Текст книги "Поцелуй весны (СИ)"
Автор книги: Анна Шейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 12. Передышка
Он не останавливался до самой ночи. Ему хотелось увезти ее как можно дальше. От рыцарей, от ведьм, от всех проблем…
И он изо всех сил отгонял мысль, что все эти беды преследуют ее из-за него. И что единственный способ ее защитить – увезти как можно дальше от самого себя.
Хозяин позволил лошади перевести дух, лишь когда у той пошла пена изо рта. Он вдруг вспомнил: это обычный конь, а не неутомимый Гестебар. Если его загнать, им с Катриной придется идти дальше на своих двоих.
А фейри не представлял, куда завез ее, и что им вообще теперь делать.
Серебряные цепи рыцарей позволяли применять магию… Но ограничили способность перемещаться. Он заперт в этом проклятом мире людей, пока не поймет, как избавиться от оков.
Когда Хозяин спешился – помог слезть и Катрине. Она чуть заметно наморщилась, только ступни коснулись земли, будто не хотела лишний раз напоминать о своей слабости… Однако он знал, чувствовал, что девушка повредила ногу сильнее, чем пыталась показать.
– Иди сюда, – шепнул фейри нежно, притягивая ее к себе.
Катрина и моргнуть не успела, как уткнулась лицом в его широкую грудь. Она услышала, как быстро бьется его сердце… Кажется, камень, который хранил его душу, и который так отчаянно хотели заполучить все вокруг, пульсировал в унисон этому биению.
Оттого леди Догейн почувствовала невероятную близость с Хозяином. Но близость эта не делала ее хрупкой, слабой беззащитной. Она не чувствовала необходимости спрятаться у него за спиной, переложить все свои проблемы на него и стать лишь вдохновительницей, как это было с Лансером.
Рядом с фейри… Рядом с ним она ощущала себя способной на все. Это делало ее непробиваемой для мира, но при этом… Совершенно уязвимой перед Хозяином.
Потому, наверное, ее так кольнуло в сердце то, что он сказал:
– Ты слишком нежна для всего этого. Прости, что не позаботился о тебе.
Катрина вздрогнула и отпрянула. Слишком нежная?! Пока он шлялся неизвестно где, именно она пыталась удержать его мир от катастрофы! Ужасный вепрь, проклятые невесты, ведьмы… Ей, а не ему, пришлось со всем этим столкнуться!
И теперь он называет ее нежной? Ну уж нет! Она не неженка! И больше никогда такой не будет!
– Что такое? – фейри заметил внезапную перемену ее настроения и напрягся, – ты в порядке?
– Я в порядке, – отрезала она, с трудом сдерживая обиду и раздражение. Катрина замолкла на секунду. Попыталась взять себя в руки. Нет. Она не могла так просто успокоиться! – но тебе следовало спрятать меня получше, – буркнула девушка, зная, что это начнет ссору, на которую ни у нее, ни у него нет времени, но и которая не может не случиться, – раз уж я такая хрупкая.
На мгновение во взгляде Хозяина показалось сожаление… Впрочем, он тут же понял, что Катрина неискренна, что за ее словами кроется нечто другое. И он не мог хотя бы предположить, что именно.
Потому фейри протянул устало и даже немного брезгливо:
– Катрина, я не разбираюсь в этих ваших чувствах! Если что-то не так – просто скажи.
– В этих ваших? Чьих? – в груди неприятно стянуло, стало невыносимо жарко.
– Человеческих, – отрезал фейри холодно.
– О, как я об этом не подумала? Ведь ты бессмертный фейри, которому чужды все эти глупые переживания!
– Да, – процедил он сквозь зубы, – именно так.
Хозяин всеми силами не показывал, что злиться.
– И ты, конечно же, никогда не срываешься. Никогда не выходишь из себя. Всегда контролируешь свои действия. С какой стороны ни посмотри – сущий ангел!
– Я не говорил, что идеален. И не говорил, что контролирую себя. Не надо переворачивать все с ног на голову, Катрина.
– Прости. Да, прости. Это еще одна глупая человеческая привычка. Ничего не могу поделать, уж такая моя природа.
Катрина и сама не знала, отчего так разозлилась. Но не могла совладать с чувствами. Проклятье! Она обняла саму себя, скукожилась и отвернулась.
Фейри сердито поджал губы и замолк. Небеса! Каким же раздражающим было его молчание!
Он это умел! Нет, чтобы накричать! Тогда бы и леди Догейн смогла бы накричать! А так… Он просто лишал ее возможности ответить.
Девушка сжала пальцы в кулак, напрягла руки, надеясь через это усилие избавиться от кипящей злости.
Но те и не думали утихать. Они бушевали пожаром, гремели громом, обжигали кипятком.
Катрина демонстративно фыркнула, надеясь задеть Хозяина и заставить его говорить. Тот чуть заметно сощурился, но в остальном не подал виду.
Чтоб его!
Лицо заполыхало, стало нечем дышать. Казалось, все те чувства, которые она испытала за последние дни: тот страх, то отчаяние, та злость, переходящая в слепой гнев, – те самые чувства, которые она изо всех сил сдерживала, лишь бы не сломаться, лишь бы не потерять возможность бороться, решили выплеснуться разом. И ударить по нему. По тому, ради кого она и боролась…
Вероятно… Вероятно, Хозяин был ни при чем. Вероятно, Катрина не могла позволить радости от их встречи, надежде на благополучный исход и всему светлому войти в свое сердце, пока в нем жила эта всепоглощающая ярость.
Нужно как-то избавиться от нее. Как-то расставить мысли по местам. Девушка так привыкла к тому, что земля уходит из-под ног, что сейчас, получив долгожданную передышку, просто не знала, как себя повести.
Не оглядываясь на Хозяина, Катрина поковыляла к широкому черному пню, возле которого они остановились.
Боковым зрением она заметила, что фейри подался в ее сторону, желая помочь, но в последний момент осекся.
Он не хотел этого показывать… Но все же он был зол. Только на кого злился? На себя? На нее? На обоих?
Леди Догейн села и вдруг поняла, что ужасно устала. Все тело ныло, мышцы дрожали. Кажется, даже если очень постараться, она уже не сможет самостоятельно встать. Идти уж подавно.
Молчание нависло над ними, словно свинцовые грозовые тучи. Казалось, будто воздух звенит также, как перед бурей… И было страшно даже предположить, чем окажется гром и молния.
Однако… Ни того, ни другого не последовало.
Вздохнув тяжело и устало, будто отживший свой век старик, а не бессмертный фейри, Хозяин прохрипел:
– Как ты оказалась у рыцарей?
Катрина вздрогнула: не ожидала такой резкой смены темы. И хотя это было лучшим выходом из положения… Ей отчего-то стало обидно, что фейри не пытается избавиться от недопонимания между ними и игнорирует его.
Девушка понимала: сейчас не время для выяснения отношений. Но она также знала: этот неразрешенный вопрос будет жить в их сердцах, отравлять их, расти, перерождаться в обиду и злость.
Поежившись, будто его безучастность, его холодный голос заставили ее мерзнуть, леди Догейн проговорила:
– Я столкнулась с ними в монастыре святой Гретты. Там был колодец… Через него можно пройти из твоего мира сюда. И наоборот.
Хозяин резко выдохнул, потом поджал губы и неодобрительно качнул головой.
– Зачем ты ушла из моих земель? Я ведь сказал тебе подождать меня!
– Подождать?! – она снова вспыхнула, – да ты хоть представляешь, что там творится?! Невесты превращаются в монстров! А ведьмы… Небеса! Они наверняка схватили Бенжена! А если нет и он спасся… То он там совсем один!
– Постой… – Хозяин оторопел, нахмурился, – ведьмы?
Катрина уж раскрыла рот, чтобы ответить.
Да! Ведьмы! Он понятия не имеет, что там происходит! Сейчас она ему скажет! Все расскажет, и фейри тут же поймет, как он был неправ! Это момент триумфа…
Впрочем, у девушки словно бы ком застрял в горле. Сердце заколотилось бешено, стало жарко. Душа требовала выговорить ему все, но разум… Разумом она понимала: победа в споре не принесет ничего. Лишь оскорбит Хозяина, лишь заставит его ощутить собственную слабость и ничтожность. Это ли ему нужно после стольких лет в плену у Ковена?
Катрина вдруг осознала: порой нужно придушить собственную гордость ради того, кто тебе дорог.
Потому она не попыталась перебороть временную немоту, не сказала ни слова, только кивнула. Коротко, немного нервно. Она почувствовала жжение вокруг глаз: так всегда бывает, когда готов расплакаться от страха и отчаяния. Зажмурилась и отвернулась.
– Катрина… – стоило закрыть глаза, и все звуки, особенно его голос, ощущались намного ярче. Она легко различила волнение Хозяина, его недоумение, испуг.
И поняла, что не хочет этого для него. Не хочет, чтобы он тревожился, боялся… Даже если сама она страдает от всех этих ощущений. Ей захотелось, захотелось искренне, оградить его от них.
– Все хорошо, – пролепетала она. Тут же закачала головой, будто не веря собственным словам, и саркастично ухмыльнулась. Только что пыталась убедить его, как все ужасно, а сейчас заявляет обратное! Наверное… Наверное, людей и вправду сложно понять.
– Прости меня, – его шепот раздался совсем близко. Слова горячим воздухом шлепнули по нежной коже возле уха. Оттого от головы к шее пробежало приятное щекотливое ощущение.
Катрина не захотела открывать глаза. Отчего-то… Отчего-то ей нравилось не видеть его сейчас. Только слышать. Только чувствовать.
– Что случилось с твоей ногой? – спросил Хозяин.
– Я неудачно упала.
– Я посмотрю?
Она стиснула губы и кивнула.
Леди Догейн почувствовала, как осторожно и медленно раскрываются застежки на ее кожаных сапогах. Вскоре после того как раздался последний звонкий щелчок, ее ножку высвободили из тесной обуви.
Холодный воздух приятно остудил. Мягкое и нежное прикосновение заставило Катрину вздрогнуть. Хозяин аккуратно провел пальцами по ноющей ступне, и хотя это не избавило от боли, приятное, согревающее ощущение, начавшее распространяться по всему телу, быстро ее перекрыло.
– Ничего страшного, – проговорил фейри негромко, но отчетливо, – скоро заживет.
Катрина усмехнулась, не утерпела и открыла глаза.
Хозяин стоял перед ней на одном колене, он держал ее ножку так осторожно и аккуратно, будто та была хрупкой, как хрусталь.
– Ты так уверенно говоришь. Нежели втайне от меня подрабатываешь лекарем? – пошутила Катрина.
Фейри улыбнулся мягко и легко. Но скорее вежливо, чем искренне. Все его мысли словно бы были о другом…
Хозяин поджал губы, напрягся, будто отговаривая себя от чего-то… Но вдруг вздрогнул и осторожно поцеловал ее ступню.
Не дожидаясь ее реакции, фейри увереннее и крепче сжал ее ножку и проложил тропинку из поцелуев к колену и дальше…
Когда он оказался слишком высоко, до ужаса, до неприличия, Катрина испуганно и восторженно одновременно вскрикнула, схватила его за плечи, подалась к нему навстречу… Фейри поймал ее за талию и уверенным движением подозвал к себе.
Она сдвинулась со старого черного пня ему на ноги, позволила Хозяину крепко, непривычно крепко, себя обнять.
Он страстно прильнул губами к ее шее, и девушку захлестнуло незнакомое жгучее ощущение.
Катрине почудилось, что это чувство с минуты на минуту превратится в водоворот, который схватит ее, закружит… Из которого невозможно будет выбраться… Не захочется выбраться.
Ей стало немного страшно, как от всего нового. Она ощутила себя такой маленькой, такой беззащитной… Возможно, даже безвольной, неспособной противостоять этому чувству.
Хозяин словно бы прочитал ее мысли, вдруг ослабил напор, посмотрел ей прямо в глаза и прошептал:
– Катрина… Ты уверенна?.. – его голос изменился. И взгляд. И выражение лица. Фейри переполняло желание, впрочем… Катрина видела, что он также полностью покорен перед ней. Что он повинуется ей, что он готов выполнить любой ее каприз, даже если этим капризом будет требование остановиться прямо сейчас.
И страх тут же исчез. Девушку словно бы пронзило молнией. Она была во власти Хозяина. Но он, был во власти у нее.
Это так правильно. Так искренне.
Она потеряла все сомнения и распрощалась со всеми страхами.
Катрина нежно улыбнулась, поцеловала его так горячо, так пылко, что, казалось, вся ее ярость, весь гнев, от которых она не могла избавиться, улетучились в один миг, и шепнула Хозяину на ухо:
– Я уверенна.
Глава 13. Неожиданное признание
Проклятый белобрысый фейри!
Воспользовался его замешательством из-за встречи с отцом и смылся! А до этого заливался о сотрудничестве и совместных поисках Катрины. Да! Как же! Чтоб он еще хоть раз ему поверил…
Артур, двигаясь по лесной тропе, не мог унять злость. Его лошадь вдруг заупрямилась и нервно замотала головой. Наверное, почувствовала ужасное настроение всадника и решила, что такой человек понятия не имеет, куда едет. Обязательно наткнется на неприятности. А ей не хотелось неприятностей. Одного гигантского вепря вчера хватило!
Сэр Догейн сердито стиснул зубы и ударил ее по бокам.
– Пошла! – рыкнул рыцарь, – пошла! Эй! Ну!
– Не мучай зря животное. Видишь же, что не слушает, – раздался голос за спиной.
От этого голоса гнев Артура разгорелся еще сильнее. У Догейнов было что-то вроде родового проклятья: сыновья всегда ненавидели отцов. Рыцарь не был исключением.
Небеса! Ведь так было хорошо! Жил он в приморском районе столицы, кочевал из таверны в бордель и обратно. Когда собирались военные походы – отправлялся сражаться, получал кучу денег, которых хватало на еще много, очень много посещений борделей и таверн.
Даже домой что-то удавалось высылать!
Но нет, отцу взбрело в голову отправить Катрину свататься к принцу, и все! Весь мир рухнул!
Если уж так ему хотелось выдать ее за кого-либо… Ну выдал бы наследнику соседнего феода! Среди них была парочка довольно-таки сносных.
– Не учи меня обращаться с лошадью, – огрызнулся Артур, не оборачиваясь на отца, – я всю жизнь в седле. И не на какой-то охоте. Я скакал по полям битв в странах, которые ты даже представить себе не можешь.
– Ух, какие мы важные, какие мы умелые, – Винсент саркастично ухмыльнулся, пытаясь скрыть обиду, – если ты так обращаешься с лошадьми – я в полном изумлении от того, что ты пережил все эти битвы и все эти походы.
– Пережил? Выиграл! Ты в жизни ни в одном сражении не был, так что…
– Что? Молчать? И как тебе наглости-то хватает затыкать рот отцу?
Артур со всей силы треснул бедную лошадь по бокам, и той все же пришлось повиноваться. Когда она сделала пару неуверенных шагов, рыцарь оглянулся на спутника и проговорил:
– Наглости? Наглости у меня сполна. И удачливости. И живучести. За тобой же я пока вижу только шлейф из ошибок и неправильных решений! Чья это идея была отправить сюда Катрину? Уж точно не моя. Для меня весь этот бред со сватовством был полным сюрпризом.
– Я не безгрешен, – Артур впервые слышал, чтобы голос отца дрожал. Кажется… Он задел его за живое, – но и ты не эталон. Хоть и пушишь хвост, что есть сил. На тебе висит убийство сенешаля…
– Я этого не делал!
– Делал или нет, но обвиняют тебя. И ищут тебя. И наказать собираются тоже тебя. А эта твоя история про ведьму и заколдованного вепря…
– Это правда, отец! Чистейшая! – глаза Артура вспыхнули гневом, – впрочем… Неважно. Можешь не верить мне. Ты все равно не тот человек, который может здесь помочь. Зачем ты вообще приехал? Я разберусь и без…
Винсент резко вскинул руку, указывая сыну молчать.
– Что? Что еще? – раздраженно прохрипел тот. Но прохрипел, впрочем, тихо.
Артур ни за что бы не признал, но отец был отличным охотником. Возможно, одним из лучших. Он понимал лес и его жителей так, будто свободно говорил на их языке.
Сейчас лицо лорда Догейна выражало крайнюю внимательность и напряжение. Он сощурился, упорно вглядываясь вдаль, и застыл, вслушиваясь в шорохи.
Вероятно, он даже и не обратил внимания на последние слова сына – уже тогда впал в это странное состояние. В похожем находятся кошки, когда замечают добычу и прижимаются к земле.
– Там… – прошептал Винсент тихо и монотонно, будто глядел не в чащу, а в туманное и неясное будущее, – кто-то есть. Я слышу.
Артур напрягся, застыл, затаил дыхание. Тоже попытался прислушаться. Ни черта не разобрать. У отца либо уши зверя, либо разум сумасшедшего!
Вдруг в сердце кольнуло. Сэр Догейн вспомнил, что успел обзавестись новыми недоброжелателями. Причем на этот раз по своей вине.
– Со мной была группа рыцарей с Соленных островов, – сказал он отцу чуть слышно, – мы расстались не лучшим образом…
Артур знал, что те были где-то рядом.
Винсент на мгновение вышел из своего особого состояния, оглянул сына недовольно, но тут же закатил глаза так, будто был совсем не удивлен.
Артур попытался убедить себя, что затыкать отца – это одно, а вот врезать ему – совсем неправильно.
Но Небеса! Как же хотелось…
– Нет, – проговорил Винсент, снова оглядываясь по сторонам, – от большой группы было бы больше шума. Тут от силы трое. Скорее даже двое.
Артур понятия не имел, где они находились. Отец пошел по следу фейри, но тот увел их в дремучий лес. Когда они оказались слишком далеко от феода Дузмара его люди, вызвавшиеся помочь (скорее из любопытства, нежели веры в историю сэра Догейна), отказались от затеи и двинулись обратно в свои земли.
Отец и сын уже останавливались на привал два раза. Один из них – на ночь. Благо люди Дузмара не поскупились и оставили двоим походные вещи, а по дороге попался наспех сложенный лагерь: ушедшие бросили обложенное камнем место для костра, целую кипу хвороста и небольшой тканевый навес, растянутый между двумя покошенными соснами.
Артур тщательно отгонял мысль, что этот лагерь могли оставить серебрянные рыцари, но та оказалась цепкой и раздражающе правдоподобной.
Ему не удавалось отделаться от нее, и сэр Догейн всю ночь просидел, как на иголках. Дергался от малейшего шороха, то и дело хватался за рукоять меча. Хотя вряд ли Валента оскорбилась настолько, что готова была его убить…
По крайней мере, в это хотелось верить.
Ранним утром, когда юное солнце прорвалось в неуверенно зеленеющий лес, Догейны продолжили поиски. Оба понимали: шансы найти фейри малы. Еще меньше способов заставить его вернуть Катрину. К тому же ни Артур, ни Винсент не представляли, как далеко в лес они забрались.
Впрочем, отец и сын предпочитали молчать обо всех этих проблемах. Они зашли слишком далеко. А на кону стояла жизнь и свобода Катрины…
– Пошли, – Винсент развернул лошадь в сторону звука, который слышал только он, и приказал ей двинуться.
В то время как его сын уже с трудом скрывал отчаяние и сдерживал злость на собственное бессилие, лорд Догейн вел себя на удивление уверенно.
Артуру даже почудилось, что тот, возможно, действительно знает, куда идет…
Нет, он не может знать. Он не настолько хорош.
– Мы ведь даже не представляем, кто там… – буркнул Артур скорее из врожденной необходимости во всем перечить отцу.
– Мы знаем, что их двое или трое. А учитывая, что ты у нас бравый воин, каких свет не видывал – мы в полной безопасности, – сэр Догейн скривился, а его отец прибавил, – этот твой фейри должен быть где-то здесь. Я чувствую.
Где-то здесь. Как же! След оборвался давным-давно, а старик лишь строил из себя знатока. Или искренне верил? Если так, то это даже грустно. Но с возрастом у многих начинается слабоумие…
Они направились по небольшой тропке. Деревья здесь уже покрылись мелкой ярко-зеленой листвой, земля, вязкая и влажная была хорошо притоптана. Сюда часто ходили люди.
В груди у Артура одновременно вспыхнули надежда и испуг.
Если здесь есть люди, значит, они с отцом, по крайней мере, близко к выходу из проклятого леса. Впрочем… Эти люди могут оказаться королевскими воинами, которые разыскивают убийцу сенешаля…
Послышалось бодрое пение ручья, похожее на перезвон крошечных колокольчиков.
Винсент напрягся, вытянулся. Потом вдруг вскинул руку, давая сыну сигнал сконцентрироваться, и приказал лошади остановиться.
– Что такое? – сэр Догейн нервно оглянулся по сторонам.
– У ручья, – отрезал отец.
Артур сначала непонимающе оскалился, но, прежде чем снова что-то сказать, заставил себя внимательнее всмотреться. Меж деревьями и разрастающимися кустарниками виднелось пустое пространство. За ними, откуда доносился плеск, вырисовывалось легкое мерцание, как от солнечных лучей, попавших на неспокойную воду.
Родник. И что с того? Хотя сэр Догейн не отказался бы выпить свежей холодной воды…
Вдруг меж изогнутыми стволами мелькнула тень. Там кто-то был.
Внутри все стянуло от напряжения. Сердце при этом забилось быстрее, в мышцах раздалось неприятное покалывание, словно тело больше не могло вынести бездействие.
Отец… Чтоб его! Неужели он действительно все это время шел по следу фейри?! Небеса, он действительно хорош!
Вслух, впрочем, Артур этого признавать не собирался.
Когда Винсент спешился, сын последовал его примеру. Нужно подобраться к фейри, если это, конечно, он, незамеченными.
Земля предательски хлюпала под ногами. Впрочем, ручей оказался на их стороне и перебивал противный звук своим задорным журчанием.
Догейны приблизились к роднику и спрятались за деревьями. Отсюда был виден небольшой, обросший высокой травой, бережок, поблескивающая вода и семейство серых и острых как соборные шпили валунов.
Впрочем, обзора не хватало, чтобы разглядеть того, кто остановился у ручья. Винсент мог расслышать разве что тихий шепот. Говорил мужчина. Голосом хриплым, немного уставшим и… Возможно, взволнованным. Но в этом лорд Догейн не был уверен.
Он не знал точно, шел ли все это время по стопам фейри. Его след привел к заброшенному лагерю, где они с сыном заночевали. Там явно произошла потасовка… И именно в том месте след оборвался. Винсент обнаружил отпечатки копыт, уводящие от стоянки. Через час ходьбы от того места, все, кроме одной, лошади повернули в другую сторону. Лорд Догейн сделал смелое предположение, что эта единственная лошадь была оседлана фейри, который что-то не поделил с хозяевами лагеря, угнал их коня и сбежал. А те, недолго его преследовавшие, вдруг решили бросить эту затею.
Хотелось надеяться, что его вывод был правильным. Что сейчас, вдоль ручья, бродил именно их беглец, который, по словам Артура, знал, где находится Катрина.
Винсент мечтал как можно скорее найти ее, вернуть домой и забыть обо всем случившемся, как о страшном сне.
И ему уже неважно было, кем является этот человек, действительно ли он фейри или шарлатан, научившийся сложным фокусам и дуривший всем вокруг голову… Только бы дочь нашлась, только бы она была в порядке.
Вдруг раздался еще один голос. Женский. Тоже уставший, тоже взволнованный. Нежный и уверенный одновременно.
Сердце Винсента вздрогнуло и сжалось. Этот голос… Нет… Им не могло так повезти!
Он напрягся, затаился, желая выждать, поймать правильный момент…
Но Артур, взбудораженный, разозленный (кажется, он тоже узнал ее голос), выбрал другую стратегию.
Прежде чем отец успел понять, что тот собирается сделать, и отвадить его от поспешной затеи, рыцарь схватился за рукоять, выскочил из укрытия, одновременно высвобождая меч из ножен, и прокричал:
– Снеговик проклятый! Я знал! Знал! Убью!
Он замахнулся и ринулся. Раздался испуганный девичий визг, потом – вой ветра. Винсент увидел, как мощный порыв врезался в Артура с немыслимой силой и отбросил его к громоздкой скале подле ручья.
Рыцарь ударился, вскрикнул от боли, сполз на землю, но тут же встал, поднял лицо, оскалился… В его глазах горел необузданный, почти что дикий гнев. Сдаваться сэр Догейн не собирался.
Проклятье! Он ведь так убьется!
Винсент вылетел на берег, надеясь, что тот, на кого напал сын, окажется благоразумнее. Он подскочил к Артуру, уже готовящемуся к новому рывку, встал у него на пути и одернул, выкрикнув:
– Хватит! Уймись!
Вдруг за спиной послышался голос, прокричавший почти то же:
– Не трогай его! Хватит!
Этот голос… Был тем самым.
Винсент медленно и робко обернулся, будто боялся увидеть перед собой приведение… Беспокойный дух, который пришел поквитаться. Дух, чья печальная судьба лежала на его совести.
Однако… Однако это был не дух. Это была она. И она была жива.
Перед ними стояла Катрина.
Она выглядела уставшей, встревоженной, напряженной. Судя по оборванному на краях платью, по перебинтованной ножке, по растрепанной косе – ей пришлось несладко.
Впрочем, ничего не выражало в ней слабость. Спина прямая, как струна, взгляд уверенный, пронзающий насквозь. У Винсента сжалось сердце. Перед ним стояла уже не наивная легкомысленная девочка. Перед ним стояла сильная, уверенная женщина.
И как только… Как только она успела так повзрослеть?
Катрина вышла перед высоким мужчиной с длинными белыми волосами. В нем читалось нечто… Странное. Неестественное. Сверхъестественное. От его вида отчего-то у Винсента пробежал холодок по позвоночнику. Но Катрина чувствовала себя рядом с ним удивительно уверенно и свободно.
Леди Догейн осмотрела незваных гостей, и в ее взоре вспыхнула искренняя детская радость. На мгновение она снова превратилась в ту милую девчушку, которую знали Винсент и Артур.
– Отец! – прошептала она, словно не верила собственным глазам и должна была озвучить происходящее, чтобы признать его настоящим.
Лорд Догейн широко улыбнулся, подскочил к ней и крепко обнял.
– Катрина! – на глаза подступили слезы, – Небеса… Небеса! Я так виноват перед тобой! Милая… Моя милая девочка!..
– Все хорошо, – когда она отстранилась от него, Винсент увидел, что глаза дочери покраснели. Но от радости. Катрина перевела взгляд на Артура, улыбнулась еще шире и подозвала его рукой.
Рыцарь с подозрением оглянул фейри. Тот явно напрягся, потупил взор, словно бы в чем-то провинился.
Еще бы! Надрать бы эту бледную морду…
Артур, не спуская с Хозяина глаз, подошел к Катрине и крепко ее обнял.
Растрепанные каштановые волосы защекотали лицо, от них пахло лесом и цветами. Кажется… Кажется, белобрысый хорошо с ней обращался. По крайней мере, она не была грязной, изможденной и покалеченной.
Впрочем, если у нее хоть волосок с головы упал…
– Небеса, – она прошептала, отстраняясь от рыцаря и оглядывая брата и отца одновременно, – как вы здесь очутились? Как вы нас нашли?
– Мы пошли по его следу, – Артур кивком указал на стоявшего за спиной Катрины фейри.
– Вот как… – она вдруг растерялась, немного напряглась, смущенно провела пальцами по волосам, пряча за ухо выбившиеся локон, – я… – леди Догейн обернулась, пересекаясь взглядом с Хозяином. Тот чуть заметно кивнул и позволил себе приблизиться.
Столько всего случилось… Как об этом рассказать?
Вдруг она почувствовала, как сильные руки опустились ей на плечи. Еще ночью эти руки держали ее так крепко и нежно… Так, что хотелось навсегда остаться в их хватке.
– Наше знакомство началось не лучшим образом, – проговорил Хозяин почти спокойно. Пожалуй, только Катрина могла различить, как он взволнован. По тому, как замер отец и внимательно уставился на ее возлюбленного, леди Догейн поняла, что фейри обращается к нему, – я король-фейри. Хозяин Зимы. И я люблю вашу дочь…
