-то сразу? – спросила она. – Алкоголь?

– Вы не за рулем, Алексей Геннадьевич? – Мила бросила на меня короткий взгляд поверх меню. – Как насчет саке?

Саке я терпеть не мог. Попробовал его впервые именно здесь, в «Мегуми», и сразу это понял. Это было отвращение с первого взгляда, то есть с первого глотка. Но сейчас согласился бы даже на навозную настойку с серной кислотой. Все это напоминало горную реку: попал в стремнину – не рыпайся, жди, когда вынесет на спокойное место.

Ангелина сделала знак парню-сомелье, и тот затараторил еще на ходу, подлетая:

– Добрый день. Саке? У нас появилась суперпремиальная новинка, «Одзэки Токубэцу». Изготовлено из элитного сорта риса, выращенного в провинции Хёго, обладает мягким вкусом и ароматом.

Я как раз пялился в этот самый суперпремиальный раздел винной карты и вспоминал знаменитое Воробьяниновское «однако» в образцовой столовой «Прага». Бутылка этого самого «Такабуцу»… «Тукабацу»… в общем, бутылка этой дряни стоила порядка сорока тысяч.

– Пожалуй, мы начнем с нигори. «Хакусика», – притормозила его Мила и пояснила для меня: – Это нефильтрованное. Аперитив.