Текст книги "(Не)милая Мила (СИ)"
Автор книги: Анна Жилло
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
Глава 37
Мила
Со свадьбой меня, конечно, переклинило знатно. Лешка сначала пытался спорить, но потом махнул рукой: делай что хочешь, только меня не трогай. Ну я и не трогала, занималась всем сама. Конечно, он через все это уже прошел, но у меня-то свадьбы еще не было. И я очень надеялась, что больше и не будет. Поэтому хотелось всего сразу, сейчас. И побольше, побольше.
Вообще я всегда смеялась, когда кто-то устраивал такие свадьбы, что долги приходилось отдавать даже после развода. Но сейчас соображалка отказала напрочь. К счастью, Лешке удалось хоть в чем-то меня притормозить. В том, что мне казалось зашибись каким классным, а он объяснил популярно, на пальцах, почему это не так.
Впрочем, дурдома и без того хватало – даже по моим меркам. Полина обиделась, что я позвала свидетельницей не ее, а Ольгу. Хотя, по большому счету, свидетелей на свадьбах давно уже отменили – в качестве официальных лиц, которые где-то должны расписаться. Остались чисто традиционно.
Потом Машка рассказала Инке, что на свадьбах маленькие девочки идут впереди с корзиночками и разбрасывают цветочные лепестки. Инка устроила роскошную истерику, узнав, что никаких корзиночек с лепестками не предусмотрено. Пригасить ее удалось Лехе, который спокойно пообещал обеспечить их с Машей огромными корзинами лепестков – хоть весь дворец засыпьте. Не успела я возмутиться, как он добавил: только потом им придется собрать все обратно, до единого лепесточка, потому что мусорить никто просто так не позволит. Инка примолкла, призадумалась и решила, что лучше как-нибудь без лепестков.
Следом заистерила мама – когда узнала, что мы собираемся продавать свои квартиры и покупать одну большую. Даже то, что это «Паруса» в одном квартале от нее, не слишком утешило.
– Мил, ну у тебя совсем голову отшибло? – клокотала она, к счастью, не при Лешке. – Гормон в голову ударил? Ты же юрист, в конце концов! Должна соображать, что люди в большинстве своем не живут долго и счастливо, а разводятся и делят имущество.
– Ну при таком подходе и жениться-то смысла нет, – огрызалась я. – Если все равно разводиться. Успокойся, мы квартиру купим уже после регистрации. Значит, если разведемся, то поделим не по-братски, а поровну.
Но мама успокоилась только тогда, когда я подогнала Юльку и та составила нам брачный договор. Который продублировал семейный кодекс, подтверждая, что все приобретенное в браке имущество при разводе будет поделено в равных долях. Не говоря уже о том, что и квартиру мы собирались покупать в долевую собственность.
Кстати, контору свою я пригласила на свадьбу почти в полном составе. За исключением Мальцева и еще пары неприятных персонажей. И из комитета многих. И всяких других знакомых. А Лешка еще удивлялся, откуда столько набралось. Хотя и у него списочек оказался не меньше, пришлось пропалывать. Петрович хоть и дулся на меня, но прийти все-таки пообещал, тем более я свои обещания выполнила: все дела до конца сентября закрыла. И даже поляну на ход коня накрыла.
– Милка, правда, завидую, – сказала Юлька, когда мы с ней вдвоем убирали остатки пиршества. – По-хорошему, но завидую. У тебя будет классная работа, любимый муж. А у меня… Работа… я просто умею ее делать. А муж хороший и меня любит, но вот я его, увы, не люблю.
Похоже, она выпила лишнего, потому что раньше ничего подобного не говорила. Только то, что в жизни нет особой радости.
– Тогда почему не развестись? Если не любишь?
– Наверно, еще не дозрела, – Юлька пожала плечами. – Но мысли в эту сторону уже возникают. Ничего, Мил, как-нибудь прорвемся.
– Конечно, – кивнула я. – Вот увидишь, все будет хорошо. Я тоже думала, что ничего хорошего в жизни уже не дождусь, а оно вот как… обернулось.
Хотя сказать, что все шло прямо так уж гладко, значит, соврать. Притирались друг к другу не только мы с Лешкой, но и все наше потенциальное семейство, включая кота. Этот мерзавец прощупывал меня, а Инка – Лешку. Где те границы, через которые лучше не переступать, а попробовать их подвинуть. Причем кот действовал осторожнее, поскольку понимал, что находится не на своей территории. Однако не прошло и месяца, как гостьей себя начала чувствовать я. Не всегда, конечно, но случалось.
Инка действовала более нагло и напористо, изменив своей обычной манере подбираться исподволь, с туманными намеками. Если ей что-то было нужно, опасно балансировала между просьбой и требованием. Лешка, видимо, боялся показаться жестким и нарушить контакт, а Инка это просекла и мгновенно взяла на вооружение. И однажды, когда она беспардонно выцыганила очередную куклу, у нас с ним вышла нешуточная ссора. К счастью, Инка в это время была в бассейне.
В запале Леха заявил, что я мать-ехидна, а я ответила тем, что он дешевый популист. Мы разосрались в хлам и весь вечер ходили по квартире, злобно бахая дверями. Потом он заказал пиццу и позвал меня, а я вытащила из заначки бутылку французского вина. Выпив бокал, попыталась спокойно сформулировать то, что бурлило и пенилось через уши:
– Леш, помнишь, ты сказал про свою бывшую: из детей, которые не знают слова «нет», обычно вырастают взрослые, которым все должны. Я это хорошо запомнила. И вот сейчас ты идешь у Инки на поводу, пытаясь завоевать ее расположение. Но на самом деле только сажаешь ее себе на шею. Ты еще очень плохо ее знаешь. Она очень тонкий манипулятор. Не представляю, откуда у нее это, но… Будто с рождения знает, как использовать людей. Пожалуйста, я тебя очень прошу, не ведись на это. Иначе мы не только будем ссориться, но и вырастим себе на будущее огромные проблемы.
– Хорошо, – помолчав, ответил Лешка. – Я постараюсь. Хотя бы уже потому, что мы должны дудеть в одну дуду, а ты своего мнения не изменишь.
– То есть ты считаешь, что я не права? – ощетинилась я.
– Права, права, – он сделал глоток и поцеловал меня, напоив вином. – Успокойся уже. И вообще это глупость – так бездарно тратить время, когда ребенка нет дома. Так, кто первый разденется – тот и сверху.
Алексей
Казалось, что до свадьбы еще полно времени, но полтора месяца пробежали как-то очень уж быстро. Не успел оглянуться – и вот уже сижу, свежеподстриженный, как и обещал Милке, в «Ящике», в окружении ближайших друзей.
Мальчишник, ага. И «Ящик» – как-то очень уж символично.
Что, Леха, сыграл в ящик, да?
Да ладно, глупости. Все будет хорошо. Просто не может не быть.
С первого раза состав не слишком изменился. Кого-то, по разным причинам, не было, кто-то добавился, но в целом – все те же. Компания еще со студенческих времен. И да, холостым теперь оставался один только Егор. Некоторые, конечно, уже успели не только жениться, но и развестись, а то и не по одному разу, но только он еще не нюхал пороху. Нолик женился месяц назад, и мы дружно облили его презрением за зажатую свадьбу: они с глубоко беременной подругой тихо расписались в загсе, никого не позвав.
– Ну мужики, мужики, – оправдывался Нолик, – ну вы чего? Лилька так захотела, а я что?
– Эх, – вздохнул я, – есть же женщины, которые не хотят свадьбы.
– Не стони, Леший, – Егор хлопнул меня по плечу. – Ты хотя бы опытный, знаешь, чего ждать.
Я и правда знал, поэтому выпил бокал пива и перешел на безалкогольное. Да и Милка попросила сильно не напиваться. А еще «не заказывать блядей». Хотя стриптизершу мужики все равно притащили, правда, несимпатичную и вялую, без зажигалки. Зато с целлюлитом на ляжках.
В разгар веселья прилетело сообщение от Милки:
«Вы как там?»
«Норм, – ответил я. – А вы?»
«Девки вызвали стриптизера, но он какой-то снулый. Скучно».
«Ну еще бы, – поддел я. – Он небось молоденький, а вы старые кошелки. Вот и не старается».
«ЧТО?!?!?!»
«Это я не про тебя. Ты у меня всех мальчиков моложе. И девочек. И красивше».
«Ну то-то же!»
Переписку я, разумеется, зачитал. Над совпадением поржали.
Наверно, в той же конторе заказывали, предположил Мурзан.
Они бурно веселились, несмотря на вялую стриптизершу, исчезновения которой никто и не заметил, а я чувствовал себя так, словно друзья оставались на берегу, а я уже шагнул одной ногой на трап корабля. Хотя, по логике вещей, наоборот, возвращался в стаю женатиков.
Первый мой мальчишник закончился в пятом часу утра. Кажется, меня отвезли домой, а потом реанимировали, одели в костюм и доставили во дворец. Благо регистрация была в четыре часа дня. В этот раз нам было назначено на одиннадцать утра. Поэтому свернулись уже в начале первого. Вернуться с собственного мальчишника практически трезвым и в детское время – наверно, это старость.
Ночевать пришлось у Егора, потому что свою квартиру я уже продал, а Милкину оккупировали девчонки, спихнув Инку бабушке. Костюм закинул к нему еще раньше.
– Прикинь, Леший, – тяжело вздохнул он, когда мы ложились спать, – я добавил в профиль Тиндера, что не против серьезных отношений. Как ты думаешь, это уже дно?
– Узнаешь, когда снизу постучат, – пробормотал я, засыпая.
Утром за нами приехал обманчиво скромный белый мерс. Из-за этого у нас с Милкой тоже получился нешуточный спор. Ей хотелось, чтобы мы подкатили ко дворцу вместе на лимузине. Садиться на глазах у всей улицы в это чудовище – самый стыдобищный момент всей свадьбы. Когда вдвоем – еще полбеды. Поэтому я напирал на то, что хочу увидеть ее во всей красе, а не скомканную в брюхе крокодила. Это возымело действие. И, кстати, да, когда увидел, просто челюсть отвисла, как в мультике.
Нет, она всегда была красивой, даже в домашних трениках, с кое-как заколотыми волосами. Но сейчас… Белое пышное платье с открытыми плечами, приколотая к высокой прическе фата, мерцающее ожерелье, букет в руках. А главное – она словно светилась изнутри. И показалось вдруг, что парит над полом, как облако.
От счастья? Хотелось, чтобы было так. И только так.
А дальше все было как в тумане, пробиваемом яркими вспышками. Как мы шли по ковровой дорожке, и Милка держала меня под руку. Как она посмотрела на меня, отвечая, согласна ли. Как я надел ей на палец кольцо и поцеловал – уже жену. А потом вокруг нас суетились, поздравляя, родные и друзья, целуя и заваливая букетами. Инка с подружкой Машей кружили вокруг нас, попутно разглядывая себя во всех зеркалах и сравнивая, у кого пышнее юбка «бейого пьятица». Наши мамы что-то горячо обсуждали, стоя поодаль: моя прилетела на один день, к счастью, без Алика. Милкина удивила нас обоих, заявившись с кавалером – подтянутым пожилым… язык не повернулся бы назвать его стариком… в общем, с пожилым джентльменом.
Потом мы ездили со свидетелями на Стрелку – пить шампанское и фотографироваться, ну как же без этого. И кого интересует, что солнце где-то умерло, а Петропавловку не видно из-за клочковатого серого тумана. А фотошоп на что?
Потом был ресторан Percorso в гостинице Four Seasons, где нас ждал номер для новобрачных. Перед началом банкета мы пытались знакомить друг друга с гостями. Не знаю, как Милка, а я практически никого не запомнил. Кроме Юры, который мне вполне ожидаемо не понравился. Эдакий смазливый херувим, только крылышек не хватает. Но пришлось улыбаться.
В общем, я не мог дождаться, когда наконец уже можно будет слинять. И вовсе не ради первого брачного секса. Хотелось тупо отдохнуть от этого кошмара.
– Мил, – прошипел я. – Спать хочу, ужас.
– Я тоже, – шепнула она. – А еще жрать. Как думаешь, там будет какой-нибудь комплимент в номер? Ну там шампанское и жрачка какая-нибудь? Или, может, по куску торта унести с собой?
– А кто тебе здесь-то не дает есть? – удивился я. – Стесняешься, что ли?
– Платье боюсь обляпать, – призналась она. – Жалко. Красивое.
И все-таки этот момент пришел. Милка бросила букет, который никому не удалось поймать, после чего мы с чистой совестью сбежали. Прихватив здоровенный кусок торта, который с урчанием слопали в постели, запивая отельным шампанским.
– Милка, ты очень красивая, – сказал я, едва шевеля языком. – И… черт, ты правда моя жена? И ты вся в креме, я бы тебя сейчас облизал всю, но…
– Лех, а давай мы сейчас поспим немного, а утречком… Черт, ну обидно же – не потрахаться в свадебном… номере…
Я все-таки слизнул шоколадный крем с ее подбородка, но она уже спала. Вздохнув – то ли с сожалением, то ли с облегчением, – я обвился вокруг нее, как спрут, и мгновенно уснул. Утром…
Утром использовать новобрачный номер по назначению тоже не удалось. Разбудил нас стук в дверь.
– Твою мать, – простонала Милка.
И ведь угадала же!
– Алексей, Мила! – в сон ворвался голос маменьки, остановившейся в этой же гостинице. – На самолет опоздаете.
Я дотянулся до телефона. Ставил ведь будильник. Походу, просто не услышали. Какой там секс – бегом-бегом. Завтрак? Да хрен с ним, в аэропорту что-нибудь перехватим. Хорошо хоть додумались чемоданы заранее собрать и у мамы в номере оставить. С Милкиной матерью и Инкой попрощались еще вечером.
Уф, успели, хотя в пробке пришлось понервничать. А потом пятнадцать часов пути с пересадкой в Амстердаме. Милка, в принципе ненавидящая дорогу, обстрадалась, разве что не ныла, как Инка.
– Извини, Мил, но теплое море в конце октября только далеко.
– Да я понимаю, – тяжело вздыхала она, ерзая и пытаясь устроиться поудобнее. – Жаль, что не придумали нуль-транспортировку. Раз – и уже там.
Но в конце концов мы были вознаграждены за все. Доминикана встретила нас теплом и солнцем, а уютный коттедж в двух шагах от пляжа показался филиалом рая на земле. Неделя вдвоем – настоящий медовый месяц. Больше Милке, к сожалению, отпуска не дали, учитывая, что она отработала на новом месте всего ничего.
– А ты помнишь, какой сегодня день? – спросил я, когда накануне отъезда мы проснулись рано утром под оголтелое пение райских птиц, больше похожее на дикий гвалт школьников на перемене.
– М-м-м? – потянувшись, Милка закинула ногу мне на бедро. – Четвертое ноября. А что?
– А что было четвертого ноября год назад?
– А что было? Черт! Ты чуть не размазал меня по асфальту! А потом высунулся в окно и заорал: «Куда прешь, овца тупорылая?»
– Вот! – я подтащил ее к себе поближе. – Иди сюда, будем праздновать. Овечка ты моя… любимая!
Эпилог
Мила
Февраль 2019 года
– Лех, ну что ты как муфлон, а?
– Да просто не хочу, – он изобразил лбом железобетонную плиту. – На фига мне это? Хочешь общаться со своим Юрой – ради бога. Я даже на свадьбу с тобой схожу. Но избавь меня от этой блажи – дружить семьями.
Хоть я и не рассказывала Лешке, что с Юркой у нас были не только дружеские отношения, но он и сам это понял. Да и сказанное мною неосторожно «близкий друг» явно намекало. Однако при знакомстве на нашей свадьбе руку Юрке пожал и даже не сильно покривел мордой.
Может, и ревновал, конечно, но вслух больше не высказывал. Да и я о нем не упоминала, хотя общались по-прежнему. Правда, теперь больше по телефону или в сети. Пока я вживалась в новую для себя специфику работы, консультироваться приходилось регулярно. У юрслужбы частной медицинской сети были свои особенности, о которых я не имела представления в бытность судебным юристом и чиновником. Поэтому Юркина помощь была воистину бесценной.
– Милый, я просто отдаю тебе долги, – усмехался он в ответ на мои благодарности.
А вот в ресторанах мы больше допоздна не зависали. В лучшем случае изредка пересекались на бегу за чашкой кофе. И не только потому, что я решила не дразнить гусей, но и потому, что элементарно не было возможности. В первую очередь у него. Когда я узнала причину, чуть не подавилась печенькой.
Рыжая родила сына, малахольный папаша которого элегантно слился, и Юрка занял вакантное место. Без трудностей, конечно, не обошлось, но в итоге они съехались и вот теперь, через две недели, должны были пожениться.
В общем, могла, конечно, напомнить, что кто-то проиграл мне ресторан, но ладно уж. Отложила на потом. Мила девушка такая… ничего не забывает.
Свадьба у них с Юлей была назначена на первое марта, и мы получили приглашение, но Юрка предложил еще до этого посидеть где-нибудь вчетвером. И вот тут-то Леха уперся.
– Слушай, я не предлагаю дружить семьями. Но просто сходить куда-то разок можно?
– Мил, если ты не понимаешь, я объясню на пальцах. Популярно, но грубо, – Лешка явно завелся, и я уже пожалела, что вообще начала этот разговор. – Ни мне, ни его невесте эта встреча удовольствия не доставит. Боюсь, и вам с ним тоже будет неловко. Просто представь себя на моем месте. Нет, лучше на ее месте. Вот я, допустим, предложил посиделки в кабаке с моей бывшей и ее новым мужем. Не дружить семьями, а просто посидеть разок. У тебя не будет мыслей на тему, что раньше я трахал ее?
– Ну…
Я с трудом могла представить себе такую встречу, но, если хорошо подумать, Лешка был прав. Одно дело дружить со своими бывшим, такое бывает, и и совсем другое – подобные «высокие» отношения квадратом. Это даже не ревность, а просто… дискомфорт.
– Ладно, Леш, вопрос снят, – я поспешила отступить на исходные позиции, пока он не распсиховался настолько, чтобы отказаться и от похода на свадьбу. – Скажу, что не можем. Придумаю что-нибудь.
На самом-то деле и придумывать ничего не надо было. Возможно, Юрка предложил эту встречу, не подумав хорошенько, и сам потом пожалел. Уж лучше прояснить все без выдумок. Он мужик умный, поймет.
Впрочем, походу, я опоздала, потому что Леха уже надулся, как жаба. Хотел сказать что-то, но тут в детской истошно завопила Ника, и мы рванули туда.
Если Инка в младенчестве была молчаливой, больше пищала, как котенок, то младшенькая наша уродилась горластой. Орала так, что я аж подпрыгивала.
– Певица растет, – говорила мама. – Оперная.
Со вторым ребенком мы решили особо не тянуть. Работа работой, но и возраст уже не юный. А работать в декрете я умела. Мама и Валентина на подхвате. Специально ничего не предпринимали, положились на небесную канцелярию. Там сработали оперативно, и уже через три месяца тест выдал две полоски.
Леха был на седьмом небе, закармливал меня фруктами и не позволял ничего делать, когда мы переехали в новую, еще не до конца отделанную квартиру. Я умирала от токсикоза, носила с собой рулон мусорных пакетов и только командовала: «туда!», «сюда!», «отрубить ему голову!».
Мама квохтала надо мной, как наседка, звонила по три раза в день и допрашивала о каждом шаге. Инка просила братика, а когда узи показало девочку, вздохнула тяжело и сказала: «Йадно, я подеюсь с ней кукьями».
– О-о-о, – подмигнул мне Лешка, – кукьями – это серьезно!
Что до квартиры, она нам досталась, можно сказать, случайно. Трешек в последнем корпусе было немного, по одной на этаже, и когда мы пришли в офис, выяснилось, что все уже раскупили или забронировали.
Облом получился капитальный. Двушки нам было мало, а на четырехкомнатную не хватало. Вот когда я пожалела, что мы так много денег потратили на свадьбу. Похоже, Леха подумал о том же, но от комментариев воздержался. Посмотрев на наши вытянувшиеся физиономии, девушка-менеджер попросила подождать, куда-то позвонила и предложила компромиссный вариант: если мы выложим за четверку всю сумму быстро, единовременно и наличкой, нам сделают приличную скидку.
Озвученная скидка оказалась солидной, и мы бросились собирать деньги. Все осложнялось тем, что моя квартира была еще в процессе продажи. Залезать в кредиты не хотелось. Мы вытряхнули все свои заначки до копейки, взяли в долг у кого только могли, но все равно не хватало, а времени нам дали до конца недели.
– Я, конечно, могу предложить матери свою половину пентхауса, – сказал Лешка, – но, боюсь, у нее тоже нет столько свободных денег.
– Так, не надо никому ничего предлагать, – решилась я. – Сделаем по-другому.
Я позвонила Кондратьеву, обрисовала ситуацию и спросила в лоб:
– Петрович, можете дать мне на пару месяцев пять лямов под залог студии? Если нет, ничего не придумывайте, так и скажите.
На самом деле студия стоила гораздо меньше. Но нам нужно было именно столько.
– Хорошо, – подумав, ответил он. – Встретимся у нотариуса.
Я ничем не рисковала и деньги, разумеется, вернула бы, но все равно чувствовала себя преступницей. Потому что Инкина квартира – это было табу, которое я нарушила.
В общем, получилось здорово нервно. Особенно когда пришлось везти в офис застройщика сумку с наличкой. Лешкин начальник подогнал какой-то криминалитет для охраны. Так и ехали: мы с ним впереди, а сзади машина с бандитами. Привет из девяностых!
– А они сами нас не возьмут на гоп-стоп? – с опаской косилась я в зеркало заднего вида.
– Да не должны… вроде, – без особой уверенности ответил Лешка.
Но все обошлось, квартиру мы купили. С базовой отделкой. Моя наконец благополучно продалась, мама предлагала временно пожить у нее, но мы предпочли снять на пару месяцев двушку в соседнем доме. Впереди маячили Сцилла и Харибда новорожденной семьи – ремонт и переезд. А у меня работа. И токсикоз! И Инка! И чертов кот, который вечно путается под ногами! Иногда казалось, что весь этот дурдом я не вывезу. Но стоило Лешке подкинуть какую-нибудь немудрящую шуточку, и все уже выглядело не таким ужасным.
Потому что вместе.
И да, нам с Инкой действительно достался самый что ни на есть выигрышный билетик!
Алексей
Оборачиваясь назад, я удивлялся, как мы через это перевалили. Все сбилось в плотный ком: Милкина новая работа, свадьба, продажи квартир и покупка, ремонт, переезд, беременность. Кому-то на все это требуются годы, а мы спрессовали в несколько месяцев. И мою работу, кстати, тоже никто не отменял.
Я был страшно рад, когда Милка сказала, что у нас будет ребенок, и еще сильнее обрадовался, когда УЗИ показало девочку. Не знаю почему, но мне очень хотелось дочку. А вот с Инкой все складывалось не так просто. После той ссоры с Милкой я старался не уклоняться, как она сказала, в дешевый популизм. Это оказалось адски сложно: удержаться на тонкой грани, чтобы не потакать капризам, но и не разрушить тот контакт, который только-только начал складываться. Особенно учитывая, что опыт общения с детьми у меня был фактически нулевым. Отпрыски друзей не в счет.
Кот и девочка действовали синхронно и идентично. Мяф строил Милку, а Инка – меня. Я подозревал, что они обмениваются опытом и дают друг другу советы. Милка уже через пару месяцев оказалось в кошачьем рабстве, я так просто сдаваться не собирался. Сделав определенные выводы, все обсуждал с ней. Она мать, к тому же знает Инку намного дольше и уж точно лучше. Мы договорились: будем дуть в одну дуду, что бы ни случилось. Показательным стал один не слишком приятный случай.
Я услышал, как Инка чморит свою подружку, которую нам подкинули на передержку. Милка, уходя, предупредила: когда девчонки орут, это нормально, хуже, если все тихо. Но тут они орали не в ходе игры, а потому что громко ссорились. То ли куклу не поделили, то ли еще что, но в запале Инка заявила:
– Зато у меня теперь папа есть, а у тебя нет!
Маша заревела и выдала горку выражений, которые четырехлетние девочки говорить никак не должны. Пришлось вмешаться и объяснить, что некоторые слова знают все люди, но пользоваться ими можно только взрослым и только по особым редким поводам.
Вечером мы обсудили это с Милкой, потому что расклад мне не понравился. И «зато» в том числе. Походу, наличие папы, пусть и в виде отчима, рассматривалось чисто статусной вещью. Тем более звала она меня по-прежнему дядей Ёшей. Даже теперь, когда уже четко выговаривала все звуки. Словно давала понять: все-таки ты не папа.
– Леш, ну не заставлять же ее, – вздохнула Милка. – Насчет Машки и «зато» я, конечно, поговорю, но ты же понимаешь…
Я все прекрасно понимал. А еще понимал, что если не завоюю ее доверие сейчас, то так и останусь… дядей Ёшей. А еще боялся, что появление сестры вызовет ревность и осложнит ситуацию намного сильнее. Мы, конечно, старались подчеркнуть, что малышка появится у нас всех, говорили, что будем любить их обеих одинаково. Но, кажется, Инка не слишком верила.
– Алексей, а ты сам-то в это веришь? – не без ехидства поинтересовалась Ксения Аркадьевна. – Ну Мила ладно, они обе ее дочки. А вот ты…
Тогда я однозначно ответить не мог. Хотя Инку полюбил искренне. Но не получится ли так, что свою дочь все же буду любить больше? Разве можно сказать что-то определенно, пока это все еще в теории?
Милка работала до самых родов, только последний месяц из дома. Тогда мы уже переехали в «Паруса». Разумеется, первым в квартиру зашел Мяф – с видом хозяина. Две меньшие комнаты по площади были одинаковыми, и мы дали Инке возможность выбрать. К обустройству своего нового царства она отнеслась более чем ревностно, требуя, чтобы с ней обсуждали каждую мелочь, вплоть до розеток и плинтусов.
– Леха, – вздохнула тяжело Милка, – если вдруг мы решимся еще на мальчика, у нас будут проблемы. Она мелкую к себе просто не пустит жить. Или нам придется перебираться в гостиную.
– Пожалуй, – согласился я. – Значит, надо вджобывать так, чтобы заработать на дом.
По забавному стечению обстоятельств Ника родилась в ночь на четвертое ноября – во вторую годовщину нашего с Милкой знакомства. Я был с ней с самого начала до самого конца – все восемнадцать часов. Думал, что поседею, но ничего, обошлось. Зато когда мне дали в руки маленького красного лысого человечка…
В общем, наверно, это был самый счастливый момент моей жизни.
Ну а потом начались будни. Ника орала. Нет, не так. Она ОРАЛА! Спала, ела, а в свободное время – горлопанила. При этом никаких отклонений врачи у нее не находили. Похоже, ей просто нравилось вопить.
– Лех, соседи нас линчуют, – страдала Милка.
– Ма-а-а, ну что она все время кричит? – морщилась Инка.
И да, ревность таки полезла, потому что уделять ей столько же внимания, сколько младенцу, Милка не могла просто физически. Я пытался восполнить, но это было все же не то. Полезли обиды, капризы и претензии, и держаться от сестры Инка старалась подальше.
«Не парься, Лех, – сказал Мяф, который почти перестал со мной вот так разговаривать, предпочитая общаться со своей подружкой. – Все будет пучком, вот увидишь».
Он с самого начала дал понять, что теперь у него две укотовленные девчонки, деля себя между ними поровну: одну ночь спал в ногах у Инки, другую – рядом с кроваткой Ники. И днем уделял им время тоже одинаково. Ника коту улыбаться начала раньше, чем нам с Милкой. И потихонечку-полегонечку Инка стала оттаивать. А потом мы застали до слез трогательную сцену. Инка сидела на ковре у кроватки с Мяфом на коленях, держала Нику за ручку и рассказывала ей какую-то сказку. Про принцессу, разумеется.
«Ну вот, – Мяф, приоткрыл желтый глаз, – я же говорил. С вас причитается. Ягнячьего паштета подгоните, будьте любезны. Пары-тройки банок хватит, котик не жадный».
Надо сказать, что у Ники была одна удивительная особенность. Вообще-то она не нуждалась в поводе, чтобы поорать, но если у нас с Милкой назревала ссора, она вопила всегда. Даже если находилась через две комнаты от нас. Как будто чувствовала. Вот и сейчас включилась в тот самый момент, когда дорогая супруга конкретно меня выбесила.
Я старательно закрывал глаза на то, что она общается со своим дурацким Юриком, и даже согласился пойти к нему на свадьбу. Но милый вечерок на четверых? Переборчик-с. Дружить с бывшим своей жены – это уж слишком «высокие отношения».
В тот момент, когда я завелся и хотел высказать все, что думаю по этому поводу, из детской прилетел дикий ор. Разумеется, мы оба подорвались и понеслись туда. Хоть и привыкли уже за четыре месяца, но все равно каждый раз бежали, теряя тапки. Мало ли что.
Вопль стих, как только мы влетели в комнату. Ника лежала на животе, опираясь на локти и приподняв голову.
– Она что, сама повернулась? – спросила Милка Инку, сидящую на корточках у кроватки.
– Да. Сначала не смогла, разозлилась и стала кричать. А потом получилось. Первый раз, да?
– Первый, – Милка взяла Нику, но та потянула ручки ко мне и засмеялась. Тоже впервые, до этого у нее выходило какое-то кудахтанье.
– Мама, Ника хочет к папе! – с восторгом завопила Инка. – Пап, она хочет к тебе!
Мы с Милкой молча переглянулись. Глаза у нее стали как у совы. Наверно, у меня не меньше. С трудом сглотнув слюну, я забрал Нику, осторожно присел рядом с Инкой и обнял ее свободной рукой.
«О-о-о, Леха, – протянул Мяф, лежащий тут же в позе сфинкса, – походу, ты ее тоже укотовил. Или она тебя, неважно. Тут ты паштетом не отделаешься. Я даже не знаю, что за это потребовать. Но я придумаю, ты не сомневайся!»
