Текст книги "Если ты простишь (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
– Десять. Теперь всё, беги греться.
– А мне уже не так холодно…
Мы засмеялись оба, как-то смущённо, по-подростковому. И ещё минут десять не могли разойтись, несмотря на суровую февральскую вьюгу.
.
После этого поцелуя мы уже не прекращали оставаться на связи. Переписывались, обменивались всякими ссылками преимущественно на окололитературную тематику, но не только.
На следующем свидании, состоявшемся в середине недели, я повёл Леру в театр на лучшую постановку «Вишнёвого сада» из известных мне.
Непривычно было видеть Леру такой нарядной – в чёрном платье с блёстками, с жемчугом в ушах и на шее и не с простым хвостом, а со сложной причёской – хитро закрученным пучком на макушке, украшенным заколкой, тоже с жемчугом.
Как оказалось, Лера в этом театре была десять лет назад, во время беременности. С появлением ребёнка, как это у многих и бывает, её культурная жизнь порядком оскудела.
Надо ли говорить, что моя спутница была в восторге от всего. И от самого театра, и от постановки, и от возможности «выйти красивой в люди». Её слова.
Чувствовалось только, что Лере непривычно сидеть в первых рядах: она то и дело оглядывалась по сторонам, словно проверяя, что за «птицы» находятся с нами по соседству, и первое время была вся зажатая. Но потом привыкла.
– Не хочу даже знать, сколько стоил билет на это место, – прошептала Лера в какой-то момент.
– Их ещё и не было в свободной продаже… Наколдовал магией знакомств.
Я чуть в голос не рассмеялся, увидев, что Лера не выдержала, достала из сумочки билет и стала в сумраке зала искать на нём стоимость. А когда нашла, испуганно пробурчала:
– Я верну.
– Без проблем. С тебя кофе на следующих танцах, и мы – квиты, – прошептал я ей на ухо, вдыхая еле заметный аромат её духов, напоминавший запах сирени.
В этот момент на нас зашипел сосед, пожаловавшись, что мы мешаем смотреть ему спектакль. И дальше мы сидели молча, держа друг друга за руки.
Да, мы вели себя как влюблённые.
98
Вадим
В юности, когда завязываются первые серьёзные отношения, нет ничего более желанного, чем свободная жилплощадь для уединений.
Годы идут, седина в висках, квартира в собственности, а проблема остаётся той же.
Поначалу мы с Лерой не затрагивали тему секса, продолжая невинно наслаждаться поцелуями и объятиями.
Однако с течением времени близость становилась всё более желанной и уместной. Не знаю, было ли у Леры какое-то правило, через сколько свиданий можно идти на сближение, но жар от поцелуев, особенно когда мы были в машине, вдали от посторонних глаз, становился всё сильнее. Я чувствовал её возбуждение, да и сам был, скажем так, на пределе.
Так или иначе, я не смог бы позвать Леру в свою квартиру, так как не был готов приводить туда другую женщину. Воспоминания из прошлого явно мешали бы настоящему, а значит и построению будущего.
Снять номер в отеле? Нет! Я и под дулом пистолета не предложил бы подобное Лере. Что-то мне подсказывало, что для такой культурной женщины приглашение в отель на ночь, пусть даже и дорогой, – всё равно что сразу обозвать её шлюхой. Может, я и преувеличивал, но проверять правдивость этих предположений был не намерен.
И правильно сделал.
Через две недели после нашего первого свидания, в пятницу вечером мне пришло сообщение от Леры:
«Завтра Маратик будет у отца. Приезжай ко мне…»
Ох уж эти многоточия. Как много за ними может скрываться. И загадок, и предвкушений, и предостережений. Но в этот раз я склонялся всё же к предвкушению долгожданной близости.
.
Лера жила в однокомнатном гнёздышке в старом пятиэтажном доме типичного спального района. По правде говоря, мне давно не приходилось бывать в настолько старых и уставших квартирах – очень скромное жилище. Но тем не менее опрятное и какое-то душевное, что ли. Позже Лера рассказала мне, что купила эту квартиру, продав целый частный дом в своём родном городке, когда её родители умерли.
Открыв мне дверь, Лера ахнула. Другой женщине я бы не решился такое подарить, но Лера должна была догадаться и оценить затею. Засушенные подсолнухи в старенькой вазе – это не тоска, не бедность и не символ чего-то умирающего.
Конечно же нет!
– Мой любимый Ван Гог! – выдохнула женщина, и мне показалось, что ещё немного – и она запищит от восторга.
– Доставка из мира бессмертных художников, – подтвердил я, кивнув и старательно сохраняя важный вид.
– Очень похоже! Спасибо… Проходи.
Прямо в коридоре, помимо Леры, меня встречали два шкафа – огромный книжный и другой, поменьше, для одежды. Открыв дверцу второго, чтобы повесить куртку, я увидел, что книги пробрались и в него, прямо на полочку для перчаток с шапками.
Лера засмеялась, когда я поделился этим наблюдением, и почему-то начала оправдываться.
К приёму гостя хозяйка подготовилась основательно. Накрыла стол как на пятерых: запекла курицу с картошкой в духовке, сделала «греческий» салат, «сельдь под шубой», мясную нарезку, фруктовую тарелку, бутерброды с красной рыбой. Ещё на столе стояла бутылка недорогого, но вполне сносного вина.
На самой Лере было бирюзовое платье, не домашнее, но и не вечернее. Выглядело празднично. Самое то для такой встречи.
Запах еды наполнял квартиру уютом и в сочетании со старой мебелью вызывал у меня сильные ассоциации с детством.
У этой квартиры была душа.
.
В итоге получилось очень взрослое свидание. Никаких неожиданных страстей-мордастей. Всё со знанием дела, скажем так. Поясню: встретились, посидели, поели, поболтали. Затем объятия и поцелуи, а потом что? Секс? Конечно же нет. По-взрослому – это когда без бытовых ритуалов даже к близости не перейти.
– Давай ты первый в душ, а я пока диван разложу.
Такая вот взрослая романтика. Но мне понравилось. Всё.
И как Лера, стесняясь меня, выключила свет в коридоре, а потом и в комнате. И как вначале мы просто лежали голые под покровом одеяла, как невинные подснежники под снегом. Потом медленно гладили друг друга, знакомясь с чужим телом. И как Лера забралась на меня сверху и целую вечность медленно двигалась вверх-вниз, вверх-вниз. Это был какой-то гипнотический секс, долгий, монотонный, как будто бы времени не существовало…
А потом Лера легла на спину и, поманив меня к себе, шепнула очень тихо:
– Можешь заканчивать, когда хочешь…
– А ты?
– Мне не надо.
Я издал какой-то невнятный вопросительный звук, но Лера заткнула меня поцелуем. Хоть в намёках я и не силён, но тут даже я понял, что время не для слов, а для дел.
Чуть позже, когда мы нежились в кровати, утомлённые близостью, Лера рассказала мне, что ей всё понравилось и что ей просто не всегда нужен оргазм, но я не должен переживать по этому поводу. Мол, дело не во мне, а в сложном устройстве женского тела и её организма в частности. И что, возможно, она как-нибудь займётся этим вопросом и снова пойдёт по врачам, чтобы найти причину, но не сейчас.
А потом ещё раз повторила, чтобы я не принимал это на свой счёт и что ей всё понравилось.
Я решил пока не углубляться в эту тему, тем более что Лера действительно выглядела очень расслабленной и блаженной.
И, видимо, я тоже. И не только в тот момент, но и позже, когда довёз свою довольную морду до Аришки, которую должен быть забрать домой от мамы. Дочка чуть ли не с ненавистью посмотрела на меня, когда садилась в машину. И тогда я понял, что утаивать отношения с Лерой уже нет смысла. Арина явно обо всём догадалась.
В тот день я не был готов портить вечер непредсказуемой реакцией Арины на разговор о новой папиной женщине. Но на днях точно стоило всё обговорить, и не только с ней.
Кстати говоря, с бывшей женой за прошедшие две недели я ни разу не виделся, да и слышался всего несколько раз.
99
Лида
Когда есть цель, проще справляться и с трудностями, и с невесёлыми мыслями. И даже подбадривать дочку, которая из-за папиных свиданий совсем впала в уныние. Я отвлекала её всеми силами, погрузившись в невероятную по сложности авантюру под названием «вернуть Вадиму дом его детства».
За помощью я обратилась к Юле – помнила, что несколько лет назад она меняла квартиру, и предполагала, что у подруги найдётся знакомый риелтор. Я не собиралась совершать никаких сделок без консультации грамотного специалиста. В покупке частных домов я разбиралась даже меньше, чем в видах теста для пирожков, и то, что меня легко можно «развести», понимала прекрасно.
Юля, услышав моё красочное описание того, что я собираюсь сделать, долго молча сидела и таращилась на меня, потирая ладонью лоб. А потом, вздохнув, поинтересовалась:
– Лид, а на какой, прости мне мой французский, хер тебе всё это надо? Ты представляешь, сколько нужно вбухать денег в такой проект? Хотя о чём я – конечно, ты представляешь. Тогда ты должна понимать, что накопленного тебе хватит максимум на покупку дома. Деньги на остальное ты где будешь брать? Почку продашь?
– Нет. Я думаю продать квартиру. – Юля вновь хотела что-то сказать, но я решительно пресекла все попытки, заявив: – Не надо меня отговаривать. Я не ради того, чтобы Вадим смягчился и принял меня обратно. Тем более что у него какая-то женщина сейчас появилась, и, судя по рассказам Аришки, там всё серьёзно. Это просто мой способ сказать ему спасибо за всё, что он для меня сделал. Ну, и извиниться за то, что нагадила в душу.
– Разыщи и купи ему несколько картин его матери или бабушки, – предложила Юля, хмурясь. – И достаточно для извинений. Зачем дом-то восстанавливать? Ладно-ладно, молчу… Тогда ответь хотя бы на один вопрос: а ты сама где жить будешь, если квартиру продашь?
– Комнату сниму.
Подруга закатила глаза.
– А прописка? Нельзя просто продать квартиру и выписаться в никуда, Лида. Ты должна быть где-то зарегистрирована. Где?
Об этом я не подумала…
– Ох, Лида… – Юля покачала головой. – В общем, если до этого дойдёт, я тебя к себе пропишу. Звать жить не буду, извини, – я всё ещё надеюсь наладить личную жизнь, несмотря на почтенный возраст. Но прописать могу. Встанешь на ноги, накопишь на ипотеку – и выпишешься. Правда, я пока надеюсь, что ты передумаешь и остановишься на моём варианте с парочкой картин…
– Не передумаю, – заверила я подругу и искренне поблагодарила за готовность помочь, даже несмотря на несогласие с моим планом.
В общем, Юля оказалась права – почти все деньги, скопившиеся на счету, я в итоге вбухала в покупку бывшего дома Вадима. Его нынешний владелец оказался вредным стариканом и, поняв, что мне позарез нужен именно этот дом, назвал такую цену, что обалдела даже видавшая виды риелтор. Она же, кстати, и сбила цену процентов на тридцать – без неё я бы согласилась и на подобный откровенный грабёж.
Вот так за две недели до дня рождения Вадима мы с Аришкой стали владелицами его дома детства. К сожалению, там действительно не сохранилось никакой обстановки, более того – то, что сохранилось, требовало серьёзного ремонта. Но на это у меня уже не оставалось денег, поэтому я начала ещё более сложный процесс – продажу своей квартиры.
100
Лида
Из-за того, что я постоянно то работала (причём часто сверхурочно – деньги теперь были нужны как воздух), то занималась покупкой-продажей квартир и домов, то проводила время с Аришкой, у меня совсем не оставалось ни минутки на то, чтобы похандрить. Я понимала, что повод есть, чувствовала это сердцем, да и верила дочери. Но не унывала – просто было некогда.
Может, если бы я взяла за основу такое правило, когда была ещё замужем за Вадимом, и не случилось бы этой ситуации с моим побегом к Роману… Да, вполне вероятно. Я ведь действительно погрязла в жалости к себе и даже не пыталась из неё выбраться. Делала только необходимый минимум – заботилась об Аришке, брала непыльные заказы, чтобы уж совсем бездельницей не казаться. Но этого было мало, надо было загрузить себя по полной программе. И к психологу пойти.
Сердце щемило, когда я думала о том, что катастрофы можно было избежать. Что я могла сохранить свою семью, но не захотела. Мне больше нравилось страдать и ощущать себя ненужной.
Дура, дура Лида…
Я не знала, есть ли у меня хотя бы мизерный шанс исправить ситуацию, но старалась хотя бы стать другим человеком. Я сделала вывод и больше не собиралась погружаться в депрессию и самобичевание. Даже предложение Вадима о том, чтобы реанимировать дизайн-студию… Поначалу я восприняла его скептически, а потом подумала: пошло всё к чёрту, я попробую. Буду стараться изо всех сил, и тогда всё получится. И никак иначе!
Вот с таким боевым настроем я и жила. Даже каким-то образом смогла сохранить его, когда однажды после занятий танцами Аришка украдкой показала мне «ту самую женщину, с которой встречается папа». И не почувствовала к ней ненависти. Неприязнь – да, но я не святая, чтобы чувствовать симпатию к новой женщине Вадима. Однако ненависти не было.
Эта женщина показалась мне вполне миловидной и явно была не лишена интеллекта, по крайней мере, если судить по спокойному вдумчивому взгляду. Она никак не показала мне своих чувств – не скривилась, не улыбнулась ехидно, но и не отвернулась, когда заметила, что я смотрю на неё. Стояла и изучала меня в ответ.
В общем… не знаю… Возможно, во мне говорит банальная ревность, но эта женщина показалась мне человеком, про которого можно сказать «себе на уме».
Её сын был на два года младше Аришки, и дочь, после того как показала их обоих, зашептала мне на ухо:
– Марат ходит в другую группу, но в то же время. Мы с ним недавно перетёрли ситуацию… – Я чуть не поперхнулась от этого «перетёрли», но перебивать не стала. – В общем, ему тоже это всё не нравится. Он сказал, что нового папу себе не хочет.
– Это не так работает, Ариш…
– Я знаю, – отмахнулась дочь. – Но без разницы. Мам! Может, ты заберёшь меня, если папа опять женится? Я не хочу с этой тётей жить.
На сей раз я действительно поперхнулась. И, откашлявшись, пожурила Аришку:
– Милая, но он ведь ещё ни на ком не женится… Давай это как-нибудь потом обсудим?
– Ладно, – буркнула дочь недовольно, и я попросила её не говорить такого папе. Лучше от подобных ультиматумов точно никому не станет, а вот хуже – возможно.
«Заберёшь меня»… В скором времени подобное стало невыполнимо – через пару дней после этого разговора риелтор нашла отличных покупателей на мою квартиру, и мы начали оформлять сделку.
Вот тут меня накрыло следующей проблемой. Точнее, сразу несколькими проблемами. Во-первых, я вспомнила про день рождения Вадима – до него оставались какие-то несчастные две недели. А во-вторых, нам с Аришкой предстояло каким-то образом скрыть тот факт, что я скоро буду жить в другом месте.
В итоге со второй проблемой помогла риелтор – нашла мне комнату в том же самом доме и в этом же подъезде, только на два этажа выше. Невероятное какое-то везение! Причём первая комната была закрыта – хозяева квартиры на пару лет уехали за границу, сложили вещи там, а вторую решили сдавать. Цена… немного кусалась, но я решила, что этот вариант лучше, чем если Вадим в ближайшее время обо всём узнает.
Главное, чтобы он не захотел однажды меня навестить. Но я теперь легко смотрела правде в глаза – вряд ли это когда-нибудь случится.
101
Лида
С подарком для Вадима оказалось сложнее. Хорошо, что я как раз получила зарплату – иначе пришлось бы брать в долг у Юли. Но деньги – полбеды. Вторая половина беды была в том, что я совершенно не знала, как искать картины мамы и бабушки Вадима.
В интернете их попросту не было. Вот так – не было, и всё. Это же не Ван Гог или Леонардо да Винчи, а две не самые известные художницы конца двадцатого века. Они были известны, что называется, в узких кругах и там же продавали свои картины. Дарили или обменивали на предметы интерьера среди таких же, какими были они сами, коллекционеров. Да и интернета в те годы не было…
Я мучилась пару дней, пересматривая кучу различных сайтов по торговле антиквариатом, но ничего там не нашла. Совсем ничего. Тогда я вспомнила, что бабушка и мама Вадима продавали свои картины не просто так, они оформляли договоры. Я когда-то видела эти документы у мужа, кажется, в сейфе, но не была уверена, что с тех пор он их не выбросил. По идее, такие бумажки были абсолютно бесполезны, если не планируешь разыскивать всех этих людей, чего Вадим делать не собирался.
– Надо оценивать вещи реально, – так он мне когда-то сказал. – Прошло больше тридцати лет, не факт, что хоть кто-то из покупателей остался в живых. Это огромный труд, даже титанический. Я купил по одной картине – одна мамина, другая бабушкина, – и хватит. В конце концов, это участь любого художника – в дальнейшем его творения не висят в одном доме, а находятся в разных концах света.
Я осознавала, что Вадим прав. Более того – у него было больше шансов найти эти картины, чем у меня, хотя бы потому что он наверняка представлял, что нужно делать, раз смог купить две из них. Я же… билась как снежинка об стекло. И дальше не пробиться, и преграды не видно.
Я даже хотела попросить Аришку об одной авантюре – я ведь знала пароль от сейфа, значит, теоретически могла, когда Вадима не будет дома, залезть туда, сфотографировать документы, а потом попытаться найти этих людей или их наследников. Сомнительно, что у меня получится, я же не сотрудник полиции. Но я временно отказалась от этой идеи – не хотела до такой степени вмешивать дочь.
В конце концов я неожиданно вспомнила о том пожилом мужчине, в компании с которым находились Воронцов и Перевалов на благотворительном вечере. Он говорил мне, что зарабатывает в том числе на торговле антиквариатом. Вдруг он сможет помочь?
Я еле нашла у себя визитку, которую он дал мне в тот вечер. И, набравшись храбрости, позвонила.
Его звали Михаил Максимович Немов. Он меня помнил и на удивление легко согласился на встречу, которую зачем-то назначил не в своём офисе, а тем же вечером в ресторане.
Я в этот день никуда не собиралась, поэтому сразу после работы, не прихорашиваясь после тяжёлого дня, отправилась на встречу – как была, в тёмно-синем костюме, светло-бежевой блузке и с высоким хвостом, чтобы волосы не лезли в глаза. Из косметики на мне были только тушь и чуть блеска на губах, но и этого хватило, чтобы Немов смерил меня с головы до ног заинтересованным взглядом, как только я явилась в ресторан.
Собственно, сразу после этого взгляда я поняла – наверное, зря пришла. Не будет же он помогать мне просто так, за красивые глаза? Конечно нет. За глаза уж точно. А вот за то, что между ног, – возможно. Вот только готова ли я к такому повороту событий?..
Я оказалась права. Как только мы сделали заказ и я озвучила Немову свою проблему, он тут же озвучил и её решение:
– Видите ли, Лида, благотворительность хороша в разумных пределах. Я могу вам помочь, но, разумеется, не на альтруистических началах. – Мужчина усмехнулся в пышные седые усы. – Сходите со мной на свидание?
Оригинально он это называет…
– Простите, Михаил Максимович, – я вздохнула и покачала головой. – Я не готова ни к каким отношениям. Даже к необременительным. Я недавно пережила развод и, по правде говоря, по-прежнему люблю мужа. Я могу заплатить за помощь деньгами или разработать вам какой-либо дизайн-проект – квартиры, загородного дома, офиса, да хоть сауны. Но свидания – нет.
Интерес из его взгляда не исчез, даже наоборот – усилился. Пресловутый инстинкт охотника, да.
– Не считайте, что я набиваю себе цену, – добавила я твёрдо. – Моё «нет» – это «нет».
– Я не считаю, – рассмеялся Немов легко. – Но вы, Лида, отвечаете так сегодня. Кто знает, что будет завтра? Не надо отрицать, я намного вас старше и знаю жизнь. Давайте договоримся так. Вы подарите мне пять свиданий, а я помогу вам найти пять картин. Что будет дальше – решим по итогу. Договорились?
Я почувствовала себя так, словно у меня гора с плеч свалилась. Едва не прослезилась.
– Только свидания – и всё? – тем не менее уточнила, не спеша радоваться. – Вы же имеете в виду просто встречи, да?
– Да, – он кивнул, явно веселясь над моей реакцией. Но мне было всё равно – лишь бы помог. Пять картин – хотя бы что-то!
– Тогда я согласна.
102
Лида
Ко дню рождения Вадима, который был в конце февраля – мужу исполнялось сорок шесть, – Немов успел найти и выкупить одну картину. Это была акварель матери Вадима – море, закат и замшелая старая лодка у песчаного берега. Как Немов её отыскал, я не имела понятия, но, когда на первом свидании Михаил Максимович вытащил эту картину из сумки и, развернув кучу обёрточной бумаги, в которую акварель была завёрнута вместе с рамой и стеклом, показал мне, я разрыдалась от радости и облегчения.
Я сразу узнала её, ранее досконально изучив снимки дома детства моего мужа. Эта картина висела в его детской комнате. Он наверняка её помнит. Должен помнить!
– Как вы бурно реагируете, – пошутил Немов, передавая мне картину вместе с бумагой и пакетом. – Рад, что сумел вызвать подобные эмоции.
– Спасибо, – поблагодарила я от всего сердца. – Но вы не назвали цену. Сколько я вам должна?
– За эту работу – нисколько. Мне её подарили. А вот за следующие уже придётся платить, но я буду сообщать суммы заранее, чтобы не было неприятных сюрпризов.
В целом Немов оказался интересным мужчиной и собеседником, и от встреч с ним я даже получала определённое удовольствие, но исключительно эстетического характера – интеллектуальная беседа об искусстве, никаких намёков и пошлостей, всё культурно. Я очень надеялась, что так будет и дальше, – мне не хотелось разочаровываться в этом мужчине. Разочарований хватало и без него.
После Вадима все окружавшие меня люди, особенно мужчины, казались какими-то… тусклыми. И если бы только тусклыми! Их рассуждения и поступки меня постоянно разочаровывали. Да, Градов от меня отстал с тех пор, как я сдала проект для Воронцова, но если бы дело было только в нём!
Выяснилось, что наша фирма полна мужчин, причём большинство были женатыми. И половина, если не больше, этих мужчин с того момента, как Градов перестал выказывать мне знаки внимания, резко активизировалась и принялась «ухаживать» за мной в те дни, когда я приходила в офис. Это ужасно утомляло и бесконечно раздражало, особенно если дело касалось женатых. Было впечатление, что они на меня поспорили – кто быстрее уломает на секс бывшую жену Озёрского. И чем сильнее я сопротивлялась, тем больше попыток предпринималось.
Дошло до того, что к нам с Юлей стали подсаживаться за обедом. Подругу это только веселило, меня – не очень. Она даже предложила мне выбрать кого-нибудь, чтобы остальные наконец отвалились, но я не могла. Кого выбирать? Они для меня все были на одно лицо.
Но однажды вечером мне стало не до этих проблем.
Я как раз продала свою квартиру и переезжала на два этажа выше, гоняя туда-сюда наполненный коробками лифт. Умоталась просто в хлам, а закончив и усевшись в коридоре прямо на коробки, неожиданно разобрала вибрацию мобильного телефона в кармане джинсов.
Звонила Аришка.
– Мама! – голос её звенел от возмущения. – Папа хочет, чтобы я познакомилась с этой Лерой на его день рождения. Говорит, мы пойдём все вместе в кафе – он, она, я и Марат. Я не хочу! ЗАБЕРИ МЕНЯ К СЕБЕ!
Приплыли…
103
Вадим
Если бы не Аришка, отношения с Лерой можно было бы назвать идеальными, по крайней мере, на этом этапе. Подобное порой настораживало – разве так бывает, чтобы совсем всё было хорошо? И полное взаимопонимание, и вкусы совпадают, и рядом друг с другом уютно. Немного напрягал секс, точнее, отношение к нему Леры – да, она оказалась совершенно не способна на оргазмы. Расслаблялась, довольно улыбалась, счастливо вздыхала, но не больше. Однако пока что это волновало меня гораздо меньше демонстративной реакции дочери. Лера – взрослый человек, как и я, и с её проблемами, я был уверен, мы со временем разберёмся. Да, я собирался поговорить с ней на эту тему, но чуть позже, не в начале отношений. Пока же мне предстояло как-то уладить конфликт с Аришкой, моим любимым ребёнком, который не скандалил и ничего мне не говорил, но смотрел так, что сердце сжималось.
Я несколько раз заводил с дочерью откровенный разговор, объяснял, что между нами ничего не изменится, что она – моя девочка, мой лучший друг и единомышленник. Но у любого взрослого человека должна быть личная жизнь, время, которое он тратит на себя и отношения с другими взрослыми. Я говорил, что моя любовь к Аришке нисколько не уменьшится, если я при этом буду пару раз в неделю встречаться с женщиной, которая мне понравилась. И дочке просто не надо беспокоиться из-за этого, думать, переживать…
Аришка слушала. Внимательно и серьёзно. Ничего не отвечала, кивала только, когда я спрашивал, поняла ли она. Но больше от неё нельзя было добиться никаких комментариев. Честно говоря, в какой-то момент я даже начал думать, что уж лучше бы дочка устроила нормальную истерику со слезами, криками и битьём посуды, чем вот это молчаливое игнорирование. Я чувствовал: Аришка удаляется от меня, причём настолько стремительно, что я всерьёз начал опасаться за наши отношения. В наших разговорах больше не было привычной лёгкости, дочь перестала делиться со мной происходящим в школе и на занятиях во всех подробностях, не задавала вопросов по любому поводу. Да что там – она даже про Лиду перестала рассказывать! То у Аришки и спрашивать про маму не нужно было, сама всё говорила. И чем занимается, и как себя чувствует. А тут как отрезало.
У меня появилось опасение, что чем сильнее я буду сближаться с Лерой, тем скорее будет отдаляться от меня Арина. И мне это решительно не нравилось – я не желал терять дочь. В конце концов, почему Аришка легко и просто простила Лиду, которая уехала от нас, будучи ещё в браке со мной, но никак не может смириться с появлением у меня женщины через несколько месяцев после предательства мамы? У меня было впечатление, что наличие у меня Леры Аришка воспринимает даже острее того поступка Лиды. И не понимал почему.
Было и ещё одно опасение, которое вступало в непримиримое противоречие с предыдущим.
Я знал такие истории, даже не одну. Например, Марья Петровна – главный бухгалтер в моей студии – как-то рассказывала, что после развода, оставшись одна с двенадцатилетней дочерью, она так и не вышла замуж вторично, старалась вообще ни с кем не встречаться или делала это тайно, чтобы дочь ни в коем случае не узнала. Ребёнок всё воспринимал в штыки, начал плохо учиться, огрызаться, и Марья Петровна настолько боялась, что однажды в дело пойдут алкоголь, наркотики и парни, что в итоге плюнула на личную жизнь. С тех пор прошло десять лет, дочь сама вышла замуж, переехала, и мама стала ей не слишком нужна, а Марья Петровна живёт одна с двумя котами.
Безрадостная перспектива, честно говоря. Совсем не хочу такое для себя.
Поэтому сдаваться я пока не собирался. Да, сейчас Аришка сопротивляется и отгораживается, но, надеюсь, так будет не всегда. В конце концов, Лера – хорошая женщина, мягкая и понимающая, – уверен, со временем она понравится дочке. Конечно, Аришка не станет любить её как маму, но…
Поняв, что уже начинаю строить планы на дальнейшую совместную жизнь с Лерой, я даже улыбнулся. А потом нахмурился.
Торопиться всё-таки не стоит. Я уже один раз женился вот так, поддавшись порыву, и что в итоге? Да и Аришку лучше нормально подготовить, подождать, когда она перестанет смотреть на меня волком. Хоть по учёбе не скатилась – и то хлеб. Но в остальном из милой десятилетней девочки превратилась в дикого зверька, которого ещё попробуй приручи...
104
Вадим
О проблемах с Аришкой я рассказал Лере примерно через месяц после начала наших отношений, и она, выслушав меня, призналась, что её сын тоже не в восторге от того, что мама встречается с другим мужчиной, а не с его отцом. До этого момента она говорила, что бывший муж видится с сыном редко, поэтому я слегка удивился. Знал ведь, что развелась Лера давно – неужели её восьмилетний сын, учитывая редкие встречи, до сих пор мечтает, что папа вернётся?
– Понимаешь… – Лера вздохнула и прижалась ко мне крепче. Мы в это время лежали в её постели, счастливые и удовлетворённые, и на самом деле мне не слишком хотелось обсуждать эту тему, но раз уж я сам заговорил об Арине… Хотя как – сам? Лера спросила, как у меня складывается с дочерью, и призналась, что замечает её настороженные взгляды после занятий танцами. Ну, их и слепой бы заметил. – Детям обычно всегда хорошо там, где их не воспитывают. Вот мой бывший муж дарит Маратику подарки, конфетами его кормит, не ругает ни за что. Рядом с ним всё можно – чипсы лопать, газировку пить, мультики целыми днями смотреть. Это мать – зануда, требует, чтобы учился, книжки читал, на танцы ходил и в бассейн. Поэтому Маратик и любит отца, хотя видит раз в пару недель. Чаще я не выдержу – после этих встреч ребёнок совсем неуправляемый становится. У тебя не так?
– Нет, – я покачал головой, погладив Леру по гладкой обнажённой спине. Она довольно сощурилась и потянулась, как сытая кошка. – Даже странно, потому что… – Я запнулся: хотел сказать: «…потому что Лида всегда была довольно-таки инфантильной личностью», но решил, что это нехорошо по отношению к бывшей жене. Я бы не хотел, чтобы она обсуждала мои недостатки с кем-либо, неважно с кем. Значит, и сам не должен. – …потому что мы с Лидой, в отличие от тебя и твоего мужа, расстались совсем недавно. У Арины ещё не перегорело.
– Твоя дочь, наверное, понимает, почему вы расстались. А Марат – нет. Он был слишком маленьким. Я ему просто сказала, что у взрослых так бывает.
– Слабоватый аргумент, – хмыкнул я и всё же поинтересовался: – А почему вы расстались?
– Ничего особенного, обычная история. – Лера начала целовать мне грудь, потом спустилась на живот и – между лёгкими прикосновениями тёплых губ – продолжала говорить: – Я работала, а он занимался своими разработками, которые не приносили денег. Он всё обещал, что вот-вот, вот-вот… Но обещания так и оставались обещаниями. Мне просто надоело тянуть на себе всё, в том числе и быт. И я решила развестись…
Несмотря на то, что дальнейшие действия Леры приносили удовольствие, оно оказалось немного подпорчено её рассказом. Причём почему, я понял только дома, когда пообщался с Аришкой, вернувшейся от мамы. От предавшей меня бывшей жены, которая не взяла с меня после развода абсолютно ничего. И я почему-то был уверен, что, если бы я во время нашего брака неожиданно лишился студии и всех денег, Лида не ушла бы от меня из-за этого. Возможно, даже наоборот – наш брак стал бы крепче, ведь в таком случае она не чувствовала бы себя бесполезной, пыталась бы помочь, поддерживала бы. А так получилось, что у меня всё было и без её участия и её помощь мне вроде как была и не нужна совсем.
Тьфу, и почему я вообще об этом думаю? Что за наваждение – всё время возвращаться мыслями к бывшей жене, даже после того, как половину вечера провёл в кровати с другой женщиной? У Леры тоже так, интересно? И она думает о бывшем, делая мне минет, как я в это самое время сегодня думал о Лиде? Не хотелось бы.
