Текст книги "(Не)милая Мила (СИ)"
Автор книги: Анна Жилло
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
(Не)милая Мила
Анна Жилло
Глава 1
Мила
Ноябрь 2016 года
– И ребенка ты родила только для того, чтобы сосать из меня деньги!
Ребенка, баран, я родила только потому, что кто-то не признает другой контрацепции, кроме минета и «я вытащу». А еще потому, что – дура такая! – все же надеялась на какие-то подвижки. Как и миллионы других дур, которые наивно верят, что масик бросит свою старую кикимору и женится на ней, молодой и прекрасной. Ну хочется же верить, что все бабы как бабы, а ты – богиня.
Нет, Милочка, ты не богиня, а такая же овца, как и все прочие. И радуйся, что он на тебе не женился. Потому что как одной жене изменил, так и тебе изменял бы. Кармический бумеранг не нами придуман.
Хотя… вот скажи сейчас, что заберут у меня Инку и буду я жить себе спокойно, без проблем… На такой нахер пошлю, мало не покажется.
– Что-то с памятью моей стало, – пропела, сосредоточенно ковыряя зубочисткой зуб с отколовшимся углом. Вот засада, только хотела денег на ремонт фасада выцыганить, а тут такое. – Котик, напомни, разве я просила тебя о чем-то? Я просто показала бурундука, а ты сказал: рожай, помогу. Или мне приснилось?
– Прекрати звать меня Котиком! – Кот швырнул ложку, и она со звоном ускакала куда-то в угол.
– Как скажете, Константин Сергеевич, – я пожала плечами и демонстративно посмотрела на часы. – Прошу прощения, мне за вашим ненужным ребенком в садик пора идти.
А ты думал, я тут плакать буду? Нет уж, я все свое давно выплакала. А если и припрет, то точно не при тебе, не дождешься.
Кот встал, вынул из кармана пиджака жидкую пачечку пятитысячных купюр и швырнул на стол так, что они разлетелись веером.
– Благодарствуйте, Константин Сергеевич, – я методично собрала бумажки и сложила стопочкой. – Письменный отчет о потраченном изволите? В трех экземплярах?
– Людмила, прекрати паясничать!
– А ты мне запрети. Или что? Лишишь в наказание свою дочь финансирования?
Фу, до чего ж это мерзко! И сам ты мерзкий. Просто мразота.
Мужчина, а вы вообще кто? Куда вы дели моего Котика? Убили и сожрали?
Впрочем, не стоило себя обманывать. Периодический контакт гениталий и сказанное несколько раз в запале «Люда, я тебя люблю» никоим образом не делало данную мужскую особь моей. Четко пропечатанный в паспорте штамп свидетельствовал о его принадлежности Надежде Викторовне Колмаковой, по крайней мере, с точки зрения закона. Как юрист, пусть даже медицинский, я это прекрасно сознавала.
Ой, как права была мама!
Мила, говорила она, все бывает. Люди влюбляются, уходят из одной семьи, заводят новую. Но если мужик сразу же не развелся и на тебе не женился, вот увидишь, он этого и не сделает. Будет тянуть, обещать, просить подождать, а ты потом останешься у разбитого корыта.
Да, мама знала, о чем говорила. Но разве кто-то слушает маму? Разве мама что-то понимает в жизни? Она еще при Сталине родилась, в другой стране и в другое время. Почти в каменном веке. Нет, она, конечно, хорошая, но ей не понять меня – такую сложную и вообще особенную. И любовь у меня самая что ни на есть особенная, такой никогда и ни у кого не было и не будет. И если Котик просит подождать, значит, у него есть на то особые причины. И, конечно же, я подожду.
А потом вдруг внезапно вашему ребенку уже три года, а Котик все так и женат на своей Наденьке, у которой важный папа, с которым лучше не ссориться.
«Люд, ну ты же понимаешь…»
Да не хочу я больше ничего понимать, хватит. Особенно после твоей сегодняшней заявы. И если ты вдруг притворишься, что Инки на свете не существует, я не стану подавать в суд, требовать тест на ДНК и алименты. В конце концов, хорошо зарабатываю, ребенка обеспечу. Но и швырять деньги в рожу с пафосным «подавись, козел, ничего нам от тебя не надо» тоже не собираюсь. Потому что с какой стати? Не одна я в поле кувыркалась.
Вскинув подбородок и развернув плечи, Кот направился в прихожую. Весь его вид буквально вопил о том, что он смертельно оскорблен. А я смотрела на задницу, элегантно обтекаемую брюками от Армани или еще какого-то Хренбриони, и, как клопов, давила в себе совершенно ненужные неконтролируемые реакции.
Ну до чего же хорош, собака! Гад – но до чего хорош!
Так, стоп. Давай по-другому. С другого конца…
А с конца, кстати, тоже хорош…
Я сказала, стоп! Хорош – но гад. И на этом закончим.
Зарекалась ворона дерьмо клевать…
К счастью, дверь хлопнула, тоже оскорбленно, и поставила точку в моем шизофреническом монодиалоге. Пересчитав купюры, я бросила их в ящик тумбочки, служивший сейфом, и открыла шкаф, потому что и правда опаздывала за Инкой.
Вообще-то я сидела, то есть лежала на больничном с гриппом. Инку сначала взяла к себе мама, но через пару дней свалилась и она. Пришлось забрать чадо обратно и отправлять в садик с няней Валентиной. Для той это было делом обычным, поскольку я часто задерживалась на работе допоздна. Но сегодня у нее случился какой-то форс-мажор, поэтому пришлось выдергивать себя из постели. И тут позвонил Кот, который ехал мимо и хотел во что бы то ни стало избавиться от наличности. Он всегда давал мне деньги кэшем, а не скидывал на карту. Не хотел оставлять никаких виртуальных следов на случай возможных юридических осложнений? Или Наденька отслеживала все его банковские расходы?
Кот был здорово чем-то накручен и, похоже, не знал, за что зацепиться, чтобы поругаться. В последнее время он частенько приходил с намерением не потрахаться или увидеть дочь, которая воспринимала его как малознакомого и неинтересного дядьку, а спустить пар. Быть предохранительным клапаном его парового котла мне тоже надоело. Как и многое-многое другое.
Что меня вообще держало даже не с ним, а где-то на орбите? Хороший вопрос. Я его тоже себе задавала. Дочь? Сомнительно. Деньги? Ну… если только краешком. Секс? Вот это уже теплее, потому что тут он, стервец, был мастером. Больше, как я ни старалась, в голову ничего не приходило.
Порыскав взглядом по кухне, Кот углядел новую кофемашину, которую я купила с квартальной премии. Аж глазки заблестели. Заметил ядовито, что, похоже, я трачу деньги, которые он дает ребенку, на игрушки для себя. Я ответила – и понеслось…
Выйдя на улицу, я подняла воротник куртки повыше и натянула на шапку капюшон: ветер швырял в лицо мокрую грязь: то ли дождь со снегом, то ли снег с дождем. Что, постельный режим? Нет, не слышали. Мы с недолеченным гриппом вот в такую дерьмовую погоду по улицам бродим. Машину я не водила по причине повышенной ответственности, поскольку права, как и большинство сограждан, купила. И зачем, спрашивается? Ах, да, Кот настоял. Ну а вызывать такси, чтобы проехать один квартал, было неловко.
Наклоняя голову, чтобы не так мело в глаза, я с грехом пополам преодолела этот самый квартал. Осталось всего ничего – перейти дорогу и свернуть во двор. Шагнула с поребрика, прошла до середины и чуть не шлепнулась на задницу, когда прямо перед носом, едва не размазав меня по асфальту, затормозил огромный черный джип. Окно с водительской стороны открылось, и разъяренный мужской голос разлетелся на всю улицу:
– Куда ты прешь, овца тупорылая?!
Алексей
День не задался с самого утра. Бывает такое: продираешь глаза и сразу понимаешь, что жизнь – полное дерьмо. Во всяком случае, сегодня точно.
Началось с пакета мелких бытовых пакостей. Тапок сам собою ушел далеко под кровать, зубная щетка упала между раковиной и шкафчиком, кончился бальзам после бритья, кофе убежал из джезвы, а яйцо в процессе варки треснуло и растеклось по ковшику мерзкими белыми соплями. Все чистые рубашки оказались мятыми, а предстоящая встреча предполагала официоз. Начал гладить – припалил манжет. Пока отчистил утюг и погладил другую, понял, что катастрофически опаздываю.
На ходу дожевывая бутерброд, выскочил во двор и увидел, что мою ласточку заблочил какой-то оборзелый хрен. Бумажки с номером телефона под лобовым стеклом, разумеется, не было. Ничего удивительного, их оставляют только те, кто умеют парковаться. Я, например.
Минут пять я ходил вокруг и злобно пинал это сраное корыто, надеясь, что оно заорет и вызовет хозяина. Да конечно! У этого мудака даже сигналка была такой же тупой, как он сам. Полез в приложение за такси – свободных машин в окрестности не оказалось. В другом – за конские деньги и через десять минут. «Водитель заканчивает поездку и едет к вам». Поездку водитель закончил и намертво застрял. Десять минут, пятнадцать… Бежать козлом на метро? С двумя пересадками в час пик – не, не вариант.
Через двадцать минут машины все еще не было. Я отменил заказ и искал другой, когда вышел, позевывая, хозяин корыта. Высказав все, что думаю, сел за руль, дождался, пока этот педрила-мученик отъедет, выбрался со двора – и тут же застрял в пробке сам. А чтобы было не скучно стоять, позвонила Майя.
– Леша, привет, – мурлыкнула она вкрадчиво. – Я, кажется, куртку зимнюю не забрала. Все перевернула – не нашла. Можно заеду вечером?
Твою налево!
Мы развелись два года назад, причем самым нехорошим образом, после того как я застукал ее с мужиком, точнее, под мужиком. Ну такое, банальное – возвращается типа муж из командировки… И до сих пор она на что-то надеялась, как ни странно. Один раз этот фокус с забытой сумочкой прокатил. Приехала, что-то там такое долго плакала, и в результате я сам не понял, как мы оказались в постели. Наутро было мерзко, даже очень. Выставив ее под зад коленом, прошелся по всей квартире, собрал всё до последней заколки и рваных трусов и отправил ей с курьером. Куртку она забыла, конечно! И через два года вспомнила.
– У меня нет ни единой твой вещи, Майя, – таким тоном я обычно разговаривал с подчиненными, когда они заслуживали хорошего пистона в задницу. – Так что придумай что-нибудь другое. Но боюсь, не получится. Для этого нужны мозги. А куртку поищи у кого-нибудь еще.
– Какая же ты свинья, Алексей! – прошипела она и отключилась.
Я же еще и свинья. Нормально!
Настроение ухнуло в преисподнюю, а чтобы закрепить его там прочнее, позвонила секретарша Юля.
– Алексей Геннадьевич, вас из комитета по здравоохранению ждут, – доложила она в режиме «бодрое доброе утро».
Капец, товарищи. Сколько мы добивались, чтобы нашу страховую включили в список ОМС, сколько лично я угрохал на это времени и нервов. И вот теперь, когда дело сдвинулось с мертвой точки, фактически срываю переговоры, от которых зависит если не все, то очень многое. Даже если все машины в городе в один миг превратятся в пыль, которую сдует ветром, все равно я опоздаю минимум на полчаса.
– Юлечка, – зашептал я в трубку, как будто договаривался о любовном свидании, – я мертво в пробке. Боюсь, надолго. Будь умничкой, постарайся разрулить. Если не могут подождать, выпроси другую встречу. Скажи, что я к ним сам приеду, хоть сегодня, хоть когда. Извиняйся, умоляй, что хочешь делай. За мной не заржавеет, ты знаешь.
Юля работала моей секретаршей третий год, и я ее очень ценил за деловую хватку. К тому же она была категорически не в моем вкусе, что исключало какие-нибудь внесистемные отношения, мешающие работе.
– Постараюсь, – с сомнением пообещала она.
Я возглавлял медицинское подразделение питерского филиала «Арес-групп», одной из крупнейших страховых компаний России. На данный момент мы прочно закрепились в пятерке ведущих страхователей по ДМС, а вот в ОМС пробиться никак не получалось. И если сейчас лучик надежды погаснет, это станет моим самым грандиозным факапом уходящего года. А может, и не только уходящего.
Когда я наконец приехал в офис, Юля со вздохом развела руками.
– Дама была очень недовольна. Сказала, что у нее нет времени ждать. И что, судя по отношению, мы не слишком серьезно относимся к вопросу о сотрудничестве. Я уж и так ее облизывала, и эдак. Короче, вот список. С этими людьми надо будет договориться и встретиться. Начать нужно с юриста, без ее визы дальше можно и не пытаться. Только она сейчас на больничном, раньше следующей недели не выйдет.
Я взял листочек, пробежал глазами три фамилии с именами-отчествами и телефонами.
Немилова Людмила Павловна, юрист. Немилая Мила. Как мило! Походу, ее родители были те еще шутники.
– Юлечка, я твой должник. Короче, держи эту немилую Людмилу под контролем, позванивай. Как выйдет, договорись о встрече. Скажи, что приеду куда угодно и когда угодно.
Юля рассмеялась, бултыхаясь всем своим пятьдесят шестым размером, втиснутым в тесный офисный костюм. Скинь она десятка три килограммов, была бы очень даже симпатичной. Но поскольку бодипозитив в число моих положительных качеств не входил, в нынешнем состоянии опасности для меня она не представляла.
Остаток дня прошел ни шатко ни валко, и я уже понадеялся, что исчерпал дневной лимит неприятностей, но, как выяснилось, зря. По дороге домой какая-то коза ломанулась на красный свет прямо мне под колеса. И как только успел затормозить? Открыл окно и гаркнул на всю улицу, выплеснув заодно весь негатив сегодняшнего дня:
– Куда ты прешь, овца тупорылая?!
Девка высунула голову из капюшона, как черепаха из панциря, посмотрела очумело на светофор, открыла обалдело рот. Обдолбанная, что ли?
– Простите! – пискнула задавленно и порскнула, как мышь из-под веника.
Сзади гуднули, я резко взял с места. Загорелся датчик пробуксовки и больше уже не выключался. Так и ехал с ним до самого дома. Красота, еще и на диагностику записываться.
Да что за день такой? Прямо как в анекдоте, страшно в туалет идти. Не оторвать бы член случайно, раз уж все сегодня портится и ломается.
Глава 2
Мила
Домой я пришла в абсолютно размазанном состоянии. Этот забег по ветру словно вернул меня в начало болезни, да еще и сознание того, что чуть не погибла по собственной дурости, добавило очков. Разогрела ужин, покормила Инку, сама что-то пожевала, не чувствуя вкуса, и свалилась пластом. Благо ребенок самодостаточный, были бы игрушки, книжки с картинками и раскраски. Только прибегала иногда: «Мама, гьянь, какую я пьинцессу наквасила».
На папашу Инка была похожа не больше, чем на любого проезжего молодца. Скорее, на мои детские фотографии. Но даже если у Кота и были какие-то сомнения на этот счет, он их не озвучивал.
Температура подскочила и застряла на тридцати семи и пяти. В голове мерзко гудело, из носа текло ручьем. А ведь уже поправлялась почти.
Ну вот что за непруха, а? Мало того, что погано, так еще и на работе дел скопится, потом лопатой не разгребешь.
Словно в подтверждение ожил телефон. Ольга, начальница отдела ОМС, по совместительству моя близкая приятельница. Можно сказать, почти подруга. Расспросила о самочувствии, рассказала новости и свежие сплетни.
– Прикинь, Мил, – добавила под конец, когда я уже собиралась распрощаться, – я сегодня в «Арес» ездила с утра. Просто зла не хватает!
– «Арес»? – переспросила я. – Это которая страховая?
– Да. Просятся в ОМС, давно уже.
– И что? Не берем?
– Да берем, но только… Они прямо так колотились, так колотились. И что? Приезжаю с ихуённым начальником разговоры разговаривать, а его нет. Типа в пробке где-то торчит. Оно им надо или нам? Нам и без них неплохо. Я что, девочка им туда-сюда кататься? Терпеть не могу такое отношение к делу. Короче, пусть сами теперь побегают и покланяются. С тебя начнут. Начальника зовут Рокотов, Алексей Геннадьевич. Ты его помурыжь как следует по своим статьям, а я еще остальных попрошу.
– Хорошо, Оль, – хныкнула я. – Помурыжу. А теперь можно уже помереть спокойно?
– Не вздумай! – гаркнула она. – Все, целую. Лечись как следует.
На ночь основательно закидалась всякими таблетками, а утром Инку в сад повела Валентина, так что удалось отлежаться. Ближе к вечеру полегчало, и я даже залезла в рабочие документы. Кот хоть и не был уже моим непосредственным начальником, как пять лет назад, когда я только пришла в комитет, но если дело дойдет до окончательного разрыва, лучше не давать ему никаких поводов прицепиться. С его говнистым характером исключать подобное не стоило.
Универ я закончила банальным трудовиком, в магистратуру не пошла. Еще на третьем курсе устроилась стажером в частную юрфирму «Кондратьев, Вахромеев и партнеры», где отработала в общей сложности шесть лет. А потом пришлось заниматься иском сотрудников к медклинике, и я поняла, что в этой области категорически плаваю. Трудовиков нас было двое, поэтому владелец фирмы без вопросов отправил меня на переподготовку по профилю «Юриспруденция в здравоохранении».
В юридическом институте при НИИ Управления я получила красивые корочки медицинского юриста, а заодно чуть не вляпалась в Любовь Всей Моей Жизни. Юра, юрист крупной сети медклиник, был на год меня младше, но чертовски хорош собой, бог в постели, да и в целом отличный парень. И что-то такое между нами начало расти и цвести, однако я вовремя сообразила, что он категорически не склонен к серьезным отношениям. Причины крылись не в банальном потаскунстве, все было гораздо сложнее и шло из детства. Возможно, хороший психолог ему и помог бы, но Юрка считал, что в помощи не нуждается.
Правда, обо всем этом я узнала позже, когда романтические отношения между нами закончились. Понадобилось мое волевое усилие, через слезы и стиснутые зубы, хотя внешне все выглядело так, словно само собой сошло на нет. Мы остались друзьями, что подтвердило постулат: дружба мужчины и женщины – это отношения будущих или бывших любовников. С тех пор прошло шесть лет, мы периодически созванивались, иногда встречались, чтобы выпить кофе или поужинать и поболтать. Юрка так и не женился, хотя недавно умудрился влюбиться в довольно противную рыжую девицу со своей работы. А я через год после нашего романа перешла в городской комитет по здравоохранению и там встретила Кота. Константина Сергеевича Езерского, на тот момент начальника юридического отдела.
И ведь не девочка была уже глупенькая, двадцать семь годочков стукнуло. Видимо, борьба с одной Любовью Всей Моей Жизни так ослабила организм, что я почти без сопротивления свалилась в другую. Мозг собрал котомку и ушел в закат, оставив себе на замену орган, принимавший решения исключительно в свою пользу. Что любопытно, на работоспособность это никак не повлияло, из чего я сделала вывод, что юридические знания и навыки хранились у меня не в мозгу, а где-то в другом месте.
Вчерашнее недвусмысленно намекнуло, что пора уже все это заканчивать. То есть давно уже было пора, а еще лучше – совсем не начинать, но поскольку DeLorean на день рождения мне никто не подарил, думать об этом не имело смысла. Зато имело смысл подумать о том, как поставить точку, но сохранить если не мир, то хотя бы товарно-денежные отношения. Полное исчезновение Кота с горизонта не слишком огорчило бы Инку, а вот мне жизнь осложнило бы. Когда привыкаешь к определенному уровню, спуститься на ступеньку ниже не так-то и просто. Я сколько угодно могла хорохориться, что справлюсь сама, но его деньги для нас точно были не лишними.
Однако гораздо прискорбнее было то, что на подвальном уровне меня все еще к нему тянуло. И то, как я вчера пялилась на его задницу, этот факт подтверждало. Сказать, что у меня было много мужчин, – сильно преувеличить, но по самцовости Кот их всех превосходил. Не считая, конечно, Юры, который стоял особняком.
Зайти в тупик мои размышления не успели: Валентина привела Инку. Пришлось подниматься и приступать к мамским обязанностям.
Ничего, сказала я себе, еще успею подумать. А может, и само как-нибудь решится.
Алексей
– Геннадьич, мамой клянусь, все забито, – обломал меня мастер Валера. – На этой неделе точно. Могу на понедельник записать.
– И мне до понедельника с лампочкой под носом ездить?
– Можно не ездить, – философски хмыкнул Валера. – В такую погоду хороший хозяин машину на улицу не выгонит.
– Ладно, пиши на понедельник, – сдался я, прикидывая, что два дня как-нибудь потерплю. В конце концов, просто горит, не мигает.
Вообще-то в такой день невезения наивно было рассчитывать на удачу, тем более к Валере, классному мастеру, записываться на ремонт или диагностику всегда приходилось заранее. Но я все еще надеялся переломить капризную фортуну в свою пользу.
Зря надеялся.
Когда уже парковался во дворе, вишенкой на торт позвонила Соня и защебетала – я так и видел ее умильную мордочку с круглыми глазами и носом-кнопкой. Еще пару месяцев назад мне это казалось пикантным, а теперь напоминало пекинеса.
– Лешенька, я соскучилась. Не хочешь приехать?
Меня бесило, когда называли Лешенькой, и ехать я никуда не хотел. Если только на лифте на пятый этаж. Разогреть что-то из наготовленного домработницей Марьяной, накатить стопарик туземака и завалиться на диван.
– Извини, Соня, я сегодня допоздна на работе.
– Ну вот, опять… – трагично вздохнула она. – Леша, а что вообще происходит?
Детский голосок в одну секунду превратился во взрослый – скандально-склочный, и я уже не в первый раз подумал: пора этот роман сворачивать.
– А что происходит, Соня? – я поставил машину на сигналку и пошел к парадной. – Я сижу в своем кабинете и работаю.
– Да?! У тебя теперь кабинет в машине? Это ведь сигнализация только что была? Пищала?
Очень хотелось ответить, что это у нее тараканы в голове голодные пищат, есть просят, потому что мозга категорически нет, но сдержался.
– Не знаю, что там у тебя пищит, а я занят. Если у тебя все…
– У меня не все, Алексей! – завизжала она так, что зафонило в ухе. – У тебя для меня в последнее время никогда нет времени.
– Сонь, как ты только редактором работаешь? – поинтересовался я, открывая дверь. – «В последнее время нет времени» – ужас!
– Ты издеваешься? Может, ты вообще со мной порвать хочешь?
Сонечка, солнышко, спасибо, спасибо! Ты, конечно, рассчитывала, что я отвечу: «нет, дорогая, что ты», а я, говнюк такой, воспользовался, можно сказать, твоим предложением. То есть предположением.
– Да, Соня, хочу. Всего доброго.
Нажал на отбой, она, разумеется, тут же перезвонила, я сбросил и, пока ждал лифт, закинул ее номер в баню. И вздохнул с облегчением, хотя, вообще-то, на душе было мерзко. Ну вот не любил я рвать отношения, даже те, которые себя полностью исчерпали. Поэтому и тянул до последнего, провоцируя противоположную сторону, чтобы не чувствовать себя потом негодяем. Не так сильно чувствовать.
Зайдя в квартиру, переодевшись и поставив ужин в микроволновку, уже знакомым маршрутом прошелся по периметру и собрал все следы присутствия Сони на моей территории. Тапки, зубная щетка, расческа, губная помада, крем для лица – вот, собственно, и все. Она редко оставалась у меня, чаще я приезжал к ней, потому что после развода очень настороженно относился к попыткам проникновения на свою частную территорию.
Все собранное полетело в мусоропровод. Эту страницу жизни продолжительностью в пять месяцев можно было считать перевернутой. Как там у Кипелова? «Я свободен, словно птица в небесах». И это стоило отметить.
Терпко-ванильный ром плохо монтировался с гуляшом, поэтому я сначала поужинал и только потом плеснул в рокс туземака, к которому пристрастился, когда был в командировке в Чехии. Кстати, в той самой командировке, которая закончилась разводом. Добавил пол чайной ложки меда и ломтик лимона, бросил кубик льда, просмаковал на языке. Мягкое тепло прокатилось по пищеводу в желудок, разбежалось по сосудам, и все сразу стало трын-трава. За что я в первую очередь и любил это возомнившее себя ромом картофельное пойло, а не только за вкус и за то, что после него не болела голова.
Завалился на диван, включил какой-то экшен, но так и не смог на нем сосредоточиться. Бледным облачком пробежала по небосклону мысль, что жизнь моя зашла куда-то не туда.
Глупости! Все так и все туда. Ну вот не прошит Леха Рокотов под семью или длительные отношения, ничего не поделаешь. Зря, что ли, говорят: «в тридцать лет жены нет – и не будет». Я женился в тридцать два, а в тридцать четыре развелся. И желания повторять этот опыт не было. Обойдусь как-нибудь другими желаниями, короткими и грешными.
За двадцать лет активной половой жизни у меня скопился приличный список, хотя женщин я вовсе не коллекционировал. Просто так получалось. Легко начиналось, стремительно развивалось и быстро заканчивалось. Майя продержалась дольше всех – почти три года. Хотя если бы она мне не изменила, наверняка и эти отношения долго не протянули бы.
Почему так? Трудно сказать. Я вовсе не гнался за количеством или разнообразием. Да, любил секс, даже очень, и среди моих партнерш попадались вполне умелые и зажигательные. Но как только прелесть новизны проходила, становилось скучно. Ни одной женщине еще не удалось зацепить меня настолько, чтобы я пустил в нее корни. Во всех смыслах. Что характерно, в принципе я хотел бы иметь детей. Но не хотел иметь их ни от одной из своих женщин. Даже от Майи – видимо, чувствовал, что этот брак ненадолго.
Вот если встречу когда-нибудь такую, от которой захочу, тогда, наверно, и женюсь. Снова. И окончательно.
И, словно ставя точку в этих экзистенциальных размышлениях, прилетело сообщение от друга Егора:
«Леший, ты нас совсем забыл. В субботу играем?»
В волейбол мы с ребятами играли по субботам уже лет пять, и да, в последнее время я что-то этими встречами бессовестно манкировал.
«Играем», – ответил я, выключил телик и пошел в душ.
