Текст книги "Клоака. Станция потери (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Почему люди ему подчиняются? Из-за оружия? Душегубов вообще много?

– Здесь много людей. Оружие, конечно, играет важную роль, но твоя жажда и голод будут сильнее страха получить пулю. Ты ведь видела, что здесь сухо. Воды нет, хоть она и должна быть.

– Она вся у Князя? – догадываюсь я.

– Вся. До последней капли. Резервуары охраняются. К ним не подобраться. Еды здесь практически нет. Много крыс, иногда попадаются собаки и кошки. Душегубы их разводят на специально выделенных территориях. «Фермах». Там же, я слышал, могут на убой привести и провинившегося душегуба.

–У-убой?..

Я чувствую, как от собственного воображения вверх по горлу подкатывается рвотный ком.

– О-они едят людей?..

– Когда по-настоящему захочешь есть, тебе будет все равно человек у тебя на тарелке, крыса или собака. Ты простозахочешь утолить голод.

Не хочу спрашивать у него о том, пробовал ли он на вкус человеческое мясо. Даже думать об этом не хочу. Я лучше умру с голода, чем засуну в себя что-то настолько… Фу. От одной мысли о таком приеме пищи меня зазнобило.

– Давай…не будем больше говорить о местной гастрономии…

– Как хочешь. – Костя пожимает плечами, для него подобные разговоры не кажутся чем-то вопиющим и выходящим за рамки морали. – Я не знаю, куда девать заработанные десять жетонов. Здесь нет касс, но я предполагаю, что вернуться обратно можно с какой-нибудь станции.

– Поэтому ты спросил о том, на какой я вышла?

– Да. В этом городе много станций. Но на большинство из них не попасть. Я пытался с уличных, через туннели… Но… Это невозможно.

– Из-за «змеи»?

– И из-за нее тоже.

– Так…почему же ты все еще?..

– Мои жетоны украли…

Костя выглядит злым. Он сжимает кулаки и скрипит зубами с такой силой, что я отчетливо слышу этот эмальный скрежет.

– Поэтому помогать я больше никому не собираюсь.

Значит, до этого он был с кем-то в одной команде? И его…друг его предал?..

– Я поняла. Тогда, скажи, почему ты прячешься здесь? Если Князь дает все, что нужно для более-менее безопасного пребывания в городе…

– Мы повздорили, – быстро поясняет Костя, но я понимаю, что он уходит от ответа. – Я проиграл и теперь, не желая быть съеденным за чьим-то ужином, пытаюсь снова заработать жетоны. Теперь уже в личное пользование.

– Тебе нужно убить десять душегубов.

Я не спрашиваю, хотя стоило об этом спросить, а не утверждать так уверенно.

– Я сказал, что жетоны можно отобрать. Про убийство я ничего не говорил.

– Но ведь…

– Дело в том, что за просто так тебе свои жетоны никто не отдаст. Поэтому, отбирать приходится силой.

Верно. Даже если изначально никому не хочется вредить, в конце концов…

– Я понимаю, почему люди подчиняются этому Князю, – начинаю я, обобщая весь наш разговор. – Но почему…подстрекатели? Ты их так назвал? Почему они не сбегут? Они ведь… Они ведь попадают в нормальное метро, из которого можно выйти и… Вернуться к нормальной жизни.

– Душегуб-подстрекатель из твоего вагона… Вспомни, была у него сумка или нет? – вдруг задает он странный вопрос.

– Сумка?..

У Семена ничего не было. Вроде бы. Я точно не помню.

– Я не уверена…

– У подстрекателей с собой нет лишних вещей. Они им ни к чему. В их обязанности входит доставлять людей в Клоаку. Ты сказала, что поезд остановился в туннеле…

– Да. Все было нормально до этого момента.

– Я считаю, что подстрекатели знают, как выбраться на поверхность.

– Почему же они не уходят отсюда?

– Потому что им здесь нравится, Нина.

Костя произносит это таким тоном, будто указывает мне на ошибку в самом моем вопросе.

Нравится?.. Но в подобном месте понравится жить только психам. А Семен на психа не был похож. Наоборот, он казался самым надежным человеком в вагоне. Даже… Даже сказал мне доехать до конца… Он ведь не мог не знать о том, что там я смогу выиграть жетоны… Знал же… Так зачем «помогать»?

– Зачем нужны подстрекатели?.. – спрашиваю я. – К чему они подстрекают?

– Они не подстрекают. Они довозят нужных неофитов до определенных станций и заставляют их выходить вместе с ними. За неофитов они так же получают некие…пометки.

– Нужных неофитов?

– Ни один подстрекатель не приведет в Клоаку двухметрового амбала под сто килограммов живого веса. Такие личности будут опасны для них. У них в приоритете только те, на кого можно будет воздействовать, запугать, убедить делать то, что им нужно.

Тогда… Неужели те мужчины, которых Семен не привел с собой, на самом деле были специально оставлены им в том вагоне? Они выглядели крепкими, хорошо сложенными мужчинами. Он побоялся брать их? Решил, что они не будут его слушать?..

– Ты сказал, что подстрекателей обычно несколько…

– Подстрекателем просто так не стать. Князь проводит жесткий отбор среди своих приближенных. Тот, кого ты приметила в вагоне, не мог быть один. Их было несколько. Это точно. Можно даже предположить, что они следят друг за другом. И они выводят людей из вагонов, когда это нужно. И безопасно.

– Безопасно… – протягиваю я, но не уточняю о «змее» и «бездне».

Я вру ему и не знаю, как сделать так, чтобы ложь была максимально правдоподобной. Я боюсь где-нибудь «запнуться» и выдать себя. А я не могу этого допустить. О чем мне еще следует узнать? Жетоны я, вроде как, поняла откуда брать. Куда их девать потом – непонятно. Вряд ли он знает ответ, иначе бы уже давно выбрался из города.

– Ты должна присоединиться к душегубам, – вдруг произносит Костя. – Их часто можно встретить у луна-парка. Тех душегубов, которые отведут тебя к Князю. Ты видела луна-парк, так ведь?

– Я видела чертово колесо.

– Вот к нему и направишься. Если выдвинешься сейчас, то успеешь до темноты… А, точно. Ночь – время «горожан». Лучше с ними не встречаться.

– Ты сказал, что здесь только неофиты и душегубы…

– Я сказал, что люди делятся на неофитов и душегубов. Про остальных я ничего не говорил.

– О-остальных?..

– Не шляйся в темноте по улицам. Это мой тебе последний совет.

Костя подходит к двери и дергает ее на себя, намекая на то, что наш разговор окончен.

– Я доведу тебя до выхода на поверхность. Сюда никогда не возвращайся. И никому не говори о том, что я здесь. Иначе…

Свою угрозу он не договаривает, да я и не дурочка, все понимаю. Пускай себе отшельничает дальше, а мне же предстоит понять, как отсюда выбраться. Нужно найти остальных. И объединиться с ними. Но скоро стемнеет, а Костя предупредил меня о том, что в темноте лучше не ходить…

Мы молча идем по канализационным коридорам, каждый думая о чем-то своем. Интересно, почему он мне все-таки помог? Немного, правда, но помог? Значит ли это, что он не такой плохой, каким хочет казаться? Если его прошлый товарищ бросил его, забрав с трудом заработанные жетоны, то ничего удивительного в том, что он никому больше не доверят. Я после подобного вообще прошла бы мимо новичка. А он нет, привел сюда, объяснил более-менее о том, что происходит…

– Слушай, могу я задать последний вопрос?

– Задавай, – немедля произносит Костя.

– На улице безопасно находиться без защиты?.. Почему ты был в противогазе?

– Чтобы меня не узнали.

– И только? И обычного платка или шарфа хватило бы для того, чтобы скрыть лицо. Ты врешь.

И как я только не побоялась обвинить его во лжи? Сама себе удивляюсь.

– Вру, – признается Костя. – Но дальше ты выживаешь сама.

К этому моменту мы подходим к решетке, ограждавшей канализацию от водоканала. Кстати…

– У меня к тебе просьба, – произношу я, чувствуя, как краснеют щеки.

Костя оборачивается ко мне с недовольным видом.

– Ну начинается…

– Ты меня сюда затащил, – говорю я, храбро смотря ему в глаза, – ты и подсадишь, чтобы я отсюда вылезла.

Он как-то глупо моргает. До него медленно доходит смысл сказанных мною слов. А когда я вижу в его взгляде понимание и слышу тихий смешок, то окончательно убеждаюсь в том, что он не плохой человек. Просто обстоятельства вынудили его стать парнем в противогазе и с автоматом, выгоняющим голодную и уставшую девушку на улицу в лапы душегубам и каким-то там «горожанам».

– Пойдем, – говорит он, первым выходя из «подземелья».

Костя оказывает сильным.

Он скрепил руки в замок, чтобы я смогла таким образом оттолкнуться от него и плюхнуться на холодную землю, свесив ноги вниз, будто сидя на бортике в бассейне.

– Луна-парк в той стороне. – Он кивает за высокие дома. – Поспеши, если хочешь сегодня поесть.

Я смотрю в ту сторону, куда он указывает, зная, что туда не пойду. Я не хочу присоединяться ни к каким душегубам. Если я пойду туда и заявлю, что хочу к ним присоединиться, то первым делом они меня обыщут. Сперва нужно спрятать мои жетоны. Да так, чтобы точно никто не нашел. А потом… Все равно я не стану одной из них. Нужно найти Сергея и остальных. Надеюсь, они еще вместе.

– Я о тебе никому не расскажу. Обещаю.

– А я не позарюсь на твой жетон… Но только при следующей встрече.

Значит, мы еще встретимся?

Мои губы против воли растягиваются в усмешке.

Все же, ему одному скучно.

На такой ноте мы и расстаемся. Он возвращается в канализацию, я делаю вид, что иду к луна-парку. Когда водоканал скрывается с моих глаз, я сворачиваю к пятиэтажкам. Интересно, во всех ли домах можно переночевать за один жетон? У меня останется восемь, если я потрачу еще один, но… Меня напугали эти непонятные «горожане». Кто они? Или…точнее что они такое? Костя прямым текстом сказал, что они не люди. Кто же тогда? Вампиры? Зомби? Он сказал, что здесь такие не водятся…

Ничего не понимаю.

В следующие несколько секунд происходит то, чего я никак не ожидала. Сначала неподалеку я услышала крики и смех. Мои червяки быстрее меня сообразили, что дальше идти нельзя. А после кто-то закрыл мне рот рукой и потащил куда-то в сторону, приказывая молчать и не издавать лишних звуков.

Четвертая улица – Сообщники

Меня всегда удивлял момент в фильмах и комиксах, и даже в мультиках, когда главные герои не узнавали друг друга только из-за того, что на их лица были надеты маски. Да даже не маски, полностью скрывающие их физиономии, а какие-то полосочки-на-глаза. Серьезно? А как же походка, волосы, голос?.. Как по этим параметрам можно не узнать знакомого человека?

– Только не кричи, Нина, – шепчут мне на ухо, сильнее прижимая потную и грязную ладонь к моему рту.

Вообще-то, сложно закричать, когда губы разомкнуть невозможно, но неповиноваться этому приказу у меня и в мыслях не было. Потому что человека, стоявшего за моей спиной, я по голосу сразу узнаю. В отличие от персонажей популярных историй о супергероях. Задрав голову вверх, я заглядываю в карие глаза Сергея и моргаю, давая ему понять, что привлекать к себе внимание тех, кто шумит неподалеку, я не намерена.

Спортсмен расслабленно вздыхает и отпускает меня, нервно оглядываясь по сторонам.

– Иди за мной, – шепчет он, а я и не думаю сопротивляться.

Только сейчас я замечаю, что у этого дома странная планировка. Под балконами первого этажа располагаются своеобразные выемки, защищенные от посторонних взоров колючими кустами, на ветках которых почки еще даже не начали образовываться.

Опустившись на колени, я заползаю в эту выемку следом за Сергеем. От земли до пола балкона, принадлежавшего квартире на первом этаже, в высоту был от силы метр. Поэтому мне приходится ссутулиться, чтобы макушкой не задеть шершавую поверхность над головой.

– Ты в порядке? – спрашивает Спортсмен, а я еле удерживаюсь от встречного вопроса, касавшегося его самочувствия.

Его нижняя губа треснута ровно по середине, а от покрасневшего уголка рта заметна припухлость. На скуле багровеет синяк и засохшие корочки от ссадин у виска так и манят оторвать их, вновь позволяя капелькам крови образоваться на светлой коже.

– О себе бы лучше побеспокоился, – говорю я, невольно опуская взгляд на его запястье. – Ты…

Сергей сжимает браслет на руке и стискивает зубы, будто те болят, причиняя ему дискомфорт. Он спрашивает, знаю ли я, что это такое на его запястье и я не вижу смысла лгать, ведь мне об отличительном знаке душегубов Костя уже рассказал.

– Они называют себя душегубами. А нас неофитами.

– Верно. Откуда ты знаешь?

– Уже успела наткнуться на них ночью, но мне повезло, я убежала. Лучше скажи мне, что с остальными? Они с тобой? Или вы разделились, когда вышли со станции?

– Мы все там. И этот добродетель тоже.

– Семен?

– И он тоже. Он пришел без тебя… Ты доехала до конечной станции?

От его вопроса мне становится не по себе. Пусть я и понимаю, что Сергей вряд ли осознает все серьезность заданного вопроса, но мое сердечко екает на долю секунды, а после начинает биться в сумасшедшем ритме. Мне даже кажется, что Сергей слышит его удары.

– Не хочешь – не говори, – продолжает он, истолковывая мою заминку, видимо по-своему. – Просто скажи, что сможешь найти ее.

– Найти?

– Сможешь вспомнить, где она? Сможешь отвести нас туда?

– Д-да… Думаю, что да…

– Отлично.

Сергей улыбается и тут же шипит, забывая о травме. Засохшая трещина на губе лопается, и он ощущает во рту привкус собственной крови. Стирая ее с губы ладонью, совершенно не задумываясь о том, что может занести в рану заразу, он тихо чертыхается.

– Ты хочешь сбежать отсюда? – продолжаю я наш разговор. – С конечной станции? Это возможно?

– Я слышал, что это единственный способ.

Всего одна ночь прошла, а он уже разузнал о том, как сбежать из Клоаки. «Сможешь отвести нас туда?» Он думает обо всех, с кем вышел из вагона, а я думала только о том, как спастись самой. Неправильный из меня получился главный герой.

– Ты ела? – вдруг спрашивает он, озадачивая меня своим вопросом. – Конечно же нет… Глупо было спрашивать…

– Предлагаешь мне присоединиться к Князю?

– Откуда?..

Я тоже без дела не сидела. Узнала кое-что от того, кто с этой царской особой вроде как не в ладах.

Я качаю головой, сдерживая данное Косте обещание. На данный момент я никому не собираюсь говорить о странном парне, живущем в канализации.

– Слышала разговор душегубов ночью, – вру я. – Лучше скажи мне… Семен вернулся один или с… С тем странным парнем?

Чуть было не назвала Тихоню Тихоней.

– Один. А что? Они были вместе?

Я кратко пересказываю ему о том, что случилось после их ухода. И о странном поведении нашего неразговорчивого попутчика, и о пистолете и о том, что, скорее всего Тихоня не так прост, как нам могло показаться.

– Он знал, что Семен душегуб. – Сергей приходит к тому же выводу, что и я. – Значит, он либо такой же, либо уже когда-то выбрался из этого города и…вернулся обратно? Ты помнишь, какой у него был рюкзак?

– Огромный. Будто в поход собрался.

Очень похоже на то, что в рюкзаке были припасы. Если Тихоня знал о суровых законах, царящих в Клоаке, то он и правда должен был выбраться отсюда, набрать на поверхности провизии и вернуться обратно. Вот только зачем?.. Что его заставило вернуться? Или же… Кто?

– Я не думаю, что он душегуб, – произношу я. – По отношению к Семену он был настроен крайне враждебно и… Ему от него что-то было нужно. Ты сказал, что Семен один вернулся?

– Да.

– Неужели сбежал?..

– Или они – два душегуба, разыгравшие перед тобой спектакль.

– Спектакль? Зачем? Чтобы я доехала до конечной?..

Прикусываю язык, и это не укрывается от его глаз.

– Ты доехала…

Сердце в груди пропускает удар, и в районе солнечного сплетения все сжимается в маленький комочек. Может, там живут мои червяки, испытавшие сейчас легкое смущение от того, как прозвучал голос Сергея. Немного обвиняющее. И даже как-то обидчиво.

– Я тогда позвала вас обратно. – Хочу защититься от этого голоса и взгляда. – На той станции я пыталась…

– Да, я тебя услышал. Но поздно.

– Это я поздно поняла, что той станции нет…

И вот сидят два идиота в окружении душегубов, прячутся под балконами на холодной земле и думают: на кого обижаться и кого обвинять? Ладно. Лирические отступления ни к чему хорошему или плохому сейчас не приведут. Нужно думать и, что важнее, решать: как нам быть дальше?

– Тебе нужно пойти со мной. В лагере тебе дадут еды, чтобы ты почувствовала необходимость в чужой помощи. Тебя все равно туда отведут, когда увидят, так что… Чем быстрее поешь и отдохнешь – тем лучше.

– Но можно ли мне туда идти? – спрашиваю я, озадачивая его своим вопросом. – Я была той, кто доехал до конечной. И Семен об этом знает. Если ты прав, и с той станции можно выбраться из города, то меня нельзя подпускать к душегубам. И тем более к тем, кто только сюда попал. Я ведь могу отвести их туда, и все спасутся.

Сергей качает головой.

– Женщин из лагеря не выпускают. Во всяком случае, не всех. И не сразу.

– Белла и Маша? А Тема? Он же ребенок совсем…

– Они все там. Меня с группой отправили в город для того, чтобы привести к Князю тех, кто по каким-то причинам до сих пор не…

Сергей сжимает руку на своем запястье.

– Заклеймен? – подбираю я нужное слово. – Зачем нужны эти браслеты? Какой в них толк?

– Когда приходишь в лагерь и соглашаешься с правилами, которые действуют в этом городе, тебе дают жетон. Я не особо понял их объяснения, но эти жетоны нужны для того, чтобы выбраться отсюда.

– А браслет-то зачем?..

– Он там, под ним, между браслетом и кожей. Гарантия того, что он твой и только твой.

Он протягивает мне свою руку, чтобы я могла внимательнее разглядеть этот странный аксессуар. Возможно ли, что ночью я видела не просто убийство, а кражу жетона? Возможно ли, что тот душегуб копошился над телом не карманы исследуя, а… Нет. Не мог же он отрезать ему запястье… Или мог? Нет, не мог. Точно не мог. Человеческие кости довольно-таки крепкие. Он, наверное, от браслета просто избавился.

– Его можно снять?

На «оковах» Сергея заметен стык, где друг к другу крепились две половинки браслета. Но уж очень плотно эти «наручники» облегали его запястье, чтобы поверить в то, будто они не были специально подогнаны под обхват его руки.

– Там будто какие-то сильные магниты. Даже не замок. Я пытался его вскрыть ножом, но не получилось…

– Они его не отобрали?

– Нет. Видимо решили, что даже с ним я угрозы для них не представляю.

Странные душегубы. Пусть даже один… Пусть даже с ножом против огнестрельного оружия… Все равно Сергей мог представлять для некоторых из них угрозу. Настоящую угрозу, а не показушную. Это от меня с ножиком или от Беллы с Машей можно было отмахнуться и посмеяться, но от спортивного парня?..

Странно. Очень странно.

– Если я пойду с тобой, то как выйду из лагеря и покажу тебе станцию?

Хотя ходить без браслета на руке по улицам не так уж и безопасно, если хорошо подумать. Этот браслет мне нужен, чтобы «слиться» с остальными душегубами и ничем от них не отличаться.

– У нас есть карты. Город большой и в нем можно заблудиться, если не знать, куда идти. Нам сказали делать на своих пометки, – Сергей достает из кармана куртки сложенный листок и раскрывает его передо мной, – такое чувство, будто Князь еще не весь город обследовал. Может, он и сам пытается найти способ выбраться отсюда?

– Значит, он использует людей для того, чтобы обследовать территории?

– Я так думаю.

Если это правда, то Князь не такой уж и «князь», раз собственных владений не знает.

– Он кормит людей, поит их, а взамен они должны лишь рисовать пояснения на картах… Как-то Князь на главного злодея не тянет, не думаешь?

– Я вообще не знаю, кто тут главный злодей, – отвечает Сергей, осторожно выглядывая из нашего укрытия. – Ты обратила внимание на небо?

– Да, оно ненастоящее. А ты видел…стену?

– Нет, но нам про нее рассказали. Рассказали о месте, где город заканчивается.

– Мы ведь должны быть под землей…

– Да. Поэтому никакого неба над нами быть не может. Это… Это будто большие плазменные экраны.

– Работающие телевизоры, – обзываю я их по-своему. – Значит, они подключены к электросети. Но в городе нет света. Как же они работают?

– Свет есть. Но не везде.

– В лагере?

– Там его предостаточно. А еще, как я уже говорил: вода, еда, кровати. Горячий душ. Хоть я и говорю «лагерь», но по виду он больше напоминает пансионат. Была когда-нибудь на сборах?

Я качаю головой. Спортсмен из меня никудышный.

– Ну… В общем, похоже… Это как… Город в городе.

– И там есть все необходимое.

– Да, есть…

Неожиданно нас оглушает высокий звук, будто кто-то настраивает радио перед тем, как начать передачу. Через несколько секунд по улицам Клоаки и в самом деле разносится сообщение, прочтенное гнусавым голосом, будто у человека, читавшего его, насморк вот-вот грозивший перерасти в гайморит:

.

«Х-х-х… Внимание! Внимание! Х-х-х… Солнце сядет в течение следующих тридцати минут. Х-х-х… Повторяю. Х-х-х… Солнце сядет в течение следующих тридцати минут. Х-х-х…»

Передача обрывается так же, как и началась: неожиданно, с противным скрежетом отключаемого от сети микрофона. Что ж… Электричество в этом городе определенно есть. Сергей не обманул. И… Это логично, раз поезд, на котором мы сюда прибыли, все-таки как-то доехал до станций. Пути, как мне помнится, всегда должны быть под напряжением.

– Не знаю почему, но, как я понял, большинство людей за пределы лагеря с наступлением темноты не выходят. – Сергей смотрит на меня как-то ожидающе. – Может, та тварь?..

«Змея». Буду называть ее так, пока не увижу. Хотя встречаться мне с ней не хочется. Может, она и правда выползает по ночам из туннелей, в поисках пропитания? Возможно. И так же возможно, что все душегубы, попавшие сюда… Стоп. А ведь…

Сергей не дает мне задать назревший в голове вопрос, приложив указательный палец к своим губам.

– Если скоро стемнеет, то все возвращаются обратно, – произносит он, выбираясь из нашего «убежища» и протягивая мне руку, чтобы и я смогла подняться в полный рост, не расшибив себе при этом затылок об угол балкона. – Пойдешь со мной?..

Его вопрос звучит неуверенно.

Сергей отпускает мою руку, оглядываясь по сторонам. Если я сейчас откажусь, то нужно убедиться в том, что него меня никто не видел и не увидит. Но тогда мне вновь придется искать ночлег. Потратить еще один жетон… И их тогда останется восемь…Если соглашусь, то… Меня накормят.

Желудок громко урчит, и я чувствую, как кровь приливает к щекам.

Ненавижу такие моменты.

– Тебе дадут еды. Вполне сносной.

От его слов мне становится только неуютнее.

– Ого! А новичок-то не промах! Уже девицу себе нашел!

От насмешливого выкрика мы оба вздрагиваем. Теперь не удастся притвориться, что меня здесь не было.

К нам идет худощавый мужчина с противным лицом. Он напоминает мне лысую крысу с их блестящими глазками, острыми мордами и шевелящимися в такт носу усами!.. Волос на его голове нет совершенно. Один отполированный шарик для игры в бильярд. Глаза маленькие, черненькие, с легким прищуром. Уши топорщатся, нос с огромной горбинкой, губы, потрескавшиеся, растягиваются в издевательской ухмылке. Он несколько раз оглядывает меня с ног до головы, задерживая взгляд на моей сумке.

Хоть усмотрись. Для тебя там ничего нет.

– Молодец, Серый, – произносит он, хлопая Сергея по плечу. – Хорошую добычу откопал. Ну-с, девуля, как тебя звать?

– Нина, – отвечаю я, ощущая отвращение от его улыбки.

В его рту полно желтых, кривых зубов.

– Ни-на, – протягивает он по слогам. – Редко встретишь людей твоего возраста с таким простым именем. Мне оно нравится…

Это подкат. Мерзкий, отвратительный подкат от человека, считающего себя божественным красавцем. Брр… Элька от таких уже даже не шарахается, а пропускает их комплименты, заигрывания и прочую похабщину мимо ушей. А вот я, периодически получающая внимание от вот таких вот псевдо Аполлонов, никак не научусь скрывать своего отвращения. В самом начале нашей дружбы Элька говорила, что внимание от незнакомых мужчин ее утомляет. Я же учтиво не комментировала эти жалобы, считая, что Элька просто хвастается своим успехом у противоположного пола. Что ж… Была неправа.

– Она всю ночь здесь просидела, – говорит Сергей, обращая внимание Грызуна на себя. – Хочет пойти с нами.

– Ты ей все рассказал?

– То, что сам понял из утреннего рассказа.

– Яс-но.

Кажется, ему нравится растягивать слова.

– Когда чего-то хочется, то не стоит отказывать себе в желаемом. Верно, Ни-на?

– Н-наверно…

Все-таки он неприятный тип. Я мельком гляжу на Сергея. Ему он тоже не нравится.

– Ладненько, – неожиданно хлопнув в ладоши, произносит мужчина. – Эй, народ, собираемся домой! Гулянка о-кон-че-на! До-мо-о-ой!

У него с головой непорядок.

– Пойдем.

Сергей кивает в сторону остальных и, не отходя от меня ни на шаг, весь путь до лагеря идет рядом со мной. В этой группе собралось много людей. Все мужчины. Молодые, старые, подростки. Женщин, как Сергей говорил ранее, я с ними так и не увидела.

На улице быстро «смеркается» и все торопятся вернуться в лагерь. Попутно я пытаюсь запомнить новые дороги, дворы, дома, в окнах которых свет зажечься не может. Ночью мне показалось, что за мной наблюдали. Возможно, что в некоторых квартирах и в самом деле были люди. Они изучали меня с безопасного расстояния.

Я бы поступила так же.

Странно, что никому из группы до меня нет дела. Каждый из них идет, опустив голову. Только Грызун что-то весело подпевает себе под нос, изредка оборачиваясь на нас, обводя всех взглядом, дольше всего задерживаясь на мне и, отворачиваясь обратно, продолжает истязать наши уши. Наверное, он следит за тем, чтобы никто не отстал. Вряд ли Князь обрадуется потерям своих «поданных».

До лагеря мы добираемся минут за двадцать-двадцать пять. К этому моменту окончательно «темнеет». Экраны над нашими головами будто переключили на ночной режим, сменив странного оттенка небо на ночной небосвод с редкими звездами.

Сергей не обманул меня и насчет того, что в этом «пансионате» есть свет. Все, решено. Я больше в его словах никогда не стану сомневаться. И не важно, что это будут за слова.

– Так, ребятушки, сдаем свои пожитки мне и идем отдыхать, – произносит Грызун, когда за нашими спинами закрываются ворота в лагерь.

Лагерь и в самом деле похож на пансионат. Или на большую больницу. Однажды я забрела в самые дебри незнакомого мне района, доверившись словам какой-то женщины о том, что «до метро недалеко, если пойти вот так», и добрый час я топала вверх по улице, а мимо меня, как назло, так и не проехал ни один автобус или маршрутка. Телефон мой меня тогда подвел, разрядившись, и понять где я находилась, у меня не получилось бы при всем желании.

Я помню, что долго шла вдоль высоченного забора, который со стороны улицы был выкован красивыми прутьями, а с внутренней территории заколочен пластмассовыми, полупрозрачными листами. Любопытство взяло вверх и, сфокусировав взгляд, я пригляделась к тому, что происходило внутри. Там было много взрослых людей. Время как раз обеденное. Кто-то из них катался на качелях, кто-то просто сидел на скамейках, играя в шахматы с самим собой, других же возили в инвалидных креслах по тропинкам женщины-медсестры. Не увидев ничего интересного и решив, что это простая больница, я пошла дальше. Вскоре, дойдя до главного входа и увидев табличку с наименованием учреждения, я поняла, что права я была только наполовину.

Это была психиатрическая больница.

Сейчас мне казалось, что я попала в похожее место. Большая территория, двух и трехэтажные дома, стены в которых раньше наверняка были белыми, а сейчас уже посерели от грязи и прошедшего времени, во многих местах были покрыты трещинами и сколами. В окнах горел свет. Это первое, что сразу же бросилось в глаза. Свет был и в фонарях, установленных вдоль дорожек, и на заборе и на воротах, через которые мы прошли.

– Отлично. А теперь идите получать свои пайки, детишки. Нина, – обращается ко мне Грызун, – ты со мной.

Я смотрю на Сергея.

– Тебя отведут и представят Князю. Он тут главный, – говорит он, будто я этого не знаю.

– Не волнуйся, Серый, за свою девулю. Если повезет, эту тебе отдадут обратно!..

Грызун смеется и, гаркая от собственного остроумия, зовет меня следовать за ним.

– Князь похож на адекватного человека, – быстро произносит Сергей. – Потупи взгляд, соглашайся помогать во всем и тебя отправят отдыхать в женскую часть лагеря. Там найдешь Машу. С ней будет полегче.

Я успеваю только кивнуть, когда Грызун орет, растягивая слова, чтобы я шевелила своими булками.

Ладно. Глубокий вздох, грустные глазки, подрагивающие губы, слезы. Жетоны спрятаны в надежном месте. В сумке у меня никто и ничего не найдет. Опасности я не представляю до того момента, пока не встречу Семена. Он расскажет о том, что я доехала до конечной и тогда… А вот теперь пора включать голову и думать. Я забыла о том, что говорилось в письме. Быть внимательнее и сообразительнее.

Ранее мы с Сергеем предположили, что Князь обследует территории Клоаки, пытаясь выбраться из нее, но ведь душегубы специально крадут поезда и заманивают сюда людей. Подстрекатели и Князь в любой момент могут вернуться на поверхность, но они остаются здесь и заставляют простых душегубов рыскать по городу в поисках…

Что же он ищет?..

– Заходи, Ни-на, – опять протягивает мое имя Грызун, когда мы доходим до какого-то здания.– Князь будет рад новой встрече.

Надеюсь.