Текст книги "Тайна для Аниики (СИ)"

Автор книги: Анна Рассохина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– Ладно, уговорили! Это мой парень! – выпалила я, чтобы отвязались и уверенно дополнила. – И я его люблю!

Маги обменялись странными, одним им понятными взглядами, а я обогнула их и отправилась в обратную строну. По пути оглянулась, убедилась, что огневики следуют за мной, и напоминала:

– Нас уже правители заждались!

– Думаешь, оставшись вдвоем, они только и делают, что думают о нас? – криво ухмыльнулся Лют, вот только глаза его при этом оставались серьезными.

– Пойдемте, взглянем, – рассудительно заметил Райт, обгоняя меня и показывая путь.

Фириону с Марессой и впрямь было не до нас, их вполне успешно развлекал, если можно так выразиться, Кьяр. Зал Славы, залитый лучами полуденного солнца, нынче предстал передо мной во всем своем великолепии. По полу прыгали солнечные «зайчики», отчего в моих глазах зарябило.

– Вы готовы, ведунья? – обратился ко мне Фирион, и я сосредоточено подошла к ряду картин, усиленно делая вид, что настроена серьезно.

Кьяр внимательно следил за мной, но когда, улучшив подходящий момент, я взглянула на него, саламандр отвел взор, явно давая понять, что беседовать со мной не желает. Нельзя сказать, чтобы я сильно расстроилась, но все-таки определенно огорчилась – неприятно получать отказы. Райт и Грэйн выглядели отрешенно, будто это не они допрашивали меня в саду всего полчаса назад. Маресса старательно отвлекала Фириона вопросами, изображая легкомысленную особу, вынуждая правителя Солнечного хмуриться.

Я, не торопясь, прошлась вдоль картинного ряда, вглядываясь в уже виденные лица, и в конце уверенно объявила:

– Лиходея нет среди них!

Фирион приподнял бровь, то ли удивляясь, то ли иронизируя, и Маресса поспешила преувеличенно восторженно заявить:

– Ну раз нет, то мы пойдем! – ухватила меня за руку и потянула к выходу.

– Стоять! – в спину нам послышался холодный возглас Фириона, а Грэйн загородил дверь, будто красуясь, поигрывая огненным шаром. Райт встал слева, а Кьяр справа, и Маресса, поджав губы, развернулась к правителю магов и выдержанно поинтересовалась:

– Что все это значит?

Я же едва не применила свою силу, в последний момент сдерживая порыв, успев представить последствия и ожидая дальнейшего развития событий.

– Что это значит? – сверкая взбешенным взором, переспросил Фирион и опять огорошил. – А то и значит, радость моя, что мне надоело притворяться глупцом, видя твой обман!

– О каком обмане вы говорите, господин маг? – государыня продолжала играть свою роль, причем очень успешно.

– Радость моя, даю тебе последний шанс, – предупредил Фирион, но Маресса лишь фыркнула, отвернулась от него и высокомерно приказала Люту:

– Отойди! Мы желаем выйти отсюда!

Грэйн не сдвинулся с места, дерзко отозвавшись:

– При всем уважении, Ваше сиятельство, я подчиняюсь только своему государю!

Государыня вынуждена была вновь обратиться к Фириону, а я смотрела только на Лютова. Он не отвел глаз, не сдался, не сник, не попытался оправдаться, и я сама отвернулась, почувствовав на языке привкус горечи, ощущая себя преданной.

– Чего вы добиваетесь? – Маресса умела держать себя в руках и сейчас выглядела невозмутимо, хотя было ясно, что в ее душе кипят нешуточные страсти.

Фирион на мгновение прикрыл глаза, отвернулся, указывая на неприметную дверцу в конце зала. Она распахнулась, и в зал вошел высокий мужчина, а мой кошмар, чудилось, начал сбываться.

– Позвольте представить, ведуньи, – молвил правитель, – Осот Огнев!

– Здравствуй, милая сестрица, – четырех стихийник пафосно поклонился Марессе и обратил свой взор на меня. – И вас я снова рад увидеть, ведунья!

Мы с государыней единодушно поджали губы, показывая, что думаем обо всем этом. Маресса мимолетно дотронулась до моей руки, продолжая сверлить гневным взглядом Фириона.

Не хотелось думать о предательстве, и о том, что Эрия оказалась права – все огневики дети бесчестного Тилла. Я ответила легким пожатием руки Марессы, показывая, что готова действовать, но она чуть качнула головой, попросив подождать. Я отлично понимала ее чувства, сейчас обе ведьмы испытывали почти одно и то же.

Отвечая на немой вопрос Марессы, Фирион проговорил:

– Не нужно сердиться, ведуньи! По-моему, все честно – вы обманывали нас, мы лгали вам!

Государыня зло усмехнулась:

– Маги, что с вас взять!

– Давайте обойдемся без взаимных оскорблений! – запальчиво предложил правитель Солнечного. – Тем более цель у нас общая!

– Это какая же? – голос Марессы не дрожал – вот это выдержка, я бы уже перешла на крик. – Нам остается только гадать, что у вас на уме, господа маги!

Осот пристально рассматривал меня, без стеснения, зная, как мне неловко, и в этом взоре пылала неугасимая ненависть. Я опустила взгляд, слушая диалог двух правителей.

– Разве мы все не желаем спасти Вейтерру, выручив наших богов? – прозвучал вопрос Фириона.

– Что вы предлагаете? – деловито отозвалась Маресса, по-прежнему глядя лишь на главного мага, а не на своего брата.

Где-то в глубине души я знала – государыня никогда его не простит, так же, как и я. И мы обе догадались, что предложит нам Фирион, еще до того, как он произнес:

– Осот знает, как пройти к замку Эрии, что расположен на севере Вейтерры, – бросил на меня извиняющийся взгляд. – При всем уважении, ведунья, но он опытный мужчина, а вы совсем юная барышня.

Маресса громко и красноречиво хмыкнула, и Фирион заговорил вновь:

– Мы предлагаем вам сотрудничество и помощь! Почему бы нашему брату, – подчеркнул, – не помочь ведунье Яблочкиной, а с ними отправить других ведьм и огневиков! Такой отряд сумеет добраться до обители Эрии, пройдя все испытания, что готовят им Рваные горы!

– Он убийца! – выкрикнула Маресса.

– Разве ты, любезная сестрица, не совершала ошибок, – вместо правителя государыне ответил Осот, но когда она оставила эту реплику без ответа, то Фирион заступился:

– Он прав!

– Ну, конечно! – в словах Марессы сквозила горечь. – Ни один маг от его действий не пострадал! Только ведьмы и… – перевела дыхание, – мой брат!

– Истор во всем мне помогал! – Осот на мгновение показал свое истинное лицо, бешено сверкнув глазами.

Государыня и здесь промолчала, только кинула в сторону правителя Солнечного укоризненный взгляд и развернулась:

– Мы уходим!

Я последовала за ней, радуясь возможности сбежать, потому что до смерти боялась четырех стихийника. И этот ужас никак не поддавался объяснению, только холод скользил по спине, и мне с трудом удавалось не согнуться, сдержаться, не обхватить руками озябшие плечи. Внешне я оставалась спокойной, вот только в душе бушевала самая настоящая буря различных чувств.

– Маресса, это неразумно! – крикнул вдогонку Фирион, но мы, не оглядываясь, подошли к двери.

Грэйн не сдвинулся с места, на лице огневика не дрогнул ни один мускул, когда он следил за нашими передвижениями, преграждая путь.

– Мы пленницы? – ледяным тоном уточнила государыня, глядя на Люта, но обращаясь явно не к нему.

– Маресса, – позвал Фирион из другого конца зала.

– Да или нет? – она оборвала начало его речи.

– Нет, но…

– Если так, то дайте нам уйти! Эрию мы спасем и без вашей помощи!

– Маресса! – теперь в голосе Фириона прозвучали стальные ноты, и государыня Озерного медленно развернулась к главному магу.

– Цель у нас одна, – четко произнесла она, – в этом вы правы, господин огневик, вот только пути ее достижения расходятся!

– Пойми, – на миг мне показалось, что Фирион хотел броситься к ней, но усилием воли сдержал порыв, – что…

– Не утруждайте себя, господин маг! И запомните, что я никогда, ни за что, не назову родственником и даже союзником того, кто убил моего брата и стал причиной гибели моих подданных! Кто желал нарушить мир, который мы с вами таким трудом создавали!

– Маресса, – выдохнул маг, но она не покорилась:

– Да, войны больше не будет! Но и дружбы тоже! – она развернулась к Грэйну и требовательно взглянула на него.

Огневик смотрел только на меня, потому не сразу увидел молчаливый приказ государыни Озерного, перевел мечущийся взор на Фириона и медленно, точно размышляя, отступил, освобождая выход.

Покидая Зал Славы, ощущала опустошение и печаль. Сердце выжигала дочерна тоска, грызла его, вызывая душевную боль и слезы, которые готовы были пролиться из глаз. Только я держалась, ради себя и ради Марессы, которая шла прямо, лишь сжимая кулаки и глядя вперед невидящим взором.

Мы сели в карету, и государыня сразу повернулась к окну, а когда я тактично отвернулась, то услышала ее тихий всхлип. И так, мы обе попались, поверили, позволили себе забыться. Я вспоминала и Райта, и Грэйна, понимая, как я ошиблась! А ведь еще сегодняшним утром мне мерещилось, что один из них может стать моим очень хорошим, верным другом, а другой… Нет, это мне лишь казалось! Вот только отчего на груди лежит такая тяжесть, давит, холодит, точно глыба льда и чудиться, что сердце обливается кровавыми слезами и стонет, а по щекам катятся соленые капли.

– Что? – испытующе и печально посмотрела на меня государыня. – И ты тоже?

– Да, – призналась я и попыталась сквозь слезы улыбнуться. – Да и разве можно не влюбиться в мага? Разве можно не увидеть и не покориться этой невероятной, чарующей, подавляющей силе огня? Силе настоящего мужчины, для которого вся жизнь – это поле боя, где он совершает подвиги, покоряя мир!

– Нет, – рыдая, закивала Маресса. – Это решительно невозможно! – и всхлипывая. – Хотя, чего это я? Мы так легко сдадимся?

Я энергично помотала головой, и она продолжила:

– Мы сможем, сумеем, мы же ведьмы!

И я снова ретиво закивала, потому что на что-то другое просто не осталось сил.

– Тем более, что мы должны спасти мир! Согласна?

– Да, – я постаралась взять себя в руки. – Мир спасти – нелегкая задача! – вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Но мы справимся! – неистово изрекла Маресса и последовала моему примеру. – А маги? Пусть потом жалеют, что отпустили нас так легко!

Глава 12
О мелочах

Крошечные эпизоды длинной ленты жизни.

Запоминаются навсегда. Все до мелочей.

Цвета, улыбки, движения.

Тополиный пух в воздухе, капли росы на листьях подорожника, лай лабрадора у пруда в парке. Крошечные эпизоды – как рассыпчатое печенье. Откусываешь – крошки липнут к губам, тают в ванильной истоме…

(Эльчин Сафарли. Сладкая соль Босфора)

Когда воодушевление, волнение, душевный подъем, охватившие меня в первые минуты схлынули, я задумалась. Не так все легко и просто, как нам казалось и хотелось бы! Бросила осторожный взгляд на Марессу – она нервно покусывала губы, явно пребывая в раздумьях.

Почувствовав, что я смотрю на нее, государыня кивнула, давая позволение сказать.

– Ваше сиятельство, – обратилась я, – есть некоторые затруднения, о которых я обязана сообщить вам.

– Говори, чего уж там! Расколдовать Тилла и Артуара в нынешней ситуации жизненно необходимо! Не самим же сражаться с этим чужим творцом?!

– Вот только вопрос, захотят ли Тилл и Артуар спасать из его лап вероломную возлюбленную, – пробормотала очень тихо, но Маресса опять махнула рукой:

– Выхода у нас нет, придется просить, умолять, если потребуется… – вздохнула.

– И не только богов, – снова вполголоса сообщила я, вынуждая государыню взглянуть на меня со всей строгостью.

Увиливать не стала и призналась:

– Чтобы расколдовать богов, нужно трое: ведьма, маг и подземец.

– Ну, первую и третьего найдем без труда, – подумала и уверенно заявила, – да и огневика отыщем! Их много в Солнечном, ну, и в Озерном, скорее всего, тоже остались.

– Пойдут ли они против воли Фириона? – обеспокоилась я.

– Заставим! – яростно сжимая кулаки, оповестила она.

Ничего отвечать на это я не стала – кто я такая, чтобы перечить государыне? Потому дальнейший наш путь продолжился в молчании.

К моему удивлению в замок Фириона мы не поехали, хотя я всю дорогу ожидала увидеть его белоснежные шпили. Видимо, Маресса решила оставить все свои вещи и попросту сбежать от мага, но я опять промолчала, держа при себе свои догадки.

В доме на улице Яркого Солнца царило оживление, ведьмы что-то бурно обсуждали. При нашем появлении они умолкли, и вперед вышла Ветла. Увидев входящую Марессу, ругаться она не стала, но так выразительно поглядела, что я поняла сразу – меня ждет очередная взбучка.

Государыня тянуть не стала и почти с порога объявила:

– Собирайтесь! Мы срочно возвращаемся в Омбрию!

Ведьмы, не привыкшие задавать лишних вопросов своей правительнице, заторопились наверх, только Ветла, обменявшись быстрым взором с Марессой, осталась внизу. На меня тоже красноречиво поглядели, так что пришлось понятливо проследовать к лестнице.

Только едва я поднялась на второй этаж, как заметила Рьяну, притаившуюся у перил. Подруга спешно приложила палец ко рту, предлагая избежать ненужных расспросов, и указала на место рядом с собой.

Все ведьмы любили подслушивать чужие разговоры, полагая, что из них можно узнать много важного и интересного. Я исключением не стала, решив все услышать из первых уст. Теперь мы обе с пристальным вниманием воззрились вниз, посматривая между прутьев на Марессу и Ветлу.

Сделав нервный круг по залу, государыня обратилась к Клеверовой:

– Ты должна отыскать своего мага и, приложив все усилия, позвать его с нами!

– Хм… – задумчиво изрекла Ветла. – Зачем?

– Он должен отправиться с нами и помочь нам расколдовать Тилла!

– Ясно, – с хмурым видом кивнула Клеверова. – Ты поссорилась с Фирионом!

– Не в этом дело! – резко бросила государыня и тут же выдохнула, поймав укоризненный взгляд собеседницы. – Фирион нас предал, спевшись с четырех стихийником…

Ветла эмоционально вскинула руки, молча подивившись новости, но потом поджала губы и уверенно объявила:

– Нет!

– Что «нет»! – гневно сверкнула глазами государыня.

– Рейва я ни о чем просить не буду! Если нужно, все сделаю сама, расстанусь с ним, но опасности не подвергну, не заставлю его предавать своего правителя и друзей!

– Вот как ты заговорила! – разъярилась Маресса.

– Я не буду тебе ничего доказывать! – выдержанно объявила Ветла. – Хочешь воевать с Солнечным – пожалуйста, вернее не так, желаешь отомстить Фириону за то, что он предал твое доверие – мсти, только меня в это не впутывай!

– Синеглазка, – только и вымолвила государыня, ненароком сообщая нам домашнее имя нашей наставницы.

– Я слушаю тебя внимательно, Пташка! – а еще мы узнали, как звали государыню родные и близкие ей люди.

Рьяна дернула меня за рукав и замахала руками, я помотала головой, показывая, что не понимаю, чего она так испугалась, а Ветла внизу продолжила свою речь:

– Предлагаю обратиться к Снеженике!

– Я думала о Роне и о Владыке Подземья, – кивнула Маресса, не желая продолжать ссору, – только…

– Только что? – несколько истерично допытывалась Ветла, и государыня нахмурилась еще сильнее, но ответить не успела.

В зал быстрыми шагами прошел Рейв, поклонился Марессе со словами:

– Ваша милость, вам послание, – протянул ей конверт, и после его взгляд обратился к взволнованной Ветле.

Мы с Рьяной переглянулись, и она от нахлынувших эмоций даже прижала ладони к груди, а меня обуял нешуточный интерес: «А вдруг сейчас маг преклонит колени?»

Огневик остался стоять и, глядя прямо на Ветлу, твердо изрек:

– Ты остаешься в Виоре… и уже тише, – пожалуйста…

Государыня Озерного оторвалась от своего занятия и торопливо и выразительно громко прокашлялась. Я сразу догадалась, что означал этот знак – Маресса намекала, что Рейва подослал Фирион, узнавший от четырех стихийника все подробности предстоящего обряда. Ветла смотрела только на своего мага, а он протягивал ей руку.

– Мне нужно вернуться в Омбрию, – прошептала Ветла, и Маресса бросила на Ладова высокомерный взгляд, на который не последовало никакой реакции.

Я уж было разочаровано выдохнула и собралась уйти, решив, что все закончено, только маг удивил! На колени он не пал, но, усмирив огненный нрав, тихо молвил:

– Ветла, не уезжай!

– Почему? – внимательно глядя на него, спросила Клеверова, а Маресса следила за всем происходящим с возрастающей настороженностью.

– Я не хочу снова с тобой расставаться, – едва слышный ответ мага, заставил нас с Рьяной сильнее приникнуть к прутьям.

Государыня открыла рот, чтобы высказаться, но не успела, так как ее определила Ветла, снова спросив:

– Почему?

– Потому что я тебя люблю, – словно ветер ворвался через приоткрытое окно, всколыхнув ажурную занавеску, промчался по залу, добрался и коснулся наших лиц, отчего они запылали.

Маресса снова нарочито громко прочистила горло, но Клеверова так и не перевела на нее свой пристальный взор. Рейв отвечал ей пламенным, молчаливым взглядом, и Маресса стиснула руки в кулаки, надеясь, что ведьма откажет своему любовнику. Зря надеялась и фыркнула, когда Ветла произнесла:

– Хорошо, я останусь с тобой, только мне все равно нужно в Омбрию. Меня там дочка ждет.

– Ладно, мы съездим за ней вместе, – ответил маг и, подскочив, властно обнял свою ведьму.

Мы с Капелькой дружно всхлипнули, сделали вид, что это не мы такие эмоциональные и также единодушно кивнули друг другу. Маресса, что-то бормоча себе под нос о глупых, недальновидных ведьмах, промчалась мимо нас, заставляя испуганно съежиться. Не заметила, и мы, не решаясь и дальше испытывать переменчивую удачу, поторопились разойтись…

Глядеть в окно совершенно не хотелось, но и кислые физиономии ведьм, сидящих напротив, примелькались то тошноты. Спать – увольте, потому что там, где мы едем, сон равносилен смерти! И почему мы все здесь оказались? Вернее, из-за чего? Из-за ослиного упрямства одной конкретной ведьмы… главной ведьмы, которой нельзя отказать, которую нельзя заставить или уговорить! Обижаясь на Фириона, желая выдержать характер, она отказалась принять помощь магов, предложивших доставить нас в Озерный на своих ящерах. И теперь мы медленно пилили по пыльной дороге, рассматривая шары перекати-поля, трясясь и ругаясь себе под нос. Нейтральная полоса! Зловещее место, жуткое, пробирающее до костей. Пять карет, шесть извозчиков (все озерские!), Геда, Ларика и Рьяна для компании и огромное желание испариться отсюда. Усталость брала свое, два дня практически без отдыха, внутреннее напряжение – медленно, но верно делали свое черное дело. Глаза закрывались, внимание притупилось, а ясный ум окутала паутина сна, потому я, услышав громкий треск и вопли кучера, вцепилась в ошалелую Рьяну, пока карета заваливалась на бок. Забились испуганные кони, закричал громче возница, завизжали Геда и Ларика, а наш экипаж вдруг куда-то полетел.

Тут бы или потерять сознание, или сгруппироваться, чтобы попытаться спастись, только мне казалось, что это все сон – дурной, сумбурный, но сон. Видение и ничего более. Потому я съежилась, не стараясь защититься от толчков и ударов, не применяя магию, только молчаливо изумляясь каждому броску катящейся под откос кареты. Это чего же так долго? Вроде овраг, расположенный сбоку от дороги казался неглубоким!

Перед глазами мелькали не менее удивленные лица Рьяны, Геды и Ларики, и вся моя жизнь вспоминалась теперь до мелочей. Вот пролетели картины детства и скрылись, словно осенние листья, гонимые диким ветром, вот моя юность в Омбрии и коленопреклоненный Талис. В последние минуты нашего падения мне привиделся суматошно размахивающий руками Райт, предлагающий остаться в Омбрии, неодобрительно покачивающий головой Кирон Небов, ненавязчиво напоминающий об обязанностях перед гильдией, яростно пытающийся доказать глупость государыни Озерного Арвин. Особенно ярко в эти последние перед остановкой мгновения виделся немой укор в синих очах Грэйна, а еще кривая улыбка Гримма, когда он заскочил проститься. И поцелуй, который так и не состоялся, потому что нас прервали. А уж я бы его поцеловала, но только после того, как бы все высказала!..

Сознание покинуло меня ненадолго, и когда очнулась, то к своему безграничному изумлению не почувствовала ожидаемой боли. Так, ее слабые отголоски, да головокружение. Охнула, когда увидела, что небо и земля поменялись местами – то, на чем я сидела или стояла, теперь находилось над моей головой, а подо мной кто-то слабо застонал. Поздновато, но я спохватилась и обнаружила, что вольготно устроилась на девчонках. Охнула и позвала на помощь. Но лишь пугающая тишина снаружи и слабый стон Рьяны стали мне ответом. Спешно взяла себя в руки и попыталась открыть заклиненную дверь. Не вышло, а к жалобам Рьяны присоединились стоны других девчонок, которые все еще лежали без сознания. Махнула на все сомнения рукой и призвала свою магию, с ужасом понимая, что здесь она мне неподвластна. Нейтральная полоса! Изуродованный войной край не мог дать миру что-то доброе и светлое! Карету подкинуло над землей и вновь бросило ее вниз. Перевернувшись, я оказалась на полу, а девчонки посыпались на меня, точно перезрелые плоды. Теперь от боли застонала я, все еще оставаясь в сознании.

Не слишком аккуратно спихнула Ларику и, приложив все усилия, на которые была способна, отворила дверь. В лицо ударил солнечный свет, выглядевший здесь жутко, как и все остальное. Упала на отвратительный песок, крупный, темный, колючий, и несколько минут просто кашляла, не глядя по сторонам.

А когда посмотрела – взвизгнула, неподалеку лежал, неестественно раскинув руки и вывернув шею, наш возница… мертвый. Его остекленевшие глаза, чудилось, с интересом следят за мной. Некстати, припомнились и все те, кто зарыт в этих песках, а, возможно, что и сама почва Нейтральной полосы состоит из мельчайших фрагментов костей. Вскочила, отряхивая руки и подол платья, а после заорала, подняв голову, до рези в глазах стараясь углядеть тех, кто склонился над таким далеким, что кажется зыбким, туманным краешком оврага.

– Ты чего орешь? – из кареты выпала Рьяна, умолкла, узрев труп, моргнула и завопила не своим голосом.

– Визжит, значит, жива, – констатировала я, а из кареты выбралась Ларика.

Нахмуренно осмотрелась и тоже принялась орать во все голо. До одури, до хрипоты, до слез.

Когда поняли, что бесполезно, умолкли, обмениваясь мрачными, безнадежными взглядами. На лучшее надеяться не приходилось, и мы, чтобы отвлечься бросились к карете, поглядеть, как дела у Геды. Поначалу все дружно сглотнули, заметив внутри пятна крови. Оглядели друг друга, а потом осторожно осмотрели подругу. Геда приоткрыла глаза, в которых отразилось страдание.

– У тебя что-то болит? – поинтересовалась я, и она указала на ногу.

Порадоваться было нечему – все-таки одна из нас пострадала серьезнее, чем другие. Нога Геды оказалась сломанной в районе колена, и из раны торчала оголенная кость. Мы с Рьяной шумно выдохнули, Ларика снова сглотнула.

– Давайте позовем на помощь, – мученически изрекла раненая.

– Звали уже, – сумрачно сообщила ей Ларика, внимательнее осматривая рану.

– И почему нас не услышали? – панически возопила Рьяна.

– Вспомни, – старательно приводя мечущиеся мысли в порядок, ответила ей я, – мы тащились в хвосте отряда.

– Ну и что? Они должны были слышать крики и…

– Если только, – прервала ее я, – они не отъехали достаточно далеко. – Все устали, кучер, возможно, уснул и… – продолжать не стала, на душе и так было до того муторно, что хотелось завыть.

– Тогда нам нужно подождать, они обязательно заметят наше исчезновение и вернуться! – Рьяна, несмотря на обстоятельства, верила в лучшее.

– А что нам остается? – прохрипела Геда.

– Давайте сначала займемся твоей раной, – я приметила свою накидку, немного запыленную, но все еще целую, и, схватив ее, собралась порвать на лоскуты.

– Подожди! – остановила меня Ларика, отняла накидку, осмотрела и удовлетворительно кивнула. – Помогайте!

Минуты все бежали, неумолимо напоминая о том, что скоро придет вечер. А что такое тьма на Нейтральной полосе нам объяснять было не нужно! Спасать нас никто не торопился, но и пострадавшую Геду нельзя было никуда переносить. Магией пользовать тоже было нельзя, потому Ларика и Рьяна приняли решение ждать помощь. Я с ними поспорила, потому что была уверена, она прибудет еще не скоро! Оставаться наедине с мертвецом – та еще радость!

Пока в раздражении ходила туда-сюда, обнаружила топор, видимо, он выпал при падении их сундучка, стоящего позади кареты. Повертела в руках и решила, что пригодиться!

Ночь упала на этот край стремительно! Вот еще светило солнце, будто не желая скрываться за горизонт, но вдруг оно пропало, и мир погрузился во мглу. Рьяна сделала попытку зажечь светлячок, но, спалив несколько шаров перекати-поля, сдалась и уселась на песок.

– Дай топор! – протягивая ко мне дрожащие, то ли от холода, то ли от страха, руки, потребовала Ларика, но я упрямо помотала головой:

– Не отдам! Это мое оружие!

– Вот и защищай нас, – ведьма юркнула в карету, где лежала спящая Геда, и попыталась закрыть за собой дверку, но та, жалобно скрипнув, словно застонав, отвалилась и рухнула на песок.

– Вот же паземка зловредная! – в сердцах высказалась Ларика, а Рьяна подошла ко мне и деловито уточнила:

– Больше ничего не осталось?

– Нет, – опровергла я, поднимая взгляд, – скорее всего, все, что было, рассыпалось по склонам во время падения!

– Жаль, – Капелька прикусила губу, с тоской глядя на непогребенного мертвеца, силуэт которого неясно вырисовывался в каком-то туманном свете звезд.

Порой появлялась луна, загадочно мерцая, осветляя на минуту, на мгновение, сумрачный пейзаж, дорисовывая мельчайшие детали. Ничего не двигалось, ничто не нарушало покой, только мне почему-то захотелось исчезнуть отсюда раз и навсегда. Луна опять скрылась, и Рьяна, ухватив меня за локоть, быстро зашептала:

– Не пойму, что за чудеса! Туч на небе нет, а светило то появляется, то исчезает, а звезды, точно молоком облиты, так тускло светят.

– Призраки, – из-за моей спины выдала Ларика, и мы с Капелькой, не сговариваясь, кивнули, осознав страшную истину.

– О, богиня, – по привычке протянула руки к небесам Рьяна, – вот почему здесь никогда не бывает дождей!

– Я всегда думала, что призраки это бесплотные духи, – я отошла от псевдо спасительной стенки кареты и подняла взор, рассматривая полчища странных тварей, заполонивших небо. Серые, белесые, синеватые тени метались в вышине.

– Ани, – испуганным голоском позвала меня Рьяна, но я не откликнулась, понимая, что если они кинуться на нас, то нам не спастись.

А вот любопытство уже нашептывало, что необходимо узнать больше об этих заблудших душах.

Сдавленный окрик Рьяны застал меня врасплох, а горестный вздох Ларики вынудил обернуться и… попятиться, отыскивая возможность побега. Мертвец, поднятый темной мощью Нейтральной Полосы, встал на ноги и теперь, лихорадочно поблескивая светящимися глазами, осматривался.

«Это плохо!» – успела подумать я, вскидывая топор, с которым в этот час не рассталась бы и под пытками.

Где-то на склоне заржали, забили копытами, скидывая вниз камни, ожившие кони, на земле слаженно завопили Ларика и Рьяна, а я холодно подумала: «Это очень-очень плохо!» – и скакнула к мертвецу, занося топор для удара.

Райт научил меня худо-бедно сражаться…правда, топором орудовать мне не приходилось. Ох, и ругался бы на меня мой строгий и ответственный учитель! Только выбирать не приходилось! И сейчас удар я нанесла четко – все, как научили, нужно будет сказать «спасибо» Райту… если выживу, конечно!

Череп зомби раскололся, словно переспелый орех, но, к моему разочарованию, мертвец все еще оставался стоять на ногах, протягивая в мою сторону сломанные пальцы. Я замахнулась снова, свист в ушах и конечность упала на песок. Очередной замах, и у мертвеца нет обеих рук, а я, будто обезумевшая, несусь к карете, на которую уже надвигается четверка коней.

Ларика и Рьяна в страхе разбегаются в стороны, а меня кто-то хватает за ногу. Опускаю оторопелый взор и замираю: «Вот же недогадливая!» – изо всех сил бью. Несколько раз, чтобы раскрошить подобравшуюся руку, а затем и вторую, в то время как мертвец уже подходит ко мне.

– Что за напасть! – раздраженно оповещаю я всех и никого, и мертвец гадко ухмыляется, а кони все бегут и бегут к карете.

Камни, катящиеся по склону, уже барабанят по ломаной крыше, и я вспоминаю, что внутри находится раненая Геда. Теперь бегу я, кажется, навстречу своей гибели, но не могу повернуть, хотя все ведьмины инстинкты требуют уйти от опасности, спастись самой.

Где-то неподалеку вскрикнула Рьяна, позвав меня за собой, я не послушалась, чувствуя за спиной смрад, исходящий от настигающего меня зомби. Отчаянный прыжок, и я опускаю топор, когда вижу, что карету трясут сотни костлявых рук, показавшихся из-под земли. В открытом проеме маячит бледное лицо Геды, ко мне подбегает запыхавшаяся Рьяна, и несется навстречу вернувшаяся Ларика.

– Помирать, так вместе! – с глупой улыбкой изрекает она, и на моем лице расплывается ответная бестолковая улыбка – вроде, слова такая мелочь… но до чего же приятная…

Я растроганно бросаю топор и прижимаю руки к груди. Но тут же хочется выругаться, громко и смачно, совсем не по-девчоночьи! Только некогда, я сжимаю в ладони кулон и…

Нет, мы не провалились в Подземье, смелый и отважный демон не явился выручить нас из беды, но помощь все-таки пришла. Яркий свет мгновенной вспышкой озарил окрестности, медальон рассыпался в моих руках, становясь горсткой каменной крошки, но свою миссию он исполнил. Точно зонт раскрылся над нами, прогоняя тьму, превращая мертвецов в прах! Магия подземцев оказалась сильнее власти Нейтральной полосы. Даже того волшебства, что осталось на Вейтерре, хватило! Именно магия, пусть изрядно ослабевшая, спасла нас от немедленной гибели. Мы не пополнили ряды мертвецов, навечно прикованных к этому жуткому месту, являющимся воплощением самой смерти, неотвратимой, страшной, могущественной.

Только сейчас я осознала, насколько сильно устала, потому без сил опустилась на землю, рядом присели девчонки, и слабо вздохнула позади Геда. В ушах бешено гремели удары собственного сердца, а рядом слышалось тяжелое дыхание других ведьм. Подняв взор и убедившись, что свет над нами по-прежнему сияет, прогоняя все зло, я прикрыла уставшие глаза и сонно проговорила:

– Сейчас спать… все остальное оставим на завтра…

Девчонки промычали в ответ что-то утвердительное, а что именно мне было неважно…

Когда я проснулась, день близился к полудню. Болезненно-яркий солнечный свет бил в полуприкрытые глаза, вынуждая прикрыть их ладонью. Так бы и лежала, пока где-то позади не раздался мучительный стон Геды. Пришлось подниматься и осматриваться. Ларика и Рьяна еще спали, а вот заглянув в карету, я расстроилась. Геда выглядела неважно, с ее полураскрытых растрескавшихся губ срывались болезненные стоны.

– Пить… – с трудом распахнув веки, попросила она, и я с суетливой поспешностью принялась обыскивать внутренности разбитого экипажа, памятуя, что где-то здесь должна быть фляжка с водой.