Текст книги "Клоака. Станция потери (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Четвертая смена – Квартет

Как и говорил Семен, после обеда я предоставлена сама себе.

Уходя из «Рая», я еще раз взглянула на Беллу. Она держалась, но было видно, что за стойкостью скрывались самый настоящий страх и отвращение к тому, что происходило в этом здании.

Мне вдруг вспоминается наш с Элей и Шуркой давний разговор. Не помню я, из-за чего тогда эта тема поднялась, но решили мы пообсуждать публичные дома и правильность их легализации. Эля тогда ничего внятного сказать не смогла. Только смеялась и опошляла все, что говорили мы. А вот Шурка меня удивила. Всегда тихая и робкая она в тот день решила проявить характер и доказать мне аморальность этих увеселительных заведений. Я же…

На самом деле, я никогда не считала древнейшую в мире профессию чем-то мерзким. Или плохим. Или неправильным. Слов можно было подобрать уйму. В конце концов, в подобную «сферу обслуживания» шли не из-за хорошей жизни. Пусть впоследствии – если повезет, конечно – жизнь и могла превратиться в сказку, полную всевозможных удовольствий, в здравом уме и без особой на то нужды свернуть на эту дорожку вряд ли бы кто согласился.

Как бы я не пыталась донести это до Шурки, она меня не слушала и продолжала настаивать на своем.

«Эти места полны разной заразы», – убеждала она меня.

«Такими услугами пользуются только законченные извращенцы», – говорила она.

А я, поняв, что спорить с ней бесполезно, молчала и думала о том, что услугами «ночных бабочек» пользовались не только те, кому некуда было девать деньги и излишки силы, но и те, кому попросту не свезло родиться писаными красавцами, способными произвести впечатление на противоположный пол привычными для всех способами.

Может, кто-то был до смерти стеснительным и не мог ни с кем познакомиться, а у кого-то имелись некоторые…дефекты, которые в кульминационный момент могли отпугнуть избранницу, нанеся при этом сокрушительный удар по гордости и самолюбию. Если хорошо подумать, то придумать причин, почему кто-то пользовался услугами «свободных» женщин, можно было довольно много.

Тот спор, заметив, что я к нему не проявляла под конец никакого интереса, Шурка решила закончить фразой о том, что «раньше такого не было». Оказывается, как я потом прочитала в интернете, было. Еще и своеобразно «поддерживалось» государством, выдававшим женщинам так называемые «желтые билеты». Легальные проститутки получали прибыль, придерживались определенных правил и постоянно осматривались врачами, хозяева публичных домов платили налоги и, как мне кажется, говорили кому надо и что надо о своих «драгоценных клиентах».

В общем, если все сделать по уму, то бордели могли оказаться не такими уж и «аморальными местами, полными всякой заразы». А если еще вовремя делать и брать со всех настоящие справки, то можно было бы…

– Нина, ты меня слушаешь?

Я поднимаю опущенный до этого в тарелку взгляд на Сергея и киваю. Я его, конечно, не слушала, хотя и стоило бы… Он это, скорее всего, понимает, но вида не подает.

– Покажи мне станцию, на которой ты вышла, – произносит он, отдав мне свой телефон.

Я о своем уже и думать забыла, а у него вон, 89 процентов заряда.

– Как такое возможно? – спрашиваю я, взяв в руки его технического друга. – Он совсем новый и ты им вообще не пользовался? Столько батареи…

– У меня с собой три переносных аккумулятора, – поясняет Спортсмен с нескрываемым самодовольством. – Всегда с собой столько таскал и, как оказалось, не зря.

– Поделишься?

Наглость – второе счастье.

– Поделюсь. А ты лучше смотри на карту и покажи мне на нужное место.

Я снимаю с потухшего экрана блокировку и внимательно изучаю запечатленные на снимке улицы. Телефон у Сергея большой. Экран дюймов шесть, а может и все семь, позволяет без вреда для зрения и нервов разглядывать карту с мелкими подписями и пометками.

– Красные точки – станции метро. Местность в большом круге – лагерь, – говорит он.

Ага. Значит, вот в этом доме находится подвальная лаборатория. Где-то здесь тот самый двор, в котором я впервые встретила душегубов. Где-то здесь я ночевала, а здесь… Вот здесь, где есть… Точнее была раньше вода, находится база Кости.

Когда я встретилась с Сергеем и Машей в столовой, то мы, взяв свои порции еды, удалились в самый дальний угол помещения, чтобы никто не смог нас подслушать.

К счастью и везению Грызун повел свою поисковую группу в нужное мне место. На самом деле, мне остается только надеяться на то, что это и вправду обычное везение, а ничто-то другое. Думать о том, что мной…нами манипулировали, совершенно не хочется. Мысли об этом сбивают с толка, пугают и злят, и заставляют недружелюбно на всех озираться, привлекая к себе излишнее постороннее внимание.

Как сказал Сергей, к самому водоканалу они не подходили. Возможно, Грызун и бывалые душегубы боятся того, что может вылезти из туннелей, или же те места когда-то уже были обследованы и особого интереса для Князя не представляют. В общем, я не знаю, в чем была настоящая причина их сегодняшнего похода в нужное мне место – я прекрасно осознаю, что повторяюсь – но Сергею удалось оставить послание Косте, ненадолго скрывшись от своего надзирателя.

– Думаешь, он поверит твоей записке?

– Должен, – говорю я, оторвавшись от разглядывания карты. – Если у него не было с собой такой фотографии, то он должен поверить в то, что она попала сюда вместе с его братом. А станция, на которую я прибыла, возможно, эта.

Я указываю на определенную точку.

– Хотя я не уверена. Если сможешь как-то оказаться на этой улице, то сфоткай мне вход. И то, что будет вокруг.

– Так и сделаю. – Сергей забирает свой телефон обратно. – А Белла…

Разумеется, о Белле я им уже все рассказала. Ничего не скрывая и не смягчая обстоятельства, в которых она оказалась.

– Я пообещала ей, что мы ее не бросим, – повторяю я ранее уже сказанную фразу. – Теперь нам нужно только все распланировать. От Семена я узнала, что поезда они крадут раз в три месяца, но…

Молчу, привлекая к себе их внимание.

– Что? – тихо спрашивает Маша.

– Давайте подумаем. Они крадут поезда раз в три месяца. Но ведь до верхнего метро они идут не пешком, так? Они должны на чем-то туда добраться. Через темный туннель, полный каких-то монстров.

– К чему ты клонишь?

Сергей хмурится. Он не понимает, о чем я говорю, а вот Маша, кажется, суть моих умозаключений начинает улавливать.

– Поезд здесь, – говорит она, а я, радуясь ее сообразительности, киваю головой. – Сережа, поезд здесь, в городе. Они не угоняют его обратно в депо. И не крадут каждый раз новый. Раз в три месяца они выбираются в метро на собственном поезде, сажают в него людей и уезжают обратно в Клоаку. Нам остается только найти местное депо и сделать то, что делают они.

– Угнать поезд?– спрашивает Сергей.

– Угнать поезд, – говорит Маша.

– Угнать поезд, – повторяю за ними я.

А уж кто будет им управлять дело не первой важности.

– Я, кстати, тоже кое-что узнала, – добавляет Маша. – О местной тюрьме, в которой держат нарушителей.

– Предполагаешь, что нашего знакомого тоже там заперли?

– Других мест просто нет. Ты доходил до конца лагеря? – спрашивает она у Сергея. – Дети говорят о каком-то страшном здании, у которого на окнах решетки из толстых прутьев. Внутри заперты злодеи, которые совершили ужасные проступки и были наказаны Князем.

– Ты это из сочинений узнала?

О чем только, оказывается, не узнаешь от детей, если задавать им правильные вопросы. Да еще и в игровой форме.

– Да, – отвечает мне Маша.

– Я туда еще не ходил, – начинает Сергей, – но после обеда я ничем не занят. Поэтому сейчас же туда и схожу.

– Я пойду с тобой, – говорю я. – Меня от обязанностей тоже освободили.

– Тогда узнайте об этой тюрьме, а я еще пораспрашиваю детей о лагере. —Маша вдруг заглядывает за мою спину. – И кстати… Если честно, то…мне начинает казаться, будто за нами наблюдают.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не обернуться.

– Мы привлекли к себе внимание?

Сергей напрягается и неосознанно гнет ложку, которую все это время держит в руках. К своему обеду он так и не притрагивается. Я смотрю на зеленоватую жидкость в тарелке и понимаю, что и сама не спешила начинать трапезу, хотя обед уже вот-вот должен был закончиться.

– Нам может просто казаться, – говорю я. – Мы все на нервах. И нам мерещится.

– Пытаешься убедить себя в этом? – спрашивает Сергей.

– Пытаюсь. Иначе все очень плохо.

Наш обед подходит к концу.

Мы провожаем Машу до места ее работы, а сами направляемся к тому страшному зданию, о котором говорили ей дети. После полудня людей в лагере много. Все занимаются своей работой, выполняя отведенные для них роли. На нашем пути встречаются несколько мужчин и женщин. Они идут в сторону столовой и везут в самодельной телеге что-то вонючее, накрытое не менее вонючими и грязными тряпками.

– Как думаешь, это наш ужин? – спрашиваю я у Сергея.

– Если так, то я от него воздержусь.

Вдалеке мы замечаем Дмитрия, он о чем-то переговаривается с другим душегубом. Я так давно его не видела, что успела забыть о его существовании.

– Знаешь, чем он занимается в лагере?

– Он один из приближенных Князя, – произносит Спортсмен. – Но чем конкретно он занимается, я не знаю.

Интересно, кто еще считается приближенными к Князю людьми? Дмитрий, Семен, возможно, Грызун. Но два-три душегуба… Как-то маловато.

– Слушай, а ведь вряд ли в поезде было только два подстрекателя, верно?

– Считаешь, их было больше?

– Да, – говорю я, кивнув. – Два человека на целый поезд плюс машинист… Малова-то злодеев для такой аферы, ты так не считаешь?

– Чем меньше группа, тем легче ее контролировать, – произносит Сергей. – Но… Может, ты и права. Нужно будет присмотреться к остальным. Но что нам даст информация о том, сколько их было?

– Ничего, – честно отвечаю я. – Просто было бы неплохо разузнать о том, где поезд, согласен? Дмитрий и Семен не скажут.

Хотя за Семена я не ручаюсь.

– Тема вряд ли вспомнит. Он слишком маленький. Если бы нам удалось найти того, кто многое знает и захочет нам помочь…

– Никто, кроме нас самих, нам здесь помогать не станет, – говорит Спортсмен, обрубив мою фразу на половине.

Сергей говорит горькую правду. Но все же… Хочется верить, что не все люди, живущие в Клоаке, настоящие душегубы.

До нужного места мы доходим быстрее, чем предполагали. Часовые у зданий провожают нас незаинтересованными взглядами. Я уверена в том, что нести свои своеобразные караулы им надоело. Кстати говоря, если они все время внутри лагеря, то как они могут собрать нужное им для спасения количество жетонов? Я никак не могу уяснить и понять здешние систему и правила. На данный момент я насчитала в лагере четырнадцать домов. Но их больше. Вокруг все обнесено забором, на каждом участке забора стоят охранники с оружием и огромные лампы, освещающие территорию ночью.

Нужно будет уточнить у Семена о количестве проживающих в лагере душегубах.

Столовая, своя лечебница, дома для проживания, мини-школа, бордель. Где-то еще есть ферма. Этот лагерь был городом в городе. У него свои законы и правила. Свои распорядки.

– И правда похоже на тюрьму, – произносит Сергей.

Не став подходить ближе, мы наблюдаем за интересовавшим нас домом с приличного так расстояния.

– Если брата Кости там нет, то где еще его могут держать?

– Меня больше волнует то, сколько там провинившихся. Их ведь кормить и поить нужно, верно? При этом за ними нужно следить. А в условиях, в которых мы оказались, держать рядом пленников не лучшая затея.

– Считаешь, что в статусе заключенного тут долго не ходят?

– Именно так я и считаю.

Если все так, как он говорит, то Тихоню нужно вытаскивать оттуда как можно скорее, до того, как из заключенного он превратится в фермерский корм.

– Напомни мне, почему ты, помогающая Семену, во второй половине дня оказалась свободной? – спрашивает Сергей, указывая на тюрьму.

Оттуда выходит не только Семен со своим чемоданчиком, но и Князь. Мы с Сергеем как-то инстинктивно вжимаемся в стену, прячась от них за углом дома.

– Как часто руководители опускаются до того, чтобы присутствовать при медицинских обследованиях своих заключенных?

Я качаю головой.

Да никогда. Но если вспомнить о том, что Семен знает Тихоню, как брата Кости, а Костя был не в ладах с Князем… Соответствующие выводы напрашиваются сами собой. Вряд ли, конечно, Тихоню там пытают. Мне хочется верить в то, что до такого Семен никогда не опустится… Но ведь пытать мог и не он. Его, как врача, могли привести только для того, чтобы он следил за состоянием пытаемого…

От собственных мыслей и богатого воображения меня передергивает.

– Если они нас здесь заметят, заподозрят ли неладное? – задается вопросом Сергей.

– Заподозрят, – слышу я ответ на его вопрос.

И это не мой ему ответ.

Мой короткий вскрик заглушен ладонью Сергея, моментально накрывшего ею мой рот. Рядом с нами, непонятно откуда, материализовался щупленький паренек, одного со мной роста. А по сравнению с Сергеем он и вовсе выглядит подростком. Половину его лица скрывают большие очки, сделанные из оранжевой пластмассы. Они походят на те, которыми пользуются пловцы в бассейнах, но в более внушающем интерес виде. Парнишка явно младше нас, слишком бледный, с копной сухих светло-рыжих волос.

Глядя на него мне сразу же вспоминается Дмитрий.

Я убираю руку Спортсмена со своего лица и делаю глубокий вдох, надеясь наполнить легкие воздухом.

– Ты еще кто? – грубо спрашивает Сергей, сразу же переходя в наступление.

Я заметила, что он довольно остро реагирует на посторонних людей. И под «посторонними» я имею в виду тех, кто не ехал с нами в одном поезде.

– Митяй, – представляется вторженец в наше личное пространство и тут же начинает махать руками, будто мух и комаров от себя отгоняет. – Я ничего плохого не хотел. Просто к этому зданию лишний раз лучше не подходить. Там только несколько человек имеет право находиться.

– Дай угадаю: Князь, Семен и Дмитрий, – произносит Сергей, будто издеваясь над парнишкой за столь неуклюжее предупреждение.

– Не только, но отчасти ты прав.

Паренек начинает оглядываться по сторонам.

– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – шепчет он, смотря на меня. – И кое-куда отвести.

Я смотрю на Сергея и неуверенно пожимаю плечами.

– Первый раз его вижу, – говорю я, словно оправдываясь. – Если хочешь мне что-то сказать, то говори здесь. И нам обоим.

Митяй стискивает губы, недоверчиво оглядывая Сергея с ног до головы.

– Меня попросили только тебя привести.

Это прозвучало так, будто будь его воля, ему было бы легче и Сергея со мной взять, а не оправдываться здесь и сейчас по причине того, почему я должна пойти с ним одна.

– Без меня Нина никуда не пойдет, и с тобой говорить не будет, – произносит Сергей как-то по-собственнически нагло. Рыцарь, не иначе. – Не нравится? Иди и скажи это тому, кто тебя послал.

Паренек чешет затылок, оглядываясь назад.

– Нина, он только тебя попросил вывести за пределы лагеря.

– Кто это «он»? – спрашивает Спортсмен.

– За пределы лагеря? – уточняю я следом.

Поговорить? Для «поговорить» и здесь можно найти укромное место. Зачем так все усложнять? Да и кому я вообще за пределами лагеря…нужна?.. Только если не…

– Это Костя тебя попросил? – спрашиваю я. – Это он меня там ждет?

Митяй моментально шипит на меня, прикладывая указательный палец к своим губам.

– Тихо!.. Не произноси его имя!

А то что? Обрушу на свою крашеную голову проклятия и несчастья всех миров?

Митяй вскользь глядит на Сергея и вновь начинает вертеть головой в разные стороны.

– Да никого здесь больше нет, успокойся, – произносит Спортсмен. – Отвечай: кто попросил тебя вывести Нину из лагеря?

– Она ведь сама уже сказала… Черт. Идешь ты со мной или нет? Мне снаружи неуютно.

Снаружи?

– Иду. Но с ним, – говорю я, указывая на Сергея. – Все нормально. Объяснения с Кос…ним оставь мне.

Ладно, не будем произносить имя того о ком нельзя говорить.

Митяй колеблется. Ему и хочется взять Сергея с нами, и не хочется. Скорее всего из-за страха перед Костей.

– Пошли, – говорю я, собираясь уйти. – Ему ведь нежелательно подолгу находиться у лагеря, да? Уж не знаю, в чем там дело было, но раз он здесь не живет, то лучше ему тут и не появляться, верно?

С этим Митяю приходится согласиться.

Он ведет нас странными путями, петляя по лагерю и постоянно останавливаясь у домов, выглядывая из-за углов, проверяя: есть кто на пути или нет? Не знаю почему, но ему не хотелось быть увиденным. Или же быть увиденным с нами. Так или иначе, мы выбреемся из лагеря, пролез через дырку в заборе.

Дырку! В заборе! В месте, где по ночам ползают монстры!

На кой черт нужны смотровые, если в лагерь можно попасть через дырку в заборе?! Я уверена, это все издержки страны, в которой мы живем. Других объяснений у меня нет. Дырка в заборе охраняемого объекта…

Я не могу успокоиться и перестать мысленно возмущаться такой недальновидности. В тоже время Митяй продолжает уводить нас все дальше и дальше от лагеря. В какой-то момент я даже подумала: а не слишком ли легко мы согласились за ним пойти? Взглянув на Сергея, я понимаю, что думает он о том же самом, что и я.

– Мы еще можем вернуться, – зачем-то шепчу я.

Если Костя и в самом деле ждет меня там, куда нас ведет Митяй, то это хорошо. Значит, он поверил написанному на снимке посланию и собирается помочь своему брату – а заодно и всем нам – выбраться отсюда. Но если же Кости там нет… И мы идем в заранее спланированную кем-то ловушку… Хватит.

Я слишком много думаю. И придумываю того, чего нет и в помине.

И в этом я убеждаюсь, когда мы наконец-то доходим до места встречи. Тот, кто попросил Митяя привести меня, уже ожидает нашего прихода на детской площадке. Лениво покачиваясь на качелях, не отрывая своих ног от земли, он смотрит на нас, смешно склоняя голову в бок.

– Я, кажется, говорил только о Нине, – говорит Костя, играясь с ножиком-бабочкой в левой руке. – Что-то из этого оказалось сложным для твоего понимания?

– Я все понял. Но она не хотела идти без него, – Митяй указывает на Сергея, – а ты сказал, чтобы без нее не возвращался я.

Сейчас Митяй вновь стал казаться мне мальчиком-подростком, готовым в любой момент расплакаться. Неужели Костя тот еще изверг, издевающийся над бедным парнишкой?

– В конечном итоге я все равно здесь, – произношу я, подходя ближе к качелям.

Сергей и Митяй остаются стоять позади.

– А у тебя есть ко мне вопросы, так?

Костя достает из кармана своей куртки знакомую мне фотографию.

– Рассказывай.

И я рассказываю. Во всяком случае то, что знаю.

Пятая смена – Сбой

– Вы сумасшедшие, если решили выбраться из Клоаки таким способом, – произносит Митяй, когда я закончила говорить.

Паренек как-то странно суетится, то и дело бросая на Костю многозначительные взгляды, будто мысленно обсуждая с ним то, что они только что услышали.

– Значит мы были правы, когда решили, что поезд где-то в городе? – спрашивает Сергей, самодовольно усмехаясь.

Он явно доволен произведенным моим рассказом эффектом. Митяй что-то знает и знает он многое. Это понятно и мне. Но из них двоих – Митяя и Кости – последнее слово все равно оставалось за Костей.

– Мы сможем сбежать, если будем помогать друг другу, – говорю я ему. – С тобой и твоим братом нас будет шестеро.

– И дальше что? – спрашивает Костя, шумно вдыхая через нос воздух. – Будет вас шестеро или двадцать… Что из этого?

– Как это что? Мы сможем сбежать, – повторяюсь я. – Все вместе. У нас получится. Разве ты не пытался покинуть Клоаку все это время?

– Пытался, – говорит Костя, вставая с качели. – И сделать это с кем-то на пару у меня не получилось. Так почему же я теперь должен довериться незнакомцам и ради них идти на риск?

Этот вопрос он озвучивает, скорее всего, для себя, а не для нас.

– Ты будешь рисковать собой только ради брата, – вмешивается в наш разговор Сергей. – А мы нужны тебе для того, чтобы вытащить его из лагеря.

– Вы мне не нужны. – Костя смотрит на Спортсмена с холодным безразличием. – Сашу я вытащу и без вашей помощи.

А вот и у Тихони появилось имя.

– Зачем ты тогда позвал сюда Нину? Вытащил бы своего братца, раз это так легко, и вернулся бы с ним домой. На поверхность.

Костя только собирался что-то ему ответить, но Сергей продолжил говорить, не собираясь слушать его пояснения.

– Ты просто не способен сделать что-то в одиночку, – говорит он. – Если бы мог, то уже давно бы и сам отсюда выбрался. Скажи, сколько ты здесь уже зависаешь? Достаточно ли, чтобы почувствовать себя ни на что не годным неудачником?

Эй, эй, полегче. Я смотрю на Костю. Его и без того темные глаза становятся еще темнее от злости. Слова Сергея задевают его за живое. И почему парни всегда нарываются на драку друг с другом? Это какой-то забытый природный инстинкт? Так ли нужно всегда доказывать остальным, что ты круче их?

– Успокойтесь, – говорю я, вставая между ними. – Враги друг другу тут не мы.

Драки мне только не хватало. А в том, что они могут подраться, я уверена и даже не сомневаюсь в том, что оставь их без присмотра, они начнут мериться всем, чем только можно и нельзя.

Правда победитель в этом бою уже заранее известен. У кого огнестрел, тот и прав.

– Я помню обо всем, что ты мне рассказал. – Костя переводит взгляд с Сергея на меня, когда я начинаю говорить. – Но он прав. Сколько ты здесь еще один протянешь? Два года? Три? А что потом? Даже если ты вытащишь своего брата, что дальше? Спрячетесь от Князя? Продолжите искать жетоны? Но теперь тебе нужно будет собрать двадцать, а не десять. Костя, пойми, нам не нужны жетоны, чтобы сбежать. Нам нужен поезд, на котором подстрекатели раз в три месяца выезжают за пределы Клоаки.

– Вы сумасшедшие, – произносит Митяй, стоящий поодаль от нас.– И еще самоубийцы. Вам не сдвинуть поезд ни на миллиметр.

– Твоего мнения никто не спрашивал, – грубит ему Сергей.

Наш разговор не только не клеится, но и откровенно ссорит нас. Сергей грубит. Костя не доверят. Митяй нудит. А я… А я пытаюсь придумать, как всем поладить. Если честно, то от конфликтов я всегда предпочитала держаться как можно дальше. Почему? Потому что они бессмысленны. Все равно все остаются при своих мнениях и без n-ого количества нервных клеток.

– А стоило бы спросить, – бурчит Митяй, собираясь уйти. – Я здесь подольше некоторых…

– Давай поговорим наедине, – говорит мне Костя, бросив короткий взгляд на Сергея и Митяя. – А вы двое остаетесь здесь. Митя, тебе их еще обратно отвести нужно, поэтому ты никуда не пойдешь.

– Когда ты уже прекратишь мне указывать? – недовольно бурчит парнишка.

– Когда покину этот город.

Костя идет в сторону одного из подъездов, не собираясь слушать возмущения Сергея. Спортсмен всячески пытается донести до меня тот факт, что он не согласен с таким исходом. Он не хочет отпускать меня одну, но… В конце концов, что мне делать, решать не ему.

– Ты мне доверяешь? – спрашиваю я у него.

Сергей как-то мнется. То ли вопрос кажется ему странным, то ли думает о чем-то не том. А, возможно, ответ на этот вопрос и вовсе отрицательный. Но тогда всей нашей геройской команде наступал конец.

Без доверия далеко не уедешь. Особенно в месте, где нет машин.

– Я… Я доверяю Косте, – продолжаю я. – Перед тем, как мы встретились с тобой у тех домов, именно он рассказал мне о Клоаке и о том, чего здесь следовало опасаться. Я понимаю, что на первый взгляд он кажется… Не таким, как мы…

Не знаю, правильно ли я выражаю свои мысли, но надеюсь, что Сергей поймет то, что я хочу до него донести.

– Но я уверена в том, что он поможет нам. Нужно только найти с ним общий язык. У него, как и у нас, есть определенная цель. У него она даже весомее, чем у нас. Согласись, окажись здесь кто-то из твоей семьи, ты бы без раздумий бросился ему на выручку, верно? Я бы именно так и поступила. Костя… Я думаю, он просто боится за брата, поэтому и ведет себя так…резко. Мы с тобой, в отличие от него, не знаем, на что способен Князь.

При упоминании Князя Сергей сжимает губы. Князь остается для нас загадкой. Этого нельзя забывать. А то, что Костя знает его лучше нас, и знание это может в решающий момент сыграть нам на руку… Козыри, к сожалению, не в наших рукавах.

– Мы поможем ему освободить брата, а он поможет нам спасти Беллу. Ты ведь хочешь ей помочь?

Сергей добит упоминанием о Белле.

– Ты перескажешь мне весь ваш разговор.

– Обещаю, – говорю я. – Не думаю, что он хочет поделиться чем-то секретным.

Просто… Просто Костя хочет говорить только со мной.

Я оставляю Сергея и Митяя на детской площадке, надеясь, что им хватит ума просто молчать и игнорировать друг друга до моего возвращения. Костя ждет меня на скамейке у подъезда. Если забыть обо всем, что нас окружает, то он кажется мне обычным соседским парнем, ждавшим кого-то на заранее оговоренном месте. И лишь автомат, стоящий на прикладе у его ноги, возвращает меня в реальность.

– Сколько вас? – задает он первый вопрос, когда я сажусь рядом с ним.

– Четверо: я, Сергей, Маша и Белла. С тобой и твоим братом нас будет шестеро, – отвечаю я.

– Что вы делаете в лагере?

– Сергей обследует город. Он в группе с…

Как же его зовут?..

– С таким лысым… На крысу похож…

– Вано, – подсказывает Костя, понимая, о ком я говорю. – Держись от него подальше. У этого психа иногда крышу так сносит, что даже Князь еле сдерживается, чтоб его не пришибить.

– Почему сдерживается? Они друзья?

– У Князя нет друзей. А психи иногда очень полезны, – уклончиво отвечает он на мои вопросы. – Чем занимаешься ты?

– Помогаю Семену.

Костя смешно изгибает в удивлении одну бровь. Неужели они незнакомы? Вряд ли. Семен о брате Тихони знал.

– Он врач, а я…

– Я знаю, кто он. Уж можешь мне поверить…

Это звучит довольно…странно.

– От него тоже следует держаться подальше?

– Да нет.

Идиотический ответ. Так «да» или «нет»?

– Он приближенный Князя, но с головой дружит. Где надо – молчит. Когда надо – закрывает глаза. Люди в лагере его любят, а он их особо не притесняет. В отличие от того же Вано. Но с ним лучше не расслабляться и лишнего не говорить.

Стоит ли упоминать о том, что именно Семен был моим подстрекателем в вагоне? Наверно, стоит. Все же сейчас опасно скрывать от Кости что-то, что впоследствии может настроить его против меня и остальных.

– Помнишь, я говорила о подстрекателе?.. О мужчине, на котором в поезде заметила браслет…

– Это был он?

– Да. Другим подстрекателем был Дмитрий. Рыжий такой. Молчаливый. И еще… С ними в поезд пробрался мальчик. Тема.

– Я детей по именам не знаю, – говорит Костя, качая головой. – Зато знаю Дмитрия. Вот он самые настоящие «уши» лагеря. Все знает, все слышит. Обо всем докладывает. С ним тоже нужно быть на стороже.

Учтем.

– Следующие… Маша и Белла. На поверхности Маша работает логопедом в детском садике, поэтому здесь ей доверили заниматься с детьми. Она пытается узнать от них о лагере и Клоаке через сочинения.

– Умно, но дети, выросшие в Клоаке, отличаются от детей, которых мы привыкли видеть на поверхности. Они знают о темноте и о том, что в ней обитает. Знают о нас. О тех, кого сюда привозят. И ради чего это делается они тоже знают. Не ведись на их малый рост и пухленькие щечки. Эта малышня способна укусить и оттяпать тебе руку, которой ты решишь их погладить по голове.

Да следуя его логике в лагере лучше вообще не говорить, не дышать и ни на кого не смотреть. Целее будешь. Если повезет.

– Осталась Белла, – говорю я, пытаясь вспомнить о ней хоть что-нибудь. – Она… Мы с ней не общались. Нас разделили в самом начале, и Белла попала в «Рай».

– Знаешь, что это?

– Знаю. Мы с Семеном сегодня… Точнее он осматривал сегодня девушек. Я смогла поговорить с Беллой, и она рассказала мне об этом месте и о том, что там происходит.

– Не повезло ей. Хотя… Это с какой стороны посмотреть.

Я оставляю его слова без внимания. Может он и прав, а может, ошибается.

– Мы с Сергеем предполагаем, что твоего брата держат в тюрьме. Это… Как я поняла, это здание в конце лагеря. О нем мы узнали от Маши, а она от детей. После обеда, перед тем, как мы встретили Митяя, мы с ним пошли туда и… И увидели как Князь и Семен выходили из того здания.

Я замечаю, как Костя резко сжимает кулаки. Костяшки на них белеют.

– Семен знает, что он твой брат, – решаю я «добить» его «ободряющей» информацией.

– Значит об этом знает и Князь, – говорит он. – И значит у меня не так много времени, чтобы вытащить его оттуда.

– Мы поможем, если скажешь как.

Я правда хочу помочь.

– У каждого здания по два вооруженных человека. Тебе даже ночью в лагерь не пробраться.

– Я пока еще не потерял рассудок, чтобы выходить ночью из своего убежища. Горожане. Помнишь?

– Даже больше, чем помню. Я уже видела одного из них, – говорю я, удивляя Костю. – Твой брат устроил шоу со взрывчаткой, думая, что ты в лагере. Бух-бам, свет отключился и… Надо сказать, горожане существа довольно-таки мерзкие. И вонючие.

– Ты видела их достаточно близко?

– Обнимашки с монстрами считаются близким контактом? – спрашиваю я в шутку.

Но на лице Кости не возникает и тени улыбки. Он крайне серьезен. Мне приходится отвести взгляд, чтобы посетовать на собственную беспечность. Ну кто о таких вещах шутит?

– Так… О чем ты хотел поговорить? – спрашиваю я, возвращаясь к нашему первоначальному разговору. – Наедине.

– О том, как мы будем выбираться.

«Мы»? Так он согласен?

– Это значит…

– То и значит, – говорит Костя. – Твоя идея с поездом хороша. Очень даже хороша. Но мы ведь не знаем, где он, так?

– Так.

– Значит, нужно его найти. Но первым делом я должен вызволить из лагеря брата. Князь попытается использовать его, чтобы до меня добраться.

– Что ж ты ему сделал?..

Я хотела произнести этот вопрос только в своей голове, но против воли произношу вслух. Глупо, конечно, получилось, но…

– Пытался саботировать против него остальных, – как-то слишком легко признается Костя. – Не получилось.

Возможно, сейчас не время было спрашивать о причинах того неудавшегося мятежа. Возможно, мне вообще не следует знать подробностей. Но любопытство. Чертово любопытство…

– Те дела тебя не касаются, поэтому ничего объяснять я не буду, – будто почувствовав мой интерес, произносит Костя.

Любопытство можно засунуть куда подальше.

– Как нам вызволить его?

– Я об этом еще не думал, если честно. Но ночью спасать его я не пойду. Это очевидная вещь. Днем… Днем в лагере много народа. Вооруженного народа, который меня узнает…

Пожалуй, это называется безысходностью.

– Я… Наверное, я смогу расспросить о нем Семена. Мне кажется, что он мне ответит.

А еще, пожалуй, не следует Косте знать обо всем, что происходит со мной и некоторыми душегубами.

– Сможешь навязаться к нему в компанию и попасть в тюрьму? – спрашивает Костя, приободрившись. – Если сможешь… Скажешь Саше, что я приду за ним?