Текст книги "(Не)милая Мила (СИ)"

Автор книги: Анна Жилло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 35

Мила

Я, видимо, реально уже спала, если пообещала маме привезти утром Инку, даже не вспомнив о работе. Хорошо, что Лешка выручил, иначе пришлось бы слезно выпрашивать у Кондратьева полдня.

Первым, кого я увидела в конторе, оказался Мальцев, вливавший что-то администратору Наташе.

– О, Милочка! – улыбнулся он шире двери. – На ловца и зверь. Ты вовремя. Держи, – он всучил мне тощенькую папку. – Не самое приятное дельце, но ничего не поделаешь. Я парню уже сказал, что им будет моя помощница заниматься.

Наташа издала какой-то мышиный писк и спряталась за монитор.

– Запомни, Мальцев, – прошипела я, швырнув папку ему в рожу. – Я. Не. Твоя. Помощница.

Сказать хотелось еще много чего, но сдержалась. Взяла с доски ключ и нырнула в свой кабинет. Едва успела выпить кофе и немного успокоиться, позвонил Кондратьев.

– Мила, зайди ко мне, – не попросил, а приказал он.

Так, началось…

– Что, нажалился? – с порога рванула я в лобовую атаку.

– Мы как с тобой договаривались? – сдвинув очки на кончик носа, посмотрел на меня Кондратьев.

– Мы договаривались, что я буду заниматься трудовыми делами. Но не договаривались, что Мальцев будет сваливать на меня весь шлак и представлять клиентам своей помощницей.

– Послушай, я знаю, что он не самый приятный человек, но… как специалист…

– Да, на голову выше меня, – перебила я. – Не спорю. Легко быть крутым специалистом, выбирая очевидно выигрышные дела и сливая те, где есть малейший риск проиграть.

– В нашем деле нет шлака. Если человек обратился к нам за помощью, мы должны приложить все усилия, чтобы…

– Петрович, не в каждой корриде побеждает тореадор, иначе никто и смотреть бы не стал.

– Да, Мила, – вздохнул он. – Не лучшим образом на тебя госслужба повлияла, не лучшим. Ладно, иди.

К себе я вернулась в самом распоганом настроении. Вышла, называется, из отпуска. Чтобы отвлечься, взяла одно из текущих дел, заседание по которому должно было состояться через неделю, и еще раз проверила по списку документацию. Чего-то не хватало. Проверила снова – точно, нет одной важной справки. А поскольку клиент за повышенную плату от участия полностью устранился, шляпа была исключительно моей.

Подрывайся, МилПална, и белочкой скачи за бумажкой.

Получив необходимую выписку из реестра, я посмотрела на часы. Время обеденное, до Лешкиного офиса пять минут пешком. Набрала и предложила вместе пообедать. Приземлилась в итальянском ресторанчике, сделала заказ, и тут позвонил Юрка.

– Милый, у меня новости, – едва поздоровавшись, он бросился в карьер. – Помнишь, мы о «Скандии» говорили?

– Да, и что?

– Можешь сегодня подъехать? Лучше прямо сейчас?

– Куда, – растерялась я.

– К ним в центральный офис, на Звенигородскую. Я сейчас там.

Пообещав приехать через полчаса, я увидела краем глаза подходящего к столу Лешку, который последнюю мою фразу услышал и поинтересовался, куда это меня несет. Объяснять времени не было, обошлась краткой информацией, но ему явно не слишком понравилось.

Прыг-скок, колобок. Хорошо, что метро рядом. На такси получилось бы дольше. Интересно, Лешка догадается забрать мою карбонару с собой? В животе в ответ заурчало – ну и ладно, переживу.

Только бы получилось, только бы взяли! Юрка позвонил, когда я сидела и думала о том, что мое возвращение было ошибкой. Я и раньше это знала, поэтому и тянула до последнего, до того момента, когда уже совсем других вариантов не было. Но тогда еще не представляла, насколько это ошибка. Не будь Мальцева, может, еще и вписалась бы обратно, через не хочу. Но вот так… нет, спасибо.

В офисе «Скандии» меня ждали. Секретарша, едва услышав фамилию, кивнула на обитую вишневой кожей дверь кабинета. Из пятерых мужчин я знала лишь двоих: Юрку и его шефа Сафонова. Остальные после церемонии знакомства оказались генеральным директором «Скандии», исполнительным и начальником юрслужбы.

Мусолили меня довольно долго, но доброжелательно. Юрка изображал лицом что-то такое подбадривающее: не дрейфь, мол, все будет окей. У меня взмокла спина и задница.

– Ну хорошо, Людмила Павловна, – улыбнулся наконец генеральный. – В общем и целом вы нас устраиваете. Мы еще посовещаемся и вам сообщим.

– Спасибо, – поднялась я, с чавканьем отлипнув от стула. – Буду ждать. Всего доброго.

Юрка сделал какой-то сложный знак: подожди меня. Вывалившись в приемную, я с трудом перевела дух и спросила секретаршу:

– Можно я у вас тут посижу немного?

– Конечно, – кивнула та. – Кофе хотите?

Желудок обиженно квакнул, но ему пришлось обойтись чашкой черного кофе. Наконец появились Юрка с Сафоновым, который ушел первым, мы – следом.

– Тебе еще надо на работу? – спросил Юрка.

– Надо.

– Жаль. Думал, посидим где-нибудь. А вечером?

– Давай, – согласилась я. Все-таки он был более-менее в теме, которую хотелось обсудить.

– Во сколько подъехать?

– К шести.

На работе меня уже ждал клиент с очередным тухлым трудовым делом: Мальцев решил добиться своего не мытьем, так катаньем. Выслушав бедолагу, я приняла у него документы и дала подписать типовой договор, надеясь втайне, что заниматься этой безнадегой придется все-таки Славику.

До шести оставалось еще полтора часа, и я занялась мелкой текучкой, пока не спохватилась, что надо предупредить Лешку. Подтачивал червячок, что он наверняка будет пыхтеть, но…

В конце концов, у меня есть жизнь и за периметром наших отношений.

С Юркой мы зависли в ресторане надолго. Сначала обсуждали мою будущую – хотелось на это надеяться! – работу, потом перескочили на личное. Тут у меня были опасения, не продолжатся ли ностальгические сожаления, но Юрский взял себя в руки. Хотя лучше у него не стало. Наоборот. Он нашел какую-то девицу, но это явно было назло врагам – даже если рыжая об этом и не подозревала. И угораздило же беднягу так вляпаться!

Когда я вернулась домой, Леха с мрачным видом сидел на диване с миской попкорна. Старательно пялясь на экран с рекламой ОСАГО, он поинтересовался мерзким тоном:

– Ну что, хорошо погуляла… с Юрой?

Алексей

Я не собирался говорить ничего подобного. Ну да, сидел, тихо злился, что она где-то бродит, а я ее жду, но уж точно не хотел ругаться. А когда она заявилась в двенадцатом часу, пердак вдруг неожиданно сдетонировал. Будто вылез из болота какой-то тупой мудак и ляпнул.

Милка остановилась на пороге, словно споткнулась. Брови взлетели, губы сжались в минус, ноздри раздулись, как у скаковой лошади. По всем приметам, сейчас должен был случиться ядерный взрыв. Может, даже термоядерный.

Но вместо этого она развернулась и пошла в прихожую. Бахнула дверью, да так, что с вешалки свалился зонтик. Каблуки процокали к лифту. Я вышел на кухню, остановился у окна, глядя во двор.

Идиот, твою мать!

Выйдя из парадной, Милка быстро пересекла двор и скрылась под аркой. Я набрал ее номер – сбросила. Еще раз – телефон оказался вне доступа. Куда ее понесло на ночь глядя?

К Юре, наверно, подсказал мудак-из-болота, получил пинка и с кваканьем уполз обратно в тину.

Что еще за Юра такой? Она никогда о нем не упоминала. Кто-то из бывших? Наверняка близкий знакомый, если на работу ее пристроил. Хотя… с какой стати ей о нем упоминать. Мы вообще бывших не обсуждали. Я и детали развода с Майкой ей изложил только потому, что та приперлась в ресторан на Мурзанову днюху. И она мне про Инкиного отца рассказала, когда пришлось работу поменять. Наверняка до него были и другие. Как и у меня до Майки. И после Майки. Я, правда, с ними все отношения прекращал сразу, но бывает же, что люди расстаются пусть даже не друзьями, но и не врагами.

Черт, а ведь все шло так хорошо. Думал, подадим наконец заявление.

Правда, куда ее понесло? К подруге какой-нибудь? Я вспомнил, как сказал Егору, что не знаю ее подруг. Только Ольгу один раз видел, начальницу ОМС в комитете. А, и соседку еще. Но соседка точно отпадает. А может, на дачу поехала? Но тогда вызвала бы такси. Нет, вряд ли, на работу же утром.

Полночи я бродил по квартире, пил кофе, крыл себя матом, смотрел в окно и прислушивался к лифту. Ближе к утру прилег, не раздеваясь, на диван и проснулся от воя будильника.

Милка так и не вернулась, и телефон ее по-прежнему был недоступен. Я собирался на работу, злясь попеременно то на нее, то на себя. На себя больше.

«Мил, прости, – написал в воцап. – Я идиот!»

Жевал бутерброд, запивая кофе, и поглядывал в телефон. Одна галочка… Заблочила? Или все еще не в сети?

Написав Юле, что задерживаюсь, я поехал к Милке на работу. Десять часов, по идее, уже должна была прийти.

– Вам назначено? – оглядывая меня с ног до головы, поинтересовалась худосочная администраторша на ресепшене.

– Да, – нахально ответил я.

– У Людмилы Павловны сейчас встреча, подождите, пожалуйста, – девица показала на диванчик в холле.

Ждать пришлось долго. Кажется, я успел перелистать в телефоне пол-интернета, уже через пару секунд забывая, о чем читал. Наконец дверь одного из кабинетов открылась, выпустив пожилую пару. За ними вышла Милка и остановилась, глядя на меня.

Я впихнул ее обратно в кабинет, закрыл дверь, положил руки на плечи.

– Мил, прости.

– Леша, я терпеть не могу такие вещи, – она яростно сверкнула глазами. – Помнишь, ты в самом начале говорил, что не пьешь коктейли? Так вот я – тоже. И, кажется, не давала тебе поводов сомневаться. И терпеть такие заявы не буду. Потому что сначала начинается «ревнует – значит, любит», потом «бьет – значит, любит». Я понимаю, иногда это не контролируется. Но если не можешь держать при себе, то…

– Мила! Хватит!

А поскольку она, похоже, останавливаться не собиралась, пришлось заткнуть ей рот самым действенным способом – поцелуем. Милка сначала пыталась дергаться, но сдалась и даже потихоньку стала отвечать.

– Леш, давай все окончательно проясним, – сказала она позже, поставив передо мной чашку кофе. – Чтобы больше таких тупых ситуаций не было. По работе мне приходится встречаться со всякими разными мужчинами. А еще приходится задерживаться. Иногда допоздна. Как и тебе, кстати. Но это не значит, что я где-то с кем-то трахаюсь. Либо ты это понимаешь и принимаешь, либо…

– Принимаю, – я поднял руки.

Насчет «понимаю» все было несколько сложнее. То есть я прекрасно понимал, что Милка права. Но еще понимал и то, что вот эта тупая ревность не от недоверия к ней и не от неуверенности в себе. Просто когда возвращаешься домой и видишь голую задницу мужика, воткнувшегося хреном в твою жену… В общем, как будто предохранители какие-то спалило ко всем херам. Безвозвратно. Так посмотришь на яркий свет, а потом долго еще на сетчатке лиловые пятна. Но объяснять это Милке сейчас было бы не слишком разумно. Может быть, когда-нибудь потом.

– Что касается Юры… Это мой близкий друг. Мы вместе учились на переподготовке и часто общаемся. И с этим, Леша, тебе тоже придется смириться.

– Постараюсь, – стиснув зубы, пообещал я. – Сразу скажу, что у меня таких подруг нет. Я вообще не дружу с женщинами. Что за работа хоть? Ну куда на собеседование ездила?

– Начальником юротдела «Скандии».

– Ого! – присвистнул я. – Жирно! Мы с ними работаем по ДМС. И что?

– Сказали, что я им, в принципе, подхожу, но они подумают и решат. И сообщат.

Не успела Милка договорить, как проснулся ее телефон. С недоумением посмотрев на дисплей, она ответила и тут же вытаращила глаза так, что те едва не выпали на щеки.

– Да… да… хорошо, – сказала с совершенно обалдевшим видом. – До октября… конечно, успею. Спасибо! Всего доброго… Лех, – Милка повернулась ко мне, – а меня взяли! В октябре ждут. Надо здесь все закончить. Ладно, ты допивай, а я пойду сдаваться начальству.

Глава 36

Мила

Я исходила из того, что ревность в той или иной степени присуща любому человеку. Даже если он в принципе не ревнив. Те самые невольные темные чувства, когда видишь, как твоя половина уделяет внимание кому-то еще.

Каждый делает мысленную пометку, увидев привлекательную, по его меркам, особь противоположного пола. Другое дело, что кто-то забывает об этом через секунду, а кто-то нет. Лешка когда-то сам признался, что он бабник. И на женщин смотрел, хотя и думал, что я этого не замечаю. Точно так же наверняка и сам замечал мой мимолетный интерес куда-то в сторону. Более серьезных поводов я старалась не давать и была уверена, что он тоже держит эту мини-ревность под контролем.

Поэтому сказанная им фраза произвела эффект пощечины. В голове щелкнуло, включился автопилот. Развернулась и ушла, бахнув дверью. Благо идти недалеко – до маминого дома пять минут. Впрочем, и остыть не успела, даже наоборот, разозлилась еще сильнее. На третьей кружке кофе злость стала более оформленной и четкой.

Полбеды, если это разовая акция. Если хорошо поковырять, я все-таки его спровоцировала. Какой-то Юра, о котором он знать ничего не знает, вдруг предлагает мне работу, я срываюсь из ресторана и убегаю, а потом появляюсь за полночь. Вполне можно понять, что мужик психанул. Тем более это Леха, который вообще взрывной, как шипучая карамель. Но где гарантия, что это просто псих, облеченный в такую пакостную форму, а не реальная ревность, сорвавшаяся с цепи? Что, если это будет повторяться снова и снова, по поводу и без? Готова ли я терпеть подобные выходки, убеждая себя, что недостатки есть у всех, а так-то он человек хороший?

По всему получалось, что если и смогу, то недолго. Я вообще не выносила таких вещей, а еще меньше хотелось, чтобы за этим наблюдала Инка. Мама отца капитально ревновала, и сцены, которые она ему закатывала, оставили у меня самое тягостное впечатление. Как говорила одна моя знакомая-психолог, у каждого своя детская психотравма, обеспеченная родителями. У Инки она и так уже была – от меня и от Кота. Усугублять точно не стоило.

На четвертой кружке желудок все-таки сделал козью морду, напомнив о своем существовании. В холодильнике царил абсолютный вакуум, но в шкафу нашлась почти целая упаковка лимонных вафель, которые я принялась яростно грызть.

Уснуть так и не удалось, поэтому на работу приехала уже в полвосьмого, хотя раньше половины девятого у нас никто не приходил.

– Вы первая сегодня, – удивился, зевнув, охранник.

Чтобы выкинуть из головы лишние мысли, я занялась уборкой в компе. На тот случай, если все-таки возьмут в «Скандию». Ну а если не возьмут, значит, у меня будет прибранный комп, тоже неплохо. Всегда удивлялась, как быстро нарастает ворох ненужных документов и закладок. В девять пришли клиенты, пожилая супружеская пара, судившаяся с частной клиникой по поводу ненадлежащего качества оказанной услуги. Качество там действительно было так себе, поэтому дело выглядело перспективным, но очень уж мусорным – требующим неимоверного количества всевозможных справок и экспертиз.

Увидеть в коридоре Лешку я точно не ожидала. Бомбанули одновременно две ракеты: зеленая – радости, красная – злости. Причем красная была на несколько мегатонн мощнее, и все это вылилось в поток сознания, который он прервал, вжираясь в мои губы. Так, что стало больно.

Между прочим, нечестный прием! Запрещенный даже. Международной… конвенцией…

Потом я все-таки попыталась до него донести, что эта сцена была первой и последней. Дошло или нет? Я надеялась, что все-таки дошло. Как бы там ни было, в мою риторику вклинился телефонный звонок. Исполнительный директор «Скандии» коротко проинформировал, что к октябрю я должна расплеваться со всеми своими делами и выйти на работу.

Бинго!

Вечером Лешка заехал за мной, и мы отправились… ну да, в ресторан – отметить событие. Уж лучше бы прямой наводкой домой и в постель, потому что за ужином чуть не разругались еще разок. Лехе вздумалось снова поднять вопрос о том, где мы будем жить. Я категорически отказалась переезжать к нему, заявив, что его квартира похожа на совковый барак. На это он вмазал, что моя – на тараканью помойку. Я сказала, что мою квартиру вполне можно привести в порядок, а вот его конуру не спасет даже евроремонт, настолько она дешманская.

– Дешманская, значит? – сощурился он. – Окей. Я дарю дешманскую квартиру матери, а она мне – свою долю пентхауса. Идет? Что ты глазами хлопаешь, как сова? Она мне давно это предлагала. Будем жить в буржуинских хоромах. Дорохо и бохато.

Я поняла, что загнала себя в ловушку. В буржуинских хоромах было в кайф красиво развратничать на шелковых простынях. Но жить там под вой ветра? Вот спасибочки-то!

Пришлось пустить в бой тяжелую артиллерию.

– Леш, давай спокойно и разумно, ладно? – я примирительно погладила его руку. – Инкин садик в пяти минутах ходьбы. Очень хороший садик. Там подготовка к школе, логопед и английский. Из этого садика они все дружно переходят в прогимназию, а потом в гимназию. Тоже хорошие, обе. А еще рядом бассейн. И мама, которая водит Инку и в сад, и в бассейн. И оставляет у себя ночевать.

Но Леха и не думал сдаваться.

– Мила, сейчас мы в твоей обувной коробке поместимся. И даже можем диван поменять на человеческую кровать. Но я хочу еще детей. По крайней мере, одного – точно. И там уже будет тесно. Поэтому предлагаю ни вашим ни нашим. В «Парусах», если не ошибаюсь, следующую очередь сдают в конце этого года. Те же пять минут и до твоей мамы, и до сада. Продаем две конуры, покупаем нормальную большую квартиру.

– Хм…

«Паруса» были роскошным жилым комплексом недалеко от маминого дома. Два корпуса уже сдали, третий отделывали.

– Дорого же… – жалобно проскулила я. – И потом…

– У меня есть деньги, – отбил Лешка. – И что потом? Если вдруг разведемся? Перестань париться, Немилова! У Инки квартира все равно есть, а совместно нажитое имущество честно поделим пополам. Можем даже брачный контракт составить, если ты такая трепыхалистая. Но я надеюсь, что не понадобится. Использовать его не понадобится. Очень надеюсь, Мил. Честно!

Алексей

– Ой, ой! – запрыгала вокруг нас Инка, дергая Милку за юбку, а меня за штаны. – Свадьба, свадьба! Я буду подъюжка, да? В беём пьятьице?

– Будешь, будешь, – закатила глаза Милка. – Куда ж без тебя-то?

– А Мяфик?

– Мяфик дома подождет. Нельзя котам на свадьбу.

– Почему? – огорчилась Инка.

– Там народу много, – пришла на выручку бабуля. – Он испугается. И убежит. А ты плакать будешь.

От такой перспективы испугалась сама Инка и притихла. Видимо, прикидывая, насколько белое платьице сможет ей компенсировать свадьбу без Мяфика.

Мы подали заявление накануне. Олдскульно, оффлайн, а не через Госуслуги. Предварительно еще раз поспорив до хрипоты. С Майкой у нас свадьба была вполне так купеческая – родители с обеих сторон расстарались. В итоге мы не могли дождаться, когда вся эта лабуда закончится и сможем сбежать. Повторения не хотелось. Но Милка уперлась: «пусть будет красиво».

В итоге она составила полный список своих хотелок, а я безжалостно вычеркнул самые глупые.

– Мил, это реально ни к чему. И если ты подумаешь хорошо, то согласишься. Ну правда. Вот, к примеру, голуби эти самые. Ты правда уверена, что это необходимо?

– Ну… – она страдальчески наморщила лоб. – Красиво. Но… наверно, ты прав. Пара минут, пара фотографий, которые все равно никто не будет смотреть. Только птичек мучить зря.

– А вот эта вот выездная церемония за городом? Это зачем?

– Леш, ну я хочу в красивом месте.

– Милка, включи голову. Почему, интересно, она у девчонок напрочь вырубается, если речь заходит о свадьбе? Через месяц – это уже октябрь. Даже если повезет с погодой, что само по себе маловероятно, ничего красивого за городом все равно не будет. А если дождь и грязь, гости тебе спасибо точно не скажут. И ты сама себе – тоже. Чем дворец-то плох? Я бы вообще чисто загсом ограничился. Поверь, мне не жалко денег, но не хочется тратить их на то, о чем потом пожалеешь. Я через все это уже проходил.

Тут был коварный расчет. Если предложу загс, она из вредности согласится на дворец, без выкрутасов. Так и вышло. Милка требовала всякую цыганщину, я рубился за аскетичный минимализм, а в итоге сошлись на вполне сносной церемонии. Приличной, но без излишеств. Золотая середина, царский путь.

Вернувшись из дворца, мы сели выбирать ресторан и составлять список гостей.

– Что-то слишком уж много выходит, – озадаченно пробормотала Милка, когда мы оба закончили.

– Да уж, – согласился я. – Нам правда нужны все эти сто восемьдесят человек? Даже у нашего генерального на свадьбе сына всего сто пятьдесят было.

– Сто восемьдесят три, – поправила она. – Вряд ли. Давай вычеркивать.

После долгого и мучительного редактирования, которое наверняка было всего лишь первым из предстоящих многих, осталось сто двадцать два.

– Оборотная сторона занятий бизнесом. У нормальных людей просто нет столько знакомых, которых обязательно надо пригласить, – подвел я черту. – На фиг, давай на сегодня закончим.

– Ну ладно, – согласилась Милка. – Только затягивать не стоит. Надо побыстрее определиться. Приглашения нужно заказать, разослать.

Ой, мамочки… во что я вляпался? Причем уже второй раз. А что делать, у каждой таблетки своя побочка.

Милка на работе заканчивала дела, новые не брала, поэтому особо не переламывалась. Вполне ожидаемо, начальство на нее капитально обиделось. Сказали, что если снова обломается, обратно точно не возьмут.

– Лех, ну я дурочка, конечно, – усмехнулась она, изложив мне краткое содержание беседы, – но не настолько же! А Мальцеву тоже попало. Петрович решил, что это он меня выжил. Теперь он со мной не здоровается. Мальцев. Ну и хрен с ним. Зато у меня время есть свадебными делами заниматься. Прямо на рабочем месте.

Я чуть было не сказал: «Делай что хочешь, только меня не трогай», – но вовремя прикусил язык. Похоже, здорово отвык от реалий семейной жизни, где одно из главных правил гласит: «Фильтруй базар, и будет тебе счастье».

К моему великому облегчению, Милка и так не требовала от меня ничего, связанного с подготовкой.

– Лех, ты только костюм купи, подстригись и мальчишник себе организуй, если хочешь, – сказала она рассеянно, листая какой-то каталог. – И не опоздай на свадьбу после него. Все остальное я сделаю.

Ну и отлично! У меня была другая забота, помимо всяких рабочих дел. Я выставил на продажу свою квартиру и выбрал новую в «Парусах». Милка с Инкой одобрили. Я забронировал ее и внес задаток из своей заначки, рассчитывая, что полностью расплатимся после продажи обеих наших квартир, когда корпус сдадут. Был, правда, узкий момент, что во время отделки придется где-то жить, но на худой конец могли и на съемной месяц-другой перекантоваться.

Инка с котом вернулись в город, и я окончательно перебрался к Милке. Мяф освоился мгновенно, с первого захода запомнил, где лоток и миска, а спал исключительно на Инкиной кровати. Та и вовсе мой переезд восприняла как нечто само собой разумеющееся. Ну раз свадьба намечается – значит, и папа будет. А правильный папа должен жить с мамой.

Еще до переезда я поставил замок на двери гостиной, служившей нам спальней. Иногда мы замирали, услышав шарканье тапок, но шаги неизменно направлялись в сторону туалета или кухни, к нам Инка ни разу не заявилась.

Ну да, правильному папе положено не только жить в одном доме с мамой, но и спать с ней вместе.

– Как думаешь, – спросил я Милку, – она когда-нибудь станет звать меня папой?

– Думаю, что да, – ответила она, сонно почесывая мне спину. – Хотя и не сразу.