Текст книги "Клоака. Станция потери (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Шестые оковы – Потери на дороге

Если бы месяц назад кто-нибудь спросил у меня: «Хочешь оказаться в такой ситуации, что кровь начнет закипать в жилах?», я бы без долгих раздумий ответила «конечно». Почему? Повторюсь: моя жизнь до безобразия скучна. Во всяком случае, именно так я раньше и думала.

Что происходило со мной интересного в течение буднего дня? Ничего. Я просыпалась, умывалась, красилась, сушила волосы, одевалась и шла на кухню завтракать. Уходила из дома, ждала на остановке автобус, доезжала до конечной и спускалась в метро. Пыталась пропихнуться в битком набитом вагоне до поручней, чтобы не свалиться на очередном повороте, держала сумку перед собой, чтобы из нее ничего не вытащили и, слушая заранее подготовленный набор песен на стареньком плеере, доезжала до пересадочной станции.

Вместе с толпой таких же, как и я трудяг, на автомате шла до нужного перехода, с толпой поднималась по лестнице, с толпой шла по выложенному кафелем коридору, с толпой спускалась на другую платформу по эскалатору и заходила в другой поезд, на котором доезжала до университетской станции.

Дорога от метро до главного здания института пешком занимала у меня минут пятнадцать, на трамвае – две остановки, на автобусе или троллейбусе – три.

«Доброе утро» охранникам, знакомым короткое «привет». Я смотрела на первом этаже расписание, поднималась на нужный этаж, заходила в нужную аудиторию и занимала там свое привычное место. Доставала из сумки общую для всех предметов тетрадь. Здоровалась с проходящими мимо сокурсниками и ждала прихода моих подружек.

Вот только Элька и Шурка всегда приходили после звонка, когда преподаватель уже заканчивал перекличку. Эльке хватало надуть губки и попросить прощения за опоздание, чтобы ей позволили прослушать лекцию. Профессора, что молодые, что в возрасте, на такие жесты с ее стороны реагировали до банальности одинаково: кашляли, опускали взгляд, поправляли удушающий их в этот момент ворот рубашки.

Пухленькую и маленькую Шурку же на фоне Эльки они никогда не замечали. И, если честно, я знала, что ее это сильно выбешивало.

Если везло, то мы сидели вместе. Если нет, то приходилось ждать конца пары ради ни к чему не обязывающей болтовни. Часов до трех-четырех у нас были занятия, которые, сказать по правде, мы частенько прогуливали. После учебного дня я чаще всего ехала домой, иногда, конечно, я ходила с Элькой и Шуркой в кино или зависала вместе с ними на чьей-нибудь квартире, по сути, просто убивая время. Если же мы никуда не собирались, то я возвращалась обратно и в домашних, родных стенах заканчивался еще один мой день.

Когда же наступали выходные – и если в эти дни я не была слишком ленива – то я могла поехать по магазинам с мамой, встретиться с Элькой и Шуркой, поделать еще каких-нибудь домашних дел, а потом осознать, что вот так вот выходные и закончились.

Поэтому, если бы месяц назад у меня спросили: «Хочешь оказаться в такой ситуации, что кровь начнет закипать в жилах?», я бы без долгих раздумий ответила «конечно».

– О-они нас догоняют, – прерывисто дыша, произносит Сергей, когда добежав до луна-парка мы прячемся под навесом тира. – А я в этой части г-города еще ни разу не был.

Мое дыхание так же сбито. Хочется пить. Я смотрю на Беллу и Машу. Первая сидит, вытянув ноги вперед и, закрыв глаза, казалось, будто бы спит. Маша, подтянув колени к груди, пытается отдышаться, морщась от колющей боли в боку.

– Ты знаешь, куда нам дальше?

– Да, – отвечаю я Сергею, хотя смутно представляю наш дальнейший путь.

Нет, я знаю, куда нам нужно попасть. И я примерно знаю, что до свободы нам остается бежать не так уж много, но…мы уже выдохлись.

– Маш, ты как? – спрашивает Сергей у сидевшей рядом с ним девушки.

– Н-не привыкла я к с-спорту, – признает Маша и так для всех понятный факт, натянуто улыбаясь нашему спортсмену. – Белла, а ты?

Белла поднимает вверх большой палец, но ничего не говорит.

Я осторожно приподнимаюсь, выглядывая из-за стола. Вроде бы никого поблизости нет, но отчего-то мне неспокойно. Желудок сковывает от спазмов то ли от страха, то ли от голода. Когда я там ела в последний раз?

– Кстати, Нина, ты так и не сказала, почему Семен решил нам помогать?

– Что?

Сердце екает в груди. Я не ожидала подобного вопроса. Особенно от Маши. Она внимательно смотрит на меня через линзы своих очков. И как я умудрилась не заметить того, что правая линза была усеяна расколотой паутинкой? Где и когда она успела разбить очки?

– Ну… Может, он не такой, как остальные душегубы?

Я пожимаю плечами и стараюсь говорить уверенно, но получается, честно говоря, так себе. И если уж я в собственную ложь не поверила, то чего ждать от остальных?

– Да какая к черту разница? – раздраженно произносит Белла, приоткрывая только один глаз. – Забудьте вы об этом докторишке. Главное, что помог, а почему, уже не важно.

Она смотрит на меня, и я, коротко кивнув, мысленно благодарю ее. Уж кто-кто, а Белла точно знает ответ на Машин вопрос. Вот только сдавать меня или рассказывать о том, что происходило между мной и Семеном в «Раю», она не собирается.

Что это, женская солидарность или что-то другое? Может, Белла не желает вспоминать о том, что ей самой пришлось пережить за те дни, что она провела под гнетом Госпожи?

– Да, и правда… Это уже не важно.

Маша опускает взгляд, стыдясь своего любопытства.

Я вновь выглядываю из-за нашего укрытия, прислушиваясь к звукам. Вроде бы тихо. И никого не видно.

«Беги к луна-парку. В нем есть дорожка, выложенная желтым кирпичом», – звучит в моей голове голос Семена.

«Иди по ней. Она оборвется перед небольшим лесом, на окраине города».

Так, где тут у нас лес?

Я осматриваюсь и вижу вдалеке зеленый участок. Может, конечно, это был местный сад или скверик для отдыха, но других деревьев поблизости я не вижу.

«Пройдешь сквозь лес – упрешься в стену».

Стену я отсюда не вижу, но точно знаю, что она где-то там есть.

– Вы отдохнули? – прерывает мои мысли Сергей, обращаясь к Маше и Белле. – Если у нас все еще есть преимущество, то его нельзя терять.

Он прав.

– Хорошо, – говорю я, опускаясь обратно на землю. – Нам нужно добраться до тех деревьев. Бежать не далеко, но на какое-то время мы окажемся на открытом пространстве.

Я чувствую, как в горле что-то сжимается.

– Поэтому задерживаться нигде нельзя.

Маша кивает мне. Белла делает то же самое.

Они готовы продолжить борьбу за свое выживание.

– Мы ищем дорожку, выложенную желтыми кирпичами. Если… Если вдруг так получится, что мы разделимся, то нужно будет найти ее и идти по ней до самого конца.

– Мы помним, – произносит Белла, вставая в полный рост. – А еще мы не ждем тех, кто отстал. Ты об этом не забыла?

Я набираю в легкие побольше воздуха и, шумно выдохнув, качаю головой. Я этого не забыла. Но все же я надеюсь на то, что Костя и Саша нас вот-вот догонят.

– Отлично. Это, кстати, всех касается, – продолжает она, обратившись к остальным. – А теперь пошли. Как ты и сказал: «Если у нас все еще есть преимущество, то его нельзя терять».

Возможно, мне показалось, но я отчетливо увидела на лице Сергея гримасу сожаления и…раздражения.

Мы покидаем лавку тира.

Если честно, то я не помню, когда в последний раз была в луна-парке. Наверное, учась в начальной школе, на юге, куда летом мы всей семьей уехали отдыхать. Я любила кататься в каких-то чашках, ездить на машинках и вопреки запрету вредных контролеров врезаться в других посетителей аттракциона. Я точно знаю, что ни разу не каталась на чертовом колесе – самом романтичном месте во всяких там мангах и аниме. Я точно не ела попкорн и не откусывала с палочки розовую сладкую вату. Мне не покупали воздушных шариков, но у меня было много светящихся ободков и браслетов. Последние я хранила в морозильнике. Не знаю, правда, зачем. Кажется, мама говорила, что так светящееся внутри браслетов…вещество дольше сохраняет свою способность светиться.

А еще я любила вытаскивать из автоматов игрушки и, наверное, просадила в этих стеклянных коробках целое состояния пятаков.

Мы пробегаем мимо очередного тира. В него, кстати, я никогда не играла, хотя часто представляла себе, как я, такая крутая и невообразимо меткая, на глазах у десятка людей попадаю в этих многострадальных уточек, забираю с собой огромного медведя и красиво покидаю игрушечный полигон.

Жаль, правда, что я прирожденная мазила.

– Ох, нет… – внезапно выдыхает Маша, останавливаясь на месте.

– Чтоб тебя, – процеживает сквозь зубы Белла, бежавшая позади нее. – Говорили же, что останавливаться нельзя!

Белла толкает Машу в плечо, призывая ее продолжить бег, но Маша сдвинулась лишь на шаг, просто не ожидая того, что ее толкнут.

– Мы не туда бежим, – произносит Маша, оглядываясь по сторонам. – И я знаю, что это за парк.

– А?

– В смысле?

– То есть?

– Это… Это не целый парк, а только его часть, – начинает Маша, указывая пальцем наверх. – Вы ведь все знаете луна-парк на Цветочном?

– Да, но там нет чертова колеса, – сразу же возражает Сергей.

– Это сейчас его там нет. Но раньше оно было. Точно такое же, как это, – Маша указывает на чертово колесо, – а то, на поверхности, реконструировали лет пятнадцать назад из-за ветхости.

– Хочешь сказать, что этот луна-парк – дубляж того, верхнего? – спрашивает Белла. – Бред какой-то. Я много раз там была и точно знаю, что вокруг парка таких домов нет.

– Тот, кто строил Клоаку, мог воспроизводить под землей лишь определенные районы, – произносит Сергей.

Все это, конечно, интересно, вот только…

– Маша, ты знаешь, где эта желтая дорога? – спрашиваю я.

Какое нам дело до чертова колеса, или до домов в округе?

– Эм… Д-да, – неуверенно произносит Маша, покрутив головой в разные стороны. – Дорога из желтого кирпича вела в Изумрудный город. Как в сказке. И она… Была…

Маша зажмуривается, пытаясь вспомнить.

И в этот миг по парку разносится грохот от автоматной очереди.

Время на мгновение застывает, а потом мы разбегаемся в разные стороны. И это становится нашей ошибкой. Сергей и Маша прячутся за скамейкой. Я и Белла напротив них, притаившись за киоском по продаже билетов.

Наши преследователи не заставляют себя долго ждать. Во главе с Вано они появляются минуты через две.

Семь душегубов, намеренных вернуть нас обратно в лагерь.

– Я зна-аю-ю, что вы здесь, де-ети-ишки! Погуляли и хватит! Пора возвращаться домой! Папа Князь там жу-утко злой!

Белла что-то бормочет себе под нос, но я могу разобрать только связующие слова-маты. Да, этот бильярдный шар мне тоже не нравится. Я смотрю на Машу, уже пару секунд жестикулировавшую мне какие-то знаки. Она показывает куда-то над моей головой. Я, попытавшись аккуратно взглянуть вверх, умудряюсь разглядеть приклеенную к киоску карту парка.

Да еще и со стрелочкой «Вы здесь».

Спасибо, добрые люди.

– Нинок, твой кавалер в беде! Ты должна ему помочь!

От его слов мне словно дают под дых, воздух в легких тот час же куда-то исчезает. Причем из самих легких, мне нечем дышать.

– Вот только о ком я говорю? – издевается надо мной Вано.

Костя? Семен? Про кого он? Семен вряд ли бы… Вероятнее всего Костя, но…

– Нина! – шикает на меня Белла, больно сжимая мою руку. – Кто отстал – того не ждем.

Я знаю, но…

– Идем. Те двое уже ушли.

Что? Я смотрю на скамейку, за которой прятались Сергей и Маша. Их там и правда нет. Я собираюсь с мыслями и, игнорируя похабные высказывания Вано в мой и Беллин адрес, еще раз гляжу на карту луна-парка. В чем я всегда была хороша, так это в ориентировании на местности. У меня в голове живет самый современный навигатор, и благодаря ему я еще ни разу в жизни нигде не блуждала и не заходила в тупиковые переулки.

Нам с Беллой удается незамеченными проскользнуть мимо Вано и его ищеек, вернуться к тиру, в котором мы изначально и прятались, и подумать над тем, что делать дальше.

– Эта Маша могла и раньше вспомнить о том, где эта дорога, – недовольно бурчит Белла, отряхивая от пыли свои ладони.

– Не говори так. Нам повезло, что она вообще об этом вспомнила, – встаю я на Машину защиту. – Теперь я точно знаю, куда бежать.

– Ага. Но проблема в том, что мы теперь не одни. Не разгуляешься.

Да, не разгуляешься. Я закрываю глаза и четко представляю в своей голове карту. К сожалению, если бы не наша невнимательность, мы бы уже давно были на этой выложенной желтым кирпичом дороге. Если бы мы только смотрели по сторонам, вбегая в парк, а не оборачивались назад, боясь того, что нас вот-вот нагонят…

«Добро пожаловать в обитель вседозволенности. Если хотите покинуть это место, будьте очень внимательны и сообразительны».

Черт!..

– Какова вероятность того, что они вернутся ко входу? – спрашиваю я у Беллы.

– Будь я на месте этого лысого, то точно бы оставила кого-нибудь сторожить главные ворота.

Да, я, пожалуй, тоже бы оставила кого-нибудь. Но был ли Вано так же умен и сообразителен, как мы? И знал ли он, куда мы направляемся?

Короткими перебежками, все время вздрагивая от шума запугивающих нас выстрелов, мы с Беллой все-таки добираемся до нужного нам места. Дорога, выложенная желтыми кирпичиками, и правда словно срисована со страниц детской книжки. Смешно то, что я не читала оригинальной сказки, довольствуясь пересказом соотечественника.

В детстве, скажу в свою защиту, я считала напечатанный на тонких листах текст ни чем иным, как переводом зарубежной сказки.

Каково же было мое потрясение, когда я узнала правду.

– Думаешь Маша и Сергей уже прошли здесь?

Я рассматриваю деревянную табличку, воткнутую в землю, на которой выцветшими, облезлыми буквами написано «Добро пожаловать в Изумрудный город».

– Ты бы стала их ждать? – спрашиваю я у Беллы. – Или бы пошла вперед?

Белла оглядывается. Спрятаться здесь было негде.

– Я бы пошла, – говорит она, делая шаг вперед.

И мы пошли.

Поначалу мы передвигаемся медленно, но потом ускоряемся, а вскоре и вовсе переходим на бег. Ощущение того, что позади нас кто-то есть, ни на секунду нас не оставляет. Может, конечно, это были Сергей и Маша, но они знают, куда нужно идти, поэтому смысла останавливаться и ждать их я не вижу. Если же Вано преследует нас, то нам тем более нельзя медлить и терять спасительные минуты.

– Эй! – звучит позади нас приглушенный оклик.

Мы с Беллой резко оборачиваемся.

Я сжимаю в кармане отданный мне Костей пистолет, но благо воспользоваться им время еще не наступило. К нам приближаются Сергей и Маша. Сергей поддерживает ее за локоть и в прямом смысле этого слова тащит за собой. Маша же уже окончательно выдохлась и лишь благодаря ему не падает, заплетаясь в собственных ногах.

– Ты не ранена? – спрашиваю я у Маши, заметив бледность на ее лице и стекавшие по ее вискам капли холодного пота. – Вас не заметили?

– Со мной все в порядке.

– Они прочесывают парк и скоро могут найти нас, – говорит Сергей. – Маша уже ели на ногах стоит. Да и я уже на пределе. Хотя признаваться в этом нелегко.

Охотно верю.

– Да что ж вы все языками чешите, а?

И правда. Беллино раздражение я прекрасно понимаю.

– Вы хотите, чтобы нас…

Белла не договаривает того, что хочет сказать. Ее глаза расширяются, на лице отчетливо читается испуг.

– Ни-и-на-а!

Вано нашел нас.

Сергей подхватывает Машу на руки, мы бежим. От эхом разносящихся выстрелов, я вжимаю голову в плечи. Может, нас и не хотят возвращать в лагерь. Может, нас разрешили пристрелить.

Я вновь стала чьей-то мишенью, но даже в этот раз, никто в меня не попал.

Вдруг я понимаю, что шаги позади меня затихли. Находясь в каком-то странном состоянии, я оборачиваюсь и вижу, что Сергей стоит на коленях, продолжая прижимать к себе Машу, чья рука безвольно опущена на дорожку из желтого кирпича.

Нет…

– Бежим!

Голос Беллы оглушает меня. Она хватает меня за запястье и тянет за собой.

– Давай же! Шевелись!

Перед моими глазами все плывет. Меня бросает то в жар, то в холод. Волосы прилипают к шее. Я горю изнутри, и мне хочется кричать так громко, чтобы все в этом чертовом городе меня услышали! И сбежались сюда.

– Нина!

– Бегите! – кричит Сергей. – Быстрее!

Выстрелы возвращаются.

Я бегу за Беллой, свернувшей с дороги и бежавшей сквозь деревья, по обычной земле.

Если я выберусь отсюда, и если у меня спросят: «Хочешь оказаться в такой ситуации, что кровь начнет закипать в жилах?», я без долгих раздумий отвечу «ни за что».

– Все должно было быть не так, – проговариваю я. – Не так…

Перед моими глазами застывают неподвижные фигуры Сергея и лежавшей в его руках Маши. Ее рука, безвольно опущенная к дорожке из желтого кирпича, окрашена в алый цвет.

Седьмые оковы – Призраки

Я прислоняюсь спиной к стволу дерева и несколько раз выдыхаю в сомкнутые в «лодочку» ладони. Мне отчего-то кажется, что так дышать я буду тише, и моего шумного дыхания никто не услышит. Кожа моментально вспотела от моего горячего дыхания, но меня саму пробивает легкий озноб. Я чувствую растекающийся внутри моего тела страх.

Белла усаживается на мокрую, склизкую землю у моих ног и так же пытается отдышаться. Она морщится каждый раз, как только ее бок пронзает тягучая боль, и мне вспоминается, как школьный физрук всегда ругал нас, старшеклассников, если после забега по стадиону мы сразу же останавливались и падали на траву, раскидывая руки по обе стороны от себя.

Якобы так мы делали только хуже, а не восстанавливались после длинных дистанций.

– Может, встанешь на ноги? – произношу я, после чего моментально посылаюсь средним пальцем восвояси. – Ну как знаешь…

Я опускаю взгляд на свои испачканные в грязи ботинки и задаюсь логичным, на первый взгляд, вопросом: а почему земля мокрая?

Дождя ведь не было.

Или все-таки был?

Я не могу ответить с уверенностью на собственный вопрос, поэтому просто смотрю наверх, где над моей головой нависает множество веток: толстых и тонких, коротких и длинных. Переплетаясь между собой, они создают своеобразную сетчатую паутину, делившую серое «небо» на множество квадратов и треугольников, сквозь которые просачивается яркий свет.

Я щурюсь, ощущая давление в глазах. Переведя взгляд на Беллу, я еще несколько секунд вижу перед собой мерцающие пятна, которые, все же, вскоре исчезают.

Белла держится за горло и делает судорожные, глубокие вдохи. На мгновенье мне хочется спросить у нее: «А не астматик ли ты часом?», но я сдерживаюсь. Даже если и астматик, то помочь ей во время приступа может лишь ингалятор, которого у меня с собой точно нет.

Зато, если что, у меня есть Костин пистолет.

Для достоверности я засовываю руку в карман и сжимаю черный металл онемевшими от страха пальцами. Я очень надеюсь на то, что мне не придется его использовать, потому что…я настоящая мазила. Смешно, да? Меня не волнует то, что могу кого-то подстрелить и ранить, я волнуюсь о том, что не попаду по своей двуногой мишени.

И смех и грех.

Мы убежали от Вано, но потеряли все свои ориентиры. Вокруг нас один только лес. Городского типа, правда, но все-таки лес. Я не вижу домов, не знаю, в какой стороне стена. И, что самое главное, я не знаю, с какой стороны Вано и его душегубы могут на нас напасть.

А подобное незнание чревато хорошо известными мне последствиями.

Я еще раз смотрю на «небо».

Все оттенки серого плывут над моей головой, вихрятся и кучкуются, казалось бы, в грозовые тучи. Конечно, я понимаю, что все это лишь картинка, проецируемая на панели, но чем дольше я смотрю на «небо», тем чаще ловлю себя на мысли о том, что что-то не так. Но не в «небе», нет. А во всем этом месте. Словно все эти дни меня дурили. Рассказывали сказки о том, о сем и дурили как ребенка.

А может, я просто становлюсь параноиком и не могу больше адекватно реагировать на происходящие вокруг меня события?

– Кх… Кх…

– Белла?

Нам нужно добраться до стены до того, как пойдет дождь и станет темно. Я хоть и отношусь еще к категории «молодежь», но в Клоаке темнота мне другом точно не была.

– Нужно бежать дальше, – говорю я Белле, наклонившись и дотронувшись до ее плеча. – Мы и так делаем крюк, пытаясь убежать от них.

– Я в курсе, – раздраженно выдыхает она, взъерошивая свои черные, уже давно спутавшиеся между собой волосы. – Ты хоть знаешь, куда нам нужно бежать?

– Если честно, то нет. Но нам нужно выйти на открытую местность, чтобы понять, где стена.

– Ага, а может нам еще прокричать «Эй, мы тут!» во все горло?

– Нет. Этого лучше не делать.

Я пытаюсь отшутиться, но шутка не удается.

Белла недовольно зыркает на меня и, оперевшись о ствол дерева спиной, поднимается на ноги. Она закидывает голову вверх и, втянув в себя воздух, морщится, сжимая рукой свой бок.

– Давай пока просто пойдем.

– Давай пока просто пойдем, – передразнивает меня Белла, обходя дерево и замирая на месте. – Эй, Н-Нина…

Я сжимаю в кармане пистолет и, сделав шаг вперед, выхожу из-за дерева, ровняясь с Беллой. Поворачивая голову в ту сторону, куда она смотрит, я была уверена в том, что увижу кого-нибудь из душегубов или же самого Вано, но… Все оказывается намного хуже.

Я ощущаю, как стук собственного сердца барабанной дробью отзывается в ушах, а в районе желудка что-то сжимается и падает вниз. Наверное, это моя душенька не выдерживает потрясения и сбегает в пятки. И придумал же кто-то такое сравнение.

Резко вытащив из кармана пистолет и сжав его двумя руками, я направляю оружие на стоявшего метрах в десяти от нас человека.

А он и не думает шевелиться.

Я бы назвала его настоящим великаном, настолько этот мужчина был высоким и огромным. Грязный плащ, скрывавший его широкие плечи, еле достигал колен. На голову натянут закрывающий его лицо капюшон. Штаны ему явно малы в росте, поэтому щиколотки открыты.

На ноги обуты обычные кроссовки.

– Нина, стреляй! – дергая меня за рукав, воскликнет Белла.

Где-то вдалеке гремит «гром».

– Ч-чего ты ждешь?!

Ее голос дрожит от страха.

– Если выстрелю, Вано поймет, где мы, – шепотом произношу я, боясь, что этот здоровяк мог услышать меня и понять, что стрелять в него я не собираюсь.

А значит, никакой опасности для него не представляю.

«Гром» эхом вновь проносится по Клоаке.

С «неба» начинает капать мелкий дождик. Воздух пропитывается запахами дождевых червей. Правда, я никогда не интересовалась, был ли это запах именно тех розовых мерзостей, после обильных дождей валяющихся на асфальте, или же запах чего-то другого, но как с детства повелось: после дождя на улице пахнет дождевыми червями.

– Отходи назад и беги, – говорю я Белле. – Я не вижу у него в руках оружия, но…

– Да его руки это одно большое оружие!.. – перебивает меня Белла, крепко сжимая мой рукав. – Он ими наши шеи за секунду переломит.

– Не переломит, – произношу я. – Пальцы не сомкнутся.

Белла что-то бубнит в ответ, но меня не удается разобрать ее слов. Я неотрывно слежу за человеком, который пока не предпринимает никаких попыток приблизиться к нам.

– Нина, он же ждет остальных, – говорит Белла.

И она наверняка права.

– Нина…

Но как же так получилось, что ни я, ни она ни разу не видели такого здоровяка в лагере? Это Митяя можно было легко не заметить, а этого Геракла даже при сильном желании невозможно было не увидеть.

– Нина!.. – сквозь зубы восклицает Белла, дергая меня за рукав. – Пошли. Он здоровый, но ряд ли быстро бегает.

С этим я тоже не могу не согласиться. В нем на вид было килограммов сто, а, возможно, и намного больше. Такая тушка была сильной, но вряд ли быстрой.

– Пошли, – говорю я, отступая назад, и мои слова действуют на человека, как спусковой крючок к действиям.

Он шагает к нам на встречу, а я с испугу дергаюсь и стреляю

И вдруг мне начинает казаться, что само время в этот момент остановилось.

Я вижу, как крупные дождевые капли медленно падают сверху вниз на землю. Вижу, как количество этих капель становится все больше и больше, пока дождь не превращается в ливень. А еще я вижу то, чему не могу дать объяснения. Этот человек, в которого я по неизвестной мне причине не попала, медленно вытягивает руку, пальцем указывая нам в сторону противоположную от той, куда мы с Беллой собирались от него бежать.

– Что он делает?

– Не знаю.

Указывает нам путь? По-другому этот жест распознать просто невозможно, но на какой именно путь он нам указывает?

Я делаю шаг в другую сторону, а он сделает шаг навстречу.

Он хочет, чтобы мы пошли туда, куда он указывает. В этом у меня сомнений нет.

– Если пойдем туда – умрем, – говорит мне на ухо Белла, думая о том же, о чем и я.

– А если не пойдем?

– Умрем чуть позже.

– Говорят, что перед смертью не надышишься…

– Я надышусь, – произносит Белла, и последнее слово остается за ней.

Я еще раз делаю шаг в другую от той, куда указывает мужчина сторону, и ситуация повторяется. Он вновь шагнул к нам на встречу.

Идти или не идти? Вот в чем вопрос.

– Ладно, будь по-твоему, – говорю я, хоть и прекрасно понимаю, что этот человек меня не слышит. – Белла, пошли.

– Ты что, собираешься пойти туда, куда он указывает? – произносит она. – Тебе перекись все мозги прожгла.

Да, давай пошутим на тему блондинок.

– Есть другие предложения?

– Нет, – сразу же отвечает мне Белла. – Никаких.

Дождь усиливается и теперь напоминает один из тех тропических ливней, которые я видела только по природоведческим каналам на кабельном. Как там о таких дождях говорилось? «Словно из ведра окатили»? Теперь я точно понимаю смысл этой фразы.

Интересно, а в каком месте на потолке встроены «душевые насадки»?

– Тогда пошли.

Подошва от ботинок прилипает к земле, и чтобы оторвать от нее ногу, приходится прикладывать немало усилий. Первые наши шаги были неуверенными. Скованными. Но человек, неподвижно стоявший перед нами, продолжает указывать нам путь, смотря прямо перед собой. Чем дальше я от него отхожу, тем сильнее мне начинает казаться, что это и не человек вовсе, а восковая фигура из музея. Ведь даже когда силуэт мужчины начинает меркнуть средь толстых стволов деревьев, я остаюсь уверена лишь в одном голову – в нашу сторону он так и не повернул.

– А теперь бежим.

Иногда тонкие ветки, свисавшие с более толстых и длинных, больно царапают наши лица. Кусты то и дело норовят зацепиться об одежду. Обувь утопает в грязи, которая моментально засасывает наши ноги, стараясь утянуть нас как можно глубже в лужи из глины и торфа. Дождь продолжает капать с «неба», насквозь промочив нашу одежду. Периодически грохочет глухой гром. Молнии, правда, так ни разу и не мигнули, и если бы я разбиралась…наверное в физике, то обязательно задумалась бы о том, а возможно ли это?

Но я от физики была далека и рассуждения на тему существования грома без молний и молний без грома меня сейчас мало интересуют. Вот доберусь до стены, вернусь на поверхность и обязательно вобью этот вопрос в поисковике.

– Смотри! – останавливаясь, выкрикивает Белла, стараясь перекричать бушующую стихию.

Мы выходим к дороге, выложенной желтым кирпичом.

– Он и в самом деле нам помог.

Белла оглядывается назад, все еще не веря в произошедшее.

Я осматриваюсь.

В некоторых местах дорога просела, и на месте ям образовались лужи. Из стыков между кирпичей торчат сухие травинки, кое-где этих самых кирпичей и вовсе не хватает, но это точно та самая дорога, о которой мне рассказывал Семен.

– Может, это был призрак такого же несчастного, как и мы? – продолжает Белла, кажется, забыв о том, что совсем недавно собиралась умереть. – Поэтому он помог нам?

– Боюсь, что в таком месте даже призраки не стали бы нам помогать, – говорю я, стачивая о невысокий выступ на краю дороги грязь с подошв ботинок.

Мы определенно вернулись к своему первоначальному маршруту. Теперь остается решить, куда идти: направо или налево?

– Направо, – уверенно заявляет Белла, стоит мне только произнести свой вопрос вслух.

– Почему? – спрашиваю я, посмотрев в обе стороны. – Что туда, что туда… Все одинаковое.

–Ты по торговым центрам часто ходишь? – вдруг задает она мне вопрос.

– Не то что бы…

– Тогда теперь слушай меня. Когда выходишь из очередного магазина, то интуитивно чувствуешь, в какую сторону нужно идти, чтобы вернуться к своему маршруту, – со знанием своего дела произносит Белла. – Так вот, у меня сейчас такое же чувство. Мы идем направо.

Надо же, и у Беллы в голове есть встроенный навигатор. Правда загружены туда карты торговых центров, но… Направо, так направо. По сути своей, что туда идти, что налево, все одинаково. Если ошибемся, то просто вернемся обратно.

Надеюсь только, что на Вано мы не…

– Стой, – говорю я, обрывая свои мысли. – Пойдем вдоль дороги, но через лес.

– А-а? – Белла смахивает со лба дождевые капли. – Еще чего! Тут ровная дорога! Все прекрасно видно! Никто внезапно не нападет.

– Если бы у душегубов не было оружия, то я бы с тобой согласилась. Но мы сейчас стоим здесь и только не кричим «Эй, мы тут!».

Я припоминаю ей ее же фразу.

– Нас пристрелят, а мы и не поймем, с какой стороны стреляли.

Белла досадливо сжимает губы.

Мне удается до нее достучаться, и мы вновь скрываемся между деревьев. Теперь, когда мы идем вдоль дороги, то надеемся лишь на то, что выбрали правильное направление.

Когда с возобновления нашего спасательного похода проходит от силы минут пять, я замечаю стоявшую у дороги фигуру и на секунду пугаюсь того, что мы наткнулись на человека.

Душегуба, разумеется.

Но стоит мне приглядеться, как весь страх куда-то исчез.

Это не душегуб. И даже не человек. У дороги стоит Дровосек. Тот самый, из сказки. Я пытаюсь вспомнить, в каком порядке девочка из книжки встречала на своем пути сказочных существ и к некому разочарованию понимаю, что Дровосек в сюжете был вторым.

А это означает, что мы были ровно посередине.

– Ну это уже хоть что-то!

Белла пытается приободрить то ли себя, то ли меня, но я только киваю на ее слова и мы идем дальше. Следующим, если мы выбрали правильное направление, должен быть трусливый Лев.

Если же ошиблись, то познакомимся с Пугалом.

Дождь все никак не прекращается. Земля насквозь промокла, и я думаю о том, что если провести где-нибудь здесь раскопки, то в конечном итоге можно добраться до настоящего пола. Возможно, металлического или бетонного.

Интересно, а как сюда завозили землю? А деревья? Панели и кирпичи для домов? Масштабное строительство подземного города не могло пройти незамеченным для нас, жителей поверхности.

И где все те люди, которые строили Клоаку? Сотни, а может и тысячи рабочих, выстроивших это место, закончили свою работу, поднялись наверх и молчат о том, что под метро есть еще одно метро?

Тут мне вспоминаются все те диггерские россказни о бункерах, военных базах и прочих тайных местах, которые любители острых ощущений пытаются отыскать вовремя своих вылазок…или все же правильней сказать спусков под землю?

Сказка ложь, да в ней намек, да?

– Нина, смотри, – произносит Белла, указывая вперед. – Это же лев, да? Мы выбрали правильное направление!