Текст книги "Пламя для Снеженики (СИ)"

Автор книги: Анна Рассохина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Глава 21,
о детях

Родители всегда знают больше детей, зато дети всегда умнее родителей.

Джонатан Сафран Фоер

Ночь прошла превосходно, а наутро мною овладели сомнения. Сердце, словно разрывали на две части, резали невидимыми клинками, раскалывали надвое. Одна половинка принадлежала Рону, а другая – Алийте. Кто дороже: мужчина или дочка?! Ответ для меня был очевиден, только при этом вторая часть моего сердца исходила кровью и стонала, будто от невыносимой боли. Я запретила себе плакать – слезами тут не поможешь! А вот если поговорить? Хотя к чему пустые разговоры? Я все решила и отступать не собираюсь! Долг – прежде всего! Рон сможет обойтись без меня, а вот Алийта – нет!

Прогоняя непрошеные слезы, я слезла с кровати, поспешно оделась и отправилась на поиски матушки – попросту сбежала от своего мужчины без объяснений! Трусливо, страшась увидеть осуждение в глазах любимого.

Матушку мне помогли разыскать очень быстро, и я явилась к ней растрепанная и запыхавшаяся, чем сразу вызвала удивление. Потом в ее алых глазах мелькнуло понимание, но ни о чем расспрашивать она не стала, только изрекла:

– Ягодка, приведи себя в порядок, и пойдем к Марену, я обещала, что предоставлю тебе возможность поговорить с ним.

– Может потом? – сбежать из Асодара хотелось неимоверно сильно.

– А потом может не получиться, не забывай – Вейтеррой сейчас правит Эрия! Обиженная женщина! Что ждет нас всех – неизвестно!

– Точно! – я нахмурилась, глубоко вдохнула и направилась в ванную, отбросив прочь страдания сердца.

Войдя в комнату к спасенному ведьмаку, я была немало изумлена, увидев бывшего обитателя нижнего уровня подземной тюрьмы ведомства государева сыска. Сейчас меня встречал высокий, гладко выбритый, не лишенный определенной привлекательности мужчина. Быстрый взгляд на матушку, и она поведала:

– Ка'орвен – дядя Ара сумел вернуть Марену память, вот только ровно до того момента, как его схватили.

Снегин мягко улыбнулся и сказал:

– Тихого утра, Мильяра, это твоя дочь? Я помню ее совсем малюткой.

Я устыдилась, ибо совершенно забыла об обычной вежливости и, стараясь скрыть свое разочарование, сказала:

– Светлого утра, господин Снегин, как ваше самочувствие?

– Благодаря вам я не гнию в подземной тюрьме, поэтому еще раз говорю «спасибо» за спасение, – он слегка поклонился. – Мильяра рассказывала мне о вас, но, право слово, не ведаю, чем сумею помочь… – ведьмак подарил мне внимательный взгляд.

Я призадумалась, перебирая в уме все факты, связанные с моим расследованием. Озарение снизошло на меня внезапно, так, что я даже позабыла вдохнуть! Боясь спугнуть невероятную удачу, тихо полюбопытствовала:

– Марен, а когда вы возглавили охрану государева дворца?

Мужчина подарил мне пристальный взгляд и сказал:

– Аккурат тридцать лет назад, в тот год и родился Истор, – он по-прежнему смотрел на меня, и тогда я спросила напрямик:

– А еще у Толаны были дети, кроме Истора и Марессы?

Марен не сводил с меня пристального взора, потом призадумался и ответил:

– Знаете, ведунья, вот так прямо я вам сказать не могу, но поделюсь своими наблюдениями. Была у Толаны одна странность – она шила детские вещички, причем не только на младенца, коим был тогда Истор, но и на ребенка постарше – мальчика. А еще Ацлав – старый государь истово ненавидел Толану, но отчего-то продолжал жить с ней, а государыня исполняла любой каприз своего Хранителя.

– Любовь? – скептически предположила я, но и матушка, и ведьмак разом это опровергли.

– Это было похоже на шантаж! И еще кое-что, – припомнил Снегин, – Ацлав часто отлучался из своих покоев. Бывало, заглянешь к нему, а в комнате пусто! Со временем я обнаружил потайной ход, ведущий в подземелья под Омбрией. Последнее, что помню – собирался обследовать эти потайные ходы. Дальше моя память темна, если бы не Мильяра, то я бы и не знал даже того, как попал в Асодар, – его губы тронула печальная улыбка, когда он смотрел на мою матушку.

Я погрузилась в раздумья – сердце ведьмы чуяло, что где-то в подземельях под Омбрией растили мальчика, рожденного Толаной от Орвина. В том, что этот ребенок был рожден, я была уверена, и это он, без сомнений, сейчас противостоит нам!

– Благодарю за то, что поделились со мной этими сведениями, – промолвила я.

Марен коротко ответил, что не за что, и мы распрощались. На мое скромное:

– Мам, мне пора домой.

Получила сердитый родительский взгляд и убежденное:

– Сначала ты должна переговорить с Роном, и я на этом настаиваю!

– Ладно, – обреченно согласилась я, но заметила осуждающий взгляд и воодушевленно исправилась:

– Заодно узнаю, как Эрии удалось пленить других богов! Разве можно так легко превратить двух сильных творцов в статуи!

– Можно! – Ар'рцелиус подкрался к нам незаметно, заставив меня дернуться, а матушку улыбнуться.

– Поясните? – с интересом озвучила я.

Владыка был немногословен:

– Артефакт…

Я настаивала:

– Такой силы, что с легкостью околдовал обоих богов?

– Ну, а как ты хотела? Тот артефакт делали совсем не человеческие руки! Где Эрия раздобыла сей волшебный предмет, мне не ведомо, но Артуар, да и его брат, были потрясены, увидев синий светящийся камень.

– Судя по их статуям, боги пытались сопротивляться, – припомнила я.

– Жалкая попытка, – покачал головой демон, – а мы теперь остались без их поддержки! Теперь только ведьмам будет хорошо!

– Сомневаюсь, – буркнула я, но он услышал, невесело усмехнулся, и, чуть поколебавшись, огорошил:

– В свете последних событий, магия осталась только у ведьм, ну, – помедлил и нехотя признался, – слабая у нас. Все-таки демонов Артуар создавал совместно с Эрией! А вот огневики теперь лишены своей волшебной силы, особенно, полагаю, страдает ваш друг Ладов! Да и я бы на его месте огорчался – пройти ритуал, на пару минут обрести невероятную силу, а потом в одночасье стать обычным человеком!

– Где сейчас маги? – обеспокоилась я, переживая за своих новых друзей.

– Где-то в Солнечном… Зализывают раны, обсуждают произошедшее, привыкают жить без магии и решают, что делать дальше… Желательно так, чтобы Эрия не услышала… – демон на секунду потерял самообладание, и в глубине его черных очей сверкнули молнии.

Я промолчала, а владыка мрачно изрек:

– Прощай… Снеженика… полагаю, в ближайшие годы мы не увидимся, – он правильно истолковал мой задумчивый вид.

– Вы проводите меня наверх?

– Это сделаю я, Снежа! – на пороге появился Рон, настойчиво ловя мой мечущийся взгляд. – А заодно мы поговорим! – прозвучало многообещающе.

– А есть смысл? – решительно подняла голову и посмотрела на него.

– Есть! – любимый шагнул ко мне навстречу, а Ар'рцелиус, понятливо хмыкнув, испарился.

Глубоко вдохнув и собравшись с силами, я начала:

– Рон давай…

Он просто прижал свой палец к моим губам, предостерегая от ненужных, ранящих наши души фраз, и сказал:

– Моя Снежа, – печальная улыбка чуть скользнула по его губам, – неужели ты хотела сбежать, не прощаясь…

– Я…

– Нет, не говори ничего, – его уста приблизились к моим, опаляя кожу жаром, почти прикасаясь, маня поцелуями, обещая наслаждение…

Устоять я была не в силах – мучительно хотелось дотронуться до него, ощутить под руками послушное моей воле пламя, прижаться всем телом и сдаться на милость победителя, одновременно чувствуя сладкий вкус победы…

– Снежа, – Эферон медлил, не торопясь дать мне то, чего я так страстно желала, а дальнейшие его слова заставили меня удивленно распахнуть очи. – Возвращайся к дочке, а я буду ждать тебя здесь…

– Рон, – по моей щеке скатилась слезинка, – спасибо, – уже на выдохе, прикасаясь к губам, и его быстрый ответ:

– Но это потом, а пока проведи еще пару часов со мной…

В Омбрию я вернулась в приподнятом настроении, которое ничто не могло омрачить – ни хмурое небо над головой, ни сыпучий колкий снег, ни ветер, гоняющий его по кругу, ни угрюмые лица окружающих. Я улыбалась назло всему и торопилась домой, а после следовало забрать Солнышку от тети Алтеи – так хотелось провести этот зимний вечерок с дочкой, позабыв о том, что теперь миром правит обиженная женщина. Эрия! Невольно я задумалась о богине и обо всем, что произошло.

Что такое женская обида? Чем она так страшна и почему представители рода мужского, готовые отважно сражаться со всеми демонами и зверями разом, пасуют перед ней и сдаются без боя? Редко, когда кто-то из них старается понять свою обиженную половину! Чаще кричат, пытаясь что-то доказать, кто-то просто уходит от проблем, соглашаясь со всем, чего требует женщина, а иные и вовсе обижаются в ответ. Вот хотя бы взять Тилла с Артуаром: первый сразу начал атаковать, а второй постарался улизнуть, прикрывшись магическим «щитом». Разве так нужно отвечать обиженной женщине?! Эрия не то, чтобы годами, она столетиями копила обиду на них, которая все нарастала и нарастала, как снежный ком, а потом разом рухнула на наши головы. Здесь нужно действовать лаской и любовью… хотя… хотя в данном случае этой самой любви и ласки нужно было ой, как много! Пришлось бы братьям-творцам основательно потрудиться, чтобы добиться прощения. Зато они теперь не стояли бы каменными статуями в неведомом зале, да и мы не страдали бы, а огневики не лишились бы своей силы. Теперь остается только ждать, что случится дальше!

Вздохнув, так что облачко пара вырвалось из полуоткрытых губ и улетело к небесам, я продолжила свой путь.

Пройдя через калитку, ступив на дорожку, ведущую к дому, я увидела, что на крыльце меня дожидается Тера. Ускорила шаг и, едва добравшись, сказала:

– Тихого вечера, Тера! Можно у вас поинтересоваться о судьбе Илвеи Зимкиной!

Пожилая ведунья ненадолго задумалось, как всегда бывало, когда она вспоминала свою молодость, а потом произнесла:

– Илвея… уж и не ведаю, где ты о ней услыхала, да только сказать мне особо нечего…

Я разочарованно вздохнула, а Тера, заметив это, изрекла:

– Илвея сошла с ума…

– Вот ка-ак, – вдумчиво протянула я.

– Да, представляешь, она утверждала, что победила Дарэфа! Самого Дарэфа, разве это не чушь?

– Хм…

– Вот и я о чем говорю?! В общем, дни свои Илвея закончила весьма печально – ее отправили в лечебницу, – скорбно завершила свое повествование Тера.

«Туда ей и дорога!» – мстительно подумала я, ничуть не жалея ту ведьму, но вслух проговорила другое:

– Благодарю за рассказ и, пожалуй, пойду. Меня Алийта у тетушки дожидается.

– Снеженика, милочка, погоди! – остановила меня она, заставив оглянуться на половине пути.

– Что-то случилось? – насторожилась я, ощущая смутную тревогу.

– Да… в общем, твой котенок… он убежал…

– Как убежал? Когда? – тревожное чувство в душе усилилось.

– Я с утра пошла его кормить, а он прошмыгнул мимо и сиганул на мою половину. Ловила я его долго, но тут ворон прилетел от моей приятельницы Карнеи… ты ведь знакома с Карнеей Ольховой? Нет?

– Знакома-знакома, – торопливо закивала я, – вы лучше скажите, что с Пушистиком?

– А-а-а вот, ворон-то прилетел, стукнул в окно, да я и открыла ему форточку, а твой кот как скакнул, сшиб безвинную птицу и был таков! – возмущению моей соседки не было предела. – А все почему?

– Почему? – раздумывая над странным поведением Пушистика, неосознанно поинтересовалась я.

– Потому, что кот он не простой, а демонский! – авторитетно заявила Тера, и я опять же непроизвольно согласилась с ней:

– Да, демонский… – и прозрела. – Точно! – снедаемая дурными предчувствиями, рванулась обратно к калитке, не обращая внимания на громкие причитания ведуньи.

Поскольку я знала, что Райта в Омбрии нет, сходу ринулась под ближайший мост, где коротали часы ожидания извозчики. Здесь за пару серебряных меня согласился быстро доставить до улицы Весенней, на которой стоял дом тети Алтеи, один из грузных, одетых в овечьи полушубки мужчин.

Домчались мы, и вправду, скоро, и, расплатившись, я кинулась к нужному мне строению.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди, в голове билась единственная мысль: «Что с моими родными?», думать о худом не хотелось. Но ведьмино чутье, проснувшееся столь поздно, сообщало мне, чтобы я готовилась к худшему. Материнский инстинкт, который тоже где-то прохлаждался до сего мига, настойчиво напоминал мне о дочке, волнуя меня и заставляя ускориться.

Распахнула с детства знакомую резную калитку, остановилась, переводя сбившееся после быстрого бега дыхание. На первый взгляд – все по-прежнему: заснеженные деревья вдоль заметаемой метелью дороги, и дом в обрамлении спящего зимнего сада, будто рамка на картине художника. Вот только тревога все не утихала. Медленно побрела вперед, боясь сделать лишний вдох, с трудом делая следующий шаг, унимая бешеное сердцебиение и стараясь мыслить здраво. Дверь закрыта, занавески на окнах не колышутся, но… резкий, бьющий по натянутым нервам звук разбившегося стекла, и из дома вынесся Пушистик – окровавленный, но живой и относительно здоровый. Лишь при ближайшем рассмотрении было видно, что торотигренок хромает на обе передние лапы. Дополз, и я прижала зверушку к себе, но Пушистик ухватил меня за рукав и мотнул взъерошенной головой в сторону дома.

– Идем, – обреченно, но твердо молвила я, делая последние шаги.

Дверь оказалась не запертой, но внутри стояла оглушительная тишина, треплющая нервы хуже любого шума. Торотигренок соскочил с моих рук и устремился на кухню, а я бросилась следом за ним. Резко остановилась – зрелище, раскинувшееся передо мной, было жутким. Кругом, по стенам и потолку, были, словно ужасающие кляксы, разбросаны кровяные пятна, алеющие на светлых обоях, будто костры или яркие южные цветы. По самой середине, в луже крови лежала тетушка, и я поспешила к ней, не надеясь на благополучный исход.

Прикоснулась к руке тети, и веки Алтеи вздрогнули и мучительно открылись.

– Ничего не говори, – торопливо сказала я, но она не послушалась и, с трудом шевеля окровавленными устами, изрекла:

– Прости… не смогла… их… уберечь…

– Они и Веснушку с собой забрали? – разволновалась я еще сильнее.

Тетушка просто кивнула, и я спохватилась:

– Погоди, за лекарем сбегаю!

Она ухватила меня за руку, а я ощутила, как слаба Алтея, и услышала надрывный шепот:

– Спаси… детей… – вздрогнула всем телом, и очи ее закатились, а чуть различимое дыхание остановилась.

Слезы застыли в моих глазах – не время сейчас рыдать, и я уверенно произнесла:

– Я спасу наших детей, тетушка! Обещаю!

Торотигренок ткнулся носом в мою руку, я погладила его и сказала:

– Мы найдем девочек! – взяла Пушистика на руки и поднялась на ноги – у меня впереди еще много дел.

Позаботившись о теле любимой тетушки, вдоволь наговорившись с ищейками из ведомства и сочинив для них довольно правдоподобную ложь, я потопала домой. На улице уже совсем стемнело, с темных небес падал снег, заметая мостовые, пряча за своей пеленой свет фонарей, создавая неповторимую атмосферу таинственности, присущую только зимнему вечеру.

Торотигренок, вольготно расположившийся на моей груди под шубой, пригрелся и уснул, только изредка вздрагивал и выглядывал наружу, но потом опять прятался от стужи. Я думала о пропавших девочках – в том, что они пока живы, не сомневалась. Ясно было и то, зачем они понадобились лиходеям – скорее всего взбунтовавшийся изменчивый потребовал вернуть ему сына, которого и решили обменять на Алийту и Аниику. Вот только чем это все обернется для нас? Я сейчас думала не только о себе, но и о многих других, конечно, спасти дочку и сестрицу было для меня наиглавнейшей задачей, вот только, что ждет нас потом, если противостоять ведьмам будут двое изменчивых? На помощь демонов и магов можно не рассчитывать – первым запрещено покидать Подземье, а вторые лишились магии. Обвинять в случившейся ситуации никого, кроме себя, было некого. А саму себя обвинять не хотелось – зачем тратить время на бессмысленные думы, когда есть более важные проблемы?! Самобичевание хорошо только тогда, когда за ним следует работа над собой, если же это обычное нытье, то оно не просто бесполезно, оно вредно – так как разрушает душу! Мне бы хотелось иного, поэтому я отринула прочь все самообвинения и нацелилась на борьбу со своими врагами.

Для начала мне требовался отдых, да и о здоровье Пушистика тоже необходимо было позаботиться. К сожалению, войти в дом мне не дали – у калитки стояла повозка с государевым гербом на двери. Вышедший оттуда ведьмак в форме охранника настоятельно вежливо попросил меня последовать за ним во дворец. Отказываться я не имела права, поэтому с тяжким вздохом полезла внутрь кареты.

Едва прошла в резиденцию государыни, как меня весьма вежливо встретили и пригласили проследовать в библиотеку. Слуга, принимающий мою шубу, изумленно воззрился на торотигренка, а когда тот рыкнул в ответ, поторопился с извинениями откланяться. Дворецкий, не проявляя никаких иных эмоций, кроме показного радушия, проводил меня до библиотеки. Здесь, словно тигрица в клетке, металась Маресса, а Ветла с Лийтой сидели в мягких креслах и что-то попивали из высоких хрустальных бокалов.

Подруги кивнули мне в знак приветствия, а государыня накинулась с расспросами:

– Ну, наконец-то! Думала, что не дождемся! Что происходит, Снеженика? Ищейки доложили мне, что какие-то грабители убили твою тетушку, а ее дочь пропала в неизвестном направлении! Я требую объяснений! – в этот момент она узрела зверя, сидящего на моих руках. – Кто это?

– Мой кот, – запросто поведала я, – и ему необходимо поесть, как впрочем, и мне!

– Присоединяйся, – Маресса широко махнула рукой в сторону, и там я заметила столик, уставленный золочеными блюдами со всяческой снедью, кубками и двумя кувшинами с вином. – Мне вот кусок в горло не лезет! – прибавила государыня.

– А я голодна, да и силы нужны, – я направилась к столику, Пушистик, почуяв запах еды, оживился, пришлось цыкнуть. – Потерпи чуть-чуть, сначала нужно осмотреть твои раны.

– Снеженика, тебя голодом в Подземье морили? – поинтересовалась государыня через некоторое время, смотря на то, с каким аппетитом я вкушаю поджаренную куриную ножку.

– А ее силы там любовь подпитывала! – усмехнулась Лийта.

– Ты спасла Дарова? – разом воскликнули Ветла и Маресса.

– Угу! – кивнула им, не отрываясь от своего занятия, рассматривая, как Пушистик с урчанием вгрызается в окорок, который я положила ему на блюдо – пусть знают мой зверь культурный.

– Ладно, пока ты ешь, – с некоторой нервозностью проговорила государыня, – я расскажу, что случилось после того, как ты исчезла.

Я снова покивала, а она продолжила свое увлекательное повествование:

– Право слово, вот мне совсем не жаль этих глупых творцов-мужчин! Ну, разве можно так с женщиной обходиться?! Нет бы, по-простому поговорить, лаской, да заботой ее окружить, а эти два глупца начали кричать на нее и чего-то требовать! Я бы тоже рассердилась – пусть уж лучше молчат… вечно!

– М-м-м, – дожевав кусочек, высказалась я. – Выходит Эрия желала с ними всего лишь поговорить?

– Ну-у… – задумчиво протянула Лийта, – я бы так не сказала…

– Скорее выяснить отношения, – согласилась с ней Ветла.

– Но все равно это мужчины виноваты! – суматошно оповестила Маресса. – Всегда и во всем бывают виноваты мужчины, особенно если это огневики!

– Фирион с ней не успел проститься – Эрия отправила его прямиком в Виор вместе с другими магами, а перед этим запретила государыне с ними общаться! – пояснила Лийта, поймав мой ошеломленный взгляд.

– Мог и воспротивиться! – в сердцах топнула ногой Маресса.

– Угу! – мрачно покивала я. – И стать статуей!

– Ой! – она прижала ладонь к губам.

– Вот-вот! – поддакнула Ветла.

– Значит, это мы должны спасти их всех? – тихо предположила государыня, с опасением косясь на потолок.

Я посмотрела туда же – в хрустальной люстре горел десяток свечей, слабо освещая библиотеку. Чуть качнула головой и промолвила:

– Это подождет! Сейчас лично для меня важна иная проблема!

– Какая? – нервно полюбопытствовала Маресса.

– Твой брат…

Ведьмы обменялись быстрыми взглядами, а я добавила:

– Твой и Фириона!

Ведуньи замерли, потом все одновременно резко вскинули головы и выкрикнули:

– Рассказывай!

Я по-быстрому поведала им все то, что показали нам с Райтом стихии, потом сообщила о разговоре с Мареном Снегиным, высказала свою догадку и закончила:

– Он сообщник Инары, именно он разбудил изменчивых и вынудил старшего служить ему, а младшего заковал в цепи. Это он владеет всеми четырьмя стихиями, он похитил мою дочь и мою сестру, это он… – бросила беглый взгляд на Лийту и уже тише, – вызвал демона черной Грани.

– И это он убил Истора, – завершила Голубка.

– Выходит, Истор знал о том, что у нас есть сводный брат, – с потрясенным видом изрекла Маресса.

– Выходит, что так, – резюмировала Ветла, покосившись на хмурую Лийту.

Голубка незамедлительно насупилась:

– Я уверена, что мой Хранитель пытался остановить этого изверга!

Мы спорить не стали, да и кто с точностью скажет нам, что было на самом деле?

– Ты говоришь, что твои родственницы похищены? – уточнила Ветла, а Маресса, одарив меня придирчивым взором, поинтересовалась:

– Ты уверена?

– Тетушка бы сказала мне, если бы… Да я и сама чувствую это! – убежденно закончила я.

Лийта и Ветла, практически не раздумывая, разом дружно выкрикнули:

– Мы с тобой!

Мотивы Голубки были понятны вдвойне – ей хотелось отомстить за смерть своего возлюбленного. Маресса кивнула после некоторых размышлений:

– Я тоже пойду с вами, хочется взглянуть на этого четырех стихийника, – отчего-то она намеренно не назвала главного лиходея братом.

Ветла первой высказалась по делу:

– Давайте рассуждать здраво! Итак, что имеем мы на сегодняшний день? Самое главное, что наша магия при нас, а вот наши враги ослабли! Так?

Мы все одновременно вслух согласились с ней, и Синеглазка заговорила снова:

– Самый главный наш соперник лишился магии огня, в этом, несомненно, состоит наша выгода! Инару победить нам не составит труда – все же она одна, а нас трое!

– Да, – рьяно закивала Маресса, – нас четверо, а их получается только двое…

– Трое… – поправила я, – не забывайте об изменчивом! Думается мне, что теперь он станет самым сильным из всех!

– Разве подопечные Артуара не лишились своих сил? – по-деловому осведомилась Лийта.

– Не забывайте, что изменчивые, также как и подземцы, творения двух богов, и Эрия наравне с Артуаром принимала участие в создании этих существ. К тому же изменчивый силен не только в магии, но и во владении оружием! Поверьте на слово, я видела!

– Тогда что нам остается? – истерично возопила Маресса, и я внимательно посмотрела на нее и других ведьм, а потом тихо проговорила:

– А остается две вещи! Я думала о них! Первая – эта внезапность!

– Согласна, – медленно кивнула Лийта, бросив на меня проницательный взгляд, а Ветла добавила:

– А против изменчивого ты хотела позвать владыку Подземья? Разве демонам не запретили бывать у нас? – недоуменно свела брови.

– Демонам запретили, но есть кое-кто другой, кого Эрия не упоминала, – я выдержала драматическую паузу, – против одного изменчивого поможет только другой…

В библиотеке наступила тишина – ведуньи переглядывались между собой и обдумывали мое предложение, ну, а я ждала их решения.

– Почему ты думаешь, что он согласится помочь нам? – поинтересовалась Маресса.

– И если, да, – продолжила Лийта, – то как нам удастся утащить его из Подземья? Это не тюрьма ведомства государева сыска!

– Подумать только, все это безобразие творилось прямо перед моим носом! – поздновато спохватилась и вознегодовала государыня.

Мы разом пожали плечами в ответ, и она вынужденно махнула рукой и спросила:

– А как мы узнаем, где они держат пленниц?

Я указала на раскинувшегося на полу торотигренка и отозвалась:

– Он найдет Алийту без труда, потому что она его хозяйка! – словно в подтверждение моих слов Пушистик вскочил на ноги.

– Тогда давайте сделаем это завтра, чего тянуть? Спешить тоже не следует, поэтому распоряжусь подготовить комнаты для вас, – со вздохом заключила Маресса, и мы с другими ведуньями слажено покивали ей в ответ.

Отдохнуть и поспать, конечно, хотелось, вот только было совершенно некогда! Спросив разрешения у государыни, я направилась в замковый птичник, откуда отправила ворона с письмом, адресованном одной из жительниц Подземья. Надеясь, что она исполнит мое просьбу, я выпросила у слуг, которым было велено исполнять любое наше пожелание, плащ на меху с капюшоном и карету. В ней, добираясь до назначенного места встречи, я успела немного подремать.

Высадили меня на краю Омбрии, нет, не в районе Крапивной дуги, а в другом, более благополучном. Здесь изредка даже попадались фонари, освещающие узкие улицы тусклым светом.

Наказав вознице ждать за углом, я отправилась в таверну с незаковыристым названием «Три петуха». Само здание выглядело весьма и весьма скромно, но я слышала, что в нем довольно вкусно готовили, а хозяйничала здесь одна моя знакомая, вдова, не обладающая никаким даром, но женщина очень приветливая и, самое главное, умеющая хранить чужие секреты.

Едва прошла в зал, как ощутила тепло и бегло осмотрелась. Здесь было довольно чисто и достаточно светло – развешанные по стенам фонари со светляками внутри своим голубоватым светом успешно разгоняли мрак. Я прошла к стойке, за которой стояла высокая дородная женщина, громогласно командующая подвыпившими посетителями. Увидев меня, она показательно удивленно округлила глаза и радушно улыбнулась:

– Снеженика, каким ветром тебя к нам занесло?

– Попутным, – я одарила ее ответной улыбкой и подошла к стойке.

– Что будешь? Пиво, вино, али чего покрепче?

– Взвар – мне нужна трезвая голова, – попросила я.

Орея нахмурилась, по-разбойничьи свистнула, привлекая внимание пробегающей мимо подавальщицы, и потребовала:

– Принеси моей гостье травяного взвару, да кусок торта побольше, – и уже мне. – Не вздумай отказываться! Иначе совсем растаешь, ишь худосочная!

– Не откажусь, – закатив глаза к потолку, отозвалась я и тяжко вздохнула, глядя на то, как подавальщица резво скрывается за кухонной дверью.

Вслух сказала, желая порадовать хозяйку:

– Знаю, что ты печешь торты ничуть не хуже дворцовых поваров!

– А то! – на ее лице расплылась довольная улыбка.

Я поторопилась как можно скорее расправиться с предложенным угощением. Торт, несомненно, был великолепен и просто таял во рту, только я спешила – ночь не бесконечна! Дожевав последний кусочек, обратилась к хозяйке таверны:

– Орея, мне нужно пройти на твою кухню и воспользоваться дверцей для прислуги.

Теперь хозяйка смерила меня внимательным взором и сказала:

– Ты от кого-то прячешься?

– Можно сказать и так! – не стала лгать я.

– Хм… уж не от того ли невзрачного мужичка, который зашел следом за тобой, заказал кружку самого дешевого пива, но не выпил ни глотка?

– М? – я заволновалась, но не повернулась в сторону зала. – Все-то ты увидишь!

– А как же иначе? Район у нас неспокойный, да и клиенты нервные попадаются! Мне по-другому нельзя! – с выражением промолвила она, а потом добавила. – Помогу тебе, отвлеку, да так, что соглядатай ни о чем не догадается!

Ухватив под локоток спешащую на кухню подавальщицу, Орея что-то шепнула ей, а сама, подмигнув мне, выплыла, будто пава, из-за стойки и величаво двинулась в зал.

– Мил человек, – во всеуслышание позвала она скучающего за кружкой пива мужичка, – а отчего ты не пьешь? Али угощение мое тебе не по нраву?

Слушать дальше я не стала, только дождалась, когда объемная фигура хозяйки закроет меня от лиходея, и в сопровождении подавальщицы прошмыгнула на кухню. Здесь в облаках аппетитных запахов вовсю суетились повара, готовившие различные кушанья.

Подавальщица, ловко обходя все препятствия, встречающие на нашем пути, уверенно вела меня к низенькой дверке, расположенной у дальней стены.

Поблагодарив услужливую девушку, я выскользнула на улицу. У выхода горел один-единственный фонарь, раскачивающийся на пронизывающем ветру и высвечивающий из темноты лишь небольшой пятачок. За ним клубилась метель, бросая в лицо охапки снега. Я не испугалась, когда из вихря мне навстречу вышли трое, так как ждала их. Тот, кто находился в середине, был закован в кандалы. Демоница первой скинула капюшон, и я поприветствовала ее:

– Темной ночи, Эдгрейва! Благодарю, что так скоро исполнила мою просьбу! – склонилась в легком поклоне.

– Ты ждешь, чтобы меня казнили?! – возопила она в ответ.

– Нет! – совершенно искренне откликнулась я.

– Тогда к чему такая секретность?! Эй, Снеженика, рассказывай, зачем тебе понадобился этот! – Эдгрейва невежливо подтолкнула ко мне изменчивого, а затем стянула с него капюшон.

Да’Айрэн чуть склонился в приветствии, а за ним меня поприветствовал один из мужей демоницы.

– Ведунья, – серьезно посмотрел он меня, – отчего вы не попросили помощи у владыки и его брата?

– Вот-вот! – поддержала супруга Эдгрейва. – Почему ты попросила меня выкрасть этого и доставить его сюда?

Изменчивый криво усмехнулся, по всей видимости, слегка раздраженный подобным к себе отношением. Я объяснила причины своего поступка:

– Эрия запретила вам показываться в Наземье, только за всеми подземцами она уследить все равно не в силах, поэтому все ее внимание будет приковано к правящей верхушке. Вот я и рискнула попросить об услуге тебя, потому что ни к кому иному обратиться не могу. А Да'Айрэна хочу попросить о помощи. Выслушаете меня? – с мольбой взглянула на древнего.

Он медленно кивнул, и я поспешила изложить свою просьбу:

– Мою дочку и сестру удерживают в плену те, кто разбудил вас! И я надеюсь обменять их на вас!

Эдгрейва и ее муж встревоженно-удивленно переглянулись, а Да'Айрэн внешне остался абсолютно невозмутим, ничем не выдавая своего отношения ко всему этому.

– Говори! – ткнула его локтем в бок демоница и получила от изменчивого косой, угрожающий взор, на который она, впрочем, никак не отреагировала.

Зато отозвался супруг Эдгрейвы, он зарычал и, предупреждая, процедил:

– Не забывайся!

– Я же гость в вашей славной столице? Нет? – изменчивый картинно изогнул светлую бровь.

Эдгрейва собиралась поспорить, и я вынуждена была вмешаться:

– Пожалуйста, пока мы ругаемся, мои родственницы страдают! Поймите, они всего лишь девочки, одной из которых только четыре года! – вновь с мольбой посмотрела на своих собеседников.

Демоница и дух противоречия обменялись тревожными взглядами, а после он взглянул на меня:

– Ведунья, разумно ли…

– Пожалуйста… – снова попросила я, и подземец кивнул, вынимая из-под ворота широкую цепь с висящим на ней ключом.

– А мое мнение вы спросить собираетесь? – в голосе Да’Айрэна послышались стальные ноты.

– Лучше бы ты помолчал! – высказался дух противоречия, а я торопливо произнесла:

– Да'Айрэн, прошу у вас ответную услугу, не хотела напоминать, но это именно я способствовала вашему освобождению из темницы.