Текст книги "Купи меня (СИ)"
Автор книги: Анна Завгородняя
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Лейтенант достал из сумки блокнот и карандаш. Что-то быстро записал на чистом листе и снова посмотрел на Генри Беррингтона, что-то явственно прикидывая в уме.
– Скажите, сэр, – начал он, – какими были ваши отношения с братом?
Генри ответил не раздумывая.
– Он любил меня и, можно сказать, баловал. И я, в свою очередь, любил и уважал его. Хотя, порой мы спорили, но ведь без этого никак, не правда ли, господин лейтенант? – молодой наследник Итана взглянул в глаза своему собеседнику, явно давая понять, что говорит правду и только правду. Ищейка коротко кивнул и снова сделал запись.
– Я полагаю, что ситуация была такой, – начал он, взяв в одну руку блокнот и карандаш. – Ваш брат отправился в Вест-Норд по какому-то своему делу. Не могу сказать точно, что затрагивало это путешествие, работу или свидание, но понятно только одно. Оставив экипаж, лорд Беррингтон отправился пешком, а значит, он прекрасно осознавал, куда именно направляется, и не опасался подвоха. А возможно, был слишком уверен в собственных силах.
– Мой брат закончил Магическую Академию. Он боевой маг второго уровня! – почти с гордостью, произнес Генри.
– Значит, он не боялся каких-то бандитов, – кивнул лейтенант так, будто Генри только что подтвердил его догадки. – Но на него напали. Причем напал некто, у кого была возможность применить магию. Мы полагаем, что там поработал маг. Но увы, остаточная сила исчезла. Морской воздух не способствует нашей работе в подобных делах.
– Значит, вы полагаете, на Итана напал маг?
– Нет. Один из нападавших был магом. Это я могу заявить с полной уверенностью. Остальные были просто бандитами, коих пруд пруди в Вест-Норде.
И снова пристальный взгляд в лицо Генри, на который тот ответил сдержанной гримасой.
– Возможно, у вашего брата был влиятельный враг? – спросил ищейка. А Генри едва не рассмеялся, подумав о том, что так он себя еще не называл.
– Не знаю. Он не рассказывал мне.
– Понятно! – снова блокнот возник в руке лейтенанта. Очередная короткая заметка и быстрый взгляд в глаза Беррингтону. – Скорее всего, вашего брата убили и бросили в море. Место, где нашли его одежду, это пристань, которая уходит на приличную глубину в море. А там, сами понимаете, течения…
Генри прикрыл глаза, изображая боль потери.
– А если была кровь, то над телом вашего брата могли поработать акулы и прочие обитатели моря. Наши маги уже прочесали дно. Оказалось, в одном месте весьма сильное течение. Возможно, мы найдем тело через несколько дней. А может быть, не найдем вовсе.
– Как? – удивился Генри. А ведь он полагал, что Итан займет свое место в фамильном склепе! Даже хотел заказать ему саркофаг с лицом умершего. Чтобы все, как полагается! Чтобы никто не мог сказать, что он не сделал все для старшего брата! А в итоге ему заявляют, что тело могут еще и не найти!
«Тогда придется ждать дольше, чтобы брата объявили мертвым, и я мог перейти к праву наследования!» – подумал про себя молодой человек.
– Да! – между тем продолжил ищейка. – Иногда людей уносит в море. А порой их так и не находят. Знаете ли, с морем шутки плохи.
– И никакой надежды, что он мог выжить? – вскинул на лейтенанта взор Генри. – Вы вот так просто утверждаете, что он умер?
– Полагаю, что если бы ваш брат был жив, то нашел бы возможность дать вам знать об этом, – ищейка поднялся и поклонившись, направился к двери.
– Я надеюсь, что вы сообщите мне, если что-то станет известно! – младший Беррингтон вскочил со своего места и пошел проводить ищейку.
– Благодарю, сэр, но я сам! – кивнул тот. – Дорогу запомнил. И хорошего вам дня. Сожалею только, что принес неутешительные вести.
– Я был готов к ним, – открыл дверь перед лейтенантом, произнес Генри. – Не желал этого услышать, но надежда с каждым днем тает.
– Боюсь, сэр, что ваш брат уже мертв, – кивнул ему ищейка и, попрощавшись, вышел в коридор, оставив Генри смотреть себе вослед. А на лицо молодого наследника Беррингтонов набежала легкая улыбка. И он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться от счастья.
И только тот факт, что тело еще не найдено, удручал Генри.
«Ничего. Найдут. Кто-то из рыбаков, – сказал он себе, возвращаясь в кабинет. – Это лишь вопрос времени. А я подожду».
Глава 13
Вот мы и дома. Как, оказалось, радостно возвращаться туда, где все знакомо и все любимо! После того, как мы сошли по трапу «Селестины» на причал, где нас уже поджидал экипаж, я просто витала в облаках от счастья. И даже кучер, темнокожий Чиумбо, купленный отцом три года назад, широко заулыбался, проговорив на нашем языке, ломая слова:
– С возвращением, хозяйка! Вижу вы рады вернутся!
– Еще бы! – я едва не запрыгала на месте, а затем посмотрела на кучера и спросила: – Дома все хорошо?
– Уже, да, хозяйка. Но была беда на руднике. Большая беда.
Я помрачнела, кивнув:
– Уже знаем. Мистер Грин сообщил. Поэтому и вернулись так быстро!
– А мы и рады, хозяйка! – заулыбался белозубо слуга и отправился помогать укладывать наши вещи, снесенные с корабля моряками. Отец уже тоже был здесь. Он попрощался с нашим капитаном, и теперь был готов отправляться домой.
– Капитан все же не принял твое предложение погостить у нас? – уточнила я, помахав на прощание владельцу «Селестины» мелькнувшему на капитанском мостике.
– Увы. У него дела. Но передал, что если будет возможность, то обязательно заглянет к нам на обратном пути.
– Буду рада! – проговорила я.
И вот экипаж был готов. Вещи уложены, а Чиумбо устроив нас с отцом в салоне экипажа, забрался на свое место, взяв в руки вожжи. И всю дорогу до поместья горланил свои непонятные, но очень веселые песни на языке, который мы с отцом не понимали, но который нравился нам обоим своей певучестью.
Наш состоявшийся кучер вообще любил петь и делал это часто. Особенно тихими вечерами, когда солнце в ореоле заката прощалось с небом, он садился на заднем дворе и пел, а я слушала, сидя у себя в комнате и растворив окно.
Как же, оказывается, я успела соскучится за всеми этими приятными мелочами. А там, дома, нас ждут слуги, ставшие нам почти родными. Те, кого я могла назвать своими друзьями.
От пристани до особняка, затерявшегося в милой сердцу лесной глуши, вела проторенная дорога. Мы с отцом смотрели, как мимо проплывает густой лес и слушая песни кучера. Вот миновали излучину реки, что впадала в море, протекая мимо нашего дома. А чуть дальше поворот на рудники, который мы вместе с отцом проводили настороженными взглядами. Я понимала, что отец сразу по прибытии, переоденется и отправится туда, чтобы узнать, как обстоят дела. И очень бы хотела составить ему компанию, если согласится взять с собой.
Мы провели в пути еще минут пятнадцать, прежде чем впереди показалась вырубка, за которой нам на встречу открылся сад, с еще невысокими фруктовыми деревьями и круглой открытой беседкой, расположенной неподалеку от берега реки. А вот и дом. Он в какой-то миг просто вырос перед нами. Высокий, в три этажа, с белыми стенами и колонами, поддерживающими широкий балкон второго этажа, нависающий над парадным входом.
Такому дому было место в столице. Полагаю, там бы он пользовался успехом и пришелся бы по вкусу даже самой леди Кэтрин Гаррингтон. Которая показалась мне дамой весьма придирчивой.
Сама не знаю почему, но я нашла руку отца, сидевшего рядом, и сжала ее, пытаясь передать радость, вспыхнувшую в сердце, когда увидела, что перед домом выстроились все наши работники. А Чиумбо, вскинув руку с хлыстом и перестав петь, зычно свистнул, приветствуя домашних.
– Хозяин! – раздались крики. – Хозяйка!
– С возвращением!
Мы выбрались из экипажа не без помощи лакея, и оказались окружены нашими слугами. Нам улыбались, нас были рады видеть. Отец пожал руки всем мужчина, а женскую половину поприветствовал, приподняв шляпу, отчего дамы, всех оттенков кожи коричневого цвета, заалели, смущаясь.
– Как хорошо, что вы снова дома! – услышала я.
– Тила, Мирра! – я улыбнулась своей горничным, а они в ответ сделали книксен под моим одобрительным взором.
– Ну, что вы держите хозяев на пороге! – раздался зычный голос тетушки Сьерры и я увидела, как она тяжело спускается по ступеням, при этом покачиваясь на ходу и так широко улыбаясь, что ее белоснежные, чуть крупные зубы, едва не светятся на фоне абсолютно черной кожи. – А ну-ка брысь все в дом, заниматься своими делами! – закомандовала она. – И проводите хозяев в дом, пусть отдохнут с дороги!
– Сьерра! – радостно вскрикнула я и в несколько быстрых шагов сократила расстояние между нами, повиснув на шее пожилой негритянки.
– С возвращением, мисс! – она обхватила меня толстыми руками и прижала к себе, так, что я прыснула со смеху, бросив: – Раздавишь!
– Да, да! – согласился отец на предложение нашей экономки и кухарки по совместительству. – Пойдемте все в дом. Вечером я расскажу, как мы погостили в столице!
– Да, хозяин!
– Будем рады, хозяин! – услышала я и, подхватив под руку Сьерру, вместе с ней направилась к ступеням, ведущим в дом. Отец и прислуга заторопились следом. И скоро мы вошли в особняк, в сопровождении смеющихся друзей.
Несколько дней слились для Итана в черную полосу, состоящую из боли, злости и жажды мести. Он не помнил, чтобы когда-либо чувствовал себя более униженным, чем теперь.
Я продали. Как вещь. Как скот.
Продали незнакомцу с корабля. Человеку, который заглядывал ему в рот, рассматривая зубы.
Человеку, который отрезал его волосы, обкромсав их почти под самый ноль объявив при этом, что не потерпит вшей на своем корабле.
Сам не зная почему, но Итан воспротивился такому. Почему-то потеря волос заставила его сорваться с цепи и отметелить криворукого моряка, посмевшего тронуть его шевелюру, которая теперь валялась на палубе, смешавшись с волосами таких же неудачников, как он сам.
За это его избили. Снова. Но не так сильно, как в первый раз, когда над ним поработали люди, нанятые Генри.
И напрасно Беррингтон пытался уговорить этого мерзавца отпустить его. Зря предлагал деньги, его даже не слушали. Лишь в очередной раз избили так, что без посторонней помощи уже не мог подняться, валяясь на палубе, словно тюк с товаром.
– Еще раз начнешь буянить, – предупредил его кто-то незнакомый, – так отхожу, что забудешь свое имя. Уж больно норовистый ты. Не был бы таким здоровым, уже давно пустил бы на корм рыбам. А так… – его смерили недовольным взглядом, – выручу за тебя неплохие деньги.
– И все же, не советую проверять мое терпение. Потому что оно не безгранично! – и, завершив нравоучения, еще раз приложил сапогом по ребрам. Отчего Итан согнулся в три погибели, мысленно проклиная виновника своей боли и своего унижения. При этом, отлично понимая, что он не стоит сейчас перед ним, а находится дома, в тепле и уюте.
Даже стало интересно, ищут ли его? В том, что Генри просчитался, он еще не знает. Жадность нанятых бандитов сыграет с младшим братом плохую шутку. Потому что с этой самой минуты, с этого самого дня, Итан принял для себя важное решение, смириться и выжить любой ценой. А затем вернуться и отомстить гаденышу.
Нет. Он не сломается. Не прогнется под своего хозяина. Просто подождет пока его привезут в место назначения, а там уж будет видно. Если бы, конечно, удалось снять проклятые браслеты, сдерживающие его магию, тогда бы он навел свои порядки на корабле. А так…
Брат все продумал. Все, кроме жадности убийц, решивших, что смерть какого-то лорда будет им менее выгодна, чем возможность продать его.
Итан прикрыл глаза, чувствуя, как волнами накатывает боль. Хотел отлежаться, прийти в себя, но не дали. Решив, что будущий раб потерял сознание, кто-то из моряков бросил за борт ведро, и мгновение спустя его окатили соленой морской водой, заставляя открыть глаза и прийти в себя.
– Черт! – не удержался лорд.
– Подымайся! И ступай к остальным. Не чего тут валяться! – кто-то грубо поднял Беррингтона на ноги. Затем его с силой толкнули в спину, и он качнулся вперед, сделав неловкий шаг, ощущая себя настолько разбитым, что казалось, его уже не собрать воедино. Не склеить, не восстановить. Но это не так. Пусть сейчас больно, пусть сейчас гнев застилает глаза, он сильный и справиться. Потому что сдаться – не в его привычках. Как когда-то сумел возродить свой род, подняв его из сети долгов, стоивших жизни отцу, так и сейчас он найдет в себе силы вернуться назад.
Не рабом.
И отомстить.
Два моряка, достаточно крепких, подхватили небрежно лорда под руки, потащили вниз, а затем спустили в трюм, минуя жилую палубу, напоследок перевязав руки уже спереди, для удобства пленника. И он оказался в темноте, где смердело так, что слезились глаза. А из звуков различимых ухом, были лишь шаги тех, кто находился на верху, топая над головой. Да его собратьев по несчастью. С ними он еще не имел возможности познакомиться, так как большую часть времени лежал в отключке, а когда приходил в себя, не было ни малейшего желания общаться. Мысли о Генри преследовали постоянно. Итан никак не мог понять, что он сделал не так, в чем ошибся? Ведь старался! Пытался заменить мальчишке отца, надеялся, что сможет наставить младшего на путь истинный. А в итоге оказалось, что Генри просто копия их покойного батюшки. Тот же характер, упрямство, не понимание жизни и желание, чтобы мир вертелся только вокруг него и его желаний. Будто на свете больше не было других людей, которые тоже могут что-то хотеть.
Итан прошел к борту. Облокотился спиной, сползая вниз, пока не сел на пол, успев порадоваться, что под ним оказалось сено, а не чьи-то испражнения. Но тут темнота рядом ожила. Заговорила мужским хриплым голосом.
– Ты кто?
Итан повернул голову на звук, но разглядеть что-либо в окружавшей его тьме, так и не смог. А потому спросил, отвечая вопросом на вопрос:
– А ты?
– Трей, – прозвучало в ответ. – Мистер Трей Лоу.
– Итан, – представился в ответ лорд. На мгновение задумался, стоит ли называть незнакомцу свое полное имя и решил, что нет. Не стоит.
– Просто Итан? – прохрипел невидимый собеседник.
Беррингтон напряг зрение и смог разглядеть силуэт человека, сидевшего в шаге от него. Следом темнота тоже пришла в движение, но Итан не смог определить, сколько людей находилось в трюме работорговцев. Только догадывался, что очень много. И скорее всего, бедолаги попали сюда тем же способом, что и он. Оказались лишними или мешали кому-то. Впрочем, уточнять судьбу несчастных он не стал. Все-равно пока не мог помочь даже себе. И это ощущение беспомощности угнетало лорда. Заставляла скрежетать зубами от бессилия и ярости.
– Куда нас везут, кто-то знает? – проговорил он, решив отвлечься от собственных мыслей, разъедающих мозг.
– Ясное дело куда! Там один из пиратов обмолвился, что нас всех везут в Порт-Руан. Но это и понятное дело. Самый ближайший рынок живого товара…
Итан опустил голову.
Слышал он об этом городе. И самое плачевное заключалось в том, что Его Величество король, так же знал о том, что творится на территории его королевства. Только, видимо, не малые деньги получал за то, чтобы подобные города процветали. Или он не знал?
Беррингтон улыбнулся своим глупым мыслям.
Конечно же, король знал. Он и сам знал. Но этот порт находился так далеко от его прошлой жизни. И он никогда особо не задумывался о том, что там продают людей. Не до этого было. Зато теперь тема стала весьма актуальна, когда коснулась лично его самого.
Он мысленно выругался и откинулся назад.
– Нас там как скот продадут! – взвыл кто-то рядом, но его тут же осадил незнакомец с хриплым голосом, рявкнув так, что все посторонние звуки стихли. И снова опустилась тишина, разбавляемая лишь плеском моря за бортом и шагами пиратов над головой. А судно уносило Итана далеко от его прежней жизни. Туда, где он мог обрести свободу, или потерять то последнее, что у него только осталось. Его жизнь.
Глава 15
Очередной обвал произошел почти через две недели после нашего возвращения домой. Помню, как к нам в поместье примчался на взмыленной лошади один из рабочих. Я даже испугалась, так он выглядел в тот миг. А отец, сразу сообразив, в чем дело, велел седлать своего коня и скоро вместе с Томасом умчался в сторону рудника, оставив меня волноваться о произошедшем.
Рудокоп остался здесь, в доме. Я распорядилась, чтобы его как следует накормили, а затем, помаявшись от безызвестности, решила, что не могу оставаться в стороне, когда происходят такие ужасные вещи. И что я должна отправиться на рудник, потому что могла помочь. Женские руки они всегда к месту, если растут оттуда, откуда положено.
Мои росли так, как надо.
– Джек, поедешь со мной! – дала я распоряжения и кузнец-великан без колебаний вскарабкался на второго жеребца, готовый следовать за мной куда не прикажу.
Не то, чтобы я опасалась за себя. Но что-то подсказывало – не стоит покидать поместье в одиночестве. С появлением сэра Персиваля в окрестностях стало неспокойно. Не то, чтобы что-то случалось, но просто в самом воздухе появилось предчувствие опасности. Как бывает, когда приближается гроза. Ее как бы еще и нет, но меняется все вокруг. Неуловимо и едва ощутимо.
За ворота поместья вырвались, пустив лошадей в галоп. Верховую езду я любила и умела обходиться с лошадьми. В нашей местности, где не всегда удобно использовать экипажи – все же, дорог тут мало, – это было такой же необходимостью для жизни, как умение дышать и думать. Так что мы с Джеком устроив какое-то подобие скачек, достаточно быстро преодолели отрезок пути до развилки, ведущей на пристань и к рудникам. Свернув в нужном месте, помчались дальше. Я впереди, а Джек следом за мной, держась достаточно близко, чтобы в случае чего прийти на помощь.
Ветер обдувал лицо. Признаюсь, я наслаждалась этой бешеной скачкой. Лошадь под седлом отлично понимала меня и слушалась малейшего движения колен, словно мы с ней были единым целым. Мимо мелькали деревья, обступившие широкую дорогу, которую впору было назвать просто тропой, но весьма растоптанной и достаточно просторной для того, чтобы могла проехать груженая телега или несколько всадников. А скоро показался и рудник, возникший на просторной вырубке так неожиданно, что я почти сразу придержала свою лошадь, натянув поводья. Сколько раз приезжала сюда, несмотря на неодобрение отца, не желавшего видеть, как его дочь гуляет среди мужского коллектива рабочих. И каждый раз вид разработок поражал воображение. Казалось, с каждым моим посещением этого места, оно ширилось и разрасталось. Появлялись новые домики для рабочих, прямо на возвышении перед карьером. А чуть дальше, там, где красовалось последнее приобретение отца – подвесной кран, – находился спуск в подземный рудник, представлявший собой разветвление шахт, похожее на муравьиное царство, с множеством ходов и лазов. Мне как-то повезло попасть туда. В один из дней, когда у отца было прекрасное настроение, он взял меня с собой вниз. И я очутилась в королевстве, которое про себя назвала кротовым. Тачки, скользившие по рельсам, заворожили меня. А магические фонари, вшитые в повязки, какие надевали на головы рудокопы, казались фантастическими огоньками в кромешной тьме подземелья. Но это было всего лишь раз. И далеко под землю мы не ушли, оставшись на одной из площадок, где сходились все подземные пути. Но мне хватило воображения, чтобы представить себе, как смогла, все то, что находилось там. Под землей, тонны которой опасно нависали над рабочими, удерживаясь лишь на опорах.
Впрочем, отец никогда не экономил на защите своих людей. Несколько магов, специализировавшихся на магии земли, укрепили опоры своей силой и раз в полгода приезжали снова, чтобы влить свою магию, истончившуюся за время использования. Поэтому обвалы, стоившие нашим людям жизней, явно были подстроены. И в этом не сомневался никто из тех, кто знал моего отца.
Вот и сейчас я застыла, осадив лошадь и глядя на раскинувшуюся перед моим взором картину. Нет. Она не была прекрасна. Что скрывать, вид лесной чащи и лугов мне нравился больше. Но и в этом пейзаже присутствовали приятные краски. А что самое главное, рудник давал работу людям, тем, кто был прежде обездолен и мог принять участь многим хуже, чем та, что постигла его здесь.
– Мисс Дорнан? – Джек спешился и теперь подошел ко мне предлагая помощь. Но я самостоятельно выбралась из седла и кивнув с благодарностью своему спутнику, взяла лошадь под уздцы, поспешив вниз. Туда, где мельтешили пока еще крошечные фигурки рабочих.
– Мисс Дорнан?
Меня узнали. Окликнули, пока спускалась вниз в сопровождении Джека. Я ответила на приветствие, помахав рукой. А спустя минуту уже стояла рядом с одним из рабочих, озираясь по сторонам.
– Что произошло, Вильям? – спросила я, взглянув на его лицо. Большинство горняков я знала не только в лицо, но и по имени. Это относилось к тем, кто работал на шахте постоянно. А Вильям был у нас с момента истоков строительства шахты. Еще когда здесь был лишь один карьер по добыче белого камня, столь популярного в строительстве особняков. Именно тогда один из магов, работавших с пластами земли, обнаружил залежи полезных ископаемых под слоем белого камня. Вот так все и началось. Теперь же рудник представлял собой огромный подземный лабиринт, уходивший так глубоко вниз, что казалось, мог достичь центра земли.
– Обвал, мисс Дорнан, – ответил мужчина, коротко поклонившись мне.
– Снова! – вздохнула я.
– Ваш отец уже на месте. Разбирается с мистером Томасом в произошедшем.
– Вы не могли бы проводить меня к нему? – попросила я, на что Вильям лишь покачал головой.
– Увы, но нет, мисс! Нам всем здесь строго настрого запрещено разрешать вам заходить в клеть и спускаться вниз.
Я поджала губы, сетуя на отца. Но делать нечего. Придется остаться здесь и предложить свою помощь в том, в чем я была сильна.
– Много пострадавших? – сменила я тему.
– Мы успели вытащить семерых, мисс, – быстро ответил мне горняк. – Один сильно ранен. Во время обвала на него упала держащая балка, но наш лекарь, мистер Сторм уже занимается им.
– Под землей еще остались люди?
– Боюсь, что да. Трое не пришли со смены, – он назвал имена, одно из которых я не знала. Видимо, это был кто-то из новых рудокопов.
– Пойдемте в лагерь. Возможно, я смогу помочь мистеру Сторму! – заявила решительно и Вильям согласился сопроводить меня в поселение, где располагалась маленькая лечебница для рабочих. Ступая за ним, я думала только о том, чтобы тех несчастных, кто остался под завалом, нашли вовремя и спасли. А еще очень хотелось узнать, что было причиной беды. И если это, как я подозреваю, дело рук сэра Персиваля, то отцу придется разбираться с негодяем. Потому что позволить людям умирать ради его амбиций нельзя.
Итан пытался считать дни, пока плыл в неизвестность, находясь в трюме пиратского корабля. Но казалось, дни здесь, в темноте, в переговорах обреченных, и плеске волн, стучавшихся в борт нижней палубы, тянулись бесконечно долго. И в итоге он начал путать день с ночью, задыхаясь от смрада испражнений, привыкнуть к которому так и не смог. Хорошо еще, что не выворачивало наизнанку. Хотя, порывы были и достаточно часто.
Первые дни он даже не мог есть. Пытался заставить себя, но организм бунтовал и Итану приходилось мириться с этим. Еду он отдавал своим соседям по несчастью, находившихся рядом. Но на исходе четвертого дня проголодался настолько, что съел вонючее подгоревшее варево с какой-то тоской и рвущимся наружу диким смехом, похожим на истерику.
Никогда не замечал за собой подобного. Думал, что достаточно силен, чтобы пережить все. А в итоге спасовал перед примитивным отсутствием нормальной еды и отхожего места. Здесь нужду справляли прямо на полу. Не сговариваясь, будущие рабы отвели для этой цели место под носовой частью судна, куда и ходили, чтобы сделать свои дела.
Итан привык и к этому. Отвращение, впрочем, не прошло, даже спустя несколько дней путешествия. Но он знал, что надо смириться сейчас, чтобы отомстить после. А отомстить хотелось. Очень сильно. И это желание росло с каждым днем, проведенным в этой клоаке, в темноте, среди таких же несчастных и крыс, порой пробегавших так близко, что они задевали Итана своими мохнатыми тельцами.
Сколько все это длилось, он не знал. Но в один прекрасный день люк над головой открылся не для того, чтобы вниз посыпалась еда. Итан услышал мужской низкий бас и скрежет опускаемой лестницы.
– Эй, вонючки! Пора подниматься на палубу для водных процедур! Скоро прибываем на место назначения. А я боюсь, что от такой вони, какую распространяете вы, засранцы, нас не пустят в порт!
И этот удар лестницы о дерево нижней палубы, и контуры незнакомца, застывшего там, наверху.
– Поднимайтесь по одному. И без глупостей, иначе вернетесь назад кормить крыс! – донеслась до слуха Итана холодная фраза. Он поднялся, чувствуя, что ноги стали словно ватными, и пошел вместе с остальными к крошечному пятну света, и на этот голос, который уже начал ненавидеть.
«Где мы? – думал он, пока рабы выстраивались в очередь и медленно поднимались, один за одним, наверх. – Куда прибыл корабль?» – впрочем, он знал, что уже скоро, по всей вероятности, узнает ответ на эти вопросы.
На верхней палубе было жарко и очень светло. В первое время Итан прикрывал глаза рукой, спасаясь от слишком яркого солнца от которого отвык за столько дней, проведенных в трюме. И вот теперь оно ранило, жгло глаза, одновременно с этим даря тепло и ощущение жизни. А свежий воздух был таким пьянящим, что Беррингтону казалось, будто он никогда не надышится им.
Пленников выстроили в ряд. Все они прятали глаза, щурились, понимая, что возможно, те дни, которые они провели на корабле, еще покажутся им едва ли не радужными в сравнении с тем, что могло ожидать впереди. Неизвестность всегда пугала. Вот и сейчас будущие рабы пытались не упасть духом, осознавая, что ждет их впереди.
– Как от них смердит! – услышал Итан незнакомый голос, показавшийся бы ему приятным, если бы не обстановка и место, в котором он его услышал. – Немедленно вымыть этих свиней, иначе никто и не взглянет на подобный товар. После я лично разделю рабов на группы.
Итан осторожно убрал ладонь от лица, бросив быстрый взгляд на говорившего. Как-то сразу, то ли по манере держаться, то ли по особенному наглому выражению лица, определил, что это – капитан судна. Слишком уж вычурно тот был одет, а взгляд, пронзительный и самоуверенный, смотрел так, словно этот человек считал себя повелителем мира, а не какого-то брига с рваным парусом, хлопавшем на ветру.
– Раздевайтесь! – приказал один из моряков, а еще один принес корзину, которую поставил перед похищенными, заявив: – Свои тряпки бросайте сюда.
Молодой лорд опустил взгляд на свои ноги, затем взглянул на руки, рубашка на которых висела лохмотьями. Собственной вони он не чувствовал. На фоне ароматов остальных рабов, его собственный просто терялся, но Итан вполне мог себе представить, какое амбре распространяется вокруг пленников.
– Ну же, раздевайтесь, или вы все оглохли? – рявкнул кто-то и воздух разрезал тонкий свист, а затем стоявший через несколько человек от Итана мужчина взвыл от боли и подпрыгнул на месте.
Беррингтон резко повернул голову, успев разглядеть, как хлыст в руке моряка снова поднялся вверх. И опять этот тонкий злой свист, а за ним крик боли.
– Привыкайте, – рассмеялся капитан, следивший за всем с расстояния. – Скоро для вас это будет единственная музыка.
– Раздевайтесь! – снова повторил временный надсмотрщик и Итан, вздохнув, принялся снимать штаны. Со связанными руками сделать это было крайне проблематично. Но он справился, как, впрочем, и остальные его собратья по несчастью. А вот от рубашек им помогли избавиться пираты. Остатки одежды попросту срезали с мужчин и вонючее тряпье перекочевало с плетеную корзину, а пленники остались стоять на палубе в чем мать родила. Дальше последовало то, что моряки назвали купанием. На деле же каждому пленнику выдали по куску мыла, после чего согнали всех на нос корабля, где принялись окатывать морской водой, которую доставали ведрами из моря. Итан злился на собственную слабость. Ненавидел браслеты на своих руках, сдерживавшие его магию. Ненавидел брата, за то, что тот сделал с ним и еще больше хотел выжить и вернуться. Он мылился так тщательно, что коже сделалось больно. И хотя морская вода не шла ни в какое сравнение с горячей ванной в спальне собственного дома, лорд Беррингтон был почти счастлив смывая с себя мерзость последних дней.
Купание окончилось достаточно быстро. И каждому рабу выдали новую одежду, состоявшую из просторных штанов и рубах бежевого цвета.
Ткань приятно липла к телу и радовала своей чистотой. Рабов одевали поочередно, освободив им на время руки, которые затем снова связывали веревкой, а уже одетого и вымывшегося пленника переводили на корму, где капитан корабля лично распределял живой товар на группы, видимо, по критерию их внешнего вида и цене, которую был намерен выручить за рабов.
– Этого в группу три! – стоявший перед Беррингтоном худощавый мужчина лет сорока оглянулся на Итана и прошел вперед, присоединившись к своей группе.
Капитан приблизился к Итану и окинул его заинтересованным взглядом, словно изучал не человека, а породистого скакуна.
– Хороший экземпляр! – наконец, спустя минуту, проговорил пират. – Я просто разрываюсь от мысли, куда его определить, – он поднял руку с зажатым в ней хлыстом. Ткнул Итана рукоятью под подбородок, заставляя вскинуть голову, и снова стал рассматривать с возрастающим интересом.
– Смазливый, – улыбка явила миру редкие зубы капитана. – Насколько я знаю, есть у нас в Порт-Руане несколько милых дам, которые просто обожают такие вот образчики мужской привлекательности! – и рассмеялся, добавив: – Впрочем, знаю и пару джентльменов.
Кто-то из команды судна заржал, а Итан стиснул зубы, чувствуя жуткое желание ударить капитана. Но смог удержаться, взяв эмоции под контроль.
– Но он и крепок, как бык, – хлыст уткнулся в грудь молодого лорда. – Так что, его вполне могут купить и для тяжелых работ, – он оглянулся назад, взглянув на своего помощника, стоявшего в паре шагов за спиной. – Как полагаешь, Смит, куда нам определить этого господина?
И снова раздался смех, от которого Итан покачнулся вперед, понимая, что еще немного и сорвется, не удержавшись.
– Капитан! – обратился к пирату его помощник. – Думаю, лучше отправить нашего джентльмена к первой группе. За постельные игрушки платят больше. А если не удасться его сбыть, то скинем цену и продадим в группе три.
– Верно сказано, Смит! – согласился капитан, а Беррингтон подумал о том, что над ним просто издеваются, так как с самого начала определили в это проклятую первую группу.
