Текст книги "Пламя для Снеженики (СИ)"

Автор книги: Анна Рассохина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Я тоже вскочила, приблизилась, обняла со спины, положила голову на сильное плечо любимого и тихо сказала:

– Если эти воспоминания причиняют тебе боль, то не рассказывай…

– Ты должна знать, почему все получилось так… как получилось… – голос мрачный, глухой, надтреснутый. – Я хочу поделиться этим с тобой… любимая…

У меня перехватило дыхание от этого нежданного признания. Я судорожно втянула воздух и всхлипнула – вот уж никогда бы не подумала, что стану так реагировать на эти, казалось бы, простые слова. Чувствуя, что по щеке катится слеза, я шепнула:

– Я тебя слушаю… любимый… – и помыслить никогда не могла, что такое обычное, в общем-то, слово покажется настолько волшебным и с такой легкостью сорвется с моих уст.

Рон глубоко вдохнул и поведал:

– Все произошло давно, но я помню это, как будто оно случилось вчера… Лето выдалось дождливое, ведьмы наступали, теснили магов, подбирались к Виору. Отец воевал с ними, а я заканчивал очередной курс в академии и не торопился ему на выручку. Матушку и сестру, ее звали Лисия, мы единодушно отправили отдохнуть, думали подальше от боевых действий, – эти воспоминания жалили его, будто рой рассерженных пчел, но он продолжал, – а оказалось, что… Ты, наверное, помнишь тот прорыв, когда ведьмы с помощью подземных проходов добрались до моря и напали на Данген – один из портов Морского?

– Я изучала историю родного края, – уклончиво отозвалась я.

– Изучала… – невесело ухмыльнулся Даров, – по книжкам? А я лично видел, во что ведьмы превратили город! – ожесточенно, с яростным блеском в глазах.

Я вздохнула, слов подходящих не нашла – никогда не рассматривала эту «славную победу» ведьм с противоположной стороны.

– В тот год один из моих друзей, стал править Солнечным… Знаешь, что предлагали его советники?

– Откуда?

– Они предлагали сжечь все, что осталось… И, приехав туда, я подумал, что они не так уж и не правы! Весь город был завален трупами… нет, не так, все пространство было завалено обломками и тем, что осталось от жителей и защитников…

Я крепче прижалась к его спине, опасаясь, что эти воспоминания встанут между нами, не желая терять возлюбленного и переживая его боль, как свою собственную.

– Отец успел раньше меня, только он никого не спас, а сам погиб в том месиве… Вот после этого я стал тем, о ком ты слышала и кого видела в кошмарах…

Мы оба замолчали – слова сейчас были не нужны, я опустила ладонь туда, где билось сердце Дарэфа, мимолетно скользнув ей по широкой мужской груди. В данный момент важным для меня было только его бешеное сердцебиение, пульсация жилки в основании шеи и прерывистое дыхание. Все остальное – лишь вода, утекающая сквозь пальцы господина Время – судьи, неумолимого, беспристрастного, не подчиняющегося никому свыше. Не мне рассуждать о войне и ее причинах – кто я такая, чтобы судить богов?! Но так хочется сказать пару слов, а если не сказать, то хотя бы подумать! В войне нет правых или виноватых – каждая сторона борется за то, что считает верным, забывая о мнении соперников. В итоге страдают и те, и другие, ведь если хорошенько подумать, то подземцы не зря называют нас всех, наземцев, глупцами. Мы всего лишь игрушки в руках тех, кто нас создал, а вместо того, чтобы изначально сплотиться и дать отпор Эрии и Тиллу, ведьмы и маги, забыв обо всем, начали рьяно защищать интересы своих покровителей. Наши предки не учли одного – они прокляли нас всех в своем стремлении отстоять интересы властных творцов! И теперь мы, потомки древних ведьм и огневиков, расплачиваемся своим счастьем, своей жизнью, своими чувствами за трусость и глупость тех, кто бежал от того, что им было дорого, предавая своих возлюбленных, бросая на произвол судьбы детей, виноватых только в том, что они владеют не той магией, убивая только за это! И именно в данное мгновение я осознала, что НЕ ХОЧУ! Не желаю расплачиваться за ошибки предков, слепо следовавших повелениям богов! А хочу стать счастливой здесь и сейчас! С нежностью прикоснулась губами к горячей коже на шее любимого, заставляя его сердце ускорить свой, и без того быстрый, бег. Ласково провела языком по изгибам ушной раковины Рона, прикусила чувствительную мочку и шепнула:

– Я люблю тебя, и мне все равно, что было раньше, главное, что есть сейчас!

Эферон стремительно развернулся, пронзительно всмотрелся в мое лицо, а я замерла, боясь совершить неосторожное движение, уверенно глядя в бездонные глаза мужчины. Взгляд его постепенно сменился, закружил меня в водовороте нежности и страсти, а потом руки Рона, его губы продолжили, бросая меня в пучину огненных чувств. Задыхаясь, мы самозабвенно целовались, а когда спиной ощутила прохладный шелк простыней, то вспомнила еще об одном и прерывисто спросила:

– Рон… а тебя ведьма… прокляла…

– Угу… – он не отстранился и в перерывах между поцелуями ответил. – Угораздило меня влюбиться в одну из пленниц…

– Вот как… – сделала попытку подняться, только мне никто не позволил этого сделать.

Хриплый смех, ощутимый укус в чувствительное местечко на шее и шепот:

– Ревнивица… а ведь я Илвее Зимкиной даже благодарен…

– Это за что это? – опять попробовала подняться.

Даров выразительно взглянул на меня, крепко поцеловал, скользя властной рукой все ниже и ниже по моему телу, и произнес:

– Я думал, ты знаешь, у кого родители купили половину дома, в котором ты живешь…

– А-а-а, – то ли стон, то ли возглас удивления сорвался с моих полуоткрытых губ, но Эферон не дал мне и секунды на размышление, уверенно устраиваясь между моими широко разведенными бедрами…

После мне безумно хотелось спать, глаза слипались, но я жаждала выяснить еще один вопрос:

– А с Марессой у тебя что? – зевая, полюбопытствовала у него.

Рука Рона, лежащая на моей талии дрогнула, а голос прозвучал странно:

– Ничего особенного! Все будет хорошо. Просто верь мне… Я все улажу!

Я подняла голову, пытаясь заглянуть в черные глаза. Но Эферон отвернулся и прикрыл очи, и лишь на миг мне почудилось, что в темной глубине до самых краев налита боль. Резкая, почти невыносимая, яростная, а еще непонятная мне злость.

– Спи… Скоро начнется нелегкий день, – любимый мужчина заставил меня повернуться к нему спиной, с силой прижал к себе и поцеловал.

– Он уже начался… – тихо откликнулась я, принимая решение немного поспать, а потом, отдохнув, вернуться к этой болезненной теме. И прикрыв веки, поинтересовалась: – Рон, а мне подойдет изумрудный наряд?

– Всенепременно, любимая…

Я резко распахнула глаза, сердце неистово колотилось в груди, душу грызла тревога. Я села на смятом ложе и с ужасом обнаружила, что Рона рядом нет. В панике огляделась и едва не вскрикнула – в кресле напротив кровати обнаружилась женщина. Я практически сразу узнала и эти бирюзовые, без радужки и зрачков, очи и прозрачные крылья за ее спиной. В горле запершило, язык отказался мне повиноваться, все слова потерялись где-то на половине пути, губы пересохли, а по телу пробежал озноб. Пару минут мы играли в пристальные «гляделки», и Эрия победила. С нехорошей ухмылкой она обратилась ко мне:

– Ну, и чего тебе не хватало, ведунья Колючкина?

– Любви… – прохрипела я в ответ.

Богиня окинула изучающим взором мою растрепанную, ошарашенную и взволнованную отсутствием Дарова персону.

– Любви? – переспросила она. – Разве матушка или дочь тебя не любят?

– Другой любви, – рискованно объявила я, – и пламени!

– Как интере-е-есно… – угрожающе протянула Эрия.

Не вняв предупреждению, я смело попросила:

– Верните Рона… пожалуйста…

– Нет, не верну, – ответила она совершенно спокойным, даже ледяным тоном, заставляя меня плотнее закутаться в одеяло.

– Почему? – самопроизвольно вырвалось у меня, и от ее сурового взгляда волосы на моем затылке зашевелились.

– Разве я должна перед тобой отчитываться, ведунья Колючкина?

– По всей видимости нет, вы же богиня, – дала я ей тот ответ, который она ждала.

– Верно мыслишь! Ты всегда мне нравилась, так не разочаровывай и сейчас! – Эрия отвернулась, словно собиралась уйти, я бросила беглый взор на скомканные простыни, вспомнила все, что мы с Эфероном творили на них ночью, воскресила в памяти свои обещания ему и вкрадчиво сказала, отбросив прочь все страхи и сомнения:

– Как богиня вы не обязаны передо мной отчитываться, но я всегда верила в вашу справедливость и мудрость, – ненадолго умолка, ожидая ее отклика.

Эрия остановилась, и я отважилась продолжить:

– Поэтому давайте поговорим, как две женщины… – сверлила неотрывным взором божественную, идеальную спину.

Эрия повернулась и снизошла до ответа:

– Дарэфа не верну, не надейся! Радуйся, что я отпускаю тебя так просто – ты спутала все мои планы!

– Что с ним? – тревожно поинтересовалась я.

– Ты лучше о себе и своей дочери побеспокойся, ведунья Колючкина!

– Беспокоюсь…

Она нарочито выразительно хмыкнула и строго осведомилась:

– Тогда к чему этот вопрос? Хочешь пламени – разведи костер! Или охмури другого мага – вокруг тебя их немало вьется!

– Мне другой не нужен, – тихо, но твердо отозвалась я.

– Ягодка, Дарэф моя игрушка… любимая! Ты не представляешь себе, сколько долгих лет этот полудемон трепал мои нервы!

– Но ведь он делал это не по своей воле! Его покровителем был Тилл, и я не исключаю, что это он позволил то, что направило Рона на путь тьмы!

– Вот именно, ведунья, вот именно! Любимый подопечный сразу двух моих мужчин: Тилла и Артуара! Их выкормыш! Артуар дал ему силу, а Тилл использовал ее, чтобы заставить меня покориться! И ты, моя подопечная, как ты можешь любить этого полудемона – вспомни, сколько твоих предшественниц погибло по его вине!

На душе моей разлилась горечь, изгоняя прочь здравый смысл и позволяя вырваться наружу всему тому, о чем я думала:

– Но ведь это ваши игры! Вас и вашего мужа, или кем Тилл был для вас… Это вы втянули нас всех в свои интриги, вы на протяжении всех этих веков коверкали наши судьбы, лишая простого человеческого счастья!

– Что ты знаешь о счастье?!

– Благодаря вам, мои сведения о нем весьма скудны… – печально поведала я.

Эрия вспыхнула, крылья нервно затрепетали за ее спиной, черты лица заострились и потемнели от гнева, а руки, на которых внезапно появились тонкие, похожие на стальные иглы, когти, потянулись к моей шее.

– Убьете? – голос отказывался меня слушаться и больше походил на цыплячий писк, чем на речь уверенной в себе ведьмы.

Когти замерли, бирюзовые глаза почти ощутимо впились в мое лицо, но я взор не отводила – не могла сдаться, ибо от этого зависело мое будущее.

Ужасающе медленно богиня убрала руки, чуть отошла и напряженно прищурилась, разглядывая меня так, словно впервые увидела.

За то время, эти минуты показались вечностью, пока Эрия рассматривала меня, я успела тысячу раз проститься с жизнью и со всем, что было дорого.

– Ладно, – наконец перестав меня мучить, отозвалась богиня, и я было воспряла духом, но она огорошила меня своей следующей фразой. – Я верну тебе Дарэфа, но… с одним условием!

– С каким? – с опасением поинтересовалась я.

– Ты должна собрать Тилла и Артуара вместе, а потом приду я! Сделай это для меня и получишь назад своего любовника!

– Вам нужны Тилл и Артуар? – я не верила своим ушам. – И вы хотите, чтобы я собрала их вместе?

– Да! И, по-моему, все честно! Один горячо любимый мужчина за двух истово ненавидимых!

У меня не нашлось, что ей ответить! Но Эрия не отступала:

– Решать в любом случае тебе, ведунья Колючкина! За свое счастье нужно бороться, и я предоставляю тебе такой шанс! Уверяю, Дарэф тебя дождется, сберегу в целости и сохранности его тело! – кривая усмешка исказила невероятно прекрасные черты лица богини.

– Согласна, – уныло ответила я, потому что никогда не простила бы себе, если бы ответила по-иному.

– Рада это слышать, приятно, когда некоторые подопечные сопротивляются сложившимся обстоятельствам, а не плывут по течению жизни, как многие другие! – уголки губ Эрии чуть дрогнули в неком подобии одобрительной улыбки. – Я буду ждать, Ягодка! – богиня взмахнула крыльями и растворилась в невесть откуда взявшемся тумане, оставляя меня в состоянии глубокой задумчивости.

Для того, чтобы хотя бы немного привести мечущиеся мысли в порядок, я несколько раз провела ладонными по лицу.

– Так! – сказала сама себе. – Для начала неплохо было бы посетить ванную! Поглядим, как устроены дворцовые купальни!

Не успела слезть с кровати, как в дверь постучались, и пока я оторопело моргала, в комнату прошла Маресса. В следующее мгновение ошарашенно хлопали глазами мы обе. И вот государыня бегло оценила обстановку, заострив внимание на разбросанной по полу одежде, негодующе прищурилась и с нескрываемой ненавистью изрекла:

– Ты! Все испортила!

– Что, и тебе тоже? – поморщившись, откликнулась я.

От подобного нахальства Маресса раскрыла рот, закрыла его и рассерженно прошипела:

– Да как ты смеешь? Забыла, кто ты и кто я?!

Я смерила ее придирчивым взглядом – после визита Эрии, ярость государыни Озерного не казалась мне серьезной проблемой.

– Провалами в памяти не страдаю! – не вежливо сообщила я.

Маресса на несколько секунд впала в оцепенение, и я дерзко продолжила:

– Если ты все сказала, то выйди! Мне одеться нужно!

– Ты с ума сошла, Снеженика Колючкина? – совладав со своим гневом, поинтересовалась она.

– А что, похоже? – иронии я научилась у «папочки».

Государыня махнула на меня рукой, неодобрительно покачала головой и спросила:

– А где Рон?

– Его Эрия забрала… – я сникла.

– Вот так я и знала! И это все ты виновата! – обличающе вскинулась Маресса. – Вот зачем ты вмешалась? У нас с Роном был четкий план!

– Ну, да! Вы собирались пожениться! – не сдержалась я.

– Так велела Эрия! – эмоционально оправдалась она.

– И соври, что Рон тебе безразличен! – язвительно посоветовала я.

Маресса нахмурилась, устало опустилась в кресло, которое до нее занимала богиня, и сказала:

– Врать не стану, Даров мне нравится, – усмехнулась, – порой я думала, что полюбила его… Дарэфа, – внимательный взгляд на меня.

Я не оценила:

– Ну, Дарэф и Дарэф, что с того? У каждого из нас есть недостатки!

– Значит, это тебя не отпугнуло?

– А тебя?

– Только в самом начале, до того, как я узнала его лучше, – вздохнула Маресса.

Я с напряжением смотрела на нее и усердно подавляла в себе желание ударить соперницу. Государыня, немного помолчав, промолвила:

– Не ревнуй, Рон остался ко мне равнодушен. С самого первого мига он видел во мне лишь подругу по несчастью, правда, я не теряла надежды, что все изменится со временем. Но тут неожиданно появилась ты… точнее, я сама познакомила вас…

– И? – я не стала сообщать ей, что рано или поздно мы с Эфероном все равно встретились бы, так как проживали в одном доме.

– И я продолжала верить, что в благодарность за спасение Рон полюбит меня…

– Спасение? – я перестала понимать, о чем она говорит.

– Да, именно так! Я должна была выйти замуж за Дарова, а затем убить его! Дарэф должен умереть – так велела мне Эрия! И я готова была подчиниться ей, пока не узнала его… – призналась мне Маресса.

В моей голове, будто стая вспугнутых птах, заметались мысли, вслух я произнесла:

– Что же такого сделали Эрии Тилл и Артуар, что всю злость на них она решила выплеснуть на их воспитаннике?

Маресса вскинула брови в искреннем удивлении, охнула и призадумалась, а после посмотрела на меня:

– Мы с тобой женщины, вот давай поразмыслим вместе, за что Эрия может ненавидеть своих мужчин!

– М-м-м? – я припомнила все, что слышала от Ар'рцелиуса.

– Измена! Точно тебе говорю! – высказалась государыня.

– Тогда это Тилл… – согласно покивала я.

– А Артуар? Вот паземки зловредные! Я же ничего не знаю об этом боге! – в сердцах топнула ногой моя собеседница.

– А Артуар ее отверг, – медленно поведала я, воскрешая в памяти сведения о проклятом боге. – И тогда Эрия пришла за утешением к Тиллу, полюбила его, а он, получив желаемое, охладел к своей избраннице и изменил ей!

– Как все, оказывается, просто! Боги, они, такие же, как и мы! Вот зачем ей нужна смерть Рона! Она желает привлечь внимание Тилла и Артуара! – раскрасневшись, Маресса вскочила на ноги. Испуганно взвизгнула и плюхнулась обратно, потому как по комнате пополз колдовской туман, из которого вышла Эрия, заставляя меня вздрогнуть.

В воздухе ощутимо повеяло могильным холодом, когда богиня заговорила:

– Умные девочки! – глаза ее при этом жутко светились, а день за окном померк.

Она повернулась к Марессе:

– Думала, что сможешь меня обмануть?

– Д-да! – стуча зубами, подтвердила государыня.

– Мне нравится твоя честность! – похвалила ее Эрия. – Не люблю, когда меня пытаются обмануть! – резкий рывок, и она вытащила из-под моей кровати отчаянно пищащую мышь. Бросила ее на пол, и там зверек превратился в бледную и вопящую Лийту. Я вцепилась в одеяло, пытаясь унять охватившую все тело дрожь. Сейчас меня волновали два вопроса: «Что делала подруга в моей комнате? И что со всеми нами сделает Эрия?» «Ясно, что ничего хорошего!» – ответила сама себе и нервно передернула плечами.

Богиня заметила мой жест и перевела пылающий неукротимым бешенством взор на меня.

– В-вам же Тилл и А-артуар н-нужны, – стуча зубами от холода, рискнула напомнить ей я, с изумлением глядя на то, как из моего рта при этих словах вырвались облачка пара, а по стенам зазмеились заиндевелые узоры.

– Т-так м-мы их вам п-принесем… п-приведем… – дрожа, поддержала меня Лийта.

– В общ-щем, д-доставим, – заикаясь, заверила Маресса.

Эрия очень-очень медленно кивнула и с угрозой дополнила:

– И не вздумайте обмануть меня! Теперь я еще более пристально стану следить за вами!

Фигура богини скрылась в тумане, который постепенно уполз за окно, следом за ним нехотя потянулись морозные завитушки. Наблюдая за этим действом, мы понемногу осмысливали произошедшее.

Дверь с грохотом распахнулась, с треском ударилась о косяк, явив нашим ошалелым взорам разгневанного Фириона. Под правым глазом правителя Солнечного «красовался» фиолетовый синяк. Мгновенно обежав обстановку в комнате пристальным взглядом, маг осведомился, красноречиво указывая на свое «украшение»:

– И кого из вас я должен за это благодарить?

Лийта икнула, Фирион окинул ее внимательным взором и перевел его на меня. Я растеряно взглянула на Марессу и натянула одеяло до самого подбородка.

– Меня! – неожиданно объявила она, заставляя огневика удивленно вскинуть брови.

– Угу? – Фирион одарил ее донельзя мрачным и недоверчивым взглядом.

– Если не веришь – дело твое! – государыня высокомерно вскинула голову и отвернулась.

Маг оскалился, быстрыми шагами дошел до кресла, вытянул из него Марессу, перекинул через плечо и отправился к выходу.

– Я сама! – попробовала возмутиться государыня, но получила ощутимый шлепок по мягкому месту.

Покорно повисла на мощном плече мага, подняла голову и погрозила мне кулаком напоследок. Выходя, Фирион обернулся:

– Снежа, вижу, вы приятно провели ночь! В отличие от меня!

– А-а-а… так у вас весь день впереди! – ответила я.

– Верно! – огневик с нежностью погладил свою ношу по спине. Маресса взвыла и опять показала мне кулак. Дверь за ними закрылась, Лийта упала на ковер, а я на подушки. Обе выдохнули, и она с сарказмом заметила:

– Если это начало года, то какой же нас ждет конец?

– Лучше не знать, – сумрачно откликнулась я, а потом вскочила: – А ты чего делала в моей комнате?

– Явилась с проверкой, – невозмутимо отозвалась подруга. – Ты вчера ушла, ни слова нам не сказав, мы переживали. Догадывались, конечно, с кем ты исчезла, но все равно волновались. Сегодня я отправилась на твои поиски, и вот к чему это привело, – вздохнула.

– К очередному сложному делу, – резюмировала я, спускаясь с кровати. – Поэтому хватит отдыхать, пора действовать!

После полудня я забрала Солнышку из дома Лийты. Райту сегодня выделила выходной, поэтому до улицы Белых лошадей нас доставил Илей. Прокатил с ветерком по замерзшим речкам под раскатистый звон бубенцов. Мы с Солнышкой смеялись, и она взахлеб рассказывала мне о проведенном празднике.

– Мамочка, – твердила Алийта, – там было просто чудесно! Мы танцевали, веселились, загадывали желания, ели сладости, а еще… – она понизила голос до шепота, – мне, кажется, что нас посетили феи…

– Почему ты так решила? – изумилась я.

– Мне чудилось, что в доме, кроме нас, был кто-то незримый. Он слушал наши разговоры, – с таинственным видом поведала мне дочка.

Я нахмурилась, но вслух ничего не сказала, только подумала: «Нужно будет сообщить об этом Лийте!»

Открыв калитку, ведущую к дому, мы увидели, что снегопад, разошедшийся за ночь, засыпал пушистым ковром подход к дому. И сейчас все эти сугробы разгребал лопатой Вех.

– Папочка! – взвизгнула Солнышка и бросилась ему навстречу. Ведьмак ненадолго оторвался от своего занятия, поднял голову, и, прищурившись, с улыбкой посмотрел на нас. От работы его лицо слегка раскраснелось, глаза сияли в солнечном свете, но, рассматривая его, я не ощутила в душе привычного тепла. С ужасом поняла, что именно отняла у меня магия душ – все чувства к моему Хранителю! На несколько секунд замерла, панически пытаясь разобраться в себе, пока Вех обнимал дочку и что-то шептал ей. Меня словно обухом по голове ударили – так было все это непривычно, будто из сердца вырвали кусок – я продолжала стоять, точно оглушенная. Алийта подняла голову с плеча родителя и крикнула:

– Мамочка, иди к нам!

Я не смогла пошевелиться, отчаянно стараясь вернуть то, что у меня украли. Вех посмотрел на меня, его очи подозрительно прищурились, и мне пришлось натянуть на лицо приветливую улыбку и буквально заставить себя сделать первый шаг к родным людям. Второй… третий… на четвертом стиснула руки в кулаки – меня не сломить никому и ничему! К паземкам запрещенную магию душ – у меня есть своя особая сила – сила женщины! Никто и ничто не отберет у меня истинную женскую магию – магию чувств! Только мы способны творить ее, потому что никто, кроме женщин, не может любить так самоотверженно, так страстно, так проникновенно! Все наши чувства сильны, эмоциональны, ярки! Ничто не способно противостоять таким глубоким чувствам! Я заставляла себя вспоминать все, что происходило между мной и Вехом: самый первый взгляд исподтишка – робкий и мимолетный; первую улыбку, озарившую хмурое лицо ведьмака; первое прикосновение, похожее на касание бабочкиного крыла; поцелуй, разбудивший девичье сердечко; нашу первую ночь, проведенную вместе, в неброском свете светлячков; и все последующие нескромные ласки, заставляющие тело сгорать от желания… Рождение Алийты и скупые мужские слезы, которые мой Хранитель безуспешно пытался скрыть. Вех поддерживал меня во всех начинаниях, иногда безрассудных; он, как никто другой, понимал меня; оберегал по-своему, заботился. Да, в конце концов, он родитель моей Солнышки – разве я имею право вот так просто вычеркнуть из сердца все чувства к нему?! Гордо распрямила спину, лучезарно улыбнулась назло всему, воскрешая в памяти все, что было когда-то! И тело вспомнило! Те, самые первые мгновения самого первого нашего поцелуя в саду под раскидистым дубом. Я окунулась в звуки и запахи пряной летней ночи, когда сердце учащенно билось в груди, а губы ведьмака ласкали мои. Да! Пусть это всего лишь маленькая искорка, но я не дам ей потухнуть! Сделаю все, чтобы вернуть тепло этих воспоминаний в свою душу!

– Здравствуй, Вех, – теперь моя улыбка была сердечной, и он ответил мне тем же:

– С Новогодьем, Ягодка…