Текст книги "Если ты простишь (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Надо прекращать это. Хватит возвращаться мыслями в прошлое, его всё равно не изменить.
Наверное, поэтому, подумав ещё немного, я на следующий день рассказал Лере, что у меня скоро день рождения, и предложил отметить его всем вместе в кафе. Я, она, Аришка и Марат. Решил, что нужно начинать потихоньку притираться: мне познакомиться с Лериным мальчиком нормально, а не так, как было на танцах, – «здрасьте-привет», – а Лере немного пообщаться с моей дочерью.
Она согласилась.
Если бы я знал, к чему это приведёт!
105
Вадим
Был вечер среды. Мы с Аришкой приехали домой после танцев, во время которых я и сделал Лере предложение насчёт кафе, огорошив её заодно и известием про свой день рождения, поужинали, а потом за чаем я осторожно сообщил дочке о планах на следующую субботу.
Вот тут Аришка и взорвалась.
Если до этого её «бунт» был тихим и молчаливым, то сейчас она буквально взвилась до потолка. Посмотрела на меня с такой откровенной злостью, что я даже испугался – в жизни не видел подобного выражения на её лице! – и заорав:
– Да ни за что!!! – убежала в свою комнату.
Естественно, я пошёл за ней сразу же. Намеревался продолжить разговор, успокоить, сказать, что это обычные посиделки в кафе и ничего больше, примерно как я раз в месяц встречаюсь с друзьями… Ну да, соврал бы, но что делать? Надо же как-то выкручиваться из этой ситуации.
Но Аришка меня опередила – пока я шёл к её комнате, она позвонила маме. И, приблизившись к двери детской, которую дочь неплотно захлопнула, я отчётливо услышал её голос, возмущённый и расстроенный:
– Мама! Папа хочет, чтобы я познакомилась с этой Лерой на его день рождения. Говорит, мы пойдём все вместе в кафе – он, она, я и Марат. Я не хочу! Забери меня к себе!!!
А потом Аришка заплакала.
Твою мать…
Мне немедленно захотелось тут же всё отменить и перестать вообще встречаться с женщинами. Моя дочь плачет! Из-за меня! Не из-за Лиды!
Я в отчаянии прислонился лбом к двери, не зная, то ли заходить в комнату, то ли…
Аришка между тем, всхлипывая, продолжала говорить с Лидой:
– Нет… Да… Но мам… Да понимаю я!.. Я помню, что обещала. И я старалась! Но это! Пока ты там, папа… Да, конечно я не говорила, ты что! Не пойду я с ней никуда и ни за что, даже за миллион долларов не пойду! – Аришка вновь расплакалась, и я стиснул зубы. Вмешаться? Но не усилится ли её истерика, если я сейчас войду? – Пожалуйста, забери меня! Я не хочу жить с чужой тёткой!
Вот это было болезненнее всего. Пожалуй, даже хуже, чем слёзы.
Арина, изначально выбрав жить со мной, передумала только из-за того, что я собирался сходить в кафе с ней, Лерой и её сыном. Получается, для дочки это такой же удар, каким было предательство мамы? Но почему?
Неужели Аришка до сих пор надеется, что мы с Лидой…
– Да, мам, – в голосе дочки неожиданно появились радостные нотки, она оживилась, и я удивился, не успев додумать свою мысль. – Если так, то… Да, если папа согласится… Но обещай мне, что, если он решит жениться, ты меня заберёшь!.. Да?.. Ох… Нет, я не буду жить с этой тётей!! Ладно-ладно, я согласна, что ещё рано… Позвать папу? Хорошо…
Поняв, что Лида, кажется, попросила меня к телефону, я сделал шаг от двери и застыл посреди коридора. Через мгновение дверь открылась и передо мной предстала хмурая и заплаканная Аришка, от расстроенного вида которой моментально заныло сердце.
– На, – она грубо всучила мне свой телефон. – Там мама. Поговорить с тобой хочет.
И ушла обратно в комнату.
Я поднял аппарат к уху и, кашлянув, глухо произнёс:
– Да, Лида, я слушаю.
– Вадим! – Голос бывшей жены резанул по нервам, как пилой, заставив вздрогнуть от напряжения. – Я договорилась с Аришкой, она пойдёт в это кафе. Но есть условие. Мы хотим на следующий день отпраздновать твой день рождения все вместе. Помнишь, мы в прошлом году ходили в кафе в торговом центре? Там ещё рядом её любимый скалодром.
– Помню, – буркнул я, испытывая настоящий коктейль из противоречивых эмоций. С одной стороны, когда я услышал Лидино «я договорилась с Аришкой», меня накрыло облегчением. Но кроме него были ещё и злость за этот дурацкий шантаж, и раздражение из-за всей ситуации, и нежелание уже вообще никуда и ни с кем ходить, и пошло всё в баню.
И как вишенка на торте – я неожиданно понял, что соскучился по голосу Лиды. Давно её не слышал, мы в последние несколько недель только списывались, но не созванивались. И вот теперь – нате вам, получите, распишитесь.
– В общем, – Лида вздохнула. Она явно нервничала, причём очень сильно. Я почти видел, как она сидит за столом и по своему обыкновению рвёт салфетки. – Извини, я понимаю, как это выглядит. Но иначе она не согласится, понимаешь? А так есть шанс, что всё пройдёт нормально. Главное, не дави на неё. Ей непросто…
– Я знаю, – ответил я, сжав зубы. И не смог сдержаться, поинтересовался: – Тебе всё это зачем? Неужели ты до сих пор мечтаешь всё вернуть?
Сказать «вернуть меня» отчего-то не получилось.
– Нет, – голос Лиды приобрёл неожиданную резкость. – Не мечтаю. Вернуть всё – точно нет. Я просто хочу, чтобы вы с Аришкой были счастливы и не конфликтовали. Тебе нужна помощь, Вадим, сам ты не справишься, и наша дочь так и будет воспринимать эту Леру чужой, даже почти врагом. Я помогу тебе. И не повторяй свой вопрос, пожалуйста! Я уже сказала – я хочу, чтобы вы были счастливы. Пусть даже так. – Она вдруг закашлялась, и что-то кольнуло у меня в сердце. – Надеюсь, эта Лера и правда хороший человек, и она сможет… Ох, ладно. Иди к Аришке, обними её, скажи, что ты её любишь. Ей сейчас это необходимо.
Я не знал, что сказать. Злость потихоньку уходила, растворялась, но на смену ей приходила какая-то совершенно непрошеная и ненужная нежность к Лиде, нежность, которой я вовсе не желал. Но она тем не менее накатывала, словно прибой, захлёстывая меня, мешая говорить и думать.
В конце концов Лида, не дождавшись от меня никакого ответа, просто положила трубку.
А я пошёл к Арине.
106
Вадим
Я не обольщался – в тот вечер мы с Аришкой помирились исключительно благодаря Лиде. Если бы не она, думаю, дочь не успокоилась бы настолько быстро. Но, приободрённая обещанием провести целый день вместе с мамой и папой, она угомонилась и «забила на всё остальное», по её выражению.
И я получил временную передышку.
Через два дня состоялась очередная Третья пятница, и я, выпив зелье, которое для нас приготовил Виктор, немного расслабился и рассказал друзьям о проблемах с дочерью. Про Леру только упомянул как о факте – мол, есть новая женщина. Причём о своём разводе я до этого не говорил вообще, однако никто не удивился – значит, отсутствие кольца заметил всё-таки не один Виктор. Просто все тактично промолчали.
Друзья никак не прокомментировали моё расставание с Лидой и сейчас, по-видимому понимая, что это последняя тема, на которую я захочу высказываться. А вот по конфликту с Аришкой прошлись, да.
– Тебе не нужно давать дочери спуску, – возмущался бездетный и свободный от обязательств Виктор. – Она так любую женщину будет «браковать». Держи оборону!
– Ну не знаю, – хмурился Артур. – Сколько ты эту Леру знаешь, месяц с небольшим? А Аришка – дочка. Ставить на первое место женщину, которую едва знаешь, на мой взгляд, неправильно. Далось тебе это кафе! Сходили бы через несколько месяцев.
– Думаешь, через несколько месяцев дочь Вадима начнёт воспринимать эту ситуацию нормально? – фыркал Сашка. – Хотя в чём-то я с тобой соглашусь – не стоило так рано их сводить. Что-то ты поторопился.
Да, я уже и сам готов был это признать. Поторопился. Увлечённый новизной чувств к Лере, но обеспокоенный реакцией на неё Аришки, я хотел сгладить этот неозвученный конфликт, показав дочке, что в Лере нет ничего страшного. Но пока сделал только хуже.
Может, во время самой встречи всё как-то исправится, ну хотя бы немного. И Аришка смягчится, когда поймёт, что Лера – хороший человек. Если бы дочка ещё с Маратом подружилась… Но мальчик на два года младше – не уверен, что это удачная компания для Арины. Она с недавних пор предпочитала либо ровесников, либо ребят постарше и поумнее.
– А ведь получается, что у твоей бывшей никого до сих пор нет… – хмыкнул вдруг Виктор, многозначительно рассматривая содержимое своего бокала, и я моментально вызверился:
– Только вот не вздумай к Лиде подкатывать!
– О-о-о, да ты ревнуешь, – расхохотался друг, и я, уняв пелену перед глазами, постарался спокойно ответить:
– Нет. Просто, уж извини, Витя, но ты – не тот, кто ей нужен.
– А кто ей нужен? – пробурчал Сашка, и я, поглядев на его мрачное лицо, решил, что он в этот момент думал вовсе не о Лиде, а о своей жене, с которой у них, насколько я знал, так ничего и не ладилось.
– Не знаю, – ответил я, пожав плечами, и ощутил невнятный зуд в области сердца. Что-то беспокоящее, тревожное, тоскливое… Словно дождь за окном, когда хочется хорошую погоду. – Но точно не Виктор, наш профессиональный б**дун.
Ребята заржали, и я тоже улыбнулся, но через силу.
Потому что, когда я представлял, что у Лиды кто-то появится и наша Аришка будет окружена этими «кто-то» с двух сторон, понимал, насколько тяжело ей придётся.
И малодушно желал, чтобы у Лиды как можно дольше никого не было.
.
День рождения у меня был через неделю, в последнюю субботу февраля. И сказать, что он прошёл погано, – значит, сильно приукрасить действительность.
Во-первых, всю прошедшую неделю Аришка была холодна со мной, как айсберг в океане. Впрочем, я поймал себя на мысли, что уже начинаю привыкать к подобному поведению – и вот это как раз ужасно, не должно так быть. Но тем не менее…
Во-вторых, я постоянно замечал, что дочь с кем-то переписывается. Когда я спросил с кем, выяснил, что с мамой. Проверять не стал, поверил на слово, но невольно задумался: что они с Лидой могут обсуждать в подобном количестве? И ведь Аришка ничего мне не рассказывала. Значит, у них с мамой появились от меня секреты. Это, мягко говоря, задевало и портило настроение так, что праздновать день рождения не хотелось ещё сильнее.
В-третьих – да, Аришка пошла в кафе вместе со мной, Лерой и Маратом. Была подчёркнуто вежлива, даже играла с мальчиком в игровой комнате, но по ней было видно, что всё это ей не нравится и удовольствия не доставляет. Хотя Лера, на мой взгляд, вела себя идеально. Не навязывалась, не подлизывалась, мягко улыбалась и в целом старалась не трогать Аришку лишний раз. За всё время, что мы сидели в кафе, Лера почти не задавала ей вопросов, несмотря на то, что дочка отвечала вежливо. Хотя и настолько равнодушно, что я каждый раз стискивал зубы, дабы не делать ей замечание.
Ругать Арину в принципе было не за что. Но как же хотелось, чтобы она наконец разморозилась! Пусть не любить, но хотя бы принимать-то Леру можно?
Марат тоже не радовал, но он меня волновал гораздо меньше собственной дочери. Хотя я слегка оторопел, когда после того, как Лера сделала заказ, её сын откровенно заявил:
– Мы с папой в такие места никогда не ходим, только в «Бургер Кинг». Папа говорит, что у него денег нет. А у вас, дядя Вадим, много денег?
Лера побагровела и кинула на меня извиняющийся взгляд, Аришка засмеялась, слава богу никак не прокомментировав это заявление. Но Марат смотрел на меня серьёзно и ждал ответа, поэтому пришлось выкручиваться.
– На сегодняшний день хватит.
Мы просидели в кафе три часа. Дети почти всё время пропадали в игровой комнате с аниматором, а мы с Лерой просто разговаривали. Она подарила мне на редкость банальный подарок – хорошую авторучку, – но я искренне поблагодарил её, понимая, что на большее у неё всё равно не хватило бы средств. А выдумывать что-то недорогое, но оригинальное не все умеют – и чувства здесь ни при чём.
У Лиды всегда получалось делать подарки, даже несмотря на отсутствие любви ко мне.
Опять бывшая жена лезет в голову…
В общем, когда мы с Аришкой наконец простились с Лерой и Маратом, с облегчением вздохнула не только дочь, но и я тоже.
Однако переживал об этом фиаско я недолго. Первый блин часто получается комом, но ничего. Мы попробуем ещё раз через несколько месяцев.
И тогда всё точно пройдёт лучше. Уверен!
107
Лида
После того как я по мере сил попыталась разрулить конфликт Вадима и Аришки, я проплакала почти целый час. Было обидно, что Вадим так быстро влюбился в другую. И больно оттого, что приходилось уступать его этой женщине, ненавидя себя за то, что в глубине души хочешь, чтобы у них ничего не получилось. И совестно перед Аришкой, которая сейчас страдала из-за моей подлой и безответственной ноябрьской выходки. И невыносимо – из-за того, что совершенно не знаешь, как всё исправить.
Что будет, если Вадим и вправду решит жениться на этой Лере? Не со мной – с Аришкой? Она уже сейчас рвалась поскорее переехать ко мне, чтобы не видеть, не слышать и не знать, но куда переезжать, если я продала квартиру? Диван в этой комнате, правда, двуспальный, но это ерунда, дочке нужны своя комната и в целом нормальные условия для жизни. Я и побомжевать могу, Аришка – нет. Сможет ли она смириться с мачехой, не сломается ли? Я так не хотела, чтобы она ругалась с Вадимом! Они ведь всегда были не разлей вода, лучшие друзья, понимали друг друга с полуслова. А сейчас…
Я чувствовала, как дочь всё сильнее отдаляется от Вадима, и это меня ужасало. В первую очередь потому, что я не понимала, как это остановить. Все дети, взрослея, отдаляются, но у Аришки было совсем иное отдаление, настоянное на обиде и непринятии папиных новых отношений. Она будто выстроила между собой и Вадимом забор, отгородилась от него, отвернулась, села спиной и стала смотреть в другую сторону. Да, на меня – со мной Аришка, наоборот, сблизилась. Но меня это совсем не радовало! Не за счёт Вадима. Он этого не заслуживает!
Меня просто разрывало от эмоций, пришлось даже с психологом связаться – я никак не могла успокоиться и перестать отчаиваться.
Помогло. Наталья Ивановна за часовой сеанс разложила по полочкам мои чувства, отделив зёрна от плевел и привязав каждое к определённым событиям. В целом она показала мне, что происходящее сейчас, конечно, следствие моего поступка, но не на все сто процентов. Ведь Вадим мог и не найти никого за это время, но, даже найдя, мог не предлагать Аришке идти в кафе с его новой женщиной и её сыном, подождать чуть-чуть, чтобы схлынула острота восприятия. Вадим поторопился. Скорее всего, потому что и вправду влюбился. И мне необходимо научиться принимать его чувства – он имеет на них полное право, нравится мне это или нет.
Что касается Аришки… Она тоже имеет полное право реагировать так, как реагирует, – это её способ защититься, чтобы не сломаться. Я должна помогать ей, как мама, но требовать от неё другой реакции не стоит. Возможно, со временем острота восприятия действительно уйдёт, но, если Аришка не сможет смириться и в итоге на самом деле отдалится от Вадима, это будет её выбор, за который я не в ответе.
Я в ответе только за свою измену. Это мой поступок, моя вина. Но всё дальнейшее – уже наша общая история, в которой каждый отвечает за себя.
– У вас есть одна склонность, Лида, – сказала мне Наталья Ивановна в тот вечер. – Вы всегда стараетесь оправдывать бывшего мужа, и порой за свой счёт. Не нужно этого делать, подобное вредно для вашей терапии. Признайте за ним право на ошибку, на заблуждения, на слабости. Не считайте, что они есть только у вас – они есть у всех, просто разные. Если вы поймёте, что и Вадим может ошибаться, вам будет проще жить дальше.
– Просто подобное признание как бы опускает его на мой уровень, – вздохнула я, и Наталья Ивановна укоризненно покачала головой:
– Но у вас одинаковый уровень. Вы человек, и он человек. Помните об этом.
Да, мне ещё предстояло учиться жить с мыслью, что Вадим не идеал и никогда им не был. И что я – не хуже, чем он. И это ничем его не унижает, потому что подобное всего лишь нормально.
И ведь работало. Когда я думала об этом, мне было гораздо проще его любить.
108
Лида
Через полторы недели после того вечера у Вадима был день рождения. Мы в этот день не виделись – он ходил в кафе с Аришкой, Лерой и её сыном, как и намеревался, и дочка после пожаловалась, что всё было ужасно.
– Что именно было ужасно? – поинтересовалась я со вздохом. – Разве тебя кто-нибудь обижал?
– Нет, – буркнула Аришка хмуро. – Но мне не нравится эта Лера. Она мутная.
Честно говоря, мне новая женщина Вадима тоже казалась мутной, но я всё же не должна была поддерживать в Аришке бунтарские настроения. Поэтому я постаралась уверить дочку, что это папино дело и не стоит ссориться из-за чужой тёти. Дочка выслушала, но у меня было ощущение, что не особенно прониклась.
А на следующий день мы втроём отправились в торговый центр, чтобы посидеть в кафе и отпраздновать день рождения Вадима, как и договаривались. Я подъехала к своему бывшему дому в одиннадцать, Вадим и Аришка вышли из подъезда, а затем мы сели в машину и поехали в торговый центр. Добираться туда было недолго, минут пятнадцать по хорошей дороге, а с дорогой нам повезло.
Пока ехали, Аришка всё время радостно щебетала, донельзя счастливая из-за того, что наконец проводит время с нами обоими, Вадим же отмалчивался. Мрачным он не выглядел, а вот задумчивым – да, пожалуй. Я старалась его не трогать, понимая, что его наверняка раздражает тот факт, что пришлось поддаться моему «шантажу». И не обольщалась: в отличие от меня, Вадим вряд ли радуется нашей встрече.
Я рассматривала его украдкой, изо всех сил сдерживаясь, чтобы сохранять нейтральное выражение лица, да и не таращиться слишком уж сильно. Мне безумно хотелось не только смотреть, но и трогать. Снять с него очки, провести ладонями по щекам, наслаждаясь немного колкой щетиной, коснуться кончиками пальцев твёрдо сжатых губ, а ещё лучше – поцеловать их, и так сильно, чтобы не выдержал, раскрылся…
Как же я хотела его. Всего. Как же скучала!..
Были даже моменты, когда мне казалось, что я не выдержу и полезу к Вадиму обниматься, не в силах держать дистанцию. Но я всё-таки справилась, ничем не выдала себя. Если только глазами… но взгляд не подделать.
Когда мы пришли в кафе и сделали заказ, я первым делом отдала Вадиму его подарок, надеясь, что это поможет ему немного расслабиться – всю дорогу сюда он выглядел человеком, которого заставляют делать что-то не слишком приятное, и я видела, что это огорчает Арину. Да и самой было не по себе. Более того, я не понимала, отчего Вадим вообще так напрягается, если у него теперь есть другая женщина. Не отболело ещё? О том, что я могу быть ему неприятна, думать не хотелось. Тем более что чуть больше месяца назад мы ходили вместе на благотворительный вечер и там Вадим вёл себя нормально. Отстранённо, но нормально. А сейчас как-то слишком напрягался для мужчины, который уже развёлся и встретил другую.
В общем, я быстро протянула Вадиму пакет с картиной его матери и неловко сказала:
– Вот, это тебе. С днём рождения. От нас с Аришкой.
Я боялась, что он решит посмотреть подарок дома, приготовилась уговаривать. Но Вадим достал содержимое пакета, развернул бумагу… и изменился в лице.
За секунду до этого он был подчёркнуто холоден и, даже можно сказать, демонстративно равнодушен. Но сразу после того, как, тихонько зашуршав, развернулась обёрточная бумага, равнодушие стекло с его лица, сменившись неподдельным волнением.
Клянусь, у Вадима даже руки задрожали…
– Господи… – пробормотал он и, положив акварель своей мамы на стол, опёрся на него обеими ладонями, напряжённо вглядываясь в картину блестящими от волнения глазами. – Это что же… Мамино…
– Да, акварель моей бабушки, – звонким голосом возвестила Аришка и шмыгнула носом, словно сдерживала слёзы. – Пап, тебе нравится? Мы с мамой старались.
– Нравится, – негромко ответил Вадим и, подняв голову, посмотрел на меня с такой искренней благодарностью, что я сама едва не разрыдалась. – Спасибо, мои девочки.
Я понимаю – это получилось непроизвольно. Он сказал так просто по привычке и сам смутился, особенно когда Аришка после этих слов расцвела майской розой. А я… не стала акцентировать на этом внимание. Сказал и сказал.
Но после этого Вадим действительно потеплел, перестал отгораживаться от меня. Начал улыбаться, вместе со мной разговаривал с Аришкой и даже несколько раз задавал вопросы не ей, а мне, о моих делах и успехах.
Почти как раньше…
Было здорово. Очень душевно. Если бы ещё не привкус горечи во рту… Он не проходил даже несмотря на несомненно вкусную еду. По правде говоря, я была так увлечена тем, что нахожусь в компании с Аришкой и Вадимом, что почти не замечала, что именно ем. Да и неважно это было. Главное, что вместе с ними…
Через час, оставив нас наедине с десертами и кофе, дочка убежала на скалодром, который хорошо просматривался через стеклянную стену этого кафе. Я боялась, что после ухода Аришки атмосфера между мной и Вадимом сильно изменится, он вновь похолодеет, но ошиблась.
– Как ты нашла эту картину? – поинтересовался муж, как только мы увидели, что Аришка вошла на территорию скалодрома, предъявив охраннику оплаченный пропуск. – Насколько я помню, мама продала её частному коллекционеру. Я особенно хотел найти именно эту акварель, потому что она висела у меня в детской комнате, но ничего не получилось. Как ты смогла, Лида?
В детской… Что ж, если у меня получится, ты вновь увидишь свою детскую, Вадим.
По крайней мере, ремонт в доме уже несколько дней как начался. Я, разработав план и дизайн-проект, обратилась за помощью к одной из фирм, с которой сотрудничал «Интродизайн». Работы предстояло уйма, и далеко не только по поиску антикварных вещей. Всё-таки бывший хозяин дома там кое-что перестраивал, теперь нужно было восстанавливать. И это я ещё молчу про ужасное состояние проводки и сантехники…
– Не преувеличивай мои заслуги, Вадим, – вздохнула я и честно призналась: – Я обратилась за помощью к одному человеку, который как раз и занимается поиском и продажей подобного рода вещей.
Вадим слегка посуровел.
– И что он потребовал за помощь?
– Ничего неприличного, честное слово, – улыбнулась я, вспомнив просьбу Немова о пяти свиданиях. Пока о следующем он не сигнализировал – сказал, что напишет мне, как найдёт следующую картину. Я же пока искала другой антиквариат. Естественно, не тот же самый – просто похожий. – И противозаконного тоже. Не переживай за меня. Я, конечно, заслуживаю, чтобы ты думал обо мне плохо, но всё-таки я не постоянно поступаю как дура.
– Я не думаю о тебе плохо, – возразил Вадим. – Ты же знаешь это. Я всегда тебе говорил, что ты молодец.
– Да, говорил, – я кивнула и зачем-то призналась: – Я начала ходить к психологу. Помнишь, ты советовал? Вот, я решилась. И не пожалела.
Второй раз за сегодняшний день на лице Вадима отразилось настоящее ошеломление. Он и вправду не ожидал услышать от меня нечто подобное. И даже не знаю, радовало меня это или огорчало.
Но я ведь и сама от себя многих вещей не ожидала…
– Правда? – уточнил Вадим, серьёзно глядя на меня. – И… как? Помогает?
– Да, очень.
– А зачем ты вообще обратилась к психологу? – во взгляде мужа мелькнуло беспокойство. – У тебя депрессия?
– Сейчас нет. Но тот мой «английский сплин» два раза в год помнишь? Это была депрессия, да. А сейчас я просто хотела разобраться в себе. Понять, почему поступила так с тобой и Аришкой.
Вадим помолчал, неосознанно касаясь пальцами ручки кофейной чашки. Кофе он давно допил, а сейчас просто трогал чашку, опустив взгляд и будто бы рассматривая разводы на её поверхности.
– И почему? – спросил он наконец с каким-то обречённым вздохом. – Расскажешь? Мне кажется, что я и сам не до конца понимаю. Точнее, раньше я думал, что понимаю. А теперь не уверен. Возможно, я в чём-то ошибаюсь.
– Ты думал, что я просто вас не люблю, – ответила я негромко, стараясь не опускать виновато голову. Хотя свою вину я чувствовала, как и раньше. Но сейчас мне казалось, что опускать голову – значит, сдаваться. А сдаваться я не хотела. Я хотела смотреть на Вадима, который тоже вновь вопросительно взглянул на меня, и в его глазах я видела какую-то жадность – словно он очень сильно желал получить ответ на этот вопрос. И понять, что на самом деле ошибался. – И я тоже какое-то время назад так думала. Эта мысль раскалывала меня пополам, Вадим… Потому и раскалывала, что была неправильной.
– Тогда… как?
Мне хотелось уточнить – тебе правда интересно? На самом деле? Какая разница, ведь мы уже развелись…
Но я боялась спугнуть Вадима. Мне хотелось поделиться, а если я сейчас уточню, правда ли он желает всё это слушать, он может передумать.
– Всё очень просто. Так просто, что даже странно, почему я не понимала этого раньше, до того, как пошла к психологу. Помнишь, что я рассказывала о своём детстве? Я тоже росла с мамой и бабушкой, но они, в отличие от твоих, меня не любили. Я была нежеланным ребёнком, бабушка хотела, чтобы мама сделала аборт. А мама не сделала его не потому что желала меня, а потому что ей надоело слушаться. Взбунтовалась. И я росла… с полным ощущением того, что всем было бы гораздо лучше, если бы я просто не рождалась. – Лицо Вадима как-то странно исказилось, словно от боли, и я добавила с нервным смешком: – Да… звучит ужасно, знаю. Психолог вытащила это из меня, поинтересовавшись, почему я не сделала аборт, когда забеременела Ариной, ведь она тоже была нежеланным ребёнком. И я ответила: «Нет, моя дочка – очень желанный ребёнок, она совсем не как я. Если бы меня не было, моим родным было бы только лучше».
– Если бы тебя не было, то не было бы и Арины, – возразил Вадим с неожиданной жёсткостью и яростным блеском глаз. – И вообще нельзя так рассуждать, Лида. Человеческая жизнь бесценна, и раз ты родилась…
– Я знаю, – перебила я его. – Точнее – теперь знаю. Раньше я не осознавала, что живу с этим ощущением внутри себя. Знаешь, как это сформулировала психолог… «Вы вынесли себе приговор, и то, что вы постоянно совершаете с собой, – это приведение его в исполнение». К сожалению, не только с собой, Вадим… Мой приговор коснулся и вас с Аришкой.
Вадим не стал уточнять, что всё это значит. Он несколько минут молчал, по-видимому обдумывая сказанное, а потом, будто осознав, что не вывозит, поменял тему, заговорив о самом нейтральном – про мою работу в «Интродизайне».
Аришка лазила на скалодроме ещё целый час, и до конца этого времени мы с Вадимом больше не задевали тему моего предательства. А после попрощались друг с другом и разъехались по домам.
Точнее, дочка и муж поехали домой, а я – в своё временное пристанище.
Учитывая, что дом – это не стены, а люди, которых ты любишь, вряд ли я теперь когда-нибудь им обзаведусь…
109
Вадим
Надо ли говорить, что рассказ Лиды о её работе с психологом поразил меня? Все её откровения, изменения, осознание не просто ошибок прошлого, а их причин…
Есть одна большая проблема в осознании причин тех или иных ошибок. Когда причины неясны, легко списать всё на дерьмовые человеческие качества, плохое воспитание, мерзкий характер или ещё что-то простое и очевидное.
Но, когда находится причина, тем более связанная не с самим человеком, совершившим плохой поступок, а с чем-то другим, например, с обстоятельствами его детства и родителями, становится сложнее огульно обвинять и возникает другой вопрос…
Именно он не давал мне теперь покоя.
Не перестаёт ли быть непростительным поступок Лиды, если его истоки берутся из времён, когда она была в утробе матери?
Нежеланный ребёнок, обречённый на самоуничтожение…
Когда разгадка тайны становится известной, часто кажется, что ответ был очевидным. И теперь я ловил себя на мыслях, граничащих с самобичеванием.
Лиду приговорили с самого детства. Почему я не настоял на том, чтобы она пошла к психологу? Да, я советовал, говорил ей, что нужно это сделать, – но только из-за её «осенне-весенней хандры», которая началась пару лет назад. Но ведь у Лиды были проблемы и до этого. Её самооценка, вечные сомнения, неуверенность в себе, отрицание собственных заслуг и акцентирование на косяках – это ведь было всегда. С самого первого дня, чёрт побери!!
Почему я не догадался раньше?
А если бы догадался… смог бы уберечь её от того разрушительного поступка?..
.
На следующий день после того, как мы с Аришкой и Лидой ходили в торговый центр и сидели в кафе, Лера, как никогда настойчиво, хотела встретиться со мной. И у меня было ощущение, что ей то ли не понравилось, как всё прошло в субботу, то ли это ревность к бывшей жене.
Изначально Лера не произвела на меня впечатление ревнивого человека, но либо нотки ревности стали прорываться со временем, либо я становился всё важнее и важнее для неё, поэтому на мой рассказ о встрече с Аришкой и Лидой Лера отреагировала каким-то напряжением.
Первый тревожный звоночек прозвенел именно тогда.
Я сам рассказал ей об этой встрече. Лера ничего не ответила, но на её лице промелькнула едва заметная тревожность.
А утром в понедельник она будто бы вызвала меня «на ковёр». Отвела Марата в школу, написала, что хочет побыть вместе и чтобы я все дела отменил и приехал.
Вообще я с работой так обычно не поступаю и всерьёз хотел отказаться, но в тот день и вправду не было никаких неотложных дел, поэтому я всё-таки приехал.
В этот раз без душа и каких-либо формальностей Лера накинулась на меня прямо с порога, осыпая поцелуями и без прелюдий хватаясь за стратегически важные места.
И поначалу всё шло нормально…
Но потом произошёл сбой.
Лера уложила меня на застеленную кровать и, сидя на коленях у меня между ног, возбуждала монотонными движениями рук и немного поцелуями. Я наслаждался ощущениями, закрыв глаза. Но в какой-то момент посмотрел на лицо Леры и увидел там невообразимую скуку. Она смотрела куда-то наверх, как и всегда, когда о чём-то задумывалась, и мысленно явно была не со мной.
В результате не только Лера, но и я остался без оргазма. Мы пробовали довольно долго, но в итоге признали поражение. Лере я сказал, что это из-за усталости, хоть у меня такого раньше никогда и не случалось.
И я бы мог начать переживать, что старею и организм постепенно даёт сбой, но мне казалось, что всё-таки дело не в этом. На меня, безусловно, повлияла убийственная незаинтересованность Леры, противоречащая настойчивости, с которой она зазывала в гости.
Но не только. Я и сам не безгрешен, потому что с того момента, как мы с Аришкой накануне забросили Лиду домой, думал о бывшей жене практически не переставая.
Да, снова был с Лерой, а думал про Лиду.
Проклятие какое-то.
Да, не самые подходящие мысли для занятий сексом с новой женщиной. Неудивительно, что я так и не смог кончить.
Мы с Лерой быстро замяли эту ситуацию, попили чаю, а когда я собрался уходить, она предложила ещё раз попробовать.
