Текст книги "Если ты простишь (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
Но в то же время я никак не мог перестать мыться. Снова и снова намыливал тело и смывал пену, намыливал и смывал, словно обнаружил у себя обсессивно-компульсивное расстройство.
Только вот что я на самом деле смывал?
Явно не грязь и не потенциальные венерические заболевания (было бы так просто от них избавиться!), о которых я немного, но всё-таки переживал, несмотря на использование контрацепции.
А потом я понял.
Это был невесть откуда взявшийся, неуместный и необоснованный стыд.
За что, перед кем и почему – я не понимал.
Вот и хотел его попросту смыть.
78
Вадим
В последний день мы с Ариной накупались до отвращения, а потом ходили по магазинам в поисках экзотических сувениров и гостинцев для её подруг и для Лиды.
Мы не стали оригинальничать и, как и многие туристы, купили всем в подарок сушёную версию одного из самых вонючих фруктов в мире под названием дуриан.
Поздно вечером, собравшись в дорогу, попрощались с нашим временным жилищем и двинулись к стоянке, где ждало такси до аэропорта.
Проходя мимо бара, я неожиданно заметил Жанну, пританцовывающую почти на том же самом месте, что и вчера при знакомстве со мной. Её рука лежала на плече смуглого парня в гавайской рубашке с пальмами. Они задорно смеялись. Краем уха я услышал, как женщина учит своего спутника русскому мату, видимо показывая перевод на телефоне. На стойке покоились пустые стопки.
Меня Жанна, к счастью, не заметила.
А я, глядя на раскрепощённую женщину, вспомнил вчерашний вечер и подумал, что без визита к врачу мне теперь не обойтись и что одноразовые связи точно не для меня.
Точка.
.
Из лета в зиму возвращаться всегда сложнее. Родная сторона встретила нас метелью и чудовищными морозами. Особенно приятно было вернуться в украшенную квартиру и в очередной раз понять – Арине ведомо нечто такое, до чего я так и не дорос к своим годам.
Когда мы только зашли домой, я довольно улыбнулся, и дочка заметила это.
– С твоими украшениями выглядит так, будто сам дом подготовился к нашему приезду.
– А то! – с гордостью сказала Арина, театрально задрав нос к потолку.
.
Я переживал, что дочка может приболеть из-за резкого перемещения между климатическими зонами, как случилось год назад. Но в этот раз всё обошлось.
С Лидой, как и во время отпуска, я продолжал контактировать по минимуму и даже не стал делать ей подарок, хотя и чувствовал себя неловко, когда решил ничего не дарить в благодарность за шкатулку.
Сувениры и сушёный дуриан передала Арина без меня.
Провальный опыт со случайным сексом в Таиланде никак не помог отвлечься от мыслей о бывшей жене, а даже сделал хуже. Я стал ещё чаще вспоминать наше прошлое, особенно интимные моменты. Более того, я стал их анализировать, пытаясь понять, не допустил ли роковых ошибок?
Действительно ли я был хорошим любовником для жены, как считал ранее?
И возможно ли такое, что все эти годы она хотела чего-то другого? Чего-то такого, чем не способен был заняться с ней «слишком правильный», как сказала Жанна, и слишком оберегающий её муж?
Впервые задавшись этим вопросом, я невольно представил всего лишь на мгновение, как делаю с Лидой то, что раньше посчитал бы недопустимым унижением для неё и никогда не предложил бы сам. Представил, что Лиде это нравится, и она хочет ещё, и ещё, и ещё жёстче и грязнее…
Из-за возбуждения, которое я почувствовал во время этой фантазии, я испугался. Чертовски сильно испугался и постарался забыть все ощущения и образы, потому что было больно и потому что я совершенно не знал, зачем мне всё это нужно, когда отношения с Лидой уже безвозвратно закончены.
А ещё потому, что меня пугала сама перспектива узнать, что я мог настолько ошибаться и не понимать истинных желаний жены…
Впрочем, это, надеюсь, всего лишь плод моего воображения.
И всё-таки надо сказать, что опыт с Жанной кое с чем мне однозначно помог. Помимо убеждённости, что только ради секса мне неинтересно и брезгливо встречаться с кем-либо, я осознал, как сильно соскучился по женскому обществу, по близости во всех смыслах, и понял, что быть одному мне не хочется.
Да, совсем недавно я хотел быть только с Лидой. Но теперь, когда этот вариант стал невозможным, оставалось только двигаться дальше на поиски новой спутницы жизни.
79
Вадим
Дела навалились все и сразу. Они всегда так делают после отпуска. Будто ждут в засаде, когда ты расслабленный и загоревший выйдешь из аэропорта, – чтобы тут же накинуться на тебя, скрутить и не отпускать до следующего побега на край земли.
В студии оказалась целая куча проблем, как с заказами, так и с сотрудниками, без предупреждения не вышедшими на работу. Одна девушка вроде бы просто перепила на праздниках, и у меня оставалась надежда отделаться выговором и не потерять её. А вот второй сотрудник без пояснений прислал сообщение Виолетте: «Я всё. Дальше без меня». И больше не вышел на связь, работник месяца, блин.
В дополнение к рабочим делам ещё и Эльвира «проснулась» после новогодней спячки и стала бомбить сообщениями, а у Арины случились какие-то непонятки с расписанием танцев, а школа оказалась под угрозой карантина.
Вот кто меня порадовал, так это Сашка.
После последней Третьей пятницы мы с ним уже созванивались по двум вопросам – его семейные дела и моя просьба насчёт застройщиков.
Как и в прошлый раз, о первом пункте он не слишком хотел говорить, и я сделал вывод, что там всё по-прежнему, то есть хреново. Зато по второму – теперь ему было что сказать.
– Ну, Вадим, я сделал невозможное!
– Я и не сомневался! – ухмыльнулся я, начиная непроизвольно потирать руки.
– В общем, две из этих золотых антилоп будут пастись на благотворительном вечере. Но есть проблемка. Это очень закрытое мероприятие, поэтому даже не знаю, как тебе помочь туда попасть… – протянул Сашка с ехидцей, и я выдохнул.
– Ох, ну это уже круто, Саш, спасибо, что-нибудь придум…
– Да я прикалываюсь! Подсуетился и записал тебя со спутницей.
– В смысле? – От этого небрежного «со спутницей» я слегка оторопел, почему-то сразу подумав про Эльвиру.
– Туда только парами пускают, такое вот условие. Играют в высшее общество или что там ещё за херня, я без понятия. В общем, позови любую кралю, ты там в списке основных гостей, а спутницу можно на месте вписать.
Я аж по креслу растёкся от облегчения. Всё-таки не про Эльвиру речь.
– Понял, да, хорошо! Найду кого-нибудь…
– Уж постарайся. А то я немало так помучил свои контакты, чтобы тебя туда вписали. Будешь должен! Ах да, вечер завтра… Сможешь?
– Завтра? Фигово, конечно, но для такого дела, естественно, смогу!
Да, Сашка в очередной раз подтвердил свою репутацию отличного переговорщика.
Я поблагодарил его, распрощался и всерьёз озадачился непростым вопросом.
Кого же мне позвать?
80
Вадим
Самым логичным по всем параметрам кандидатом мне показалась Виолетта. Она точно поймёт, что это просто часть работы и никакие не ухаживания с моей стороны. А когда я расскажу ей, что задумал всё ради процветания студии, то обязательно будет заинтересована в успехе моего плана.
К тому же Виолетта – привлекательная молодая женщина и умеет себя вести, находясь в подобном пафосном обществе.
Так я и сделал. Позвонил своему главному дизайнеру, не откладывая, и она сразу и без раздумий согласилась, избавив меня от этой головной боли.
Как оказалось позже, это было совсем не избавление, а отсрочка.
.
На следующий день, за четыре часа до начала мероприятия, Виолетта сделала то, чего никогда не делала раньше, – позвонила мне по видеосвязи. В тот момент я как раз пришёл в химчистку, чтобы забрать костюм для предстоящего вечера. И как только я увидел лицо Виолетты на экране смартфона, сразу же понял, почему она сделала исключение с видео. Более того, я понял, что дела мои – дрянь.
У Виолетты раздулась щека.
– Флюс?
– Угу. С утра болело, я думала закинуться обезболивающими и потерпеть этот вечер, но потом сам видишь, что случилось. – Виолетта подставила к камере щёку, хотя и без этого невооружённым глазом было видно, насколько там всё плохо. – Как спутница я тебе сегодня не подхожу. Извини, Вадим, что так… – тяжело выговаривая слова, произнесла Виолетта.
– Да ничего, конечно лечись, это важнее всего, – ответил я с искренней заботой, стараясь, чтобы главный дизайнер не заметила моей досады. – Выкручусь как-нибудь, не переживай.
Я положил трубку и стал ходить туда-сюда по химчистке, ожидая, когда мне принесут мой заказ, который, как назло, у них где-то потерялся.
Времени оставалось в обрез.
План «Б» я заранее не продумал.
Или продумал, но не «Б», а «Л».
И не продумал, а, честно говоря, избегал его даже в теории.
Я ещё раз перебрал в голове разные варианты, но каждый казался хуже другого и с трудно прогнозируемым результатом, отчего я снова и снова возвращался к самому нежеланному и в то же время самому надёжному из них.
В итоге я всё-таки позвонил Лиде.
– Привет, не отвлекаю?
– Нет, а что такое? Случилось что-то? – её голос дрогнул, и мне показалось, что Лида в этот момент испугалась.
– И да, и нет. Ничего страшного, но мне сегодня нужна твоя помощь.
В трубке несколько мгновений висела тишина, и я протянул:
– Лида?..
– Да-да, я тут, – она кашлянула с явным удивлением. – А с чем помочь?
– Я вчера просил тебя освободить мне вечер и забрать Арину…
– Да, всё в силе…
– Но у меня изменились некоторые обстоятельства, и теперь мне нужно, чтобы ты составила мне компанию на мероприятии, куда я пойду. Арину можно на скалодром закинуть, а если вечер затянется, то я останусь, а ты заберёшь её оттуда. Либо можно уговорить её побыть дома одной, но я не уверен, что эта идея ей понравится.
– Подожди, Вадим. – В голосе Лиды отчётливо звенели недоумение пополам с паникой. Естественно, она сразу начала сомневаться в себе, как делала это всегда. – Что за мероприятие и для чего там я?
– Ах, да. Забыл сказать. Благотворительный вечер. И вход туда только парами. – Я услышал тяжёлый вздох на другом конце трубки. – А мне очень важно туда попасть для работы. Я позвал коллегу, но она заболела. И, по правде говоря, мне больше некого позвать. Нужен кто-то, кто не испортит моё знакомство с заказчиками.
– А я не испорчу?
– Как?
– Не знаю…
– Вот и я не знаю как, поэтому и прошу тебя. Сможешь? Времени мало осталось, надо закрыть этот вопрос.
– Да, Вадим, конечно. – Теперь голос Лиды звучал уже более уверенно. И, к моему облегчению, она сразу перешла от слов к делу: – Мне только с платьем надо что-то придумать…
– Если надо купить, я пришлю деньги, не траться.
– Нет, я разберусь. А какой дресс-код?
– Я не слышал про особые требования, но хорошо бы выглядеть дорого, но скромно. Это же благотворительный вечер. Понимаешь, о чём я?
– Понимаю.
– Тогда я заеду за тобой через три часа. С Ариной обговоришь всё, ладно? А то у меня времени совсем мало.
– Да, конечно.
– Хорошо. Спасибо тебе…
– Да не з…
Не дав ей договорить, я сбросил звонок. Мне наконец-то принесли мой костюм.
И теперь в отражении зеркала за спиной сотрудника химчистки стоял я, укоризненно качающий головой.
Столько дней максимально избегать любых контактов с Лидой, стараться не думать о ней, заняться случайным сексом непонятно с кем, мучить себя рефлексией об общем прошлом, а теперь самому позвать её на благотворительный вечер, чтобы идти под руку, изображая пару, у которой всё в жизни хорошо, непринужденно общаясь, шутя и улыбаясь?
Браво, «отличная» идея.
81
Лида
Новогодние праздники я провела ужасно. И если примета про то, что, как встретишь Новый год, так его и проведёшь, верна хотя бы наполовину, то меня в наступившем году ждут только две вещи: одиночество и работа.
Я набрала себе внештатки на каникулы и почти всё свободное время не отлипала от рабочего ноутбука. Делала перерывы только на поспать, поесть и пообщаться с Ариной. Собственно, всё.
Я обещала дочери, что отпраздную Новый год, – и я его отпраздновала. Совершенно точно я не стала бы делать вообще ничего, если бы не это обещание. А так… пришлось купить маленький торт – для себя я печь была не в силах, – килограмм мандаринов и бутылку шампанского, разложить это всё на столе, чередуя с красивыми свечками, и сделать множество селфи, как я сижу за этим столом и улыбаюсь с бокалом в руках.
Шампанское я потом вылила в унитаз, даже не попробовав, – мне всё равно было нельзя из-за лекарств, прописанных Натальей Ивановной. Я его купила исключительно для фоток, чтобы отчитаться перед Аришкой. И выливала без всякой жалости.
Торт… Ну, один кусок я всё-таки съела. Остальное в меня не влезло. Мне настолько не хотелось сладкого, что коробка с тортом простояла в холодильнике до конца каникул, а потом, решив, что внутри уже должна была завестись жизнь, я выбросила торт на помойку.
Я съела только все мандарины, уплетая их без удержу во время бессонных ночей, за работой над многочисленными заказами. И переборщила – утром 3-го января проснулась с дикой сыпью. Пришлось тащиться в аптеку и покупать антигистаминное.
Единственное, что я делала кроме работы, – размышляла о собственном прошлом. С Натальей Ивановной мы во время каникул не встречались – она, как и все нормальные люди, была в отпуске, – но пару раз я всё же писала ей кое-какие вопросы по следам своих мыслей. И, получив ответ, вновь погружалась в рассуждения.
Нет, это не было депрессией – теперь я знала точно, потому что могла отличить то своё ненавистное состояние от нынешнего. Да, сейчас мне ничего не хотелось, кроме работы над заказами, но не было и тоски. Даже наоборот – я по-своему горела энтузиазмом. Я поставила себе кучу рабочих целей и стремилась к ним, побеждая время. И 5-го января, послав проект ремонта городской квартиры тому же заказчику, которому до Нового года делала загородный дом, и получив от него кучу добрых слов, я немножко выдохнула – молодец я!
Теперь похвала от клиентов воспринималась чуть проще, чем раньше. Нет, пока ещё я не избавилась от неловкости и «синдрома самозванца», но, по крайней мере, уже стояла на пути к решению этой проблемы.
И, как ни странно, на этом самом пути мне очень помогали воспоминания о Вадиме. Точнее, о том, как он всегда хвалил мою работу. Когда я была студенткой, мне казалось, он делает это в основном для того, чтобы приободрить меня, – то есть использует метод «пряника». Я по-настоящему никогда не верила в то, что Вадим серьёзно. Может, и поверила бы, не будь он сам настолько безупречным и талантливым. Где-то на подкорке моего сознания всегда сидел страх, что Вадим просто издевается…
Потом был декрет, и муж если и хвалил меня, то за какие-то Аришкины достижения. Я тогда и вправду превратилась в её придаток, поэтому воспринимала добрые слова Вадима не в свой адрес, а в её.
Сложнее стало, когда я вышла на работу.
Теперь, вспоминая то время, я постепенно осознавала, что во многом то «презрительное отношение», которое меня напрягало, я придумала сама. Я поняла это даже без помощи психолога – просто вспоминая и анализируя. Я представила, как отреагировала бы сама, будь я на месте сотрудников Вадима, которые неожиданно получили в распоряжение его жену, сразу после декрета, растерянную и неуверенную в себе, – и признала, что подобный человек в коллективе напрягал бы меня почти как обезьяна с гранатой.
Потому что жена генерального директора. Потому что если что не так, то её-то не уволят, а тебе точно достанется. И лучше держаться подальше. И разговаривать нейтрально, и почти не смотреть на неё. Пусть он сам с ней разбирается, а наша хата с краю…
Да, возможно, кто-то действительно испытывал ко мне чисто женскую неприязнь, основанную на зависти. И даже о причинах думать не нужно – зависть была и будет всегда, и, будь я тысячу раз отличным специалистом, это не спасло бы ни меня от неё, ни Вадима от шепотков за спиной. О том, что он женился на студентке на пятнадцать лет моложе, о том, что устроил её к себе на работу, о том, что… да мало ли о чём? Злые языки всегда придумают, что обсуждать.
Вадим не обращал ни на что внимания, не потому что был равнодушен ко мне – он никогда не был равнодушен, я знала это так же хорошо, как таблицу умножения, – а потому что представить не мог, что для меня важны какие-то там сплетни. Ему, взрослому состоявшемуся мужчине, они были безразличны, и Вадим невольно проецировал на меня своё отношение. Он считал, что мне достаточно его уверенности во мне и в нас… А мне вот было недостаточно.
Мне нужно было поговорить с ним откровенно. Не молчать, считая, что Вадим сочтёт мои метания ерундой, а поговорить.
Самое забавное, что в то время я, на мой взгляд, приняла в общем-то верное решение, отправив саму себя на удалённую работу. Вот только не надо было отказываться от перспективных заказов и переводить себя в «дизайнера на вторых ролях». Нужно было расти. И не отнекиваться от предложений Вадима взять что-то попрестижнее, а соглашаться – и тянуться вверх, к солнцу.
Да, во всём этом тоже был приговор, который я приводила в исполнение… Приговор себе как специалисту. Это подпитывалось не только моими детскими убеждениями в собственной ненужности, но и контрастным совершенством Вадима, которое зачастую прибивало меня к земле сильнее, чем дождевые капли прибивают тополиный пух.
82
Лида
Когда мы с Аришкой встретились сразу после их с Вадимом возвращения из Таиланда, я сразу осознала: дочка всё понимает по поводу того, как именно я провела Новый год. Не обманули её ни мои старательные улыбки – что на фото, что по видеосвязи, – ни многочисленные фотографии, которые я даже старательно обрабатывала, чтобы были поярче и порадостнее, ни нарочито бодрый голос. Потому что…
– Мама, это безобразие, – заявила мне Аришка, укоризненно качая головой. – Ты так похудела!
– Ну ещё бы, – попыталась отшутиться я. – Тебя-то не было, не с кем было готовить борщи и пампушки.
Если бы дочь знала, что я все эти дни, пока их с Вадимом не было в городе, питалась сначала мандаринами, а затем пила только кефир из бутылки… да, меня бы ждала головомойка. Но Аришка не знала.
В любом случае первым делом она заставила меня сварить суп. И каждый день интересовалась, ела ли я и если ела, то что. Мне было и приятно, и немного смешно от этой искренней детской заботы.
Жаль, что Вадим почти не писал и уж тем более не звонил. Я настолько болезненно скучала по нему, что это моё состояние давно перешло в какую-то хронику. Так постепенно привыкаешь к чему-то постоянному – сначала невыносимо и хочется всё изменить, а потом смиряешься. И просто живёшь дальше, подчиняясь новым жизненным правилам.
Поэтому, когда Вадим неожиданно позвонил мне посреди рабочего дня в пятницу, я, мягко говоря, удивилась…
.
Ему повезло: из-за того, что я должна была вечером отвезти Арину домой после танцев, я работала не в офисе. У меня был плавающий график, и я всегда так делала – если у нас с дочкой намечался совместный вечер, оставалась у себя, чтобы не мотаться по городу и точно никуда не опоздать.
Поэтому, как только Вадим положил трубку, я моментально закрыла крышку ноутбука и помчалась к гардеробной. Я, конечно, давно разобрала все привезённые вещи и выбросила коробки, но сейчас это не спасало – я не помнила, в каком точно состоянии находятся более-менее праздничные платья, не нужно ли их постирать или погладить? В офис я ходила в одном и том же, и вся эта одежда висела в другом месте – в шкафу у меня в спальне. Но офисный дресс-код не надевают на благотворительные вечера, где будет присутствовать куча богатых филантропов.
Рассматривая содержимое шкафа, я ощущала растерянность. Давно я не наряжалась… Прошло всего около трёх месяцев, но казалось, будто целая жизнь.
У меня не было миллиона платьев – хотя Вадим, если бы я захотела, купил бы мне и миллион. Но я никогда не тратила лишних денег и не стремилась покупать то, что не было нужно. Муж даже шутил, что во мне нет ни жадности, ни транжирства…
Я на мгновение зажмурилась от горячей волны удовольствия, прошедшей по телу волнующими мурашками, глубоко вздохнула и открыла глаза. Да, Лида, ты и так знаешь, что Вадим умеет делать комплименты… но сейчас не об этом. И так времени мало, не нужно мечтать.
После десяти минут напряжённого рассматривания вешалок я выбрала платье. Глубокого голубого цвета, облегающее, с юбкой до колен и длинными рукавами, абсолютно закрытое спереди и совершенно открытое сзади. Ничего неприличного, конечно, – просто голая спина. Но Вадим, когда я единственный раз надела это платье на празднование его дня рождения, сказал, что ничего более эротичного в жизни не видел.
Это воспоминание стало решающим фактором, и я, улыбнувшись, вытащила платье из шкафа.
83
Лида
Было бы наивно предполагать, что Вадим сразу простит меня и безумно захочет, как только увидит в этом платье, и я не обольщалась. Просто хотела быть красивой и желанной. Хотя… нет, лукавлю – я собиралась следить за выражением лица Вадима, когда он увидит, во что я одета. Мне нужно было понять, равнодушен ли он ко мне или… всё-таки что-то осталось?
К моему удивлению, Вадим приехал без Арины.
– А-а-а… – протянула я, заглядывая на заднее сиденье в ожидании, что там будет сидеть дочь. Но нет – оно было пусто.
– Приболела Аришка, – буркнул муж, не глядя на меня. – Не сильно, но решила побыть дома. В чём-то это даже проще, а то я бы нервничал, если бы мы оставили её где-то, а сами пошли в этот ресторан.
– Да, я тоже, – призналась я, садясь спереди, рядом с Вадимом. И на мгновение закрыла глаза, глубоко вздыхая, – я наизусть помнила запах его туалетной воды, свежий и терпкий, и невыносимо по нему соскучилась.
Впрочем, я соскучилась не только по запаху. По всему, что было связано с мужем.
– Мне нужно что-то знать? – поинтересовалась я, когда Вадим выехал со двора дома, где я теперь жила, и помчался по улице в центр города. – Или?..
– Да, пожалуй, – пробормотал Вадим, и мне показалось, что ему не по себе. – На этом вечере будут двое мужиков, к которым я хочу напроситься для постоянного сотрудничества. Они застройщики, причём оба весьма крупные. Если подпишу с ними контракт – обеспечу студию работой на долгие годы вперёд.
– Ты с ними не знаком? – уточнила я, и Вадим покачал головой.
– Нет. Но надеюсь познакомиться. Я знаю, как они выглядят и как их зовут, да и народу там будет не так много – найду. От тебя почти ничего не требуется, не волнуйся. Просто будешь моей спутницей.
– Я поняла. – Легко сказать… Если Вадим и дальше будет таким же напряжённым, вряд ли у него получится кого-то «закадрить». Даже если это не баба, а элитные застройщики. – А как зовут этих мужиков?
– Геннадий Воронцов и Борис Перевалов.
Я чуть не поперхнулась воздухом.
Про второго я даже не слышала, но первый…
Это же ему я делала загородный дом, а потом и городскую квартиру! Ну, или его полному тёзке, что вряд ли.
– Воронцов? – уточнила я на всякий случай. – Владелец «АлгоритмСтройГрупп»?
– Именно. – Вадим кинул на меня острый взгляд, сразу безошибочно определив, что я не просто так уточнила. – Ты его знаешь?
– Ну-у-у… Знаю – громкое слово, – призналась я честно. – Тот заказ, о котором я тебе говорила… И потом ещё один… Я ему их делала. Воронцову понравилось, он хвалил. Я видела его самого всего один раз, перед Новым годом в офисе, потом мы уже только через почту и мессенджеры общались.
Судя по повисшему молчанию, Вадим был в шоке. Понимаю – я и сама удивилась.
– Твою мать, – выдохнул он через несколько мгновений. – Получается, Воронцов собирается сотрудничать по своим коттеджным посёлкам с «Интродизайном». И заказ, который ты делала, был первой ласточкой. Ты отлично справилась, теперь он наверняка подпишет контракт с Градовым.
Я с изумлением взглянула на помрачневшего Вадима.
Обалдеть можно! Получается, я не только выполнила заказ, но ещё и подложила свинью мужу!
– Если бы я знала, что ты рассчитываешь на сотрудничество, я бы так не старалась, – выпалила я с горячностью. Вот же блин! Хотела как лучше, а получилось, как всегда, чёрт-те что! – Я бы провалила этот заказ, и плевать на увольнение. Нашла бы другую работу. В уборщицы бы подалась! Хотя… нет, туда меня, такую рукожопую, вряд ли взяли бы…
Вадим чуть опустил голову, а потом затрясся. Я поначалу перепугалась, что ему плохо, но секунду спустя услышала его тихий смех.
– Лида… – откровенно хохотал он, уже не сдерживаясь. – Ты неподражаема!
Я смущённо улыбнулась, не зная, как реагировать на такой комплимент. Вадим меня сейчас похвалил или поругал? И если похвалил, то за что? Не за что вроде.
– Не надо из-за меня никакие заказы проваливать, – покачал головой Вадим, отсмеявшись. – Это непорядочно, Лида. Всегда работай так, как ты можешь – а можешь ты многое, я знаю. Но то, что ты – сотрудник Градова и Воронцов об этом знает, конечно, добавит мне проблем… Надо подумать…
– Не надо! – Меня вдруг осенило. – Я знаю, что нужно сделать.
84
Лида
Ресторан был большим, двухэтажным, с балкончиками. Располагался он в историческом здании в центре города, и тот, кто делал проект интерьерного дизайна, явно постарался сделать так, чтобы каждая часть интерьера, начиная с фасадов, заканчивая настенными светильниками, переносила посетителей в конец девятнадцатого – начало двадцатого века. Мастерская работа. Мы с Вадимом даже залюбовались, причём ещё в «предбаннике», где можно было переодеться, оставив верхнюю одежду и обувь в гардеробе, а потом охранник и менеджер сверили наши фамилии по спискам. Точнее, фамилию Вадима – меня записали туда постфактум, как его спутницу.
Увидев, в какое платье я нарядилась, Вадим в первый момент оцепенел, разглядывая меня горящими глазами, а затем, будто опомнившись, состроил непроницаемое лицо и холодно улыбнулся – но меня было уже не обмануть. Я успела заметить первую реакцию и осталась довольна. Не зря старалась.
И где-то в глубине души вспыхнул и затеплился крошечный огонёк надежды – всё-таки Вадим ко мне пусть и немного, но неравнодушен. Я помнила, с какой брезгливостью он смотрел на меня, когда я только вернулась… И сейчас её не было. Нет, разумеется, я была уверена – если вздумаю полезть к Вадиму с непрошеной близостью, он вновь вспыхнет неприязнью и отошьёт меня. Но тогда я чувствовала его презрение, даже ничего не делая, просто стоя рядом.
Теперь – нет. Не чувствовала. В глазах Вадима было совсем другое… И мне оказалось достаточно и такой малости, чтобы обрадоваться.
Мы прошли в зал, и я ахнула от восхищения – настолько шикарно здесь всё выглядело. Огромная люстра под потолком – как гигантский цветок – из тёмного металла, с белыми плафонами; широкие и высокие окна с тяжёлыми деревянными ставнями, окружённые растениями, как в каком-то саду; гранитные колонны, подпирающие своды второго этажа – балкончика, где тоже сновали люди. Центр помещения на первом этаже был свободен – возможно, для танцев? Музыка тоже играла, но негромкая и ненавязчивая, какая-то инструментальная, и Вадим, чуть наклонившись к моему уху, даже назвал композитора. Но его фамилия тут же вылетела у меня из головы.
В противоположном конце зала, как раз напротив дверей, в которые мы вошли, стояла большая наряженная ёлка, и я даже удивилась, увидев её. Давно погрузившись в работу с головой, я почти забыла о том, что ещё и старый Новый год не прошёл.
Столы были накрыты белоснежными кружевными скатертями, на них стояли приборы, но за столами пока никто не сидел – присутствующие кучковались группками то там, то здесь. И повсюду сновали официанты в не менее белоснежных, чем скатерти, ливреях, держа в руках подносы с полными бокалами шампанского.
Возле нас почти сразу, как мы немного отошли от дверей, возник один такой официант, и Вадим, кивнув, взял два бокала. Я приняла свой, прекрасно зная, что муж пить не будет. Он всегда брал выпивку «для антуража», делал вид, что пьёт, а потом переключался на сок или минеральную воду. Пил Вадим исключительно во время встреч с друзьями, а на корпоративах и уж тем более на таких вечерах, когда нужно было поговорить с потенциальными партнёрами, – никогда.
Я сделала глоток прохладного шампанского и, покрепче уцепившись за локоть Вадима, неуверенно огляделась. Да, я помнила, как выглядит Воронцов, но как найти его здесь? Конечно, это не огромный круизный лайнер, где потеряться проще простого, но всё же помещение немаленькое.
– Пойдём, – произнёс Вадим и повёл меня дальше, к праздничной ели – там находилось больше всего народу. – Не будем стоять как вкопанные. Вольёмся в компанию.
Ему легко было говорить – Вадим не испытывал ни малейшей неловкости, шагая по направлению к незнакомым людям. Он всегда был таким. Сейчас пойдёт, скромно послушает местные разговоры, уловит тему – и аккуратно вклинится, непроизвольно и естественно представившись. Меня всегда поражало, как он это делает. Я в компании множества незнакомых людей, беседующих о чём-то своём, обычно терялась и ощущала себя так, будто кто-то намазал мне губы клеем – никак не получалось их разлепить даже для того, чтобы улыбнуться.
Но сейчас улыбаться приходилось. Я не могла подвести Вадима.
Люди, собравшиеся возле новогодней ели, обсуждали благотворительные дела, и я нисколько не удивилась, когда буквально через пару минут Вадим влился в эту беседу, с интересом слушая всех присутствующих, особенно одну из женщин, которая мало того, что оказалась организатором вечера, – она была ещё и известной актрисой и учредителем одного благотворительного фонда. Звали эту женщину Галина Вяземская, и она казалась мне по-своему красивой, несмотря на возраст – ей было около пятидесяти. Длинные чёрные волосы, широкие брови вразлёт, тёмные глаза-вишни, прекрасная фигура. Алое платье с открытыми плечами ей безумно шло. И я бы, возможно, даже приревновала, если бы Вяземская не цеплялась по-хозяйски за локоть своего спутника – представительного мужчины лет на десять её моложе – и не смотрела на Вадима исключительно цепко, по-деловому. Обсуждали они взаимодействие частных фондов и государства – очень интересная тема, но я отлично знала, что Вадим от неё далёк. И диву давалась, как ему удаётся не показывать своё дилетантство.
В конце концов Вадим сказал, что хотел бы стать попечителем фонда – и собеседница совсем растаяла. Сразу после этого муж осторожно поинтересовался насчёт Воронцова и получил ироничный ответ:
– О, Геннадий Иванович обычно сразу идёт наверх. Там картинная галерея, вы не знали? Владелец этого ресторана – мой хороший друг, устроил на втором этаже небольшую экспозицию. Художники не так чтобы очень известные, но есть на что посмотреть. А Геннадий Иванович любит живопись.
Улыбка Вадима на мгновение стала немного хищной – но заметно это было только мне. Муж улыбался так каждый раз, достигнув какой-либо цели. Хотя до цели нам пока было ещё далеко, но мы хотя бы теперь знали, где искать Воронцова.
